Долгих лет царствования

Я встала на стену, нависая над полями — никто не мог меня не увидеть. Да, меня легко было прострелить, я могла упасть и погибнуть — но лишь смотрела вперёд, холодно и безмятежно, на приближающуюся армию, и солнце вставало за моей спиной.

Взрывом алое и красное обрамило мой силуэт. Рассветные лучи, захваченные кристаллами и призмами, швыряли вперёд свет, окружая меня солнечным ореолом. Глаза жгло — но я не мигала. Не отворачивалась — смотрела на войско, и Забытые показывали меня всему миру.

Кто-то из подданных Стэна замер — и я позволила себе улыбку. Да, всё получилось. Они почти поверили.

Вспыхнул свет. Загрохотал гром — я подняла взгляд вверх, но не было никаких дождевых туч, ни капли дождя — только тонкая линия молнии рассекла небо.

Я почувствовала странное волнение. Молнии без дождя возможны — но слишком редки. И я молилась всем — природе, Забытым, науке, — лишь бы выжить. Может быть, кто-то мог бы увидеть призмы сквозь свет — но молнии без дождя… что может быть труднее? Вновь загрохотал гром — и, может быть, Забытые всё-таки выбрали меня?

Это было нелогично — да, я знала. Но всё казалось таким совершенным — и, казалось, не уверовать было трудно.

Армия Стэна оказалась слишком близко. Он возглавлял их, сидя верхом на лошади — а рядом с ним волочили огромный таран. Но, казалось, его войска были не так увлечены нападением, как моим силуэтом в волнах света, пока молнии посуху разрезали небо.

— Фрея! — прокричал Стэн. — Ты ещё можешь сдаться!

Я не ответила. Лучше молчать — так страшнее. И если люди Стэна сделают ещё пару шагов…

Предупреждением рванулись к стенам стрелы — но ни одна из них не поразила цель. Для такой армии стрельба из лука — просто спорт. Я не вздрогнула. Мужчины замедлились, шагали осторожнее — их убеждение дрогнуло. Моя идея сработала.

Они приближались, и на траве оставляли следы их сапоги, там, где прятались металл и порошок — вот-вот… Да, слишком долго — ничего не было, они шли вперёд. Может, не сработало, может…

А потом люди закричали, и с травы повалил фиолетовый дым.

Это была идея Наоми, основанная на очередном неудачном эксперименте — тем, что начиналось. Алюминий и йод давали фиолетовый дым — будто волшебный. Да, надо было немного времени и изобретательности. Роса на траве могла слишком рано катализировать реакцию — и между алюминием и йодом мои люди оставили слишком тонкие прослойки стекла. Ступая на них, солдаты разрушали его — и вещества смешивались, производя дым.

И если кто-то из солдат увидел бы стекло — это тоже могло помочь.

Кто-то из лошадей встал на дыбы, завопили солдаты, замирая на местах. Ещё мгновение — и всё воспламенится, пуская в воздух клубы дыма.

А потом тени заплясали в дымных облаках. Теперь они казались не такими чёткими, но преследовали солдат — тени мстительных богов.

Мои лучники пустили в поле шквал стрел. Ещё одна линия пересекла неба.

— Сдавайтесь! — закричала я. — И Забытые простят вас!

Я не видела, отреагировали ли они хоть как-нибудь. Они могли меня и не услышать — слишком много было огня и дыма в воздухе, слишком много кашля и воплей. Кто-то пытался мчаться сквозь хаос — но они сбивались с пути, пытаясь дышать.

Я пыталась найти Стэна, но он растворился в огне.

Но я стояла, слушая крики. Люди вырывались из бесчинствующего хаоса, рвались в сторону города, роняли на землю оружие. Первые ряды были моими людьми, скрывавшимися в ветхой армии — вдохновляли других на трусость, — но всё больше и больше солдат следовало за ними, карабкалось по валам, сбегая от гнева бессмертных.

Один мужчина повернул коня на бегущих — и стоило только ему нарушить ряды, как все рванулись вперёд, разрушая остатки армии.

— Ваше Величество, — Холт замер на башне у ворот, невидимый для остальных. Я не обернулась, чтобы посмотреть на него. — Пора возвращаться в безопасное место.

— нет. Я должна остаться здесь, — я должна была напугать из них. Многие из мужчин, что вышли из дыма, падали на колени — и смотрели на меня со смесью ужаса и восторга в глазах.

А потом пошёл дождь — полился из ниоткуда. Тяжёлые капли падали на оставшиеся лёд и алюминий, и фиолетовый дым волнами поднимался вверх. Взмывало в воздух пламя. Если б кто-то и поверил, что дождь был для Стэна, дым разочаровал их надежды.

Когда рассеялся дым, я наконец-то увидела Стэна, стоявшего на краю этого Хаоса — отказывающегося сдаться, но не в силах противостоять Забытым. Что-то стоял перед ним, кричал… Размахивал мечом.

Фицрой. Он оказался на поле боя? Я говорила, он не может… Желудок сжался от стража — но он был цел и невредим, кричал на Стэна. Приказывал ему сдаться.

Я сошла со стены

— Мне надо туда, — сказала я Холту.

— Ваше Величество!..

Я отмахнулась от него, спускаясь по лестнице. Городские ворота распахнулись — и я вышла на поле, полное страха и пепла.

— Ваше Величество, — бормотали мужчины, стоя на коленях — и их шёпот превращался в громкое скандирование, растекавшееся по воздуху волнами. А потом, казалось, они вспомнили о том, что имело больше значения. — Фрея… Королева Фрея…

Я миновала их с высоко поднятой головой — шла туда, где стоял безоружный Стэн, глядя на меня исподлобья.

— Я не убивала твоих друзей, Стэн. Не хотела их смерти. Знала, что и ты не хочешь. Но я — королева, и я буду защищать своё королевство от тех, кто на него нападает. И Забытые встанут на мою сторону.

И не осталось ни оружия, ни армии, что могли бы встать на сторону Торстэна Вольфа.

Тридцать три

— Присягаем королеве Фрея, единственной истинной королеве Эприа.

Я восседала на своём престоле, с короной на голове, и солдат встал на колени передо мной, опустив голову. Я кивнула ему, сложив руки на коленях, чтобы скрыть дрожь.

— Спасибо тебе, — промолвила я, вливая своё счастье, своё облегчение в эти слова. — Ты можешь встать, — он поднялся, всё ещё склонив голову, посторонился, освобождая следующему человеку место у трона.

Каждый, кто сдался во время боя, был помилован. Даже захваченные были помилованы — и завербованы в мою армию, если, конечно, соглашались присягнуть мне. И я сидела на престоле целый день, слушая клятву за клятвой — и понимая, что выжила. И никто больше не умрёт.

Правда, оставался ещё Стэн. Сейчас он был в подземельях, и я должна была решить, что с ним делать. Могла, конечно, казнить — чтобы он никогда не угрожал мне. Показать, что случится, если восстать против королевы. Но я говорила — никакого кровопролития. Больше никаких смертей, даже для тех, кто пытался убить меня. Но я не могла его отпустить. Не могла сослать. Он мог попытаться собрать силы и атаковать меня.

Значит, следовало оставить его на всю жизнь в подземельях? Так или иначе, справедливым это не было.

По крайней мере, в городе угроз больше не было. Моё шоу убедило их — что ещё могло вызвать дым, свет? Но всех убедить я не могла. Всегда будут те, кто сомневается — и если они решат действовать…

Я покачала головой. Я была в большей безопасности, чем когда-либо. Теперь у меня были последователи, народная любовь, народное уважение. И если кто-то собирался устроить заговор и убить меня, то он не должен был сыскать такую уж большую поддержку.

И Мадлен. Красивая, очаровательная Мадлен, что так мне помогла. Если б я сказала, что она сделала, они бы требовали её казни. Мадлен этого заслужила — но я не могла на это смотреть. Не могла видеть этого.

Никакого кровопролития.

И когда последний солдат произнёс клятву в верности, старый тронный зал опустел, оставляя меня наедине с советниками. Я встала — как же болели от долгого сидения на троне ноги! — и потянулась.

— Всё прошло хорошо.

— Да, Ваше Величество, — Холт шагнул в мою сторону. — Но ещё много надо сделать.

Я дошла до середины зала, глядя на серые камни — почти что тюрьма. Нет, этого было мало. Слишком жестокое место.

— Хочу, чтобы придворные вернулись во дворец.

— Ваше Величество?

— Это место для жизни не подходит, и сидеть дрожать я не собираюсь.

— Но, Ваше Величество, будут определённые последствия…

— Значит, мы ответим за них, — я обернулась на свой трон — золотой трон. — Королевству нужны деньги. Во дворце столько золота и статуй — разберите всю эту нелепость. Создайте нам новый дом. Пусть дворцовый банкетный зал превратится в мемориал для тех, кто погиб. Но здесь больше оставаться нельзя.

Холт кивнул.

— Хорошая мысль, Ваше Величество.

— Так сделайте это. И Стэн может остаться здесь — там, где от него не будет проблем.

Холт поджал губы.

— Ваше Величество, если я смею дать совет…

— Никаких смертей, Холт. Даже для него.

Он долго смотрел на меня — а после коротко поклонился.

— Очень мудро, Ваше Величество — и в тот же момент, очень глупо. Я бы предпочёл видеть его более… ограниченным в действиях.

Я шагнула к двери.

— Ваше Величество, — вновь заговорил Холт, — я должен попросить прощения за своё отношение по отношению к Уильяму Фицрою. Должен признать, что ошибался по отношению к нему.

Это, наверное, было единственное признание вины, которого я могла ожидать. Слишком большие уступки для человека, что прежде был столь убеждён в своём мнении.

— Я не могу доверять вам, — промолвила я, — пока вы не станете доверять мне, — мы не всегда смотрели на вещи одинаково, и его мотивы до сих пор казались для меня загадкой. Но он искренне, страстно поддерживал меня, как королеву. И он понял то, что я не могла понять — рассказал о Забытых, о которых я бы и не думала. — Но я благодарна за то, что всё это время вы были со мной, — я замерла на одно мгновение. Мы должны быть честными. — Могу я спросить?

— Вы можете спросить когда угодно, Ваше Величество. Ведь вы королева.

— Почему вы не встали на сторону Стэна? — он бросил на меня взгляд, и я улыбнулась. — С ним было безопаснее. Он знаком вам — он тоже реформатор. Но почему было выбирать меня, когда я была на проигравшей стороне?

— Потому что я посчитал это правильным, Ваше Величество. Может, это Забытые поставили вас на это место, может быть, нет, но вы умны. Вы думали. И это ваш трон. Мне казалось, для королевства так будет лучше всего.

— Спасибо. Надеюсь, доживу до вашего одобрения.

— Вы давно его уже заслужили… — но он умолк, заметив движение у входа в тронный зал.

Сквозь дверной проём вошёл мой отец — такой, как всегда. Не худее, не толще, только немного изнурённый. Он улыбнулся, и наши взгляды встретились — и он просто склонил голову набок.

— Простите на опоздание, Ваше Величество. У вас есть время на ещё одну присягу?

Я бросилась к нему, обвивая его шею руками — едва не сбила с ног, но он только рассмеялся.

— Ну, Фрея, попытайся быть хоть капельку царственнее! — я только крепче обняла его в ответ, и он погладил меня по волосам. — Я тоже очень рад тебя видеть.

Я отступила на шаг назад, чтобы ещё раз внимательно осмотреть его.

— Ты в порядке? Кажется, да. Я очень беспокоилась…

— Я умею очаровывать людей, — ответил он. — В конце концов, с твоей мамой и её двором это сработало, — он покачал головой. — Стэн думал, что это так просто. На первый взгляд, да. Он и вправду верил, что ты виновата — но у него не было ни единого доказательства, что я был в этом замешан.

— До поры, до времени, — если кого-то захватили бы, моих советников, например, они не остались бы невредимыми. Они полагали, что всё так просто — но справедливость немного отличалась от реальности. — Я рада, что с тобой всё хорошо.

— С тобой тоже, Фрея, — он скользнул пальцами по моему подбородку. — Твоя мама гордилась бы тобой. Она всегда гордилась — но если б увидела, кем ты стала… — он сглотнул. — И я горжусь тобой, Фрея. Знаю, мы никогда друг друга не понимали, но всё же… — он откашлялся и, смутившись, отступил от меня на шаг. — Ну что ж, положим, лучше начать с восстановления твоего совета. Надо ещё очень многое сделать.

— Да. Конечно, — я улыбнулась ему в ответ. — Я оставлю вас с Холтом.

Когда я наконец-то расправилась со всеми своими обязанностями, отправилась в лабораторию. Вновь всё паковать, все записи, все инструменты… Да, я доказала, как ценна королева-учёная, и не собираюсь этим пренебрегать. Мои эксперименты не раз уже спасли мне жизнь.

Внутри меня ждал Фицрой — разумеется, кто же ещё. Сердце ёкнуло, когда я увидела его — но я понятия не имела, что должна чувствовать к нему в это мгновение. Мы так сосредоточились на выживании — и выжили, а он всё ещё здесь, всё ещё мой друг… Всё ещё тот, кто лгал мне. И что со всем этим делать?

Он поднял глаза, когда я закрыла дверь.

— Фрея… Надеялся увидеть тебя здесь.

— Я должна собраться, — я проскользнула в комнату, к документам у стен, игнорируя пятна на полу. — Мы возвращаемся во дворец.

— Всё налаживается?

— Не до конца, но что-то вроде этого, — я провела рукой по грубому дереву стола. — Я буду скучать за этим местом, — ведь я сделала здесь столько открытий, в этом мрачном уголке, в застенках, отыскала истинный путь науки, истинный путь к себе… было бы странно позволить всему этому раствориться в пустоте.

— Ты можешь возвращаться сюда, — промолвил Фицрой. — В лабораторию.

Я покачала головой.

Это самодельная лаборатория для импровизированной королевы. А сейчас всё было настоящем.

Я почувствовала его взгляд на себе и быстро отвернулась, делая вид, что перебирала свои заметки. Вот только не должна была на них смотреть — и отвлечься тоже не могла. Я чувствовала, что должна была заговорить — но не знала, что сказать. Я не могла быть честной, когда сама толком не знала правды.

— Мне жаль, — наконец-то промолвила я, слишком тихо, чтобы он услышал.

— Потому что заключила меня под стражу? — он говорил не громче.

— Да, — единственная правда, которую я точно знала.

Фицрой коротко кивнул.

— И ты меня прости. Я не… ты должна понять. Думал, что защищаю тебя — и ошибся. Я должен был доверять тебе.

— Да, должен был, — кивнула я. — Я тебе доверяла, — слишком уж поздно менять что-либо сейчас. Он открыл рот, словно собирался что-то сказать — но запнулся, покачал головой.

— Ты знаешь, будут последствия, — промолвил он, — от того, что тебя выбрали Забытые. У людей будут большие ожидания.

— Ну это точно не хуже казни, — я заставила себя улыбнуться. — А ты не веришь, что меня и вправду избрали? Ведь ты видел молнии.

Он не понял шутку — и смотрел на меня слишком серьёзно.

— Ты в них не веришь.

— Я-то нет, но ведь остальные верят, — я обернулась на него. Уильям Фицрой, не принц, но королевский сын. Куда добрее, куда умнее, чем я могла себе представить. Мой друг. Мой… кто-то. Но он мне лгал. Я понимала, почему — но он мне не доверял.

И я заключила его под стражу.

Это было плохой основой для каких угодно отношений. Не непреодолимая беда — но определённо будет трудно. Я понятия не имела, к чему это приведёт, но знала, что мне будет нелегко.

Я хотела ответить так же смело, но слов не было. Стояла в футе от него, желая приблизиться, прикоснуться, действовать — но не было ни одной теории в голове. Только стоять и смотреть — пока Фицрой не заговорит.

— Что ты собираешься сделать с Мадлен?

Он опять меня понял.

Я вновь осмотрела комнату, взглянула на стул, на котором она сидела.

— Оставь Мадлен мне.

…В глубине души я знала, что делать.

Была глухая ночь, когда я вернулась к ней и открыла дверь. Мадлен была так элегантна, как обычно — уснула в своём кресле. Я на мгновение замерла, наблюдая за нею, вспоминая всё хорошее, а потом шагнула к ней — и Мадлен распахнула глаза.

— Фрея, — выдохнула она. — Что ты со мной сделаешь?

Я швырнула ей сумку.

— Возьми. Тут деньги, еда, карта. Возьми это и уходи.

Мадлен встала.

— Фрея?

— Меня не волнует, куда ты денешься, но ты должна покинуть королевство. Покинуть — и никогда не возвращаться.

— Фрея…

— Если я вновь увижу тебя, если о тебе кто-то в этом королевстве услышит, я должна буду тебя убить. Я не хочу, Мадлен, но сделаю это, если так будет нужно. Иди — и никогда не возвращайся обратно.

Мадлен кивнула, прижимая сумки к груди.

— Спасибо большое. Твоя доброта…

— Не надо, — мой голос дрожал. — Просто уходи.

Мадлен кивнула. Опустилась в глубоком реверансе. Такая прекрасная, даже сейчас.

— Ты хорошая королева, Фрея, — промолвила она. — Хорошая королева и хороший друг. Не забывай об этом.

Она сделала шаг вперёд, поравнялась со мной — замерла. Наши взгляды встретились на одно лишь биение сердца. Мадлен в последний раз кивнула — и ушла.

Я выдохнула, осматривая пустую комнату, картину, что оставила по себе Мадлен. Королевство. То, что хотела защитить. То, что почти разрушила.

Я смотрела на стремительные алые мазки — пока перед глазами всё не поплыло, — а потом ушла.

Солнце прорывалось сквозь высокие дворцовые окна, освещая разрушенные коридоры. Разграбленные, разваленные… Но всё равно преисполненные надежды.

Я шагала медленно, смакуя яркость утра — пока не добралась до комнаты советов. Мила и Карина шагали за моей спиной — в новой форме, начальницы стражи, с молниями на фиолетовом фоне — мой знак.

Дверь в комнату советов была приоткрыта, и я вошла внутрь. Там уже не было особо ярких украшений, осталась только карта у дальней стены, огромный стол и полки с книгами по истории, сельскому хозяйству, религии и иностранным языкам. Улыбнулся мне Фицрой — и я не смогла сдержать ответную радостную улыбку, прежде чем осмотрела весь свой совет. Папа, Холт, Наоми, Норлинг и несколько пустых мест для тех людей, что ещё могли их занять, людей, чьим советам я действительно могла бы доверять, чьи разные точки зрения дали бы мне знать, что именно я должна была делать.

Я не была и вправду избранной королевой. Никогда не стояла здесь с короной на голове… А сейчас оказалась здесь, на своём месте — и собиралась править так хорошо, как только могла. Собиралась убедиться, что все эти жертвы оказались не бессмысленными.

Я опустилась в кресло во главе стола.

— Ну что ж, — промолвила я, — приступим!