Дом Мой или Шанс №2

Эпилог

К отлету нашего корабля, на космодром пришли все жители нового города. Мою команду битый час тискали все кому не лень. Каждый считал своим долгом хотя бы подойти поближе. Нас засыпали целой горой цветов, пожеланий счастливого пути и слезных просьб взять с собой.

Затем, мы долго стояли на площадке выдвижного пандуса, и с высоты третьего этажа, махали жителям провожающим в неизвестность своих героев. Некоторые из них пришли сюда со своими зверушками. Было хорошо видно, как те быстро приспособились, совершенно не пугаясь такого скопления людей, с любопытством глазели по сторонам, сидя на руках, или топчась у ног своих юных хозяев.

Но вот, первые солнечные лучи, брызнув ярким золотом из-за далеких деревьев, словно прожектором осветили нашу площадку, и будто тоже прощаясь снами, принялись щекотать лица ласковым теплом. В глазах еще больше защипало. Дальше затягивать не стоило, и объявив десятиминутную готовность, я попросил провожавших нас горожан покинуть стартовую зону.

За весь прошедший вечер, и всю эту долгую, праздничную ночь, мы не раз становились объектами нападения развеселившихся горожан. На прощанье нашей команде устроили настоящий фейерверк из поздравлений, признаний, обещаний ждать, и прочего, от чего все мы изрядно были вымотаны. А нам предстояло сегодня еще уйма дел. Подготовка к такому неблизкому путешествию дело серьезное, и полагаться только на электронные мозги нашего искина я не собирался. Потому, моей команде предстояло произвести проверку огромного множества систем. В том числе и тех, что считались дублирующими, и на все это по моим расчетам уйдет немало времени и сил.

Так что, еще раз подняв в прощальном жесте обе руки, мы неспешно поднялись на борт Семени. А через десять минут, наш корабль бесшумно и плавно оторвался от серых плит космодрома, и мгновенно набрав огромную скорость, исчез в небе, оставив лишь легкий росчерк в утренней синеве.

Этот белый, постепенно тающий след, для всех, кто сейчас задрав голову, следил за полетом нашего корабля, остался тем самым многоточием, или точнее восклицательным знаком, в конце этой светлой легенды.

Вечным символом, разделившим этот мир на до и после. Той самой, призрачной чертой, за которой начинается уже совсем другая история.