Дорога к Приграничью

Глава 18

«Предстоит погоня…»

Как обычно, проще было сказать, чем сделать. Уцелевший фрегат запустил Манншенна и ускользнул. Единственный способ установить контакт между двумя судами в искривленном ПВК — синхронизация уровней прецессии. Маяк Карлотти на «Эпсилоне Секстана» был теперь не просто бесполезен. Это действительно был всего лишь маяк — пассивное орудие, при помощи которого можно было лишь обнаружить себя (или противника — но только в том случае, если вальдегренский фрегат сам захочет отыскать «Эпсилон Секстана»). Ни Крейвен, ни Граймс не обладали достаточными познаниями, чтобы копаться в этом устройстве. «Имамы» полагали, что смогут разобраться, но одни лишь математические расчеты обещали занять от нескольких дней до недель. В итоге получалось, что работающий маяк приносит пользу только противникам.

Поэтому его отключили.

В создавшейся ситуации Крейвен видел только один путь — задействовать псионика. Он вызвал офицера и объяснил ему ситуацию. Телепат все еще не отошел от последствий атаки и выглядел неважно. Его лицо казалось вялым и безвольным, что создавало превратное мнение о его интеллекте.

— Вы полагаете, капитан, наши офицеры — и я в том числе — горят желанием продолжать драку? — спросил юноша. — В конце концов, одного мы уже уничтожили. Может быть, разумнее просто доставить груз на Уэйверли?

— Что до меня, — заявил Бакстер, который появился в рубке в сопровождении Джейн Пентекост, — и проч'х приграничников, я скажу так. Если враг повернулс' к тебе задн'цей — вмажь ему по задн'це. И покрепче. И наш' «имамы» тоже так думают. Я переговорил с ними, — он покосился на телепата. — Наш юн' слухач должен и сам знать, и получше нас, каково общее мнение.

— Мы не подслушиваем, — холодно отозвался псионик. — Но я готов подчиниться мнению большинства.

— А приказы капитана в эту категорию не входят? — поинтересовался Крейвен — скорее снисходительно, нежели сердито.

— Законные приказы, сэр? — спросил Граймс, который до этой минуты молчал, как рыба.

— Заткнись! — посоветовала Джейн Пентекост.

— К сожалению, сэр, — продолжал телепат, — я не обладаю чутьем на направление. Как вам известно, это довольно редкий дар.

— Тогда что вы можете сделать? — осведомился Крейвен

— Пожалуйста, дайте мне договорить, сэр. Псионический глушитель — я не знаю, как он устроен, но подозреваю, что там использовался мозг какого-то неизвестного мне животного… он находился на том корабле, который мы уничтожили. На втором судне есть только обычный псионик, с обычным усилителем. Он пока еще в радиусе моего приема, и я могу слышать его…

— И, полагаю, он слушает вас, — ехидно закончил капитан — Даже если вы ничего не передаете — а вы не имеете права ничего передавать, пока я не отдам соответствующей команды — всегда есть случайные мысли. Это, очевидно, относится и ко всем нам.

Телепат лукаво улыбнулся:

— Чувство направления — не единственное из «особых способностей». Например, я сам — нечто вроде псионического глушителя… конечно, с тем устройством мне не сравниться. Даю вам слово, сэр, с нашего судна они ничего не услышат.

Он поднял руку, заметив, что Крейвен собирается что-то сказать.

— Следовательно, сэр, я смогу выяснить, куда направляется вальдегренский корабль. Я знаю, что их движитель не может развивать полную мощность. Что-то было повреждено во время сражения. Я не навигатор, сэр, но мне кажется, мы можем подождать в точке, где они выйдут в нормальный ПВК.

— Понятно, что вы не навигатор, — отозвался Крейвен. — А также не стратег и не тактик. Вам не кажется, что мы будем выглядеть довольно глупо, зависнув в виду укрепленной военной базы? Прямо как подсадная утка… И все же… — он запустил в бороду свою огромную пятерню. — Я почти уверен, что наши маленькие друзья направились домой в Вальдегрен. Если мистер Граймс окажет такую любезность и установит нужный курс.

Граймс оказал такую любезность. Протест он заявил, совесть его была чиста. И еще… он хотел продолжить бой. Должна же быть справедливость! Если один из убийц уничтожен, почему другой должен уйти целым и невредимым? Мичман все еще сомневался в законности этого мероприятия, но не позволял сомнениям сбивать себя с толку.

Он помог Крейвену установить курс — целью была крошечная искорка, желтая звезда пятой величины. «Э.С.» вновь развернулся, потом перегрузка сменилась невесомостью — и тогда Граймс запустил движитель Манншенна. Теперь оставалось толь ко услышать привычное «А теперь начинаются будни Глубокого Космоса, мистер Граймс». Но не тут-то было.

— Итак… — зловеще начал капитан.

— Слушаю, сэр?

— У вас короткая память, мичман. Весьма удобное свойство, я бы сказал. Кстати, ваши способности артиллериста и умение обращаться с ракетными установками весьма впечатляют. Но до этого произошло кое-что еще.

Граймс залился краской. Понятно, к чему клонит капитан. Он предпринял последнюю попытку оттянуть объяснение:

— Что вы имеете в виду?

— Что я имею в виду?! — взорвался Крейвен. — И он еще спрашивает! Ваши шпионские происки, сэр! Ваше вторжение в личную жизнь! Более того, в личную жизнь капитана! Я не скажу мисс Пентекост, не стоит ее смущать. Но…

Граймс хотел было заметить, что видел мисс Пентекост в куда более интимной обстановке, но вовремя удержался. Вместо этого он жалобно пробормотал:

— Я могу объяснить, сэр.

— Неплохо бы. Давайте, объясняйте.

— Ну, дело было примерно так, сэр. Мы налетели на противника — или он на нас… Я включил сигнал боевой тревоги. Но вы так долго шли в рубку… и я подумал, что вы могли удариться, или еще что-нибудь случилось… бывали же такие случаи, вы знаете. И я подумал, что лучше проверить…

— Вы подумали… Вы подумали. Я бы сказал, конечно, что вам платят не за то, чтобы вы думали — потому что офицеру платят как раз за это. Но вы подумали плохо, вернее, не о том.

Похоже, объяснения все-таки приняты. В густой бороде капитана пряталось подобие усмешки.

— Вы когда-нибудь слышали о сэре Фрэнсисе Дрейке, мичман?

— Нет, сэр.

— Он был адмиралом, одним из адмиралов королевы Елизаветы. Елизаветы Первой, разумеется. Когда на горизонте показалась Непобедимая Армада — испанский флот… Вы думаете, он принялся бегать по палубе с криками «Боевая тревога, боевая тревога»? Ничего подобного. Он знал, что время еще есть, и поэтому спокойно закончил то, чем в данный момент занимался, а потом поднял паруса.

— А чем он занимался, сэр? — невинно спросил Граймс.

Крейвен недоуменно уставился на него, потом фыркнул.

— Играл в кегли!

Напряжение внезапно исчезло — оба разразились гомерическим хохотом. Нервная взвинченность, не отпускавшая их во время боя, требовала разрядки — но дело было в не только в этом. Они ощутили, что принадлежат одному братству — братству людей одного пола, со своими тайнами, традициями и общим опытом.

«Ясно, что Джейн Пентекост не для меня, — подумал Граймс. — Что ж, удачи им обоим — и ей, и капитану Крейвену, как бы ни сложились у них отношения».

Крейвен отстегнул ремни.

— Начинаются будни Глубокого Космоса, мистер Граймс. Если не ошибаюсь, сейчас ваша очередь.

— Будни Глубокого Космоса, сэр.

Да, его вахта еще не закончилась — хотя столько всего успело произойти. Правда, до конца этой вахты оставалось только пятнадцать минут… Еще никогда в жизни он так не уставал. Но он не чувствовал себя несчастным. Только что он убил множество людей. Сознание этого факта должно было породить угрызения совести — но он не чувствовал никакой тяжести. Те люди были убийцами — и имели куда больше шансов уничтожить его.

Он не станет их оплакивать.