Доска-призрак

Глава 14

Маг продолжал падать. Сколько он уже пролетел к тому времени, когда сознание вернулось к нему, понять было невозможно. По-видимому, не так уж много... хотя, подняв голову, Нилрем не увидел ни дома, ни пространственно-временного островка, откуда начался его бесславный полет.

Мимо него пролетали звезды и планеты по точным, но теперь уже не поддающимся астрологическому толкованию орбитам. Под ногами разверзался гигантский колодец тьмы, который со временем поглотит мага... и кто знает, где и когда выбросит его наружу? Даже для Кроули Нилрема устройство мироздания оставалось загадкой.

Его полет был плавен и нетороплив; время словно бы остановилось для мага. Можно было целую вечность нежиться в этом парении, наслаждаясь невесомостью. Но Нилрем понимал: если он сейчас поддастся этому соблазну, разум его вскоре затеряется в этих бескрайних пространствах, а со временем и тело вернется в звездный прах, из которого оно некогда возникло.

— Нет! — вскричал он, и центр его сознания, уже рассеявшийся было во Вселенной, тут же вернулся туда, где ему надлежало быть — в точку между глазами, внутри черепной коробки.

Пока он жив и сохраняет разум, надежда остается. Пока при нем Глаза Слоновой Кости — остается шанс. Маг медленно и осторожно перевернулся вверх ногами, отыскал карман и нащупал игральные кости. Крепко зажав их в ладони, коснувшись бездонных глубин магии, которая плескалась в этих древних чародейских инструментах, Нилрем снова почувствовал прилив уверенности.

Колина Роулингса надо остановить, и это придется делать ему, Нилрему. То, что этот могущественный волшебник убежден, что Нилрем погибнет, — это преимущество, но надо не погибнуть.

Маг снова взглянул «вниз» со смутной надеждой. Но эта надежда тут же обратилась в ничто. Он летел не в сторону Темного Круга, куда попал Алебастр, и не было заметно никакого способа изменить направление падения.

— О, мои Глазки, кости мои дорогие, — вслух проговорил маг. — Что же мне теперь делать? — Он снова стиснул в кулаке игральные кубики и попытался припомнить нужное заклинание.

Одно он припомнил тут же, но все его существо немедленно воспротивилось при мысли о его использовании. В отчаянии он попробовал вспомнить какое-нибудь другое заклинание или хотя бы проклятие, но все остальные были слабоваты.

Да, ничего не попишешь. Придется использовать Песнь Подчинения.

Прижав кубики к сердцу, маг начал нараспев:

— Предаю себя великой силе, взываю к бесконечному источнику ее. Смиренно вручаю себя той силе, что сильнее меня! Свет, которым я являюсь, душу мою посвящаю Добру!

При каждом слове маг морщился, а последние слова дались ему и вовсе тяжело. Подумать только: Кроули Нилрем — и Добро! Какой позор! Игромейстеры никогда не принимали безраздельно ни сторону Добра, ни сторону Зла, хотя и пользовались этими понятиями в своих Играх. Они всегда оставались Превыше Высот. Ведь они были главными манипуляторами, разумным воплощением космических принципов! Они служили самим себе, а не Добру или Злу.

Но падающий Нилрем был в отчаянном положении.

И как только с его губ слетело последнее слово Песни Подчинения, он уже знал, что если выживет, то будет служить Истине, Закону и Добру.

Какое серое занудство!

Но ничего другого не оставалось...

Почти сразу же маг почувствовал, как его тело словно электризуется. Кубики в руке потеплели. Нилрем разжал пальцы и увидел, что Глаза Слоновой Кости мерцают неземным перламутровым блеском.

У него закружилась голова от чувства, похожего на благодарность.

На глаза навернулись слезы.

«Не так уж это плохо! — с удивлением подумал он. — Словно идешь по самому прямому пути».

Вдруг впереди что-то вспыхнуло.

И что-то промелькнуло рядом с его лицом.

Маг схватил этот листочек... Карта Таро! Из колоды, упавшей вместе с ним!

Нилрем перевернул ее и взглянул на картинку.

Это была Королева жезлов.

Матушка!

Что ж, так тому и быть... хотя она будет не в восторге от того, что сыночек заключил союз с Истиной и Добром.

Нилрем без колебаний поднес карту к глазам и сосредоточился на изображении женщины в королевском уборе, сжимающей в руке жезл. Скорость его падения замедлилась, а затем он и вовсе перестал падать. Маг висел в пространстве неподвижно, а вселенные мерцали и поблескивали вокруг него, словно драгоценные камни на витрине ювелира.

Нилрем прочитал заклинание. Звездный космос растворился и сменился сперва полной темнотой, а затем...

Вокруг были сумерки. Маг стоял на цементной дорожке, а в ушах у него гудело. По городской улице сновали такси и автомобили, осенний ветерок шелестел листвой. Мимо прошагал человек в пальто, с номером «Нью-Йорк тайме» под мышкой.

Кроули Нилрем сморгнул.

Он привалился спиной к каменной стене дома и, преодолевая слабость во всем теле, осмотрелся по сторонам.

Вывеска на углу дома утверждала, что он находится на пересечении Западного Центрального парка с Восемьдесят восьмой улицей. Значит, маман обосновалась в Нью-Йорке! Вот так номер! Впрочем, при ее-то доходах и связях она может себе это позволить. Вопрос заключался в другом: почему она никак не расстанется с этим скучным миром однообразных людишек, маниакально влюбленных в свою науку и технику? Хотя Нилрем родился именно здесь, полюбить этот мир было не в его силах.

Воздух насквозь провонял выхлопами автомобилей, отбросами и псиной. Нилрем закашлялся, взял себя в руки (ух, до чего же он ненавидел запах Манхэттена! Слава Богу, мама живет не в Нью-Джерси!) и попытался не думать о том, что выглядит сейчас как претендент на миску супа от «Армии спасения». Он пошел вниз по Восемьдесят восьмой, надеясь, что у маман найдется для него нормальная одежда.

Матушкин особняк стоял у пересечения улицы с Коламбус-авеню. Нилрем сразу же отметил про себя, что с тех пор, как он гулял здесь в последний раз, местность не особенно изменилась. Он свернул за угол и увидел, что его любимая забегаловка на Восемьдесят пятой улице уцелела. Впрочем, проходящие по улице люди, очевидно, принадлежали к более высоким слоям общества, чем те, что гуляли здесь в былые времена.

«Так-так-так, — подумал он. — По крайней мере что-то в мире остается стабильным».

Он разыскал особняк, на всякий случай взглянул на табличку с именем владельца, висевшую рядом со звонком (миссис Эрнестина Беннетт... да, именно так звали матушку здесь, хотя, естественно, это не было настоящим именем), и нажал на кнопку.

Ему пришлось позвонить еще дважды, прежде чем раздался голос:

— Эй, кто там?

— Это Кроули, мама, — отозвался он.

— Кто?!

Проклятие! Она никак не может запомнить, как его зовут.

— Это Пирожок, мама. Ну же! Элмор! Ваш сыночек!

— Пирожок! Как мило с твоей стороны, что ты решил меня навестить! Дай-ка я позвоню, чтобы тебя впустили. Сейчас-сейчас, посмотрим, получится ли... до сих пор не могу научиться справляться с этим замком и решеткой...

Дверь зажужжала.

— Так, Пирожок. Теперь толкай дверь и входи. Я на верхнем этаже, сынуля. Не наследи, пожалуйста.

Кроули Нилрем повернул дверную ручку и вошел в дом. В конце прихожей была вторая дверь, но она оказалась незапертой.

Он перевел дыхание и переступил порог, гадая, чем же окончится этот неожиданный визит.

Он от души надеялся, что маман избавилась от своих любимых зверюшек. Конечно, из демонов получаются отличные сторожевые псы, особенно в таком городе, как Нью-Йорк, но тут же возникают большие проблемы с гостями и магазинными посыльными. У Кроули сейчас не было ни магии в запасе, ни сил, ни терпения разбираться с каким-нибудь летучим бульдогом или крококотом.

Ему повезло: он беспрепятственно поднялся по лестнице на третий этаж.

Мать снова изменила интерьер. На месте элегантных стульев и столов в стиле ретро теперь стояла унылая черно-бело-серая современная мебель.

Но на третьем этаже все было иначе. Здесь оказалось куда уютнее: пахло старинными книгами и воском, египетскими и абиссинскими благовониями и очаровательно женственной магией.

Вдалеке звякнули китайские колокольчики. Со старого проигрывателя доносилась негромкая мелодия — «Лунная река».

— Мама! — позвал Кроули Нилрем. — Мама, я здесь.

Одна стена была сплошь увешана книжными полками. На кофейном столике лежало целых четыре хрустальных шара разных размеров, на карточном столике — колода Таро. В пепельнице валялся окурок, дым от него еще не выветрился. «Маман по-прежнему верна своим кубинским горлодерам», — подумал Нилрем, покачав головой.

Позади раздался стук каблучков.

Нилрем обернулся.

Мать в изумлении застыла.

— Сынуля, — проговорила она, — ты выглядишь... просто... просто ужасно!

Ее лицо с резкими чертами было уже не первой молодости. И неудивительно, ибо она была старше самой древней старухи в этом мире. Ее черные с проседью волосы, совсем недавно уложенные в изящную прическу, струились мягкими волнами. На ней было голубое вечернее платье.

— Я же вас предупреждал, матушка, — ответил Нилрем, — что у меня кризис! Невероятных масштабов!

— Да-да, конечно. Ты звонил на прошлой неделе... или это было вчера? Надеюсь, мой совет тебе пришелся кстати. Как поживает лапочка Язон? — За разговором маман не забывала наносить на шею мазки нежнейших французских духов.

— Он мертв, мама! — с нетерпением воскликнул Нилрем. — А его телом завладел не кто иной, как сам Колин Роулингс!

— Ах, этот противный мальчишка! — Маман чихнула и закрутила колпачок на пузырьке с духами. — Мало его в детстве шлепали!

— Мама, — торопливо проговорил Нилрем, — он наложил на остальных магов Заклятие Стазиса!

— Что ж, неглупо с его стороны! Давай, сынуля, рассказывай дальше, но поспеши. Сегодня в балете танцует Барышников. Ты же знаешь, я просто без ума от этих крепких русских ляжек! — В ее бледно-голубых глазах блеснул шаловливый огонек.

— Он меня чуть не убил, мама!

Мать смерила его строгим взглядом.

— Я, конечно, понимаю, что мальчикам нужно развлекаться, но тебе не кажется, что вы зашли чересчур далеко, Сидни?

— Меня теперь зовут Кроули, мама, — сказал он, стиснув зубы, чтобы не завопить. — Судьба Вселенной, судьбы всех вселенных висят на волоске. Если Роулингс доберется до Ключа к Божеству Игр... Я при одной мысли об этом начинаю трястись!

Миссис Беннет пожала плечами.

— А у нас тут все тихо. У меня есть несколько ручных демонов. Если хочешь, могу дать их тебе на подмогу. Что ты на это скажешь, Эндрю?

— Никаких демонов, мама! Я не могу... Я... Мне пришлось связаться с силами Добра, чтобы спасти свою шкуру.

Глаза женщины на мгновение вспыхнули... но она тут же овладела собой и вгляделась в лицо мага.

— Об одном тебя прошу: не приводи никого из этой нудной компании на мои вечеринки, — сказала она.

— На вечеринки? Ну что вы?! — удивился Нилрем. — Они не любят светских развлечений. Они предпочитают, чтобы их распинали, побивали камнями или утыкивали стрелами... если уж решаются выйти на публику.

— А ты — ты не собираешься выходить на публику?

— Мама, мне надо было спасать свою шкуру, повторяю вам! Роулингса нужно остановить! Круг погрузился в полный хаос!

Мать помолчала немного и тяжело вздохнула:

— Что ж, думаю, это продлится не долго.

— Это не может продолжаться долго, мама! — воскликнул Нилрем. — Есть надежда спасти Круг — и вашего любимого Игромейстера.

— Да уж... мальчики по-прежнему сидят в песочнице и играют в войну. — Маман подошла к зеркалу и критически осмотрела свой макияж.

— Ох как мне надоело ваше сюсюканье! — взорвался Нилрем, сжимая кулаки. — Я не ребенок, мама! Поймите, у меня просто нет выбора. Мне нужна ваша помощь, ваша мудрость... Матушка, вы всегда меня выручали!

Миссис Беннетт с одобрением взглянула на сына.

— Мне всегда нравилось, как ты играешь, Сидни. Даже когда ты был еще совсем крошкой. А с тех пор как ты понял, что Реальность — лучшая из Игр, тебя было уже не остановить. Не могу не признать, что играл ты очень разумно. Ведь ты мой сын, и я постаралась дать тебе хорошее образование. Но видишь ли, сынуля, я ограничила свою Реальность. В этом — часть моей силы. Потому-то ты и приходишь сюда за помощью, верно? Здесь надежно, здесь всегда есть почва под ногами. Здесь можно отдохнуть и набраться сил перед очередной головоломной затеей. Но даже если ты справишься со своими проблемами, тебе пора задуматься. Пойми — пора уже вырасти, Сидни. Пора выбрать себе достойное место и остановиться на нем. Ведь что такое Игромейстеры, как не дети, вообразившие себя божествами?

— Теперь меня зовут Кроули, мама, и вскоре твердой почвы под ногами не будет вообще ни у кого!

— Ладно. Что тебе нужно? — Она бросила нервный взгляд на часики, украшенные бриллиантами. — У меня остается всего полчаса, так что поторопись.

— Ох, мамочка, я вас люблю! — Нилрем подошел и поцеловал ее в щеку. — Во-первых, новый костюм...

— Без проблем! А потом ты, наверное, захочешь вернуться к своим спящим магам и разморозить их?

— Нет, — сказал Кроули Нилрем. — Это слишком опасно. И потом, даже если бы мне это удалось, неизвестно, чем бы это кончилось. Лучше уж я возьму все дело в свои руки.

— И как ты намереваешься это провернуть?

— Мама, я же вам говорил, что Роулингс превратил Темный Круг в черт знает что! Он собирается перестроить этот мир как-то по-своему. Но вот как? Проклятие! Он может свернуть Круг в обруч или выгнуть его в подкову, но изменить основные принципы его действия невозможно без помощи Бога Игр, который участвовал в создании изначальных правил.

— Фу! Ну и фигляр! — фыркнула мать. — Раньше этот Роулингс меня забавлял, но теперь, похоже, он становится просто невыносим.

— Не волнуйтесь, мама, на чай я его к вам не приглашу. Но дайте мне договорить. В Темном Круге есть некая принцесса, способная открыть Врата, ведущие в Божедомский проход... тот самый, который Они закрыли тысячи лет назад.

— Не сомневаюсь. Им опротивело, что по нему то и дело шастают личности вроде тебя!

— Все может быть, — сдержанно ответил Нилрем, безуспешно стараясь сохранять достоинство. — Ну так вот, эта принцесса затерялась где-то в Темном Круге. Если Колин Роулингс заполучит ее и сумеет открыть Врата, он сможет добиться помощи Бога Игр, и кто знает, к чему это приведет?! Кто знает?! Может, и балета тогда никакого не станет!

— Фу, какое варварство! — возмутилась миссис Беннетт. В ней наконец проснулся живой интерес к проблеме. — Ну и что ты предлагаешь предпринять?

— Думаю, наступило время перевести действие из эзотерического плана в физический, — убежденно сказал Нилрем. — Мне надо перенестись в Темный Круг, к этой принцессе, и проследить, чтобы ее силу не употребили во зло! Кто бы ни попытался это сделать...

— А что, есть и другие претенденты?

— О да, имеются, и, боюсь, в этом виноваты мы, Игромейстеры. Забавы ради мы изобрели злобных и хитрых персонажей, которые всеми силами стремятся к власти и уже поняли, что могут получить ее при помощи этой принцессы. Может, мы и вправду дети, мама, если допустили такое безумие! Жалкие, глупые детишки!

— Значит, все это может быть опасно?

— О да, поскольку там я буду уязвим ко всякого рода физическим воздействиям. Но при мне останутся заклинания, которым вы меня научили, матушка. И вы помните, что я уже стал первоклассным чародеем!

— Да уж, как не помнить! Тогда вы с этим кельтским сбродом едва не разгромили англосаксов. Только не понимаю, зачем ты позволил этой девке-колдунье засадить тебя под скалу?

— Законы игрового жанра, мама. Но то был примитив, ерунда... сейчас игра куда сложнее, куда масштабнее! Ладно, не будем отвлекаться. Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в Темный Круг. Но не куда попало! Мне нужно оказаться рядом с принцессой. Мы с Игромейстерами как раз пытались установить ее местонахождение, когда явился Роулингс.

— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя туда отправила?

— Если сможете, конечно.

Миссис Беннетт улыбнулась и кивнула.

— Но окажи мне маленькую любезность, Кроули! Не твори чересчур много добра! Не пятнай нашу фамильную репутацию!

— Я постараюсь, мамочка! — пообещал Кроули, нервно стискивая в кармане игральные кости и от души надеясь, что принял правильное решение.

— И еще одна просьба, Кроули.

— Все, что угодно!

— Если все кончится хорошо, возвращайся сюда и поживи немного у меня! Я познакомлю тебя с хорошенькими девушками. Тебе уже давно пора жениться и остепениться!

Кроули Нилрем вздохнул:

— Хорошо, мама.