Драконы погибшего солнца

21. Устройство для путешествия во времени

Ошеломляющий и страшный полет верхом на грифоне закончился в ясном небе и под лучами солнца. Он занял намного больше времени, чем предполагалось, потому что грифон, уходя от преследования в пелену шторма, сильно отклонился от курса. Приземлился он где-то в пустынных Харолисовых горах, для того чтобы завалить оленя, – задержка, которая вызвала негодование Палина, но которую никакие мольбы последнего предотвратить не могли. Насытившись, грифон немного вздремнул, меж тем как Палин нетерпеливо ходил взад и вперед по поляне, не выпуская руки Тассельхофа. Когда настала ночь, грифон заявил, что после наступления темноты полет невозможен. Затем он и Тассельхоф уснули. Палин, донельзя разозленный, просидел всю ночь не смыкая глаз в ожидании восхода солнца.

Рассвет следующего дня застал их уже в пути, и примерно к полудню грифон приземлился на пустынном поле неподалеку от того, что было когда-то Академией Волшебства. Каменные стены Академии еще стояли, но они были почерневшими и обветшалыми, а крыша представляла собой лишь череду обгоревших балок. Сама Башня, являвшаяся когда-то символом надежды всего Кринна на возвращение магии, ныне, после взрыва, вырвавшего ее сердце, превратилась в груду развалин.

Когда-то Палин мечтал восстановить Академию, хотя бы из желания доказать Берилл, что он не сломлен. Но когда магия стала уходить из него подобно тому, как сочится вода меж сжатыми пальцами, он оставил эту мысль. Лучше было посвятить свое время и силы поискам артефактов Четвертого Века, которые таили в себе древние заклятия и могли быть использованы теми, кто знал в них толк.

– А что это за место? – Тассельхоф уже соскользнул со спины грифона и с интересом разглядывал разрушенные стены с зияющими глазницами окон. – И что здесь случилось?

– Ничего. Не обращай внимания, – ответил Палин, не желая входить в долгие объяснения и касаться такого болезненного для него вопроса, как смерть его мечты. – Пойдем отсюда. У нас нет времени на…

– Смотри-ка! – вскричал Тас, указывая на стены Башни. – Там кто-то ходит. Я сбегаю посмотрю.

И он умчался вперед – яркое пятно рубашки и трепетание хохолка в воздухе.

– Не убегай дале… – Но с таким же успехом Палин мог кричать вслед ласточке.

Тас был прав. Кто-то действительно разгуливал среди развалин Академии, и Палин принялся гадать, кто бы это мог быть. Он заметил, что этот человек одет в бежевый, обшитый золотом плащ, из-под которого виднелись длинные алые одежды. Наверное, это кто-то из бывших учеников пришел бросить ностальгический взгляд на места, в которых прошла его молодость. Но Палин тут же отбросил эту мысль и вскоре по изящной походке и богатому платью понял, что это Йенна.

Госпожа Йенна Палантасская была одним из самых могущественных магов Ложи Алых Одежд еще задолго до дней Войны с Хаосом. Женщина необычайной красоты, она, как предполагалось, была любовницей Темного Даламара, ученика Рейстлина Маджере и Хозяина Башни Высшего Волшебства в Палантасе. Она владела лавкой магических принадлежностей в Палантасе, которая процветала в Четвертом Веке, когда магия была дарована людям тремя милосердными Богами – Лунитари, Солинари и Нутари. В лавке Йенны предлагалась вполне обычная коллекция компонентов, необходимых для заклинаний: помет летучих мышей, крылья бабочек, лепестки увядших роз, яйца пауков, сера и тому подобные прелести. Йенна могла также предложить довольно неплохой набор ядов и была известна как обладательница прекрасного собрания рукописей и инкунабул, лучшего после библиотеки Вайретской Башни.

Эти книги, как и любопытные магические инструменты вроде волшебных колец, браслетов, кинжалов, мечей, кулонов или брелков, имелись в продаже и стоили немалых денег. Но у Йенны были и другие, куда более мощные и опасные артефакты, которые она показывала лишь самым серьезным покупателям, да и то после предварительных переговоров.

Когда разразилась Война с Хаосом, Йенна вместе с Даламаром и несколькими другими магами Ложи Белых Одежд выполняла опасную миссию: они пытались победить разбушевавшегося Отца Богов. Впоследствии она никогда не рассказывала о том, что им пришлось пережить во время этого ужасного путешествия. Все, что было известно Палину, – это то, что Даламар вернулся из него тяжело раненным и многие недели провел в своей Башне в Палантасе, находясь между жизнью и смертью.

Все эти недели Йенна была его постоянной сиделкой и помощницей, но однажды она покинула жилище Даламара, чтобы никогда туда не возвращаться. В ту же ночь Башня Высшего Волшебства в Палантасе была разрушена магическим взрывом. С тех пор Даламара никто не видел. После многолетнего отсутствия Совет объявил его умершим. Госпожа Йенна вновь открыла свою лавку и обнаружила, что владеет буквально золотой жилой.

Когда магия, дарованная Богами, исчезла из мира, несчастные маги стали искать пути, чтобы вновь овладеть былым могуществом. Они обнаружили, что магические инструменты, созданные в Четвертом Веке, продолжают хранить свою силу. Единственным отрицательным моментом было то, что эта сила проявляла себя довольно непредсказуемо. Магический меч, служивший силам добра, внезапно обращался против того, кому принадлежал. Кольцо-невидимка перестало действовать в самую неподходящую минуту, подарив своему обладателю пятилетнюю отсидку в тюрьме Оплота. Причины оставались неизвестными. Одни видели корень бед в том, что Боги лишили людей своего покровительства. Другие отмахивались и утверждали, что Боги тут вообще ни при чем, а подобные артефакты всегда вели себя весьма своенравно.

Покупатели, однако, более чем охотно шли на риск, и спрос на творения Четвертого Века взлетел до небес, далеко обогнав паровую складную механическую катапульту гномов. Госпожа Йенна предусмотрительно повысила цены в своей лавке. Теперь, когда ей уже было «чуть-чуть» за шестьдесят, она стала одной из богатейших женщин Ансалона. Все еще красивая зрелой и яркой красотой, она сохранила свои влияние и власть даже во времена правления Неракских Рыцарей, чьи командиры находили ее прелестной, загадочной, чарующей и разумной женщиной, всегда склонной прислушаться к доводам сильного. На тех же, кто называл ее предательницей, она не обращала внимания. Йенна давно научилась не только ловко менять свою позицию в ходе сделки, но при этом еще и убеждать каждую из сторон, что именно ее интересы она блюдет наилучшим образом.

И, уж конечно, госпожа Йенна была известным и всеми признанным знатоком магических творений Четвертого Века.

Палин не мог направиться к ней немедленно. Грифон опять начал жаловаться на голод и уже плотоядно посматривал на кендера, готовый кинуться за ним вдогонку и растерзать. Палину пришлось пообещать, что он сейчас же вернется с олениной, удовлетворив таким образом чудовище, которое успокоилось, принялось чистить перья, довольное тем, что они прибыли к месту назначения.

Палин устремился за кендером, который безмятежно бежал вперед, по пути еще ухитряясь заглядывать во все щели и под каждый камень и осматривать каждую любопытную находку.

Йенна, неторопливо прогуливавшаяся среди развалин Академии и привлеченная суетой кендера, направилась к нему.

Тас поднял голову, несколько секунд вглядывался в приближающуюся фигуру и вдруг, испустив радостный вопль, подпрыгнул и бросился прямо к ней, раскинув руки.

Йенна тут же остановилась, вытянув обе руки ладонями вперед. Мгновенная вспышка одного из ее колец – и Тас застыл на месте, словно наткнувшись на каменную стену.

– И не приближайся ко мне, кендер, – спокойно предупредила женщина.

– Но Йенна! – вскричал Тас, потирая ушибленный нос и с интересом поглядывая на заманчивые колечки на ее пальцах. – Ты разве не узнаешь меня? Это же я, Тассельхоф! Тассельхоф Непоседа. Мы встречались с тобой в Палантасе во время Войны с Хаосом! Для меня-то с тех пор прошло всего несколько дней, а вот для тебя, похоже, годы и годы, потому что ты стала намного старше. Просто на очень много, – подчеркнул он. – Я еще приходил в твой магазин и… – Поток сведений стал иссякать.

Йенна по-прежнему держала руки вытянутыми вперед и с доброжелательным изумлением смотрела на кендера. Было совершенно очевидно, что она не верит ни единому его слову.

Услышав скрип шагов по гравию, она повернула голову к приближавшемуся магу.

– Палин! – Улыбка осветила ее лицо.

– Йенна! – Он почтительно склонил голову. – Я счастлив, что ты смогла уделить мне время.

– Дорогой мой, но если то, что ты мысленно сообщил мне, правда, то я, конечно, не могу упустить такой возможности за все сокровища Истара. Извини, что не подаю тебе руки, но мне приходится удерживать на расстоянии этого кендера.

– Каким было твое путешествие?

– Долгим. – Она в притворном ужасе закатила глаза. – Мое кольцо для путешествий, – она указала на кольцо со сверкающим, оправленным в серебро аметистом, которое она носила на большом пальце, – бывало, в мгновение ока переносило меня с одного конца континента на другой. Теперь же мне понадобилось два дня, чтобы добраться из Палантаса в Утеху.

– И что же ты делаешь в стенах Академии? Если ты надеешься разыскать здесь какой-нибудь магический инструмент, то не стоит беспокоиться. Мы постарались унести с собой все, что смогли.

Йенна покачала головой:

– Нет, нет, я хотела просто прогуляться. Я зашла к тебе, но, – добавила она, сопроводив свои слова многозначительным взглядом, – там была твоя жена, и, кажется, она не пришла в восторг от моего визита. Найдя прием довольно прохладным, я предпочла более теплую прогулку под лучами солнца. – Она оглянулась и тряхнула головой. – Я не была здесь с тех самых пор. Они тут хорошо потрудились. Ты не намерен восстановить Академию?

– Зачем мне это? – вопросом на вопрос ответил Палин. Его тон был горьким. – Зачем нужна Академия Волшебства, когда больше нет самого Волшебства? Тас, – резко обратился он к кендеру, – Аша дома. Почему бы тебе не сбегать навестить ее? – Он указал на большое здание, которое едва виднелось за окружавшими его высокими деревьями. – Вон наш дом…

– Я знаю! Я был там, когда приезжал на первые похороны Карамона. Аша и теперь рисует такие же красивые картинки, какие рисовала тогда?

– Почему бы тебе не спросить об этом у нее самой? – посоветовал Палин.

Тас оглядел заманчивые развалины и застыл в нерешительности.

– Аша может обидеться, если ты не придешь.

Этот довод сразил кендера.

– Да, ты прав. Я ни за что не хотел бы ее обидеть. Мы с Ашей такие большие друзья! Кроме того, я ведь смогу вернуться сюда позже. До свидания, Йенна! – Он хотел было помахать на прощание рукой, но предусмотрительно воздержался. – И спасибо за то, что ты немножко поколдовала на мне. Я так давно этого не испытывал, было очень приятно.

– Довольно странный парнишка. – Йенна проводила взглядом кендера, который, выписывая зигзаги, спускался с холма. – Он удивительно напоминает мне одного кендера, которого я когда-то знала. Того звали Тассельхоф Непоседа. Можно подумать, что это он и есть.

– Это действительно он, – сказал Палин. Йенна медленно перевела на него взгляд.

– Ну, полно! – Она испытующе вгляделась в лицо мага. – Клянусь ушедшими Богами, ты, кажется, говоришь совершенно серьезно. Но, знаешь ли, Тассельхоф Непоседа умер очень давно и…

– Разумеется, я это знаю! – нетерпеливо прервал ее Палин. – Это случилось более тридцати лет назад. Или около того. Извини меня, Йенна, – он вздохнул, – прошлая ночь для меня была очень долгой и страшной. Берилл узнала о магическом артефакте, нам была устроена засада, и мы с кендером едва спаслись, а соламниец, который доставил ко мне кендера, погиб. Потом, когда мы уже поднялись в воздух на грифоне, на нас напал один из зеленых драконов, посланный Берилл. Нам удалось ускользнуть от него только тогда, когда мы влетели в самое сердце бури.

– Тебе следует немного поспать, – посоветовала Йенна, с сочувствием глядя на него.

– Что ты, мне не заснуть. – Палин потер глаза, сам чувствуя, какие они опухшие и воспаленные. – Мои мысли беспорядочно скачут и просто не дают мне покоя. Нам с тобой необходимо поговорить – почти выкрикнул он в отчаянии, видя, что она не понимает его.

– Но ведь потому-то я и здесь, друг мой, – спокойно ответила она. – Однако ты сначала поешь что-нибудь. Давай пойдем к тебе, ты выпьешь стакан вина и поздороваешься со своей женой. Насколько я успела понять, она сама только что вернулась из опасного путешествия.

Палин немного успокоился и слабо улыбнулся ей:

– Ты, права, Йенна, права, как всегда. – Он с минуту подумал, что и как необходимо сказать Йенне сейчас. – Это был настоящий Тассельхоф, Йенна. Я убежден в этом. И он побывал в будущем, которое совсем не является нашим будущим, там, где не существует великих драконов. Это время мира. И у Таса имеется при себе устройство для путешествий во времени.

Глаза Йенны пристально, изучающе смотрели на него, затем, когда она убедилась, что он не шутит, они сузились, и в них загорелся неподдельный интерес.

– Да, – наконец произнесла она, – нам просто необходимо поговорить. – Она приняла предложенную Палином руку, и они стали не торопясь спускаться с холма. – Расскажи мне все, Палин, – попросила она.

Дом Маджере представлял собой огромное древнее сооружение, в котором прежде обитал Магистр Теобальд, чародей, обучивший магии Рейстлина Маджере. Карамон приобрел его после смерти Магистра в память о своем усопшем брате и подарил Палину и Аше в день их свадьбы. Здесь родились и выросли их дети, отсюда они уехали, начав вести самостоятельную, полную приключений жизнь. Палин превратил бывшую классную комнату, в которой молодой Рейстлин некогда скучал на уроках, в студию для своей жены, художницы-портретистки, пользовавшейся некоторой известностью в Соламнии и Абанасинии. Лаборатории же старого мага он использовал по прямому назначению.

Когда Тассельхоф признался Палину, что прекрасно помнит его дом по своему первому путешествию, он сказал сущую правду. Он действительно помнил его, и дом с тех пор нисколько не изменился. В отличие от своего хозяина, который в это путешествие Таса был совершенно другим человеком.

– Наверное, если искалечены пальцы, то взгляды на жизнь тоже становятся искалеченными, – умничал Тас перед Ашей, сидя у нее на кухне и поедая огромную миску овсяных хлопьев. – Я так думаю, потому что когда я был здесь на первых похоронах Карамона, то у твоего Палина пальцы были в полном порядке, и так же было с ним самим. Он был такой приветливый и добрый. И даже вполне счастливый, несмотря на то, что бедный Карамон только что умер и никто не мог быть счастливым в такой день. Но Палин все-таки был счастлив, счастлив сам по себе. Поэтому, хотя он внешне и был грустным, я знал, что скоро он опять будет счастлив. А теперь он ужасно несчастлив, так несчастлив, что даже не может быть грустным.

– Э… Думаю, ты прав, – пробормотала Аша.

Кухня была большой и светлой, с высоким сложенным из балок потолком и огромным каменным очагом, почерневшим от копоти за долгие годы. Над ним висел на черной цепи объемный котел. Аша сидела напротив кендера за большим столом. Тас подумал, что прежде стол непременно служил мяснику, который рубил на нем головы цыплятам и тому подобное. Сейчас он стоял чисто вымытый и выскобленный, и никаких обезглавленных цыплят на нем не было. Правда, день только начался и до обеда было еще далеко.

Аша смотрела на кендера так же, как и все остальные, – будто у него выросло две головы или он остался совсем безголовым, как те цыплята. Она так смотрела с того самого момента, когда он распахнул входную дверь (о том, что нужно постучать, он вспомнил чуть позже) и закричал: «Аша! Это я, Тас! Гигант раздавил меня!»

Аша Маджере была привлекательной молодой женщиной. Годы были милостивы к ней, хотя Тас подумал, что в прошлый раз, когда он пришел сюда после похорон Карамона, она была гораздо красивее. Ее волосы и теперь сияли серебром, в глазах светились золотые точки, но золото было лишено тепла, а серебро казалось матовым, потускневшим. Она выглядела утомленной.

«И даже весьма несчастной, – неожиданно подумал Тас. – Может, это у них тут заразно. Вроде кори».

– Вот идет Палин! – сказала Аша, услышав, как хлопнула, открываясь, входная дверь. Затем она тихо закрылась.

– Он там с Йенной, – пробормотал с полным ртом Тас.

– Да, с Йенной, – холодновато повторила Аша. – Но ты можешь оставаться тут, если хочешь, э… Тас. Доедай свои хлопья. Там в горшке еще есть.

Она поднялась и вышла из кухни. Тас ел хлопья и с интересом прислушивался к беседе, которая велась за дверью. Обычно он не подслушивал чужие разговоры, потому что это было ужасно невежливо. Но поскольку сейчас говорили о нем, подслушивание становилось почти вежливым с его стороны.

Кроме того, Тас вдруг понял, что ему совсем не нравится Палин. Кендеру стало очень неприятно, но он не мог ничего с этим поделать. Он довольно много времени проводил с магом, когда они были у Лораны, снова и снова пересказывая свое первое посещение Карамоновых похорон. Он, конечно, не забывал всячески приукрашивать историю, без чего любой кендер счел бы рассказ неполным, но, к несчастью, Палина эти добавления, переходившие из истории в историю, не только не забавляли, а, наоборот, раздражали. Палин даже приобрел привычку как-то по-особенному смотреть на Таса, не так, будто у кендера было две головы, а так, будто он собирался оторвать ему ту единственную голову, которая у него была, и как следует рассмотреть, что находится внутри нее.

– Даже Рейстлин никогда не смотрел на меня так, – говорил себе Тас, доставая пальцем крошки хлопьев из миски. – Иногда он, конечно, смотрел так, будто мечтал меня убить, но он никогда не хотел сначала посмотреть, что у меня внутри.

Голос Аши донесся из-за двери:

– …и он утверждает, что он Тассельхоф.

– Он на самом деле Тассельхоф Непоседа, моя дорогая, – отвечал Палин. – Ты знакома с госпожой Йенной, не так ли, Аша? Она, возможно, проведет у нас несколько дней. Ты не приготовишь для нее гостевую комнату?

Последовало напряженное молчание, затем раздался голос Аши, такой холодный, какими стали сейчас овсяные хлопья.

– Палин, могу я тебя попросить зайти на минуту на кухню?

И тут же зазвучал голос Палина, который был гораздо холоднее хлопьев в миске:

– Прошу прощения, госпожа Йенна.

Тассельхоф вздохнул и, подумав, что ему лучше прикинуться глухим, начал громко напевать какую-то мелодию и пустился в изучение полки с припасами, отыскивая что-нибудь съедобное.

К счастью, ни Палин, ни Аша не обратили на него вообще никакого внимания – если не считать таковым приказ мага прекратить лазать по полкам.

– Что она тут делает? – требовательно спросила Аша, уперев руки в бока.

– У нас есть кое-какие дела, которые нам следует обсудить, – ровным голосом ответил Палин.

Аша смотрела на него в упор.

– Палин, ты обещал мне! Обещал, что это твое путешествие в Квалинести будет последним. Тебе известно, насколько опасными стали нынче поиски волшебных предметов!

– Да, дорогая, прекрасно известно, – прервал жену Палин голосом, от которого могло просто зазнобить. – Поэтому я и думаю, что тебе лучше оставить Утеху:

– Оставить! Мне! – только и могла повторить изумленная Аша. – Я только что вернулась к себе домой после трехмесячного отсутствия. Мы с твоей сестрой были почти что пленницами в Гавани! Тебе хоть это известно?

– Да, мне это известно, но…

– Хорошо, что так! И ты на это ничего не можешь сказать? Ты даже не беспокоился? Даже не спросил меня, как нам удалось освободиться?

– Дорогая, у меня просто не было для этого времени!

– Мы не смогли даже прибыть на похороны твоего отца! – В гневном голосе Аши зазвенели слезы. – И нам позволили уехать только после того, как я дала обещание написать портрет жены одного из членов магистрата! А она страшна, как гоблин! А ты предлагаешь мне уехать опять!

– Это только ради твоей безопасности.

– А как насчет твоей безопасности? – воскликнула Аша.

– О себе я могу позаботиться сам.

– Можешь? Ты уверен? – Внезапно ее тон стал мягким. Она протянула руку и накрыла ладонью его пальцы.

– Да, уверен, – огрызнулся он и, сделав резкое движение, спрятал руки в рукава плаща.

Тассельхоф чувствовал себя совершенно ужасно, ему хотелось улизнуть в кладовку и прикрыть за собой дверь. Но, к несчастью, там совершенно не было для него места, даже после того, как в его карманы перекочевало оттуда несколько занятных вещичек.

– Очень рада за тебя в таком случае! – Аша совсем разозлилась. – Я, может быть, уже и не имею права прикоснуться к тебе, но все-таки вправе рассчитывать на некоторые объяснения. Что тут происходит? Зачем ты послал сюда кендера, который имеет наглость утверждать, что он Тас? Что ты себе позволяешь?

– Мы заставляем госпожу Йенну ждать.

– Не думаю, чтобы она возражала. Не забывай, пожалуйста, что я все-таки твоя жена. – Аша нервно поправила свои серебристые волосы. – Не удивлюсь, если ты забыл об этом. Мы уже давно не виделись друг с другом.

– Только не начинай опять все сначала! – взорвался Палин и повернулся, чтобы выйти.

– Палин! – Она инстинктивно протянула к нему руку. – Я же люблю тебя! И хочу лишь помочь тебе!

– Ты ничем не можешь мне помочь! – Палин резко обернулся. – Как и никто на свете. – Он поднял руку к свету, показывая ей скрюченные и загнутые наподобие птичьих когтей пальцы. – Никто на свете, – повторил он.

Снова воцарилось молчание. Тасу вспомнилось то время, когда он томился в Бездне, такой одинокий, несчастный и никому не нужный. Странно, что сейчас он чувствовал себя так же, несмотря на то, что был на кухне у своих добрых друзей. Он даже не проявил интереса к красивой серебряной шкатулке, запертой на замок.

– Извини меня, Аша, – сдерживаясь, заговорил Палин. – Ты права. Я должен тебе все объяснить. Этот кендер – на самом деле Тассельхоф.

Аша покачала головой.

– Ты помнишь историю, которую рассказывал мой отец, о том, как они с Тасом путешествовали во времени? – продолжал Палин.

– Да, – обронила она.

– Им удалось это сделать с помощью магического устройства. И сейчас Тассельхоф использовал его снова, чтобы выступить на похоронах Карамона. Он однажды уже побывал здесь по ошибке, но прибыл слишком поздно, похороны уже закончились, и ему пришлось проделать путешествие сюда во второй раз. Теперь он прибыл вовремя, но все вокруг стало иным. То, другое будущее, которое он видел, было счастливым и полным надежд. Я был главой Ложи Ордена Белых Одежд. Эльфийские королевства объединились и…

– И ты веришь в это? – изумленно спросила Аша.

– Да, – убежденно ответил Палин. – Я верю, потому что я видел этот инструмент, Аша. Я держал его в своих руках. Я чувствовал исходившую из него силу. Поэтому здесь госпожа Йенна. Я попросил ее приехать, поскольку мне нужен был ее совет. Вот поэтому тебе небезопасно оставаться здесь, в Утехе. Драконице известно о том, что у меня магический артефакт. Я не знаю, как она проведала об этом, но думаю, что в доме у Лораны есть предатели. Берилл уже было известно, что я намерен увезти его в Утеху, и она послала своих людей схватить нас…

– Ты хочешь им воспользоваться! – выдохнула Аша, ее вытянутый палец обвиняюще уткнулся в мужа.

Он не отвечал.

– Я знаю тебя, Палин Маджере, – уверенно продолжала она. – Ты сам собираешься воспользоваться этим устройством! Попытаться вернуться во времени и… и… кто знает, что еще ты собираешься сделать!

– Я действительно подумывал об этом, – вынужден был признаться Палин. – Но еще не решился. Вот поэтому мне и нужно посоветоваться с госпожой Йенной.

– Ты собираешься советоваться с ней, а не со мной? Не со своей женой?

– Я собирался рассказать тебе об этом позже.

– Всего лишь рассказать мне? А не спросить моего согласия? Не спросить, что я думаю об этом кошмаре? Не спросить моего мнения? Нет. – Она сама ответила на свой вопрос. – Ты намеревался воспользоваться этим устройством независимо от того, что я скажу тебе на этот счет. Независимо от того, насколько это опасно! Независимо от того, что ты можешь быть убит!

– Аша, – снова заговорил он после паузы. – Но это очень важно. Магия… если мне только удастся… – Он покачал головой, не в силах объяснить ей. Голос мага замолк.

– Магия мертва, Палин, – вскричала Аша, захлебываясь слезами. – Чему лично я очень рада. Что она принесла тебе? Ничего хорошего. Она только погубила тебя и разрушила наш брак!

Он протянул к ней руку, но теперь она отпрянула от нее.

– Я перееду в гостиницу, – торопливо заговорила она, не глядя на мужа. – Дай мне знать, если… если захочешь, чтобы я вернулась домой.

Отвернувшись от него, она подошла к Тасу и стала долго и внимательно вглядываться в его лицо.

– Ты действительно Тас, это правда? – со страхом спросила она.

– Да, Аша, я – Тас, – ответил кендер несчастным голосом. – Но сейчас я даже жалею об этом.

Она наклонилась к нему и поцеловала в лоб. Тас видел, как сверкают в ее глазах непролитые слезинки.

– До свидания, Тас. Я была рада повидать тебя снова.

– Извини меня, Аша, – прохныкал Тас. – Я не хотел устраивать тут никакого кавардака. Я просто пришел, чтобы выступить на похоронах Карамона.

– Тут нет твоей вины, Тас. Кавардак начался задолго до твоего прихода.

Аша вышла из кухни, не удостоив Палина даже взглядом. Он стоял там, где она его оставила, глядя в пустоту с мрачным выражением на бледном лице. Тас услышал, как Аша сказала что-то Йенне, услышал, как та что-то ответила, но слов не разобрал. Аша вышла из дома, входная дверь захлопнулась за ней с громким стуком. В доме воцарилось глубокое молчание, слышны были только беспокойные шаги Йенны. Даже Палин не двигался.

Тас полез сначала в один карман, потом в другой, наконец он отыскал магическое устройство, снял с него какую-то случайную проволочку, отряхнул несколько крошек бисквита, который собирался съесть еще два дня назад, и протянул артефакт Палину.

– Вот, Палин, – сказал он. – Ты можешь взять его.

Палин смотрел на него, ничего не понимая.

– Ну же, возьми. – Тас настойчиво протягивал магу устройство. – Если ты хочешь использовать его, как сказала Аша, то я тебе разрешаю. Особенно если ты отправишься назад в прошлое и наладишь то, что там разладилось. Ты же об этом думал, правда? Тогда возьми. – И Тас встряхнул устройство, отчего все камни на нем засверкали.

– Бери ее! – раздался голос Йенны.

Тас даже вздрогнул, он был настолько поглощен разговором с Палином, что не слышал, как она вошла. Теперь Йенна стояла в дверях и смотрела на них.

– Бери ее, бери! – настойчиво повторила она. – Палин, ты беспокоился насчет того, что эта вещь должна всегда возвратиться к своему владельцу, но этого может не произойти, если он дает ее тебе добровольно. Заговор работает, если эта вещь была украдена или потеряна, но если она отдана, то все в порядке. Это действие может разрушить наложенные чары.

– Я ничего не знаю про это, – отмахнулся Тас. – Но знаю, что могу дать ее тебе, если ты хочешь.

Палин опустил голову. Седые волосы мага свесились по обе стороны лица, полускрыв его, но Тас успел увидеть, что оно исказилось до неузнаваемости. Затем, протянув руку, Палин взял магический инструмент, и его искалеченные пальцы любовно охватили его.

Тас следил за этим с чувством, которое было сродни облегчению. Когда эта штука принадлежала ему, кендер постоянно слышал строгий голос Фисбена, раздраженно говоривший, что он должен быстро вернуться обратно в свое время. И хотя это приключение Таса было не самым безмятежным – в нем были и слезы Аши, и проклятие, которое на него наложила драконица, – все-таки Тас начинал думать, что участвовать даже в плохом приключении лучше, чем лежать под ногой гиганта.

– Я могу рассказать тебе, как эта штука работает, – предложил Тас.

Палин положил устройство на кухонный стол. Сам он неподвижно сидел рядом и не произносил ни слова.

– Дело в том, что надо одновременно произносить стихи и совершать определенные действия, – объяснял Тас, – но это все легко запомнить. Фисбен говорил, что я должен так их выучить, чтобы суметь повторить, даже стоя на голове. И я вправду сумел это проделать. Поэтому я уверен, что у тебя тоже получится.

Палин почти не слушал его. Он смотрел на Йенну.

– Что ты думаешь об этом?

– Это действительно устройство для путешествий во времени, – уверенно ответила она. – Я видела эту вещь в Башне Высшего Волшебства, когда твой отец принес ее туда, чтобы отдать на хранение Даламару. Даламар, конечно, изучал ее. Я даже думаю, что у него были записаны пояснения твоего дяди насчет того, как ею надлежит пользоваться. Он никогда не пользовался ею сам, по крайней мере насколько я знаю, но думаю, что знал о ней больше, чем кто-либо из живущих на свете. Мне никогда не приходилось слышать, что эта машина пропала. Но я припоминаю, что однажды, незадолго до Войны с Хаосом, мы обнаружили Таса у нас в Башне. Наверное, тогда он и стянул ее.

Йенна строго глянула на кендера.

– Я не брал ее! – оскорбленно воскликнул Тас. – Мне дал ее Фисбен! И он рассказал мне…

– Тише, тише, Тас. – Палин понизил голос. – Йенна, по-моему, ты имеешь возможность вступить в контакт с Даламаром?

– Представь себе, нет. Я не практикую некромантию, – холодно ответила та.

Глаза Палина сузились.

– Но ты ведь даже не веришь, что он мертв. Я прав?

Йенна откинулась на спинку стула.

– Возможно, и не верю. Но это не значит, что он жив. Я не получила ни одной весточки от него за эти тридцать лет. И понятия не имею, где он может находиться.

Несмотря на искренний тон, ей не удалось убедить Палина, и Йенна поняла это. Она положила руки на стол, растопырив увитые кольцами пальцы.

– Послушай меня, Палин. Ты не знаешь его. Никто не знал его так, как знала я. Тебе не приходилось видеть Даламара в конце его жизни, после Войны с Хаосом. А мне довелось. Я была с ним рядом. День и ночь. Я выхаживала его, пока он не выздоровел. Если это можно так назвать.

Она снова выпрямилась, ее лицо стало хмурым и мрачным.

– Извини, если я обидел тебя, Йенна, но я ничего не слыхал… Ты никогда не рассказывала мне об этом.

– Не могу сказать, что очень люблю говорить об этом, – так же хмуро заметила Йенна. – Тебе известно, что Даламар был серьезно ранен в битве против Хаоса. Я сумела доставить его обратно в Башню. В течение нескольких недель он находился между жизнью и смертью. Я все бросила, и свой дом, и лавку, чтобы быть рядом с ним. Он выжил. Но потеря Богов, утрата Божественной магии были для него страшным ударом, от которого ему не удалось оправиться. Он страшно изменился, Палин. Ты помнишь, каким он был до этого?

– Я не очень хорошо его знал. Он наблюдал за тем, как я проходил Испытание в Башне. То Испытание, во время которого мой дядя Рейстлин удивил его, обратив в реальность то, что Даламар считал иллюзией. Я никогда не забуду выражение лица Даламара, когда он увидел, что я сумел повторить это. – Палин глубоко и с сожалением вздохнул. Воспоминания были приятными, хоть и болезненными. – Все, что я помню о Даламаре, это то, что он был язвительным и саркастичным, эгоцентричным и высокомерным. Но я знаю, что мой отец был о нем хорошего мнения. Он говорил, что Даламар очень непростой человек, что он гораздо более предан магии, чем Владычице Тьмы. Из того немногого, что я помню о нем, я могу заключить, что так оно и было.

– Он был ужасно беспокойным, – вмешался Тас. – Он всегда так беспокоился, когда я трогал что-либо принадлежащее ему. Прямо вздрагивал весь.

– Да, он весь в этом. Но он мог быть и очень обаятельным, добрым, мудрым… – Йенна улыбнулась и вздохнула. – Я любила его, Палин, да думаю, что и до сих пор люблю. Никогда я не встречала другого мужчины, который был бы ему ровней. – Она немного помолчала, затем пожала плечами и добавила: – Но это было так давно.

– Что произошло между вами? – спросил Палин. Она покачала головой.

– После болезни он ушел в себя, стал угрюмым и молчаливым. Он почти перестал разговаривать со мной, а я никогда не отличалась особым терпением, – призналась Йенна. – Мне надоело, что он постоянно жалел себя, и я так ему и сказала. Мы поссорились, и я ушла, ушла, чтобы никогда больше не возвращаться. В тот день я видела Даламара в последний раз.

– Я понимаю его, – заметил Палин. – Я помню, какое страшное чувство потери охватило меня, когда Боги оставили Кринн. Даламар занимался эзотерическими науками гораздо дольше, чем я, и он пожертвовал ради магии слишком многим. Он не мог не чувствовать себя несчастнейшим из людей.

– Видишь ли, нам всем пришлось несладко, – резко сказала Йенна. – Но мы сумели с этим справиться. Ты пошел своим путем, я своим. Даламар этого не сумел. Он терзался и страдал так, что я даже решила, будто его страдания сделают то, чего не смогли сделать раны. Я была почти уверена, что они прикончат его. Он перестал спать, перестал есть, он проводил целые часы, запершись в своей лаборатории, отчаянно пытаясь вернуть то, что потерял. Однажды – это был редкий день, когда он соизволил заговорить со мной, – он признался, что чувствует, будто обладает ключом, который вернулся к нему во время болезни. И от него требуется лишь найти дверь, к которой бы этот ключ подошел. Мне кажется, – криво усмехнулась Йенна, – что теперь он отыскал эту дверь.

– Поэтому ты не думаешь, что он покончил с собой, когда разрушил Башню? – спросил Палин.

– Как, Башня разрушена? – Тас был поражен. – Огромная Башня Высшего Волшебства в Палантасе разрушена? А что с ней случилось?

– Я даже не убеждена в том, что Башня была взорвана, – продолжала Йенна, не обращая внимания на вмешательство кевдера. – О, я знаю, что говорили люди. Якобы Даламар разрушил Башню из страха, что дракон Келлендрос захватит ее и воспользуется ее магией. Я видела ту кучу мусора, что осталась среди развалин. Люди находили там самые разные магические инструменты, и я сама купила многие из них, а затем продала не менее чем в пять раз дороже. Но мне известно кое-что, о чем я никому не говорила. По-настоящему ценные предметы, которые находились в Башне, так и не были найдены. Они исчезли без следа. Собрания заговоров, манускрипты, принадлежавшие Рейстлину и Фистандантилусу, книги заклинаний самого Даламара – все это пропало. Люди думали, что эти книги погибли от взрыва, но в таком случае, – иронически добавила она, – должна признать, что это был очень избирательный взрыв. Он уничтожил только самые ценные и мощные вещи, оставив в целости сущие пустяки.

Она испытующе глянула в глаза Палину:

– Скажи мне, друг мой, ты действительно отдал бы это устройство Даламару, если бы у тебя была такая возможность?

Палин беспокойно заерзал на месте.

– Возможно, нет, как я теперь думаю. Если б он узнал, что эта вещь попала мне в руки, то, думаю, она недолго оставалась бы в моем распоряжении.

– И ты на самом деле намерен ею воспользоваться? – спросила она.

– Не знаю, – уклонился маг от ответа. – А что ты об этом думаешь? Это может быть очень опасно.

– Да, очень.

– Но кендер же воспользовался ею.

– Если это и так, то он воспользовался ею, находясь в своем времени, — принялась она объяснять свою мысль. – В том времени, когда Боги были на Кринне. А теперь этот артефакт находится в нашем времени, а тебе, равно как и мне, известно, насколько ненадежны по своей природе артефакты Четвертого Века. Некоторые из них работают нормально, но поведение других – и таких большинство – просто непредсказуемо.

– Но в этом я смогу убедиться, только испытав его действие, – заметил Палин. – Как ты думаешь, что может со мной случиться?

– Кому дано это знать? – Йенна выразительно воздела руки к небу. – Путешествие во времени может убить тебя. Время может поглотить тебя, и ты не будешь в состоянии вернуться обратно. Кроме того, ты можешь случайно что-нибудь нарушить там и тем самым изменить природу настоящего. Ты можешь взорвать этот дом и все остальное на двадцать миль вокруг. Я бы не стала рисковать. Ни за какие блага.

– Но я хотел бы оказаться во временах, предшествующих Войне с Хаосом. Просто, чтобы взглянуть на то, что тогда происходило. Может быть, мне удастся обнаружить момент, в который судьба свернула с прямой дороги на окольную. Тогда мы сумеем понять, как заставить ее вернуться на правильный путь.

Йенна фыркнула:

– Ты говоришь о времени, как о лошади, запряженной в телегу. Все, что тебе известно, – это рассказанная кендером невероятная история о будущем, в котором Боги не оставляли нас. Но ведь Тас – это всего лишь кендер.

– Он необычный кендер. Мой отец поверил ему, а он знал кое-что о путешествиях во времени.

– Не забудь, твой отец сказал, что и артефакт, и сам кендер должны быть переданы Даламару, – напомнила ему Йенна.

Палин нахмурился.

– Я думаю, что нам следует самим искать правду, – решительно возразил он. – Посуди сама, Йенна. Я думаю, что такая задача стоит риска. Если возможно другое, лучшее будущее для нашего мира, будущее, в котором Боги не уходили от нас, то нет такой цены, которую было бы не жаль заплатить за него.

– Даже если это будет цена твоей жизни? – подняла брови Йенна.

– Моей жизни! – с горечью воскликнул маг. – Да много ли стоит сейчас моя жизнь? Моя жена была права. Старая магия исчезла, а новая мертва. Я же просто ничто без магии!

– Не верю я, что магия мертва! – грустно сказала Йенна. – Как не верю и в то, что мы исчерпали ее целиком. Разве можно исчерпать всю воду? Разве можно исчерпать воздух? А магия – это часть нашего мира. Мы не можем израсходовать ее всю, без остатка.

– В таком случае что же с ней случилось? – перебил ее Палин. – Почему не работают наши заговоры? Почему даже самые простые из них требуют от нас столько энергии, что после наложения пустякового заклятия приходится неделю лежать пластом?

– Скажи, ты помнишь тот простой тест, что, бывало, задавали нам в школе? – вдруг напомнила Йенна. – Тот, когда тебе приказывали сдвинуть предмет, не прикасаясь к нему? И, если тебе это удавалось, предмет переносили в другое место, загораживая его кирпичной стеной. И на этот раз сдвинуть его было страшно трудно. Как только ты переставал видеть этот предмет, тебе становилось неизмеримо труднее сфокусировать на нем магическую силу. Сейчас я чувствую то же самое, когда пытаюсь наложить заклятие; словно что-то мешает мне разглядеть то, что я делаю. Как будто передо мной кирпичная стена, которую я не могу преодолеть. Золотая Луна рассказывала мне, что целители в ее Цитадели испытывают такие же чувства и что…

– Золотая Луна? – воскликнул Тас. – Где Золотая Луна? Если кто и может здесь у вас все поправить, то это она. – И он тут же вскочил с места, словно собираясь немедленно выбежать за дверь. – Она наверняка знает, что надо делать! Где она?

– Золотая Луна? При чем тут она? Откуда она может знать, что надо делать? – Палин сердито уставился на кендера. – Пожалуйста, сядь и не мешай. Ты сбил меня с мысли.

– Но я вправду хочу увидеть Золотую Луну, – тихонько повторил Тас и скромно уселся на место.

Маг взял со стола магическое устройство и снова начал осторожно, любовно рассматривать его.

– Твоя жена не ошиблась, когда сказала, что ты мечтаешь воспользоваться ею, да, Палин? – спросила Йенна.

– Да, это так.

– Не принимая во внимание то, о чем я тебя предупредила?

– Не обращая внимания ни на что. – Он смотрел на нее почти смущенно. – Я благодарен тебе за помощь. Моя сестра несомненно поможет тебе устроиться в таверне, я попрошу ее об этом.

– Неужели ты думаешь, что я могу пропустить такое зрелище? – улыбнулась Йенна.

– Но это же опасно. Ты сама сказала…

– В наши дни что только не опасно. Кроме того, тебе могут потребоваться свидетели. Или, на худой конец, кому-то придется опознать твое тело.

– В таком случае я благодарен тебе вдвойне. – Палин нашел в себе силы улыбнуться. Тас в первый раз увидел его таким. Затем маг сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, его руки, державшие магическое устройство, дрожали.

– Когда мне лучше предпринять такую попытку? – спросил он немного растерянно.

– Не откладывай на завтра, – ответила Йенна и усмехнулась.