Они вышли на перрон столичного вокзала ранним утром 17 августа.
— Ну, вот она, столица, — сказал Багров, озабоченно вглядываясь в вокзальную суету. — И явились мы вовремя. Ты видишь?
С фасада вокзала пронзительно кричали яркими красками предвыборные плакаты с фотографиями представительных мужчин.
«У тебя нет работы? Ты получишь ее, если отдашь свой голос за партию независимых христиан!» — вещал с оранжевого транспаранта пожилой сеньор в галстуке-бабочке и с лакейскими полубаками.
«Все, чего тебе не хватает сейчас, ты получишь, если править страной будет партия католиков-республиканцев!» — прижав руку к сердцу, внушал с голубого плаката средних лет мужчина с лицом Иисуса Христа.
«Друг! Протяни руку независимым, и ты получишь все!»
«Все порядочные люди — католики-республиканцы!»
— Партии рекламируются, как залежавшаяся селедка, — ухмыльнулся Слейн. — Гарри, у тебя вид деревенщины, попавшего на бал к миллионеру. Ну да, ведь ты давно не был в столице.
— Полтора года. Приезжал сюда в день свадьбы Аниты… Где мы могли бы остановиться?
— Гм… Можно бы у меня, я жиду в недорогом пансионе в четырех кварталах от редакции «Экспрессо». Мы прекрасно устроились бы вдвоем. Но…
— Что — но?
— Говоря по совести, Гарри, боюсь квартирной хозяйки.
— Мегера? Дьявол в юбке?
— Не сказал бы. По отношению ко мне она вполне предупредительная и любезная дама.
— Тем лучше. Где же все-таки «но»?
— Насколько я способен разобраться в женской душе, хозяйка ко мне неравнодушна и даже имеет на меня определенные виды. Когда я дома, что случается довольно редко, она всегда находит причину зайти справиться, не нужно ли мне чего. Достойная особа, но уж слишком болтлива. Рассказывает о своем вдовьем одиночестве, да это бы еще ладно. Она постоянно интересуется моими делами, настроениями, доходами, взглядами на семейную жизнь и так далее.
— Понимаю. Боишься, что она женит тебя на себе или… — Но если нас будет двое, твоей невинности ничто не угрожает, — засмеялся Багров.
— Зато твоя виновность, Гарри, быстро выплывет наружу. Представь себе, что завтра, когда дело пойдет на кристальную откровенность, моя хозяйка явится со своей болтовней. Вероятно, она объяснится мне в любви, и это бы черт с ней, это, как-никак, даже приятно, хотя она, в общем-то, далеко не королева красоты. Да ведь мы тоже выложим ей все, что касается «Вериты»! При первой возможности она поделится новостью с подругой, женой бармена и еще с кем попало. Тогда тайная полиция раньше времени заинтересуется нами. Нет, если хочешь знать мое мнение, тебе, да и мне тоже, следует остановиться в дорогом отеле, где обитают политические деятели и главы мафий. Прислуга там вышколена и нелюбопытна, знакомые вряд ли встретятся. Если записаться под вымышленными именами, есть надежда продержаться еще некоторое время на этом свете. Разумеется, мы должны купить приличные костюмы и вообще приобрести респектабельный вид. А что, тебе не нравится мой план?
— Нравится. Только…
— Вот теперь у тебя «но»! В чем же дело?
— У меня совсем мало денег, Джо. Значительно меньше, чем надо для костюмов, не говоря уже об отеле.
Слейн развел руками.
— Друг мой! Уже который раз ломаю себе голову — святой ты или безумец? Наградить по-царски индейцев, рабочих больницы, а самому сесть на мель! Непостижимо!
— Что тут такого? Я ко всему привык. А представь себе хотя бы ту же Паулу. С деньгами она может открыть лавочку или трактир или удачно выйти замуж. Иначе что бы ей оставалось? Идти на содержание к новому чиновнику полиции?
— Паула — согласен. А другие?
— Все они служили верно и честно. Нет, Джо, я сделал правильно.
— Так ведь я не в упрек, просто удивляюсь. Ну вот что. Есть у тебя дела в столице?
— Только одно: побывать на могиле матери.
— Где мы встретимся, ну, скажем, через два часа?
— В районе Адигарадо есть русский ресторан «Подкова».
— О’кей!
— Что ты намерен делать эти два часа?
— В девять откроется Американский банк. Там у меня отложено на черный день… Думаю, такой день не за горами. Там пустяки, конечно, но с деньгами, ей-богу, лучше, чем без них. Не спорь, Гарри, не спорь. Я хочу иметь свои акции в твоем безрассудном предприятии. И плевать, что дивидендов не будет. Ты вложил уйму долларов, чтобы заварить кашу. Я кладу свои центы, чтобы ее расхлебывать.
— Джо, мне не нравится твой пессимизм.
— Всего только реальный взгляд на действительность, который ты утратил, сидя у себя в горном санатории. Но не тревожься за меня. Скажу и без радиоимпульсов, я с тобой до конца. Мне самому теперь это нужно… Итак, дальнейшее сумасшествие финансирую я. По крайней мере, на такси-то у тебя найдется? Тогда до встречи в «Подкове». В нашем распоряжении больше суток, и провести их в ресторане — право, неплохо придумано!