Другая сторона бесконечности

Глава 24

В шлюзовом отсеке было пусто, и это показалось Бэаэт-Ла хорошим знаком: она не хотела никого видеть, ни с кем говорить. А больше всего не хотела объяснять беспокоящимся за неё сотрудникам базы, куда и зачем направляется. Бэаэт вызвала из ангара свой маленький спортивный дисколёт.

"Только бы никого сюда не принесло!" – думала она.

Бэаэт-Ла отдавала себе отчёт, что задуманное ею не укладывается ни в какие представления о нормальности. Непонятно, как вообще кому-то из современных Высших может прийти в голову появиться (не проекцией, а именно лично!!!) в пыльном, жарком, душном мире Тхеллы! В мире с ужасной давящей гравитацией и омерзительным переизбытком кислорода! Появляться там было делом помощников, людо- и биотехников. Уже много столетий никто из Высших лично не появлялся на Тхелле, максимум, пребывая в комфортабельных базах на океаническом дне за спасительным полем пространственных искривлений. Казалось бы, что может быть проще, чем поговорить с психологом вместо того, чтоб совершать такие безумства, как появление самолично в горячем аду Тхеллы! В самом деле, разрыв отношений с любимым мужчиной – вещь обыденная, всем понятная. Это бывает у многих, и пара сеансов коректировки сознания в сочетании с лёгкой успокоительной терапией решила бы вопрос.

Но всё дело в том, что было кое-что другое, то, о чём Бэаэт поначалу не хотела признаться даже себе. И уж тем более не хотела, чтоб об этом узнал психолог, который вряд ли сможет это понять. Дело в том, что чем больше Бэаэт размышляла о нестандартной девушке Лилит, тем сильней и неудержимей ей хотелось понять и узнать эту варварскую, дикую, примитивную жизнь на Тхелле.

Конечно, она профессионально изучала эту жизнь, знала её устройство, историю, все виды социальных, товарно-денежных и семейных отношений. Но это была холодная голая теория. Да, говорящие приматы в своём цеплянии за жизнь трудятся, проявляют различные эмоции, являя собой маленькие детали огромного механизма – социума. Да, повинуясь инстинкту размножения, они создают семьи, производят новые детали для механизма-социума. Да, повинуясь инстинкту экспансии, они уже не только воюют друг с другом и изобретают новые способы убийств, но и совершенствуют свою, пусть примитивную, но технологию. И даже чуть-чуть могут оторваться от поверхности планеты. Это всё понятно. Те из приматов, которым посчастливилось взобраться на верхушку власти, цепляются за эту верхушку, поскольку на ней они получают признание соплеменников и больше благ – и это понятно. Вроде бы всё до мелочей ясно в этом круговороте, и нет ничего нового. Но всё это было и остаётся лишь голой теорией. Распроклятое письмо на стене бокса каким-то образом проложило странную очень крепкую связь между Высшей благороднейшей Бэаэт-Ла и обитательницей дикого несовершенного мира Тхеллы.

Об этом мире можно долго и с апломбом рассуждать на симпозиумах учёных-социологов. Но Бэаэт-Ла не хочет заниматься болтовнёй, она хочет быть профессионалом, хочет увидеть эту жизнь в действии, своими глазами.

Кроме того Бэаэт полагала, что уже сам по себе такой дикий экстрим, как появление лично в одном из крупных людишников, поможет от подступившей депрессии. Во всяком случае, она не могла больше терпеть душевный разлад, боль утраты любимого человека, и навязчивые мысли о девчонке Лилит. И потому была готова на самый безумный поступок.

Сев в свой маленький спортивный дисколёт, она тронула сознанием навигатор. Задала искусственному интеллекту транспортного средства точку прибытия. Дисколёт окутался шаром изменённого пространства и покинул шлюзовой отсек базы. Бэаэт-Ла мрачно наблюдала, как в экранах наружного обзора светлеет: дисколёт поднимался к поверхности океана. Уносились прочь косяки рыб, разлетались во все стороны скаты манты. Вдали в толще воды мелькнуло удаляющееся тело кита, или крупной акулы. Наконец транспортное средство огненным шаром вырвалось из-под воды, молниеносно ушло в небо. Там, описав дугу, взяло курс туда, где на большой город опускался осенний дождливый вечер.