Дон Алехандро, человек и чародей

Глава 5

Пульт управления кораблем был несложен. Если бы время не подпирало, я бы попытался разобраться, но все упиралось во время и в наличие так называемых причальных башен, о которых сразу поведал Серхио.

— Ходят они от башни к башне, никогда не спускаются. Почему? Да кто его знает, дон Алехандро. — Серхио говорил, а сам еще раз обшаривал корабль на предмет пропущенных ценностей. Прям видно было, как у него сердце болит от того, что все забрать нельзя. — Это ж чары, про них обычные люди мало чего знают. Никогда не задумывался, а слышать — не слышал. Не спускаются и все тут. Зато ходят точно по часам и быстро. Хорошая штука, жаль, что сейчас такое не делают.

— Почему не делают? — удивился я. — Корабль выглядит новым.

— Разве что отделка. Летающие корабли — работа рода Мурильо, а они закончились еще раньше, чем Бельмонте. Вот так, два чародейских рода передрались, ни одного не осталось. И вместе с ними сгинули как плохие, так и хорошие знания. Сейчас мы еще и память о них хотим уничтожить. — Если в голосе Серхио и было огорчение, то всего ничего, и продолжил он довольно бодро: — Как поджигать-то будем? Артефактная защита здесь.

— Что именно?

— А кто его знает? Я ж не чародей, дон Алехандро. И не дон.

Удивляло, что он, взрослый вроде бы мужик, относился ко мне, как к более старшему и опытному и полностью полагался на мои решения. Но я тоже не знал, какие из артефактов в кабине относились к тушению пожаров, поэтому почесал в затылке и мы безжалостно выдрали все, что не относилось к управлению. С последними точно промахнуться не удалось бы: они были компактно собраны в блоке под рулем.

Дерево, лишившееся артефактной подпитки, вмиг рассохлось и не выглядело уже столь блестяще, как до нашего акта вандализма. Теперь верилось, что устройство древнее и разваливающееся на ходу. Оставалось только поджечь и запустить корабль чтобы помочь ему развалиться.

Серхио зачиркал кресалом над одной из куч одежды, которые мы равномерно разбросали по палубе. То ли одежда была недостаточно сухой, то ли ее стоило чем-то пропитать, но загораться ничего не хотело. Я уже стал сомневаться, что затея выгорит, как вспомнил, что перед смертью успел выучиться чарам. Пусть на скорую руку, пусть дефектно, но в качестве заклинания нападения старикашка мне всучил Огненный ручей, утверждая, что это самое перспективное для начинающих. Вот и пришло время использовать.

Знания были вложены в голову, но только в теории — в замкнутом пространстве кабинета старикашки проверить возможности не было, пришлось поверить так называемому учителю на слово. И вот сейчас я проделал связку Слово-Жест-Поток, и от моего пальца отделилась тонюсенькая огненная ниточка. Выглядела она настолько убого, что назвать это заклинание заклинанием нападения мог только вконец больной человек. Но несмотря на свою мизерность, Огненный ручеек, добравшись до дерева, не просто оставил на нем черную точку, но породил очаг возгорания. Инициировав еще пару в разных местах, я скомандовал Серхио двигаться на выход, пошел в рубку и занес ладонь над активацией автопилота. Немного помедлил, за что чуть не поплатился, потому что огонь разгорелся неестественно быстро и выход из рубки превратился в огненное кольцо, которое я преодолел длинным прыжком. Еще одним прыжком я преодолел расстояние с палубы до причальной площадки, потому что сходней уже не было.

Прыжок получился на пределе: площадки я коснулся самыми носками сапог, а Серхио ухватил меня за руку и резко дернул на себя. Если бы не он, мог бы и улететь вниз, к замковой стене.

— Ну и рисковый вы парень, дон Алехандро. Чуть не сверзились с верхотуры.

— Выбор был небольшим: сгореть или рискнуть.

— Нужно было учесть, что корабль полетит сразу же, и обвязать вас веревкой.

— Все мы задним умом крепки, — буркнул я. Адреналин схлынул, и я осознал, как близок был к смерти. — Но веревка тоже могла загореться.

— Дон Алехандро, мне показалось или вы чарами подожгли?

— Чарами, — признал я.

— Но как же чародея отправили на жертвенник? Возможно, как раз из-за этого ритуал и пошел наперекосяк.

— Возможно, я слабый чародей? Серхио, я ничего не помню из того, что было. Заклинаний припомнилось всего три штуки и очень хилых, вряд ли они нам хоть как-то помогут. Нам не о чарах говорить, а уходить нужно.

— Уходить нужно. Но про чары вы зря, что слабые. Горит-то как, а, дон Алехандро? — с восторгом сказал Серхио.

Я повернулся. Летучий корабль теперь был не только летучим, но и огненным. Горел он красиво, но так быстро, что до воды может не дотянуть. И ладно бы в лесу свалится, а если на побережье? Но сделать я мог только одно — побыстрее убраться из замка. Исчезновение трупов произвело на меня неблагоприятное впечатление. Вдруг исчезновение живых — дело времени? Не зря же Серхио говорил, что еще никому не удалось пережить тут ночь.

После того как я ему это напомнил, ему тоже резко расхотелось любоваться горящим кораблем. И то правда, ни текущей воды, ни работающих людей не наблюдалось, а значит, зрелище потеряло две трети привлекательности, поэтому мы подхватили мешки и одеяла и двинулись на выход. Его спутать с чем-то другим было невозможно, поэтому вскоре мы стояли за стеной замка, и я размышлял, что мне не нравится больше: неприветливые каменные стены, за которыми творится непонятная хрень, или не менее неприветливый лес, в котором наверняка тоже происходит нечто не слишком хорошее — не зря же Серхио уверен, что вероятность выбраться из него стремится к нулю.

От замка шла длинная мощеная дорога и уже в лесу раздваивалась. Странно, но на этом месте никакого камня не было. Типа, налево пойдешь — два часа проживешь, направо пойдешь — час проживешь, прямо пойдешь — сразу умрешь. Вариант пойти прямо я даже не рассматривал: лес был огромен, в стволе любого из деревьев, возвышавшихся над нами как небоскребы, можно было устроить комфортное жилище. Правда, там были бы всего одна-две комнаты на этаж, зато гарантирован приятный вид из окна на густой темный подлесок в человеческий рост, в котором наверняка прятались разные экзотические зверюшки с экзотическими же способами добывания пропитания из мимо проходящих путников. Нет, в лес идти — верная смерть, нужно держаться дороги, которая выглядит ухоженной, как будто ею не только постоянно пользуются, но и постоянно приводят в порядок: никакой травы между брусками камня, отполированного временем.

— Направо или налево? — спросил я у Серхио.

— Дон Акунья говорил, что дороги — самое опасное место на Сангреларе, — ответил он, обреченно глядя на стену леса.

— А кем был дон Акунья?

— Поначалу-то обычный искатель приключений, потом — учитель фехтования. Лучший фехтовальщик Мибии. Был.

Серхио говорил с заметной грустью, но охотно, еще бы: это отдаляло момент решения.

— Почему был?

— Потому что его первым на алтаре приговорили. Видать, слава фехтовальщика покою не давала покойному Высочеству.

— Странный выбор жертв. Зачем принцу фехтовальщик и священник?

— Он получает часть их знаний и умений. Церковь — серьезная сила, а падре Хавьер много чего знал по тому, кто с кем дружит и кто кому должен. Их орден один из самых сильных. И способность убеждения, которая проявилась у падре, когда он говорил с вояками, она дана единицам, была вероятность, что принц ее унаследует. Остальные двое, упокой Всевышний их душу, были чародеями. Тоже сильнейшими. На усиление наследника абы кого не выберут.

Получается, на алтаре остался еще один мой единокровный брат. И не жалко было принцу родственников? Или мы для него вариант скота, который разводят специально на убой? Я достал из кошелька монету и вгляделся в изображение. Не знаю, нынешний ли это король, прошлый ли, или вообще другого государства, но рожа у него препоганейшая. Не хочется с таким быть связанным хоть чем-то. Хоть подданством, хоть узами крови.

— Куда ведут дороги, ты знаешь?

— Как не знать, знаю. Одна — в Блоре, вторая — в Уларио.

— Это города?

— Побойтесь Всевышнего, дон Алехандро? Какие города? Разве могли тут сохраниться города после гибели последних чародеев из рода Бельмонте? Мурильо-то еще раньше сдохли.

— Серхио, у меня в голове полнейшая пустота, — напомнил я. — Я думал, Сангрелар — большой остров. На них могут быть города.

— Странная у вас пустота. Такое помните, что и не всякий ученый знает, а мелочей, что известны любому ребенку, — не помните.

— Только Всевышний знает, что нужно было мне оставить, — удачно ввернул я. — Так что там с городами?

— Были города, а как же, — ответил Серхио, и мне показалось, что он специально тянет время, боясь отправляться в дорогу. — По одному рядом с каждым чародейским замком. И поселки были. Да только теперь их всего три осталось на самом побережье, куда проклятье редко дотягивается. Фланд, который считается мибийским. Он ажно на другом конце острова. Уларио со стороны Гравиды. Да Блоре, за который спорят Гравида и Онкилия.

Названий Серхио на меня вывалил сразу множество, да только ни одно мне ничего не говорило, кроме разве что Мибии, король которой потерял сегодня двух сыновей, но не тех, которых планировал. Покушение на дона Алехандро я ныне воспринимал как покушение на самого себя, так что мибийский король за это еще ответит. А старикашка силен. Зря я на него бочку катил — он не только воскресил тело, но и вынес почти всех моих врагов. И это уже после смерти. Страшно представить, что он мог делать при жизни, поэтому даже представлять не хочу. Хотя, не скрою, корабль впечатлил.

— Во Фланд через лес мы точно не пойдем — к нему нет дороги.

— Дороги-то как раз все сохранились, — возразил Серхио. — Если к Уларио пойдем, ответвление будет к Фланду. Но там точно поляжем, не дойдем. Да и до Уларио не дойдем, — неожиданно пессимистично заключил он.

— Что ближе: Уларио или Блоре? — спросил я

Я пожалел, что не было возможности рассмотреть или даже захватить карту из рубки корабля. Но она была такой огромной, что скрыть ее никак не получилось бы. Это такая улика, всем уликам улика, которая орала бы любому появляющемуся с нами рядом: «Они ограбили королевский корабль!» Так что нет, удобство удобством, а безопасность важнее

— По карте чуть ближе Уларио, но это если по дороге идти, а так только Всевышний и знает. — Серхио крутанул кистью руки, изобразив какой-то символ, относящийся к упомянутому божеству. — Разницы особой нет, где помирать.

— Предлагаю следующее. Подбрасываю монету. Если она падает монархическим ликом вверх — идем в Уларио, вниз — в Блоре.

— На все будет воля Всевышнего, — согласился Сеохио.

Монарх явил свой мерзкий лик, указывая на Уларио, поэтому мы пошли по дороге в ту сторону. Серхио тяжело вздохнул.

— Дон Акунья говорил, что идти по сангреларским дорогам нельзя. На них чаще всего разное чародейское дерьмо сидит в засаде.

— На дороге мы хотя бы увидим, кто на нас нападет.

Я повернул в сторону Уларио и пошел по ровной дороге, на которой даже стыки между камнями не чувствовались. Серхио пошел рядом.

— И не поспоришь, дон Алехандро, — нервно хохотнул он. — Только не уверен я, что хотел бы столкнуться со своей смертью лицом к лицу. Иной раз лучше не знать, что тебе грозит. И умереть, даже не узнав от чего.

Наверное, в нашем положении правильно было бы идти молча, но тихо идти по дороге мы могли бы разве что на цыпочках, а спускаться в лес… Благодарю покорно, не хочется узнавать, какие твари водятся в кустах и на деревьях.

— Зато мы встретим опасность с оружием в руках.

— И не поспоришь, дон Алехандро. — Он вздрагивал от каждого шороха, хотя трусом не был, но неизвестная чародейская опасность — самая страшная. — Но лучше бы нам никого не встретить.

В лесу тихо не было. Шелестели листья, пели птицы, громко шуршала в подлеске какая-то живность. Хотелось надеяться, что мелкая. Ветер доносил то аромат каких-то цветов, то амбре гниющих пищевых отходов. Но второе — куда реже, чем первое. Вылетевшая к дороге бабочка сразу залетела обратно, но это не помешало мне разглядеть, что ее пестрые крылья были размером в добрую мужскую ладонь. Больше к дороге не выходил никто. Лес выглядел будто принюхивающимся к двум случайным путникам. Решающим, что с ними делать. Это беспокоило.

— Серхио, расскажи, что ты вообще знаешь про Сангрелар, — попросил я, чтобы отвлечься. — Какому государству он хотя бы принадлежит?

— Когда Мурильо с Бельмонте были еще живы, то делился он между Мибией и Гравидой, — охотно начал рассказ Серхио. — Та часть, что была под Мурильо, принадлежала Мибии, а Бельмонте были подданными Гравиды.

— То есть мибийцы проводили ритуал в чужой стране?

— Последний Бельмонте заявил, что он сам себе государство. Ну а сейчас ни одна страна себе таких заморочек не хочет. Принято считать, что остров — ничейная территория. Зачистить не могут, потому что здесь масса посмертных проклятий. С одного последнего Бельмонте прилетело столько, что думали — остров вообще под воду уйдет. Но ничо, приспособились как-то, рейды за добычей ходят, хотя, когда сильно наглеют, никто не возвращается.

— А что здесь добывают?

— Много чего для декоктов. Травки всякие, части животных. Вон видите на дереве гриб?

Я кивнул. Этот гриб было сложно не заметить. Больше всего он напоминал зонтик, под которым с удобством разместилась бы группа друзей за столиком уличного кафе. И был он таким толстым, что никакой ураган никуда этот зонтик не снес бы. Разумеется, если он будет размещен на такой же солидной основе, как ствол этого дерева.

— За такой гриб в Стросе можно дом купить. Маленький и на окраине, но целый дом.

Тем не менее в сторону столь дорогого ингредиента Серхио даже не дернулся. И я с ним был солидарен — тащится через подозрительную поросль ради того, чтобы заполучить совершенно ненужный нам сейчас зонтик весом в маленького слона? Спасибо, но нет.

— Строса — это?

— Столица Мибии, — охотно пояснил Серхио. — Большой город, богатый. У дона Акунья там как раз и была фехтовальная школа. Он уже подумывал кому-то передать — и на покой, но не сложилось.

Серхио поскучнел, пришлось срочно переводить разговор.

— А при Мурильо с Бельмонте здесь как было?

— Да так же, как и в других местах. — Пожал он плечами. — Обычно. Никаких бесхозных тварей, никакого проклятья.

— То есть твари — результат проклятья?

— Часть, и самая большая, — да. Первоначальные твари-то были созданы Мурильо для защиты своих земель. Хозяин и разрешенные люди ходили без опаски, а чужаки уничтожались сразу. Поскольку тогда еще Мурильо с Бельмонте были дружны, то решили сделать общую защиту острова. Ну а когда они друг друга поуничтожали, тогда хлынули посмертные проклятия, превратив Сангрелар в то, что он сейчас. Посмертное проклятие одного чародея и то способно кусок земли в выжженную степь превратить, а здесь два рода.

— Одновременно поубивали друг друга?

— Не, поначалу одни Мурильо померли, — даже с радостью сказал Серхио. — Но там глава шибко непростой был, он на Бельмонте такое хитрое проклятье наложил, что они размножаться не смогли и вымерли сами. Последнего, правда, объединенные силы Мибии и Гравиды приговорили, чтоб вдруг не поднапрягся и не оставил потомка. Вот тогда, говорят, всплеск был огромаднейший. Даже рыба какое-то время вокруг Сангрелара измененная была, а потом ничо. То ли посдыхала, то ли поели ее всю. — Внезапно он замолчал и севшим голосом сказал: — Ну все, дон Алехандро, пришли мы.

На дорогу перед нами вылез паук. Был он очень похож на того, который служил фамильяром у старикашки. Те же блестящие глазки, тот же мех на лапах. Но вот размерчик подкачал. Этому паучку давешний гриб мог бы сойти за чайное блюдце, если вдруг пауки устраивают тут чаепития