Дорога – мой дом

Глава 14

14

Дирижабль LZ-128 «Эрих Лудендорф» Был во многом похож на своего предшественника, который летал под именем основателя «Граф Цеппелин». Та же двухсотсорокаметровая сигара диаметром больше тридцати метров, с нижней гондолой, предназначавшейся для пассажиров и членов экипажа, выступающая из основного корпуса дирижабля. В отличии от своего предшественника LZ-127, она была на пять метров длиннее и заканчивалась смотровой площадкой, которая была огорожена высокими перилами, и тонкой металлической сеткой, почти незаметной для зрения, но обеспечивающей безопасность нахождения на ней во время полета.

Ширина гондолы составляла шесть с половиной метров, что делало каюты, более просторными, при высоте в два с четвертью метра, что вдвое превышало стандартные размеры любого железнодорожного вагона, этого времени, и позволяло с удобством разместиться сорока пассажирам и почти двадцати членам экипажа. В передней части гондолы находилась рубка управления, за нею шли служебные помещения, далее кают-компания, разделенная на две части, передняя предназначалась для членов экипажа, и одновременно служила столовой, а следующая за нею для пассажиров.

Пассажирские каюты, делились на два класса в зависимости от стоимости билетов и размещения на судне. Для первого класса предназначалось двенадцать двухместных кают, расположенных непосредственно в гондоле судна, с широкими частично открывающимися окнами, туалетами и душевыми кабинами, расположенными здесь же в центральной части прохода, по одной санитарной кабине, на каждые шесть кают судна. Кроме того разделенные на женские и мужские.

Каюты второго класса были четырехместными, и находились непосредственно в основном корпусе дирижабля, куда вели две винтовые лестницы из центрального коридора гондолы, пронизывающего ее почти насквозь. Каюты второго класса, не слишком отличались по удобству и оформлению, тем не менее вместо больших окон, имели только небольшие круглые иллюминаторы, наглухо вделанные в корпус дирижабля, без возможности открытия, были четырехместными, и на четыре каюты приходилась одна санитарная комната, также разделенная на мужскую и женскую. Там же в основном корпусе находился бар и курительная комната, в которой имелась специальная вентиляция, и отделка предотвращающая риск возгорания водорода. И хотя находиться в этом помещении довольно долгое время, было несколько некомфортно, это был огромный шаг вперед, потому что на том же дирижабле «Граф Цеппелин», курение было строжайше запрещено. Более того перед посадкой в дирижабли, было положено сдавать все курительные принадлежности, спички, зажигалки и все остальное, что могло вызвать случайную искру. А за нарушение этого правила, накладывали огромные штрафы, и могли высадить с судна в любом месте маршрута. И все это оговаривалось заранее.

Здесь же, хоть и приходилось удовлетворять свою пагубную привычку в специально подготовленном, хоть и не слишком комфортном помещении, но это хотя бы дозволялось. Хотя, о комфорте все же можно было поспорить, потому что уже на второй день полета, курительную комнату, оккупировали любители перекинуться в картишки. Но ведь недаром говорят, что: «Карты — любят дым» Вот и вышло так, что самые заядлые курильщики, заодно оказались и картежниками. Поэтому по распоряжению капитана, в курительную комнату, тут же было перенесено четыре ломберных столика и там устроили, нечто похожее на мужскую игровую комнату, тем более, что бар там уже присутствовал.

Тут же в соседнем помещении основного корпуса, имелась небольшая библиотека, с довольно богатым выбором литературы, на трех европейских языках, а рядом со входом в библиотеку и лифтовая кабина, позволяющая подняться на самый верх купола, где располагался стационарный телескоп, с помощью которого, можно было понаблюдать за звездами ночью, или же попытаться, что-то увидеть на земле днем. Попытаться, потому, что, во-первых, поверхность дирижабля как бы не слишком позволяла смотреть вниз, разве что вдаль или вверх, а во-вторых, частенько выходило так, что ниже дирижабля проплывали облака, и видимость была не слишком хорошей.

Я поднимался туда дважды. Днем, проведя там около четверти часа, и ничего так и не разглядев, и ночью зависнув часа на четыре. Такое звездное небо, я видел только в Монголии, и там, увы, невооруженным взглядом. Сейчас при наличии довольно мощного телескопа, я надолго завис наверху, не в силах оторваться от этого зрелища. Звездное небо ошеломляло меня своей красотой и неизведанностью, и завораживало настолько, что очень не хотелось спускаться оттуда, а просто часами вглядываться в черноту космоса, подсвеченного мириадами искр — звезд. Я на свою голову, поделился своими мыслями, спустившись вниз. После этого попасть туда в ночное время, оказалось почти невозможно. Учитывая то, что лифт был способен поднять наверх не более двух человек сразу, и оставался там до тех пор, пока находящиеся на площадке люде, не выражали желания спуститься вниз, а внизу уже находились следующие на очереди. Пришлось довольствоваться тем, что увидел во второе свое посещение.

Кают-компания, предназначавшаяся для пассажиров, располагалась в довольно просторном помещении, в котором могли одновременно находиться все сорок человек. И хотя оно предназначалось для всех пассажиров, находящихся на судне, но разделялась согласно купленным билетам. Столики первого класса располагались вдоль обеих бортов, рядом с окнами, а для второго класса в центре помещения. В остальном большой разницы не наблюдалось. Меню, было совершенно одинаковым для любого пассажира, или члена экипажа. Вечером, столики находящиеся в центре, убирались в подсобное помещение, и в кают-компания, превращалась в ресторан, и танцевальной площадкой в центре зала. Через наклонные окна кают и салона обеспечивались достаточно хороший обзор и освещение.

От кают-компании тянулся длинный осевой коридор с входами в двенадцать двухместных кают по шесть кают с каждой стороны. Каюта, предназначавшаяся для пассажиров первого класса, была похожа на купе спального вагона. Довольно узкое помещение, с двумя койками, вторая была откидной и находилась над первой. Нешироким проходом возле дивана, и оканчивалась откидным столиком, за которым располагалось довольно большое окно. Сразу у входа находился встроенный в переборку одежный шкаф, а под нижним диваном, имелся рундук для вещей. Если опустить крышку стола, можно было подойти вплотную к окну, и учитывая то, что оно находилось под наклоном в примерно тридцать градусов наружу, можно было разглядеть, что происходит далеко внизу. Высота полета дирижабля, редко превышала две тысячи двести метров, поэтому панорамы возле окна, открывались просто изумительные. Я порой часами смотрел на проплывающие под нами просторы, не в силах оторваться от увиденного.

Тоже самое, в принципе, можно было сделать и со смотровой площадки, которая находилась в конце гондолы, и единственное неудобство, заключалось в том, что там всегда было ветрено, и несмотря на, казалось бы, открытое место, запрещалось курить. Хотя мне, да и многим казалось, что курение там, не должно принести никакого вреда. Корпус судна, был алюминиевым, а присутствующий ветер, не мог создать опасной концентрации для возгорания водорода.

В купе, курение тоже запрещалось, но здесь хотя бы не дуло так, как на открытой всем ветрам площадке. Она же кстати, служила и местом, через которое я попал на борт воздушного судна. Трап, по которому, пассажиры и экипаж поднялись на борт гондолы, был задвинут между конструкциями пола смотровой площадки. На судне, в кают-компании имелся и рояль. Именно рояль, а не пианино, он, как было сказано, для облегчения веса, был изготовлен из алюминия, и поэтому, звуки, извлекаемые из него, при игре, имели характерный металлический оттенок, который в некотором роде, придавал любой музыке какой-то особенный шарм. В начале полета некоторые дамы, брезгливо морщили свои прелестные носики, от звуков, извлекаемых из рояля, а уже на второй день, интересовались у капитана, где можно приобрести нечто подобное. Мелодии, извлекаемые из инструмента, были непохожи ни на что ранее слышанное, и потому воспринимались, как нечто очень необычное и вместе с тем несколько завораживающее.

Кормили в общем-то неплохо. Правда из предложенной еды предлагались только заранее оговоренные блюда, указанные в списке на каждый день, и кроме этого, можно было получить вечером, во время посещения ресторана, какое-то дежурное блюдо, типа сосисок с гарниром, котлеты с гороховым пюре и капустой, или что-то подобное. Учитывая немецкое происхождение дирижабля и всего экипажа, в основном предлагались блюда именно немецкой кухни.

Путешествие проходило достаточно интересно. Специально нанятый гид, рассказывал удивительные истории о каждом месте, над которым мы пролетали. При этом учитывая то, что публика на судне, собралась достаточно разношерстная, точнее собравшаяся в полет, не только из Германии, но и практически со всей Европы, свой рассказ, этот человек, мог повторить на трех языках. Правда по большей части, вещал он именно по-французски. Но его рассказы, пока мы находились над Европой, были очень интересными. Мы пересекли всю Италию, зависнув на какое-то время над Римом и Ватиканом, прошли над Грецией, хотя так вышло, что непосредственно над этой страной, мы захватили только пару часов, которые пришлись на вечер одного дня и столько же на утро другого, но так или иначе, прошли над Олимпом, и эта гора, честно говоря, не произвела на меня никакого впечатления. Так высокая скала поросшая лесом, почти до самой вершины, в общем ничего особенного. Хотя, если верить рассказанным историям, это место было чуть ли не колыбелью, всех греческих богов. Как они умещались на этой скале, было даже в какой-то степени смешно.

Очень интересно было лететь над Суэцким каналом, обгоняя огромные корабли, двигающиеся по тонкой серо-голубоватой ленте морского канала, соединяющего Средиземное и Красное моря, и дающего прямой выход в Индийский океан. Высота, как и было обещано была небольшой, и мне порой казалось, что я вижу людей, которые как муравьи копошатся на берегах рукотворного прохода, таща на себе какие-то соломинки или огромные листья каких-то растений.

Я хоть и приобрел перед поездкой, довольно компактный немецкий фотоаппарат, но честно говоря, очень сомневался, что из моих попыток выйдет что-то путное, поэтому, сразу же обговорил все нюансы с местным фотографом, и тот обещал мне, к окончанию рейса почти полсотни фотографий, сделанных в самых живописных местах.

Пройдя вдоль всего Суэцкого канала, дирижабль взял курс на юго-восток, и к утру следующего дня, обещал выйти на просторы, находящиеся над озером королевы Виктории. Может, если бы была возможность оказаться внизу, у меня и сложились, бы какие-то впечатления об этих местах, но с высоты птичьего полета. Я воспринимал, все это как-то отчужденно. То есть я разумеется прослушал рассказ, нашего гида о том, что озеро было открыто тридцатого июля 1858 года английским путешественником и исследователем Джоном Хеннингом Спиком. До этого момента оно носило название Ньянза, что собственно и значило — Озеро. И так как конкретного имени озеро не имело, назвал его в честь Королевы Виктории. Он же и определил, что именно отсюда, берет начало знаменитая река Нил.

Вернувшись в Лондон, он провозгласил в Королевском географическом обществе открытие истока реки Нил. В 1860 году Спик возглавил ещё одну экспедицию на озеро Виктория, в ходе которой открыл реку Кагера, которая впадает в озеро, а также реку Виктория-Нил, вытекающую из него и образующую при слиянии с Голубым Нилом реку Нил. Спустившись по реке Виктория-Нил, а затем проделав тот же путь и по суше, он тем самым доказал, что обнаружил исток Нила. Тем не менее споры в Европе продолжались до возвращения экспедиции Генри Стэнли, корреспондента газеты «New York Herald Tribune» и известного путешественника. Он совершил три экспедиции в Африку, в одной из которых отправился на озеро Виктория и подтвердил утверждение Спика.

Ничего интересного из этих слов я для себя так и не нашел. Честно говоря, было бы гораздо интереснее, если бы гид рассказал, о том, кто живет, на его берегах, какие животные там водятся, упомянул о растениях и рассказал бы о чем-то еще. А так он просто перечислил общеизвестные факты, вычитанные скорее всего в энциклопедии. Что же касается местных племен, мне кажется сейчас, для него, да и большинства людей, в Африке обитают только — негры. На какие там племена они делятся, и на каких языках разговаривают, большинство людей это не интересует. Честно говоря, истории касающиеся Италии и Греции были намного интересней.

За ночь, дирижабль преодолей расстояние, между озерами Виктория и Танганьика, и далее двигался вдоль одного из самых длинных озер планеты. Этот рассказ был гораздо более интересным, чем вчерашний, и я с удовольствием прислушивался к нему. Оказалось, что многие обитатели озера Танганьики имеют сходство с морскими животными. Это объясняется якобы тем, что озеро образовалось в древний период и ни разу за свою историю не пересыхало, вследствие чего фауна не вымирала, но постоянно пополнялась новыми видами, формировавшимися в ходе эволюции. Помимо этого, Танганьика на протяжении значительного времени была бессточным водоёмом, поэтому её животный мир развивался в изоляции от соседних водных объектов, и сейчас в нем обитают такие животные и рыбы, которые не водятся более нигде в других местах.

К вечеру девятого октября, погода начала немного портиться. Вначале ветер изменил свое направление, начав дуть на юго-восток, затем капитан по громкой связи предупредил о том, что мы попали в полосу какого-то там циклона, грозящего перейти в Тропический шторм, из-за чего, наша скорость немного возросла.

— Уверяю вас, никакой опасности это не вызывает, за исключением, пожалуй, того, что из-за увеличившейся скорости движения нашего воздушного корабля, мы прибудем, к месту назначения, несколько раньше запланированного времени. Впрочем, благодаря выигрышу во времени, мы можем несколько задержаться у острова Святой Елены, и если эта скорость продержится хотя бы восемь-десять часов, то возможна организация экскурсии непосредственно на острове. С посещением могилы Наполеона Бонапарта.

Радостный шум, раздавшийся в кают-компании, был ответом, на объявление нашего капитана. Это действительно радовало. Одно дело разглядывать все это с высоты, и совсем другое прогуляться по знаменитому острову, до которого еще нужно добраться. Честно говоря, этот полет меня уже изрядно утомил, и я последнее время, уже не особенно вслушивался в монотонный рассказ гида, не слишком охотно принимал участие в организуемых мероприятиях, на судне, а чаще всего, уединялся в собственной каюте, либо валяясь с книжкой, либо сидя у окна, изредка посещая курительную комнату.

К вечеру разболелась голова, я зашел в бар, выпил пару бокалов рома, выкурил сигару, и отправился в свою каюту, попросив соседа не включать свет, по возвращении. Сказав, что болит голова и я лягу спать. Увы, даже принятое спиртное не давало мне уснуть, и я ворочался не в силах погрузиться в сон. Вдобавок ко всему, ветер, дующий за пределами дирижабля, похоже многократно усилился, и наше судно начало бросать из стороны в сторону. Причем порой так сильно, что я едва удерживался на своем диване, боясь грохнуться на пол. В какой-то момент, опять включилось громкое оповещение, и я услышал голос капитана.

— Господа, в связи с не на шутку разыгравшейся непогодой, огромная просьба, оставить все дела и развлечения на завтра, и разойтись по собственным каютам. Шторм усиливается, и во избежание лишних травм, безопаснее будет находиться на….

В этот момент, я услышал сильный грохот, перекрывший звуки речи нашего капитана. Успел разглядеть, вспышку бело-голубого света, неожиданно возникшую за окном, похожую на удар молнией, а вслед за этой вспышкой, сильный взрыв, мгновенное ощущение недолгого падения, плеск водяной волны, и сильный удар, из-за чего я потерял сознание…