Дом дураков

Глава 8

— Где мы? — Мой рот был набит рыбой, но Сорно меня понял.

— Сами не знаем.

Историк заботливо пододвинул ко мне еще одну пучеглазую тушку и, подперев рукой щеку, будто заботливая супруга, принялся с умилением наблюдать, как я порчу себе желудок. Рыба (если эти существа с лапками и глазами на стебельках можно было так назвать), была острой во всех отношениях: кости торчали из самых неожиданных мест, а мясо было будто натерто перцем.

— Когда Паук упал, я сразу в боковой коридор нырнул, а там нарвался на двоих. Пока от них оторвался, заблудился в конец. Долго выход искал, а потом на Ро и девушек наткнулся. Кадавр нас к воде и вывел — чутье у него, как у ищейки. Тут цепь подземных озер, в них эти вот водятся, — историк смахнул с камня остатки костей. — Еще раньше были крысы, но они быстро кончились. Решили тебя дожидаться. Ро рыбу ушел ловить, Ал и Горилика за мхом отправились. Тут мох водится сухой, горит почти без дыма, вот мы из него костер и разводим. Ро пару раз в лабиринт уходил, тебя искать, но только на пару бандитов наткнулся — мешки их принес. Сюда из лабиринта несколько ходов выводят, вот я каждый день обходил, тебя искал. А сегодня опять пошел, смотрю — некромант этот, а потом, почти сразу — ты…

Я кивал в такт рассказу историка, жевал и осматривал наскоро обустроенный лагерь. В небольшую пещеру вели четыре хода: два смежных, идущих параллельно, в стене, которую я произвольно обозвал южной, и по одному в восточной и северной. Довольно неплохо, учитывая, что с собой у всех был только минимум вещей. Ро и Ал к кочевой жизни не привыкать, да и Сорно не всегда имел собственную усадьбу, а вот за Горилику я беспокоился. Она, конечно, сорви — голова, но все же ночевка в гамаке в Королевском парке или на камнях подземного некрополя — дело разное. Впрочем, эти пещеры вовсе не были похожи на искусственные. Мы оказались далеко в стороне от исследованной части подземелий.

— Похоже, это исток Белой реки, — сделал вывод я, — правого притока Искры.

— Не знал, что у Искры есть правый приток, — Аламарин сочувственно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и извлек откуда — то из — под плаща флягу. — Держи. Тебе нужнее.

Я отвинтил крышку и почувствовал знакомый запах.

— М — м-м… Теморанское! Откуда такое богатство?

— Берег на случай твоего появления. — Сорно скромно потупил очи.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, сделал довольно скромный глоток и вернул флягу. — Что до Белой, то она выходит из — под земли всего в паре километров от впадения в Искру, так что некоторые ее и за реку — то не считают. Мне попадались в архиве отчеты об экспедиции: некроманты надеялись пройти вверх по руслу в неисследованную часть подземного некрополя, но безуспешно: вода наполняет пещеры до самого верха и течение быстрое.

— И что теперь? Никакого выхода? — Сорно отхлебнул из фляги и сунул ее за пазуху.

— Никто не говорит о том, что его нет. Они искали вход, и только в одном месте, а выходов может быть даже несколько. Взять хотя бы эти пещеры. Ты говоришь, что сюда выводят из лабиринта сразу несколько ходов, но ни о каких подземных озерах нигде не упоминается. Значит, если какие — то разумные существа сюда и добирались, то их было достаточно немного, чтобы сохранить это место в тайне.

— Или они все здесь передохли, — вздохнул Аламарин.

— Точно не здесь, — донеслось из — за моей спины.

Я обернулся. У одного из южных тоннелей стоял Ро. У адепта был несколько запущенный вид: щетина превратилась в полноценную бороду, правый рукав по локоть отсутствовал, один сапог просил каши. Повязки у него на лице уже не было и ярко — синие глаза, абсолютно лишенные зрачков, казались искусственными. Будто в глазные яблоки воткнули по сапфиру. На его фоне слегка взъерошенный Аламарин казался ухоженным домашним мальчиком.

— Здесь точно никто не умирал, — адепт сбросил с плеча связку таких же рыб, какими меня накормил Сорно. — Я бы почувствовал.

Я вопросительно посмотрел на Аламарина.

— Они мне все рассказали, — страшно округлив глаза, громким шепотом сообщил историк.

Ро махнул рукой, как бы стряхивая с уцелевшего рукава мусор, и я увидел, что он показывает мне четыре пальца. Я облегченно вздохнул: болтливому охотнику за неизведанным скормили версию номер четыре. Таких версий у акши и рори имелось около десятка, на все случаи жизни, и романтичному историку скормили самую абсурдную.

— Хорошо, что ты нашел выход, — сказал Ро, подходя к нам. — Некромант этот, он конечно тут не главный. Да и какой из него некромант: обвешался амулетами да артефактами, а толку — ноль. Но за нами идет еще одна группа и с ними, я чувствую, кто — то более серьезный. Они скоро будут здесь.

— Кстати о чувствах, — я поставил перед адептом уже высохшие сапоги, снятые нами с некроманта. — Ты Паука не чувствуешь?

— Нет, — рори стянул старые сапоги и примерил обнову. — Я даже не понял, что произошло. Он просто исчез.

— Может, болт был с каким — нибудь эльвийским сюрпризом? Как твой меч?

— Нет, — Ро покачал головой. — Мой меч является одним из сильнейших в своей категории артефактов, но даже он не в состоянии поглотить душу без остатка. Скорее всего, это какой — то профессиональный трюк адептов Смерти.

— Думаешь, — встрепенулся Аламарин, — он может быть жив?

Рори лишь неопределенно пожал плечами. Для него жизнь и смерть были лишь абстрактными понятиями. Для меня и Аламарина в пещере нас было только трое, а для адепта жизни — возможно много больше. Он, правда, говорил, что здесь никто не умирал, но кто знает, сколько неупокоеных душ бродит по бесконечным коридорам лабиринта и, быть может, забредает сюда? Все они являются для рори такими же реальными, как и мы. Или даже чуть более реальными. Я с горечью посмотрел на Ро: в его голове давно все перемешалось: жизнь, смерть, прошлое, будущее. Когда — то мы уже были знакомы, но в доме старосты в Черепушке он меня даже не вспомнил, а уже в Некрополе разговаривал со мной, как со старым знакомым.

Но всласть погрустить мне не позволили: от северного тоннеля разносился звонкий девичий… А — а-а… Кого я обманываю? Громкое ржание доносилось от северного тоннеля. Через минуту показались и сами девушки. Сначала в пещеру практически на четвереньках вползла Ал. Одной рукой она волокла за собой связку белесого мха, а другой — утирала выступившие от смеха слезы. Следом, с невозмутимой миной шагала Горилика. Она, судя по всему, продолжала какой — то рассказ:

— Она стоит в ступоре, в руках нитка, кругом бусы. Потом оглядывается, видит, что никто не смотрит, берет другую нитку (уже осторожно) и едет к лавочнику, стараясь казаться как можно незаметнее.

Тут Горилика изобразила походку незадачливой компаньонки (эту историю я от принцессы неоднократно слышал). Она сделала каменное лицо, вытаращила глаза и, прижав к груди связку мха, замаршировала точно по прямой, чеканя шаг. Акши хрюкнула и осела на каменистый пол. В эту секунду принцесса заметила меня и бросилась обниматься с таким пылом, что захотелось увернуться.

Горилику, как я вскоре убедился, аскетично — походная жизнь нисколько не подкосила: мой репей расцвел еще ярче. Ро и акши теперь были официально в курсе того, что с ними путешествует особа королевских кровей, но их отношения к девушке это нисколько не изменило. Ал заплела ей наемническую косу, не забыв добавить в плетение несколько металлических нитей, так что Горилика, как рассказал Аламарин, сама едва не осталась без зубов в первый же день. Вис, растолстевшая еще больше, облюбовала этот шедевр парикмахерского искусства и теперь болталась у принцессы на уровне талии, радостно попискивая.

После долгих объятий, объяснений и местами даже слез было принято решение, что в путь мы двинемся утром. Время было здесь таким же абстрактным понятием, как и стороны света, но у меня подкашивались ноги от усталости, так что я решительно заявил, что утро не наступит, пока я не высплюсь. Мешок со своими вещами я посеял в лабиринте, но рачительный адепт жизни умудрился собрать четыре комплекта походных вещей, так что спальным местом меня не обделили. Уже засыпая, я вспомнил пословицу: «Трус, отступая, бросает все, храбрец остается при своем, а герой подбирает за трусом». «Я трус? — сонно подумал я, — Нет, я не трус. У меня остался рюкзак с мелочами, пояс и оружие. Я не трус… не трус».

На полу, раскинув кости, вольготно расположился человеческий скелет. Совсем свежий, надо отметить. Кожаный нагрудник местная живность успела только слегка надкусить. Теперь идея идти в обход затопленных пещер уже не казалась мне такой уж отличной. Впрочем, там пришлось бы идти по пояс в ледяной воде, да и нет никаких гарантий, что под водой не прячется что — то голодное и злое. Но этот скелет оптимизма тоже не внушал.

— Ой, а что это с ним? — Горилика, брезгливо морщась, ткнула пальчиком в труп.

— Он умер. — Сухо пояснил рори.

— Ну, об этом я догадалась. А вот что стало тому причиной?

Ал склонилась над скелетом, несколько секунд пристально его разглядывала и, наконец, вынесла вердикт:

— Он умер, потому что был дурак!

Я присел на корточки рядом, всмотрелся в доспех скелета, и вынужден был согласиться с Акши. Рори, видимо, тоже успел что — то почуять, поскольку уже поспешно завернулся в плащ и накинул капюшон. Горилика вопросительно уставилась на меня.

— На нем доспех дурака. — Пояснил я.

— Не правда, — возмутилась моя неугомонная экс — супруга. — Это доспех охотника, я такой видела в папиной оружейной. Папа даже хотел заказать несколько подобных для королевских егерей. Но потом почему — то передумал…

Я хмыкнул. Не почему — то, а по моему совету. Этот доспех три года тому стал причиной феноменального взлета и не менее феноменального падения доспешника Линура. Доспех был легким, прочным, был зачарован и легко одевался, благодаря особой системе застежек. Кожа не высыхала на солнце и не впитывала воду. Множество потайных карманов и отделений позволяли напичкать доспех целым арсеналом разнообразного оружия. И все это по небывало выгодной цене. Правда, люди опытные в такое чудо не поверили, но вооружением солдат частенько занимаются не военные, а чиновники, которые клюют на низкую цену, как кошь на падаль. Линур менее чем за полгода наварил сказочное состояние.

Мой учитель говаривал: «если вы создали артефакт, и он с самого начала работает как — то не так, значит, неполадки будут только усугубляться, и однажды он вас убьет. Но если артефакт изначально работает так, как должно, значит, он убьет вас внезапно. В первом случае вы можете хоть как — то подготовиться…» Старик был преизрядной скотиной, но дело свое знал, и я, вспомнив его слова, посоветовал Альбу повременить с покупкой чудо — доспеха. И не прогадал. Вскоре выяснилось, что вещества и чары, которыми так щедро был пропитан доспех, притягивали к себе всю нежить и нелюдь в радиусе километра, из — за чего охотник моментально превращался в дичь. Так что одеть его за пределами города мог только дурак. Да и в городе чего только не водится: даже в оружейную, где хранился образец злосчастного доспеха, пару раз проникала мелкая нечисть.

— Пряжек нет, — констатировала Ал. — Плохо. И крыс давно не видно.

— Беси, — согласился я. — Попробуем обойти?

Ал кивнула. В следующие несколько минут мы старательно заворачивали в ткань все, что могло брякнуть, стукнуть или блеснуть. Я потряс свой рюкзак, ожидая услышать, как гремит внутри разнообразный хлам, но услышал только рассерженное шипение. Приладив рюкзак за спину, я махнул рукой, и мы тронулись в путь, стараясь не шуметь.

Всякому, кто держал в руках вестника, известно, что это мелкие, размером чуть крупнее голубя, безобидные существа. Вестники из Спокойного напоминали летучих мышей, а вестники, какими пользовались в Столице, были и внешне похожи на голубей: щуплые тушки были покрыты мягкими ложными перьями различных оттенков. Сложно было судить об их разумности: вестники не были замечены в научных диспутах, но поручения выполняли явно осознано. Для того, чтобы привлечь вестников к работе достаточно было создать им приемлемые условия проживания и иногда подкармливать чем — нибудь таким, чего они не смогли бы раздобыть или украсть сами. Особенно эти малыши ценили возможность размножаться под крышей выбранного дома. Магу без вестников никуда, так что при закладке камина я предусмотрел несколько ниш в стене, отделенных от топки тонкой перегородкой. Зимой, когда вестники обзаводились потомством, камин топился непрестанно, и стенки этих пещерок раскалялись, но вестников это вполне устраивало. Правда, весной, когда детеныши становились на крыло, моя столовая превращалась в полигон. Тишка часами мог наблюдать с потолочной балки, как детеныши карабкаются вверх по стенам, а затем, с победным писком прыгают вниз и машут крыльями в попытке удержаться в воздухе.

Тем разительнее был контраст между этими проказливыми, но, в сущности, безобидными существами и их дикими сородичами — бесями. Во — первых, беси были гораздо крупнее: примерно с кошку, не считая крыльев. Во — вторых, они были исключительно плотоядны. В — третьих, перед их непомерной агрессивностью пасовали даже крупные хищники. Но главной отличительной чертой бесей была страсть ко всему блестящему. Насколько бы не превосходил беся противник, стоило только сверкнуть пряжке или цепочке, и крылатый хищник терял голову. Ходила даже байка, будто бы беси, во время королевской охоты, уволокли какого — то особенно пышно наряженного придворного.

Нам судьбу этого безвестного придворного повторять совершенно не хотелось, так что шли молча, след в след, не торопясь. Проход постепенно сужался, пока не вывел нас в довольно большую пещеру. Горилика толкнула меня в бок кулаком и указала пальцем вверх. Я поднял голову и едва не вскрикнул: прямо над нами, зацепившись лапами за выступы свода, висели беси. Их было здесь что — то около пятидесяти особей. В данный момент они спали, лишь изредка потряхивая во сне кожаными крыльями. Идущий впереди рори остановился в нерешительности: перед нами было два внешне совершенно одинаковых тоннеля. Лично я был готов идти куда угодно, лишь бы поскорее унести отсюда ноги, но Ро явно что — то смущало. Немного подумав, он кивнул каким — то своим мыслям и повернул к правому тоннелю. Он выглядел значительно более запущенным, был на треть завален камнями, и это внушало некоторые надежды.

Я шел следом за Гориликой, внимательно следя, чтобы она не глазела по сторонам и не спотыкалась, но сам то и дело поглядывал вверх. Беси спали, видимо, довольно крепко, хотя время от времени кто — нибудь из низ встряхивал во сне крыльями. Один раз я увидел, что один из них оторвал от выступа лапу и сладко почесал за ухом. У меня замерло сердце, но он, так и не открыв глаз, снова уснул.

Наконец мы добрались до выхода и остановились, прикидывая, как лучше перебраться через завал. Ро жестами показал, что справа идти опасно: там камни стояли непрочно, и от малейшего неосторожного движения могли с шумом осыпаться вниз. Слева камней было больше, но они были значительно крупнее и лежали плотно, образуя высокие террасы разной ширины. Адепт полез первым, следом за ним — Горилика. Мы с Аламарином помогли маленькой акши взобраться на высокий уступ, затем я подсадил наверх историка, а сам замешкался, поэтому не сразу заметил, что наверху, среди камней, что — то шевелится. Когда же я поднял глаза, и увидел, что по осыпи ползет бесь, было слишком поздно: он уже нос к носу столкнулся с принцессой. Несколько секунд они изумленно смотрели друг на друга, но Горилика пришла в себя быстрее. Бесь еще только начал открывать пасть, чтобы поднять крик, когда девушка молниеносным движением выбросила вперед руку, схватила его за оттопыренное ухо и приложила виском о торчавший слева камень. Раздался хруст, головенка беся лопнула, будто помидор, и Горилика брезгливо затрясла испачканной рукой. Лицо ее исказилось от отвращения, глаза были зажмурены, по щекам текли слезы, но она не издала ни единого звука. Я уже собрался облегченно вздохнуть, когда услышал за спиной шипение и обернулся.

На меня смотрели пятьдесят пар горящих глаз.

— Караул, — тихо сказал я.

Бежать было некуда, да и бессмысленно: в лабиринте ходов беси ориентировались значительно лучше нас, да и в скорости мы бы им проиграли. Я, первым делом, оглянулся на Горилику. Она громко судорожно всхлипнула, вытерла лицо рукавом и, решительно вынув меч из ножен, встала в оборонительную стойку. Рори встал на плоский камень позади нее, но оружия пока не доставал. Ал прикрывала девушку слева, Аламарин занял позицию справа от принцессы, на некотором расстоянии, чтобы не мешать ей маневрировать. Я, таким образом, оказался впереди всех, хотя следовало бы наоборот.

— Караул, — еще тише повторил я, развязывая рюкзак.

Беси, вероятно, пораженные внезапным вторжением в свое убежище, некоторое время продолжали просто висеть под сводом пещеры и таращиться на нас. Мне даже в какой — то момент показалось, что они не станут с нами связываться. Внезапно один из них издал пронзительный писк, и вся стая ринулась на нас. Оглядываться было некогда. В первого же налетевшего на меня хищника полетела кобра. Ошарашенная более чем фамильярным обращением, наперсница Лоты врезалась бесю прямо в морду и они, сцепившись в клубок, покатились по земле. Следующую тварь я сшиб веревкой со свинцовыми шариками и достал из рукавов ножи. В сравнении со своими спутниками я оказался в самом невыгодном положении. Они имели возможность прикрывать друг друга, и за спиной у них был довольно высокий завал, так что они могли не опасаться нападения сзади. Я же оказался на открытом месте, уступ позади меня был крутым, но неровным, так что он нисколько не служил мне прикрытием, а только создавал опасность споткнуться. При нападении беси пускали в ход зубы, когти и крылья. Последнее было самым опасным: размах крыла беся был гораздо больше, чем длина моей руки, даже с ножом. Один удар крылом в глаз, и мне конец. Попытка забиться в какую — нибудь щель была бы плодотворной, будь у меня в руках хотя бы длинная палка, но если бы у бабушки были… При должной сноровке, ножами можно было отбиться от одного — двух бесей, а на меня летели сразу трое. Я успел только поднять повыше ножи, чтобы хоть как — то защитить голову и шею, но удар обрушился с тыла.

Свет не померк в моих глазах. Думаю, я даже ни разу не моргнул, потому что дальнейшее видел весьма отчетливо. Капюшон несколько смягчил удар, но все равно чувство было такое, будто от затылка до шеи провели ледяным рубанком. Ноги подогнулись, когти первой из летевших на меня тварей напрасно свистнули в воздухе, меня развернуло, и я увидел, как она сталкивается с оглушившим меня бесем. Летевшие следом беси сманеврировать тоже не успели. В метре от меня образовалась шипящая кучка тел. Обо мне просто забыли. В следующее мгновение я приложился затылком о камень и вторичного удара моя несчастная голова не вынесла. Свет погас.

«Я опять все просплю».

Как бы не так. Не думаю, что пролежал без сознания больше минуты. В чувство меня привел бесь, вцепившийся острыми зубами мне в предплечье. Заорав от боли, я чисто рефлекторно треснул мелкую тварь кулаком в ухо. Возможно, бесь потерял сознание, возможно даже, что сдох. Но зубы стиснул еще крепче. Пошарив вокруг себя свободной рукой, я наткнулся на рукоятку ножа. Попытался разжать челюсти беся лезвием, но вместо этого просто разрезал голову зверька пополам. «Нож плоти, — отвлеченно подумал я, дергая беся за уши, чтобы вытащить из руки глубоко впившиеся верхние клыки. — А где же нож духа?» Оглядевшись, я нашел второй нож, но подниматься с четверенек не рискнул. Надо мной кружило уже около сотни бесей, а, может быть, и больше, но им было явно не до меня. С одной стороны, справиться с полусотней бесей проще, чем с сотней, а с другой — большая плотность нападавшей нечисти позволяла применить кое — что из арсенала алхимика. Присмотрев надежное укрытие: сталактит или сталагмит (никогда в них не разбирался), я подтащил к себе рюкзак и вытащил оттуда первый попавшийся металлический предмет — сломанный столовый нож. Из алхимического пояса достал пузырек с ядом. Нож поливал очень осторожно, поскольку всего одна капля, попав на кожу, вызывала мгновенную смерть. Оглянулся — не заинтересовался ли кто мной. Нет, не заинтересовался: верхней части уступа было практически не видно из — за мельтешащих бесей, только изредка оттуда вылетали тушки или отдельные их фрагменты.

— Та — дам! — Торжественно объявил я, становясь в полный рост и занося для броска нож и стеклянный фиал с гремучей смесью.

На меня сразу ринулось с десяток бесей. Поиграв ножом, дабы блеск металла привлек их внимание, я метнул далеко вправо нож, а влево — так, чтобы не задело моих спутников — фиал. Тут же, отпрыгнув назад, спрятался за сталактитом. Слева основательно громыхнуло, мимо меня пронеслось горящее тельце, все еще бестолково размахивающее крыльями. Запахло дымом, паленой шерстью и жареным мясом. В желудке громко заурчало.

Выглянув из укрытия, я увидел, что ряды нападавших сильно поредели. Как ни странно, нож нанес куда больший урон, чем гремучая смесь. Беси, ринувшиеся добывать блестящую безделушку, даже не оглянулись на грохот, зато те, кто уцелел после взрыва, обратили внимание на отчаянно дерущихся между собой товарищей. Писк и визг, мельтешение крыльев и блеск ножа, переходившего от одного беся к другому. Дерущихся хищников ничуть не волновало, что каждые несколько секунд один или два претендента на приз падают замертво. Я прикинул, что яда хватит еще минуты на три. Если за это время нож не затеряется в драке, можно смело считать, что я ополовинил стаю бесей. С остальными справятся Аламарин, Ал, Ро и Горилика. Зачем — то я же их с собой потащил? Оглянувшись на уступ, где продолжала кипеть битва, я убедился в том, что там действительно справятся без меня, оценил масштаб причиненных мне увечий и, яростно бранясь, потрусил в их сторону. Все — таки нужно было поддерживать имидж боевого товарища, да и ответственности за принцессу никто с меня не снимал.

Примерно на полпути я пришел к выводу, что изрядно утомился, и решил присесть на камушек, дабы отдышаться и заодно проконтролировать положение дел у бесей, все еще дравшихся за нож. Там уже наметилась группа финалистов из восьми особей. Девятый как раз заканчивал биться в конвульсиях на куче уже мертвых товарищей по несчастью. Оставалось только надеяться, что больше никаких сюрпризов не предвидится.

Когда я наконец вскарабкался на осыпь, Ал как раз насадила на меч последнего беся. Под сводами пещеры наступила долгожданная тишина. Я коротко взглянул на бойцов за отравленный нож. Из кучи трупов торчала победно вытянутая лапа с зажатым в когтях трофеем. Ал поискала взглядом, обо что бы вытереть лезвия мечей, не нашла и просто опустилась на камень, на котором стояла до сих пор. Аламарин сел рядом, и акши благодарно привалилась к нему плечом. У адепта жизни вид был лишь чуть более потрепанный, чем до этого. Только при ходьбе за ним волочился вцепившийся зубами в сапог мертвый бесь. Горилика была, как и все остальные, с ног до головы забрызгана кровью и смертельно вымотана схваткой, но в глазах ее еще сиял азарт боя. Похоже, сколько — нибудь серьезно пострадал только я.

— Нужно осмотреться, а потом — привал. — Пробормотала акши.

— Хорошо, — согласился историк, — я влезу наверх, посмотрю, что за завалом. Ро и Горилика осмотрят второй ход. Айвэ Ал и Лар останутся здесь и разобьют лагерь.

Все согласно закивали. Я тоже кивнул, тут же об этом пожалел, но жаловаться, вопреки обыкновению, не стал. Было просто некому: все занялись своими делами. Хлебнув из пузырька тонизирующей настойки, я пополз искать дрова. Когда я вернулся, с трудом волоча за собой довольно большой ящик, Ал уже чем — то кормила кобру. На меня посмотрели в высшей степени недружелюбно. «Наябедничала, — подумал я о кобре. — Все женщины одинаковы».

— Ничего и никого, — сообщил Сорно, скатываясь вниз по осыпи. — Но везде камни, кое — где проход завален почти доверху.

— Нужно идти туда, — Я махнул в сторону левого тоннеля. — Беси явно пользуются им чаще и почти наверняка где — то выбираются на поверхность. Ведь откуда — то они этот ящик приволокли.

— Может, это и не они его приволокли. Может, такие же неудачники, как мы.

— Мы не неудачники, — акши посмотрела на историка с возмущением. — Мы много раз могли погибнуть, но мы все еще идем вперед. Неудачник тот, кто сдается на полпути! А мы — идем.

— Ладно — ладно, — Аламарин выставил перед собой ладони. — Не сердись. Я сказал, не подумав.

Я всем своим видом изобразил, что меня это все не касается, и постарался соорудить из полугнилого ящика более или менее приличный костер.

— Чего это они?

Я посмотрел в сторону, куда указывал историк, и увидел Горилику и Ро. Они стояли у входа в левый тоннель, на широком уступе, служившем в некотором роде, порогом. Адепт был относительно спокоен, а вот принцесса прыгала на месте и отчаянно размахивала руками.

— Там что — то случилось.

Ал поднялась во весь свой невысокий рост и сделала несколько непонятных пассов руками.

— Он тебя не видит, — напомнил Аламарин.

Акши только отмахнулась и повторила сообщение еще раз. К удивлению историка, Ро вскинул вверх правую руку и, указав большим пальцем себе за спину, хлопнул ладонью левой руки себя по груди.

— Что — то важное нашли, — перевела акши. — Он говорит, чтобы мы перенесли вещи туда.

Без малейшего сожаления затоптав так до конца и не разгоревшийся костер, я подхватил с земли свой рюкзак и вещи Горилики, и двинулся в указанном направлении. Аламарин что — то потрясенно бормотал позади, но тонизирующая настойка уже действовала в полную силу, так что я шел вперед почти вприпрыжку и к Ро и Горилике добрался первым.

— Самти! — Принцесса повисла у меня на руке и сразу потащила за собой, вглубь прохода. — Там такое — ты не поверишь!

Рори не счел нужным что — либо мне объяснять, так что я покорно пошел за девушкой. Думаю, будь на моем месте какой — нибудь биолог, он бы рехнулся от счастья. Насколько мне было известно, никто еще не оказывался в гнезде у бесей. Живым, во всяком случае. Об этих гнездах ходило множество самых невероятных легенд, но лично я представлял себе что — то вроде драконьей сокровищницы.

Однако, никаких груд золота и драгоценностей я перед собой не увидел. Огромная куча мусора, высившаяся посреди открывшейся мне пещеры, наполняла гнездо непередаваемым ароматом гнили. Луч солнца, пробивавшийся через отверстие в потолке, освещал нестерпимым сиянием кости, обрывки ткани, кожи, куски дерева еще что — то, во что мне вовсе не хотелось всматриваться. Зато стены пещеры сверкали всеми цветами радуги. Видимо, каждый бесь обустраивал собственное гнездо и украшал его, как только мог. Горилика подошла к ближайшей стене и потрогала кончиками пальцев массивное ожерелье из драгоценных камней, закрывавшее, будто шторка, вход в нору. Из — за занавеса донеслось жалобное попискивание, и прежде, чем я успел вмешаться, девушка сунула руку внутрь и вытащила за шкирку мелкого, размером с котенка, беся. Вис вскарабкалась принцессе на плечо и с подозрением обнюхала продолжавшего пищать зверька. У бесеныша еще не успели открыться глаза, вместо шерсти в разные стороны торчал редкий пух, а крылышки, совсем еще короткие, беспомощно свисали вдоль тельца.

— Какой ми — илый! — В один голос выдохнули девушки, и даже Вис, кажется, фыркнула что — то одобрительное.

— Отлично, — буркнул Ро, обходя стороной восторженно сюсюкающих айвэ. — Теперь походный зверинец укомплектован полностью.

Кобра, свесившаяся с шеи Аламарина, смерила адепта уничижительным взглядом, но на этот раз рори предпочел оставаться незрячим.

— С ума сойти, сколько же здесь всего? — Историк обводил взглядом стены пещеры, сплошь увешанные драгоценными камнями, оружием и просто блестящими безделушками. — И главное — как это все унести?

— Главное — как отсюда унести ноги? — Я равнодушно ковырнул ногтем диадему из розового хрусталя, обрамлявшую вход в одну из нор. — Ро, какие предложения?

— Думаю, для начала нужно как следует все здесь осмотреть. Не на предмет нахождения сокровищ, а с целью обнаружения другого выхода. Не знаю как ты, а лично я летать не умею.

Я кивнул, тут же спохватившись, выразил свое согласие вслух и отправился в обход пещеры, предоставив адепту самостоятельно доводить свой план до девушек.

Пещера оказалась значительно больше, чем показалось мне вначале. Куча мусора была не ровным холмом, как казалось от входа, а скорее небольшой горной грядой. Кое — где она наползала на стены, и приходилось перебираться через завал, рискуя по пояс провалиться в гниющий хлам. Похоже, колония бесей обитала здесь на протяжении многих лет, не слишком заботясь о чистоте за пределами собственных нор. Судя по костям, они умудрялись затаскивать сюда даже крупный рогатый скот и людей.

Слева донесся неясный шум, я насторожился, но услышал сдавленную ругань и успокоился — Ро обходил пещеру с другой стороны. Я, вероятно, производил точно такие же звуки, тем более, что мусора становилось все больше и больше.

— Похоже, — донесся до меня голос адепта, — колония передвигалась отсюда к выходу. Они сбрасывали мусор в центр пещеры, пока он не достигал нор, а потом перебирались на новое место. Ух ты! Еще один доспех дурака. Далеко забрались ребята, с таки…

Прежде, чем я успел выразить соболезнования по поводу очередного падения адепта, моя правая нога, вместе с ржавым рыцарским панцирем, на который она опиралась, поехала вперед и вниз. Не то, чтобы я совсем не успел сгруппироваться, но прокушенной рукой обо что — то приложился основательно. Если бы меня не продолжала подогревать тонизирующая настойка, я бы, наверное, снова отключился. Но приятный шум в голове еще не стих, так что я просто отметил, что из — под наспех наложенной повязки сочится кровь, бодро принял вертикальное положение и отправился откапывать адепта. Рори сидел на полу, привалившись к торчащему из земли древку копья, и пытался разжать капкан, намертво вцепившийся в каблук его сапога. Капкан был совсем новый, хорошо смазанный, и довольно мощный. Короткая цепь соединяла его с вбитым в стену колышком.

— Не везет тебе с обувью, — посочувствовал я, помогая разжать тугие челюсти капкана. — Что не день — то пара.

— И не говори. — Ро с тоскливым выражением лица ощупал размочаленный каблук. — Дымом пахнет. Может, тут у кого есть запасная пара сапог?

Я оглянулся. Запах дыма шел от кострища. Совсем еще свежего кострища. Мешки, одеяла, перевернутый котелок.

— Так вот откуда пришли эти дилетанты. — Я пересчитал одеяла. — Восемь человек. Тот, на которого мы наткнулись раньше, зашел дальше всех.

— Скорее, забежал. — Поправил меня Ро. — Так есть там сапоги или нет?