Дом и два жениха в придачу

Глава 8

Через полчаса они все уже сидели за столом. Тилль успел переодеться и даже принять душ, Ярина тоже облачилась в новое безупречно отглаженное платье с белоснежным воротником. Кроем оно было чуть попроще прошлого и более свободное, как и положено домашнему. Волосы она тоже переплела в обычную толстую косу. При свете вечерних магических светильников ее волосы казались совсем золотыми.

Глаша вроде бы тоже переоделась, но ее новое платье выглядело слишком старомодным и простым, к тому же оказалось кое-где заштопано лоскутами из других тканей. Странно, что подруги так по-разному выглядят. В целом Глаша скорее походила на обычную деревенскую жительницу, чем на родственницу Белокосовой. Зато готовила так, что язык проглотить можно.

Вот и сегодня она запекла картошку, затем разрезала ее пополам и начинила грибами под сметанным соусом. Рыжеватые лисички подошли туда как нельзя лучше, Тилль с трудом удержался от второй порции. Останавливало только магическое «пироги», произнесенное Глашей чуть ранее. Она действительно притащила самовар, чайник с заваркой, затем и то самое обещанное блюдо с пирогами.

Ярина хлопотала рядом с ней, помогала собрать и унести тарелки, разлить чай. Затем нарезала пироги: один с яблоком, другом с яйцом и зеленью. Разложила каждому по паре кусков и устроилась напротив Тилля. Чай она пила неспешно и изящно, а вот Глаша по-простому: из блюдечка.

— Спасибо, милые барышни, — впервые за вечер заговорил Макар. – Вкусно у вас, почти как у матушки.

Глаша отставила блюдечко и подперла рукой голову, разглядывая его.

— А много ваша лесопилка дохода приносит?

— Нам с матушкой хватает, даже на черный день откладываем и станки хотим новые приобрести, чтобы не только доски, но и балясины разные. Зачем другим отдавать чурбаки, когда можем сами их распиливать и продавать дороже?

— Дело правое. Вам, Макар Григорьевич, надо серьезно о капитале заботиться, а то с таким нравом и статью жену не сыщете.

Он обиженно поджал губы, будто собирался расплакаться, но спорить не стал. Глаша была резка, но мысленно Тилль с ней соглашался. Грузный, стеснительный и через слово поминающий матушку Макар имел немного шансов, как жених. Да и что он мог предложить своей супруге? Дикую жизнь в глуши и шум лесопилки?

С другой стороны, может ему и так неплохо. Тилль тоже не стремился связывать себя узами брака, хотя девушки так и вились за ним. Странно, что старшая Тихомирова так прицепилась к Ярине. Та явно не бедствовала, а теперь, с половиной дома, точно не тянула на бесприданницу, но и особых капиталов за Белокосовыми не водилось. Это Тилль тоже успел разузнать за день. К тому же Ярина была слишком погружена в учебу и переводы, чтобы уехать в лес или безостановочно рожать детей.

Ее и на брачном ложе с Макаром представить сложно. Будет там язвить и потешаться над бедным парнем, а тот, наверное, кликнет матушку на помощь. Нет, как ни крути, пара они не подходящая.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, после ужина Тилль тоже взялся помогать с уборкой. Пока носил тарелки и протирал стол не заметил, что Глаша с Макаром исчезли, а на кухне осталась одна Ярина.

Для нежной городской барышни она удивительно ловко мыла тарелки и складывала их аккуратной стопой. Тилль взял полотенце и решил помочь с их протиранием. Но все равно кожей чувствовал идущее от Ярины недовольство.

— Боитесь, что я в раковине записную книжку отыщу? – наконец заговорила она.

— Успокаиваю ваши нервы. А то бы думали, что я уже перевернул весь дом и собрал вам чемодан для выселения.

Она яростно протерла раковину, отчего та почти заблестела. Затем проверила, все ли в порядке и тогда развернулась к Тиллю.

— Думаю, так просто книжку мы не найдем, ни вы, ни я. Баб… Госпожа Вильхоф откуда-то знала о своей кончине и готовилась к ней. А книжка – ключ к чему-то важному. Вы знали, что ваша бабушка увлекалась криптографией? И даже преподавала ее?

Тилль пожал плечами. Что-то такое он слышал, но внимания не предавал. Общались они редко, а о своей работе Астрид предпочитала молчать. Точнее, она жаловалась на нерадивых (как Тилль) студентах, которые (как и Тилль) не в состоянии запомнить простейшие правила. И вообще (опять же, как Тилль) не проявляют ни малейшего интереса к прекрасным и восхитительным древним языкам.

Из-за этого и много другого их общение было пыткой для обоих. А редкие встречи – взаимным истязанием. Тиллю для него требовалось сидеть и смотреть на Астрид, она выходила из себя самостоятельно.

Как она ухитрилась сдружиться с Яриной – большой вопрос. Милой и обаятельной та совершенно не выглядела. Но и на аферистку, при ближайшем рассмотрении, почти не тянула.

— Она была уникальной женщиной, — продолжила Ярина. – Думаю, но это только между нами, она даже работала на правительство.

— Чье? – хмыкнул Тилль. – Тергород, возможно, и перешел Руде, но уж поверьте, душу Вильхоф имела норнгскую.

— Вот это хороший вопрос. Я пока не знаю, нужно больше улик. Осмотрим библиотеку? – она тут же с энтузиазмом подалась вперед.

Тилль кивнул на ее предложение. Ложиться в такое время он не привык, а больше заняться было нечем. В библиотеке можно убить сразу двух зайцев: поискать треклятую записную книжку и порыться в записях о магических травмах. Лекари много раз говорили, что его случай безнадежный, но Тилль все равно надеялся на чудо.

Пострадал он глупо, в стычке на границе с фейскими землями. Их с отрядом зацепило странным, похожим на паутину заклинанием. Люди полегли сразу, а Тилль сумел отбиться, но истратил на это весь запас и даже больше. Обследовавшие лекари говорили, что его спасла фейская кровь. У полукровок и резерв выше и стойкость.

Тиллю выдали медаль, благодарность и отправили на почетную пенсию. Заодно намекнули, что он будет крайне полезен для Норнга в качестве преподавателя. Не стоит такому опыту пропадать, заодно не будет соблазна влезть в какую-нибудь авантюру.

На этой должности Тилль проработал два года, но до сих пор лелеял надежду исцелиться и вернуться к прежней жизни, полной схваток и приключений. В новой, степенной, ему было скучновато. Наследство Астрид и встреча с барышней Белокосовой – самые впечатляющие события за последнее время.

Сама Ярина уже спешила по коридору, сжимая в руках светильник с «вечным» заговоренным огоньком. Такого хватало примерно на месяц работы, дальше крохотный, похожий на свечку, артефакт нужно было перезаряжать у мага.

Коридоры дома медленно погружались в сумрак. Астрид не только любила уединение, но и яркого света избегала. Почти все светильники в доме оказались не заряжены. В порядке была пара переносных ламп, а также те, что стояли на кухне и в гостиной. Астрид просто не ходила в другие комнаты, или жила в согласии с движением солнца – большой вопрос. Даже Тиллю то и дело становилось жутковато от старого дома, Ярина и вовсе шагала медленно, держа лампу на вытянутой руке.

Круг света все равно вышел крохотным и рождал причудливые тени от совершенно простых вещей. Еще он внезапно выхватил из полумрака две светящиеся точки, похожие на глаза ночных демонов.

Ярина вскрикнула и прижалась к Тиллю. Он, не думая, запихнул ее себе за спину и выставил вперед руку, готовясь произнести заклинание.

Завидя такое, незнакомый ему иссиня-черный кот вальяжно вышел на свет и остановился напротив них.

— Страх! – всплеснула руками Белокосова.

— Здесь любой бы испугался, — согласился Тилль.

— Нет, это он Страх. Второго зовут Боль. Госпожа Вильхоф говорила, что они ей достались уже с этими именами. Точную историю она не рассказывала, говорила, догнали тени прошлого.

— Обычно котов называют как-то попроще: Васька, Снежок, Кот.

— Кто же назовет кота Кот? – Ярина медленно обошла Тилля и вырвалась вперед, будто ничего и не было.

— Все подряд. Вот Боль и Страх точно такие одни. Зачем Астрид их завела? Она терпеть не могла всю живность.

— Не знаю, когда мы познакомились, коты здесь уже жили. И тогда они показались жутко странными: не носятся по дому, не шкодят, не ловят мышей. А иногда сядут и слушают, будто понимают человеческую речь.

— Да бросьте, все коты так делают. У бабушки Хигге их целый прайд, тоже садятся вечерами вокруг нее и слушают рассказы.

Ярина недовольно поморщила нос, но спорить не стала, продолжив шагать к библиотеке.

— Позвольте спросить, а почему Хигге – бабушка, а госпожа Вильхоф – Астрид? – все же заговорила она. — Если это слишком личное – простите мою бестактность.

— Мы мало общались, она меня недолюбливала.

Откровенничать он не собирался, как и развивать эту тему, но чем больше говорил, тем больше хотелось. Ярина же замедлилась, поравнялась с ним и внимательно слушала. Изредка поддакивала или сокрушенно качала головой.

Тилль же рассказывал, как не хотел ехать к Астрид, а мама или отец уговаривали. Как они долго тряслись по пути из Норнга, как шестилетний он мерз по пути и боялся ночевать в трактирах. Как они поздно вечером стучали в дверь к Астрид, а та открыла и сказала, что не ждала их. Затем увела маму в кабинет и долго с ней разговаривала. Тилль же сидел в гостиной и разглядывал интерьер. Отца она не пустила вовсе, отправила ночевать на постоялый двор.

Позже недовольная Астрид наконец вышла к нему и проводила в спальню, при этом даже не предложила ему перекусить или выпить горячего чаю. Тилль смотрел на эту строгую, отчужденную женщину и не мог поверить, что она тоже его бабушка. В гостях у Хигге он бы уже съел порцию горячего, наваристого супа, закусил пирогами или булочками и напарился в ванной, смывая дорожную грязь и холод.

В первый раз они провели у Астрид чуть меньше суток, после которых последовала изнуряющая дорога обратно в Норнг. А там Тилль почти сразу напросился в гости к бабушке Хигге и долго жаловался ей, насколько страшна соседняя Руда. Та взмахивала руками, качала головой и вздыхала. Затем сказала, что Тиллю просто не повезло, вот летом она непременно свозит его в гости к своей подруге, ловить раков и щук. Которые в широких рудских реках вырастают просто гигантскими.

И они действительно поехали на поезде, когда настало лето. Жили у смешливой и добродушной Беаты, к которой будто течением прибивало все новых и новых внуков и племянников, купались в местном пруду, поймали парочку раков и ели семена подсолнечника, обжаренные на толстой сковороде и посыпанные солью.

Тогда Тилль согласился, что и Руда может быть неплохой, хотя Норнг ближе сердцу. Он с удовольствием согласился погостить у Беаты и в следующем году. А вот с Астрид предпочел бы вовсе не встречаться.

Но мать думала иначе и через полтора года снова поехала к ней в гости. Рассказывала, как важно поддерживать отношения с семьей, о силе крови и родстве. Но Тилль так этим и не проникся. Он честно старался быть вежливым и поддерживать отношения с Астрид, хотя не чувствовал к ней ровным счетом ничего. Поэтому и называл только по имени, язык бы не повернулся произнести в ее адрес «бабушка».

Новый виток в их отношениях произошел, когда Тилль поступил в академию магических наук. Астрид впервые лично приехала к ним, ругалась и угрожала проклясть его. Мать тогда здорово перепугалась и долго отпаивалась успокоительным, а всегда мягкий отец внезапной строго отчитал Астрид и выставил ее за дверь. Тиллю же сказал, что тот сам волен выбирать свою судьбу, не слушая женщину, которая ему и доброго слова никогда не сказала.

Ярина слушала его монолог внимательно и при этом печально вздыхала. За разговорами они добрались до библиотеки, но так и стояли у дверей под контролем не отстающего Страха. Кот держался в отдалении, при этом блестел глазами и будто бы действительно их слушал. Тилль даже легонько потряс головой, чтобы прогнать из нее глупость, подхваченную от Белокосовой.

Зачем вообще решил изливать душу перед этой девчонкой? Она-то отзывалась об Астрид с неизменным восторгом и нежностью, наверняка знала ее с совершенно другой стороны.

— Я вообще не понимаю, почему она решила оставить мне половину дома, — признался Тилль и запустил руку в волосы.

— Чтобы вы страдали от соседства с коварной мной, — ответила Ярина. – Хотя и я не понимаю, почему она решила так поддержать меня. Нет, это было очень вовремя, я как раз поссорилась с матушкой, но все равно неожиданно.

Она разом поникла и опустила плечи, так и дошла до окна, где устало устроилась на подоконнике. Идея была отличная. Чего они, в самом деле, торчат посреди коридора? Потому Тилль сел напротив Ярины и теперь наблюдал за медленно темнеющим небом.

— Из-за жениха?

— Да, Макарушки, — она скривила губы. – Дело не в нем. Уверена, Тихомиров – милейший молодой человек. Но он уже седьмой кандидат в мамины зятья с начала года. Я столько училась, работала, делала переводы. Мои способности отмечают преподаватели, зовут в аспирантуру. Но для мамы все это ничего не значит. Для нее я только товар, который надо побыстрее сбыть первому попавшемуся купцу. И не важно, лесопилка у него, лавка старьевщика или наследство от пяти погибших жен и большой интерес к моему приданому.

— Уверен, вы бы уморили его первой, — ухмыльнулся Тилль, на что Ярина покрепче сжала лампу. – Ладно, шучу. Но вы мрачно смотрите на брак. Не обязательно же муж усадит вас дома и запретит учиться и работать. Возможно будет поддерживать, морально и материально.

— Вы сами-то в это верите? Хотели бы себе жену-аспиранта? Или мне и этого гипотетического мужа стоит уморить, чтобы не мешал?

Тилль пожал плечами. Он часто встречал активных девушек, что на службе, что в университете, и они его не пугали. Но никого из них не представлял в качестве жены. Аспиранта бы он точно пережил, а вот Ярину… Она же как кобра, так и брызжет ядом.

— Впрочем, можете не отвечать, я все равно не собираюсь замуж.

— Зря, я почти настроился. И для вас это был бы отличный выход: получите целый дом и никакую книжку искать не нужно.

Белокосова закатила глаза, спрыгнула с подоконника и толкнула дверь в библиотеку.