Душа на осколки

Глава 14

Оставшееся до бала время было для Альмы адски насыщенным, жутко сложным и невыносимо нервным. Ее будто атаковали со всех сторон — королева, видевшая, что с фрейлиной что-то не так и пытающаяся понять, что именно. Король, которого Альма старалась избегать и которому это явно не нравилось. Ринар… Зря девушка надеялась, что после того разговора он оставит ее в покое. Нет, в комнату к ней он больше не являлся, а вот встречаться на каждом шагу продолжил.

Не проходило дня, чтоб она не видела его. Не проходило часа, чтоб она не вспоминала его поцелуй. Не проходило минуты, чтоб Альма не ненавидела себя за очередной приступ своей слабости перед ним.

Он больше не заводил странных разговоров, даже лично к ней пытался не обращаться, а если обращался — максимально учтиво и отстраненно.

От такого его поведения должно было стать легче, но не стало. Альма не хотела особого внимания к своей персоне, но показательная учтивость тоже убивала. Девушка ждала лишь одного — он скоро уедет.

Открыв шкатулку, Альма достала изумрудные серьги. Готовя праздник, она как-то забыла о себе, а теперь, практически в последние минуты, приходилось наверстывать.

Свой выбор девушка остановила на глубокого зеленого цвета платье, с квадратным вырезом, открывающим длинную шею и красивую линию ключиц, широкой лентой под грудь, стягивающей материю до талии, вольно срадающей струящейся шелковой юбкой.

В платье ее устраивало все — удобство, ведь такое не будет стеснять движений, также оно достаточно неброское, на фоне жаждущих внимания дам, она будет выглядеть практически незаметно, что вполне отвечало ее запросам, а еще в нем не будет душно даже в непременно образовавшейся толпе.

С помощью одной из горничных Ее Высочества, волосы Альмы были уложены на затылке, сколоты жемчужными заколками. Волнистые от самых корней, они как всегда выглядели немного беспорядочно, но полагаясь на авторитетное замечание Ее Величества, Альма поверила, что смотрится этот беспорядок отменно.

Распылив любимый парфюм, девушка нырнула в облако ароматных капелек, чувствуя, как влага оседает на лице, прическе, голых плечах и открытом декольте. Схватив с трюмо перчатки, Альма облачилась в них, бросила последний взгляд в зеркало, а потом развернулась.

Прежде чем торжество начнется и для нее, предстояло сделать еще одну вещь.

Альма почему-то не сомневалась, что Ринар найдет ее сам, ей не придется искать его в толпе гостей. Так и случилось.

Мужчина в выходном фраке ждал ее у одной из дверей в зал.

Лорд выступил из полумрака, услышав ее приближающиеся шаги.

Ему очень шел выбранный наряд. Вот только говорить об этом Альма не спешила. Подошла, сделала книксен, чувствуя на себе внимательный взгляд, вскинула голову.

— Ваше предложение… Ничего не изменилось, лорд Тамерли. Я остаюсь при дворе и не нуждаюсь в вашей опеке и покровительстве. Особенно с учетом того, что в реальности угрозы жизни вы меня не убедили.

— Ты хорошо подумала, гелин? — не было в его голосе, выражении лица, жестах разочарования. Он даже не кивнул, принимая ответ.

— Лучше некуда, мой лорд.

— То есть ты предпочитаешь остаться при дворе, на правах фаворитки короля, ожидая, когда наскучишь ему а то и… потребуешься?

— Совершенно верно. И была бы вам очень признательна, если вы больше никогда не встревали в дела, касающиеся меня, но никаким образом не задевающие вас.

— Ты хочешь, чтоб я уехал, оставил тебя в покое и больше никогда не появлялся в твоей жизни?

— Вы, несомненно, правы, мой лорд. Я хочу, чтоб все было так, как восемь лет до этого.

— А если я скажу, что не сделаю этого?

— Во-первых, бессмысленно, мой лорд. Не станете же вы тащить меня из дворца силой? Уж простите, но прав на подобное у вас нет. Вы мне не муж, не отец, срок опеки давно прошел. А во-вторых, вы ведь не нарушите данное мне слово? Вы обещали принять мой ответ. Вот. Мой ответ. Принимайте.

Альма вновь присела, склонив голову. Собой она была довольна. Удалось скрыть волнение. Девушка была уверена — выглядит достойно: голос не дрожит, взгляд не приходится отводить, мысли не путаются. Она почти так же спокойна, как Ринар. Почти.

— Я услышал тебя, Душа. Ты приняла неправильное решение.

— Оно мое.

— Но неправильное. — Ее спокойствие пошатнулось.

— Хорошего вечера, — продолжать общение Альма не собиралась. Чем дольше она находится рядом с этим мужчиной, тем сложней потом будет от него уйти.

— Постой, гелин. Минуту, — Ринар поймал ее руку, облаченную в бархатную перчатку, поднес к лицу, касаясь поцелуем ткани. — Я ведь действительно завтра уеду. И если ничего не изменится, ты не передумаешь, надолго. Позволь напоследок поднять бокал… За тебя.

— Вы сможете отсалютовать мне в зале, мой лорд, простите, я спешу. — Где-то на подкорках сознания зазвучал тревожный звоночек. Альма попыталась высвободить руку, Ринар придержал.

— Лучше здесь.

По щелчку пальцев в свободой руке Альмы материализовался бокал. Это стало неожиданностью, но девушка сумела его удержать. Такой же оказался и в руке лорда. Фрейлина поднесла сосуд ближе к глазам, всколыхнула рубиновую жидкость, потом не удержалась от того, чтобы втянуть носом ее запах.

— Это вино, гелин. Не бойся. Просто мое любимое вино.

— Во дворце меня научили не пить, если не видел, как откупорили бутылку.

— Глупости, Душа. Яд может быть и в запечатанном всеми возможными пробками вине. Потому во дворце лучше не пить и не есть вообще. И спать здесь нельзя. И доверять никому и никогда.

— Вам тоже?

— Да, мне тоже.

Хмыкнув, Альма коснулась губами бортика бокала, сделала маленький глоток.

— Действительно, очень вкусное, милорд. Если оно отправлено, мне будет приятно умирать с его вкусом на губах.

Вновь улыбнувшись, девушка сделала второй глоток, за ним третий. Бокал оказался пустым слишком быстро. Вино было жутко вкусным. Просто неприлично.

Лишь проследив за тем, как девушка допивает, Ринар повторил за ней.

Бокал исчез из рук так же неожиданно, как появился. Альма успела только сжать пальцы, чувствуя, как стеклянная ножка растворяется в воздухе. Продолжать разговор Ринар не спешил. Стоял в полумраке, внимательно смотрел, не двигаясь, не моргая, даже, кажется, не дыша.

И пусть алкоголь уже успел ударить в голову, оседая чувством легкости в мыслях и на душе, находиться с ним, таким серьезным и задумчивым, в сумрачному коридоре было не слишком уютно.

— Надеюсь, бал доставит вам удовольствие, мой лорд, и сразу желаю удачной дороги. Вряд ли мы свидимся завтра утром. А вы, наверное, предпочтете уехать еще до восхода. Ведь вас действительно заждались дома.

Ну вот, и от маленькой колкости не получилось сдержаться. А ведь Альма этого совсем не хотела.

— Я тоже очень надеюсь, что бал доставит тебе удовольствие.

Посчитав, что разговор окончен, Альма улыбнулась, обошла Ринара, толкнула дверь ведущую в зал, лишь на миг освещая их такой темный, узкий, душный, тесный коридор, а потом вновь погружая его во мрак.

— Очень надеюсь, Альма, что когда-то ты простишь меня за это.

Покачав головой, Ринар направился в противоположную сторону. Ему предстояло, как любому гостю, пройти несколько кругов ада: ожидание появления монаршей семьи, ее приветствия, потом очередь на собственное приветствие, танцы, поднятые бокалы, бесконечные разговоры, а еще…

Асмагу нужно было время на то, чтобы начать действовать.

— До сих пор не могу поверить, что ты остался так надолго.

Устроившись на троне, Дария оглядывала весело шумящую толпу. Шел второй час бала. Играла музыка, пары кружились в веселом танце, то и дело звенели бокалы, слышался высокий женский смех.

Ринар устроился рядом.

— Не переживай сестренка, завтра я уеду, — мужчина улыбнулся, за что получил укоризненный взгляд серых глаз блондинки.

— Гэйя успела к тебе привязаться. Спрашивала, скоро ли ты вернешься.

— Надеюсь, не скоро. В этом приезд я исполнил долг на десятилетия вперед.

— Это правда, вот только до сих пор не могу понять, почему вдруг… — Дария лукаво улыбнулась, блеснув глазами, не в первый уже раз пытаясь вывести брата на чистую воду. — Неужели лорд Тамерли повздорил с новоиспеченной женой и решил переждать бурю вдалеке от любимой?

Ринар скривился, а королева продолжила:

— С ней ведь мы так еще ни разу и не виделись, почему не взял леди Тамерли с собой?

Так случилось, что Дария знала правду. Знала, что новая жена — скорей хорошо забытая старая. Но ведь сам Ринар не был в курсе об этом знании королевы. И ей было жутко любопытно, как он сможет увернуться от нежелательного допроса.

— Она не любит толпу, дворец ее не прельщает.

Дария кивнула. Брат явно был не настроен выдумывать более изощренный вариант. Но не признать, что в их многолетней скрытности, был смысл, Дария не могла.

После неожиданной женитьбы лорда Ринара слух о выдающемся событии докатился и до столицы. Никто не удивился, что не был приглашен, не удивился, что невеста — достаточно загадочная личность, о которой никто ничего толком не знает. Не удивился, что сам лорд не спешит делиться радостью. Многие помнили прежнюю его трагедию, а кто не помнил — тот слышал рассказы о ней. Молодой лорд и так слишком долго переживал смерть первой жены, чтоб выставлять вторую напоказ.

Благодаря отдаленному расположению и редким визитам в столицу, о его браке быстро забыли, занявшись другими сплетнями. Ведь практически в то же время, что где-то на западе был заключен брак, в столицу прибыла воспитанница лорда Ринара. Простая человеческая девочка, ставшая сначала приближенной фрейлиной Ее Величества, а потом и любовницей короля. Перемывать косточки ей было куда интересней.

— Ты сделал все, что хотел? — Дария улыбнулась мужу, который в этот самый момент встал, чтобы провозгласить очередной тост, а потом вновь обратила все свое внимание на брата.

— Еще нет, — он же блуждал задумчивым взглядом по толпе. — Надеюсь, сегодня сделаю все…

— Этот год был не самым простым в жизни Азарии…

Король поднял кубок, начиная речь. В тот же момент разговоры затихли, музыка остановилась на не самом удачном завершительном аккорде, танцующие застыли в немыслимых позах. Дария повернулась к мужу, смотря на него со всей нежностью и благоговением.

А Ринар наконец-то нашел взглядом ту, которую так настойчиво искал. Подозвав одного из слуг, ответственных за то, чтоб гости не оставались с пустыми бокалами, он вложил в ладонь парня записку, а потом кивнул в нужную сторону, поручая доставить послание адресату.

Выждав, пока слуга найдет Альму, протянет ей записку, а потом, проследив за тем, как девушка разворачивает, читает ее, Ринар обошел зал по дуге, скрываясь за одной из многочисленных дверей.

Король закончил свою речь, по залу пронеслись овации.

Альма чувствовала себя ужасно. Просто ужасно. Практически с самого начала вечера ее бросало в жар, тело ныло, мысли путались. Почему-то думать она могла лишь об одном — о том, как Ринар ее целовал тогда, в ее покоях, как прохаживал руками по телу, как говорил о запахе желания.

Если бы он был сейчас рядом, понял бы, что запах желания может быть куда более насыщенным и невыносимым. Альма горела, не могла понять, в чем причина такого состояния, а еще не могла ничего с собой поделать.

Когда ей подали очередной бокал, она осушила его без промедлений, а потом чуть ли не застонала в голос, чувствуя, как пружину желания скручивает в животе до спазма.

Нечаянные касания проходящих мимо сейчас были мукой. Альма стала в тысячу раз более восприимчива к ним, они казались в тысячу раз более чувственными, чем обычно.

Пройдясь взглядом по залу, Альма увидела короля. В голове пронеслась шальная мысль, кажущаяся сейчас единственным возможным спасением. Он сидел на троне, смотря на королеву. Дыхание девушки снова стало тяжелым, а по телу грозила пронестись очередная волна боли из-за неутоленного желания. Сейчас Альма готова была направиться прямиком к королю. Ей необходимо было оказаться с ним наедине. Девушке казалось, что одного касания хватит, чтобы она разразилась облегченным стоном. Она как кошка готова была ластиться, лишь бы получить то, что нужно.

И если первый час вечера она еще пыталась бороться с этим наваждением, пыталась заставить разум совладать с неизвестно откуда взявшимся приступом похоти, то теперь уже не получалось.

Подойти к королю Альма не успела — он встал, начиная очередную речь. Из последних сил сдержав стон, девушка отошла к стене, привалилась спиной к ее шероховатой поверхности.

Господи, а ведь она считала себя даже слишком холодной! Обычно во время постельных утех просто абстрагировалась, лишь изредка получая удовольствие. Раньше никогда толком не удавалось расслабиться, только иногда забыться, и вот тогда она тоже взрывалась. А сейчас Альме казалось, что она готова умереть от одного единственного взгляда ненавистных серых глаз… когда-то своего опекуна.

Закусив губу, девушка вновь попыталась взять себя в руки, переключиться хоть на что-то, перестать ощущать пульсацию внизу живота.

Вот только перед закрытыми глазами снова стало лицо человека, из-за которого пульсация усилилась. Застонав, Альма оттолкнулась от стены.

Нет, это мука. Она так больше не выдержит. Нужно срочно уйти отсюда. Спрятаться в покоях, набрать ванную холодной воды, опуститься в нее. Это поможет. Обязательно поможет. А если нет — она ведь не так беспомощна, в конце концов. Справится сама. Ей даже представлять ничего не нужно будет. Ненавистное, но такое желанное лицо само стоит перед глазами.

Мальчик-слуга преградил ей дорогу, когда Альма направлялась к ближайшему выходу из зала. Конечно, решение не идеальное. Завтра королева будет спрашивать, куда она так рано пропала. Но лучше завтра оправдываться, чем чувствовать себя похотливой мартовской кошкой в приличном обществе.

— Вам просили передать, — он поклонился, вложил в девичью ладонь записку. От чужого прикосновения Альму будто ударило разрядом. Она попыталась как можно быстрей одернуть руку.

— Спасибо, — вымучено улыбнулась, а потом развернула послание.

Этот ровный почерк она узнала бы из тысячи. Писал сам Ринар — это не ошибка и не очередная интрига. Вот только от этого не легче. В очередной раз мысленно застонав, Альма попыталась заставить себя думать рационально.

Ей сейчас нельзя встречаться с Ринаром. Просто нельзя. Она себя не контролирует. Достаточно будет одного только взгляда, чтоб она набросилась на него со своей необузданной страстью.

Но Аргамон… Он ведь ей писал. Писал, несмотря на то, что она не отвечала. Он стал всего лишь заложником ситуации: нельзя выбросить из жизни воспоминания о прошлом, оставив при этом мостик к нему же.

Столько лет прошло, а он все еще помнит, не злится, шлет подарок. Нет, она не сможет жить, зная, что Ринар привезет подарок обратно усачу со словами, что его милая гелин не захотела принять презент.

Осушив пятый уже за вечер бокал, Альма поспешила к выходу. Она заберет. Просто заберет. Задержит дыхание, смотреть будет исключительно себе под ноги, попытается не касаться Ринара, а потом отправится в свои покои, чтобы там страдать от неудовлетворенного желания. А страдать она будет. Уже страдает.

В этом зале редко проходили мероприятия, чаще предпочтение отдавали более помпезным, здесь же Альма была всего несколько раз.

Девушка успела занести руку для удара по двери, как створки сами открылись, впуская ее внутрь.

В комнате царил полумрак. Лишь у входа стояли подсвечники, и несколько горящих на стенах ламп освещали часть пространства.

— Лорд Тамерли? — Альма сощурилась, пытаясь различить силуэт мужчины в полумраке.

В душе поселилась тревога. Как та, что во время разговора с ним перед балом. Альме даже на секунду показалось, что его здесь нет.

Лишь на секунду. Сначала девушка услышала шаги, а потом увидела и его. Вот только забыла, что обещала задержать дыхание, опустить взгляд, отстраниться мыслями… тугой узел затянулся еще сильней. Уже до настоящей боли.

В этом зале редко проходили мероприятия, чаще предпочтение отдавали более помпезным, здесь же Альма была всего несколько раз.

Девушка успела занести руку для удара по двери, как створки сами открылись, впуская ее внутрь.

В комнате царил полумрак. Лишь у входа стояли подсвечники, и несколько горящих на стенах ламп освещали часть пространства.

— Лорд Тамерли? — Альма сощурилась, пытаясь различить силуэт мужчины в полумраке.

В душе поселилась тревога. Как та, что во время разговора с ним перед балом. Альме даже на секунду показалось, что его здесь нет.

Лишь на секунду. Сначала девушка услышала шаги, а потом увидела и его. Вот только забыла, что обещала задержать дыхание, опустить взгляд, отстраниться мыслями… тугой узел затянулся еще сильней. Уже до настоящей боли.

Он любил ее невозможно долго. Впервые. Не одумался в последний момент, как было когда-то, ей не приходилось представлять его на месте другого. Нет. Впервые это был действительно он.

— Кто он, Душа? Кому ты отдала второй осколок? — Альма протяжно застонала, закусывая губу. На самом деле, она никогда не хотела, чтоб знал. Даже чтоб видел, не хотела. И чтоб думал об этом сейчас, когда в мире не существует никого кроме них, тоже не хотела. Но он умел быть настойчив. Вновь довел до полуобморочного состояния, а потом отстранился, выжидая. Знал, что не выдержит. Знал, что сдастся, что скажет. И до последнего надеялся, что ошибся, но нет…

— Синегар…

Ринар рыкнул, вновь притягивая такое желанное тело к себе, а потом вновь даря ощущение полета, до дрожи.

Он догадался. Почувствовал, что так и есть. Понял, что долетевшие до Приграничья сплетни о том, что в окружении короля появилась кальми — не пустые. А значит, теперь не только Синегар знает о том, кто такая Альма, но и Дария.

Он искренне любил сестру. Уважал ее. Отправил Альму к ней лишь потому, что точно знал — ей может доверять. Мог доверить свою подопечную — обычную человеческую девушку, какой Альма приехала во дворец, но не кальми, в чем сама же себя разоблачила. Альме было безопасно здесь ровно до того момента, как в ее тайну были посвящены посторонние. Дария никогда не поставит интересы Альмы выше собственных. На королей слишком часто покушаются, а королева не позволит Синегару умереть раньше, чем их дочь войдет в возраст настоящей правительницы. Именно поэтому здесь Альму он не оставит. В случае чего, Дария слишком хорошо знает, как помочь любимому мужу.

А если не она, то совсем скоро узнают и остальные, а потом… Альме осталось бы только выбрать, как именно она хотела бы умереть — во имя спасение монаршей семьи, когда на короля совершат очередное покушение, или в следствии показательной казни последней представительницы проклятого людьми рода. Ринар знал — распространись слухи о кальми подле короля по всей стране, среди простых людей, они взбунтуют — придут требовать расправы, а Синегар… Король пойдет на все ради сохранения власти.

Призвав кинжал, мужчина полоснул по своей ладони, провел по образовавшейся кровавой дорожке пальцем, а потом приложил его к губам Альмы.

— Давай, маленькая. Всего каплю, — беспрекословно слушаясь, Альма провела языком по подушечке, ощущая солоноватый привкус крови. Потом позволила провести кинжалом уже по своей ладошке, отстраненно ощутила, как ее подносят к губам, нежно целуют. Так, что пульсирующая боль тут же отступает. А потом Ринар вновь что-то шепчет. Что-то непонятное, пугающее, Альма смогла разобрать только отдельные слова в его тихом шепоте.

— Я не люблю его, — девушка не понимала, что происходит, но эти слова сейчас казались важными.

— Я знаю, эйель. Теперь уже точно, — не давая времени понять смысл его слов, Ринар снова начал целовать.

Он добился своего, Альма забыла обо всем. Только на периферии сознания мелькнула мысль, что это слова она уже слышала. Эйель — жена.