Дорога, откуда не возвращаются

***

Фрегенал остановился, ладонью утер пот со лба.

— Там, за скалой, начинается ущелье. На старых картах оно зовется Дур-тан-Орит, Мышиный Овраг. Это ворота Перевала Торговцев. Коней нужно оставить здесь. Верхом мы никак не сможем подойти к нему незамеченными.

— Все-таки странно мне, что ты веришь этому… — сказал Корин, — Крестьяне знали, чего хотели. Разбить ему башку и все тут. Посмотри только на его свинячьи глазки, на эту харю.

Висенна не ответила. Заслонив глаза ладонью, она рассматривала скалу и проход в ущелье.

— Веди, Фрегенал! — скомандовал Корин, поддергивая пояс.

Тронулись.

Через полчаса увидели первый воз, перевернутый, разбитый. Потом второй, с поломанными колесами. Скелеты коней. Скелет человека. Второй. Третий. Четвертый. Груды. Груды поломанных, раздробленных костей.

— Сукин ты сын, — сказал Корин, глядя, как растет в глазницах черепа трава. — Это ведь купцы? Не знаю, что меня удерживает, чтобы тебя…

— Мы договорились, — поспешно сказал Фрегенал. — Мы ведь договорились. Я все рассказал, Висенна. Я вам помогаю. Я вас веду. Мы договорились!

Корин плюнул. Висенна глянула на него, обернулась к чародею.

— Договорились, — подтвердила она. — Ты поможешь нам его найти и уничтожить, потом отправляйся своей дорогой. Твоя смерть не возвратит к жизни тех, которые тут лежат.

— Уничтожить, уничтожить… Висенна, еще раз тебя предупреждаю и прошу — парализуй его, погрузи в летаргию, ты ведь знаешь такие заклятья. Только не уничтожай. Он — страж сокровищ. Ты всегда можешь…

— Перестань, Фрегенал. Мы все обговорили. Веди.

Они пошли дальше, осторожно обходя скелеты.

— Висенна, — вскоре сказал Фрегенал. — Ты соображаешь, как вы рискуете? С ним шутки плохи. Да и Эффект Зеркала может не сработать, сама знаешь… И он накинется на нас. Видишь, на что он способен?

— Не болтай, — сказала Висенна. — Дурочкой меня считаешь? Эффект подействует, если…

— Если он нас не обманул, — сказал Корин глухим от ненависти голосом. — Но если обманет… На что способно твое чудовище, я вижу. А знаешь ли ты, на что я способен? Знаю способы, как оставить человека без ушей и прочего. Пережить это можно, но серьги, скажу тебе по правде, ты уже носить не сможешь.

— Висенна, успокой этого убийцу, — заныл побледневший Фрегенал. — Объясни ему, что я не могу обмануть, что ты сразу почувствуешь, вздумай я…

— Не болтай. Веди.

И вновь возы. И скелеты. Белеют в траве грудные клетки, высокие стебли проросли в глазницы черепов, жутко ухмылявшихся навстречу путникам. Корин молчал, стискивая потной ладонью рукоятку меча.

— Внимание! — сказал Фрегенал. — Мы уже близко. Идите потише.

— На каком расстоянии он чует людей, Фрегенал?

— Я дам тебе знак.

Они тихонько двинулись дальше, оглядываясь на отвесные стены ущелья, поросшие кустарником.

— Висенна! Ты его чуешь?

— Ага. Но не очень явственно. На каком расстоянии он нас учует, Фрегенал?

— Я дам тебе знак. Жаль, нечем мне тебе помочь. Без прутика и перстня я бессилен. Вот разве что…

— Что?

— А вот!

С ловкостью, какой никто не ожидал от толстяка, Фрегенал подхватил с земли острый обломок камня и ударил Висенну в затылок. Друидесса упала, не вскрикнув. Корин выхватил меч и замахнулся, но чародей, оказавшийся невероятно проворным, упал на четвереньки, избежав удара, и тем же камнем то есть силы ударил Корина в колено. Корин взвыл, рухнул, на миг от боли перехватило дыхание, тошнота подступила к горлу. Фрегенал занес камень над его головой.

Пестрокрылая птица молнией упала сверху, целясь в глаза чародея. Фрегенал отскочил, замахал руками, выпустил камень. Корин, опершись на локоть, махнул мечом и едва-едва не зацепил ногу толстяка, но тот увернулся и помчался назад, к Мышиному Яру, вереща и хохоча. Корин попробовал было встать, но в глазах у него потемнело от боли, и он рухнул на землю, осыпая чародея руганью.

Отбежав на безопасное расстояние, Фрегенал остановился и обернулся.

— Растяпа, а не ведьма! — заорал он. — Рыжая стерва! Хотела перехитрить Фрегенала? Милостиво даровать ему жизнь? Думала, я буду спокойно смотреть, как ты его убьешь?

Корин старательно массировал колено, унимая боль, Висенна не шевелилась.

— Идет! — заорал Фрегенал. — Смотрите! Полюбуйтесь, пока есть время, пока он вам не оторвал головы! Идет мой кащей!

Корин обернулся в ту сторону. Шагах в ста от него, не дальше, показались из-за скалы узловатые суставы гигантских паучьих ног. В следующий миг через груду камней перелезло с грохотом создание метров шести в длину — плоское, как тарелка, землисто-ржавого цвета, шершавое, покрытое костяными шипами. Четыре пары ног размеренно переступали, волоча грузное тело по каменной осыпи. Пятая пара ног, необычайно длинных, вооружена была мощными рачьими клешнями, покрытыми рядами острых шипов. Это сон, промелькнуло в сознании Корина. Это кошмарный сон. Проснись.

Крикни и проснешься. Крикни. Крикни. Крикни.

Забыв про боль в колене, он добрался до Висенны, потрогал осторожно ее голову. Волосы друидессы подплывали кровью…

— Висенна… — едва вырвалось из парализованного ужасом горла. — Висенна…

Фрегенал хохотал, и эхо отзывалось со всех сторон. Это гремящее эхо и заглушило шаги Микулы, подбегавшего с топором в руке. Фрегенал опомнился, но было поздно. Удар свалил его на землю. Микула придавил его ногой, взмахнул топором… голова Фрегенала покатилась по земле и остановилась лоб в лоб с белым черепом, лежавшим под колесами разбитого воза. Корин ковылял, спотыкаясь на камнях, едва таща неподвижную Висенну. Микула подскочил к нему, схватил девушку, легко вскинул себе на плечо и побежал. Корин, хоть и освободился от ноши, не мог за ним поспеть. Оглянулся через плечо: кащей шагал к нему, похрустывая суставами, вытянутые клешни стригли редкую траву, грохотали камни.

— Микула! — отчаянно вскрикнул Корин.

Кузнец оглянулся, опустил Висенну на землю, подбежал к Корину, подхватил его, и они побежали. Кащей приближался, вздымая клешни.

— Не могу, — прохрипел Микула. — Не успеем…

Они поравнялись с лежащей навзничь Висенной.

— Останови ей кровь! — крикнул Микула.

И Корин вспомнил. Он сорвал с пояса Висенны кошель, вытряхнул наземь содержимое, схватил камень цвета ржавчины, покрытый руническими знаками, раздвинул рыжие окровавленные волосы и приложил гематит к ране. Кровь моментально унялась.

— Корин! — вскрикнул Микула.

Кащей был близко. Широко расставил передние лапы, клешни раздвинулись. Они видели, как вращаются на стебельках глаза чудовища, как раскрываются под ними серповидные челюсти. Приближаясь, кащей шипел — тссс, тссс, тссс…

— Корин!

Корин не реагировал, он шептал что-то, держа камень на ране. Микула поднял его, оторвал от Висенны, поднял друидессу на плечо, и они побежали. Кащей, шипя, растопырив клешни, грохоча по камням хитиновым панцирем, бежал следом. Микула понял, что они погибли.

Со стороны Мышиного Яра галопом несся всадник в кожаном кафтане, мисюрке из кольчужных колец. Над головой он вздымал широкий меч. На косматом лице горели глазки, блестели острые зубы. Воинственно крича, Кехл налетел на кащея. Но страшные лапы сомкнулись, клешни стиснули коня. Карлик вылетел из седла, покатился по земле.

Кащей без видимых усилий поднял коня в воздух и наколол на острый шип, торчащий у него впереди. Серповидные челюсти сомкнулись, кровь брызнула на камни.

Микула подскочил и поднял с земли Коротыша, но тот отпихнул его, схватил меч, крикнул так, что заглушил предсмертные вопли коня, набросился на кащея. С обезьяньей ловкостью проскочил под панцирной лапой и ударил, что было сил, прямо в глаз. Кащей зашипел, выпустил коня, выбросил вбок лапу, зацепил Кехла клешней, поднял в воздух, швырнул на камни. Кехл упал, выронив меч. Кащей повернулся к нему, ухватил клешнями, высоко взметнул. Микула зарычал, в два прыжка достиг чудовища и ударил его топором в бок. Корин, оставив Висенну, моментально подскочил с другой стороны, держа меч обеими руками, с размаху вогнал его в щель меж панцирем и лапой. Навалившись грудью, вогнал лезвие до рукоятки. Микула ударил вновь, панцирь треснул, брызнула зеленая смрадная жидкость. Кащей, шипя, отпустил Коротыша и занес клешни. Корин, упираясь ногами в землю, попытался выдернуть меч, но безуспешно.

— Микула! — крикнул он тогда. — Назад! Оба кинулись наутек, сообразив броситься в разные стороны. Кащей, растерявшись, постоял, потом, скрежеща брюхом по камням, двинулся вперед, прямо на Висенну — она пыталась подняться на четвереньки, голова ее бессильно склонилась, волосы мели землю. Над ней повисла в воздухе пестрокрылая птица, она кричала, кричала, кричала…

Кащей был близко.

Микула и Корин подскочили одновременно, преграждая дорогу чудовищу.

— Висенна!

— Госпожа!

Кащей, не останавливаясь, растопырил клешни.

— В стороны! — крикнула Висенна, она стояла на коленях, подняв высоко руки. — Корин! В стороны!

Оба отскочили в разные стороны, прижимаясь к стенам ущелья.

— Гененаа фиреаол кереланл! — пронзительно крикнула чародейка, простирая руки в сторону Кащея. Что-то невидимое устремилось от нее к чудовищу. Траву примяло к земле, а камни разлетелись в стороны, словно отброшенные огромным невидимым шаром, с возраставшей скоростью катившимся к кащею.

С ладони Висенны сорвалась ослепительная молния, ударила в кащея, размазалась по его панцирю сетью из огненных языков. Оглушительный грохот. Кащей взорвался, взлетел зеленый фонтан крови, обломков хитинового панциря, ног, внутренностей, все это градом посыпалось на скалы, в кустарник. Микула согнулся, заслоняя руками голову. И настала тишина. Там, где только что стоял Кащей, чернела и дымилась округлая воронка, залитая зеленой жидкостью, наполненная кусками чего-то неузнаваемого.

Корин, утирая с лица зеленые пятна, помог Висенне встать. Ее трясло. Микула склонился над Кехлом. Глаза у Коротыша были открыты. Кафтан из грубой лошадиной шкуры рассечен клешнями, и видны страшные раны. Кузнец хотел сказать что-то, но не сумел. Подошел, поддерживая Висенну, Корин. Коротыш посмотрел на них. Увидев его раны, Корин замер.

— Это ты, принц, — сказал Кехл тихо, но спокойно и выразительно. — Ты знал, что говорил. Без оружия я — барахло. А без руки? Вообще дерьмо, да? Спокойствие Коротыша поразило Корина больше, чем торчащие из страшных ран обломки костей. Непонятно было, почему карлик до сих пор жив.

— Висенна, — шепнул Корин, умоляюще глядя на чародейку.

— Ничего я не могу сделать, Корин, — голос ее дрожал. — Его организм, его тело… Все законы, которые ими управляют, абсолютно не похожи на человеческие. Микула, не трогай его…

— Ты вернулся, Коротыш, — сказал Микула. — Почему?

— Потому что законы, которые мной управляют, не похожи на человеческие, — сказал Кехл задумчиво, уже с усилием. Струйка крови поползла из его рта, пачкая шерсть на лице. Он повернулся, глянул Висенне в глаза.

— Ну, рыжая ведьма! Твое пророчество исполнилось… Так помоги же мне!

— Нет! — крикнула Висенна.

— Помоги, — сказал Кехл. — Так нужно. Пришла пора.

— Висенна. — Лицо Корина было безмерно удивленным. — Ты что, собираешься…

— Отойдите! — крикнула друидесса, едва сдерживая рыдания. — Отойдите оба!

Микула потянул Корина за руку. Корин подчинился. Он успел еще увидеть, как Висенна наклонилась над Коротышом, осторожно погладила его по голове, коснулась виска. Кехл вздрогнул, вытянулся и застыл неподвижно. Висенна плакала.