Дорасти до неба

Глава 19

Марк встретил меня у порога возмущенным мявом. Ну еще бы! Кошачий ребенок сутки не жрамши!

- Сейчас, сейчас, маленький, - успокаивала его я. – Сейчас все будет, сейчас накормлю. Так уж получилось, плохие дяди не дали мне вчера домой вернуться.

-Мя-а? – недоверчиво переспросил котенок.

- Честное слово. Вот сейчас только разденусь и сразу выдам тебе полную миску самых вкусных вкусняшек.

Марк боднул мою ногу головой, отошел к кухне и уселся около миски, чтобы не прокараулить ответственный момент. Ну а я не стала томить зверя. Едва скинув куртку и ботинки, тут же доверху наполнила его посудину кашей, и только потом занялась собой. То есть как занялась? Кинула в угол сумку и, не раздеваясь, брякнулась на кровать. В голове была совершенная каша. Ни одной связной мысли. Зато на губах еще оставалось ощущение прикосновения ромкиных губ. Я закрыла глаза, осторожно, чтобы не стереть это ощущение, прикоснулась к губам кончиками пальцев и позволила себе пофантазировать: как мог бы закончиться вчерашний вечер. Ну тогда, после чая, когда мы оба впали в романтический транс. Вот мы касаемся друг друга плечами, потом как бы невзначай встречаются наши руки, сплетаются пальцы, а потом он целует меня, только не так, как вышло нынче, а по-настоящему, долго и страстно…

Млин, нафантазировала себе! Да так, что в голове окончательно помутилось, а внизу живота сладко так загорячело. Свободная рука уже самостоятельно поползла туда, но наткнулась на холодную пряжку ремня, и это прикосновение меня несколько отрезвило. По крайней мере, вернуло способность рассуждать. «Не-не, подруга», - сказала я себе. – «так можно хрен знает до чего домечтаться». Выдохнула, с силой провела ладонями по лицу и принялась за домашние дела. А дел было много: все же, завтра на работу. Да еще и в суд – господин Райхерт будет только рад, если я не приду.

Никогда раньше не бывала в суде, поэтому испытывала легкое любопытство. Напрасно. Зрелище удручающее: казенные коридоры с облупившейся краской на стенах, в них немногочисленные казенные скамеечки, засиженные многочисленными истцами, ответчиками и свидетелями. Охранник на входе записал мою фамилию, проверил паспорт и подсказал номер нужного кабинета. К моему удивлению, у двери в зал суда уже был народ. И все до единого - из нашего завода. Я, если честно, рассчитывала на пятерых самых любопытных, ну максимум на десятерых. Но, видимо, так сильно достал всех наш главбух, что мое обещание развлекухи сподвигло два десятка человек взять полдня за свой счет, чтобы полюбоваться на процесс. Не судебный, само собой, а процесс курощения отдельно взятого морального урода. И можно было не сомневаться, что уже сегодня к вечеру весь завод от директора до последней уборщицы будет в подробностях знать все, что сейчас произойдет. А, может, еще и приукрасят: как говорится, красиво не соврать – байки не рассказать.

Ждали не очень долго. Пришла симпатичная девушка – помощник судьи, о чем было написано на бэйджике, приколотом к строгой белой блузке. Удивившись обилию народа, отперла дверь зала заседаний, и народ повалил внутрь, рассаживая, по привычке, главным образом на задние ряды стульев. Мне же так или иначе пришлось садиться в первый ряд: я нынче… нет, не подсудимая, к счастью, а всего лишь ответчица. Все же, суд гражданский, а не уголовный. Не потянул один удар по морде на уголовную статью. Не справился с поручением давешний младлей, не смог пришить хулиганку. Ну и хорошо, не придется мне сидеть в железной будке с решетками под бдительным присмотром строгих мужчин в форме.

Наш окривелый главбух так и не появился, остался, видать, стращать Наталью Федоровну своей бармалейской мордой. Зато пришел господин Райхерт. Весь такой красивый, в дорогом костюме кремового цвета. Ну да, он в белом и напротив него я: черные джинсы, черная футболка, черные ботинки. Да и волосы у меня темные. В общем, ангел против воплощения мирового зла. Очень символичненько. Ардалион Василич оглядел народ в зале, еле заметно поморщился и сел на свое место.

Буквально через минуту после юриста зашел судья. Здоровенный тучный мужик, в форменной судейской мантии, натянутой на брюхе. Прозвучало знаменитое «встать, суд идет». Народ поднялся, ну и я тоже. Судья, отдуваясь, прошествовал к судейскому креслу, плюхнулся на него и объявил:

- Прошу садиться.

Было видно, что и он, и юрист, никого кроме меня на заседании не ждали. Ну ничего, это вам не последний сюрприз.

Вообще суд – это скучно. Сперва судья бормочет под нос, зачитывая бумаги: заявление, материалы дела, справки и прочее. А голос у него такой, что уже на второй минуте спать тянет. Я слышу, позади меня народ уже позевывает. И меня, конечно, тоже потянуло. Но я сидела и мужественно боролась с зевотой всеми доступными способами, пока судья не огласил требования истца: двести тысяч за моральный ущерб.

- Сколько-сколько?

Я аж вскочила с места.

- Двести тысяч рублей, - повторил судья. - И сядьте, гражданка Ефимова. У вас будет возможность высказаться.

Позади меня народ зашумел. Видать, они тоже не ожидали. Ну, тем хуже будет главбуху. Чем бы суд не закончился, но такую предъяву на пустом месте ему не простят, при случае напомнят. Я, конечно, наивной дурочкой никогда не была, и понимала, что просто так не отделаюсь. Но рассчитывала, что сумма будет меньше на порядок. А то и на два. Им ведь главное, как мне думалось, наказать строптивую девчонку. Хоть символически. Но тут уже полный беспредел! Ни хрена себе символ – почти что моя годовая зарплата. Я, подогреваемая шепотками за спиной, начала закипать. Я ведь, в сущности, человек мирный. Но только до тех пор, пока меня не трогают вот такие вот… засранцы.

- Тишина в зале! – потребовал судья, долбанув молотком по деревяшке. – Слово предоставляется истцу.

Ардалион свет Васильевич поднялся со своего места и принялся поливать меня дерьмом. Мол, и такая я, и сякая, и сама на главбуха нашего прыгала… Он бы долго еще разливался, но тут из зала раскатисто донеслось:

- Кончай п@#$деть! Мы Таську знаем, нормальная девчонка. А что этому козлу в лоб засветила, так он сам виноват – не@#й руки распускать.

Судья снова долбанул молотком:

- Не мешайте ходу разбирательства! Покиньте помещение!

Здоровенный мужик из цеховых работяг протиснулся боком меж рядами стульев. Задержался у двери, сурово глянув на господина Райхерта, потер кулачищем подбородок и вышел.

Ардалион Василевич нервно сглотнул, видимо представляя свой подбородок в соприкосновении с тем кулаком, и шустренько свернулся:

- У меня все.

Потом предоставили слово мне. Я поднялась, подошла к юристу и спросила, постаравшись, чтобы меня слышали все в зале:

- Ардалион Васильевич, когда вы уговаривали меня отозвать заявление о попытке изнасилования меня истцом, вы обещали, что суд будет чистой формальностью и никаких материальных претензий ко мне не будет. Так?

Юрист молчал.

- Ответьте, так или нет?

- Гражданка Ефимова, этот вопрос не относится к существу дела! – вмешался судья.

- Очень даже относится, - я повернулась к судье. – В газетах писали, что какой-то гопник при попытке ограбления избил свою жертву так, что мужик месяц провалялся в больнице, а сейчас инвалид. И мужику этому присудили моральную компенсацию с гопника в тридцать четыре тысячи рублей. А здесь за то, что я не дала себя спокойно лапать при всем честном народе, с меня пытаются содрать две сотни?

- Истец имеет право назвать любую сумму компенсации за моральный ущерб.

- Истец при том уровне морального разложения, которого он достиг, должен сидеть в углу и молчать в тряпочку, а не претензии предъявлять.

- Это решит суд, - оборвал меня толстяк в черном балахоне, по недоразумению называющийся судьей. – Ответьте суду: инцидент имел место?

- Да, истец в состоянии алкогольного опьянения прилюдно хватал меня за грудь и склонял к соитию.

- Это не относится к рассматриваемому сейчас делу. Вы избили истца?

- Нет, господин судья. Я просто защитила свою честь от посягательств.

- Отвечайте на поставленный вопрос! Вы ударили истца?

- Я нанесла ему один удар. Это считается избиением?

- Вопросы здесь задаю я! – огрызнулся судья.

Где-то я уже слышала эту фразу… вспомнить бы еще, где.

В зале зашумели. Народу явно не понравилось то, что меня настолько грубо пытаются запрессовать и засудить. Судья снова заколотил своим молотком:

- Соблюдайте тишину, иначе я удалю всех посторонних из зала! У вас все, гражданка Ефимова?

-Все, - подтвердила я.

- Прения сторон закончены, суд удаляется на совещание.

И толстяк вышел в дверь рядом с судейским столом.

Теперь, не сдерживаемые ничем, люди заговорили вслух. В основном, возмущались наглостью судьи, бессовестностью юриста и костерили главбуха. Думаю, тому косорылому конкретно так икнулось. Юрист же достал смартфон и принялся сосредоточенно давить кнопки. И я была сейчас абсолютно уверена в том, что он переписывается с судьей, договариваясь о чем-то. Скорее всего, о содержании приговора и сумме гонорара.

Минут через десять помощница встала сама и скомандовала остальным:

- Встать, суд идет!

Все поднялись. Судья ввалился в зал, плюхнулся на стул, разрешил садиться. И только все уселись, как он объявил:

- попрошу всех встать для объявления решения суда.

Люди поднялись. Поднялась и я. Настроение у меня было мрачное и злобное. Судя по тому, что тут сегодня происходило, мне предъявят тысяч пятьдесят. И это означает, что в ближайшие два-три года я не смогу купить себе ничего из одежды. Дай Бог, хватило бы денег на еду и квартплату.

Судья принялся бубнить, зачитывая постановление. Он монотонно перечислял пункты статей, параграфы уложений и прочую галиматью, а я добросовестно пропускала это мимо ушей. Потом все равно мне это решение выдадут на руки, и я смогу тщательно все изучить и обдумать. А включилась я тогда, когда судья объявил:

- На основании вышеизложенного, суд постановил удовлетворить требования истца в полном объеме. Ответчик может подать апелляцию в суд вышестоящей инстанции согласно действующему законодательству.

Меня как поленом по башке приголубили. Ну нет, я этого так не оставлю. Я хотела разыграть спектакль, деланно призвать в свидетели высшие силы: мол, если есть справедливость, пусть падет кара на нечестивца. И под этим соусом колдануть юристу ячмень на глаз или прыщей на всю морду. Но сейчас я была просто вне себя. Понятно, что судья куплен на корню. Понятно так же, что сама я правильно апелляцию подать не смогу, а на услуги юриста у меня денег не хватит. Народ бухтит, вполголоса возмущается, но дальше этого возмущения дело не пойдет. И что, эти двое останутся безнаказанными?

Я, полыхая праведным гневом, вышла на свободное место между судейским столом и рядами стульев. Народ, видя это, примолк в ожидании: должно быть, начинается обещанное шоу. А я ожгла взглядом сперва юриста, потом судью, топнула ногой и заявила:

- Чтоб вы оба дристали неделю без перерыва!

И колданула. Тихонечко, самую малость. Одному и другому.

Раздался звук, словно разорвалась крепкая ткань. По залу густо поплыл характерный запашок. А по шикарным светлым штанам юриста Райхерта начало расплываться грязно-коричневое пятно. Он побледнел, сграбастал в охапку разложенные перед собой бумаги, ухватил портфель и кинулся к выходу из зала суда. Судья побледнел не меньше. Выскочив из-за стола, он ломанулся в дверь «комнаты для совещаний», и на тыльной стороне его мантии отчетливо виднелось мокрое пятно. Девушка-помощница, прижавши ладони к щекам, глядела на все это с невыразимым ужасом. Наверное, ждала, что она будет следующей. Но ее-то за что? Не она договаривалась, не она деньги брала, не она решение оглашала. Народ тоже притих и поглядывал на меня с опаской. А я подошла к двери, бросила напоследок:

- Засранцы!

И гордо удалилась.

Понятное дело, после суда я на работу не пошла. Сидела на лавочке у спортзала, ждала Саныча, и ругала себя за несдержанность. Ведь могла то же самое сделать и без таких театральных эффектов. Вышла бы из здания, зашла за угол и колданула. Но нет, захотелось, чтобы эти свиньи именно во время заседания обделались. Так, чтобы им обоим потом всю жизнь эту историю припоминали. Ну да: кому нужен судья, обгадившийся прямо во время оглашения приговора? Да и юристу с такой репутацией, скорее всего, придется переквалифицироваться в дворники, а то и в золотари. Ну и что теперь? Они в дерьме. А я? Ведь уже к вечеру по городу поползут слухи о страшной ведьме. А потом еще, не приведи Господь, потянутся желающие кого-нибудь проклясть за деньги. Хоть меняй имя и мотай в другой город. Впрочем, с завода все равно придется уйти. Я после всей этой истории работать там не смогу. Это ж куда ни пойдешь – везде за спиной шептаться будут. Вот ведь – сама себе в карман нагадила. Остается только на Саныча надежда, он ведь предлагал к нему пойти. Может, он окажется не слишком суеверным? Поругает, конечно, но ведь не прогонит?

Интереса органов я не боялась: слова к делу не пришьешь. Ну брякнула со зла. Ну, вышел неожиданный эффект. Но ведь, как говаривали в Риме, впоследствии не значит вследствие. Пусть доказывают мою вину, если смогут, а я тут не при чем. Изучатели феномена, что частные, что государственные, пойдут по тому же адресу, в пешее эротическое. А будут настаивать – пополнят ряды засранцев.

И вот так я посидела-посидела, разложила для себя все последствия своей непредсказуемой глупости, определила программу действий на ближайшее время и успокоилась. Тут и Саныч подошел. Послушал мой рассказ и мои выводы, покачал головой, но ничего говорить не стал, только выдал повышенную норму нагрузок. Но не просто так выдал, объяснил. Я уже на шесть сантиметров прибавила в росте, а это немало. Помимо роста меняется тело, меняется его динамика, меняется центр тяжести, длина рук и ног, и в результате отработанные ранее приемы нужно корректировать, подгонять под новые условия. А если учесть, что я хочу вырасти почти на тридцать сантиметров, то как бы не пришлось и вовсе надевать белый пояс и учиться с нуля.

А когда все закончилось, и народ принялся расходиться, тренер с хитрым видом зазвал меня в свою кондейку. Разглагольствовал, отвлекал меня какими-то пустыми разговорами, а когда все, наконец, разошлись, запер входную дверь, погасил в каморке свет и, поднатужась, зажег крошечный светляк.

- Видала, Кнопка? – спросил он после демонстрации. – И мы тоже кое-что могем!

Саныч был довольнехонек. Еще бы! За пару недель освоить первое магическое действие! Есть у него талант у него к магии или нет, но вот упорства и терпения однозначно имеется с лихвой. Да и я за него порадовалась. Сейчас он светляка натренирует, потом лечилку, а потом и каменную кожу. Ну а там и до той энергетической бомбочки недалеко, или до материализации вещей. Даешь магию в массы!

- Сан Саныч, - вдруг вспомнила я, - а тот ваш приятель, Павел Петрович, он ведь тоже пытается заниматься?

- Пытается, - не стал отрицать очевидного тренер.

И, предвосхищая мой следующий вопрос, добавил:

- Но у него пока ничего не выходит. А что до твоих дел, - Саныч, как всегда, резко переключился на другую тему, - то приходи, не вопрос. Мое слово, оно остается в силе. И ты права, теперь тебе на твоем заводе не работать. Не уйдешь сама – уйдут тебя. Это же ведь нетрудно: накопать или подстроить пару нарушений трудовой дисциплины за месяц, и турнуть по тридцать третьей статье. А так получишь полный расчет, да еще и компенсацию за неиспользованный отпуск. Так что подавай заявление, отрабатывай, как положено, две недели и приходи с трудовой книжкой.