Драконы погибшего солнца

19. Нищий слепец

Воины Мины, оставлял Оплот, выступили в поход в прекрасном расположении духа, вовсю распевая походные песни, маршируя им в такт и болтая о тех чудесах отваги и удивительных подвигах, которые они совершат в Сильванести во имя их обожаемой предводительницы. Стоило только Мине появиться на своем красавце жеребце, цвета бычьей крови, как солдаты начинали выкрикивать здравицы и, ломая ряды (что неизменно вызывало гнев у их командиров), бежали к ней, чтобы коснуться ее руки или платья. Все они верили, что это непременно должно принести им счастье.

Галдара среди них не было. Несколькими днями раньше он отбыл в Кхур, куда должен был доставить приказания Мины тамошнему командующему генералу Догаху. В его отсутствие командование принял на себя капитан Самоал. В начале похода никаких трудностей не возникало и не должно было возникнуть, он прекрасно знал это. Ярко светило солнце. Стояли погожие летние дни. Их отряд всего несколько дней как оставил Оплот, и они все еще находились на дружественных территориях. Уже скоро они войдут в земли великанов-людоедов – прежних союзников, а теперь заклятых врагов, но сейчас даже мысль о сражениях с этими кровожадными чудовищами не могла омрачить их дух. Имя Мины согревало их подобно бледному холодному солнцу.

Старый солдат, ветеран многих и многих кампаний, Самоал знал, что, когда погода испортится и зарядят дожди, когда дороги превратятся в узкие, труднопроходимые тропы, когда начнут завывать ветры и враг будет преследовать их по пятам, тогда у солдат появится иное мнение об этом предприятии. Они примутся ворчать и брюзжать, а некоторые отчаянные головы даже станут открыто роптать и подстрекать других к мятежу. Но сейчас его обязанности были легкими. Он шагал рядом с Миной, на зависть всей колонне. Он стоял рядом с ней, придерживая стремя, когда она, сидя на коне, оглядывала проходившие мимо войска. Каждый вечер он проводил в ее палатке, изучая карты и намечая маршрут на следующий день. И даже спал он рядом с ее палаткой, завернувшись в солдатский плащ и не выпуская из рук меча, готовый в любую минуту вскочить, если ей понадобится его помощь.

Ему и в голову не могла прийти мысль о том, что кто-то из солдат попытается обидеть ее. Однажды ночью, лежа под плащом и глядя на яркие звезды, сиявшие с высокого, чистого неба, он принялся размышлять над этим. Она все-таки была молодой девушкой, и довольно привлекательной. Его всегда тянуло к женщинам, причем самым разным. Он не смог бы даже приблизительно сосчитать всех, с кем бывал близок. И, как правило, такой лакомый кусочек, такая хорошенькая молоденькая девчонка заставляла бурлить его кровь. Но в присутствии Мины у него не возникало и тени желания, а, прислушиваясь к солдатской болтовне у костра, он знал, что и другие мужчины испытывают то же самое. Они любили ее, поклонялись ей. Но отношение их было почтительным и благоговейным. В нем не было ничего плотского.

Следующее утро началось как обычно. Снявшись с привала, они тронулись в путь. По дороге Самоал прикинул, что если у Галдара все пройдет хорошо в Кхуре, то минотавр нагонит их в течение ближайших двух дней. Раньше Самоал никогда не любил и не интересовался минотаврами, служившими в их войсках, но теперь он с нетерпением ждал возвращения Галдара.

– Господин! Остановите, пожалуйста, людей! – послышался крик разведчика.

Самоал отдал колонне приказ остановиться и пошел навстречу кричавшему.

– Что случилось? – отрывисто спросил он. – Великаны?

– Нет, господин, – отсалютовал ему разведчик. – Впереди на дороге сидит слепой нищий.

Самоал вспыхнул от гнева:

– Ты велел остановиться из-за одного поганого нищего?

– Да, господин… то есть нет, господин, – разведчик перепугался, – но он загородил тропу.

– Ты что, не можешь убрать его с дороги? – Капитан уже не на шутку рассвирепел.

– Но в нем есть что-то странное, господин, – мялся разведчик. – Это не обычный нищий. Я думаю, что вам следует сходить к нему, господин. Он сказал… сказал, что ему нужно поговорить с Миной.

Самоал потер подбородок. Его не удивило, что слух о Мине уже широко разнесся, но то, что известие об их походе и даже о выбранном маршруте бежит впереди них, было странно и не слишком приятно.

– Пойду гляну на него, – буркнул он и пошел с разведчиком вперед. Самоал вознамерился как следует расспросить слепца о том, что еще ему известно и откуда у него эти сведения. Ему хотелось управиться с этим до того, как Мина что-либо узнает.

Но не успел он сделать и трех шагов, как услышал позади себя голос Мины.

– Капитан Самоал, – громко произнесла она, оставаясь в седле, – в чем дело? Почему мы остановились?

Самоал хотел было сказать, что дорогу впереди загородил крупный камень, но едва он открыл рот, как разведчик уже во все горло заорал о том, что знал, и его услышала не только Мина, но и вся колонна:

– Мина! Там впереди сидит на дороге нищий слепец! Он говорит, что ждет тебя!

Это дурачье, конечно, тут же принялось обрадованно переговариваться и с важным видом кивать друг другу. Им льстило и казалось вполне естественным, что слава их Мины уже достигла таких широких пределов. Какие глупцы! Они думают, что маршируют по улицам Джелека!

Самоал с ужасом представил себе, что дороги впереди окажутся запружены всяким сбродом из мелких окрестных деревень, увечными, прокаженными и слепыми, молящими Мину излечить их.

– Капитан, приведите этого человека ко мне, – приказала ему Мина.

Самоал подошел к самому стремени коня.

– Мина, послушайте минутку, – начал он. – Я знаю, вы хотите как лучше, но, если мы станем останавливаться из-за каждого калеки между Оплотом и Сильваностом, мы доберемся до эльфов как раз к Дню Середины Зимы. Если мы вообще туда доберемся. Каждой потраченной впустую минутой мы даем великанам возможность собрать силы и подобраться к нам поближе.

– Этот человек спрашивает обо мне. Я должна видеть его. – Мина соскользнула с лошади. – Мы уже давно на марше. Прикажите людям отдохнуть. Где он, Ролоф?

– Прямо впереди, на дороге, – показал разведчик. – До него примерно полмили. На вершине во-он того холма.

Самоал увидел этого человека прежде, чем они поравнялись с ним. Дорога, по которой проходил их маршрут, бежала по взгорьям и то ныряла в ложбину, то поднималась к вершинам небольших холмов. На одном из этих холмов, как и сказал разведчик, их ждал нищий. Он сидел на земле, привалившись спиной к огромному валуну, с длинным, крепким посохом в руке. Услышав, что кто-то идет к нему, он поднялся на ноги и повернул к ним незрячее лицо.

Слепец оказался моложе, чем ожидал Самоал. Длинные волосы, достигавшие плеч, отливали серебром в утреннем свете. Кожа лица была гладкой и молодой. Вероятно, когда-то он был даже красив. Одет он был в серое платье, поношенное и с обтрепанным низом, но чистое. Но все это Самоал отметил позже. В первый момент он не мог отвести взгляд от ужасного шрама, обезобразившего лицо мужчины.

По-видимому, шрам остался после ожога. Волосы на одной половине головы были опалены, шрам выходил из-под них с правой стороны и, пересекая наискось все лицо, заканчивался у подбородка слева от рта. Правый глаз был перевязан тряпкой. Самоал невольно с жестоким любопытством подумал о том, цел ли перевязанный глаз или он расплавился в том страшном пламени, которое обожгло эту плоть и спалило волосы. Левый глаз был вроде бы цел, но ничего не видел, его затянула страшная белая пелена катаракты. Эта жуткая рана, похоже, была получена совсем недавно – вероятно, не прошло и месяца после трагедии, случившейся с этим человеком. Он, должно быть, до сих пор испытывал жестокую боль, но не подавал виду. Слепец молча стоял, ожидая их, и, хотя и не мог видеть Мину, повернул лицо в ее сторону. «Должно быть, он сумел отличить ее легкий шаг от моей тяжелой походки», – мелькнуло у Самоала.

Мина замерла на мгновение, словно удивившись чему-то. Затем, пожав плечами, она направилась прямо к незнакомцу. Самоал следовал сзади, не снимая руки с меча. Несмотря на слепоту нищего, он чувствовал в нем какую-то угрозу. Как сказал разведчик, в незнакомце действительно было что-то странное.

– Ты узнаешь меня, так ведь? – Глаза слепца смотрели поверх нее.

– Да, я тебя узнаю, – ответила Мина.

На раны слепца было страшно смотреть, и Самоал отвел взгляд. Из-под тряпки тянулась желтая дорожка гноя, кожа вокруг ожога была красной и воспаленной, лицо распухло, и капитан явственно ощутил запах гниющей плоти.

– Когда это с тобой случилось? – спросила Мина.

– В ночь бури.

Она печально кивнула, будто ожидала такого ответа.

– Почему ты осмелился идти прямо в бурю?

– Я слышал голос, – ответил нищий. – И мне хотелось пойти взглянуть самому.

– Это был голос Единого Бога.

Нищий с недоверием покачал головой:

– Голос был отчетливо слышен, несмотря на грохот грома и вой ветра, только слов было не разобрать. Я ушел очень далеко, ни дождь, ни ветер не могли мне помешать, и я уверен, что подошел к тому самому месту, откуда доносился голос. Я был совсем близко к нему, я уверен. Дошел почти до Нераки, когда в меня ударила молния. О том, что было потом, я ничего не помню.

– Ты принял человеческий облик, – резко прервала его Мина. – Зачем?

– Как ты можешь винить меня за это, Мина? – спросил тот сокрушенно. – Я вынужден идти по земле моих врагов. – И он жестом указал на свой посох. – Это единственный доступный теперь для меня способ путешествия – пешком, опираясь на клюку.

– Мина, – обратился к девушке Самоал, не отрывая взгляда от нищего, – у нас сегодня впереди долгий путь. Ты только скажи, и я мигом избавлю от этого типа и дорогу, и мир.

– Полегче, Самоал, – успокаивающе сказала Мина и положила руку ему на плечо. – Это давнее знакомство, и я задержусь не более чем на минуту. Как ты нашел меня? – обратилась она к слепому.

– О твоих подвигах говорили везде, где я проходил, – ответил нищий. – Мне были известны имя и описание внешности. Может ли быть на свете другая Мина с глазами цвета янтаря? Нет, сказал я себе. На свете только одна Мина – та сиротка, которую когда-то давно волны выбросили на берег острова Шэлси. Та сиротка, которую подобрала Золотая Луна и которая завоевала сердце госпожи Первой Наставницы Цитадели Света. Она тоскует по тебе, Мина. Отчего ты покинула ее и всех нас, тех, кто любил тебя?

– Оттого, что она не умела ответить на мои вопросы, – объяснила Мина. – Как и никто из вас.

– А теперь ты нашла ответы? – Голос неизвестного зазвучал сурово.

– Нашла.

Нищий покачал головой. Он не выглядел рассерженным, скорее было похоже, что он сожалеет о чем-то.

– Я могла бы вылечить тебя, – предложила Мина, сделала шаг вперед и протянула к нему руку.

Но слепец резко отшатнулся от нее. Перехватив свой посох двумя руками и держа его перед собой, он преградил ей путь.

– Нет! – почти выкрикнул он. – Хотя мои раны страшно болят, это всего лишь телесная боль. Она не затрагивает мою душу, как затронула бы ее боль от твоего так называемого излечения. И хотя я бреду в темноте, она не так глубока, как та мгла, в которой нынче пребываешь ты, Мина.

Она улыбнулась ему теплой, спокойной улыбкой.

– Ты слышал голос, Соломиратниус? – спросила она. – Ты ведь слышишь его и по сию пору, не так ли?

Нищий не отвечал. Опустив посох, он пристально смотрел на девушку. Он не отрывал от нее своих незрячих глаз так долго, что Самоал даже с подозрением подумал, а слеп ли вообще этот человек.

– Это так? – настойчиво повторила она свой вопрос. Резко, как будто внезапно рассердившись, незнакомец отвернулся от Мины. Стуча посохом по земле, он свернул с тропы и направился в лес.

– Что-то я не доверяю ему, – проговорил Самоал. – Чувствуется в нем какая-то соламнийская вонь. Может, прикончим его, и дело с концом?

Мина отвернулась.

– Тебе не удалось бы причинить ему ни малейшего вреда, капитан. Он, может, и слаб на вид, но на самом деле совсем не таков.

– Тогда кто же он? Может быть, колдун? – спросил Самоал, усмехаясь.

– Нет, он гораздо сильнее любого колдуна. На самом деле это серебряный дракон Мирроар, Хранитель Цитадели Света.

– Дракон! – Капитан как вкопанный остановился на дороге, глядя в ту сторону, где скрылся нищий слепец. Того уже не было видно, и капитана это беспокоило больше, чем что-либо другое. – Мина, – стал настаивать он, – можно, я пошлю за ним отряд солдат? Иначе он наверняка попытается убить нас всех!

Мина слегка улыбнулась в ответ.

– Нам ничто не угрожает, капитан. Прикажи людям трогаться в путь. Дорога впереди свободна. Мирроар не станет тревожить нас.

– Почему так? – Самоал, хмурясь, недоверчиво смотрел на нее.

– Потому что когда-то, много лет назад, Золотая Луна, госпожа Первая Наставница Цитадели Света, расчесывала по вечерам мои волосы, – совсем тихо договорила Мина.

И, подняв руку, она провела ею по своей стриженой голове.