Долина Граумарк. Темные времена

33 Мило

Мило не думал, что наткнется в своей жизни на кого-то, кто был бы более неутомим в путешествии, нежели Дорн. Группа эльфов показала ему, как он ошибался. Они были на ногах уже всю ночь, а стражи безжалостно гнали их вперед. Им не разрешали остановиться даже для того, чтобы попить. И было еще кое-что, в чем эльфы сильно опережали Дорна: в неразговорчивости. Они обменивались только самыми необходимыми командами, большую часть их общения составляли жесты и взгляды. Понять их было не очень сложно, поскольку эльфы просто хотели, чтобы за ними шли. Что произойдет, если кто-нибудь откажется, Мило прекрасно себе представлял. Он понял, что эльфы не особенно церемонятся, когда они безо всякого шума повыдергивали стрелы из гномов, а бородачей просто утопили в болоте.

Всего эльфов было восемь. Четверо шли впереди, четверо позади. Способность видеть в темноте давала эльфам серьезное преимущество и душила на корню мысли полуросликов о сопротивлении.

Время от времени Мило слышал, что похитители о чем-то перешептываются. Эльфийский язык, даже шепот и обрывки звучали, словно мелодичный перезвон. С наступлением сумерек эльфы отошли от пленников дальше и взяли луки на изготовку. На лицах их не было ни злости, ни гнева, однако Мило ни капли не сомневался в том, что при попытке к бегству они будут стрелять сразу. Да и не считая этого, он все равно не смог бы убежать, поскольку еле держался на ногах. Но Мило не обманывался на свой счет. Все эти меры предосторожности были не из-за него, а из-за Дорна. Наемник не проявлял никакой усталости. Взгляд был живым. Он внимательно наблюдал за эльфами и, казалось, только и ждал возможности попытаться освободиться. Его шансы были не так уж малы, поскольку эльфы не забрали у них ни обмундирование, ни оружие. Несмотря на это, Мило надеялся, что до этого не дойдет. Как бы там ни было, эльфы вели их в Исфаллар, город эльфов, то есть именно туда, куда они и собирались. В переводе на язык полуросликов Исфаллар означал примерно то же самое, что «Дом в листве».

— Неужели они никогда не устают? — пожаловался он своим спутникам. — Должны же и эльфы когда-нибудь спать, правда?

— Они могут целыми днями обходиться без сна, — пояснила Сенета. — Им достаточно нескольких минут медитации. И даже это они умеют делать на бегу.

— Ну и ну, — простонал Мило, — может быть, им еще и о еде достаточно просто подумать, чтобы наесться? — Вообще-то это должна была быть шутка, но когда он произнес ее вслух, она прозвучала противно и плаксиво.

Несмотря на голод, жажду и усталость, они гнали Мило и двух людей все дальше и дальше сквозь топи, не давая им ни минуты отдыха. Днем было проще идти по узкой тропе, которую показывали эльфы, чтобы никто не провалился в болото. Мило уже видел большие деревья душ, росшие на востоке болота, которые эльфы считали своей родиной. Где-то высоко в кронах деревьев они строили свои домики из ветвей и листьев.

— Еще полдня, — произнес Дорн, который тоже увидел деревья. — Тогда мы узнаем, что они собираются с нами делать.

— А что они могут сделать? Они же нам даже оружие оставили, — напомнил Мило.

Дорн с отвращением фыркнул.

— Здесь оружие есть только у одного меня, и его оставили, чтобы показать, что они все равно лучше меня и что кусок стали ничего не изменит.

— Просто они не видели, как ты дерешься.

— И не увидят, — с горечью в голосе произнес наемник. — Меч против лука — это плохой выбор, если имеешь дело с эльфами. Меня нафаршировали бы стрелами еще до того, как я к ним подошел.

— Правильно говорить «нашпиговали стрелами», — поправил Мило. — Фаршировать можно что-нибудь изнутри, например кролика грибами. А тебя бы утыкали стрелами, то есть наделали бы в тебе дырок снаружи, и вот в эти дырки можно было бы что-нибудь положить, чтобы мясо пропеклось лучше и приобрело более насыщенный вкус.

— Слушай, умник, можешь взять себе мой меч, если уж так хочется попробовать.

— Нет-нет, — замахал руками Мило, — во мне слишком мало мяса для хорошего жаркого. Вот на суп, быть может, еще хватило бы.

— Мы не едим мяса, — вдруг сказал один из шедших позади эльфов.

Мило удивился и ответу, и довольно приветливому началу разговора.

— А почему?

— Мясо нечистое, — пояснил эльф.

— Без мяса нельзя сделать нормальный соус, — напомнил Мило.

Эльф не ответил, и Мило не осмелился еще раз начать разговор. Что ж, по крайней мере, это был хоть какой-то шаг к взаимопониманию, и он не собирался разрушать его ненужными дискуссиями относительно приготовления еды.

День уже перевалил за половину — если можно так сказать, поскольку обеда, после которого она обычно начинается, не говоря уже о хотя бы самом коротком привале, не было — когда они добрались до первых больших деревьев душ. Мило представлял себе эти деревья более высокими, однако это не означало, что на самом деле они были низенькими. Они были выше всех остальных деревьев в Скрюченном лесу, и полурослик решил, что в них футов триста. В диаметре ствол каждого из них был равен дому, в котором жил Мило и его семья. Но тогда, когда еще была жива его мать и рассказывала им истории об эльфах, ему всегда представлялось, что родина эльфов находится высоко в облаках. Однако это точно было не так, даже в грозу, когда облака опускаются очень низко. Тем не менее, Мило не был разочарован. Деревья душ были в сотни раз старше Скрюченного леса. Их кроны тесно переплетались, образуя густую сеть из веток и листьев, несмотря на то что стволы стояли друг от друга на расстоянии не менее сотни шагов. И только присмотревшись повнимательнее, высоко в ветвях можно было увидеть переплетения лестниц и подвесных мостов. Дома эльфов напоминали причудливые коконы из веток и листьев, висевшие в кронах деревьев, словно огромные плоды.

— Должно быть, Дом в листве огромен, — прошептал Мило себе под нос.

— Здесь живут две с половиной тысячи воинов, — произнес один из эльфов, которые теперь снова шли поближе к пленникам.

Мило в очередной раз отметил, что эльфы обладают отличным слухом и способностью быстро передвигаться. Осознал он и кое-что еще: в голосе эльфа не было дружелюбия, как он предположил поначалу. В нем сквозили равнодушие и высокомерие.

Однако это отрезвляющее понимание не могло уменьшить великолепия эльфийского города. При каждом шаге ноги Мило утопали в мягком ковре мха и, казалось, совершенно забыли о последних тяжелых днях. Ощущение было такое, будто на землю этого леса никогда не ступало живое существо. Красоту ровного зеленого пейзажа не нарушали ни одна примятая травинка, ни одна сломанная ветка, ни одна протоптанная тропа, ни один увядший лист.

Эльфы повели трех пленников дальше в рощу деревьев душ. Пока что больше ни одного эльфа им не повстречалось. Понять, что они рядом, можно было лишь по едва заметным движениям высоко в листве деревьев. Эльфы наблюдали.

Мило заметил, что густые кроны не пропускали ни единого лучика света, и, несмотря на это, в эльфийском лесу было светло и приятно. Он не стал ничего говорить по этому поводу, опасаясь, что снова услышит этот ледяной тон в ответах. Полурослик понимал, что они пленники, но считал, что напоминать об этом постоянно вовсе не обязательно. Если они переживут все это, Дорн позаботится о том, чтобы он не забыл, кому они всем этим обязаны.

Чуть позже они вышли на поляну, в центре которой из земли поднималась скала, на добрых двадцать футов. Часть камня была потертой, а часть поверхности гладко обработана и отполирована, так что напоминала по виду стол или алтарь. Сама поляна была шагов триста в диаметре, а на севере ее виднелась небольшая рощица с деревьями, кора которых была разрисована черной и белой красками. В отличие от деревьев душ они были поменьше и совершенно голыми. Должно быть, это и есть белокорые деревья, истинная цель путешествия.

Это Мило тоже представлял себе иначе. Они были похожи на деревья, какими их рисуют на картинках дети. Прямые стволы, слабо разветвленные ветки, да еще и слишком толстые, а круглые темно-зеленые листья, которых было очень мало, казалось, кто-то просто специально развесил, чтобы изображение выглядело более живым.

— Туда, — прошипел Мило, обращаясь к своим спутникам. — Мы у цели.

— Поверь мне, малыш, — произнес Дорн, — если я скажу тебе, что сейчас мы ни на йоту не ближе к цели, чем в тот момент, когда решили ехать сюда. Может быть, мы и преодолели дорогу, но между нами и деревьями по-прежнему стоят эльфы.

— Все это недоразумение, они поймут, когда мы объясним им, зачем пришли, — произнес Мило очень громко, чтобы его все слышали. — Мы ничего им не сделали.

— Гномы, наверное, тоже, — проворчал Дорн, тоже достаточно громко.

Эльфы велели им остановиться, что Мило счел приятным разнообразием после такой дороги, и сел. Легкий тычок копьем в спину убедил его в том, что ждать можно и стоя.

Теперь до вырезанного в скале алтаря было рукой подать. Мило разглядел на нем маленький предмет. Он был похож на сложенную ветку или сплетенный венок. Возможно, это было что-то вроде священного символа для эльфов. Мейстер Гиндавель мог бы сказать наверняка. Он точно знал бы, что это такое, и опять стал бы говорить загадками, и Мило опять ничего бы не понял. Когда Гиндавель был еще жив, Мило готов был проклинать его за это, но теперь, когда его не стало, полурослик скучал за старым священником со всеми его причудами и привычками.

Однако он не стал дальше развивать эту мысль, а стал снова рассматривать эльфийский город, раскинувшийся высоко над ним. То, что сделали эльфы, было просто фантастическим. Постройки соединялись с деревьями таким образом, будто на них и выросли. Все сходилось идеально, и, похоже, ничто не мешало природе делать то, что она хочет. Мило осознал, что наверх, в эльфийский город, не ведет ни одна ни приставная, ни построенная лестница. Дом в листве казался похожим на остров, к которому не может причалить ни один корабль, потому что нигде нет причала.

Спустя мгновение невысказанный вопрос насчет того, как эльфы спускаются вниз и поднимаются наверх, прояснился сам собой. С веток упали тонкие серебряные веревки. Они были похожи на крохотные метеориты, падающие с неба и касающиеся земли. Канатов были сотни, и они окружили деревья сверкающей паутинкой. Ни один из них земли не коснулся. Словно по мановению руки под каждым из них осталась еще пядь, чтобы дать возможность сверканию поплясать над мхом.

А затем с крон деревьев по веревкам спустились первые эльфы. Они были похожи на капли росы, катящиеся по ниточкам паутины. В мгновение ока они достигли земли и со всех сторон стали приближаться к поляне. Образовав по ее периметру почти идеальный круг, они остановились. Лишь один из них нарушил геометрию круга и подошел к каменному алтарю. У него были длинные серебристые волосы. На нем был кожаный доспех с серебристыми орнаментами, а под ним — зеленая туника из тонкой ткани.

Сенета схватила свой посох обеими руками и поставила прямо перед собой.

— Нет, нет, — прошептал Дорн, положив руку ей на плечо. — Если бы они хотели нас убить, то уже давно сделали бы это. Так что подождем, что они скажут.

Когда эльф дошел до алтаря, остальные представители его народа опустились на колени и подобострастно опустили головы.

Мило не испытывал проблем с тем, чтобы встать перед кем-нибудь на колени. Если им от этого легче, он всегда готов был оказать такую маленькую услугу. А если от этого зависело отношение к ним, с возможным размещением, удобной постелью, капелькой теплой еды, то тем более стоило постараться.

Дорн и Сенета были не настолько уступчивы, чтобы вот так сходу почтить кого бы то ни было, поэтому остались стоять с гордо поднятыми головами там, где стояли.

— Когда с вами говорит Высокий лорд Иселаф Чеэн, лучше встать на колени, — посоветовал один из стоявших рядом эльфов, не поднимая головы.

— Я не склоняюсь ни перед кем, не зная, дружелюбно ли он настроен по отношению ко мне или нет. Мою правую руку можно купить за пару монет, а уважение нужно заслужить.

Иселаф Чеэн взял с алтаря маленький предмет и поднял его вверх. Мило отважился бросить на него быстрый взгляд и увидел, что это действительно ветка, на которой висят сухой листок и маленький плод. Но рассматривать его дольше побоялся, поскольку решил, что за недостаток уважения можно получить удар копьем.

Эльфийский лорд медленно повернулся, держа ветку высоко над головой, убедился, что мужчины и женщины его народа готовы внимать его голосу. Упрямство Дорна и Сенеты он принял, ни капли не изменившись в лице. С другой стороны, сделать его еще более каменным и ледяным вряд ли было возможно.

Иселаф Чеэн положил ветку обратно на алтарь, снова обернулся к своей свите и заговорил. Его голос звучал хрипло и был чуть громче шепота. Любое пение птицы или стук дятла по коре дерева могли бы заглушить его, но лес и его жители молчали, словно все живые существа напряженно затаились, желая узнать, что скажет эльфийский лорд.

Прошло некоторое время, прежде чем до Мило дошло, что Иселаф Чеэн воспользовался эльфийским языком. Он звучал так красиво и мелодично, что по спине у него побежали мурашки. К сожалению, он не понял ни единого слова из речи, однако безошибочное чутье подсказывало ему, что эльфийский лорд говорит о двух людях и о нем, полурослике.

То, что Дорн тоже не понял эльфийского, было очевидно; почти ни один представитель других рас не владел языком жителей леса. Он был сложным, и многие фразы, произнесенные с другой интонацией, приобретали иное значение. Но в отличие от Мило, наемник не ценил звучание и мелодичность. Вместо того чтобы проникнуться, он собрал все свое возмущение в слюну и сплюнул себе под ноги.

— Там, откуда я родом, — заревел Дорн, заглушив речь Иселафа Чеэна, — человеку говорят прямо в лицо, если его в чем-то обвиняют или считают, что он поступил неверно. Кроме того, с ним говорят на том языке, который он понимает.

На миг на поляне воцарилась мертвая тишина. Затем один из эльфийских стражей подошел и ударил Дорна древком копья под колено.

— Высокий лорд не говорит на языке низших, — прошипел он.

Когда у Дорна вопреки ожиданиям не подкосились ноги и он не упал на колени, а остался стоять, как ни в чем не бывало, эльф размахнулся для нового удара.

— Нет, — тихо произнес Иселаф Чеэн.

Слово было подобно клинку, рассекшему воздух.

Страж замер, не завершив движения, опустил голову и отступил на шаг.

— Я не презираю и не уважаю людей, — произнес эльфийский лорд. — Ваш язык мне так же противен, как и ваше бесстыдство. Но это еще не значит, что я им не владею. Если тебе будет лучше, понимая, что я говорю, я окажу тебе эту услугу, человеческий наемник. Но ты не услышишь ничего нового для себя. Вас обвиняют в том, что вы сговорились с гномами и планировали нападение на Дом в листьях. Вы пришли в качестве шпионов. Вы предали свой народ и народ эльфов. По эльфийским законам за это полагается смерть.

Дорн принял приговор эльфийского лорда, не моргнув и глазом. Но Мило заметил, что Сенета крепче сжала посох своего отца, и костяшки ее пальцев побелели. Мило не знал, на что способен посох, но знал, что если она им воспользуется, ни один из них не выпутается из этой передряги. Нужно было что-то предпринять.

Поскольку полурослики не обладали звучными голосами, да и внешне представляли собой мало примечательного, Мило вышел немного вперед и низко поклонился.

— Высокий лорд эльфов, прошу, позвольте мне сказать.

Иселаф Чеэн кивнул ему.

— Говори, полурослик.

Разрешение прозвучало довольно грубовато, но Мило не собирался сдаваться сразу же.

— Полурослики с давних времен живут в мире с эльфами. Мы всегда уважали законы лесных жителей. Вы знаете наш народ, а еще вы знаете, что мы не питаем неприязни к другим народам. Мы никогда не вставали ни на чью сторону в спорах, но всегда были готовы предложить свою помощь. Поэтому я уверен в том, что вы поверите моим словам, если я скажу, что ваши обвинения в наш адрес беспочвенны и ошибочны. Причина нашего визита не имеет никакого отношения к подлости, которую мы будто бы задумали вместе с гномами. Мы просто хотели попасть к белокорым деревьям. Нам ничего не известно о готовившемся нападении на эльфов. Встреча с гномами была случайной. Они звали на помощь, и мы ее оказали.

Эльфийский лорд бросил на Мило мрачный взгляд.

— Мы, эльфы, избегаем ходить в рощу белокорых деревьев. В ней нельзя находиться никому из лесных жителей, — пояснил он.

— Эльфы всегда считали деревья священными, — произнес Мило. — Вы решили защищать деревья, и они в ответ предоставили дом. Что же не так с белокорыми деревьями?

— Дерево может быть священным, но плоды его ядовиты, — произнес Иселаф Чеэн. — А что касается тебя, я не стану утверждать, что твои слова — трусливая ложь, но если хороший фрукт положить к гнилым, он тоже однажды сгниет. Может быть, ты говоришь правду, а может быть, и нет. Факт в том, что вы помогли врагам эльфов. Пусть вашу судьбу решает община.

Эльфийский лорд снова взял лежавшую на алтаре ветку, подошел к одному из мужчин, стоявших вокруг него, и передал ее ему. После того, как к священному символу прикоснулся каждый эльф из свиты лорда, ветку вернули на алтарь. Лорд обратился к эльфам.

— Братья и сестры, я спрашиваю вас, должны ли мы проявить милосердие с учетом тяжких преступлений, совершенных нашими гостями? Помогите мне принять решение.

Эльфы один за другим поднимали головы, сигнализируя, что они обдумали свое решение.

— Произнесите приговор, — потребовал Иселаф Чеэн.

Эльфы как по команде отступили обратно к краю поляны.

— Мы не желаем отпускать вас безнаказанными, — объявил эльфийский лорд. — Община высказалась и требует вашей смерти. Однако мы намерены исполнить желание одного из приговоренных, поскольку его народ на протяжении многих лет был в числе добрых друзей эльфов. Ты можешь войти в рощу белокорых деревьев, юный полурослик. Твои друзья вольны сопровождать тебя. В самой роще никто из эльфов вас не тронет, однако как только ты или твои друзья-люди выйдете из рощи, вы будете казнены. Итак, бегите в дозволенное место или умрите здесь и сейчас.

Выбрать было легко. Роща была целью их путешествия и обещала, по крайней мере, отсрочку приговора. Если Мило чему и научился в жизни, так это тому, что надежду губит лишь окончательность.

Однако прежде чем им было дозволено удалиться в крохотное место ссылки, они получили от эльфов угощение. Однако это не было ни дружеским приглашением отобедать с народом леса, ни акт милосердия по отношению к любимому животному, если того настигает старческая слабость. Это был просто ритуал, переживший жестокосердие эльфов. Тем не менее, блюда показались Мило самыми вкусными из того, что он ел за последнее время. Его хорошие манеры требовали отблагодарить хозяев за лакомство, несмотря на то что это был последний обед приговоренного к смерти.

После еды подали миски с водой и ароматные масла, с помощью которых они должны были очиститься, прежде чем войти в рощу. Все это было частью древнего ритуала, и эльфы его придерживались.

Уже стемнело, когда стражники-эльфы провели Мило, Дорна и Сенету в рощу. Слабый лунный свет не позволял разобрать тонкий шрифт, выделявшийся на березовой коре подобно темным прожилкам. Поэтому троица приняла решение подождать до утра, а для начала разбить лагерь, чтобы немного отдохнуть после продолжительного марша. Несмотря на то что они находились в темнице, спокойствие и умиротворенность эльфийской рощи чувствовались везде. Мило уснул, думая о том, каково сейчас его брату и увидятся ли они когда-нибудь еще.