До мозга костей

Глава 2

Нита не была бессердечной убийцей и не воровала органы. Такой была ее мать.

Нита никогда никого не убивала и не планировала делать это в дальнейшем.

Почему же мама не убила его до возвращения домой? Если бы она сделала это, Ните не пришлось бы видеть его таким. Она могла бы просто наврать самой себе, что он умер естественным образом. Или обвинить в убийстве свою мать и оправдаться очередным «ну, уже ничего не изменишь». Но сейчас в их квартире находилось живое существо, и Ните пришлось серьезно задуматься.

О живом и дышащем человеке, которого мать планировала убить.

И заставила Ниту его расчленять.

Живого.

Каково это – резать кого-то на части, когда он кричит тебе, чтобы ты остановился?

– Нита? – раздался голос матери у двери кухни.

Нита внезапно поняла, что уже несколько минут стоит в коридоре и пялится на стену.

– Что-то не так?

Дочь немного помедлила.

– Он живой.

– Да, и что? – Взгляд мамы был таким же напряженным, как и ее голос. Нита внезапно почувствовала, что ходит по лезвию ножа.

– Он разговаривает. – Она передернула плечами – взгляд матери сейчас беспокоил ее больше, чем что-либо другое.

Выражение лица мамы смягчилось.

– О, не волнуйся, милая. Он здесь долго не задержится. Скоро он будет на твоем столе, а там с тобой никто не разговаривает, так ведь?

Чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, Нита кивнула, оценив мамины старания успокоить ее.

– Да.

Мать внимательно посмотрела на дочь.

– Знаешь, если хочешь, я могу прямо сейчас отрезать ему язык. Или оторвать плоскогубцами – у меня есть парочка. Тогда тебя не будет волновать его болтовня.

– Все в порядке, мама. – Нита выдавила улыбку. – Я в норме.

– Если ты уверена… – Мать снова посмотрела на нее внимательным взглядом и вздохнула. – Хорошо. Начнем потихоньку упаковывать части того занни?

Нита кивнула. Она была довольна, что тема разговора сменилась.

Они провели остаток дня, заполняя ящики. Мать раздала кучу взяток, чтобы вернуть эти ящики на семейный склад в Штатах, оттуда их заберет отец Ниты. Он занимался онлайн-продажами, хранением и доставкой частей тел, а задачей матери был поиск. Отец также являлся их прикрытием на случай, если МПДСС начнет что-то вынюхивать. Нита была уверена: на мать заведено дело толщиной в милю – ведь стопка ее заграничных паспортов, водительских удостоверений и кредитных карт имела в высоту, наверное, фута два. По мнению Ниты, все эти документы обычно дополняли дело.

Однако отец, насколько она знала, был чист как стеклышко. Днем он работал юридическим консультантом в Чикаго, а ночью продавал части тел в Интернете. Нита скучала по нему, по их дому и по загаженному пригороду, который находился фактически в двух часах езды от города. Она не была дома с четырнадцати лет.

Девушка задавалась вопросом: что скажет об этой ситуации отец? Будет ли он недоволен тем, что мама привезла домой живое сверхъестественное существо? И более того – безвредное?

Одно дело, когда мать бросала на стол Ниты занни или единорога – они были монстрами, которые убивали других людей, чтобы поддерживать свою жизнь. И мир одобрял убийство этих существ – именно поэтому был составлен Список опасных сверхъестественных. Их убийство даже не считалось преступлением. Нита спасала человеческие жизни.

Но расчленять кого-то вроде парня в соседней комнате? Как она могла оправдать такое?

Вздохнув, Нита вытерла пот со лба – они закрыли очередной ящик. Сколько бы она об этом ни думала, она не могла найти способ оправдать убийство этого парня.

Ну, разве что деньгами.

– Похоже, нам понадобится еще несколько грузовых ящиков, – сказала мать, проводя рукой по волосам. Ее маникюр отблескивал черным, красным и желтым цветами – как будто кто-то пытался накрыть огонь темной шторой.

Нита налила себе стакан сока.

– Наверное.

– Думаю, мы заслужили немного пиццы. Как считаешь?

Нита охотно согласилась.

После ужина они поняли, что у них закончилась вода в бутылях. Здешняя вода из-под крана непригодна для питья, если ее не кипятить, и матери Ниты не нравился ее вкус. Она обещала купить УФ-фильтр для очистки еще несколько недель назад, когда они приехали в Перу, но пока так и не купила.

Мать вздохнула и встала – с колен на пол посыпались крошки пиццы.

– Спущусь в магазин и принесу семилитровую бутыль. Когда вернусь, займусь парнем.

– В смысле?

Мама усмехнулась.

– Я продала его ухо час назад.

Нита напряглась.

– Ты хочешь отрезать его ухо сегодня?

– Конечно.

Нита сглотнула и отвела взгляд.

– Но ты не сможешь отправить его по почте до завтрашнего утра. Разумнее отрезать его завтра. Если, по твоим словам, важна свежесть.

Мама прищурилась. Нита старалась не заерзать на месте, но ей не удалось.

– Я не хочу слышать, как он кричит всю ночь. Я не смогу уснуть, – прошептала она после долгой паузы.

Откинув голову назад, мать рассмеялась, после чего подошла к Ните и похлопала по спине. Сделала она это немного сильнее, чем следовало, и Нита покачнулась.

– Ты совершенно права, Анита, – улыбнулась мать и направилась к двери. – Мы сделаем это завтра утром.

Нита стояла и дрожала. Дверь тем временем со стуком и щелчком закрылась. На несколько минут Нита задержалась на месте, восстанавливая дыхание, а затем взяла кусочек пиццы и вернулась в секционный зал.

Открыв дверь, она увидела, что парень в клетке сидит скрестив ноги и наблюдает за ней. Нита двигалась осторожно и, подойдя поближе, различила: пятна на его одежде – определенно засохшая кровь.

Положив пиццу достаточно близко к решетке, чтобы парень мог просунуть через нее пальцы и отщипывать кусочки, девушка тут же отпрянула назад, боясь, что с такого расстояния он может на нее наброситься. Вряд ли ему, прикованному цепью к клетке, которая прикреплена к стене, удастся что-нибудь сделать, но Нита все равно была осторожна.

Он посмотрел на пиццу и облизнул губы.

– Gracias[2].

– De nada[3], – ответила Нита, удивляясь, что хрипит.

Чувствуя себя неловко и не зная, что делать дальше, она долго стояла на месте. Лучше, конечно, разговаривать с ним, но Нита не хотела ничего знать об этом парне, если – точнее когда – ей придется его расчленять. Хотя она все равно чувствовала себя странно, давая ему еду и отходя в сторону…

Сейчас был тот самый случай, когда, казалось, нужно применить свои навыки общения. Но существовал ли этикет для такого рода ситуаций? Наверное, нет.

Парень просунул пальцы через решетку и отщипнул кусочек пиццы. Он не дотягивался руками до рта из-за наручников, поэтому, чтобы поесть, ему приходилось наклонять голову. Медленно прожевав кусочек, он внезапно застыл и просто смотрел на пиццу, не прикасаясь к ней.

«Может, ему не нравится пепперони?» – подумала Нита.

– Cоґmo te llamas?[4] – спросил он, все так же не поднимая глаз. Его акцент явно был аргентинским – звук «й» смешался со звуком «ш», поэтому последнее слово прозвучало как «шамас».

Но этот акцент можно было понять, в отличие от акцента Ниты. Ее отец родом из Чили, а она до шести лет жила в Мадриде, поэтому ее испанский превратился в бессмысленное сплетение двух акцентов. Иногда перуанцы в продуктовом магазине не могли догадаться, о чем она говорит.

– Нита. – Она замялась. – А тебя?

– Фабрисио, – тихо ответил он. – Фабрисио Такунан.

– Фабрисио? – недоверчиво переспросила Нита. – Это что, откуда-то из Шекспира?

Он вдруг поднял глаза на нее и нахмурился.

– Что, прости?

Нита медленно повторила, пытаясь говорить так, чтобы акцент был менее выраженным.

На этот раз парень понял. Он поднял брови, а когда снова заговорил, его голос слегка изменился – в нем стало больше любопытства и меньше грусти, испанская речь звучала мягко и едва слышно:

– Кто такой Шекспир?

– Э-э-э… – Нита сделала паузу. Изучают ли Шекспира в латиноамериканских школах? Хотя, если вспомнить, что парень (даже в мыслях не называй его по имени, а то слишком сильно привяжешься, и что потом?) был пленником коллекционера, ходил ли он вообще в школу? – Английский писатель, живший в шестнадцатом веке. Мне кажется, одного из его персонажей звали Фабрисио. Думаю, это вроде… вроде как старое имя.

Он пожал плечами:

– Не знаю. Думаю, оно довольно распространено там, откуда я родом. У одного из сотрудников моего отца такое же имя. Но он произносит его через «ц», на итальянский манер – Фабрицио.

Фабрисио опустил взгляд на свою рубашку, покрытую засохшей кровью, и тяжело сглотнул.

– Он произносил его через «ц».

Ого. Нет, слишком много информации. Ните не нужно ее слышать.

«Тогда зачем ты вообще с ним заговорила?» – мысленно отругала она себя. После этого все будет еще хуже.

Она повернулась, чтобы уйти, но он позвал ее:

– Нита.

Нита остановилась и, секунду помедлив, обернулась.

– Да?

– Что со мной будет?

Она смотрела, как парень в наручниках с трудом наклоняется вперед в клетке. Его лицо напряглось, в широко раскрытых голубых глазах виднелся страх, на лбу пролегла складка.

Нита отвернулась.

– Я не знаю.

Но это была ложь. Она просто не хотела ему признаваться.