Дважды рождённый

Глава 4

Наступила самая жаркая пора года. И не только в погодном плане. Днём, после полудня, асфальт на дорожках размягчается и печет подошвы. Я уже немного пробую свои силы в хождении. Слегка рановато, но нет больше сил — быть привязанным к колясочке. Хоть она уже под сидячее положение и обзор из неё великолепный, но надоело ездить, хочется ходить.

Однако пока это первые и робкие попытки. Опять же — не переутруждаем детские ножки, гуляя с бабулей в парке. Она взяла отпуск и выходим преимущественно ранёхонько по утрам и попозднее вечером, когда не такая жарища, как в дневные часы. Днём над асфальтом разлито марево, как в пустыне, и ощущаешь себя кораблем пустыни, идущим по барханам, а если сказать прямо — то верблюдом. Но у него запас воды в горбах, а нам приходится постоянно пить и сразу покрываться потом.

Но не только из-за погоды у нас жаркая пора. Август месяц, и начались вступительные экзамены в Универе. Вот, сутра сидим с бабулей, как на иголках и держим кулачок за нашу Верочку. И как у неё там? Все ли благополучно на экзамене? А то опыта сдачи — кот наплакал. Переходные экзамены между классами, а не только в восьмом и десятом, только ввели и она на их сдачу не попала.

Вот и переживаем. Готовилась она добросовестно, и на мой взгляд абсолютно готова даже ко второму курсу ин-яза. Но как там на экзамене сложится? Сможет ли совладать с волнением? Именно этого я больше всего и опасаюсь. Блин, за себя так никогда не трясся!

У бабули всё из рук валится, и она даже обед не готовит. Да и бог с ним, итак перебьемся, тем более что в жару не так хочется есть, а хочется чего-либо холодненького.

В холодильнике уже все заготовлено для окрошки, осталось только нарезать огурчики, докторскую колбаску, и зелень — укроп с петрушкой и зелёный лучок. Зелень немного ложечкой подавить, чтобы пустила сок. Картошечка отварная уже стоит и остывает. Водичка от нее, тоже понадобится при готовке, Но главное что я бабуле посоветовал для окрошки — это добавлять «кислый борщ» (приготовленный из запаренных отрубей, по особому рецепту). Она этого рецепта не знала, а добавлять в окрошку хлебный квас или уксус, а то и лимонную кислоту — дурной тон, как и редиску. А так — кефир, «кислый борщ» и немного сметанки. Самое то, так моя другая бабушка готовит. Но я ведь не жадный, и поделился рецептом. А уж после того, как окрошка, немного — с полчасика, настоится в холодильнике, то летом — это королевское блюдо.

Правда, резать что-то в таком состоянии я бабусю не пускаю, Да и кулак разжимать нельзя, так что пока отвлекаю болтовнёй. Стараюсь разнообразить темы, а то она себе места не находит от волнения. Вот ждём звонка.

Специально сутра Верочке целую горсть двушек насовали, чтобы сразу звонила. Это вам не эра тотальной мобильной связи. Тут надо бежать к таксофону и иногда стоять в очереди, чтобы позвонить. А еще они и не работают — хулиганы отрывают трубки, хоть там армированный провод. (им капсюли нужны для изготовления звукоснимателей к электрогитарам). Вот и носись, как Шурик в «Операции Ы», от автомата к автомату в поисках исправного.

Сегодня, не письменный экзамен, а устный и результат будет известен сразу, да еще и профилирующий предмет — английский язык. Грамматику Верочка хорошо знает, и с произношением у неё неплохо. С этим я ей не помощник, и по-русски то весьма посредственно говорю, а уж английская артикуляция и вовсе недоступна.

Но посоветовал проштудировать учебник английского языка Бонк. Жаль, пока смог внятно объяснить, пока искали — времени на систематическую подготовку — маловато осталось. Но это куда лучше школьных учебников. По своему опыту знаю. Может и Верочке поможет.

Сидим, бездельничаем, и ждем результат. Вот, чтобы снять нервозность, я про себя ёрничаю. Все факультеты, как факультеты: журфак, физфак, химфак, истфак, биофак и так далее, и только ин-яз отличился. Да уж, как не посмотри, а факом его называть — нельзя. Бабушке-то такие тонкости не объяснить, не оценит. А уж, изучающие английский, — сразу просекут, что в каждом американском фильме это слово неоднократно произносится.

Вот и будем с Верочкой обучаться на ин-язе. Надеюсь, экзамен пройдет нормально и наши треволнения напрасны.

Кулаки с бабусей держим не разжимая, хоть так поможем нашей девочке. Интересно, кто это звонит в дверь? Вроде рановато для окончания экзамена? Неужто у Верочки сдали нервы, и она сбежала с него? С силой воли у неё, увы, — пока большие проблемы.

Бабушка сорвалась открывать двери. А то, — переживает, что могло произойти?

Нет, не Верочка. Разговаривают в коридоре, и один голос мужской.

Фу-ух… Слава богу, не наша абитуриентка. А то испереживался, что у неё что-то произошло. Но чего там бабуля застряла в коридоре, и так долго беседует? Сюда, плохо слышно, но по интонациям она не очень довольна и что-то возражает. Однако, говорят тихо, так как она сразу сказала, что в комнате маленький ребёнок и не стоит его пугать громкой речью.

Вот, разговор стих, и бабушка заходит в комнату, а за ней представительный мужчина, в светлом костюме.

«Маска я тебя знаю» — это же старый знакомый, полковник КГБ, правда — не в форме. Но их бы, я предпочёл увидеть — лет через пять или шесть, не ранее. Однако, нам не дано предугадать… И, как это они меня, так оперативно под колпак взяли?

Ага, — на комиссии, я посеял ветер, а пожал бурю. Будем посмотреть и попробуем разыграть сценку — «а я, не я — и лошадь не моя». Маловероятно, что купится, но отчего не попробовать? Попитка, нэ пытка, — как говаривал вождь народов. В актерских способностях, я вроде как поднаторел, только зрители у меня были, немногочисленные, и в основном — моя семья.

— Добрый день, юноша, тебя ведь Константином зовут? С твоей бабушкой мы уже поговорили, и она разрешила мне увидеться с тобой. Можно я присяду на диван рядом?

— Да, пожалуйста, присаживайтесь. А как вас величать, а то мне будет неудобно обращаться к вам. Вы такой представительный мужчина, и седины уже посеребрили виски, а я младенец, практически грудничок. Я вежество — понимаю.

Ну бабуля, хоть что скажи. Как он тебе представился, светил ли корочками и званиями? Давай родимая — Цигиль, цигиль! Ай-лю-лю.

— Костик, это Виктор Петрович. Он пришел выяснить, в чём мы нуждаемся. Ему поступил доклад комиссии, и он пожелал лично ознакомиться с таким феноменом.

Ага, доклад комиссии. Я конечно младенец, но только внешне. Кто-то в ней был сексотом, уж больно быстро всё раскрутилось. А ведь ещё должны были собрать досье на семью, и наружно пронаблюдать поведение на прогулках. Точно, профессорша сдала, взгляд у неё и тогда был больно заинтересованный. Ну вот, неймется им — с их опытами и наблюдениями. Не, мы так не договаривались! Пусть своих шимпанзе изучают!

Что-то я сильно отвлекся, а Виктор Петрович подсел и начал с нейтральной фразы.

— Константин, а ты вон каким богатырем вымахал. И не поверишь, что еще и годик не исполнился. И наверно хорошо кушаешь? Не капризничаешь у такой обворожительной нянечки?

Понятно, что начал с риторических вопросов. Прощупывает. Ага, постеснялся назвать молодую женщину, в глаза, — бабушкой. Политесы соблюдает. А мне нечего стыдится. Сейчас врежу.

— Это моя бабушка, и я весь в неё, родимая кровинушка. Мы все Чистяковы — не промах. Дедушка сейчас на работе, а мама на вступительном экзамене в Университете. Вот я и стараюсь равняться на них. Кто хорошо ест, тот хорошо и работает, как работник Балда у Пушкина. Все взрослые — в делах и заботах, а у меня одна забота — расти здоровым, и радовать их.

Ну что сломал я план беседы? Получится вернуть его на интересующие темы? Сейчас увидим. И нельзя давать времени прийти в себя.

Но, похоже, нисколько не смутил, и он внимательно, даже с улыбкой, наблюдает за моими потугами. Похоже, всё уже прокачал, и уверен полностью.

— Виктор Петрович, вы пришли выяснить, в чём мы нуждаемся? Сразу скажу, что нуждаемся в расширении жилплощади. Очень надеюсь, что мама поступит на факультет иностранный языков, и ей понадобится место для занятий, а я буду её отвлекать. Да и очень надеюсь, что в семье ещё будут пополнения. Нам бы посодействовать в продвижении по очереди на кооператив, или лучше — выделении участка под застройку. Дедушка — «Заслуженный строитель РСФСР», так что дом он сможет построить, и со всеми удобствами для семьи.

— Х-м, признаться не ожидал такого напора, да ещё — от младшего члена семьи. Прямо хозяин в доме.

— За нами будущее, вот уже сейчас о нем и думаем.

Виктор Петрович повернулся к бабушке и попросил.

— Мы бы не могли с Константином уединиться в другой комнате, или вы вышли из комнаты, чтобы я наедине мог удостоверится, что это не фокус и не чревовещание? Будьте так любезны, и дайте нам поговорить наедине десяток минут. Очень интересно самому составить мнение о чудесном ребёнке.

— Хорошо я выйду на кухню и поставлю чайник. Вам что лучше — чай, или кофе?

— Пожалуйста, чашечку кофе. Есть такой грешок, люблю крепкий.

Когда дверь за бабулей закрылась, Виктор Петрович уже обратился ко мне.

— Думал, не найдём? Мы всё-таки не дураки, и два и два сложить умеем — достопамятную дату осенью прошлого года и день рождения чудесного ребёнка. Правда, должен отметить шансы были необычайно велики, в управлении очень немногие обладают этой информацией, но выпал джокер.

— Знаю я этого джокера. Профессор постаралась, взгляд у неё был, как будто на предметном стеклышке рассматривает болезнетворную бактерию, и готова найти лекарство от неё.

— Образно, но неверно. Просто Елизавета Николаевна пришла именно ко мне, по старой памяти. Она меня, ещё после войны, лечила от последствий тяжёлого ранения, и зря ты на неё наговариваешь. Она отличный специалист и чудесный человек.

— А кто бы спорил с этим? Но её фанатичная преданность медицинской науке, меня настораживает. Такие с легкостью проведут опыты на себе — во благо науки, и считают, что остальные мыслят схожим образом. Я её прекрасно понимаю, родственные души. Но у меня призвание — копаться в железках, а у неё — в людях. А мне нежелательно светиться, и попадать в сферу профессионального интереса психологов. Это сразу нарушит секретность.

— В принципе можно ограничить круг, и не допустить психологов.

— Мой случай ничего не может дать науке, так как он неестественный. А вот мы можем договориться с ней. Я ей отдам открытие, и она продемонстрирует лечение на себе, как принято у врачей. И на контрольной группе пациентов. Все предельно безопасно, я от гастрита лечился не раз, и лечение очень простое. Однако проблема в стране — на данный момент очень острая, а за её решение в будущем дали Нобелевскую премию[37]. Ей достаточно Нобелевки? И она ко мне больше не пристает ни с какими вопросами! Если будет необходимость, я сам к ней обращусь, чтобы не плодить сущности[38]. Не знаю, подписку вы с неё возьмёте или клятву на крови, но она мне будет должна. И это в ваших интересах, ведь приказ сверху, наверно гласил — максимально сузить круг посвящённых. Во всяком случае, пока не будет принято решение, что делать с информацией.

— Интересное предложение, а язву так можно излечить?

— И гастродуоденит тоже. Только четко придерживаться курса лечения и можно проводить его амбулаторно, кроме запущенных случаев.

— Очень интересно. Знаешь, у самого временами обостряется язвенная болезнь.

— Так вы, — наш человек. Вам я на ушко продиктую, и вы будете у неё первым наблюдаемым в контрольной группе. Договорились? А ей вы передадите наиболее полную информацию.

— Что же, буду весьма благодарен, если лечение позволит избавиться от старинной болячки.

— У многих фронтовиков, после войны — язвенная болезнь или гастриты, у отца тоже. Так что ему тоже стоит вылечиться. Я им не звонил и даже не интересовался, так как они наверно под наблюдением, а телефон прослушивается. Просто не может быть иначе.

— Так и есть. Но у них все в порядке, а отца перевели руководителем отдела передовых методов и средств связи в министерстве. Все здоровы и врачи тщательно следят за их здоровьем, сам понимаешь их ценность.

— Уж понимаю, лучше всех. Главное, чтобы вы понимали, и не было утечек.

— За семьей следим внимательно, не беспокойся. А отдел разработок — секретный, и располагается здесь неподалёку на охраняемой территории.

— А ещё кое-что дополнительно можно передать из припомненного? Организуете, как развединформацию. Там наброски, но отец разберётся.

— Это самое простое, и когда будет готово — позвонишь по этому номеру, и спросишь Николая Ивановича. Скажут, что ошиблись номером, и не стоит играться с телефоном.

— Хорошо, о связи договорились, а теперь о легенде на будущее, если дедушка построит отдельный домик: — У меня, редкая комбинация генов предопределила такие способности, но как побочный эффект проявилось отрицательное следствие — подавленная иммунная система организма. Общение с посторонними лицами, возможно только посредством телефона и передачи бумаг, через модуль с бактерицидной лампой. Все это серьезно облегчит жизнь — и вам, и нам. Меня не будут осаждать в ожидании пророчеств и мудрых советов, а вам будет проще организовать незримую охрану.

— Соображаешь, именно такое решение, я и хотел предложить. Стройка на несколько домостроений. Там поселим, в том числе и наших сотрудников, с заданием соблюдать порядок в ведомственном поселке.

— Меня лучше провести, как редкий генетический феноменом, который является достоянием всей страны. Дать задание, чтобы присматривали и наблюдали. Но так — для проформы, не крутятся ли поблизости агенты вражьих спецслужб. Охранной системой я со временем займусь, когда будет ясность с элементной базой. Разработаю простую и надежную, с учётом опыта из будущего. А пока подойдет лапидарная — Мухтар или Дружок.

— Хорошо, нам давно надо построить жильё для наших сотрудников. Определимся с участком и Павел Федорович, думаю не откажется сделать проект и наблюдать за строительством.

— Конечно же — согласится. Ведь одним из типовых — будет наш. А теперь, давайте поговорим без галстуков. В будущем — это стиль более открытого общения. И я хотел бы знать, какие последствия возымело — сообщенное мной? Какие принимались решения? В том числе и на самом высоком уровне. Я из детской коляски уж точно не мог за этим следить. Образовалась ли Бангладеш, анонсировала ли «Интел» свой первый микропроцессор? Луноход, я уже знаю, успешно колесит по лунной поверхности.

— Ты должен понимать, что мне далеко не всё известно, а большинство — я не имею права разглашать. На твои вопросы отвечу да в обоих случаях. Решения принимались многие, и часть из них отсутствовала в твоих записках. Об остальном пока рано говорить.

— А давайте торговаться. Я за время длительного вынужденного простоя вспомнил еще многое, и снова начал подзабывать. Очень многое надо записать, но карандаш пока слушается далеко не всегда, и рука быстро устает. Я вам, вы мне — но основное, что мне надо знать, какую позицию заняло Политбюро? Пригодилась ли переданная информация или там решили, что на их век — итак хватит. А далее, как карта ляжет…

— Ну, умеешь ты задавать — детские вопросы. Это информация под самым высоким грифом секретно.

— А вы кивните, или отрицательно покачайте головой, а я пойму и дальше буду спрашивать. Время идет семимильными шагами, и куда движется страна? Вы же читали мои записи, и я в беседах с вами многое рассказывал о том, как в конце 80-х руководство КПСС торговало интересами страны и самой страной ради личной выгоды, плюя на мнение народа. КПК в конце XX века не стало на этот шаткий путь, а дала народу реальную свободу. Свободу выбирать своё предназначение в жизни и работать в выбранной области. То есть возможность творчества, а вовсе не вседозволенность извращать всё в пустопорожних политических спорах эфиров телепрограмм, и устраивать войны остроконечников и тупоконечников[39]. И потому у них первая экономика мира в веке XXI, а не то, что можно наблюдать сейчас, и над чем лишь можно грустно улыбнуться. Хоть с Дэн Сяопином[40] установили контакт по партийной линии? Или сотрудники вражьих институтов, сами знаете каких, опять запудрили мозги руководителям страны?

— Я тебе, советую помнить об осторожности. Сам понимаешь, у родителей и всей семьи могут быть неприятности. Зачем тебе это?

— Товарищ полковник, я и тогда, будучи простым секс-туристом из века грядущего, переживал за страну. И сейчас, со своими знаниями — мог бы неплохо устроиться, пока не пристрелили бы в 90-х. «Я мзду не беру. Мне за державу обидно»[41]. Сейчас, это и вовсе моя страна! Думаете приятно двигаться, вновь к тем 90-м, но уже зная и сознавая, что там ждёт? Такой участи вы желали бы для своих близких? Понимаю, что лучше один раз увидеть, чем сотню раз услышать. Но я там уже был, и «пепел Клааса стучит в моё сердце!»[42]

— И всё равно, будь осторожен и не произноси такое при посторонних. Сигналы могут прийти не только к нам, а к, так тобой любимой, номенклатуре.

— Накипело Виктор Петрович. И чего мне бояться? Я младенец и от меня взрослого, осталась лишь малая часть. Помните анекдот? «Мужика принимают в КПСС, и спрашивают:

— Если Партия прикажет — бросите пить, курить и по бабам шляться?

— Брошу!

— Ну тогда последний вопрос, за Партию жизнь отдадите?

— Отдам, не задумываясь! А на фиг нужна такая жизнь?!»

— И анекдоты у тебя — явно политические. Ведь нарываешься. Могут запереть, и света белого не увидишь.

— А смысл в этом? Я могу выдать и курировать проекты в нескольких областях техники, что возможно — только при добровольном сотрудничестве. Так получилось, что работал на стыке нескольких бурно развивающихся направлений. И, сразу честно скажу, мне эти проекты во стократ интереснее, подковёрной возни в верхах. Но все наши наработки опять будут разворованы и слиты за гроши на Запад, если произойдет развал единого Союза. Все эти банановые республики наперегонки станут кланяться и заискивать перед дядюшкой Сэмом, а народу, как и всегда, достанется дырка от бублика. Зачем тогда жилы рвать?

— Пора завершать разговор, а то Надежда Григорьевна давно заждалась и кофе остынет.

— Есть еще одна небольшая, но несколько запретная просьба. Хочу справедливости и готов за неё заплатить добровольной передачей части технической и научной информации. Политическую не стану, её надо обязательно перепроверять, так как произошедшие изменения, могли отменить цепочку событий их вызвавшую. Достоверность можно предположить, лишь проанализировав полный объем доступной информации.

— Хорошо, давай излагай, что у тебя за просьба.

— Мне нудна компрометирующая информация на отца моего биологического папочки, на второго — даже нег смысла, без отца и его связей, он полный дерьмо и рано или поздно сядет. Еще на отца Светланы Мальцевой, которая подвела мою маму под него — тоже. Слив я организую по своим каналам, так чтобы «никто не ушел обиженным» сроками.

— А ведь это нарушение и серьезное. Нам запрещено проводить такие действия в отношении лиц входящих в номенклатуру.

— Всё равно эти сведения есть, не больно то они и прячут свои грязные делишки. За пятнадцать лет почувствовали полную вседозволенность и этакую хозяйскую удаль, нам де — всё позволено. А тут еще подрастаёт достойная смена в лице «золотой молодёжи». И ещё подумайте, вам запрещено давать ход этому компромату, а как это разлагающе действует на ваших сотрудников? Если можно одним, то может выгоднее служить им, а не своей стране и народу? Подумайте на досуге, куда это приведет органы?

— А то я сам не вижу, это тлетворное влияние. Только ты один у нас такой умный? Даже если я попытаюсь дать ход, то скорее всего — меня отправят на пенсию, по причине ухудшения здоровья от ранее полученных ран.

— Потому я и хочу отправить по другим каналам, и со своими подарками. Тогда им в Москве точно дадут ход. А для того уровня, местные царьки — просто шушера.

— Хорошо, я посмотрю не привлекая посторонних, что у нас имеется. И сообщу результат. Канал я предполагаю, и думаю — пройдет без следов. А из всего нашего управления — только двое полностью посвящены в прошлогоднее, остальные частично и их менее десятка.

— Вот пусть дальше, так всё и остается. Не знаю, что предприняли по списку предателей, я бы их пока не сажал, а кормил бы дезой. Впрочем, — «яйца курицу учат». Но я вспомнил далеко не всех, и не всех раскрыли даже спустя тридцать лет. Лучше полагать, как папаша Мюллер: «Что знают двое, то знает и свинья»[43].

— Вот, вроде умный, а иногда такую глупость сморозишь. Сам же говорил про яйца, которые курицу учат.

— Виноват, привык в семье всех поучать, а тут я действительно — сморозил глупость. Полез не в свою сферу деятельности. Звиняйте дядьку.

— Да ничего, бывает. Я пойду на кухню и выпью кофе. Не зря же Надежда Григорьевна его заваривала. А ты, давай, расти большим и здоровым. Тебе еще твои проекты претворять в жизнь, технические — точно наверху одобрят. Твой отец уже сделал несколько предложений по улучшению аппаратуры шифрования, а это нам позарез нужно, сам же сообщил, как американцы подслушивали, подсоединившись к подводному кабелю. Он и нескольких толковых учёных из Одесского института связи привлек к работам и уговорил переехать.