Духодар

Глава 12. Неправильные вопросы

— А неплохо ты тут устроился, однако! — заметил Биф. Незнакомец хоть и встретил их холодно, но потом чего-то смягчился и отвел в свое убежище. Прямо на болоте, среди мертвых деревьев, расположилась на согнутых сухих стволах его хижина. Хотя нет, слово вообще не подходящее. Да и как можно назвать короб, плетенный из веток, подвешенный в качестве дома? Как в таком жить-то? Револьд поежился. Зябко, мокро, неуютно. Да еще и это запах с болота. Да уж, дом, милый дом.

Незнакомец фыркнул.

— Особо не разгуляешься. Это все, что получилось настряпать в этом гиблом месте, — пояснил он, — на болоте не до уюта. Тут ежели выжил хоть еще один день — считай шибко повезло. А я вроде как это… везунчик, сами видите.

— Да уж, прелести болота мы успели оценить по достоинству, — поддержал его Рев, осторожно выглядывая наружу, — особенно вашего биггонима. Встретить его тоже, как я понимаю, к счастью?

Тьфу, подумал ученый, и он туда же. В Бифа превращается, сарказм так и плещет. Надо будет повнимательнее за своей речью следить, а то еще чего лишнего сболтнет. Местного хозяина лучше не злить: он вон как ловко луком орудует! Только и успеешь тетиву услышать — а во лбу уже звезда горит. Не очень-то вариант…

— К счастью, что я вовремя поспел, — легко парировал незнакомец. Он ловко перемещался по своему жилищу, разбирал вещи. Кроме кровати из тех же веток в висячем домике обнаружилось еще и пара полок да сундук. Вот, собственно, и все богатство. Живи и ни в чем себе не отказывай.

— Вот, держите, — обратился хозяин к гостям, бросая им в руки куски чего-то вяленного, — голодные, небось. Давно болото топчете? Как вас вообще сюда занесло-то?

Биф и Револьд переглянулись. К гадалке не ходи, всего рассказывать этому парню нельзя. Кто его знает, что за человек. Рев после Промысла понял, что в людях он не разбирается. А этот, местный, и вовсе доверия не внушал. Живет на болоте, разводит биггонимов… Чего в Грилмуф не подался или в Поселение Бродяг? Заблудился? Да чего-то не похоже: он тут, на болоте, отлично ориентируется, по-видимому. Не вяжется как-то.

Герб сморщился, взяв в руки кусок мяса.

— Это можно есть? — с сомнением спросил он, — запах отвратный… Я, наверное, не голоден. Что это?

— А ты как думаешь? — усмехнулся незнакомец, — у меня тут разносолов нет. Не хочешь биггонима лопать, сиди и не бурчи. Аппетит не порть, короче.

Револьда запах тоже не порадовал. Ровно, как и вкус. Что за гадость! Это же невозможно есть. Впрочем, отказываться было неприлично, да и голод навалился всей своей силой. Оно и не удивительно: с вечера прошлого дня ничего съестного в рот не попадало. Кроме разве что болотной воды, но вряд ли это сойдет за пищу. Хорошо не отравился пока.

А вот Биф и Варин уминали с воодушевлением. Для тех, кто любит полопать, неважно что есть. Переваривается и ладно. Желудок сам там разберется, чего ценно, а что выкинуть можно.

Вся трапеза прошла в тишине. Кто увлеченно жевал, а кто с трудом добивался, чтобы наружу не полезло. Хочешь жить, умей вертеться, как говорится. Организму главное питательность нужна. Особенно в таких диких местах. Или ешь, или ослабнешь настолько, что сам на питание пойдешь. В качестве ужина для биггонима.

— Смотрю я на вас, — подал голос хозяин дома, — и себя вспоминаю прям. Помню как только начинал на этом болоте выживать. Ох и натерпелся я тогда, никому такого не пожелаешь. Ничего, зато сейчас вон натренировался, могу даже с кинжалом на биггонима один на один выйти.

Одиночество незнакомца доконало. Вот он и наслаждался гостями, выливал на них всю свою историю. Даже против их воли. Какая ему разница-то? Хотят, не хотят, а слушать придется.

Револьд достал карту, слушая краем уха. Немного внимания — и вуаля! Оказывается, их непонятным образом перенесло почти к Затерянному перевалу. Прямо мистика какая-то. Это ж через все болото протащило все-то за пару минут! Как ученый, Рев очень даже заинтересовался. А вот как человек, расстроился, потому как до Грилмуф теперь болотную кашу несколько дней месить. Радостного мало.

За мясом последовали какие-то чаши с жидкостью. Но это оказалась настоящая вода. Хоть что-то приятное, подумал Револьд, жажда и так мучала, а после этого мяса и вовсе.

— Дождевую приходится собирать, — пояснил незнакомец, — болотную пить не стоит. Я пробовал. Скажем так… это было самое неправильное, что я мог сделать, — он засмеялся, — знаете, я ведь совсем не боец был, больше по торговле специализировался.

Лицо Бифа осенила догадка.

— Так ты из торговцев. Те, что возили товары из Грилмуф в Поселение Бродяг и обратно, видимо, коль здесь застрял, — заметил он.

Незнакомец покачал головой.

— Не совсем так… У меня была отличная идея, как можно заработать по-быстрому. Я не собирался всю жизнь кататься туда-сюда-обратно, — погрузился в воспоминания он, — я торговал кругом.

— Это как? — озадачился Биф.

— Хе-хе, то-то и оно, что никто не додумался, кроме меня, — усмехнулся хозяин дома, — мой торговый путь лежал от Амиума к бродягам, затем в Грилмуф по Гиблой тропе, от нее на Желтые пляжи, а там и снова Амиум. Я продумал все до мелочей, товар уходил на ура. Ваше грилмуфское зерно отлично раскупалось в Амиуме, ровно, как и жемчуг из Моря Желтых Огней, а каменные статуэтки и оружие бродяг так вообще везде были в тему.

Так что не было у меня недостатка в покупателях. И конкурентов не было. Торгаши не шибко-то рисковать стараются. По крайней мере своей шкурой. Но вот чего у них не отнимешь, так это ума. Потому как в скором времени смекнули они это дело. И очень им не по вкусу пришлось, что я все сливки снимаю. Они на меня вышли и очень вежливо предложили бросить ремесло. Особенно вежливыми были их ножи. В общем, я едва отбился и сбежал. Торговать больше не вышло — конкуренты наняли мордоворотов, и те топтали торговые пути. Все, кроме Гиблой тропы, конечно. Я сюда и рванул, залег на дно, в прямом смысле. Давно это было, лет пять назад, не меньше. Так и сижу до сих пор.

Незнакомец замолчал. После такой тирады надо же дух перевести.

— Да уж, занимательная история, — усмехнулся Биф, — неплохо тебя помотало. Выжить на болоте… да за это медаль давать надо, я думаю. К тебе бы присоединился, ежели б дела важные не держали, — Биф кивнул на Револьда.

Ученый сморщился. Опять он за свое. Между прочим, никто его насильно не тащил. Сам вызвался. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Хотя, с другой стороны, кто знает, смог бы Рев сам справится со всей той жутью, что встречается ему буквально каждый день. История умалчивает, а наука не знает. Наука, как всегда, не в курсе дела.

— Все ваши конкуренты давно о вас забыли, наверное, — попытался перевести тему Револьд, — столько лет прошло. Впрочем, я вас понимаю. Сам последний месяц в изгои подался. Например, в Амиуме за меня можно даже денег получить. Не сошелся во взглядах с местной властью. Обычное дело.

Ученый, конечно, кривил душой. Но не говорить же всю правду незнакомцу? Сейчас главное, в доверие втереться. А как контакт наладится, так и начать выпытывать нужное. Кстати…

— Правда к вам сюда мы не совсем обычно попали, — продолжил Револьд, — наткнулись на шар какой-то. Мы же не знали, что к нему подходить нельзя. Нас затянуло всех до единого, думали тут нам и конец пришел. Ан нет, живые и здоровые, но только в местах других совсем. Вы ничего про эти шары не ведаете?

Ответ был очень важен. Ученый чувствовал, что с этим шаром связаны местные духодары. Надо разобраться и поскорее. Время не терпит, да и Эговары явно долго рассусоливать не будут. К тому моменту полная боевая готовность не помешает.

Однако вопрос пришелся не по нраву хозяину дома. Он весь прям оскалился, глаза будто вспыхнули огнем. Лук показался из-за плеча и на тетиву едва заметно скользнула стрела. И все это — за мгновение ока. Хозяин и правда тренировался, что ли.

— Глубинные пещеры… вы не должны были это видеть. Вы ничего не должны были узнать, — прошипел он, но в голосе читалось сожаление, — а ведь только ладить начали. Тяжело на болоте одному, тяжело… Но теперь мне придется познакомить вас со своими стрелами. Очень близко.

Вот так сюрприз. Все интуитивно прижались к стенам короба из веток и с ужасом смотрели на стрелу. Радушный хозяин мгновенно превратился в опасного охотника. А гости, естественно, в добычу.

— Видать неправильный вопрос ты задал, Рев, — прошептал Биф, стоя рядом с ученым, — опять из-за тебя вляпались. Бедовый ты у нас какой-то, не находишь?

Револьд закатил глаза. Достал уже. Хотя, если подумать, то Биф прав. Вечно к нему всякие аморальные личности цепляются. Что пень тот, что фанатики с Промысла. А теперь еще и этот любитель пострелять. Неужто нельзя просто побеседовать да разобраться во всем? Там глядишь и порешили бы чего. Естественно, без кровопролития. Кровь своя же, не казенная, нечего ее даром проливать.

Один Варин что-то не выказывал беспокойства. Стоял себе спокойненько, придерживал испуганного Герба. Вот что значит настоящий богатырь. В воде не тонет, стрелы глазами жжет. Машина, а не человек. Навроде тех, что в Поселении Бродяг булыжники в щебень перемалывают. Опасная штука, лучше близко к ней не подходить, а то всякие бывали случаи.

— Ты чего буровишь-то сразу? — подал голос староста, и глаза в глаза с незнакомцем смотрит, не отводит взгляда, — мы тебе не какие-нибудь биггонимы. Молча мишенями стоять не будем, понял? Мне и лук не потребуется, за грудки возьму да встряхну маленько. Чтоб голова глупости не чудила.

То ли угроза подействовала, то ли одумался местный, да только лук опустил и лицо как-то даже разгладилось. Вид стал спокойный-спокойный, а глаза почему-то затуманились. В общем, чудеса продолжались.

— Извиняюсь за своего подопечного, Лагота, — заговорил незнакомец совсем иным голосом, — порой он бывает не выносим. Думаю, это из-за меня он все живое стрелами шпигует. Так-то он парень не злобный.

И все это вдвойне необычно, потому как голос-то был откровенно женский! Ох и забавно же выглядел хозяин дома сейчас. Во всех движениях угадывалось кокетство и женская грациозность. Кем бы не была хозяйка голоса, но она явно радовалась возможности подвигаться. Размять, так сказать, косточки.

Что сошел с ума, Револьд уже не сомневался. Осталось выяснить насколько. Ну не может же быть такое взаправду! Или может? Где это видано: мужчина и женщина в одном теле? Или этот странный парень их просто разыгрывает?

— Чет я ничего не понимаю, — озадачено поглядывал на незнакомца Биф, — чего происходит-то? Ты он или она? Определись уже. Не путай честных людей.

Незнакомец смерил его надменным взглядом, прожигая насквозь. Но затем взгляд переместился к остальным и остановился на Револьде.

— Ты знаешь, верно? Ты чувствуешь. Да-да, все так и есть. Среди вас оказался хоть один достаточно умный человек. Это радует, — усмехнулся незнакомец, — ну и его терзают сомнения. Что ж, я представлюсь. Имя мне Озанна, великое творение несравненной Летисии, одного из Творцов.

— Творение? — непонимающе протянул Герб. Теперь уже не так страшно, и сын кузнеца позволил себе выглянуть из-за грузного старосты. Осторожность, как известно, не помешает. Если Варин такой сильный и уверенный в себе, то зачем же мешать ему геройствовать. Напротив, поддержать надо, а покуда за него спрятаться, как всякий умный человек сделал бы.

— Не знаю, что уж ты такое, но чудно вы, однако, родителей называете, — заметил с усмешкой Биф. Да, он мстил. А не надо, между прочим, его тупым называть. Плохо это, гадости говорить про людей честных. Можно рукояткой кинжала огрести по голове. Бифу как раз не терпится с кем-нибудь по душам поговорить. И желательно больно.

Удивление скользнуло по лицу незнакомца. Биф его озадачил, но всего на мгновение.

— Родители? Говорю же, что товарищ у вас недалекий, уважаемые господа, — пояснил женский голос, — не туда смотрит. Я — не тело лысого Лагота. Вот еще… Мое пристанище — этот изящный лук. Дело рук прекрасной Летисии.

Совсем все плохо, подумал Револьд. Хоть иди и сдавайся знахарю. Добровольно. К духодарам ученый кое-как привык, но вот чтобы лук разговаривал, это уже чересчур. Что дальше? Танцующие мечи, и посохи с таинственными улыбками? Куда катиться мир…

— Вы хотите сказать, что вы духодар? — поинтересовался ученый, — да еще и говорящий.

Озанна фыркнула.

— Какое варварское название… Творение, малыш. Творение, — поправила она Револьда, — по крайней мере, мне так больше по душе, понимаешь?

Ученый кивнул. Чего тут не понятного. Хотя, какая разница, творение или духодар. Суть-то одна. Она, эта Озанна, то, почему вся честная компания до сих пор на болотах. И теперь ее надо как-то забрать. И, пожалуй, это будет потруднее чем с фляжкой или медальоном.

— Я так понимаю, ты этого чудака Лагота под контролем держишь, — заметил Биф, — а чего еще умеешь, духодарка? Сейчас опись составим и дуй к нам в копилку. Итак шибко много времени на болотах потратили. У нас этот, как его, режим, между прочим.

Ученый наступил ему на ногу. Какой же все-таки этот Биф бестактный. Нельзя же с девуш… с живым луком так, как с вещью какой-нибудь. Тут особый подход нужен. Вежливый, аккуратный.

Но Озанна не поддалась на провокацию. Она вообще на Бифа смотрела снисходительно, с высока как-то. А его это конечно же бесило. Он-то вовсю распинался, чтобы задеть эту заносчивую даму. Даму ли вообще, вот еще вопрос.

— Как вам путешествие в шаре? — обращалась Озанна по-прежнему прямо к Револьду, игнорируя остальных. Странная она все-таки, необычная. Но общаться с ней ученому нравилось. Он так устал от дурацких шуток Бифа и косноязычия Варина, что прям готов был пуститься в пляс. Хоть какая-то отдушина в этом проклятом болоте!

— Не удивляйтесь, что я в курсе, — продолжил женский голос, — сюда вас переправила именно я. Мне так захотелось новых людей увидеть, понимаете? С Лаготом бывает невероятно скучно, я от тоски прямо погибаю тут. Сиднем сидит в этом подобии дома, выбирается только в поисках еды. Я хоть и лук, но так хочется новых впечатлений.

— Уж чего-чего, а впечатлений у нас навалом, — буркнул Варин, а Герберт согласно кивнул. И зачем он только покинул дом кузнеца? Там, у отца, тихо, спокойно, а здесь пришлось такого натерпеться, ужас просто. И самое жуткое, что даже растения здешние его не слушались. Неправильные какие-то, наверное. Или на других языках разговаривают. Кто ж их знает.

— Счастливчики, — в голосе Озанны проскользнула нотка грусти, — хотела бы и я… Так вы, выходит, интересуетесь духодарами, да? О, это моя любимая тема. Я столько всего могу рассказать о них…

Биф вздохнул. Опять нудятина начнется. Сколько можно-то?

— Может не стоит? — подал он голос, но Озанна его не услышала. Естественно. Она вообще уже ни на кого не обращала внимания. Просто говорила и говорила. И до того красочно, что даже Биф заслушался. Правда, он старался себе в этом не признаваться. Гордыню же надо беречь, а то не станет ее, гордыни-то. Чего тогда выпячивать?

Оказывается, у духодаров давнишняя история уже. Будто в каждом человеке горит пламя творческое, и ничем его погасить нельзя, разве что только создавая что-то особенное, необычное. Ну кто-то фигурки вырезает из дерева, другой танцует так, что залюбуешься, некто умеет мечи ковать, да такие, каких и мир не видывал. Кто в чем силен, в общем. А встречались ранее такие уж невероятные мастера, что в поделки свои вкладывали чуть ли не душу. И потом вещи эти дарились людям и наделяли их невероятными чудесами. Мастеров таких называли Творцами, а их поделки — творениями, или духодарами, по-народному. Так уж повелось.

Да только давно это было. За столько лет многие духодары потеряны. А все почему? Да потому что люди весьма алчными оказались. Как прознали про духодары, почувствовали их силу, так и началась охота. Брат у брата воровал, порой и до кровопролития доходило. А некоторые и вовсе жизнь свою посвящали поискам творений, чтобы собрать такую вот чудную коллекцию. Не мудрено, что стали владельцы со временем скрывать духодары, и лежат они где-то в сундуках запертые и до сих пор. Надежно спрятанные и стертые из памяти.

Но были и те, кто настолько наслаждались силою духодаров, что ни на секунду не желали ее лишаться. И придумали они какие-то жуткие ритуалы, чтобы извлечь удивительный дар из творений и в себя запихать. И для того даже жертвы человеческие приносились, так что творилось дело совсем темное. И надо сказать, что те похитители даров все же преуспели! Стали они и без духодаров удивительные чудеса делать. Народ честной дивился и превозносил их до богов. Мол, где это видано, чтобы человек обычный в воздухе парил или там дерево вырывал с корнем, и не маленькое какое-нибудь, а могучий дуб. Верно, они великие кудесники и достойны поклонения. Даже, вроде как, культ какой-то образовался, но Озанна точно не знала. Слухи, не более.

И все бы хорошо, да не знали похитители даров одну важную штуку. То, что дар великий, Творцами в творениях оставленный, не может просто взять и прижиться в другом теле. Не предназначен он для других. Даже те, кто просто духодарами пользовался часто и длительно, со временем внешне менялись: лысели, слепли, сходили с ума, болели редкими болезнями и тому подобное. А уж в себя дар впихнуть — совсем уж преступление против природы. А она, как известно, шутить не любит и всем воздает по заслугам.

С похитителями даров стали всякие нелицеприятные вещи твориться: у кого голова вторая вырастет, у кого рука или нога лишняя. Стали они жуткими и неприятными. Увидал это народ и за глаза прозвал их Эго'варами, или «другими», «непохожими». Отвернулись от них люди, потому как бояться стали еще больше чем раньше. Идет такой по улице, а все в рассыпную, в домах прячутся да в бочках придорожных. Никто не то что поболтать, даже и на глаза не кажется.

Что уж там себе Эговары думали, никто не знает. Но день ото дня злее становились, агрессивнее. Начали над людьми измываться, гадости всякие придумывать. Поговаривают, что даже человечинкой не брезговали, а может это для страха слухи распускались. Ныне и не выяснить уже.

Дело до того дошло, что крупный город, что стоял там, где ныне Лес Древних Тайн раскинул свои кроны, оказался в осаде. Скучно стало Эговарам покорять сельских жителей, никакого удовольствия. А вот город другое дело. Там и красивая утварь, и вино течет рекой, и прекрасные девы в шелках. Кто ж от такого откажется. Вот и решили они, согнав верных прислужников и пустив в ход всю силу, прибрать город к рукам.

Страшно подумать, чем бы это закончилось, но вышел им навстречу местный горожанин по имени Эддрик. И вызвал жутких врагов на общую дуэль. Один против целой дюжины. Понравилась Эговарам его дерзость, и они согласились. Уж очень захотелось им проучить этого спесивого молодого парня.

Да только не дурак он был, не с голыми руками вышел. Оказалось, что Эддрик давно уже скрытно собирал свою коллекцию духодаров и в доме своем их хранил. А судьба вон как повернула: пригодились ценные вещицы в борьбе с врагом. И сделала молодого парня настоящим героем! Потому как в бою том пала вся дюжина Эговаров, будто и не было их. Правда, ни одного тела тогда на поле битвы не нашли, но никто особо на это внимание не обратил. Такой пир закатили, что на побережье Моря Желтых Огней слышно было! С тех пор вписали имя Эддрика в почетный список великих героев.

Но и это давно было. А потому забыто совсем, и никто, даже старые болтуны в Амиуме, что любят сплетнями поделиться, не помнят ни Эддрика, ни Эговаров, да и сами духодары. Было и не стало в истории тех времен, будто вычеркнул кто-то вольной рукой.

— И могу добавить, господа, — заметила Озанна в конце, — что именно моей стрелой был убит жуткий лидер Эговаров — Ателард! С каким наслаждением я прикончила этого маньяка, не передать словами. Надеюсь, он попал в самые глубокие тоннели Глубинных пещер. Там ему самое место. Всем им.

Товарищи стали переглядываться, будто только сейчас пришли в себя. В принципе, так оно и было. Голос Озанны убаюкивал, погружал, сам рисовал картины в мозгу. Необычное чувство, надо признать.

— Еще одна легенда в мои запасы, — задумчиво протянул Биф, пытаясь все припомнить в деталях. А как же, ее ж еще пересказывать придется, и не единожды. Знали бы вы как падки гости кабаков на подобные истории. Да за хороший рассказ еще и кружку эля поставят! И не раз наполнят, но там по ситуации. Смотря насколько зацепит байка. Так что рассказывать надо хитро, поглядывая на лица слушателей. Целая наука, в общем. Но в случае с Бифом — родная стихия.

Озанна облегченно вздохнула.

— Послушайте, я так замечательно выговорилась. Так давно не приходилось трепать языком, целые годы в тишине, сами понимаете. А теперь — прям груз с плеч. Я вам так благодарна!

Револьд кивнул.

— Это и нам было в удовольствие, — признал он. Какой все-таки у этой Озанны чарующий голос, подумал он, слушал бы и слушал. Ученый даже сожаление испытал, что не может увидеть лицо девушки. Или женщины? Тьфу, да какое лицо-то! Это же всего лишь лук! Пусть и чудесный. Так, Револьд, возьми себя руки уже. Ты же человек науки. Нельзя, чтобы противоположный пол так быстро сбивал тебя с толку.

— Кому как, — ехидно заметил Биф. Ну не мог он гадость не сказать. На то он и Биф. И другим быть — нет уж, дудки. И уж тем более не для этой мадамы. Больно уж деловая, вся из себя. Такие Бифа прям бесят.

Голова Лагота неестественно повернулась в сторону парня из Грилмуф. Женский голос заговорил снова, но звучал теперь грозно:

— Я помню твои слова. Ты и твои товарищи собираете духодары. Надеюсь, после моего рассказа, ты понимаешь, что я не пойду с вами…

Биф только усмехнулся. Ну не пойдет сама, поведем силой. Тоже мне проблема. Уж с деревяшкой справятся, может быть уверена.

— И, что естественно, — продолжила Озанна, — теперь я не могу оставить вас в живых. Вы слишком много знаете о духодарах, — ее взгляд снова вернулся к Револьду, — спасибо за приятное общение и прощайте…

Едва уловимым движением лук снова оказался нацеленным на гостей. Револьд с горечью заметил, что кончик стрелы смотрит ему прямо в лоб. Ну почем опять именно он? Неужели Биф прав, и ученый задает неправильные вопросы? Опять… опять из-за него, из-за Револьда вляпались.