3

На следующий день рано утром, когда темно-красное солнце поднялось над горами на востоке всего лишь на толщину пальца, лошадь Кевина была уже оседлана и снаряжена в путь. Шериф наблюдал за ним из дверей казармы. Заканчивая последние приготовления, Кевин забросил за спину меч и повел коня к воротам. Могучие копыта гулко ударяли по каменным плитам на плацу.

Сразу за высокими, тяжелыми дверьми, выходящими на Коровий двор, какой-то человек был пригвожден в крайне неудобном положении к позорному столбу. Руки человека были выкрашены красным.

"Вор", - подумал Кевин. Остановившись, он повернулся к шерифу и заметил:

- Вы уже успели потрудиться сегодня утром.

- Мы трудимся каждое утро.

- Я у вас в долгу, добрый шериф, за квартиру и за стойло.

- Эти расходы предусмотрены хартией.

Кевин и шериф некоторое время изучали друг друга, затем шериф посмотрел на небо и нахмурился.

- Направляешься к Проходу? - в тоне, каким был задан вопрос, проскользнуло что-то похожее на насмешку.

- Я думаю, что мне удастся его преодолеть.

- Ты думаешь? - шериф тонко улыбнулся. - Моя тетка Порки может думать, что может состязаться в скорости со скаковой лошадью, но ей не взять ни одного приза. Ты же сам говорил, что ты - просто меч. А там, наверное, понадобится кое-что побольше, чем это.

Кевин криво улыбнулся.

- К чему такая забота, шериф?

- Забота? - шериф издал сердитый звук, нечто среднее между кашлем и рычанием. - Мне ни к чему заботиться о том, что ты делаешь!

- Тогда желаю здравствовать, шериф. - Кевин повернулся к воротам.

- И тебе того же, вольный рейнджер Кевин из Кингсенда!

Снова насмешка? "Проклятый шериф, - подумал Кевин. - Есть в нем что-то от Раскера - режет, как новая сабля". Однако, что касается Раскера, то все знали, что прячется за его вечно недовольным видом. Шериф же не позволял заглянуть себе внутрь. Ну и пусть убирается в ад! В конце концов, Кевина это не должно было беспокоить.

Кевин вышел из казармы и купил себе в дорогу хлеба и колбасы. Колбас была настолько твердой, что ей можно было свалить с ног быка. В старой шутке говорилось, что в опасном путешествии колбаса вполне заменяет дубинку. Затем Кевин сел верхом и поскакал на запад. У старых западных ворот какой-то старик схватил коня за уздечку.

- Рябиновые прутья, чтобы отвращать чары! - выкрикивал он. - Ольха и янтарь!

Кевин потянул повод и проехал мимо. Что бы ни ждало его у Прохода, он сомневался, что ольха, окаменелая смола и рябиновые прутья смогут ему помочь.

Западная дорога пролегала по неглубокой долине Бешеной реки. Конь был хорошо накормлен и прекрасно отдохнул: он с силой ударял в землю своими мощными копытами и нетерпеливо вскидывал голову, недовольно всхрапывая, лишь только Кевин натягивал поводья.

- Успокойся, успокойся. Не балуй! Оставь хоть немного силы, чтобы вскарабкаться на эту горку!

Он зорко смотрел вперед, где уткнулся в небо мрачный, иззубренный пик Скалы-Замка. Скала царила над всем Вейлом, возвышаясь, над долиной чуть не на поллиги, словно невероятный замок какого-нибудь великана. В том месте, где дорога карабкалась на склоны, не на самую крутизну, а на дальних подступах к ней, Кевин различал среди скалистых отрогов только тонкую линию, да еще узкий разрез к северу от Скалы, который, вероятно, и был Проходом. Клочья облаков отрывались от поднебесных скал и торопливо уплывали прочь, пролетая над долиной.

На невысоком холме, практически на равнине, Кевин обнаружил небольшой придорожный алтарь. Он был осквернен и загажен, замысловатые переплетенные буквы и символы были искрошены и обколоты, словно ударами молотка. Лицо идола было испачкано грязью, как будто кто-то, стоя на дороге, швырял в него пригоршни навоза. Кевин почувствовал, как внутри у него поднимается беспричинный гнев. Сам он едва ли был глубоко религиозен, но подобное глупое поведение считал достойным только животных. Поэтому он остановил коня и спешился. Пучками травы, смоченными в придорожной канаве, он как мог тщательно счистил грязь. К какому из богов относился этот алтарь, он так и не разобрал, так как не умел читать эти странные буквы.

Расшатанная фермерская подвода, запряженная костлявым быком, единственная попалась ему навстречу. Подводу сопровождал сутулый крестьянин, который украдкой бросал на Кевина испуганные взгляды. Завидев Кевина, он взмахнул хлыстом и попытался заставить старое животное побыстрее перебирать ногами. Кевин кивнул ему:

- Доброго дня, путешественник!

Ответа не последовало. Крестьянин сильнее заработал хлыстом и в последний раз испуганно обернулся вслед Кевину через плечо.

Долина тем временем стала уже. Порывы ветра стали сгибать верхушки деревьев на холмах, а мрачные тени облаков скользили по земле неслышно, словно дозорный отряд тьмы. Поля и огороды встречались все реже, а их размеры уменьшились. Вскоре они уступили место сорнякам и зарослям ежевики. Домики арендаторов и батраков словно приникли к земле, здесь они были беднее и меньше, чем вблизи города. Многие из них были покинуты и захвачены наступающим лесом. Где-то виднелись следы вырубок, и один раз Кевин разглядел заброшенную хижину и угольную печь. Затем - снова ничего, кроме густого леса на склонах холмов.

За гребнем очередного холма дорога внезапно вырвалась в поле, большое и неожиданно хорошо ухоженное, которое тянулось вниз по склону до сверкающей реки. На мгновение Кевину показалось, что это снова Бешеная, но эта река была меньше и прозрачней. Параллельные ряды берез, словно часовые в форме, указывали дорогу туда, где через реку был перекинут большой каменный мост. За мостом дорога снова уходила в поля. Возле дороги стояло небольшое, приземистое здание, частью сложенное из бревен, а частично - из досок. Вокруг здания Кевин разглядел изгороди, надворные постройки, двух коров, коня; куры и козы паслись во дворе. Словом, здание было похоже н небольшую придорожную харчевню, однако двор зарос травой и, казалось, никем не посещался.

- Это, наверное, Хрустальный ручей и Первый мост, - объяснил Кевин коню. - Помнишь эту дорогу?

Конь протестующе всхрапнул и мотнул головой.

- Ах да, тебя же тогда не было. Я позабыл, - и Кевин стал спускаться с холма.

По мере того, как они приближались к харчевне, Кевин внимательно ее разглядывал. Когда он проезжал мимо, в дверном проеме показалась тонкая фигура. На первый взгляд Кевину показалось, что это девушка, одетая в мужскую одежду.

- Добрый день, - поздоровался Кевин.

- Добрый, - голос был похож на голос юноши. - Вы едете по тропе к Проходу?

- Да.

Небольшая морщина показалась на молодом, узком лице.

- В последнее время мне не приходилось слышать ничего плохого относительно дороги отсюда до Второго моста, но дальше... - юноша слегк пожал плечами, - там время от времени что-нибудь случается.

Кевин кивнул.

- Я слышал об этом в городе.

- Тогда счастливого пути, - снова последовало легкое пожатие плечами. - Добрый у вас конь.

- Спасибо. - Кевин прощально поднял руку. - И тебе удачи.

Дорога понемногу уходила все выше, взбираясь на поросшие лесом холмы. С каждым поворотом ее в просветы между стволами все яснее и ближе виднелась крутая стена отвесных скал. Утро все еще было тихим, но время от времени с гор доносилось дыхание холодного ветра с вершин. Кевин отъехал от харчевни уже на пол-лиги, когда неясная мысль наконец полностью оформилась в голове: вспоминал все сказки, которых он наслушался в городе о Западной дороге и сравнивая харчевню с полуразваленными хижинами, которые попадались ему на пути, он был удивлен тем, что постоялый этот двор выглядел весьма ухоженным и аккуратным.

Так он ехал, то освещенный солнцем, то снова попадая в тень очередного облака, и наконец, преодолев очередной подъем, увидел и услышал стремительно несущийся поток. Словно пытаясь оправдать свое название. Бешеная яростно билась в берега, ревела и клокотала. Она не была такой спокойной и безмятежной, как ниже по течению, где она спускалась в долину. Здесь она была гораздо уже, но скромные размеры с избытком восполнялись силой ее неистовства. Бешеная то с ревом уходила в расщелины каменистого склона, то каскадами низвергалась с узких каменных ступеней. Над рекой возвышался еще один высокий и узкий каменный мост. Вокруг моста в воздух взмывали миллионы крошечных брызг, в том месте, где стремительное течение разбивалось о контрфорсы моста, о его береговые устои. Сразу за мостом вверх вздымались крутые бока Скалы-Замка, окаймленные у подножия крутыми лесистыми складками. Остроконечная скала виднелась над вершинами деревьев сразу за рекой.

"Прекрасный наблюдательный пункт, - подумал Кевин, - ...если только кто-то или что-то станет наблюдать за дорогой". Слегка нахмурясь, Кевин слез с коня и принялся приводить в порядок сбрую и надевать конское снаряжение. Огромное животное сразу заволновалось, слегка возбужденное знакомыми приготовлениями - надеванием нагрудного щитка, кольчуги и прочих доспехов. Конь раздувал ноздри, фыркал, выгибал шею и сверкал глазами из-под налобника.

- Что, конь, чувствуешь, что придется поработать? - спросил Кевин.

Он надел набедренники и наголенники, укрепил поверх кольчуги нагрудник и наспинную пластину, укрепил наплечики, затем надел шлем и латную рукавицу на правую руку. Старый кривой нож он пристегнул к правому бедру. Взобравшись в седло, Кевин снял с его передней луки небольшой ромбический щит и проверил, легко ли вытаскивается меч из ножен на спине.

- Медленно, - приказал он. Это была рабочая команда, и боевой конь взял с места четкой рысью. Гром его копыт по каменной кладке мост перекрывал глухой рев воды.

Кевин всегда чувствовал себя в доспехах немного глупо; воображая себя со стороны, он представлял нелепую, неуклюжую и тяжелую конструкцию, полуслепую, лязгающую железом, едва способную совершить несколько нескладных движений. Однако с самого начала ему крепко-накрепко вбили в голову, что человек в доспехах обладает в первые минуты неоспоримым преимуществом... вопреки его постоянным возражениям и протестам, которые он, бывало, высказывал, в то время как Раскер кидал в него камни в учебном бою.

- Как тебе этот камешек, парень? - булыжник размером в кулак врезался Кевину между наплечниками. - Будь это стрела, ты бы уже кашлял кровью где-нибудь на обочине!

- Они замедляют мои движения! - протестовал Кевин.

- Замедляют, да? - еще один камень отскочил от брони на плече. - Мне кажется, что неожиданный удар клинка замедлил бы твои движения куд сильнее. Не хочешь ли проверить, насколько мне удастся замедлить твои движения при помощи еще дюжины камней?

Кевин слегка вздрогнул, вспомнив, как несколько дней он пытался скрывать сильную хромоту, появившуюся в результате удара по бедру деревянным мечом в учебной схватке с Раскером "трое против одного".

- Может быть, паренек, доспехи долгое время будут тебе не нужны. Но я скажу тебе нечто настолько очевидное, настолько реальное, что можешь вешать это на свой шлем: когда они тебе понадобятся, у тебя не будет времени надевать их.

Но Кевин все равно продолжал чувствовать себя неуклюжим, как бы н пяти ногах.

Дорога продолжала подниматься вверх, следуя извилистому ущелью, пересекающему склон горы. Склон этот был испещрен промоинами и ручейками, которые кое-где все еще просачивались между камнями струйками воды, стекающими с вершин гор. Все чаще из густых вершин деревьев высовывался невысокий утес или острая скала. Кевин завернул за угол одного из этих утесов и остановился. На дороге перед ним сидели волки. Он насчитал их ровно десять штук.

Разумеется, волки нигде не были в диковинку. На протяжении всей своей жизни Кевин наслушался немало историй о серых разбойниках. Однажды в Северо-восточном королевстве целая стая этих созданий преследовала Кевина, но он никогда не слышал о том, чтобы волки расселись прямо на дороге при свете дня, словно деревенские лодыри, которые лениво ждут, чтобы что-нибудь произошло. Тем временем волки, которые сидели или лежали, встали на ноги. Теперь все они смотрели на Кевина.

- Медленно, - тихо приказал Кевин.

Теперь конь двигался вперед медленным шагом, сильно выгибая шею и прижимая голову к груди, чтобы защитить горло. Кевин ощущал, как на спине животного вздуваются и опадают сильные мускулы.

Волки и не думали уступать дорогу. Они опустили головы низко к земле и смотрели сверкающими желтыми глазами; двое волков переместились к тому краю дороги, которая обрывалась вниз с холма.

Кевин тронул коня носком ноги, давая сигнал приготовиться. Конь заржал, его копыта выбивали из земли ритмичные, грозные звуки. Когда до волков оставалось около двадцати шагов, Кевин скомандовал в галоп и выхватил меч.

Словно действуя по заранее обдуманному плану, волки распределились по сторонам и бросились, кто на ноги коня, кто высоко подпрыгнул, пытаясь вцепиться во всадника. Взметнулся и опустился меч, сначала справа, затем слева. Кевин не промахнулся. Одновременно он ощутил, как конь лягается и брыкается на ходу. Послушался болезненный визг. Два волка набросились н коня сзади, норовя перекусить сухожилия задних ног. Конь снова взбрыкнул, и Кевин услышал сухой хруст.

Управляя конем то при помощи носка ноги, то при помощи поводьев, Кевин поднял животное на дыбы, и конь стал бить передними ногами. Попав под удар огромного копыта, еще один волк погиб на лету, не успев взвизгнуть. Тем временем Кевин взмахнул мечом и чуть не полностью отсек голову волка, который прыгнул на него. Мертвое тело обрушилось на Кевина, заливая его кровью. Тогда он дал коню команду пяткой ноги, чтобы конь защищался от волков в полную силу, не управляемый более всадником. Сам Кевин принялся рубить мечом тех тварей, что оказывались в пределах его досягаемости. Вскоре трое волков - все, кто уцелел, избегнув удар копытами или меча - развернулись, чтобы снова перекрыть дорогу в горы. Кевин подобрал повод и снова атаковал. Еще один волк упал и покатился по земле, второго конь вышиб с дороги ударом копыта, и он, жестоко искалеченный, свалился с дороги вниз, на растущие под обрывом деревья. Последний оставшийся зверь некоторое время глядел на них своими удивленными желтыми глазами, а затем юркнул в придорожный кустарник и исчез.

Кевин осадил коня и, нахмурясь, вглядывался в то место, где серой тенью растворился последний из волков, пытаясь восстановить в памяти то, что он видел. В последний миг ему показалось, что на волке был надет ошейник, полускрытый густой шерстью на загривке. Неужели это так?

Нет, этого быть не могло.

Кевин спешился и осмотрел коня. На его задних ногах он обнаружил несколько ран, но кровь почти не текла, и он смазал эти места мазью. Затем он очистил меч от крови и налипшей шерсти, глядя на неподвижных зверей н дороге. Никогда раньше, даже в самых неправдоподобных рассказах ему не приходилось слышать о таком поведении волков. Возможно, что в самую лютую стужу, в середине зимы, в месяц Яннинг, который еще называют месяц Волчьей Луны, они могли отважиться на подобное дерзкое нападение. Но не в это время года! Волки словно дожидались его, уверенные и не боящиеся. Это нападение было обдуманным.

Чертовски странно!

Некоторое время Кевин размышлял и о том, не содрать ли с убитых волков шкуры, так как из волчьего меха можно было пошить очень теплую зимнюю одежду, но затем он отвернулся: свежевать волков у него не было настроения.

- Добро пожаловать в ваш собственный ад, вы сами сделали выбор! - пробормотал Кевин. Это была старая академическая прибаутка, которую они говорили друг другу, одержав победу в соревновании или в бою. - Пусть лежат мертвые и всеми проклятые.

Снова усевшись в седле, Кевин направил коня дальше по уходящей в горы дороге. Мысль о нападении волков продолжала его беспокоить, но он чувствовал себя очень хорошо - это было прекрасно, снова чувствовать, как в жилах пульсирует кровь, хотя не все его удары были точны. К тому же в поступи коня он ощущал какую-то излишнюю нервозность.

- Снова остаемся в живых? - он наклонился вперед и потрепал коня по тугой шее. - Проклятье!

И он запел:

Герой столкнулся с четырьмя,

таких мерзавцев мало,

Оружие в чужой крови на солнце не сверкало.

- Так это все?! Хочу еще,

вас четверых мне мало!

Он бросился на них, рубя налево и направо.

И вот запели над рекой войны колокола:

Взметнулся меч, летит нога и следом - голова.

Он их рубил, он их топтал, покуда сил хватало,

И улыбался: "Здесь был враг, и вот его не стало".

Интересно, кто же сказал, что немного смерти придает жизни остроту? Конечно, это снова старый оружейник из академии.

Кевин согнул свою правую руку: в мускулах ощущалась небольшая тяжесть даже после этого непродолжительного напряжения. В схватке со стаей волков он оказался не столь смертоносен, каким должен был быть. Кевин попытался припомнить, когда в последний раз он упражнялся с мечом, но не смог. В любом случае прошло довольно много времени... Кевин вытащил оружие из ножен и проделал несколько конных артикулов. Затем, заметив нависшую над дорогой ветку, Кевин наметил на ней отдельный листок и попытался поразить его мечом. Он промахнулся и рубанул второй раз, слева. Лист закачался, но он снова не попал.

- Зато напугал, - сказал Кевин коню. - Видишь, как он дрожит?

Никогда раньше Кевину не приходилось видеть такого края. Это был страна головокружительных высот и глубоких ущелий. Казалось, сама земля накренилась и уперлась одним краем в небо. Все окружающее казалось слишком просторным и пугающе большим для людей и других небольших существ, словно скалы были не скалы, а троны богов или гигантов.

Зеленая листва уступила место темным хвойным деревьям, затем - карликовым вечнозеленым кустарникам, стелющимся по самой земле. Вскоре исчезли и они, и Кевин вступил в царство камней и обломков скал, между которыми лишь изредка попадались скрюченные и чахлые деревца, мрачно цепляющиеся корнями за бесплодную почву склонов. Дорога принялась петлять по крутому склону, подчас чуть не поворачивая в обратном направлении, следуя нешироким уступам на скале. Свет внезапно стал тусклым. Глянув вверх, Кевин увидел, как над гребнем горы собираются тучи, изодранные в лохмотья острыми вершинами. Весь Вейл, испещренный тенями набежавших облаков, лежал далеко внизу, как на ладони.

- То, что нам надо, лошадка, - сказал Кевин, - дождь.

Словно в ответ на его слова, высоко вверху загремел гром, усиленный и повторенный многократным эхом. По мере того как дорога, петляя и кружа, взбиралась все выше, облака соединились в непроницаемый низкий покров и над дорогой сгустились сумерки. Упали первые капли дождя. Кевин вытащил из седельной сумки свой дорожный плащ с капюшоном и набросил его на плечи. Налетел резкий порыв ветра, и Кевин снова запел.

Уолтер поехал в опасный поход

На пустошь - там снег и там лед.

Пусть ветер над вереском воет,

Он скачет вперед и поет...

- Как вам это понравится, достопочтенный Конь? Вы хотите еще? С удовольствием, сэр...

С сердитого неба низверглась вода,

Наполнив доспехи до глаз. Не беда!

Сквозь щели в доспехах уходит она.

Хоть яйца замерзли изрядно!

- Эта строфа частенько исполнялась в академии, как ты понимаешь, однако...

Буквально над головой вспыхнул ослепительный свет, настолько близко, что Кевин непроизвольно пригнулся. Тут же загремел гром. Конь вздрогнул и попятился. Кевин погладил его по шее.

- Спокойно, старик. Как ты думаешь, что мы такого сделали, что боги так разгневались на нас?

Дождь надвигался ревущим водопадом. Кевин направил коня в то место, где над дорогой слегка нависал небольшой каменный козырек. Там он спешился. Было так темно, как бывает поздним вечером, только молнии резали темноту под оглушительные раскаты грома. Конь в испуге тряс головой, чуть не отрывая от земли повисшего на поводьях Кевина.

- Но-о, тихо! - закричал Кевин, пытаясь перекричать шум дождя и грома.

Сорвав с себя плащ, он попытался замотать им голову животного. Яростный ветер рвал плащ из рук и хлестал по лицу мокрой парусиной. Наконец Кевину это удалось. Спрятав в плащ лицо и обняв коня руками з шею, он ждал. В голове мелькала какая-то мысль, пробиваясь наружу... Ага, вот! Кевин сунул руку под тунику, где на шее висел талисман ветров, принадлежавший его матери. С его помощью она вызывала попутный бриз, если наступал штиль, а также отводила прочь самые жестокие шторма. Он и в самом деле помогал... Или просто любая мать немного владеет магией? Но как привести его в действие? Никаких волшебных слов Кевин не знал.

Повернувшись лицом к дождю, Кевин закричал:

- Исчезни! Немедленно утихни!

Но ливень припустил еще сильней.

- Прекрати эту бурю!

Вспышка молнии и удар грома были ему ответом.

- Именем бога Маррина повелеваю тебе перестать!!!

Видимо, Кевин выбрал неправильное божество. Или же амулет требовал произнесения определенной магической формулы.

- Ну так будь ты проклят и провались прямо в ад!!!

За стеной дождя Кевину внезапно послышался жалобный вскрик, и в сплошном мраке что-то промелькнуло. Дождь, однако, не перестал. Неужели он видел призрак?

- Скажи и ты что-нибудь, лошадка, - пробормотал Кевин, снов уткнувшись лицом в промокший плащ. - У тебя должно получиться не хуже, чем у меня.

Но буря бушевала недолго. Сплошной водопад прекратился, хотя шквалистый ветер время от времени налетал с новой порцией холодного ливня. Затем удары ветра ослабели, и ливень иссяк, превратившись в отдельные капли. Вскоре все прекратилось, одни только серые облака неслись по небу в сторону долины.

- Духи горных бурь, - проворчал Кевин, пристраивая мокрый плащ поверх седельных сумок и выводя коня из-под скалы. - Надо было бы спросить в городе, как люди с ними управляются. Возможно - никак. Ума не хватает. Вот поэтому-то здесь так часто бывают бури.

Дорога неуклонно повышалась. Между облаков засияло жаркое полуденное солнце и скоро нагрело металлические доспехи так, что по спине Кевин поползли щекочущие капли пота. От мокрой шкуры коня валил пар. Но чем выше они поднимались, тем больше конь упрямился.

- Ну, а теперь что? - он слегка стегнул поводьями по шее коня. Его подготовка должна была исключить подобное поведение, но все же конь продолжал шарахаться по сторонам, как испуганный жеребенок, и недовольно храпеть.

- Какой злой дух в тебя вселился?

Но конь снова заартачился и потянул поводья. Кевин попытался успокоить животное, но странное поведение продолжалось. Тогда он спрыгнул на землю и схватил коня под уздцы.

- Здоровенное глупое животное, - прикрикнул он, - мне не хочется тащить тебя всю дорогу, но если мне придется, то я сделаю это!

На этот раз конь последовал за ним, но весьма неохотно. Дорога как раз шла по длинному южному склону, когда за внезапным поворотом взгляду Кевина открылась огромная глыба Скалы-Замка, уходящая высоко в небо. Высоко наверху снег прилепился к стенам ее бастионов, словно огромные, изодранные в клочья белые флаги, спущенные с огромной стены. Крутой и протяженный отрог уходил в сторону долины, а прилепившаяся к его вершине остроконечная башенка довершала иллюзию крепостной стены с зубцами и бойницами для лучников. Дальше дорога направлялась прямо к этой вершине, где виднелось нечто напоминающее какую-то деревянную постройку, прилепившуюся к утесу. Кевин сделал шаг, но конь уперся в землю передними ногами и дальше не пошел. Кевин налег на уздечку.

- Что же, ради Преисподней, с тобой... - Он внезапно замолчал.

Большие глаза его коня совершенно остекленели, широко раскрылись и только медленно вращались из стороны в сторону. Могучее животное дрожало мелкой дрожью. Кевин схватился за рукоять меча и поволок из ножен длинное лезвие, но замер на полдороги и прислушался.

- Я думаю, что из этого ничего не выйдет, - раздался чей-то голос и смех. - Человеку не под силу втащить на гору такую огромную скотину!

На скале, нависшей над дорогой, стоял долговязый мужчина в грязной кожаной одежде, небрежно опираясь на натянутый лук.

- Мне бы не хотелось самому сразиться с этим парнем, - раздался еще один голос. - Такой силач может быть опасен.

- Он закинет тебя отсюда прямо в Ладан, - поддержал его третий голос.

- Ага, - прохрипел четвертый. - Только он слишком глуп. Такого здоровенного коня нельзя тащить, его надо толкать сзади.

Еще несколько хриплых голосов присоединились ко взрыву смеха. Кевин подумал, что их должно быть около тридцати, засевших в камнях над дорогой. Сейчас несколько человек должны были спуститься на дорогу впереди него и позади, чтобы блокировать путь. Все они улыбались.

- Это он так отшлепал Билли, что он прибежал обратно, хныча и дрож как осиновый лист? - один из показавшихся впереди на дороге мужчин глумливо ухмыльнулся.

- Нет, это, наверное, его лошадка, - рассмеялся кто-то наверху. - Билли решил, что это его мамочка пришла за ним.

Некоторое время все они потешались подобным образом над Кевином, но он не отвечал. Вместо этого он опустил меч обратно в ножны и выпрямился. Это было их небольшое развлечение, игра, в которую они играли, приятно проводя время, полностью уверенные в том, что Кевину некуда деваться. И они станут смеяться над всем, что бы он ни сказал. Это были оборванцы, грязная банда, сброд, одетый в лохмотья, вооруженный разнокалиберным ржавым оружием. В основном, правда, это были луки и грязные мечи. И это - наводящие ужас бандиты? И Кевин стал смотреть на того, кто заговорил первым - на высокого человека на скале.

- Что заставило тебя поехать этой дорогой, молодой воин? - осведомился главарь. - Или ты не слыхал, что эта дорога бывает опасной для путешественников?

И снова зазвучали смешки и хихиканье.

- Я еду на запад, - ответил Кевин.

Одновременно он спокойно огляделся по сторонам, запоминая расстановку, вооружение и настрой окруживших его людей.

- Нынче это не самое подходящее направление, дружок. Тебе придется уплатить дорожный сбор.

Кевин небрежно кивнул.

- Я для того, чтобы собрать его, понадобилось двадцать пять... или тридцать человек? - теперь Кевин в упор рассматривал четверых, заступивших ему дорогу, не отводя взгляда. - Вы собираете дань такой оравой, потому что вам не хватает сноровки или недостает храбрости?

На некоторых лицах улыбки растаяли. Главарь или человек, который им казался, расхохотался.

- Может быть, ты и прорвешься. Сдается мне, что ты на это способен. Но вот твой конь что-то не очень рвется в бой. Весьма странно, не так ли?

Кевин бросил взгляд на свой лук, свисающий с седла. Лук был натянут, но отсыревшая тетива вряд ли послала бы стрелу дальше чем на двадцать шагов. Возможно, однако, что бандиты об этом не догадывались.

- А может быть так, что если я воткну стрелу тебе в грудь, то ситуация изменится к лучшему? - спросил он.

- Да, такая возможность существует, - спокойно согласился рослый предводитель и кивнул. Слегка повернувшись, он махнул кому-то рукой.

- Однако твоя первостепенная задача лежит чуть дальше.

Из-за угла скалы показалась крупная, целиком закованная в доспехи фигура и целенаправленно направилась к Кевину.

- Да, конечно... - пробормотал Кевин и повернулся к коню. Тот все еще дрожал, расширив глаза и трепеща ноздрями. Кевин отстегнул свой щит с необычными заостренными углами, который повесил на седло еще перед бурей. Щит удобно, как просторный рукав, сел на руку, и Кевин потянулся за мечом. Клинок с легким шелестом покинул ножны, и Кевин позволил себе еще раз оглядеть всю банду, которая ухмылялась ему с окружающих высоких скал.

- Вам кажется, что у вас достанет сил справиться вот с этим?

Главарь рассмеялся в ответ:

- Мы просто понаблюдаем, в качестве посторонних.

- И резервной силы на случай, если этот ваш буйвол будет выпотрошен и разрублен на бифштексы?

- О нет, отнюдь, - главарь глухо кашлянул. - Если ты его одолеешь, можешь спокойно ехать дальше. Тем не менее... - он оглянулся на остальных, и вокруг раздались подобострастные смешки, - должен предупредить, что шансов у тебя маловато.

- Только не ставь на это все свои деньги, - глухо пробормотал Кевин.

Он начинал чувствовать, что гнев пытается овладеть им, и вверг свой мозг в леденящий холод абсолютного спокойствия. Этому он хорошо выучился.

Он словно слышал слова Раскера, эхом отдающиеся в мозгу: "Ты должен стать мечом, а меч станет тобой. Ты станешь центром собственного мира, который будет ограничен лезвием твоего клинка. Гнева не должно быть, он запрещен. Он отвлекает внимание. Если ты используешь его, то используй не для того, чтобы распалять себя, а для того, чтобы выбить из колеи противника".

Однажды выученное и отточенное долгими упражнениями, теперь это приходило легко и быстро. Ледяное спокойствие овладело Кевином, он стал мечом и всем, до чего меч мог дотянуться, он стал центром стального круга.

Спокойно он наблюдал за уверенным приближением огромной фигуры. "Это скорее машина, чем человек", - подумал Кевин.

Металл позвякивал, а огромный меч со свистом рассекал воздух. Очень большой человек. Может, это берсеркер? Длинный, двуручный меч. Большой квадратный щит со странной эмблемой, весь во вмятинах. Странно расширяющийся книзу шлем, закрывающий всю голову, с носовой гардой, опускающейся вниз наподобие атакующей змеи. Восточный... сделан так, чтобы производить впечатление демонического лица. Неподвижные глаза, поблескивающие из-под забрала. Густая борода, обрамляющая угрюмый рот. Никаких звуков, только лязгающие металлом шаги. Смерть в помятых доспехах.

Кевин принял оборонительную стойку.

Человек напал в обычной манере, атака по фронту, монументальная башня на полном шагу. Щит выдвинут чуть вперед, меч взмыл над головой и опустился, намереваясь рассечь Кевина от макушки до ягодиц. Кевин позволил мечу опускаться, но вместо того чтобы заслониться щитом, как от него, видимо, ожидалось, быстро отступил в сторону и парировал удар своим мечом, не без труда отводя удар от своего правого плеча. Тяжелый удар в землю отозвался легким сотрясением в коленях. В тот же миг Кевин нанес оглушающий кистевой удар плашмя по боковой поверхности шлема. Такой удар вовсе не предназначался для поражения, он должен был лишь сбить противник с толку. Такой удар задавал тон битве. Он также расстраивал внимание противника, заставляя некоторое время прислушиваться к звону в голове. И немедленно он сделал обратное движение и повторил удар.

"Выводи из себя! - закричал Раскер откуда-то из прошлого. - Заставь сражаться по твоим правилам!"

Этими двумя ударами Кевин достиг ожидаемого результата. Огромный противник снова атаковал. Кевин легко поднырнул под удар, повернулся и ткнул острием меча в то место, где оканчивалась кольчужная рубашка. Очень редко когда бойцы бывали защищены в этом месте броней. Таким образом, этот удар был едва ли не самым оскорбительным.

"Рассерди его! Заставь его сделать ошибку! Заставь забыть о его подготовке!"

Противник тоже развернулся, сверкая глазами, больше похожий н сгусток ярости, чем на человека.

- Ты сражаешься задницей, - сказал ему Кевин. - Давай-к по-серьезному.

Воин с воплем бросился в атаку. Кевин выстоял, парируя удары и прикрываясь щитом, отводя от себя могучие удары его заостренными углами. Кевин слышал, что раньше эта тактика называлась "атака в лоб"; это был замысловатый способ добиться победы при помощи силы и ярости. Он позволил противнику установить дистанцию и внезапно сам нарушил ее серией быстрых контратакующих выпадов, и добился того, что кровь закапала с руки, с подбородка и из-под мышки руки, в которой противник держал щит. Интересно, как это понравилось наблюдателям?!

- Предлагаю тебе прекратить схватку, боец, - сказал Кевин, - иначе от тебя мало что останется и твои доспехи рассыплются по частям.

Но атаки стали еще более неистовыми, и каждая сопровождалась низким, утробным ревом. Противник не демонстрировал никакой боевой техники, одну только грубую силу, которая и направляла звенящий меч. Кевину удавалось держаться подальше от сверкающего лезвия, он парировал удары своим мечом, принимая их на щит или на жесткие детали доспехов. Горы отзывались звонким эхом, и лязг железа разносился далеко по окрестностям.

Кевин прекрасно понимал, что если ему придется отражать эти сокрушительные удары полным щитом, то он потеряет свое преимущество. Пок же ему удавалось избегать их, но и он не причинил сопернику никакого особого вреда, если не считать нескольких неглубоких царапин, а также погнутых доспехов. И он начинал уставать! Это не могло ему нравиться! Он должен был быть способен поддерживать этот темп до тех пор, пока противник не упадет, но Кевин чувствовал, как усталость сковывает мышцы рук. Наступило время применить какой-нибудь прием, пока он еще мог сохранять быстроту и подвижность.

Кевин сделал ложный выпад влево, слегка подавшись корпусом в эту же сторону, уводя за собой и противника. Затем, принимая на щит ответный удар противника, как бы случайно упал вправо. Раскер считал этот трюк совершенно идиотским, так как слишком многое зависело от случайного стечения обстоятельств. Кевин же полагал, что все должно строиться н проворстве и точном расчете. Вся соль заключалась в том, чтобы заставить противника приподнять щит, притворяясь, что упал по-настоящему в результате принятого на щит мощного удара. В тот миг, когда его противник двинулся на него, Кевин оказался ниже и за его большим щитом, и тогда он дотянулся лезвием меча до того места, где наголенник соединялся с ножнами - в этом месте, он знал, всегда остается незащищенный промежуток.

Это сработало. Кевин определил это по тому, как меч врубился в щель со странным чавкающим звуком, и по сдавленному крику боли. Проворно откатившись назад, Кевин вскочил на ноги и снова встал в боевую позицию.

Противник даже не взглянул на свое колено. Его дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы, а блестящие глаза, не переставая, буравили Кевина тяжелым мрачным взглядом. Выдвинув левую ногу вперед, он застегнул коленное сочленение. Яркая кровь вытекала из щели и стекала вниз по наголеннику. Тут Кевин услышал глухой ропот, доносившийся сверху, оттуда, где стояли отдаленные бандиты.

- Не хочешь ли остановиться? - спросил он, переводя дыхание.

Противник его, однако, чуть не визжал от бешенства при каждом вздохе. И снова он напал, отставляя искалеченную ногу таким образом, чтобы на нее можно было опираться. Кевин уклонился.

- Я не хотел бы убивать тебя, боец!

Но противник продолжал наступать. Гротескная, прихрамывающая фигура в доспехах размахивала огромным мечом и рвалась вперед.

Кевин оставил свою позицию, отступил на несколько шагов назад и крикнул, обращаясь к долговязому главарю разбойников:

- Можете его остановить? Я бы не хотел убивать его, если меня не вынудят!

- Похоже, тебе придется это сделать, - нахмурившись, отвечал главарь. - Не думаю, что нам удастся его остановить, и я не завидую тебе, юный вояка. Ты ранил его, и нам придется с этим что-то делать. Мы...

Стрела, пущенная сзади, отскочила от металлической пластины на спине Кевина.

- Не убивайте его! - закричал главарь. - Он не нужен мне мертвым, ты, глупое дерьмо!

- Ты меня не задел! - воскликнул Кевин.

Он повернулся так, чтобы встать спиной к тому краю дороги, который круто обрывался вниз по горному склону. Взбешенный великан в доспехах снова надвигался на него. Кевин направил свой меч прямо в перекошенное лицо.

- Ты будешь первым, отродье, незаконнорожденный ублюдок!

И тут это случилось. Кевин услышал вопль ярости и страха, это визжал его конь. Перед глазами образовалось какое-то мельтешение лиц, фигур и движений, закрывая ему обзор. Кевин слегка сдвинулся, чтобы встретить атаку громыхающих доспехов и наконец воплотить свое преимущество в быструю и убедительную победу, когда изрядный булыжник врезался в его шлем. Кевин на секунду отключился и поэтому неверно принял на щит тяжелый рубящий удар. Щит повернулся на руке и врезался своим краем Кевину прямо в лицо. Используя силу удара, Кевин бросился в сторону, неловко перекатился по земле и снова вскочил на ноги. В этот момент что-то попало ему в ногу. Затем перед глазами снова промелькнули искаженные картины того, как несколько человек окружили коня и борются с ним, как взбешенное животное бьет во всех направлениях мощными копытами и как нападающие катятся по земле. За спиной атакующего Кевина противника тоже показался какой-то человек, который при помощи длинной палки пытался сзади подставить подножку огромному воину. Очевидно, даже главарь разбойников не в силах был приказать ему остановиться. Со всех сторон раздавались крики и шум.

Кевин почувствовал справа от себя какое-то движение и не глядя махнул туда мечом. Он во что-то попал, так как совсем рядом раздался крик боли. А потом Кевин ощутил ослепляющий удар по голове. Словно в тумане, он видел, как его противник, зацепившийся-таки за подставленный шест, валится прямо на него, занеся огромный меч над головой для последнего решающего удара. Закрываться щитом уже не было времени. Меч врезался в левое плечо, и Кевин почувствовал укус острой стали, рассекшей стальной наплечник. Затем что-то снова ударило его сбоку. Кевин снова ударил не глядя и услышал металлический лязг. Повернувшись, Кевин увидел бородатого разбойника, с глупым видом уставившегося на обломанный у самой рукоятки меч. Еще один бандит, скаля зубы, раскручивал над головой пращу. Кевин попытался увернуться, но человек опустил руку, и его голова словно взорвалась. Ничего не видя, Кевин все же ощущал, как его рука с мечом рассекает воздух вокруг, расчищая для него необходимое пространство. Наконец сквозь плывущий перед глазами туман он увидел что-то огромное, вопящее и неясное, мчащееся прямо на него. Бандиты отскакивали с его пути.

- Лошадка! - выдохнул Кевин и, пошатнувшись, сделал шаг навстречу. Это было его ошибкой. Массивное черное плечо коня ударило его, как твердая и горячая стена, и Кевин начал падать... но он не упал.

Как потом вспоминал Кевин, это было долгое-долгое и болезненное скольжение вниз по почти отвесному склону, по булыжникам и кустам, по снегу и гравию, время от времени переходящее в свободный полет вниз; доспехи лязгали и гнулись, Кевин переворачивался в воздухе и каждый раз приземлялся на какую-нибудь другую часть тела, так что на нем не осталось ни одного живого места, и это все продолжалось и продолжалось. Но боли он не чувствовал, даже потом.

Во внезапно наступившей тишине Кевин открыл глаза и увидел, что упирается лицом в мокрый гравий. Тогда он приподнял голову. Дорога была от него не далее чем в двадцати шагах, но почему-то она так странно наклонилась? Это любопытно... Кевину показалось, что он смотрит на дорогу сверху вниз, но как это могло получиться? Он попытался подняться и снов стал падать вниз...

На этот раз первое, что он увидел, было небо и крутой откос, заслонивший его почти наполовину. Кевин лежал на спине и изучал эту гору. На ее вершине стояли люди и смотрели на него. Они были очень высоко над ним, и ему казалось маловероятным, что он пролетел, проскользнул, прокувыркался эти триста шагов, прежде чем упал на нижний поворот дороги. И что это ему взбрело в голову совершить такую глупость?

- Эй, вояка, слышишь меня? - крик прозвучал очень издалека, искаженный эхом, так что понять его было нелегко. К тому же Кевину еще сильно мешал шум в его собственной голове.

Несколько мгновений Кевин продолжал лежать, дожидаясь, пока мозги не встанут на место. Осторожное исследование показало, что, кажется, все члены должны действовать. Кевин перекатился на левый бок. Ошибка! Боль обожгла плечо, и рука согнулась. Кевин поспешно повернулся на другой бок, пролежал немного и осторожно встал на колени. Пошевелив пальцами ног, он пришел к выводу, что ноги целы, и он счел это добрым знаком. Глубоко вдохнув, Кевин поднялся на ноги. Щит все еще был надет на руку, и его вес оттягивал вниз больную руку довольно болезненно. Кевин отстегнул щит и уронил его на дорогу. Его меч пропал.

По дороге загремели копыта, и в поле зрения показался огромный конь, скачущий шумным и неуклюжим галопом. Несколько стрел прочертили его бок ниже кольчужной попоны. Завидев Кевина, конь замедлил свой бег и остановился, щадя при этом левую заднюю ногу. Слегка тронув Кевина мордой, конь чуть не опрокинул Кевина навзничь.

- Эй, боец! - вновь донеслось сверху.

Кевин запрокинул голову и закричал так громко, как только мог:

- Неужели вам, навозные червяки, доставляет удовольствие ранить животное?

- Мне доставляет удовольствие делать то, что мне нравится, - донесся ответ. - Эй, там, захвати это письмо с собой. В сочетании с твоим видом оно будет весьма убедительно!

Кевин увидел, что долговязый главарь натягивает тетиву лука. Он сделал слабую попытку подобрать щит, но стрела ушла далеко в сторону. Ударившись о камень на дороге, она сломалась. К ее древку, сразу сзади наконечника, была привязана какая-то записка.

- Отнеси это своему лорду Дамону! Передай ему, что ты являешь собой пример того, что случается с вооруженным человеком в Проходе!

Кевин подобрал переломившееся древко, крепко ухватился за уздечку и медленно побрел вниз. Хорошо хоть ноги его - или, по крайней мере, одн правая - могли идти.

- Хромай домой, парень, и благодари нас за то, что мы позволили тебе это! - донеслось сверху.

Первым ощущением, возвратившимся к Кевину, оказалось хорошо знакомое чувство гнева, жаркой волной прилившее к шее и лицу.

- Мы с тобой еще встретимся, сучий сын! - крикнул Кевин.

Это был жалкий ответ, но лучшее из того, что он мог сделать сейчас.

Загрузка...