Дочь доктора Фу Манчи

ГЛАВА XII ПРЕДВОДИТЕЛЬ СИ ФАНА

— Я решил, что добрался до их секретной базы, — пояснил Найланд Смит. — Домом доктора Мюррея, много лет назад купившего у Петри практику, мне и раньше приходилось пользоваться. К сожалению, они, очевидно каким-то образом об этом пронюхали. Я обнаружил увы, слишком поздно, — что горничная Мюррея ими подкуплена. То есть она, разумеется, понятия не имела, на кого в самом деле работает, но услуг им тем не менее оказала немало…

Рассказывая, мистер Смит внимательно исследовал взглядом каждую деталь комнаты, в которой мы были заперты. Увидев, как я силюсь добраться до узлов стягивающей меня веревки, он на минуту прервал свой рассказ:

— Эти узлы — работа Си-Диаха. Сразу чувствуется рука специалиста, верно? С виду кажутся такими простыми! Только вот освободиться от них еще никому не удавалось…

— Вы имеете в виду парня со знаком на лбу? — уточнил я. — Да, меня он связывал. Я принял его за бирманца.

Смит нетерпеливо покачал головой.

— Член секты дакойтов — да. Но не бирманец. Он с Борнео… Так вот, Гревилль, история моей глупости, за которую, боюсь, слишком многим придется заплатить ужасной ценой, очень коротка. Уэйлу внезапно удалось ухватить кончик еще одной нити. Подробности сейчас значения не имеют, но тут сыграли роль и обрывки китайской рукописи, и несколько шифрованных пометок, написанных на ее полях совсем другой рукой… Я их разгадал, хотя задача оказалась не из легких. Закончил сегодня, в четыре утра, и тут же позвонил Веймауту, попросив к шести быть готовым.

— Он мне говорил.

— Уэйл тоже был в курсе. И в самом деле, к шести я успел собрать все факты, включая адрес на Файнклей-роуд; в половине седьмого перезвонил Веймауту в «Парк-Авеню» и дал подробные инструкции. Мы договорились встретиться в половине десятого вечера. А через десять минут зазвонил телефон, и я совершенно случайно оказался рядом. Звонили Палмер, горничной. Мюррей вел прием, и ее позвал я, не усмотрев в этом ничего особенного, потому что именно она ведет запись пациентов. Но тут я услышал, что она упомянула мое имя!

Я ее допросил; она смутилась. Ей, правда, хватило ума, чтобы пробормотать нечто довольно убедительное, но серьезные подозрения у меня остались. Сейчас, перебирая все это в памяти, я все больше убеждаюсь, что попался в общем-то по чистой случайности. Встретившись с Мюрреем во время обеда, я не стал рассказывать ему о странном звонке, потому что не был уверен в вине горничной. Это первая ошибка. Вторую же, причем грубую, непростительную даже для новичка, я совершил, выйдя из дома. Понимаете, в том районе поймать такси бывает не так просто, большей частью приходится выходить на главную магистраль. А тут, только я вышел на крыльцо, смотрю, едет. Да еще притормаживает. Ну, думаю, повезло. Назвал шоферу адрес и прыгнул внутрь.

Найланд Смит улыбнулся. Увы, это была совсем не та веселая, ребячливая улыбка, которую я так любил.

— На том все и кончилось, — будничным тоном завершил он рассказ. — Стоило мне захлопнуть за собой дверь, я тут же получил в лицо струю газа.

— Но Веймаут и Уэйл…

— Веймаут с Уэйлом во главе целого отряда полицейских сторожат не имеющий отношения к делу дом на Файнклей-роуд! Не знаю уж, что они предпримут, не дождавшись меня, но этого адреса у них точно нет. Кстати, вы-то знаете, где мы находимся?

— Возле Риджент-канала.

— Замечательно, — восхитился он. — Единственное, что вселяет хоть какую-то надежду, — ваш удивительный разговор с Ли Кинг Су…

Меня прервал приглушенный звон дверного колокольчика. Я увидел, как Найланд Смит вздрогнул. Мы оба прислушались. Дальнейшего развития событий пришлось ждать недолго. В комнату ворвался гигант нубиец в сопровождении человека, которого мистер Смит назвал Си-Диахом. Не говоря ни слова, они набросились на моего друга.

От ужаса я лишился дара речи.

— Не волнуйтесь, Гревилль, — успокоил меня Смит, поймав мой взгляд. — Очевидно, срочное перемещение пленников…

Огромная черная лапа нубийца закрыла ему рот. Я увидел, как мистера Смита отвязали от кресла. Гигант легко, будто игрушечную собачонку, поднял его одной рукой и, продолжая другой зажимать ему рот, выбежал из комнаты.

Опять раздался приглушенный звон. Дакойт повернул голову, и его глаза убийцы со странным наслаждением обшарили меня. Затем он ухватил меня за щиколотки, сдернул на ковер и выволок из комнаты.

И снова меня тащили вниз, гораздо ниже, чем в прошлый раз. Я понял, что теперь предстоит заточение в подвале.

То, что по дороге туда мне умудрились не вывихнуть рук и не проломить голову, я до сих пор считаю самым большим чудом во всей этой исполненной чудес истории. Согласитесь, со стянутыми за спиной кистями очень трудно уберечься, когда тебя тянут вниз по крутым ступенькам. Однако наконец мы достигли железной двери, и меня довольно небрежно запихнули в какую-то темную дыру.

Неким шестым чувством я ощутил, что Найланд Смит лежит рядом, и выдохнул:

— Мистер Смит…

Мгновенно железные пальцы заставили меня замолчать.

— Здесь! — отозвался Смит и смолк.

Сверху донеслись звуки голосов и топот многочисленных ног.

Несмотря на синяки и ссадины, в изобилии украсившие мою голову, мозг усиленно заработал. Этого визита скорее всего не ожидали! Слишком уж быстро очищали дом от подозрительных элементов, то бишь от нас, явно готовясь к какому-то осмотру!

Может быть, Веймаут все-таки сумел самостоятельно нащупать нить, которая привела его сюда? Я напряженно прислушался.

Прерывистое дыхание у самого уха недвусмысленно предупреждало, что малейший звук с моей стороны немедленно вызовет уже известную реакцию.

Да! Это была полиция. Тяжелые шаги, низкие голоса просто не могли принадлежать никому другому!

Однако вскоре звуки замерли. Я убеждал себя, что просто осмотр переместился в верхние этажи, и пытался представить, кто хозяин дома и что сделали с трупом Ли Кинг Су.

Шаги вернулись. Теперь они слышались совсем рядом, судя по всему, — на лестнице, ведущей в наш подвал.

Может быть, им удастся нас найти?!

Внезапно совсем близко раздался знакомый звучный голос. Веймаут!

Я решил рискнуть. Но едва успел приоткрыть рот, как сильные, пахнущие маслом пальцы сдавили мне горло. Судя по раздавшимся рядом полузадушенным хрипам, такая же участь постигла и моего товарища по несчастью.

— Ну как, инспектор, вы удовлетворены? — донесся до меня шамкающий старушечий голос. — Если нужно что-нибудь еще…

— Больше ничего, мадам, благодарю вас! Очевидно, она сюда не приходила. Мне остается только извиниться, что мы понапрасну вас обеспокоили.

Удаляющиеся шаги… обрывки разговора… входная дверь захлопнулась!

— Комментарии излишни! — прошептал рядом Найланд Смит, и я понял, что даже его неукротимый дух близок к отчаянию.

Но что могло привести сюда Веймаута? Судя по всему, у него не было ни серьезных улик, ни полномочий для детального обыска. «Очевидно, она сюда не приходила…» Может быть, разгадка в этих его словах? И кому принадлежит дрожащий старческий голос?

В мгновение ока эти мысли пронеслись в моей голове, а затем меня охватило чувство такой горечи, такого безнадежного разочарования, какого я не испытывал еще ни разу в жизни.

Кажется, это была судьба.

Может быть, в самом деле, как считала Фа Ло Ше, как верил Ли Кинг Су, дни западной цивилизации сочтены? Возможно, мы оказались на пути каких-то грандиозных изменений, неизбежных и предопределенных, и потому нас следовало устранить?..

Вскоре мы снова очутились в той комнате, где фигурка Кали выступала из своего лакированного основания, и я сказал себе, что больше уже не может случиться ничего, способного вывести меня из той апатии, в которую я впал. Однако, как происходило не раз, когда приходилось иметь дело с этой чудовищной женщиной, я снова ошибся.

Сидя на диване, я уставился на Найланда Смита, привязанного к креслу. Потом, опомнившись, быстро осмотрелся.

Еще оказавшись в этой комнате в первый раз, я предположил, что высокий лакированный шкаф с фигуркой Кали на дверце должен иметь потайную дверь — возможно, из-за сходства его с тем, что стоял в библиотеке Холдского аббатства. И оказался прав. Дверцы шкафа распахнулись, и появилась Фа Ло Ше. Она насмешливо улыбалась. Я с огромным удивлением увидел на ней черные перчатки, белую шелковую шаль, кружевной чепец и… да-да, очки!

Пожалуй, имея уже некоторое представление об этой необыкновенной женщине, мне следовало раньше догадаться, что за старушка с дребезжащим голосом встречала полицейских!

— Очень все это было некстати, Шан, — спокойно проговорила она. — Терпеть не могу таких непредвиденных случайностей. Кстати, более острый ум — такой, как у вас, мистер Смит, — тут же вцепился бы в эти дурацкие перчатки. Старые леди, конечно, бывают весьма эксцентричны, но не до такой же степени!

И она принялась стаскивать их, открывая прекрасные, совершенной формы кисти.

— А что было делать? Мои руки не очень-то забудешь, — добавила она без малейшего самолюбования, просто констатируя. — К счастью, водитель такси, из-за которого последовал этот визит, совершенно вне игры. Однако я не ожидала от суперинтенданта такой прыти: по единственному телефонному звонку отыскать человека, который отвозил леди со станции, и таким образом выследить ее пристанище.

Ее удлиненные зеленые глаза рассеянно остановились на лице Найланда Смита, и я увидел, как сжались его челюсти. Он понял.

— Я очень уважаю вас, мистер Смит, — медленно протянула Фа Ло Ше. — Ничего не поделаешь, ваш визит сюда стал роковым. Но я вам обещаю, что это произойдет быстро.

Найланд Смит промолчал.

— Предатель уже получил по заслугам, — продолжала она. — Когда тело Ли Кинг Су найдут рядом с вашим, всем все станет ясно. Кстати, я позабочусь, чтобы вас нашли в канале, возле Лаймхауза.

— Что ж, примите мои поздравления, — заговорил наконец Смит. — Желаю вам и впредь столь же изящно носить эту маску вежливого сожаления.

Мне показалось, что какая-то тень эмоции промелькнула на бесстрастном лице Фа Ло Ше, но она тем же тоном без паузы продолжила:

— Вам же, Шан, я предлагаю довольно приятную службу в Китае. Здесь мои дела закончены, пора возвращаться, и побыстрее. Но я не жадная, Шан. Вам не придется там тосковать в одиночестве.

Она хлопнула в ладоши. Дверь прихожей открылась, и нубиец втолкнул в комнату… Райму!

Не знаю, что произошло в последующие несколько минут. Я был в шоке.

— Мне сказали, что ты болен, Шан… — сквозь звон в ушах донесся до меня голос моей любимой. — Я тут же помчалась сюда… никому не сказав…

Потом я увидел, как серьезные глаза Раймы обратились к Фа Ло Ше и взгляд ее наполнился ужасом и отвращением.

Однако Фа Ло Ше встретила этот взгляд без малейшей враждебности. В ее странных нефритовых глазах я не заметил ни тени насмешки, ни намека на столь, казалось бы, естественный в подобной ситуации женский триумф. Только спокойное созерцание. Она насмехалась над Найландом Смитом, она насмехалась надо мной: мы были достойными противниками, и ей удалось нас перехитрить. Райму же она разглядывала с каким-то непонятным выражением, похожим на холодное сострадание.

Я никогда не мог постичь, как Бог создал женщину, до такой степени лишенную всех слабостей, присущих этому полу. Даже ее напыщенные излияния в мой адрес были не более чем каприз кошки, играющей с мышью. Любовь? При чем здесь она? Любовь предполагает жертвенность, а Фа Ло Ше могла принести в жертву кого угодно, кроме себя. И уж во всяком случае, она не смогла бы жертвовать собой долго.

— Шан! — воскликнула вдруг Райма, шагнув ко мне. — Скажи…

— Спокойно, девочка, — остановила ее китаянка. — Сядь сюда.

Она показала на кресло. Отчаянный взгляд Раймы встретился с моим, затем девушка подчинилась этому властному приказу. Фа Ло Ше знаком приказала нубийцу уйти, и тот покорно удалился, неплотно прикрыв дверь.

— Шан мне нравится, — продолжала Фа Ло Ше. — Причем он обладает качествами, которые оказались мне полезны, когда мы были в Египте. Но я не хочу его у тебя красть. — Она посмотрела на Райму. — К тому же без тебя он будет несчастен.

Мы все наблюдали за ней. Когда она замолчала, в комнате воцарилась абсолютная тишина. Из всех фантастических сцен, какие довелось мне пережить в своей жизни, лишь черный час в нашем египетском лагере, когда до меня долетел голос сэра Лайонела, казался мне в тот момент еще более невероятным.

— Все это очень просто, Шан, — повернувшись ко мне, снова заговорила Фа Ло Ше. — Мистер Смит стоял у меня на пути. Он всегда будет мне мешать — слишком много знает о наших планах. Ты тоже. Остальные могут подождать. Конечно, если бы суперинтендант Веймаут пришел сюда один, ему пришлось бы остаться… После того, как вы исчезнете, он тоже может со временем стать опасным. Но это еще не завтра.

Я встретил твердый взгляд ее таинственно мерцающих глаз и внезапно понял, для чего ей понадобилась Райма. Ведь один я, даже будучи полностью в ее власти, могу оказаться твердым орешком. Райма же, которая, конечно, не сможет противиться силе Фа Ло Ше, сделает меня послушным рабом!

— Смешно, — заметил неожиданно Найланд Смит, — но я все больше и больше сожалею об отсутствии доктора Фу Манчи. Куда охотнее я имел бы дело с ним, чем с его дочерью!

— Почему вы решили, что мой отец умер? — резко повернувшись к нему, с силой спросила она.

Смит обменялся со мной быстрым взглядом.

— А я ничего подобного и не предполагал, — с той же силой ответил он. — Я знаю, что он жив.

— Откуда?

— Ну, это уж мое дело. А вы, знаете ли, занимайтесь-ка своим.

Наступило молчание.

— Это правда, доктор Фу Манчи жив, — неохотно признала Фа Ло Ше. — Вы всегда были умным человеком, мистер Смит. Но в его годы уже вредно много путешествовать.

Я не смел взглянуть на Найланда Смита, боясь себя выдать. Невероятно! Она не знала, что Фу Манчи в Англии!

Смит не удостоил ее ответом.

— Дело, которое он оставил, завершу я, — продолжала Фа Ло Ше. — Си Фан возродился, мистер Смит. Однако время не терпит. Неожиданный визит суперинтенданта Веймаута меня задержал. Из членов организации в Англии сейчас только двое, и оба в этом доме. Они уедут со мной… Шан, тебе придется выбирать: либо вы с Раймой едете в качестве багажа, либо ты подчинишься неизбежному.

— Соглашайтесь! — резко посоветовал Смит. — Живому человеку может подвернуться сотня возможностей, живому трупу — ни одной.

— Шан!

Вскочив с кресла, Райма смотрела на меня дикими глазами.

— Что? — тупо спросил я.

— Я не знаю, что все это означает, могу только догадываться. Но ты не пойдешь на сделку с ней, Шан!

Найланд Смит поймал мой блуждающий взгляд.

— Пойдет, Райма, пойдет, — мягко сказал он. — И я бы пошел, будь у меня такая возможность. Не стоит играть в принципы, маленькая леди. Тут вам не теннис. Это игра, в которой нет правил. И ставка только одна… жизнь. А пока человек жив, у него всегда остается шанс выиграть! Соглашайтесь, Гревилль! До Китая девять тысяч миль. Если за дело возьмутся два активных ума, за это время может мно-ого чего произойти.

Я закрыл глаза. Мой мозг буквально агонизировал. Мне казалось, что прошла целая вечность. Скрывался ли за словами Смита какой-нибудь план? В чем заключался мой долг? Перед Раймой, перед миром…

— Согласен, — вымолвил я наконец и сам не узнал своего голоса. — Только если буду совершенно уверен, что Райме не причинят никакого вреда, а мистера Смита освободят сегодня же ночью.

Открыв глаза, я быстро взглянул на Фа Ло Ше. Выражение ее лица показалось мне загадочным. Я перевел глаза на Райму. Ее взгляд был непонятен. Напоследок я посмотрел на Найланда Смита. Его стальные глаза глядели на меня задумчиво. Потом он скривил губы в сухой гримасе и покачал головой.

— Второе условие невыполнимо, — ответила наконец Фа Ло Ше.

Едва она успела произнести эти слова, произошло чудо, в которое мне не вполне верится даже сейчас, поскольку оно больше похоже на горячечный бред, нежели на действительность.

Не знаю, что мне подсказало, когда смолк голос-колокольчик, бросить взгляд на Райму, но я это сделал.

Ее широко открытые глаза неподвижно смотрели мимо меня, на лакированный шкаф с изображением Кали. Но потайная дверь Фа Ло Ше была закрыта! Я резко повернулся.

Очень медленно — дюйм за дюймом — она открывалась. И вдруг створки резко распахнулись. Из темноты появились две фигуры. Первым вышел Си-Диах и, повернувшись к лакированным дверям, немедленно опустился на колени; второй, нубиец, распростерся ниц рядом с дакойтом.

И, наконец, в дверях возник некто, чья внешность навсегда запечатлелась в моей памяти.

Это был очень высокий старик, высохший до такой степени, что у меня немедленно возникла ассоциация с мумией. Впрочем, рост его на первый взгляд не был так уж заметен, потому что он сильно сутулился, опираясь на толстую палку. На нем было свободное черное одеяние, напоминающее рясу, и маленькая черная шапочка, венчавшая огромный высохший желтый череп. Я подумал, что мозгом такой величины может обладать либо сумасшедший, либо гений. Лицо его, сплошь покрытое морщинами, напомнило мне сморщенную величавость мумии фараона Сети, лежащей в Каирском музее.

Однако глубоко посаженные глаза сверкали таким яростным зеленым пламенем, от всей фигуры этого немощного с виду старика исходила такая сила, что я самым натуральным образом почувствовал, как у меня мороз пошел по коже, будто и в самом деле передо мной появился давно умерший фараон.

К счастью, меня эти запавшие властные глаза полностью игнорировали. Их твердый взор, равнодушно миновав коленопреклоненных слуг, остановился на Фа Ло Ше. Затем раздался свистящий голос, описать который я не берусь.

— На колени, ничтожная воровка, когда я стою!

Я повернулся. Меловая бледность залила персиковые щеки Фа Ло Ше, ее гордая головка поникла. И она… начала опускаться на колени.

Я был потрясен, но в следующее мгновение произошло нечто, потрясшее меня ещё больше. Каким-то нечеловеческим усилием Найланд Смит, спеленатый, будто мумия, поднялся на ноги. Сквозь тропический загар, сохранившийся на его лице, тоже проступила бледность.

Опять раздался свистящий голос:

— Приветствую вас, мистер Смит. Садитесь, пожалуйста.

Зубы Смита были стиснуты так, что по скулам катались желваки. Однако он сумел взять себя в руки и спокойно ответил:

— Я тоже рад вас приветствовать, доктор Фу Манчи.

Фу Манчи трижды тяжело стукнул палкой по полу.

Вошли два бирманца и склонились перед ним в почтительном поклоне.

Я узнал их. Это были те самые дакойты, что присутствовали на Совете Семи в Эль-Кхарге.

Протянув костлявую, похожую на птичью лапу, руку доктор указал на коленопреклоненную Фа Ло Ше.

Не возразив ни звуком, ни взглядом, с низко опущенной головой, она вышла, сопровождаемая своим страшным эскортом. И таким полным было ее падение, так рабски покорно склонила эта гордая женщина голову перед страшным стариком, что в моем сердце невольно вскипела волна горячей жалости к ней.

Медленно и тяжело подойдя к распростертым фигурам негра и дакойта, доктор дотронулся палкой до каждого из них и гортанным голосом отдал какой-то приказ.

Оба вскочили и приблизились к Райме!

Во время всей этой сверхъестественной сцены, свершившейся быстрее, нежели мне потребовалось времени для ее описания, девушка настолько оцепенела, что даже не пошевельнулась. Теперь, поняв смысл приказа Фу Манчи, они вскочила, и я увидел ужас в ее глазах.

— Шан! Шан! — вскричала она. — Что он собирается сделать со мной?

Доктор снова ударил палкой об пол и резко произнес одно-единственное слово. Негр и Си-Диах замерли как вкопанные. Готов держать пари: ни один полицейский сержант никогда в жизни не смог бы добиться от своих подчиненных столь безоговорочного послушания.

— Мисс Бартон, — произнес старик. Его гортанный голос, казалось, отказывался ему повиноваться, то и дело срываясь: — Ваша безопасность гарантирована. Я просто хочу остаться наедине с мистером Смитом и мистером Гревиллем. Чтобы вас успокоить, мистер Смит подтвердит: за всю свою жизнь я ни разу не нарушил слова. Для меня это вопрос чести.

И он перевел внезапно затуманившийся взгляд своих впалых глаз в сторону большого кресла.

— Можете не беспокоиться, Райма, — кивнул Найланд Смит. — Доктор Фу Манчи гарантирует вашу безопасность.

Несмотря на подтверждение мистера Смита, глаза Раймы все еще были темны от страха. Доктор разразился стремительным потоком слов, очевидно, давая своим слугам инструкции, после чего те вывели девушку из комнаты.

Я был так поражен, что со стоном дернулся в опутывающих меня веревках. Неужели Найланд Смит ведет двойную игру? Не может же здравомыслящий человек всерьез поверить заверениям закоренелого преступника?!

Глаза старика пронзили меня насквозь, и я понял, что с тем же успехом мог бы высказать свои мысли вслух.

— Не стоит плохо думать о мистере Смите, — раздался резкий голос — Он знает, что во время войны я беспощаден. Однако знает и то, что не только я сам, но ни один из моих людей никогда не нарушал своего слова.

Нубиец закрыл дверь в прихожую. Легким движением руки доктор захлопнул дверцы шкафа. И вот, в полном молчании, гроза всей цивилизации и человек, основной обязанностью которого была защита закона, повернулись друг к другу лицом.

— Как ни странно, — заметил доктор Фу Манчи, — вам пришлось попасть в плен для того, чтобы мы могли спокойно побеседовать.

Он сделал паузу, внимательно наблюдая за Найландом Смитом. Несмотря на физическую немощь, сила в этом старом китайце чувствовалась невероятная. Казалось, его сморщенное, высохшее тело было подключено к линии высоковольтного напряжения.

— И все-таки мы встретились, — продолжал он. — Мои методы отличаются от ваших. Мне не раз приходилось смеяться над вашей британской скрупулезностью. Возможно, настанет день, мистер Смит, когда вы присоединитесь к моему смеху. Однако, ненавидя вас, я всегда восхищался вашим упорством и ясностью вашего ума. Я пытался переместить средоточие мировой власти — из-за вас мой план потерпел поражение. Без сомнения, вы считаете меня даже не сумасшедшим, а каким-то сверхманьяком. Вы ошибаетесь.

Последние слова он произнес почти шепотом.

— Как и вы, я работал для моей страны. Я видел, что Китай пришел в упадок, что огромная страна с неисчислимыми ресурсами становится добычей для любого стервятника. Я надеялся помочь Китаю занять то место в мире, которое соответствует его интеллектуальному потенциалу, дать ему современную индустрию и право на идеалы. Надеялся разбудить Китай. Допускаю, мистер Смит, что, с вашей точки зрения, многие мои действия выглядели сомнительно. Но поверьте: замыслы были чисты.

Фу Манчи торжественно воздел костлявую руку. Голос его окреп. Найланд Смит не проронил ни слова. Я наблюдал за стариком, как наблюдают за ужасным призраком, отвратительной тенью возникшим в больном воображении.

Вместе с тем искренность его была несомненна, а сила ума невероятна. Однако, поняв, что он защищает, что именно вынужден выслушивать я, Шан Гревилль, в доме, расположенном в центре Лондона, я почувствовал, что близок к истерическому смеху…

— Британское многовековое господство заканчивается, мистер Смит, — вещал между тем Фу Манчи. — Существование вашей империи завершается мрачной трагедией — куда более мрачной, чем я себе представлял. Я благодарю Бога за то, что вижу это, и за то, что не успею дожить до самого конца. Женщина, которую вы знаете как Фа Ло Ше — должен пояснить, что в качестве псевдонима она выбрала свое детское ласкательное имя, — моя дочь; мать у нее русская. Из-за нее, мистер Смит, мне пришлось на себе испытать страдания шекспировского короля Лира. Она вновь разбудила силу, которую я похоронил. Впрочем, я не могу ее осуждать. Она — моя плоть. Но в Китае мы вправе требовать и ожидать от своих детей полного повиновения. Си Фан — общество более древнее, чем буддизм, и во всех отношениях более гибкое. Его правитель имеет право удалиться на покой, не объявляя себя смещенным. Многие годы Си Фан дремал. Фа Ло Ше осмелилась разбудить его!

Впервые с начала своего монолога он перевел глаза на меня.

— Мистер Гревилль, вы даже представить себе не можете, что это такое — активизировать подобную организацию. В условиях нынешнего кризиса это означает только одно — новую мировую войну! Я заставил себя выйти из уединения, — он снова повернулся к Найланду Смиту, — лишь для того, чтобы прекратить безумие, затеянное Фа Ло Ше. Кое-какой вред она, конечно, успела нанести, но все-таки я появился вовремя. Сегодня вечером я снова глава Си Фана!

И, весь дрожа, он без сил оперся на свою палку. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

— Вот уж никогда не думал, — задумчиво протянул Найланд Смит, — что когда-нибудь в жизни буду так искренне аплодировать вашему успеху.

Доктор Фу Манчи повернулся и заковылял к лакированным дверям.

— Если вас освободят, — промолвил он, открывая их, — вашим долгом будет меня арестовать. Что ж, свои планы я выполнил. Фа Ло Ше больше не причинит вам неприятностей. Догоните меня, если хотите, и поймайте, если сможете. Результат мне безразличен, мистер Смит, но хочу вас предупредить, что покидаю Англию сегодня вечером. Си Фан снова погрузится в спячку. Равновесие сил в мире будет восстановлено; но не так, как планировала она. А пока… я позвоню через полчаса суперинтенданту Веймауту — можете, кстати, передать ему мое искреннее уважение — и сообщу, что вы здесь. Мисс Бартон вы найдете запертой в комнате наверху. Прощайте, мистер Смит. Прощайте, мистер Гревилль.

Он вышел и закрыл за собой двери.

Почти год прошел с той ночи, когда в первый (и молю Бога, чтобы в последний) раз мне довелось столкнуться с доктором Фу Манчи. Самым великим в мире преступником. Возможно, самым великим в мире гением. И человеком слова.

Отнюдь не склонный доверять обещаниям преступника, уже через несколько минут после его исчезновения я выкрикнул имя Раймы. Она тут же ответила — ее голос слабо донесся до меня из комнаты, расположенной над нашей. Она была в полной безопасности, но взаперти.

А через час приехал Веймаут, и Найланд Смит смог наконец освободиться от искусных узлов Си-Диаха.

— Что ж, Гревилль, — облегченно вздохнул он, — в конце концов этот кошмар все-таки закончился. Но какая, черт побери, длинная история!

Эти заключительные строки я пишу подле моей палатки в лагере сэра Лайонела на склоне древней горы. Солнце клонится к закату. Я вижу Райму — она спускается по склону, и фотокамера свисает с ее плеча.

Как только вернемся в Лондон, мы поженимся.

Что касается доктора Фу Манчи, Фа Ло Ше и их страшного эскорта — все они как в воду канули! Даже тело Ли Кинг Су будто испарилось. Шесть месяцев бурной и напряженной деятельности, направляемой Найландом Смитом, закончились ничем.

— Мои планы выполнены, — сказал этот великий и сильный человек.

Иногда я сомневаюсь, что нечто подобное когда-либо происходило. Порой сомневаюсь, что все это закончилось. Однако вот сейчас, сию минуту передо мной на импровизированном письменном столе из пустого ящика лежит старинное серебряное кольцо с огромным изумрудом. Месяц тому назад мне прислали его в посылке из Гонконга. Записки вложено не было.