Драконьи тропы

Глава 7

…Темно и сыро в ночном лесу. И страшно. Вихорушка взял покрепче за руку младшего брата.

— Ничего, ничего, не бойся. Заплутали мы малость, но вот тропинка нашлась, мы с нее сворачивать не будем, так к дому и выйдем. Тут уж совсем недалеко осталось.

Ему было всего десять лет, но рядом с пятилетним братишкой он был большой, и ему плакать или пугаться рядом с маленьким не пристало. Да и дорога нашлась, значит, куда-нибудь да выйдут. Пока в лесу тихо, бояться вроде бы нечего. Волков в этих лесах водилось не много, к тому же летом они на людей обычно не нападают. Да и небо расчистилось, выглянул месяц, стало посветлее. Главное сейчас — с дороги не уходить, тогда они или сами к деревне выйдут, или их найдет кто-нибудь. Только поскорее бы утро наступило, а то уж очень страшно одним посреди леса в самую ночь.

Откуда ни возьмись поднялся ветер, и в лесу стало еще страшнее. Зашумели листьями деревья, зашевелились кусты, тихие мирные огоньки светлячков замерцали, заколыхались. Вскрикнула где-то в глубине леса птица. И без того призрачные, неверные в лунном свете очертания стволов и веток затрепетали, и без того темные тени сгустились и зашевелились угрожающе, придвинулись. Вдруг из черной тени под кустами на середину дороги вылезла косматая тварь и двинулась прямо на детей. И, несмотря на темноту, было видно, что она ухмылялась…

С бешено колотящимся сердцем Лиска открыла глаза, увидела перед собой потолок и попыталась успокоиться. Ей уже снилась эта жуть недели три назад. И опять. И еще появились какие-то дети. Что же это такое? Зачем? Интересно, кто бы мог ответить на этот вопрос?

А на дворе между тем потихоньку начиналась осень. Завтра будет большой праздник, и уже к сегодняшнему вечеру здесь будет пропасть народу буквально отовсюду. Это будет один из четырех дней в году, когда здесь, в Драконовых горах, собираются знахари и маги со всего Изнорья, и не только из Изнорья. Будут маги и из Астианы, и из Никеи, и, говорят, даже кто-то из Шельда. Дариан сказал, что приедет, может быть, и Левко, если у него будет такая возможность. Обстановка на границе с Никеей становилась день ото дня все напряженней, и у Ковражинской дружины (которая, по словам Левко, выросла уже до небольшой армии) становилось все больше и больше забот.

Впрочем, и у них сегодня забот немало.

Пока Наира возилась со стряпней на кухне, Лиска отправилась на реку прополоскать занавески из их комнаты.

Речка у дома переливалась солнечной чешуей. Прохладный утренний воздух, казалось, весь сиял, наполненный солнечными бликами. На мостках рядом с корзиной мокрого белья стоял Дариан и мужественными руками выжимал белоснежный пододеяльник. Лиска вышла на мостки и пристроилась полоскать рядом с магом, который уже заканчивал это совсем не мужское занятие.

— Доброе утро, — сказала она. Потом сунула руки в воду и воскликнула: — А вода-то какая холодная!

Он повернулся и взглянул на нее почти серьезно. По его рукам, по лицу бежали золотистые блики от сверкающей под солнцем воды, и его зеленовато-серые глаза казались сейчас аквамариновыми. И она никак не могла разобрать его взгляда. То ли улыбка была в нем, то ли усмешка. Она смутилась и спросила первое, что пришло в голову:

— Дариан, а почему вы с Канингемом так странно разделили домашнюю работу? Ты всегда берешь на себя стирку, а он — мытье полов. А когда он предлагает поменяться, ты смеешься и отказываешься.

Маг поднял брови, выслушав вопрос, выжал выполосканную простынь и ответил:

— Когда-то мы все делали по очереди. То есть готовили-то чаще Лестрина, Мирина или Верилена, смотря кто из женщин здесь в это время бывал. А все остальное мы с Канингемом взяли на себя и менялись. Неделю он моет полы — я стираю, неделю наоборот. Только вот у Канингема есть привычка складывать под стол или под кровать все что ни попадя, и у него там по-соседству может оказаться все, что угодно: книги, амулеты, пузырьки со снадобьями, ценные и не очень ценные артефакты, случается, тут же — что-нибудь со вчера недоеденное. Пару раз я выкинул по нечаянности что-то, как оказалось, очень ценное. А однажды обнаружил у него под кроватью позавчерашний бутерброд, хотел выкинуть, но только взялся за это сокровище, как у меня его отняли.

— Кто? — округлила глаза Лиска.

Дариан, смеясь, пожал плечами.

— Не знаю, не понял. А только это было уже слишком, и я оставил это увлекательное занятие Канингему. А мне хватает и переговоров с банником. Каждый раз, когда начинаем таскать воду для мытья…

Он махнул рукой.

— А у нас разве банник есть?

— А как же, конечно, есть, и не только он. Есть и домовые, и конюшенный, и погребные.

Маг, вскинув на плечо корзину с бельем, отправился к дому.

Вот те раз, а она думала, что уж в доме-то все ясно и просто.

Лиска распустила в холодной воде занавеску и чуть не выронила ее от неожиданности. Вдруг прямо перед ней всплеск, брызги в разные стороны. Солнечные зайчики прыснули под мостки. Ну, конечно же, он всегда так неожиданно появлялся.

Лиска вытащила из воды недополосканную бельевину, кинула ее в таз (никуда не денется) и залюбовалась на дракончика.

Он уже заметно подрос, хотя и был еще меньше лошади.

Она протянула руку и погладила сиреневую с зеленым отливом чешую на длинной любопытной морде.

— Здравствуй, Гай, — она не знала, что ему сказать. Да и надо ли было говорить, он и так все понимал.

Прохладное, солнечное утро, завтра праздник, сегодня уже гости будут приходить отовсюду, а рядом живой дракон. В это и поверить было невозможно.

Его большие, лукавые, салатового цвета глаза прищурились на мгновение. Он ткнул ее своей мордой в плечо, потом вскинулся, обмахнул ее полупрозрачными крыльями и взмыл в воздух. И через несколько секунд уже исчез из виду, скрывшись за скальным гребнем.

Она проводила его взглядом, вздохнула, переполняемая радостью, стеснившей вдруг сердце, и вернулась к своему прежнему земному занятию.

Утренних уроков по случаю предпраздничных хлопот сегодня не было, и девушки, сбиваясь с ног, приводили дом в порядок. Мелких домашних дел накопилось великое множество, думали, до ночи хватит. А они вдруг неожиданно закончились, и после обеда у них с Наирой, оказалось, есть еще кусок свободного времени.

Они сидели в своей комнате и пили чай. Вдруг Наиру осенила счастливая мысль.

— Лиска, послушай, а давай к празднику сочиним себе что-нибудь этакое, — она неопределенно покрутила руками в воздухе. — Мы ведь уже умеем кое-что…

— Это как в прошлый раз, когда мы мои штаны чинили?

— Какие штаны?.. А, да, помню, — Наира сначала сдержанно улыбнулась, потом закусила губу, чтобы не рассмеяться, и, все больше воодушевляясь, подступила к подруге:

— А давай их достанем, поглядим. Может, мы из них что-нибудь сделаем.

— Сделали уже — выкинуть стыдно: не дай Бог, увидит кто-нибудь. Ну что ты хохочешь, тебе смешно, а у меня штанов запасных нету.

— Ну они же все равно рваные были. Ты их уже не носила.

— Их еще вполне можно было зашить, — не сдавалась Лиска. — И к тому же у меня с ними связаны разные хорошие воспоминания. А теперь вот что это такое, а? — она свесилась с кровати и вытащила на свет тряпье из короба со старой одеждой.

— Ты только посмотри, — Лиска тряхнула свидетельством своих прекрасных воспоминаний. — Нет, ты только…

И она, рассмеявшись, потянула вверх штанину, которая по мере поднимания ее с пола не кончалась, а, напротив того, обнаруживала на своем протяжении все новые неожиданные изгибы и повороты и только благодаря сильно уменьшившейся ширине не занимала много места в комнате. На третьей сажени девушка, как и в прошлый раз, начала безудержно хохотать следом за подругой, которая не могла уже больше смеяться, а только судорожно похрюкивала в подушку.

Немного успокоившись, они убрали с глаз подальше этот шедевр практической магии, однако, мысль, раз появившись, не захотела так просто уходить.

— А все-таки неплохо было бы надеть что-нибудь новое на праздник.

— А помнишь, нам твоя тетушка, Илеста, когда мы были в Ойрине, разных кружев подарила…

— Конечно, помню. А еще мы с тобой всего месяц назад в Ойрине были и купили там новые юбки и новые рубашки. Мы их здесь еще почти не носили, так что они вполне новыми остались. А если на них еще тетушкины кружева пришить кое-где, будет очень нарядно.

— Так в чем же дело? Давай пришьем.

Наира вытащила коробку с подаренными им кружевами, и девушки принялись увлеченно, как сказал бы Левко, «трясти тряпьем». В ход пошли нитки, иголки, ножницы, обрезки красивых ленточек, и не прошло и часа, как обе, оттесняя друг друга, красовались перед зеркалом, которое сейчас было мало, как никогда.

— Ах, какая досада, ничего же не видно!

— Не расстраивайся, Наира, я тебе так расскажу. По-моему, очень хорошо получилось, вот это широкое кружево понизу — как раз то, что надо. И по цвету очень подходит. И ты еще выше кажешься, здорово. Погоди, не крутись, «жениха» сниму.

Лиска сняла с Наириной юбки прилипшую белую нитку и принялась накручивать ее на палец, высчитывая заветную букву:

— А, Б… Ж, З, И. Гляди-ка ты, жениха на «И» звать будут.

Наира задумалась, перебирая в уме имена.

— Что-то я никого из молодых мужчин на «И» не знаю…

— Одного точно знаешь.

— Кого же это?

— Левко.

— На «И»?

— Ага, — Лиска хитро прищурилась, — у него полное имя — Ирлевор, только он его не любит, говорит, что уж больно вычурное. Поэтому его полного имени почти никто и не знает, а все так и зовут — Левко.

— Правда? Я и не знала, — удивилась Наира и задумалась, примеряя на Левко диковинное имя. Впервые она с ним встретиась совсем недавно, но, учитывая те опасности, которые тогда выпали на их долю, знакомство это было весьма основательным. Да и вообще Левко казался человеком довольно открытым. А тут вдруг оказывается, что она и имени-то его как следует не знает. Его полное имя звучало немного странно, непривычно и немного загадочно.

— Наира, — Лискино любопытство взяло верх над деликатностью, — он тебе нравится?

— Конечно, — почти не задумываясь, ответила девушка, — он хороший друг и человек замечательный, смелый и умный, и слабого в обиду не даст, и за словом в карман не полезет… Да он, наверное, многим нравится.

— Наира, — с мягким упреком повторила Лиска, — я же не об этом…

— Ну-у… — протянула Наира, задумываясь над трудным вопросом, и вдруг совершенно некстати вспомнила: Лиска, у нас же скоро занятия. Кордис будет ждать на поляне.

— Нет уж, не надо, чтобы она нас ждала, — Лиска заторопилась переодеваться. — Лучше мы ее подождем. Вот уж с кем совсем не хочется ссориться.

— И с кем бы вовсе никогда не иметь дела. Ведь надо же так спрашивать, что всякое соображение начисто отшибает. И так-то, когда стараешься и торопишься, невозможно сосредоточиться, а она еще рядом под руку смотрит, ухмыляется…

Не так давно, всего недели две назад, они научились наконец хотя бы и худо-бедно, но все же находить порталы, и могли уже с их помощью перемещаться. Разумеется, только туда, куда им было заранее позволено, и, разумеется, с соблюдением всех предосторожностей и под присмотром своих старших наставников (и наставниц). И порой они уже даже делали успехи, и по этому случаю последние дни были посвящены уже изучению «щелей».

Было удивительно, как Кордис при ее бешеном темпераменте умудрялась быть такой нудной в объяснении фантастически интересных вещей. Она могла полчаса потратить на бесконечные предостережения, скучные инструкции и ехидные комментарии о том, что будет, если… И только после этого сказать несколько слов по сути дела, да и то настолько невразумительно, что чаще всего понять, что происходит на занятии, во время самого занятия не было никакой надежды. В результате выходило, что двух самых тупых на свете учениц пытается научить чему-то самая тупая на свете преподавательница (да еще и злобная).

Вот и сейчас, дополнив и без того сумбурные представления учениц о том, что такое «щели», несколькими туманными пояснениями, она удалилась, как она сама сказала, «здесь недалеко, ненадолго», не забыв их огорошить очередным загадочным заданием.

— Наира, что значит: «нужно только найти портал и отличить его от „щели“», а? — без особой надежды спросила Лиска.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Если уж мы найдем портал, так это портал и будет, — она махнула рукой. — А давай найдем что-нибудь сначала, а там видно будет.

Они осмотрелись. Это была не та поляна, где они давно обшарили каждый куст, а небольшой пятачок немного дальше от дома, прямо над речкой. Скромная «обстановка» состояла из нескольких крупных валунов, часто стоящих молодых осинок, осоки и мелких камешков на берегу. Они внимательно поглядели по сторонам и одновременно, чуть не хором, выдали:

— А что тут искать-то? Вот он, портал.

Все было ясно как день. Между двумя валунами очень явно (для них с недавних пор действительно явно) обозначилось сильно разреженное (очень трудно найти слово для того, что просто так глазами не увидишь) пространство. Лиска недоуменно развела руками:

— Что тут различать-то? Портал и портал, похожий на все остальные… Сейчас пройдем и увидим, куда он выходит.

— Нет, подожди, — остановила ее подруга. — Не зря же она дала такое задание. Может быть, и не такой же. Вот, взгляни, какой он узкий. И вроде бы светится немного с того края. А порталы обычно начинают светиться, только когда их активируешь.

— Ну, если приглядеться, может, слегка и светится, а может, мы это сами себе придумали, вот и кажется. «Щели» отличаются… — вспоминали девушки, — отличаются тем, что от них веет каким-то особенным настроением, душевным состоянием. Как она говорила? «„Щели“ открываются на чувство». Наира, тебе чем сейчас веет?

Наира глубокомысленно наморщила лоб.

— Ну-у, сомнением, кажется. А тебе?

Лиска прислушалась.

— Наверное, да, у меня вроде тоже сомнение выходит. Только ведь это, может быть, просто от того, что мы пытаемся выполнить идиотское задание, которое сама Кордис и дала? Иди тут различи. Чем больше к себе прислушиваешься, тем больше сомневаешься, — она пожала плечами. — Да портал это, и думать нечего. В конце концов, проверить можно просто: пройти туда и тут же вернуться.

Наира посмотрела на портал между валунами. Посмотрела и так и этак. Отступила на шаг, еще посмотрела.

— Леший его знает, никак не пойму. Может, и правда проверить? А вдруг это «щель»? Что тогда?

— А ничего. Просто не пройдем, да и все. Мы же не умеем перемещаться по «щелям».

Аргумент, конечно, логичностью не блистал, но если представить себе, что скоро явится Кордис, а они не в состоянии ответить на простой вопрос…

— Ну, давай попробуем. Только туда и обратно.

— А ты не боишься?

— А мы быстро, — Наира решительно шагнула к порталу, Лиска — за ней.

Обычно всякие глупости первая делает она, Лиска. Сейчас первая — Наира, значит, это, скорее всего, не глупости. В последний момент, когда Лиска шагнула следом за подругой в раскрывшуюся темноту портала, вновь зашевелилось в ней то самое чувство, которое до этого она никак не могла определить. И только уже стоя в беспросветной и не собирающейся развеиваться темноте она наконец поняла, что это такое. «Тревога» — вот как это называется. Значит, это все-таки щель… А, все равно уже поздно.

— Наира.

— М-м?

— Мы где?

— Не знаю, темно.

— Значит, это все-таки «щель».

— Выходит, да, «щель». Я как раз, кстати, сейчас вспомнила, что «щели» проходят только в одну сторону.

— Ага, я тоже это вспомнила. И еще вспомнила, что до конца ее пройти можно, только если до конца сохранять то же самое душевное состояние, переживание, с которым ты в нее входил.

— А мы с каким входили?

— А черт его знает, вроде мы о сомнении говорили. Интересно, мы оказались посредине пути из-за того, что переживание изменилось, или это сама «щель» заканчивается здесь?

— Ой, Лиска, тебе всегда все интересно. Слушай, я вдруг еще вспомнила…

Лиска тоже еще вдруг вспомнила. Разное. Что «щели» бывают прерывистыми. Что в незнакомую «щель» без опытного проводника соваться не стоит. Что «щели» вообще очень опасны. Что их бывает легче найти, чем портал, они не смещаются и ярче светятся, но их намного труднее использовать. Что неспособность сохранить начальное переживание, с которым в нее входил, ведет к обрыву «щели» и потере направления. И еще, что, если «щель» заканчивается под землей, то обычно где-то недалеко есть другая, но неизвестно, куда она выведет.

— Лиска!

— А?

— Чего мы ждем?

Лиска вздохнула.

— Думаю, наверное, надо бы что-то делать, может быть, куда-то идти, да что-то страшно с места сдвинуться. Хоть бы осмотреться для начала.

— Хорошо бы, — Наира сунула руки в карманы. — Как назло, из карманов все повыложила. Один носовой платок остался. А у тебя зажечь ничего нет?

Лиска запустила руки в свои сокровища. В правом кармане кроме носового платка и складного ножа лежал еще только моточек бечевки, огрызок карандаша и несколько орехов. Зато в левом было гораздо интереснее. Там была еще пара орехов, небольшая плоская пуговица (кажется, от рубашки), маленькая катушка ниток, камешек (очень красивый, красный с желтыми и белыми полосками, недавно около речки нашла, там еще большой был такой же. А еще такие интересные булыжники лежали…), да потом еще гвоздь (мало ли зачем, всякое может случиться, он много места не занимает), так, а это что? Она ощупывала что-то маленькое и непонятное, вроде деревянное… А, да, это кусочек можжевелового корня, он пахнет хорошо, а по форме похож на маленького дракончика…..

— Лисса!

— Да, да, сейчас, ага, вот у меня тут огарок свечки завалялся. Помнишь, в прошлый раз в погребе соленые грузди искали? Зажигай. Хорошие были грузди.

Наира нащупала в руках подруги свечку, взялась за фитиль и развела пальцы.

Крошечный лепесток пламени осветил ее руку, склоненные головы девушек, пространство вокруг них.

Лиска вздрогнула и поежилась. Хорошо, что она не стала обшаривать руками пространство вокруг себя. Прямо напротив нее, на расстоянии вытянутой руки, была стена, а на стене… сидели то ли тритоны, то ли саламандры, на первый взгляд вполне безобидные и, может быть, даже по-своему красивые, но их скользкие шкурки не располагали к близкому знакомству.

Итак, стояли они, разглядывая стену, в узком темном коридорчике, ведущем в обе стороны в неизвестно куда. Никаких указателей, само собой, не было.

— Наира, а ты бы куда сейчас пошла, если положиться на интуицию?

— Влево, — не долго думая, ответила та.

— Мне тоже кажется, что влево. Значит, туда и идем.

И Лиска двинулась в темноту навстречу неизвестности. Шли они быстро, стараясь не думать о том, куда (а, главное, к кому) они могут в конце концов выйти. Вокруг стоймя стояла тихая плотная темень. Огарок свечи таял бессовестно быстро, а ничего не происходило (может, и к лучшему) и ничего не менялось. Еще сотня шагов, еще десяток, еще чуть-чуть. Крохотный огонек мерцал над растопленной восковой каплей. Еще немного, еще. Шаг, два… все. Темнота.

— Погасло, — как ответственная за хранение огня констатировала Наира.

Они помолчали. Наира начала было подыскивать слова, чтобы подбодрить подругу, все-таки она была старшей, как вдруг…

— Смотри, впереди, кажется, что-то светится.

— Да, правда, — Лиска почти бегом ринулась вперед.

Свечение немного усилилось, тоннель начал раздаваться вширь и вширь… Лиска остановилась внезапно как вкопанная.

— Наира, — она в волнении вытянула руку в пространство, указывая. На стенах широкого, переходящего в обширную пещерную залу тоннеля лепились уже знакомые им зверюшки со светлячками на длинных усиках-рожках, — смотри-ка, наши старые знакомые.

Звери были очень симпатичные. Правда, ситуация, в которой они их впервые встретили, была из тех, в которые лучше бы даже во сне никогда не попадать. По спине побежал холодок. Они переглянулись.

— В прошлый раз из пещеры был выход. Может быть?…

— Это другая пещера, — мрачно констатировала Наира.

Увы, да. Это действительно была совсем другая пещера. Она была меньше, темнее и никакого намека на хоть самый тусклый и заблудившийся дневной свет ни в одном из примыкающих к ней проходов не было. Правда, и никаких чудищ не было тоже. Пока. Изо всего, что они успели узнать о здешних пещерах, на память, как назло, не приходило ничего, кроме сегодняшних наставлений Кордис: «Драконовы горы вообще не место для приятных прогулок, а подземные области тем более. Они ближе к глубинным, диким, магическим источникам, которых старинный договор времен Гедеониуса Кантора не касался, и значительно дальше от тех, кто может вас услышать и защитить….»

Они прошли в середину пещеры. Тусклое свечение стен кое-где прерывалось черными дырами ходов неизвестно куда. Они в нерешительности топтались на месте.

— А помнишь, Канингем рассказывал нам, что порталы могут иногда обнаружиться в самом неожиданном месте, и он сам несколько раз находил их даже в подземелье, — Наира говорила это очень уверенно, даже голос почти не дрожал.

— Да, я помню. Кордис тоже об этом говорила, — Лиска тоже старалась говорить как можно бодрее, и, наверное, от этого последние слова прозвучали как-то уж слишком звонко и отдались где-то в глубине резким дробящимся эхом. И вокруг в воздухе повисла тишина, нехорошая, душная. И она никуда не уходила, а, казалось, обступает их все теснее. Они отошли с середины пещеры к казавшемуся более безопасным краю и замерли, прислушиваясь.

Первой не выдержала Наира.

— Лиска, бежим, — шепнула она еле слышно.

— Куда?

— Не знаю. Все равно бежим.

Она вдруг резко вздохнула, будто собиралась нырнуть, сорвалась с места и помчалась вдоль каменной стены. Лиска побежала следом, поддавшись ее порыву, и уже на бегу услышала тот страшный звук, который они обе так боялись услышать. Этот жуткий скребущийся шорох полз из какого-то входа в пещеру, которых здесь было больше десятка, но из какого именно, невозможно было понять из-за эха и из-за того, что они бежали как угорелые. Вот так, на бегу, никак нельзя было ничего решить, придумать, сообразить. Однако, возможно, именно это и спасло их, потому что, когда из черной дыры в стене рядом с ними высунулась громадная когтистая лапа, а вслед за ней начало подтягиваться мерзкое, жирно поблескивающее тело чудовища, у них не было времени оцепенеть и выбирать, куда бежать. Они уже бежали.

— Сюда, — не своим голосом крикнула Наира, бросаясь в боковой проход, который вел вроде бы почти туда же, откуда вынырнула эта тварь, но не рассуждать же было, зачем…

За Лиску думали сейчас ноги. Они же и несли ее сейчас по длинному нескончаемому коридору.

А сзади уже шуршало…

Зато впереди…

— Наира, «щель»!

— Да, да, скорее…

И неважно было, далеко за ними чудище или близко. Главное — они сами были впереди. И уже прямо перед ними сияла отчетливая вертикальная полоса.

Все. Сверкнуло ярко-желтым, за спиной у них схлопнулось, и они… Господи, как хорошо жить на свете… Они стояли на зеленой траве около больших валунов. Непонятно пока где, но уж, во всяком случае, не под землей. Прямо перед ними виднелись каменистые холмы, таких здесь полно. Справа — заросли курмыша, это очень неплохо, а слева…

Слева на широком шершавом камне сидела Кордис с видом человека, измученного многолетней скукой ожидания дождя в пустыне.

— И что вы там так долго делали, позвольте вас спросить?

Она со скептическим вниманием оглядела их обеих.

— Напугались что ли чего?

У Лиски где-то между ушами и горлом колотилось сердце, и пока она переводила дух, чтобы что-то сказать, Наира уже успела ответить как ни в чем не бывало, только слегка запыхавшись:

— Мы немного заблудились.

Магичка посмотрела на них со снисходительностью, предназначенной безнадежным идиоткам, выслушала ответ, слегка склонив набок голову, и усмехнулась чему-то своему.

— Угу. Ваша задача была найти вход и определить, что это, портал или «щель», а не лезть сломя голову в первую попавшуюся дыру. Где сейчас находимся, определили? М-м? Ладно, пора идти.

Она легко поднялась, сделала несколько шагов к кустам курмыша, резким движением ладони вниз распахнула портал и шагнула туда с завидной будничной невозмутимостью, не оглядываясь. Они поспешили за ней, пока портал не закрылся, и оказались не где-нибудь, а прямо напротив их дома, на противоположном берегу речки. Брод был совсем рядом, перейти — пара пустяков, сапоги только промочили. Однако, если вспомнить, где они только что были, о такой ерунде не стоило даже вспоминать.

Сапоги сушились около печки, а сами они сидели за большим кухонным столом, ели печеную картошку с солеными груздями, по очереди тискали Рушку и слушали разговор Канингема, Дариана и магичек. За столом кроме Кордис сидела еще старая, худая, вся седая астианка. Канингем называл ее Лерайна и обращался к ней с большим почтением. Говорили маги не торопясь, как водится за чаем, и вполголоса делились новостями, не всегда понятными девушкам. Зашел разговор и о тревожных событиях на границе Изнорья с Никеей, и о жутковатых новостях из мест, соседствующих с Чернопольем.

— Говорят, там дети пропадать начали, — не то сказала, не то спросила астианка.

— Говорят, — мрачно подтвердил Дариан. — В Лешачьей балке за последние две недели восемь человек пропало. Некоторых из них потом нашли… лучше бы, может быть, и не находили… А вчера под вечер, Лестрина говорила, где-то в тех же краях пропали дети. Пока не нашлись.

Маги замолчали, уступая пространство тяжелым новостям. Лиска вспомнила свой предутренний кошмар. Так, что же это, выходит, был вещий сон?

Кухню меж тем уже наполняли сырые осенние сумерки. Потянуло сквозняком. Дунул за окнами ветер, наползла откуда ни возьмись низкая тяжелая туча. Брызнул холодный дождь. Серая мгла прилипала к ослепшим от ненастья оконным стеклам. И тут вдруг взвизгнула и оглушительно хлопнула входная дверь. Лиска вздрогнула и еле удержалась от того, чтобы не вскочить на ноги.

Глухо и зловеще ступали по каменному полу чьи-то тяжелые сапоги. Некто шествовал по коридору. Не торопясь, с уверенным достоинством, с томящей душу медлительностью подходил он к двери. Что-то громко и неприятно шаркнуло по косяку. Медленно, тягуче и жалобно заскреблась по полу кухонная дверь…. И через порог переступила крупная, круглолицая женщина. Энергичная, добродушная, жизнерадостная, с громким полнозвучным голосом. Кто же в Драконовых горах мог не знать Верилену?

— Здрасьте, люди дорогие! И какого же лешего у вас в коридоре такая темнотища, скажите на милость? Хоть бы свечечку зажгли. Дверную ручку чуть нашла.

Верилена заполнила собою сразу всю кухню. На столе в два больших блюда были немедленно разложены принесенные ею пироги. От ее ахов, охов и восклицаний по поводу сто лет не виденной ею Лерайны эхом звенели кастрюли на полках. Мокрый плащ был немедленно пристроен сушиться поближе к печке. Мужчины тут же заварили свежий чай и подкинули в печку дров. Даже Кордис поучаствовала, подвинула поближе к гостье вишневое варенье.

Маги начали обсуждать планы на завтрашний, несмотря ни на что, все-таки праздничный день. Договаривались о том, где и как размещать гостей, которые прибудут на пару дней, и учеников, которые останутся здесь не на один месяц.

Лиска с Наирой радовались, что с ними в доме будут жить еще три девушки-астианки и четверо молодых людей из Изнорья и Никеи. Еще несколько человек будут жить у Верилены и у Кордис. Часть учеников предполагалось разместить в Ойрине, у тамошних ведьм и знахарей, и по двое-трое — у многих из магов, постоянно или почти постоянно живущих в Драконовых горах. Разговор явно затягивался надолго, и девушки пошли к себе переодеться и передохнуть.

Уже будучи в коридоре, едва закрыв за собой дверь в кухню, они услышали, как Верилена (ее всегда было очень хорошо слышно) спросила:

— Как успехи у твоих учениц, Кордис?

Ну как же было не выслушать ответ! Они подвинулись поближе к двери и затаили дыхание. (Может быть и зря, и совершенно зря…)

— Да по-разному, — кисло отозвалась Кордис. — Кое-что, бывает, получается. Бывает, не дослушают, бывает, напутают. Не хватает серьезного отношения к делу. И личные особенности иногда сказываются не лучшим образом. Одна — любопытна до потери всякого соображения, другая — горда до пренебрежения элементарной осторожностью, а вместе они чудесно дополняют друг друга до абсолютного безрассудства и полной безответственности.

Ученицы отпрянули от двери как ошпаренные. Как она могла! Они старались как никогда, из кожи вон лезли, вот уже без малого месяц терпели ее бесконечные насмешки и пробовали, и пробовали без конца. Они даже для Верилены так не старались! Они сегодня чуть не погибли! А эта стерва!.. И ведь даже не им самим высказала, а Верилене, их любимой Верилене. И Лерайна слышала, которая их и не знает вовсе, и Канингем, и Дариан… Лиска поднималась по лестнице, заливаясь мучительной краской стыда, и только когда они оказались в своей комнате и она увидела пунцовые щеки и сверкающие глаза подруги, у нее слегка отлегло от сердца. Говорить об этом, впрочем, не захотелось ни ей, ни Наире. Слава Богу, было что обсудить и без этого. Завтра здесь будет куча незнакомого народа. Хорошо бы им повезло с новыми соседями и соседками. А еще завтра, может быть, уже к обеду прибудет и Левко… За разговорами они не заметили, как уже совершенно стемнело и пора было пожелать друг другу спокойной ночи.