Другая сторона бесконечности

Глава 7

Лилит проснулась и на этот раз сразу вспомнила всё, что с ней произошло. Открыла глаза, попыталась сесть. Сползло одеяло, тонкое, но тёплое, сшитое, очевидно, грубыми нитями, или шнурами из пары комбинезонов. Лилит приподнялась и увидела, что переодета в простую самодельную тунику той же ткани. Сапоги, шипастый корсет, кожаная юбка – всё сложено возле постели. Поверх лежали все её пирсинги. Голова закружилась так, что она сразу повалилась обратно.

– Голова кружится? – прозвучал спокойный ровный женский голос.

Возле каменного блока, заставленного разномастными погнутыми плошками, дама средних лет что-то процеживала сквозь тряпочку. Её светлые волосы, туго стянутые в пучок, удивительно гармонировали с классической белой блузкой, элегантной бежевой юбкой на два сантиметра ниже колен и удобными туфлями на низких каблуках. Приятно было видеть кого-то не в комбинезоне. Незнакомка сказала на идеально правильном английском:

– Меня зовут Маргарет Винтер. Я фармаколог, но здесь исполняю обязанности и врача, и медсестры за неимением оных. Сейчас вам, молодая леди, без сомнения, необходимо в туалет, но встать вы пока не сможете. Эта посудина, найденная в какой-то шахте, заменит судно. Я вам помогу чуть приподняться. Стесняться нечего – сейчас я врач. Без моего разрешения сюда никто не войдёт.

После Маргарет Винтер вышла с импровизированным судном и вернулась с ярким фонарём. Манера речи, походка, жесты, поворот головы – каждое её движение выдавало в ней врождённую аристократку. Но при ярком свете стало видно, что её белая блузка застирана до желтизны, элегантная юбка потрёпана, а туфли сильно изношены. Но это ничуть не мешало королевской осанке.

Маргарет Винтер что-то накапала в погнутую металлическую плошку и велела девушке выпить. Тошнотворная жидкость застряла в горле, но Маргарет безоговорочно потребовала, чтобы всё было выпито до капли. Лилит почувствовала, что спорить с этой женщиной бесполезно, это всё равно, что останавливать мчащийся поезд.

Рана от удара кастетом болела сильно. Мэг разбинтовала повязку на голове Лилит, поднесла фонарь и внимательно обследовала рану. Промыла, положила мазь и опять перевязала чистой тканью, умело и туго. Затем, будто прочитав мысленный вопрос Лилит, откуда у явной аристократки такие умения, она сказала:

– В юности, учась в университете, я принципиально не брала у родителей деньги на мелкие расходы, и отправилась подрабатывать санитаркой в госпиталь св. Терезы. Там я многому научилась. А ещё больше умений приобрела, когда поехала волонтёром в африканскую больницу. Кстати, как зовут молодую леди?

– Лилит.

– Это имя под стать одежде, татуировкам, пирсингам и прочей дребедени. Вы, видно, любительница рок-музыки. Пожалуй, лучше помалкивайте, чтоб лицевые мышцы не напрягались. С травмой черепа нельзя шутить. Поспите ещё.

Когда Лилит проснулась в следующий раз, она почувствовала себя намного лучше. Начал просыпаться интерес к тем людям, с которыми её свела судьба. В помещении никого не было. Полную тишину нарушало лишь посвистывание воздуха в вентиляционной решётке. Тускло горел какой-то чёрный брусок в самодельном светильнике, едва освещая серые стены, каменный блок, изображающий стол, несколько продавленных металлических баков, заменяющих табуреты. В неосвещённом углу виднелась ещё одна лежанка, аккутатно застеленная серым одеялом. В какой-то момент над импровизированным столом Лилит заметила несколько парящих полупрозрачных шаров, похожих на мыльные пузыри. Она уже видела их до того, как встретилась с … нет, об этом лучше не вспоминать. Один из шаров, грушевидно вытянувшись, попытался втянуться в горлышко какого-то сосуда.

Вошла Мэг с фонарём и металлической пластиной в качестве подноса. Не удивляясь, махнула рукой на полупрозрачный шар, сказав ему "кыш!". Поставила поднос на перевёрнутый металлический бак у лежанки. После этого Мэг опять тщательно осмотрела пациентку и осталась довольна:

– Наконец-то дела пошли на поправку. Скоро можно будет вставать. Сейчас помогу вам умыться и всё остальное. А после необходимо поесть.

На алюминиевом листе стояла битая металлическая миска с чем-то наподобие бурой каши.

– Знаю, еда неказистая, но это всё, что у нас есть. Я сделала кашу из прессованных пищевых брикетов.

– Леди Маргарет, я ела такие брикеты, когда меня держали в отдельном боксе. Я тогда решила не есть и не пить, чтобы скорее сдохнуть…

Аристократка покачала головой:

– Бросьте это! Хотите того, или нет, но теперь вы среди Бежавших. А у нас не принято, как вы выразились, "сдыхать". Так что, кушайте.

Подумав минуту, она сказала:

– Кстати, раз мододая леди теперь в нашей семье, то можешь звать меня просто Мэг, как все меня называют.

– Хорошо, Мэг, – улыбнулась Лилит.

– Вообще-то у нас проблемы даже с такой едой: дикари Большую Трубу караулят, к ней приходится подбираться скрытно, а иногда с боем. А больше есть нечего. Мир, куда нас забросили, безжизненный – ни травинки, ни солнца, ни неба – один каменный лабиринт, да плесень кое-где.

Лилит с изумлением смотрела, как полупрозрачные шары, отогнанные Мэг от стола, потихоньку, крадучись, подбираются к подносу с едой. Мэг проследила за её взглядом, заметила шары и, схватив тряпку замахала на них.

– Кыш отсюда! Брысь!

Полупрозрачное нечто втянулось в узкую щель между стеной и входом в помещение.

– Это что-то вроде местной живности, возможно, даже неорганической. Хотя наука не доказала, что такая форма жизни существует, но мы к ним как-то привыкли. Ешь, девочка, тебе поправляться надо.

– А скажите, где это место, ну, где мы сейчас находимся? – спросила Лилит.

– Сложный вопрос. Мы здесь чуть больше года, но до сих пор не знаем этого. И не знаем, как отсюда выбраться. Мы кое-как приспособились к жизни здесь, насколько это возможно. Я тут нашла и культивировала три вида плесени, в том числе даже пинецилус. Тамму и Линн сбили несколько наблюдательных аппаратов с оптической аппаратурой. Из оптики и каких-то найденных трубок Даниэль ухитрился смастерить более-менее сносный микроскоп для изучения плесневых спор. Думаю, в будущем удастся разработать некоторые лекарственные препараты. Если доживём.

Мэг грустно улыбнулась, вздохнула. В металлический лист, закрывающий вход в помещение, постучали. Получив разрешение, вошёл молодой человек, рослый, темнокожий, курчавый. Он белозубо улыбнулся Лилит:

– Привет, сестрёнка! Вижу, выздоравливаешь. Мэг строгая, у ней попробуй-ка не выздорови! Меня звать Антонио Педро Гонсалес, лучше, просто Антонио. А тебя как звать, сестрёнка?

– Лилит.

– Ух ты, красивое имя.

– У тебя тоже красивое. Ты, наверно, из латинской Америки?

– Из Колумбии. Но папаша отправил меня учится в Гарвард. На курс международной юриспруденции. Обещал прибить, если не стану хорошим юристом. Два года я жил и учился в Гарварде, пока… Пока вдруг не появились ЭТИ…

Вспомнив об "ЭТИХ", Антонио помрачнел и добавил:

– Они появлялись у нас всех в конце прежней, нормальной жизни. У тебя, наверно, тоже.

– Появлялись, – неохотно произнесла Лилит. – А кто-нибудь может сказать, что со мной, вообще, произошло после того, как на меня напали какие-то пятеро уродов.

– Мне рассказали, – улыбнулась Мэг, – как ты яростно отбивалась от пятерых дикарей. Была ранена и попала в отряд Бежавших – так дикари нас величают. Кстати, Антонио был в числе твоих спасителей. А ты чего хотел, Антонио?

– Командир созывает срочный совет.

– А что случилось?

– Линн только что подстрелила разведчика, когда он подкрадывался к нашему убежищу. Ранила в ногу, чтоб не удрал. Это оказался тот самый Роко Драный Комбинезон, у которого Ким выменял плоскогубцы на кусочки каких-то блестящих камешков. Так сегодня этот хмырь разнюхивал подступы к нашему убежищу и раскололся, что его вождь готовит военный поход против нас.

Мэг недовольно проворчала:

– Опять!

– На этот раз большой поход – все дикарские мужчины должны будут участвовать. И намерения у них, похоже, самые серьёзные.

– Этого ещё не хватало. Ладно, соберём совет, но, поскольку Лилит теперь с нами, то и она должна участвовать.

– Так Ким как раз и просил меня узнать, может Лилит присутствовать, или ещё нет.

– Может, но ей пока лучше не подниматься. Передай, пусть приходят на совет сюда.

Антонио шутливо раскланялся и вышел, задвинув за собой металлический лист. Мэг закутала Лилит в импровизированное одеяло и удобно усадила, положив под спину своё одеяло.

– Пока все собираются, расскажу то, что тебе надлежит знать о нас, о Бежавших, – сказала Мэг. – Как ты понимаешь, все мы являемся пленниками этого лабиринта. В конце прежней, нормальной жизни каждый из нас оказывался в странном помещении с маленькими мерзкими тварями неизвестной породы.

– Я видела: одна такая тварь вдруг приняла мой облик! – воскликнула Лилит. – Я чуть с ума не сошла.

– Наверно, тебе это показалось от стресса, – покачала головой Мэг.

– Может. А потом такие же создания втолкнули меня в этот лабиринт и дверь захлопнули. Они говорили через какое-то устройство, и на всех была одинаковая форма с эмблемой крылатой змеи.

Мэг продолжила свой рассказ:

– Нас было человек шестьдесят. Все разных национальностей, рас, профессий, возрастов, социальных слоёв. Опуская подробности, скажу лишь, что в конечном итоге твари тоже втолкнули всех в лабиринт. После резкой внезапной перемены жизни все были в шоковом состоянии. Вдобавок, голодные, измученные страхом, нехваткой кислорода и необычной силой тяжести. Наиболее отсталые всерьёз решили, что умерли, вспоминали пресловутые рассказы вернувшихся из клинической смерти о туннелях. Но гораздо худшее, чем смерть, ждало впереди: нас окружили дикари. Только вместо набедренных повязок на них были комбинезоны из явно высокотехнологичной ткани в сочетании с костяными бусами и костями в волосах. Дикари были вооружены металлическими дубинами, копьями и костяными ножами. Их вождь говорил на дикой языковой смеси. Но смысл был понятен: или мы будем частью их племени, или нас принесут в жертву и сожрут.

– Так они вдобавок ещё и каннибалы! – изумилась Лилит.

– Оказалось, что да. Они убили двоих из нас, а дикарки сразу принялись разделывать тела на съедение. Увидев это, я чуть не лишилась сознания! И не я одна. Пришлось согласиться, что мы будем частью племени. Ты даже не представляешь, девочка, в каком ужасе я была. И остальные не меньше. Дикарское селение – это много вонючих щелей и дыр в стенах туннелей. В огромной замусоренной пещере восседал вождь. Всех женщин, что были с нами, распределили в жёны каннибалам и тут же растащили по грязным норам.

– Как хорошо, что им не удалось меня туда затащить! – воскликнула Лилит, содрогнувшись.

– Да, тебе повезло, даже несмотря на пробитую голову, – ответила Мэг. – Скажу больше: даже меня, хоть я уже не молоденькая, мне сорок пять, поволокли к какому-то старому уроду. Что-то пропели, сказали, что это теперь мой муж и втолкнули в его нору. Хоть я женщина интеллигентная, но едва старик ко мне приблизился, он получил от меня такую затрещину, что захрипел и рухнул, держась за сердце. Как я потом узнала, тут ему и пришёл конец. Я бежала, не помня, куда. Но меня выследили и приволокли к их алтарю, чтоб отправить к духу убитого "мужа". Возле алтаря под присмотром вооружённых дикарей сидели мужчины из числа прибывших с нами. Они все были в шоковом состоянии, и я не ожидала, что хоть кто-то вступится за меня. Но первым вскочил Тамму Куркыль. Он быстро и ловко выхватил у одного из дикарей металлическую пику и с силой метнул её. Потом я узнала, что Тамму, живя на крайнем севере вдали от цивилизации, с раннего детства учился метать гарпун и умеет это в совершенстве. Он проткнул насквозь сразу двоих дикарей. Остальные бросились на Тамму. Но ему на помощь пришли Ким, Антонио, Билли, Даниэль и Станислав. Драка была не на жизнь, а на смерть. Даже я, культурная воспитанная женщина, схватила с алтаря какой-то грязный череп и била этим черепом дикарские физиономии направо и налево. Никогда не думала, что я на такое способна! Тамму выдёргивал пику из мёртвых и раненных тел и метал её, как гарпун. Рослый накаченный Билли ловко вышиб нож из руки вождя и на моих глазах прирезал пару дикарей. Даже наши интеллектуалы Даниэль и Станислав отбивались, хоть неумело, но яростно. Всемером мы вырвались из каннибальского селения и бежали, куда глаза глядят. Остальные, из тех, кто прибыл с нами, лишь испуганно сбились в кучу, как стадо овец, на помощь не пришли, бежать с нами побоялись. Они предпочли дикость неизвестности. Мы долго скитались, мучимые жаждой, оголодавшие и раненные, по полутёмным туннелям, лестницам, пещерам и шахтам. Ким спас всех нас, отыскав пути к кормушкам и воде.

– Ким – он кто? – спросила Лилит, вспомнив успокаивающее прикосновение искалеченной руки этого человека и ощущение спокойствия, исходящее от него.

– Просто один из нас, – пожала плечами Мэг. – Но в отличии от остальных, у него богатейший опыт выживания. Ким родился и вырос в лагере для неблагонадёжных при тоталитарном режиме. Бежал он оттуда через минные поля, колючие заграждения и реку, через границу, с двумя пулевыми ранениями, измученный и сильно избитый. А последние километры до своей свободы буквально прополз. Потом он долго лечился в восстановительном центре какого-то благотворительного фонда. Там жадно набросился на то, чего никогда не видел: книги, фильмы, компьютер, интернет. В восстановительном центре Ким разговаривал с такими же бедолагами, и им делалось легче от бесед с ним. Так появилась его цель: заработать денег и выучиться на психолога. О том, что существует такая профессия, он узнал только в восстановительном центре, но почувствовал призвание к этому. Принялся учить английский и собрался уже покидать восстановительный центр и искать работу, как появились ЭТИ. И жизнь бедняги кончилась, даже не начавшись.

– Печально, – произнесла Лилит.

– Зато у Кима есть богатейший опыт выживания в самых невыносимых, нечеловеческих и экстремальных условиях. Поэтому мы выбрали его командиром нашего маленького отряда. Ким быстро сориентировался в этих туннельных джунглях. Он и нашёл для нас удобное убежище с проточной водой. Здесь есть ломаный агергат из очень странного метала, и Ким сразу сообразил сделать из его деталей заточки для защиты от дикарей и от агрессивных безумцев, которых здесь немало.

Мэг на минуту задумалась, затем продолжила свой рассказ:

– Вскоре после нашего бегства из дикарского селения Ким отправился "на охоту" в надежде поймать мышку, или крысу (тогда мы ещё не знали, что здесь их нет). В прежней жизни Кима жареная в углях мышь считалась сказочным пиршеством. Добычу он, понятно, не нашёл, зато нашёл двух полумёртвых девушек: Линн и Екатерину.

– Вот так находка! – удивилась Лилит.

– Они были из числа шестидесяти человек, прибывших с нами. Бежали они после нас, ночью и тихонько. Бежали, как и мы, куда глаза глядят, выбились из сил и умирали от голода и жажды. Тут помогли мои медицинские навыки. Девушки выжили, но принесли проблемы. Особенно Линн. У бедняжки изначально была тяжёлая клиническая депрессия, а после всего пережитого, да ещё без лекарств, состояние значительно ухудшилось. Едва придя в себя, Линн истрепала нервы всем. Не буду вспоминать. Но, несмотря на душевное расстройство, Линн умна и ответственна. Нам всем было очень жаль её (и себя тоже). Я бы ей выписала ципромил, прозак, или ксанакс и обязательно клоназепам. Но всё это взять, понятно, негде. Ким с ней беседовал много. Не очень результативно, да у него ещё с языком было тогда неважно. Как ни странно (до сих пор удивляюсь), девочку привёл в приемлемое состояние Тамму, суеверный безграмотный шаман. Я, конечно, не верю в такое мракобесие, я верю только в науку, но Тамму странным образом умеет облегчать душевные недуги. Он помог трём несчастным безумцам, бродившим по здешним закоулкам. Как только Линн стало чуть лучше, Тамму пристроил её к делу. Смастерил ей лук со стрелами из упругих прутов неизвестного метала и научил стрелять. Как-то он разглядел в ней на удивление меткого стрелка, прямо снайпера. Это очень ценно для всех нас. Худенькой и анорексичной Линн было тяжело натягивать тетиву, и Даниэль сконструировал ей арбалет из найденного в шахтах хлама. Я лично с двух шагов не попадаю в цель, сколько ни пробую. Остальные тоже меткостью не отличаются, кроме Тамму – тот и стрелок, и гарпунщик. А Линн точно попадёт даже в едва заметную точку в дальнем конце туннеля. Она охраняет наше убежище чрезвычайно ответственно. Вдобавок у Линн обострённый слух, она слышит приближение дикарей за несколько поворотов туннелей. Только благодаря её слуху ты сейчас с нами.

– Я хочу увидеть Линн и поблагодарить её! – воскликнула Лилит. – И остальных, спасших меня.

– Увидишь, сейчас все соберутся, – улыбнулась Мэг и продолжила свой рассказ. – Вторая, найденная Кимом девушка, Екатерина, в отличие от Линн изначально была здорова душой и телом, и поправилась быстро. Но оказалась беременна. Её отдали брату вождя, бедняжке не удалось отбиться. Всё-таки она бежала, но, как выяснилось, не без последствий. Мы все очень переживали за неё. В положенный срок я приняла у Екатерины дочь.

– Это вы здесь уже так долго! – печально сказала Лилит.

– Больше года, – ответила Мэг. – До того, как родилась малышка Селена, Билли и Антонио похитили из дикарского селения трёх девушек прибывших с нами. Но они испугались неопределённости нашего положения, постоянных атак дикарей и того, что нам периодически нечего было есть. Они предпочли плохонькую, но стабильность и вернулись назад к диким мужьям.

– Я б ни за что не вернулась! – убеждённо воскликнула Лилит.

– Екатерина и Линн тоже однозначно решили остаться здесь, не смотря ни на что. И вот теперь наши разведчики, регулярно патрулирующие туннели для защиты от происков дикарей, нашли тебя, подоспев почти вовремя. Наш отряд, вернее, наша семья – это те, кто не опустился до дикого состояния в дикарском мире. Вот только главный наш вопрос – как выбраться из отсюда – пока не решён. Многие сомневаются, что отсюда вообще можно выбраться.