Два геймера ненавидят начинать игру заново

Нормальный старт

«Больше 7 миллиардов активных пользователей! Вперед, к новым рубежам, где откроются безграничные возможности!»

Что же представляет собой так называемая реальная жизнь?

Если подумать, в каком-то смысле это тоже игра. Давайте попробуем во всех подробностях проанализировать эту игру, которая могла бы использовать вышеприведенный рекламный слоган. Постараемся описать чью-то отдельно взятую жизнь как можно эпичнее.

Начнем.

Первым делом идет случайная генерация персонажа родителями, затем — просмотр трогательной, вселяющей надежду заставки, и, наконец, начинается сама игра.

Поспешно освоив азы управления, мы попадаем в тренировочную локацию, призванную подготовить нас к суровым реалиям следующего уровня этой игры — «общество».

Карта, на которой развивается действие, называется «Земля». Нас забрасывают в огромный игровой мир-песочницу. Нас ждет широкий спектр выборов, бесконечная свобода и бесчисленное количество мини-игр. Воодушевленные броским рекламным слоганом, мы начинаем проходить эту игру... Но почти сразу кое-что понимаем.

А именно — что нас обманули.

«Безграничные возможности»...

Что ж, строго говоря, этот лозунг — не ложь. Но хитрость заключается в том, что никто нам не обещал, что мы сможем делать в этой игре все, что захочется.

Слишком низкий уровень, нехватка параметров, недостаток средств, несоответствие желаемым условиям, обусловленное стартовой локацией — все эти нескончаемые препятствия жестко ограничивают заявленную свободу действий.

И все же мы не сдаемся.

Семь миллиардов игроков продолжают верить, что в их руках — свобода, «открывающая безграничные возможности». Они упорно поднимают уровни, прокачивают параметры, зарабатывают деньги. Проклинают несправедливость системы, случайным образом распределившей доставшиеся им врожденные таланты и особенности. Но все равно не опускают руки, продолжают зарабатывать очки опыта, стараются изо всех сил.

Трогательно, не правда ли? Эта история пробирает буквально до слез.

Но эта игра бессмысленна. Сколько очков ни заработай, эту игру не выиграть. И чем лучше твой уровень, чем выше параметры и чем больше денег ты зарабатываешь, тем активнее тебя винят.

В чем? В том, что ты слишком стараешься. В том, что так, мол, «нечестно». Даже если твоя победа — результат собственных усилий.

Как только у тебя появляется что-то, чего нет у других, это называют несправедливостью. Тебя наказывают. Семь миллиардов других игроков начинают чинить тебе всевозможные препоны.

И тогда ты задаешься вопросом: а есть ли в этой игре свобода на самом деле?

Что бы ты ни выбрал, общество — то есть остальные игроки — неизменно попытается направить тебя в нужном ему направлении. И стоит тебе одержать победу там, где это не было задумано, как то же повторится снова.

И взглянув на путь, пройденный нами в течение жизни, мы понимаем, что в наших действиях не было ни капельки нашей воли. Мы действовали по чьей-то чужой безмолвной указке. Шли вслепую по проложенному кем-то другим пути, как на поводке.

Со временем вопросы накапливаются, и на их место приходит некий скептицизм.

Да, эта нечестная игра — и правда огромная игра-песочница. Вот только игрок в ней — не ты. Если взглянуть внимательно на свою руку, можно разглядеть множество тонких ниточек, и как только мы их увидим, скептицизм сменяется пониманием.

Если оглянуться по сторонам, можно заметить, что эти ниточки тянутся от всех и каждого. В этот момент понимание становится полным и ясным.

Взмахнув рукой и услышав щелчок кукольного сустава, игрок окончательно осознает, что он — простая марионетка, играющая данную ей неписаную роль в этом спектакле под названием «жизнь». Все мы — простые NPC, марионетки в кукольном театре.

А теперь, хорошенько подумав, ответьте на один вопрос.

Зачем вы живете?

И не придумал ли за вас кто-то другой ответ, который сейчас пришел вам в голову?

Именно таким мир виделся Пустой Кукле. Кукла понимала сущность этой игры с самого начала. Но Кукла была бездушной, и первые десять лет ее жизни это понимание не вызывало у нее ни недовольства, ни дискомфорта. Она старалась услужить окружающим и честно играла свою роль. Послушно улыбалась в надежде принести людям пользу.

До одного особенного дня.

Эльвен Гард, провинция Тир-Ног, город Ромигель.

Ромигель был центром одной из пятидесяти двух провинций сильнейшего государства в мире, расположенного сразу на трех континентах. К юго-востоку от этого города проходила граница с государством гномов — Харденфеллом. В Ромигеле жили эльфы, дети и любимцы леса, и выглядел он совсем не так, как города иманити в королевстве Элькия. В центре города росло огромное дерево под названием «Бар Белл». Его ветви уходили за облака, а корни ветвились по земле словно артерии, образуя транспортную сеть. Между этими огромными корнями тут и там виднелись дома и уличные фонари, а также обычные деревья и кустарники. Все это вместе создавало весьма причудливый пейзаж, не похожий на селения иманити, вырубавших лес, выравнивавших землю, рассаживавших деревья ровными рядами и строивших каменные цитадели. Это был живой город, построенный при помощи затейливой магии и живущий в полной гармонии с природой.

В центре города стояло здание, которое было значительно крупнее остальных: особняк губернатора провинции, лорда Рона Вальтера.

И в обвитые розами ворота этого особняка только что вошла одинокая, не сопровождаемая никем девушка с золотистыми волосами. Выглядывающие из-под вуали длинные уши выдавали в гостье эльфа. На лбу у нее искрился, играя в солнечных лучах, красный самоцвет.

Ее встретил роскошно одетый немолодой мужчина, тоже с длинными ушами.

— Добро пожаловать, госпожа Филь. Или, может быть, стоит звать вас «леди Нирвален»?

Эльфийка, которую назвали Филь, вежливо улыбнулась в ответ:

— Зовите меня как вам угодно, лорд Вальтер. Ведь официально я еще не приняла бразды правле-ения домом.

Старик по имени Вальтер на это лишь усмехнулся. Сделав шаг назад, он указал гостье на свой дворец, со всех сторон окруженный деревьями, приглашая ее войти.

— Мне даже неловко, что я заставил столь хрупкую леди приехать в такую даль.

— Хи-хи... Какой вы мастер, однако, лгать в лицо.

— Помилуйте! Пусть я и стар, но все равно считаю своим долгом быть обходительным с красивыми цветками... Даже если это сорняк, недостойный расти в моем саду.

— Знаете, даже цветок имеет право выбирать, у кого на глазах цвести. И когда цвести — тоже, — откликнулась Филь.

По дороге в дом оба не прекращали улыбаться, но при этом явно избегали встречаться взглядами.

Вальтер привел гостью во внутренний дворик. Посреди дворика, где росли разные цветы и травы, стояли белый столик и два стула. Филь села за стол, Вальтер расположился напротив нее.

Вальтер сразу перешел к сути:

— Полагаю, у нас обоих есть важные дела. Так что не будем тратить время... Нирвален, я хочу, чтобы ты сняла свою кандидатуру на следующих выборах в сенат.

Последние слова он произнес повелительным тоном, к тому же назвав собеседницу весьма грубо. Хоть Филь только что сама дала собеседнику разрешение звать ее как угодно, в обычной ситуации такое обращение к аристократке было бы сочтено за оскорбление. Но Филь лишь улыбнулась, не поведя и бровью:

— И на этом все?

— Конечно же нет. Еще ты поддержишь мою кандидатуру от имени дома Нирвален.

— Ага-а, теперь ясно.

— Ну и финансирование выборов, конечно же, ты тоже возьмешь на себя. А еще лорд Кастлет, мой хороший друг, давно хотел твою Драконью Арфу. Он обещал мне поддержку на следующих выборах в обмен на нее.

— Ох, мамочки... — отозвалась Филь. — Но это же семейная реликвия! Когда-то мы обменяли ее на целый город...

— Слыхал. Думаю, лорд Кастлет будет доволен, — усмехнулся Вальтер. Затем его прищуренный взгляд остановился на внушительной, хорошо заметной под одеждой груди собеседницы, и он добавил: — Впрочем, не стоит торопить события. Как насчет того, чтобы переночевать сегодня в моем особняке? Потратим эту ночь на «вдумчивое» обсуждение наших дальнейших отношений, ммм...

Филь едва сдержалась от того, чтобы рассмеяться.

— Не трудитесь оборачивать в вежливую форму свои гнилые желания. «Хочу власти, хочу денег, хочу женщин»... В наши дни даже у разбойников-иманити и то запросы поскромнее.

— У любой твари есть свое надлежащее место. И благородной особе вроде меня должно быть многое позволено, согласись?

— Не соглашусь. Но вы вольны думать о себе что хотите. — Филь все это время не прекращала вежливо улыбаться. — Что подтолкнуло вас к такой откровенной наглости? Уж не похмелье ль?

— Ха-ха! Меня охмеляет только красота. А ты должна была быть готова к такого рода требованиям. Ведь ты... — с этими словами Вальтер щелкнул пальцами, и на столике возник чайный сервиз, окутанный клубом пара, а к Филь, пританцовывая, подполз листок бумаги. — Ты заместительница сенатора — и при этом замышляешь освобождение рабов. Но если ты не против того, чтобы этот факт стал достоянием общественности, то вполне можешь и отказаться от моих предложений.

Филь быстро пробежала глазами листок, сохраняя все ту же спокойную улыбку на лице. Суть написанного была проста: доказательства ее вины и подробный список всех ее преступлений, — поскольку эльфийское общество не могло функционировать без рабов, действия Филь приравнивались именно к преступлениям. Предай Вальтер это огласке, ее могли даже обвинить в измене родине.

— Если вы та-ак много знаете, то почему сразу же не сдали меня властям? — поинтересовалась она.

— Я ценю свободу и выгоду. Какая мне выгода с того, чтобы просто раскрыть тебя?

— И вы решили шантажировать меня? Богатая фантазия...

— Шантажировать? Какое безвкусное слово... Я всего лишь хочу преподать урок глупой девчонке. Как насчет того, чтобы побыть послушной ученицей, встав на колени и выпятив попку, ммм?

— Пожалуй, откажусь. Может, лучше перейдем к делу?

— Ха! Что, уже не терпится? Что ж... — и Вальтер снова щелкнул пальцами. В воздухе засветился замысловатый магический круг. — Играть будем в «Карты Оракула». Правила объяснять, полагаю, не требуется?

«Карты Оракула» были популярной эльфийской забавой, где использовались две колоды по двадцать две карты. Игра считалась опасной и использовалась в основном для дуэлей. Особых магических дарований она не требовала и все же ставила менее искусную в магии Филь в невыгодное положение. Согласно Десяти Заповедям, у нее было право выбрать другую игру, но она бесстрашно ответила, не сводя внимательного взгляда с противника:

— Тогда-а давайте надлежащим образом огласим наши ставки.

И противники обменялись требованиями, выполнение которых в случае победы гарантировалось Десятью Заповедями:

— Я требую тебя саму и твое беспрекословное подчинение в будущем.

— А я требую забыть все, что вы о нас узнали, а также полной и безоговорочной поддержки в будущем.

Ставки были вполне равными. В случае победы Вальтер получал все богатства Нирваленов, включая честь Филь. Филь же, в свою очередь, в случае выигрыша избавлялась от компромата и одерживала моральную победу над Вальтером.

— Меня все-о устраивает! И не надейтесь, что такому третьесортному негодяю, как вы, лорд Вальтер, вот так легко удастся заполучить все и сразу! Слишком богатую фантазию называют просто бредом!

— Не смеши меня своими жалкими попытками блефовать. Думаешь, позор дома Нирвален может со мной потягаться, ммм?

Противники обменялись вызывающими взглядами и хором произнесли:

— Ашшенте!

Среагировав на это слово, подвешенное над столиком заклинание запустилось — игра началась.

Филь и Вальтер получили по двадцать две карты каждый. Те, самостоятельно перемешавшись, зависли в воздухе перед игроками так, чтобы они не видели карт друг друга.

В играх эльфов между собой сжульничать при помощи магии было практически невозможно. Способные видеть потоки духов, они без труда замечали попытки противника прибегнуть к магии, что означало для обманщика мгновенный проигрыш в случае, если волшебство было запрещено правилами. Поэтому эльфы часто использовали для игр магические предметы, и именно одним из таких предметов были «Карты Оракула». Эльфы ценили эту игру за эффективность и оригинальный способ определить победителя.

— Две карты, установить, — тихо сказала Филь, и две карты из тех, что парили около нее, исчезли и возникли на столике рубашками вверх.

Вальтер улыбнулся и тоже произнес:

— Две карты, установить.

Его карты проделали тот же путь.

Итак, оба противника выбрали по две карты, и теперь им предстояло сразиться между собой.

— Ну что, открываемся? — спросил Вальтер.

— Да-а, давайте!

И оба хором произнесли:

— Открыть карты!

Все четыре карты одновременно перевернулись рубашками вниз. В тот же миг пространство словно заволокло дымкой — чувствовалось движение огромного количества магических духов.

Вальтер сходил картами «Сила» и «Колесница». Это сочетание образовывало руку, называющуюся «Рыцарь чести».

Филь сходила картами «Шут» и «Влюбленные». Эта рука называлась «Безумная любовь».

Обе пары карт засветились, сотворяя в воздухе образы.

Вальтер призвал рыцаря, с ног до головы облаченного в доспехи. Обнажив меч, тот поскакал в атаку. Навстречу ему, кружась в танце, выпрыгнула вызванная Филь полуобнаженная дева. Она бросилась рыцарю на шею и прошептала что-то ему на ухо. Рыцарь дернул головой, словно от боли, а затем развернулся и, подхватив деву на руки, атаковал призвавшего его хозяина, Вальтера.

Эльфы, Высшие седьмого ранга, были искуснейшими мастерами магии. И в игре это их свойство использовалось по полной.

Составное заклинание, сотворенное из двух карт-половин, беспощадно атаковало Вальтера.

Тот, раздраженно цыкнув языком, поднял руку и сотворил защитное заклинание: в воздухе возникло два магических круга, которые приняли на себя удар меча рыцаря. Раздался громкий лязг, сопровождаемый яркой вспышкой. Целый сонм магических духов разлетелся по дворику во все стороны.

Атака была далеко не из слабых, но Вальтер ничуть не потерял присутствия духа:

— Использовать отражающую руку первым же ходом? Трусливая бестолочь боится даже немного пострадать, ммм?

— А к чему рисковать? Не хотелось бы проиграть на первом ходу из-за неудачного стечения обстоятельств, — невозмутимо, все с той же вежливой улыбкой ответила ему Филь.

— Ха-ха... Вот поэтому на тебя даже смотреть жалко. Такого рода трюки в этой игре — лишь пустая трата времени. Похоже, мне стоит показать тебе, как подобает вести себя особе благородной крови...

Суть «Карт Оракула» — карточной игры эльфов — сводилась к следующему: игроки, обладающие одинаковыми колодами по 22 карты, на каждом ходу создавали парные комбинации. У каждой комбинации имелись свои сильные и слабые стороны, и создавший проигравшую комбинацию игрок должен отражать штрафную атаку. Сделать это можно было только при помощи собственной магии. Использованные карты выходили из игры, и по истечении одиннадцати раундов, когда все карты уже потрачены, перед игроками вставал выбор — сдаться или продолжить игру. В случае продолжения игры карты раздавались по новой, и дуэль продолжалась до тех пор, пока один из игроков не потратит все силы. Всего в игре была 231 комбинация. Предугадать и отразить их все считалось невозможным. То есть исход игры зависел по большей части от того, насколько умело игроки отражали атаки друг друга.

По сути, игра просто проверяла искусность эльфа в магии.

Считалось, что первоклассный маг должен уметь творить четыре заклинания одновременно. Вальтер таковым не был, но три заклинания одновременно создавать мог. У Филь дела обстояли куда хуже...

— Думаешь, у тебя, кому даже для двух одновременных заклинаний нужны татуировки и камень-усилитель, есть какие-то шансы против меня, ммм? У тебя, кого называют позором рода Нирвален?..

В игре, где все решали магические способности, способность творить несколько заклинаний одновременно приравнивалась к силе и выносливости игрока. Казалось, против триклинателя Вальтера у двуклинательницы Филь нет ни единого шанса.

Но Филь лишь беззаботно рассмеялась:

— Конечно думаю! Та-ак хорохоритесь, хотя отразили всего одну мою атаку. Хвастаться стоит, если сможете выиграть хотя бы партию.

С этими словами она быстро взглянула вверх.

Из дворика, по которому до сих пор беспорядочно метались растревоженные духи, было хорошо видно второй этаж особняка. Увидев там фигуру темноволосой девушки в черной одежде — своей подруги, — Филь слегка улыбнулась.

Конечно же, девушка-иманити, неспособная к магии, ничем не сможет помочь ей в игре. Даже один проигранный раунд будет означать неминуемое поражение. И тем не менее...

Перед глазами у нее возникли лица той парочки. Самодовольные, цинично ухмыляющиеся, но в то же время слегка грустные парень и девочка словно шептали ей: «Но кто сказал, что вызов нужно принимать напрямую?»

— Я победила уже тогда, когда игра началась.

— Вот урод, — раздраженно процедил дворецкий Фриц, наблюдавший за партией своего хозяина лорда Вальтера со второго этажа.

Намерения того были вполне очевидны: при помощи шантажа он навязал Филь участие в игре, выиграть в которой у нее не было шансов, а после победы надеялся заполучить над жертвой полную власть.

Поражение Филь даст Вальтеру привилегии и богатства семейства Нирвален, а также предоставит возможность полапать грудь девчонки. Очевидно, последнее было для лорда дороже всего золота на свете: судя довольной роже, он уже представлял, как будет развлекаться с Филь сегодня ночью.

Хотя и у самого Фрица, находившегося вне видимости Филь и успешно отражающего ее атаки (то есть мошенничеством помогающего Вальтеру выиграть), все мысли были заняты только достоинствами эльфийки.

«Позор дома Нирвален?» «Бестолочь?» Да кому какая разница!

По его мнению, ее буфера с лихвой восполняли любые недостатки. Фриц был убежден, что сиськи — главное в женщине. Все остальное — лицо, задница, ляхи или длина ног — неплохое дополнение, но это лишь приправа к аппетитному блюду.

Но ум и магические способности — уж точно никому не нужная ерунда.

И Филь сразила Фрица наповал.

Его размышления прервал чей-то вопрос:

— О, какая встреча! Вы, кажется, дворецкий лорда Вальтера... Фриц, верно?

Фриц в панике обернулся, но оказалось, это всего лишь рабыня Нирвален — темноволосая девочка-иманити в черном одеянии.

— Опять эта Кламми... — разочарованно буркнул он — Вот ведь, ни рожи, ни кожи!

Необходимость разговаривать с плоскогрудой прислужницей красавицы-эльфийки не грела ему душу. Да еще и в столь ответственный момент, когда он был занят сразу двумя делами — помогал Вальтеру выиграть и любовался грудью Филь.

А ничего не подозревающая дурнушка продолжала попытки завести беседу:

— Наша встреча наверняка предопределена судьбой! Не хотите ли предложить мне партию?

— Не лезь не в свое дело, курица! Вот отрастишь сиськи третьего размера — тогда и разевай хавальник, — процедил Фриц, вложив в свои слова максимум оскорблений.

— Не лезть не в свое дело, говорите? — переспросила девушка, не переставая спокойно улыбаться. — А если я всем расскажу, что лорд Вальтер жульничает?

— Ты о чем?

— Думаете, иманити не умеют видеть магию?

Фриц хотел ответить, но, заподозрив подвох, осекся на полуслове.

Плоскодонка наигранно-сокрушенно покачала головой:

— Ну да, не умеют, тут вы совершенно правы. Допустим, двуклинатель может победить триклинателя, хоть для этого и придется попотеть. Но если кто-нибудь вроде вас будет отражать все заклинания, направленные на лорда Вальтера, то победа триклинателю практически гарантирована. Ведь я, поскольку не вижу магии, не смогу ничего доказать. Так что моя хозяйка Филь в весьма затруднительном положении.

Фриц снова не нашелся, что сказать. А Кламми хихикнула, кокетливо прикрывая рот ладошкой:

— Но вот в чем беда... Мне и не придется ничего доказывать. Ты сам во всем сознаешься!

— Чего?!

— Мне повторить предложение вступить со мной в игру? Можешь отказаться, но тогда... — девчонка угрожающе усмехнулась и достала из-за пазухи какой-то самоцвет, — я расскажу лорду Вальтеру о дурмане, который ты тайком производишь на его деньги, а потом продаешь гномам. Ну так что?

Изо рта дворецкого вырвался сдавленный возглас удивления. Кламми держала в руках Зерно — наркотик, который Фриц и правда распространял.

— При принятии его внутрь концентрация духов в организме увеличивается. Но Зерна имеют побочные эффекты, ради которых большинство их и употребляет. Потому их и запретили. Передозировка вызывает невероятную эйфорию и чувство собственного величия. Неудивительно, что многие на них подсаживаются.

— …

— Все понял? Бросай мне вызов, или шанса выкрутиться у тебя не будет, — холодно ухмыляясь, приказала Кламми.

Фриц невольно скривился.

«Больше не могу сдерживаться...»

— Пф!

«Нет, терпи. Рано, рано еще смеяться!»

В самом деле, грех издеваться над тупой плоскодонкой, считающей, что его можно шантажировать с помощью такой ерунды!

Фриц отвернулся от девчонки. У него тряслись плечи от смеха, но он надеялся, что похож на человека, шокированного столь внезапным поворотом судьбы.

Дура... Какая дура!

Устроить партию с Нирвален было идеей Вальтера. Лорд вынудил ту принять невыгодный вызов в обмен на молчание о ее планах освободить рабов. И попросил Фрица о помощи, чтобы гарантировать себе победу.

Однако дворецкий сразу обратил внимание на фразу, оброненную сисястой эльфийкой:

«Не хотелось бы проиграть на первом ходу из-за неудачного стечения обстоятельств».

Фриц усилием воли подавил смешок. Он убедился, что Филь, согласившись на эту игру, питала какие-то надежды и строила свои планы. Очевидно, она рассчитывала, что служанка-иманити сможет отвлечь его и не даст поддержать хозяина.

Их план раскусил бы и младенец!

К тому же Фриц знал, что рано или поздно его поймают на торговле Зернами. А о том, что во время игры кто-нибудь попытается его шантажировать, предупредил сам Вальтер.

Потому что сперва эта парочка заявилась с компроматом к лорду.

«Ваш дворецкий втайне занимается преступной деятельностью, — сказали они. — Мы хотим вывести его на чистую воду, но тогда может пострадать ваша репутация... Именно поэтому решили сначала обратиться к вам».

Все было изначально подстроено, чтобы заманить Фрица в ловушку. Игра, проходившая во дворике, была не более чем постановкой...

«По крайней мере, они так считают! Вот смеху-то!»

Тот факт, что девицы пришли к Вальтеру, означал, что они и не подозревают, что именно лорд руководит этим подпольным бизнесом. А лорд не мог сдать Фрица — ведь если бы дворецкий заговорил, Вальтер тут же потерял бы все на свете. Фриц знал слишком много разных «мелочей», чтобы его хозяин угодил за решетку и пробыл там до конца своих дней.

Поэтому Вальтер, давно положивший глаз на Филь, притворился, что не понимает ее тайного плана. Предложил правила игры и свой особняк, где будет проходить партия.

И поскольку они договорились держать все в секрете, то о торговле Зернами знала лишь эта рабыня-дурнушка.

Все шло как по маслу Идиотка-иманити и ее сисястая хозяйка, такая же идиотка, даже и не подозревали, что сами попались в расставленную ими западню.

— Похоже, ты полный кретин. Ладно, тогда я объясню тебе все совсем простым языком, — холодно сказала Кламми Фрицу, изо всех сил старавшемуся сдержать хихиканье. — У тебя нет выбора. Или бросай мне вызов, или тебе крышка. Дошло наконец?

Усилием воли подавив очередной приступ смеха при этой абсурдной угрозе, дворецкий наконец перестал наблюдать за происходящим во дворе, перевел взгляд на собеседницу и спокойно уселся за стол неподалеку.

— Хорошо. Но я занятой человек. Давай побыстрее.

— Какое совпадение, я тоже не могу надолго оставить свою напарницу. Решим все по-простому, — сказала плоскодонка, усаживаясь напротив. — Вот самая обычная колода, — она выложила на стол три карты: туза, даму и короля пик, затем перевернула их рубашками вверх и перемешала. — Дама проигрывает королю, король проигрывает тузу, туз проигрывает даме. Мы по очереди выбираем по карте и открываем. Все ясно или требуется еще раз объяснить?

— Ха! А условия?

— Тебе решать. Хотя в твоем случае я бы считала это не условием, а мольбой о пощаде, — насмешливо ответила девчонка.

— Тогда я требую от вас избавиться от всех улик, касающихся подпольной торговли, и забыть об этом, — с легким раздражением ответил Фриц.

— А я требую твою свободу. Ты признаешься во всем. Во всем!

Удивленный столь размытой формулировкой, Фриц вскинул брови: что это, жалкие дурочки пытаются сделать умную мину при плохой игре? Жаль, интеллектом их обделили. Бедные, даже не подозревают, что их раскусили...

— Как будет угодно. Ашшенте.

— Да-а-а... Ашшенте...

Оба выбрали по карте. Не переворачивая своей, Фриц сотворил простое заклинание.

«Думала, что, помогая Вальтеру, я не смогу использовать магию?»

Но ведь Вальтер сейчас играл против «позора дома Нирвален».

Филь Нирвален была известна как первая в истории своей семьи бестолочь. Все знали, что она даже не окончила «Сад» — учебное заведение магов. Без меток на ладонях, татуировок и кристалла-усилителя во лбу эта тупица едва ли была способна сотворить даже самое элементарное заклинание.

В отличие от нее Вальтер был сильным магом-триклинателем. К тому же сисястая не подозревала, что ее давно раскусили. Если Фриц отвлечется на пару секунд, что это изменит?..

Дворецкий посмотрел сквозь рубашку своей карты и увидел туз.

Магического присутствия он не ощущал, но так как Кламми сама навязала ему игру, она наверняка собралась жульничать... Видно, она перемешала карты так, чтобы знать, где какая, и держала в руках даму, которая победит его туза.

Три карты были подготовлены заранее... Если он сделает из своего туза короля, при открытии девчонкой третьей карты его жульничество обнаружится.

Ну ничего... Можно поменять местами карты Фрица и рабыни.

То, что ей известно, где какая карта, ничего не меняет, ведь это — нарушение правил. К тому же иманити не способны видеть магию, и плоскодонка не сможет доказать факт подмены.

Хотя, возможно, именно этого она от него и ждет?..

«Совсем обнаглели, убогие отродья...»

Фриц легонько стукнул по столу пальцем, и в тот же миг духи оповестили его, что у девчонки в руках король.

Значит, она предугадала его попытку подменить карты и специально выбрала проигрышную.

Какая наивная западня... Тот самый случай, когда хитрец перехитрил сам себя.

— Чего еще ждать от позора семейства Нирвален и ее рабыни... Дурищи! — Фриц, больше ни о чем не беспокоясь, рассмеялся в голос. — Думала, шибко умная? У твоей хозяйки хоть буфера отменные, а тебя и этим обделили. Баб не мозги красят, а сиськи! А у тебя — ни того, ни другого!

— Мда... Правду говорят, что с манерами не рождаются, — поморщилась плоскодонка.

Фриц хмыкнул. Ему даже не нужно было ничего делать, противница сама себя подставила.

— Ну как, открываем?

— Да. И ты проиграешь.

Оба одновременно перевернули карты.

У Фрица оказался, как он и полагал, туз. А вот у плоскодонки была...

Дама.

— К... Как?! Не может быть!.. — вскричал Фриц, вскакивая на ноги. Стул отлетел в сторону.

Такого просто не могло случиться! Немыслимо...

Кламми лишь рассмеялась. Чужим, теплым как солнце смехом.

— Хи-хи... Ого-о, неужели карта была другая, когда подсматривали? — манера речи Кламми внезапно изменилась, а вместе с ней стал меняться и ее облик. — Перед тем, как использовать магию, лучше сперва хороше-е-енько подумать, против кого ее используете. — Фигуру темноволосой иманити окутала дымка, и через нее проступили очертания девушки с вьющимися золотыми волосами. То есть...

— Ты... Нирвален?!

...перед Фрицем была Филь, все это время выдававшая себя за Кламми!

— Да-а-а, я Филь Нирвален, — собеседница сложила губы уточкой и жизнерадостно рассмеялась. — Говорите, женщин красят не мозги, а грудь? Интере-есно, а где у вас столь же выдающаяся замена уму? А то мужским достоинством, я гляжу, вы похвастаться, увы, не мо-о-ожете...

Филь прищурилась, и Фриц почувствовал, как его со всех сторон пронзают магические духи.

— Как жаль, что вместо того, чтобы думать головой, вы, похоже, думали совсем другим местом... Тем, что у вас в штана-а-ах...

Но Фрицу было не до ее издевок. Он проиграл? Проиграл этой бездарной девчонке Нирвален?!

— Ничего-о, не волнуйтесь. В мире полно женщин, которые довольствуются и крохотной пи-ипкой... Правда, и статным краса-а-авцем вас не назвать, так что гарантировать ничего не берусь.

Но тогда... Но тогда!.. Но тогда?!

— Не может быть! Кто сейчас играет против лорда Вальтера?!

— Кламми, у меня все готово-о! — крикнула Филь Нирвален, свешиваясь с перил балкона второго этажа и махая подруге рукой.

Та же, кто выдавал себя за Филь, в мгновение ока сбросила чужую личину, словно вуаль, и стала темноволосой девушкой в черном. Конечно же, это была Кламми Целл, которая учтиво поклонилась:

— Благодарю вас за сотрудничество, лорд Вальтер.

— В... Всегда пожалуйста... Я не смог обнаружить проступка своего подопечного, так что вина в какой-то мере и на мне, ммм... — Старик нахмурил брови, пытаясь скрыть удивление. — Но, кажется, мы договаривались о кое-чем другом? Вы обещали не предавать эту пикантную ситуацию огласке... И ничего не сообщили о своей помощнице...

Девушка вопросительно склонила голову набок:

— Простите, но уж вы-то наверняка смогли бы легко заметить, если бы к вам в дом пришел незваный гость?

— Хмм... — Вальтер осекся на полуслове.

В особняке сейчас находились только он сам, Фриц, Филь, Кламми и еще несколько слуг. Заявись сюда кто-то посторонний, Вальтер сразу бы это почувствовал, ведь везде были установлены защитные заклинания.

Именно по этой причине он и решил проводить здесь игру. И все же... Каким же тогда образом этой девчонке-иманити удалось сыграть с ним партию?

Черноволосая девушка радостно улыбнулась:

— Мы пришли вдвоем, как и собирались.

Что-то тут было не так. Происходило что-то странное.

Так или иначе, сейчас важно было поскорее закончить эту игру и начать строить дальнейшие планы...

— Да, прошу простить... — откликнулся Вальтер и, охваченный необъяснимой тревогой, поднялся из-за стола. — Что ж, тогда сочтем эту игру несостоявшейся?

— Несостоявшейся? Кажется, вы что-то напутали, лорд Вальтер.

Лорд удивленно застыл.

— Две карты, установить, — насмешливо произнесла Кламми, и карты, парящие около нее, исчезли и возникли на столе рубашками вверх. — Мы еще не закончили.

Игру было невозможно прервать, если этого не хотели оба игрока.

— Что?.. Так вы... Чего вы хотите?!

— Закончить партию, разумеется. Вернитесь на место. Или сдавайтесь, — сказала Кламми.

Вальтер удивленно уставился на нее. Он пытался вспомнить условия противниц, которые пропустил мимо ушей, будучи уверенным в своей победе.

«Я требую забыть все, что вы о нас разузнали, а также полной и безоговорочной поддержки в будущем», — вот что сказала Кламми.

Формулировка была другой, но по сути требования были схожи с теми, что предъявил сам Вальтер. Он сам сказал вот что: «Я требую тебя саму и твое беспрекословное подчинение в будущем».

Получалось, требования противниц более суровы: он забудет, что проиграл, и станет их рабом.

Вдобавок выходило, что его вызов приняла не Филь, а Кламми. В таком случае, даже победив, он получал в качестве награды всего лишь рабыню Нирвален.

Прежде ему казалось, что придумал для себя выгодные условия, а вышло так, что вместо них ему навязали другие, вовсе не выгодные.

— А... Ах вы!.. — яростно начал старик.

— Лорд Вальтер, ваше время на ход истекает. Вы сдаетесь? — спокойно осадила его Кламми. Игрок, не успевший выбрать карты в течение определенного времени, автоматически проигрывал. Спохватившись, лорд поспешно крикнул:

— Д... Две карты, установить!

Подчиняясь его команде, две карты из имеющихся у Вальтера исчезли и возникли на столе рубашками вверх.

— Открыть карты, — довольно усмехаясь, приказала Кламми.

Четыре выбранные игроками карты перевернулись.

Вальтер выбрал «Луну» и «Верховную Жрицу». Эта рука называлась «Двойная тень».

Кламми выбрала «Правосудие» и «Императора». Эта рука называлась «Закон — это я».

Рука Вальтера нейтрализовала любое нападение и отражала его обратно на противника, рука Кламми — гарантировала атаку, аннулируя любые защитные карты другого игрока.

Император обнажил меч и стащил Верховную Жрицу с ее пьедестала.

Вальтер пораженно наблюдал, как укравший у Жрицы силу Император атакует ее саму.

— Что?!

Он быстро сотворил защитное заклинание. Три магических круга остановили меч Императора в опасной близости от цели.

Однако созданная в спешке защита затрещала по швам, причиняя боль Вальтеру, чьи нервные окончания были объединены с магическими контурами заклятия. Раздались хлопок и вспышка.

— Ого-о... Похоже, атака ослабила вас как минимум наполови-ину... — произнес кто-то за спиной у тяжело дышащего лорда. Он обернулся и увидел приближающуюся с довольным видом Филь и своего дворецкого, понуро тащившегося за ней.

— Фриц! Ты что, проиграл этой Нирвален?! — накинулся на него Вальтер.

Фриц скривился, но промолчал в ответ.

— Ну-у-у, в этом нет ничего удивительного! — лучезарно улыбнулась Филь. — Он ведь думал, что я — иманити.

— Заткнись, Нирвален! Ты обманула меня, мошенница!

— Что-о-о? Обижаете, милорд... Ведь... — Филь бросила быстрый взгляд на сидящую за столом Кламми, и та, спокойно улыбаясь, кивнула ей. — Ведь это вы все время пытались обмануть на-ас.

Вальтер сглотнул комок в горле.

— И именно вы предложили своему дворецкому торговать наркотиками, — добавила Кламми. — Думали, мы не знаем?

— Сделали вид, что сотрудничаете с нами, а на деле пытались скрыть ули-ики!

— А как только ваш план провалился — стали просить, чтобы игру признали недействительной! Ничего не скажешь, поступок, достойный лорда!

Лицо Вальтера побагровело. Он потрясенно молчал. Им было известно все, он с самого начала был в ловушке у проклятых девиц...

Или все же нет?..

— Ха... Ха-ха... Ты допустила ошибку, Нирвален! — победно вскричал Вальтер.

— Да-а-а? И какую же? — вопросительно склонила голову набок Филь.

— Ты сжульничала, заставив играть вместо себя рабыню! Иманити не способны блокировать магические атаки! Ты ей помогаешь!

В их партии шла четвертая раздача, и это был седьмой раунд. То есть всего прошло уже сорок раундов, в некоторых из которых Кламми приходилось отражать атаки. И Вальтер отчетливо видел, что она делала это при помощи магической стены. А поскольку Кламми не могла воздвигнуть ее сама, видимо, ей помогала Филь.

Но...

Филь подперла щеку пальцем и радостно улыбнулась:

— И в этом меня обвиняет то-о-от, кто сам пользовался поддержкой дворецкого...

— Такое вообще за нарушение правил не считается, придурок, — добавила Кламми. Старик опешил от столь прямолинейного оскорбления. — Нужно было внимательней слушать, когда оговаривались условия. Я тогда недвусмысленно сказала: «мы».

Вальтер потрясенно раскрыл рот.

«Мы» означало, что Вальтер согласился играть против Кламми и Филь на пару. Запрета вставать из-за стола во время партии не было, и даже если Филь читала заклинания на расстоянии, это не считалось нарушением.

Стоп!

«Она изменила им обеим облик и творила защитные заклинания со второго этажа так, что я даже ничего не заметил?»

Кламми разочарованно вздохнула. Ее губы скривились в усмешке:

— Фи, этот дурак только сейчас все понял.

— Вся кровь прилила к тому, что в штана-ах, вот он и перестал соображать, бедня-ажка. Пожалей его, — вроде бы добродушно, но по сути цинично подвела итог Филь.

— Попался на такую простую игру слов. Я разочарована. У нас ведь были готовы и более сложные ловушки и контрмеры. А все, как оказалось, зря. — Девчонка ущербной расы опять взглянула на Вальтера разочарованно и снисходительно. — И вообще, твои действия ужасно предсказуемы. Первый ход — всегда нападение. Не вышло — накладываешь проклятие. Контратаки не любишь и не используешь. А от последнего хода явно веет паникой — нейтрализация атаки, чтобы выиграть больше времени. Такое может прийти на ум только идиоту... Впрочем, это многое объясняет.

У Вальтера задрожали плечи. От гнева, унижения... и, что было труднее всего признать, страха. За сорок раундов Кламми принимала на себя атаки лишь несколько раз. Причем это случалось на ранних этапах партии, когда фактор случайности был особенно велик. Чем дальше, тем чаще она предугадывала его ходы.

Его обыграла даже не эльфийка, а девчонка низшей расы, иманити!

— Нужно лучше думать о человечестве, дедуля, — сказала загадочная черноволосая девушка и дьявольски усмехнулась. — Ну что, продолжим игру?

По руке Вальтера пробежал резкий поток магических духов, опаляя нервные окончания, подключенные к магическим контурам. Многовековой старик расплакался от неописуемой боли, словно ребенок. А после того, как порыв ветра, уничтоживший все цветы, растущие во дворе, стих...

— Вот и закончился второй раунд, — нежно промурлыкала Кламми сползшему под стол и корчащемуся от боли эльфу. — Что скажете, лорд Вальтер?

— Ох... ох...

— Кстати, если вы до сих пор не поняли, моя хозяйка, Филь Нирвален, на самом деле шестиклинательница, — шепнула девушка, опустившись на корточки рядом с побледневшим стариком.

И Вальтер понял, что сказанное ей — не ложь. Иначе то, что произошло в его особняке, было не объяснить.

— Не бойтесь, — с напускным сочувствием продолжала Кламми. — даже если у вас не осталось сил творить защитные стены, шанс на победу еще есть. Достаточно просто предугадать мои последние ходы и дождаться, когда шестиклинательница лишится сил.

Однако Вальтер, конечно, осознавал, что шанс воплотить это в жизнь астрономически мал.

— Ну проиграете, что такого? Просто будет немножко больно. В худшем случае — умрете, — Кламми будто бы объясняла ребенку нечто элементарное. В ее тоне читалась издевка: неужто могущественному эльфу не под силу одолеть ущербную иманити?

— С-с-сдаюсь! Я проиграл! Прошу, не надо больше!

— Значит, мы победили. Спасибо за игру, лорд Вальтер, — сказала Кламми и, бросив прощальный взгляд на скорчившегося старика, направилась к выходу. Филь радостно кинулась ее обнимать.

— Невероятно-о-о!!! Ты первая иманити, одолевшая эльфа в этой игре!!!

— Много чести победить маразматика! Он — самый слабый из всех, с кем нам в последнее время довелось состязаться.

Филь нежно погладила Кламми по голове, а затем обернулась к валявшемуся на земле Вальтеру и стоящему рядом с ним озадаченному Фрицу:

— Что-о ж, лорд Вальтер, как мы и условились, вы позабудете о на-ашем существовании.

— Можете и дальше продолжать торговать Зернами, — ухмыльнувшись, подхватила Кламми.

«Что?..»

— А вы, господин Фриц, явитесь с повинной к властям через пару недель.

Как это понимать? Вальтер и Фриц были полностью сбиты с толку.

— Нам, пожалуй, пора, — сказала Кламми. Затем она подошла к столу и перетасовала лежащую там колоду Таро. — Но я погадаю вам на прощание.

— Ого! Не знала, что ты и предсказывать бу-удущее умеешь, Кламми!

— Сегодня я буду делать это впервые. Хотя, уверена, мое предсказание обязательно сбудется, — то ли в шутку, то ли с угрозой сказала девушка-иманити, выложив на стол четыре карты.

— Ага, интересный расклад получается. Вот что я вижу... — загробным голосом начала Кламми, одну за другой переворачивая карты.

«Умеренность».

— Вы и дальше будете продавать Зерна гномам...

«Башня».

— ...но спустя две недели одного из них поймают с поличным, и он почему-то во всем признается.

Перевернутое «Колесо Фортуны».

— А потом по несчастному стечению обстоятельств вас, лорд Вальтер, предаст собственный дворецкий...

Перевернутый «Страшный Суд».

— ...и вы попадете под суд. Вот и сказочке конец. Примите мои соболезнования.

Вальтер и Фриц испуганно побледнели.

— Надо же, как неожи-иданно! А кто же тогда станет председателем «Колеса Андермора», торговой гильдии лорда Ва-альтера? — с наигранным удивлением поинтересовалась у Кламми Филь.

— Наследник семейства Энрихов, с которым мы играли три дня назад! Удивительное совпадение, не правда ли?

Две девушки хвастливо раскрывали противникам свои дальнейшие планы, явно не боясь последствий.

— Нирвален... Что ты... Что вы замышляете? — стуча зубами от страха, взвыл Вальтер.

Кламми и Филь холодно улыбнулись:

— Неважно. Вы все равно скоро обо всем позабудете... Не только этот разговор, а вообще все встречи с нами.

При виде того, как невинно хихикают две стоявшие перед ним стервы, Вальтеру оставалось лишь гадать, во что его угораздило вляпаться.

— Что ж, мы условились Десятью Заповедями... До свидания, лорд Вальтер.

— Желаю вам дальнейших успехов в торговле!

Они обе щелкнули пальцами, и все последние события начисто испарились из памяти старика-эльфа и его дворецкого.

Кламми и Филь скрыли лица под одинаковыми глубокими капюшонами. Они никогда не приходили в это место, ни сегодня, ни когда-либо в прошлом — так, по крайней мере, теперь считалось.

Спрятавшись от посторонних глаз, они спрыгнули с крыши особняка лорда Вальтера. Но прежде чем сила тяготения потянула подруг к земле, их подхватило сотворенное Филь заклинание и подняло ввысь, в ночное небо.

Над головами у них сияли багровая луна и звезды, под ногами мерцали огни города.

Город посреди леса, зеленый мегаполис, был создан при помощи искуснейшей магии. Для Кламми это было привычное зрелище, но любой, впервые увидевший город, над которым они летели, сразу понял бы, насколько высок уровень цивилизации эльфов, построивших это чудо.

— Кламми, ты сегодня молодец! — сказала Филь, пока они перелетали с дерева на дерево. Или, если точнее, с крыши на крышу. — Ты и правда победила этого старого пня совсем без моей помощи! А я так переживала за тебя!

— Не надо за меня беспокоиться. С тобой-то все хорошо, Фи?

— Эхе-хе... Теперь ты обо мне заботишься? Как же ты вы-ыросла... — шутливо ответила эльфийка. Она продолжала поддерживать заклинание полета, но самоцвет у нее во лбу стремительно тускнел от растраты магической силы — Кламми отчетливо видела это во тьме ночи.

И немудрено: Филь одолела Рона Вальтера и его дворецкого Фрица, триклинателя и двуклинателя. Пусть первоклассными магами назвать их было сложно, все равно это были противники далеко не из слабых.

Рассекая ночное небо, Кламми размышляла о своей подруге.

Филь Нирвален... Представительница одного из самых влиятельных родов Эльвен Гарда, в услужении у которого была Кламми. Она так и не закончила «Сад» — лучшую магическую академию эльфов. Посмешище всей страны, первая бездарность в истории могущественного магического рода, тупая как пробка девица, которой даже для простых заклинаний приходилось использовать усиливающие татуировки и камни.

Но те, кто, как Кламми, был в курсе ее истинных способностей, сами посмеивались над теми, кто поднимал Филь на смех. Ведь на самом деле она была самым гениальным магом в истории всего рода, настоящим дарованием.

Филь никогда не хвасталась перед Кламми своей силой.

Но Кламми и сама понимала: поддерживать заклинание маскировки для Кламми и самой Филь, обманывать восприятие Вальтера и Фрица, чтобы те ни о чем не догадались, защищать Кламми на расстоянии во время ее игры с Вальтером, да еще и обыграть Фрица — для этого требовалось поддерживать одновременно шесть заклинаний.

А шестиклинатели — это, несомненно, лучшие из лучших среди магов.

Более того, в их прошлой игре с Сорой она сделала из магического ядра Джибрил игру «отелло» — а значит, укротила астрономические объемы магии, которыми оперируют крылатые, шестые по рангу Высшие.

Принимая во внимание все это, даже назвать Филь первоклассным магом было бы недостаточно для ее невероятного таланта.

Как же обидно, что никто не знал об этом и не относился к ней с соответствующим уважением!

— Мм? Кламми, что-то не так?

Золотистые волосы эльфийки развевались на ветру, белоснежная кожа мягко светилась в ночной темноте, а лучезарная улыбка была ослепительнее солнца.

Благородный, прекрасный, талантливый цветок Нирваленов. Филь ждала жизнь, полная успехов... Но она от нее отказалась.

Филь по собственной воле отвергла блестящее будущее, предпочтя скрываться, притворяться бесталанной, и, более того, предать свой дом, родину и народ.

И все это — ради всего лишь одной...

— Нет... Все нормально, — откликнулась Кламми.

Ради лучшей подруги.

Она закрыла глаза и тихонько вздохнула.

Фи назвала ее, рабыню, своей лучшей подругой и тем самым бросила вызов всему миру.

Освобождение рабов? Легко сказать.

Это было равноценно разглашению государственных тайн Эльвен Гарда. Ведь освобождение от рабства расы фей, использующихся Эльвен Гардом для создания сложных заклинаний, означало раскрыть эти заклинания конкурентам.

Этим ни в коем случае не преминет воспользоваться государство гномов — Харденфелл. Эльфы потеряют как минимум один континент, за который у них с гномами уже больше тысячи лет шли территориальные споры. А в худшем случае все государство распадется, и чем это грозит, можно не объяснять.

Но Филь не волновало, что из-за Кламми ее родина может быть уничтожена. Она не раз об этом заявляла и в самом деле успела сделать немало такого, что ставило благополучие страны под угрозу.

Кламми испытывала к ней благодарность и огромное восхищение, преодолевающее возрастной и расовый барьеры.

Но именно поэтому Кламми не могла не сравнивать себя постоянно с подругой.

Пусть Филь и не подавала виду, по цвету камня Кламми понимала, как та устала. Для Кламми это значило, что она неспособна выиграть даже одну игру, не доведя такого гения, как Филь, до измождения. Разве она после такого достойна зваться лучшей подругой Филь?..

Ее голову пронзила боль.

«Чужие воспоминания», — поняла она, замерла и приложила ладонь ко лбу.

Вот что она увидела: маленькая девочка и кукла, пожелавшая стать человеком, дают друг другу обещание и скрепляют его на мизинцах.

Думала ли Пустая Кукла — думал ли Сора — что он для той девочки лишь мертвый груз? Что он — кандалы, удерживающие на земле ту, кому надлежит парить в небе?

— Ох... Кламми, что с тобой такое? — спросила Филь, заметив, что Кламми вдруг остановилась, и приблизилась к ней.

— Фи, прости, — ответила та, не поднимая головы. — Если бы только от меня было больше пользы...

— Кламми?..

Эльвен Гард был могущественнейшей державой, жители которой мастерски владели магией и контролировали треть территорий мира. Кламми с Филь вели борьбу против величайшей страны в мире, превосходящей по силе ближайшего соперника — Харденфелл — вдвое, против неприступной крепости, найти хоть один изъян в защите которой стоило титанических трудов...

Нет, это все просто отговорки!..

Кламми с силой сжала кулаки, вспоминая тех двоих.

— Они-то на нашем месте небось справились бы даже без магии...

— Кламми!

— Да и выиграли бы они куда быстрее!

Понемногу ослабляя богатых и власть имущих Эльвен Гарда тут и там, тайком нанося удары из-под полы, Кламми и Филь удалось пробить малюсенькую, не больше мышиной норки, брешь. Но этого было слишком мало, и было понятно, что такими темпами их борьба может длиться бесконечно. И чем больше мелких партий они устраивают, тем больше ошибок может накопиться. Стоит властям узнать об их намерениях — и их раздавят в одно мгновение.

Кламми хотелось бы найти способ выиграть этот матч в стиле Соры — одним неожиданным ударом покончить со всем и сразу.

— А я... Только заставляю тебя перенапрягаться, а сама ничего...

Она так стискивала кулаки, что поцарапала ногтями кожу ладоней. Тихий и строгий голос Фи немного привел ее в чувство:

— Кламми, ты не сможешь стать их копией.

— Да, понимаю...

Кламми снова опустила голову. Она осознавала, что ей не стоит и пытаться подражать Соре — тем более он лишь на пару с Сиро мог считаться , сильнейшим игроком иманити. А Кламми должна была найти другой, уникальный способ, подходящий для нее одной...

— Нет, ничего ты не понимаешь! — прервала ее размышления Фи. Кламми подняла голову и увидела, что подруга смотрит на нее очень серьезно. Лицо Филь освещали ночные огни города-леса. — Я не знаю, что за воспоминания ты получила от этого Соры. Но примерно представляю, что он за человек. Сора использует тебя как раз потому, что понимает, что сам это сделать не может, понимаешь?

— Да, но если так и пойдет...

— И поскольку он решил, что одна ты не справишься, он использует и меня тоже. Понимаешь?

Кламми молчала. Филь продолжила:

— Мы с тобой, как и они, — одно целое. И если бы они разыгрывали сегодняшнюю партию вместо нас, они бы тоже играли ее вдвоем. Понимаешь?

— Фи...

— Можешь рассчитывать на мою помощь всегда, когда нужно. Это само собой разумеется.

Сора и Сиро были командой. И такой же командой были Филь с Кламми. И если удается одержать победу, то нечего стыдиться, что битва выиграна не в одиночку. Вот что имела в виду Фи. И все же...

— Но я ведь только мешаю тебе и ничем...

— Я выигрываю лишь благодаря тому, что ты со мной... И еще кое-что. — Фи с улыбкой взяла за руку подругу, которая все еще смотрела вниз, пряча лицо под капюшоном. — Я знаю, что ты каждый день пытаешься воспроизвести в голове воспоминания Соры, разгадать секреты их побед и освоить их стратегию. И знаю, что из-за этого... — в глазах Фи промелькнула грусть, — ты уже давно не высыпаешься.

Кламми не нашлась, что ответить.

— Если ты плохо спишь — то и я плохо сплю. Если ты стараешься — то и я стараюсь. И если я устала — значит, ты тоже устала, — сказала Фи. Она заглянула Кламми в глаза, а затем нежно, словно мама, погладила пальцем глубокие мешки под глазами подруги и тихонько прошептала: — Если ты и правда беспокоишься обо мне, то пообещай, что уж сегодня-то выспишься как следует... Иначе мы с тобой обе свалимся без сил.

— Извини, что заставляю тебя...

— Да нет же! — Фи надула щеки в притворной обиде. — Не это надо говорить в такие моменты!

— Хорошо, я обещаю. Спасибо, Фи.

Филь радостно кивнула в ответ и опять взяла Кламми за руку.

— К тому же... — добавила она, заново начав плести заклинание полета. — Что-то мне кажется, что Сора поручил нам ослабить Эльвен Гард не ради таких грандиозных целей, как ты думаешь. Разве нет?

Они вспомнили наглую рожу этого парня и хором процитировали:

— «Делать мне больше нечего, кроме как возиться с политикой и властью. Сами занимайтесь этой нудятиной!»

И с ехидными усмешками они снова взмыли в небо.

Они остановились на ночлег на постоялом дворе, взяв маленькую комнатушку с двумя кроватями.

Филь, сняв плащ и переодевшись в пижаму, снова напомнила:

— Сегодня ты должна выспаться как следует...

— Тогда... Можно кое о чем попросить? — обнимая подушку, робко спросила Кламми, отводя взгляд.

— Да? Конечно, проси что хочешь!

— Ну... В общем... Можно поспать с тобой вместе?

Филь расплылась в многозначительно-довольной улыбке. Кламми тут же покраснела как рак:

— Нет! Ты не то подумала! Просто мне снятся кошмары с воспоминаниями Соры, и я не могу заснуть! По... Поэтому я подумала, что если буду держать во сне руку Сиро — ну, то есть твою — то станет полегче... Это все он виноват!!!

— Да-да-а, во всем Сора виноват... Но можешь не стесняться и прыгать ко мне в постель, ты ведь делала так раньше, когда тебе сни-ились кошмары!

— Я же сказала, что все совсем не так! И во всем правда виноват Сора! Почему я Должна... — продолжая невнятно бурчать и жаловаться, Кламми все же залезла к Фи под одеяло и повернулась к ней спиной.

— А больше ничего не хочешь, Кламми? — хихикнув, спросила Филь. — Например, колыбе-ельную?

Кламми угрюмо отозвалась:

— Хочу, чтобы ты перестала меня дразнить и дала, наконец, поспать.

— Правда? Не хочешь, чтобы я тебя погладила или обняла?

— Не... Не то чтобы... Ну, разве что если ты сама хочешь...

— Да! Очень хочу тебя погладить и сде-елаю это!

Под прикосновениями рук Филь, нежно гладящих ее по волосам, Кламми быстро расслабилась.

Филь всегда вот так вот гладила ее по голове, когда случалось что-нибудь плохое, так что Кламми вспомнились дни ее жизни рабыней в особняке Нирваленов. Пусть Филь и всегда заступалась за нее, в памяти Кламми хранилось множество ужасных моментов, когда она не могла сдержать слез и даже хотела умереть.

Впрочем, хоть ее детство и было трудным, она всегда старалась поменьше жалеть себя. Дни, когда она в одиночестве и отчаянии пыталась сдерживать по ночам слезы, давно остались позади. А уж после того, как она увидела воспоминания Соры, и подавно расхотелось плакать из-за таких мелких бед...

— Кламми, ты уже спишь? — спросила Филь тихонько, чтобы не разбудить подругу, если та и правда уже уснула.

Ее голос отогнал очередную порцию воспоминаний Соры, которые чуть было не нахлынули на Кламми.

— Еще нет. А что?

— Ммм... Если тебе не спится, может, поболтаем немножко?

Тон Филь был непривычно серьезным, и Кламми насторожилась.

— Хорошо... Но о чем?

— Ты, похоже, полностью доверяешь этому мальчику, Соре... — с некоторой тревогой начала Филь. — И, говоря по правде, меня это немножко беспокоит.

Кламми молча ждала продолжения, и Филь спросила:

— Эта память, которой он с тобой поделился... Действительно ли это его память?

Соре прислуживала крылатая Джибрил, Хоть в той их игре и были использованы Десять Заповедей, подменить память было вполне возможно. Быть может, Сора передал Кламми фальшивые воспоминания, чтобы манипулировать ей? Вот на что намекала Филь.

— Думаешь, он меня обманывает? Да, вполне в его духе, — девушка улыбнулась,— навлечь на себя такие вот подозрения.

Филь вопросительно склонила голову набок, и Кламми рассмеялась:

— Можешь не волноваться. Ты его просто переоцениваешь.

В ее голове снова промелькнул обрывок воспоминаний Соры. Обычно они были полны ужасных вещей. Но это конкретное воспоминание...

— Фи, знаешь, зачем придумали слово «гений»?

— А?..

— Его придумали куклы, чтобы не считать за людей тех, кого не могут понять. Если они полезны обществу — это гении. Если вредят — то чудовища. В устах большинства людей эти слова не означают ничего хорошего.

Мол, это и не человек вовсе, поэтому человеческие мерки к нему неприменимы. Большинство людей это успокаивает. Но одна кукла не успокоилась.

— Когда-то он был простой куклой... Обычным дураком. Но отказался оставаться ею. Он был поражен гением, которого встретил. И пережил такое, от чего до сих пор не может оправиться...

Постепенно погружаясь в дрему, Кламми словно плавала в воспоминаниях Соры.

Как найти способ летать по небу, не обладая нужными для этого способностями? Как вообще узнать, способен ли ты летать? Все просто — подпрыгнуть в воздух и проверить, упадешь ли ты на землю. И раз за разом переживать падения, что ранят твое тело и душу...

Даже если внутри ты обливаешься кровью, можно стиснуть зубы, взглянуть на пример рядом и снова подняться.

— Он все равно встает на ноги. И усмехается, словно ничего не случилось...

В методах Соры не было искры, присущей настоящим гениям. Воистину, тяжело быть старшим братом такой талантливой сестры.

— Сора до ужаса неловкий. Но упрямый, поэтому у него и получается догнать и даже перегнать сестру. Он ведь и правда, как и сам заявляет, дурак. Обычный человек, достигший того же, чего может достигнуть любой другой. Простой дурак, впечатленный настоящим гением и пытающийся сравняться с ним, — бормотала Кламми, все глубже и глубже проваливаясь в сон, убаюканная непрекращающимися нежными поглаживаниями Филь. — Нужно всего лишь желание... и огромная, невообразимая сила воли...

Проваливаясь в сон, Кламми вспомнила одну фразу Соры, сказанную после победы во время выборов короля:

«В вопросах политических интриг и убийств мы эксперты получше вас».

За этой фразой потянулись собственные воспоминания Соры при этой фразе: руки, покрытые кровью... И разглядывающая их пустыми глазами кукла, которая всего лишь желала стать человеком....

— Какой же он... неловкий... Даже врать... и то толком... не умеет... И еще...

— Кламми? — тихо спросила Филь.

В ответ доносилось лишь посапывание.

Филь, продолжая поглаживать уснувшую сладким сном Кламми, долго размышляла о последних сказанных ею словах. О человеке, которого можно было назвать «таким неловким, что он даже врать толком не умеет».

Со стороны ведь казалось, что Сора врет словно дышит. Этот ухмыляющийся наглец, одно только присутствие которого заставляло насторожиться...

Сейчас Филь показалось, что она, наконец, все поняла.

— О... Понятно... Врунишка, не умеющий врать... Вот оно что...

Она окончательно осознала, почему этот человек, чью жизнь даже Кламми называла невероятной, вызывал у нее столько опасений.

И почувствовала неописуемое облегчение.

Филь наконец смогла представить себе мечту, которую хотел воплотить в жизнь Сора и в которую поверила Кламми. Она тихо улыбнулась и почувствовала, что, как и Кламми, впервые за долгое время спокойно погружается в объятия Морфея.

«Поскорей бы...» — и с этой мыслью Филь впервые за много, много лет провалилась в глубокий сон.