Дневник Пак Се Хуна. Часть 1

18 октября

18 октября, пятница

Я жив, все части тела на месте, значит всё нормально. Это так Кен Сок, говорит. Кен сок – это следователь управления контрразведки первого департамента Национальной Разведывательной Службы Чхве Кен Сок. Чтобы я не очень нервничал, он дал мне две таблеточки и сказал, что их нельзя принимать с алкоголем, а потом сам же угостил меня пивом. Странный он. И все они в своей контрразведке какие-то чудные. И психованные.

Хотя утром около дома меня встречал ещё нормальный господин следователь Чхве Кен Сок, пока ехали до офиса он меня инструктировал по сегодняшней операции. Рассказывал, что сказать первому китайцу, худому и волосатому, что второму, толстому и лысому. Объяснял, как себя вести, чтобы никто ничего не заподозрил. Я уже догадывался, что зря ввязался в непростую и опасную тему, но после его объяснений понял, что всё гораздо сложнее, чем я думал. И шансов не вернуться сегодня домой, оказывается, больше, чем комнат во дворце благословляющих пейзажей.

Чхве Кен Сок, наверное, увидел, что я стал заметно нервничать, и постарался меня успокоить. Самое главное, как он сказал, я всё время буду не один – во-первых, водителем броневика со мной поедет один из кадровых оперативников, во-вторых, нас постоянно будут контролировать и сопровождать. И вообще, просто перекрыть это канал снабжения террористов уже отлично, хотя ещё лучше будет, размотать весь клубок до конца. Утром Чхве Кен Сок был уверен, что план простейший, сбои невозможны в принципе и к обеду мы получим нужный результат, после чего я смогу вернуться к своей повседневной работе, а он с группой силовой поддержки будет арестовывать, допрашивать и получать поощрения от руководства.

Только вот он поспешил с планами и прогнозами. Как говориться, выпил свой суп из кимчхи раньше времени. Первой сложностью стало объяснить Ми Ше, почему ехать забирать заказ нужно не ему, а мне. Но тут я смог воспользоваться его гипсом – сказал, что он не сможет помочь водителю с погрузкой. После этого, когда я спустился на парковку, выяснилось, что наш офисный водитель уже там и готов ехать, но никого из контрразведчиков ещё не было. А из утренних объяснений следователя, я понял, что его должны заменить. Наверное, мы с ним пришли к машине чуть раньше, чем планировалось, так что мне пришлось потянуть резину – сбегал в туалет, потом вернулся в офис за каким-то «забытым» документом. Водитель уже смотрел на меня, как на неадекватного, а я придумывал ещё повод задержаться, но в этот момент на парковку заехало сразу три микроавтобуса из которых выскочили бравые парни в форме и скрутили ничего не понимающего и не в чём не виноватого водителя, а вместо него за руль нашего фургона уселся похожий комплекцией, одетый в такую же форму молодой парнишка. Сейчас я припоминаю, что водитель при задержании попытался сопротивляться и кричал, будто кто-то там всё врёт и нет никаких доказательств, а вечером следователь мне сказал, что на очной ставке с моим бывшим начальником эти двое вдруг стали валить вину друг на друга. Хотя до этого начальник был абсолютно непробиваемо молчалив. То есть мы совершенно случайно нашли его сообщника.

Но в тот момент меня больше всего волновала бросающаяся в глаза молодость подставного водителя и есть ли у него оружие. Про второе я даже спросил, но получил ответ, что у него есть только рация и этого, он уверен, достаточно. Ну, вообще-то, потом стало ясно, что он прав, ему больше и не нужно ничего было.

Меня попросили расстегнуть рубашку и на груди чуть выше сердца, под ключицей приклеили большой лейкопластырь, который на самом деле являлся скрытым микрофоном и антенной. После чего скомандовали отправляться. По пути никаких проблем не было. Новый водитель знал маршрут, при въезде в порт нас не досматривали, но проверили документы, припарковались в точности, ка это делал прошлый водитель. У меня даже возникло подозрение, что этот специально тренировался, так как я сам, уверен, не смог бы так ловко развернуться и сдать назад, остановившись точно в нужной точке.

Самое главное, у поставщика никаких сомнений и подозрений не возникло и передача ящика со взрывчаткой прошла без вопросов. Я проверил количество и соответствие артикула заказанному, а водитель без проблем одним движением перекинул ящик с пандуса в кузов нашего броневика.

Вот китаец с рюкзаком заставил меня напрячься. Дважды. Первый раз из-за того, что не сразу появился. Всё было проверено и перегружено, а его не было. Я уже решил, что вся операция срывается или переносится на следующий раз, но этот придурок, наконец, явился. И явился с сигаретой в зубах и чиркая спичками, пытаясь прикурить. Я в тот момент просто оторопел от шока. Секунд пять, кажется, стоял и смотрел на него, а когда он всё же прикурил и потянул мне точно такой же, как прошлый раз, рюкзак, я не сдержался и назвал его дебилом. Грузчики и представитель поставщика, делавшие до этого вид, что на пандусе никого лишнего нет, с удивлением уставились на меня и с опаской на него. Мой водитель, уже севший за руль, выскочил обратно готовый к драке. А китаец, кажется, решил, что ослышался или просто не поверил в то, что ему такое сказали. Но я повторил и объяснил, как пришёл к такому мнению. Показал на взрывчатку, повысив тон объяснил, чтобы там было бы, если бы от его спички отлетела одна неудачная искра. Точнее, там бы ничего не было бы: ни нашей машины, ни их корабля, ни причала, ни нас… Представитель заказчика, кстати, согласно кивал во время моего монолога, а вот китайцу было совершенно всё равно. Он, не обращая на меня внимания, стоял и курил, а когда я выдохся, потянул мне рюкзак, который я взял на автомате, молча развернулся и, так ни слова не сказав, ушёл обратно на корабль. Сигарету, кстати, выкинул в море между пирсом и бортом. Я обратил внимание

Дальше я в полной тишине обошёл машину и сел на своё место. Через секунду своё место занял водитель, завёл и мы поехали. Я же думал, что на самом деле в тот момент, когда появился китаец, никакой опасности уже не было. Взрывчатка была запакована, заперта в ящик, и спрятана в кузове грузовика. Но вбитое мне ещё в армии правило, что нельзя курить там, где хотя бы теоретически может что-то бахнуть, было настолько крепко, что я не сдержался. Переданный мне китайцем рюкзак, я поставил на пол между собой и водителем. В точности, как учил следователь.

Следующая проблема возникла на таможне. Я не знаю, который проверяющий был из уже знакомой со мной команды, а кто новый. Я не в курсе, в тот ли контрольный бокс мы заехали. Уверен, что водитель должен был всё сделать правильно. А вот то, что нас попросили открыть кузов и подошёл кинолог с собакой, для меня стало сюрпризом. Прошлый раз говорили, что реагируют собаки даже на соседних таможенных постах, а тут привели прямо к нам. Один из таможенников позже пояснил, что у них «что-то сегодня начальство возбуждённое и в целом движуха непонятная, так что проведём всё по чек-листу во избежание вопросов». Я в тот момент решил, что незаметное воздействие следователя на порядок дежурств оказалось не таким уж и незаметным.

Но сложилось всё не так уж и плохо. Собака, как только я вышел из машины, рванула ко мне, но её удержал кинолог. Похоже, она учуяла запах от рюкзака, который остался лежать в кабине. И, возможно, на эту реакцию обратили бы внимание, но не успели – в этот момент водитель открыл створки кузова и, надо полагать, запах оттуда перебил все остальные. Я услышал лай, пёсик, умничка, так бросился к ящику, что держащий его кинолог чуть не упал, а внимание всей проверяющей команды отвлеклось от меня и лежащего в кабине рюкзака.

Ещё был нервный момент, когда один из таможенников, осматривающий машину, попросил вытащить рюкзак, но оказалось, что он просто хотел убедиться, что в кабине нет тайников. Потом мы подписали документы, обсудили шило в мягком месте у начальства, пожелали друг-другу успешной работы и попрощались. Таможенники остались ловить следующих контрабандистов, а мы поехали навстречу настоящим приключениям.

По пути, остановившись на ближайшем светофоре, водитель сделал непонятное и для меня неожиданное. Он открыл стоящий на полу между нами рюкзак, сфотографировал содержимое, потом достал один из свёртков, которых там было несколько, но сколько точно я не считал, осмотрел его, понюхал и сунул на место. Потом этот оперативник перевернул рюкзак, скальпелем надрезал шов и запихнул под подкладку какую-то монету. А дальше на светофоре загорелся зелёный и мы спокойно поехали по маршруту к метро. Только водитель по пути тихо бурчал себе в воротник что-то типа «отбой, это не наш профиль… тут дурь, а не сичетыре… вещества в рюкзаке, говорю». В тот момент я не догадался, но позже следователь мне разъяснил, что этот деятель обнаружил в рюкзаке вместо ожидаемой взрывчатки какие-то наркотики и решил, что надо сворачивать операцию, так как они залезли «в дело другой организации».

Но за то время, что мы ехали до метро, никто ему отмену операции не подтвердил, поэтому он в полном соответствии с планом меня высадил на том же месте, где на прошлой неделе высаживал настоящий водитель. Я с рюкзаком вышел, а он спокойно поехал дальше на наш склад. Я в тот момент вообще не понял, что есть какие-то сложности и возможны изменения. А вот как вышел из машины, так начались отличия от прошлого раза. Того толстого без волос и бровей не было. Зато из стоящей за поворотом машины вышли те два китайца с фигурой Шварценеггера, что прошлый раз были за охранников. Вышли из машины и стоят там ждут. Ну, я не гордый – подошёл, отдал рюкзак. И вот тут мне б сразу уходить, но я затупил, остановился, посмотрел, как они сели обратно в машину и успел увидеть, как тот, что держал рюкзак, стал водить вокруг него каким-то прибором. Прибор, надо полагать, что-то им сообщил. Например, о том, что водитель-контрразведчик запихнул в распоротый шов какую-то монетку.

И эти амбалы стали опять вылезать из машины. Я догадался, что у них появились к мне вопросы, на которые я не хотел бы отвечать, так что развернулся и быстро пошёл в сторону. Вот тут их должны были остановить оперативники из группы прикрытия, контрразведчики, что следили за мной, или сам следователь, который обещал не оставлять меня без присмотра, но что-то пошло не так и, когда я оглянулся, они шли за мной. Я, естественно, побежал. Они тоже. Даже оглядываться не надо было – топали так, что тротуар подпрыгивал.

Я до окончания института занимался спортом, тренировался по три раза в неделю и в тренировки обязательно входил бег. Так что бегать я умею. А тут меня подгоняло чувство двух неравнодушных ко мне Шварценеггеров за плечами. Поэтому скорость я показал лучшую за всю свою спортивную карьеру. Ещё меня спасло то, что эти двое были накаченными и сильными, но большими и неповоротливыми. Два резких поворота в переулки и они отстают уже метров на двадцать.

Я даже успел порадоваться и решить, что оторвусь от них и скроюсь в лабиринтах Инчхона. Но через пять минут непрерывных манёвров у меня появились сомнения. Они знали местность получше меня. Не боялись делиться и пока один гонит меня, второй срезал через дворы и подворотни. Пока мне везло и оба догоняющих оставались сзади. Но уже появились проблемы с дыханием. Закололо в боку. Меня гнало только понимание, что если остановиться и меня догонят, то будет ещё хуже.

Я перепрыгнул через какую-то тележку. Толкнул мужика, который невовремя вышел из дома. Сбил, прям как показывают в фильмах, прилавок уличного торговца. И каждый такой случай меня хоть немного, но тормозил. Я начинал нервничать. Паниковать. Две толстых тётки в узком проходе – проскочил, а они упали. Велосипедист навстречу – разминулись. Автомобильная дорога – перебежал. Открытый канализационный люк – перепрыгнул.

Я бежал по незнакомому району. В любой момент окажусь в тупике. Или встречу друзей своих преследователей. Или просто споткнусь. С каждой минутой вероятность провала всё больше. Каждый новый шаг – удача. Которая, как известно, непостоянна.

Я пробегал через совсем узкие улочки. Приходилось пригибаться под развешенным бельём. Перепрыгивать через канавы. Пересёк какой-то широкий проспект. Пробовал бежать по нему. Но там меня видно издали и нет возможности спрятаться. Опять нырнул в гущу проулков.

Чуть не упал с какой-то лестницы. На ней были стёсаны ступени и удержаться было нереально. Больно ударился плечом о стену, но удержался на ногах и сохранил скорость. А вот одному из преследователей, кажется, не повезло – вскрик, злое рычание и с этого момента сзади я слышал топот только одного.

Спасение ждало меня за одним из поворотов на очередном белее-менее широком проспекте. Пара полицейских. Один покупал кофе в кафе с окошком на вынос, а второй рядом его ждал уже с горячим стаканчиком в руках. Я резко затормозил, подскочил к ним, обошёл вокруг, чтобы преследователи остались по другую сторону, и попытался сказать, что мне нужна их помощь. Только говорить я не мог. Пытался отдышаться. Организм решил, что спасён и можно заявить о своих проблемах – заболел с новой силой бок, перехватило дыхание, начали подкашиваться перетруженные ноги. Я с трудом устоял, а полицейские посмотрели на меня с призрением, как будто я алкаш какой-то, и направились к своей машине.

Понятно, что отпускать их было нельзя. Один из амбалов застыл в пятидесяти метрах, а второй в это время, наверное, обходил нас, чтобы зайти мне в тыл. Вопреки моим надеждам, упав с лестницы, он ничего не сломал. Но я об этом позже узнал.

Я доковылял вместе с полицейскими до их автомобиля и, уже когда они садились внутрь, сумел попросить о помощи. Наверное, говорил я ещё с трудом, и они меня не поняли, посоветовали идти домой проспаться, пошутили что-то на тему алкоголя в середине дня и попытались закрыть дверь.

Вот в этот момент я увидел второго Шварценеггера, подходившего с другой стороны. Он шёл с таким видом, будто оказался тут случайно и ему совершенно нет дела до меня и полицейских. Тут у меня прорезался голос, я смог громко и отчётливо заявить, что за мной гонятся бандиты и одновременно дёрнул дверь машины на себя, чтобы её не закрыли. Полицейский посчитал это невероятной наглостью, выскочил из машины и оттолкнул меня, разлив при этом свой кофе. Сказал, что его дежурство закончено и если у меня проблемы, то стоит позвонить по номеру сто десять. А от него я могу получить только дополнительных проблем. И на этом он вознамерился опять сесть в машину. Его напарник уже сидел за рулём. Оба бугая были совсем близко. Думаю, ещё пара секунд и они бы меня схватили, сказав «стражам порядка», что успокаивают поддатого друга. Ещё бы и извинились за моё поведение. Но я им этих секунд не дал, найдя, как мне показалось в тот момент, единственный возможный способ – я ударил полицейского. Прямо по лицу. В челюсть. Со всей силы. Даже переборщил. Как потом выяснилось, я ему даже зуб выбил. А вот нечего было оставлять гражданина в беде. Зато я смог до них достучаться.

Оба полицейских мгновенно меня скрутили и, кажется, уже через секунду я был в наручниках на заднем сиденье их машины. Гнавшиеся за мной бугаи что-то говорили, но их никто не слушал. А минут через пятнадцать у меня отобрали телефон, кошелёк, ключи и часы, вытащили ремень из брюк и шнурки из ботинок, а потом оставили в камере в полицейском отделе. И там я решил, что избежал опасности.

Вот только так не думали откровенно уголовные элементы, которые уже находились в камере. Как я понял, их несколько часов назад взяли за драку, предъявить в отсутствии заявлений им ничего не могли и скоро должны были отпустить. А меня им закинули, видимо, в воспитательных целях. Чтобы я проникся серьёзностью ситуации. Сейчас я понимаю, что надо было быть внимательнее к своим словам и уважительнее к окружающим, но тогда мне казалось, что все самые большие проблемы позади и мне светит максимум штраф за хулиганство. Так что я расслабился, что-то не то ответил на не помню уже какой вопрос, грубо попросил оставить меня в покое… И через минуту свернулся у двери калачиком, безуспешно стараясь прикрыть одновременно и живот, и бок, и лицо. Били меня четверо. Ногами. Не глядя, как придётся, куда попало. И, наверное, мне просто повезло, что я остался только с разбитым носом и синяками по всему телу, но без серьёзных травм.

Я не помню, как приходил в чувство. Осознал себя лежащим на полу, перепачканный кровью из разбитого носа и ничего не видя заплывшим левым глазом. А ещё всё болело. Я даже решил, что мне что-то отбили из внутренних органов и я умираю. И был в этом уверен, пока меня не оттащили в комнату для допросов, где та пара полицейских, которой я помешал пить кофе и отдыхать после смены, начала мне рассказывать о моём будущем.

Они, как это заведено в их профессии, разделились на доброго и злого полицейского. Только добрый был тоже немного злым. Один мне предполагал, что в камере меня порежут в первые же полчаса, а другой успокаивал, утверждая, что пару дней я там протяну. Первый обещал засунуть в меня все четыре ножки от стула, а второй считал, что влезут только две. Мне в их диалоге реплик не находилось. Я сидел прикованный наручниками к стулу и склонялся к мысли, что надо было договариваться с китайцами.

Вдоволь поиздевавшись надо мной, как следует запугав, полицейские перешли к конструктивным предложениям. Точнее, к требованиям. Оказалось, что если я оплачу стоматолога пострадавшему, то они меня смогут простить. Останется только компенсировать им издержки: пролитый кофе, затраты на внеплановую поездку в участок, моральные страдания и переработку. Последнее, по их словам, произошло из-за того, что они оказались в участке после окончания смены и бездушный компьютер считает, что они всё ещё на службе, а значит начислит им соответствующее вознаграждение, которое будет выплачено из бюджетных средств, получаемых из налогов, то есть отчислений каждого порядочного гражданина Кореи в том числе и полицейских, которые стояли передо мной. Получилось, что они из-за меня заплатят больше налогов и их тоже надо компенсировать.

Я не особо спорил, понимая, что вариантов никаких нет. Либо я остаюсь там, либо выхожу без денег. Обратно к сокамерникам совсем не хотелось, так что возможность откупиться в тот момент казалась мне единственным путём к спасению.

Но оказалось, что есть и другой путь. Когда полицейские поняли, что я созрел для подписания с ними мирового соглашения, они сели за стол и уже не повышая голос начали обговаривать детали. От меня опять не требовалось участие в разговоре – они сами за меня всё решали. А мне только объясняли, что вот сейчас мы с ними поедем к одному банкомату, потом ко второму. И они сами знают к каким именно, потому что нужны такие, где нет камер видеонаблюдения. Когда предложил отдать им карточку, мне объяснили, что пользоваться чужой кредитной картой противозаконно, а полицейские никак не могут нарушать закон.

Так вот, неожиданно на «доброго» полицейского (того, что был с целыми зубами) упала дверь. Вот он сидит и что-то говорит, мгновение… И только что крепкая входная дверь, запертая на замок, летит внутрь кабинета, врезается в сидящего ближе всех полицейского и с грохотом падает. У меня в тот момент, как я уже упоминал, не видел левый глаз, поэтому я не видел начала полёта и не сразу разглядел его причину. А для сидящих боком к двери полицейских это вообще было полной неожиданностью.

«Добрый», я так понимаю, так и не понял, что случилось. Упал на пол, вроде, без сознания и больше в событиях не участвовал. Зато его беззубый напарник успел вскочить, повернуться к опасности лицом, схватиться за висящую на поясе дубинку… и потерять ещё пару зубов. Ну ладно, насчёт последнего не уверен, но кулак в челюсть ему прилетел знатно.

А размахивал кулаком тот самый друг моего соседа, который любит виски с колой и которого я видел в форме полковника, когда был в тюрьме прошлый раз. Да, кстати, та первая тюрьма мне понравилась больше, чем сегодняшняя. Камера просторнее, чище, не воняет, кормят, не бьют. Прям курорт был, а не тюрьма, но я тогда не оценил.

Но вернёмся к полковнику и его кулаку… Хотя, я там не очень хорошо помню. Только отдельные кадры. Вот его кулак врезается точно в тоже место, куда бил я. Вот в допросную зашли несколько спецназовцев и следователь Чхве Кен Сок. Вот меня куда-то ведут, заставляют проверить всё ли на месте в кошельке, а я зачем-то выбрасываю из него банковские карты, считая из противозаконными. Вот мы в микроавтобусе следователя, который для меня как родной уже стал. Вот следователь меня будит и ведёт куда-то. Вот большой белый кабинет со стеклянными шкафами, а я раздет и старенький дедушка в круглых очках мажет мне бок жёлтой мазью. Мне больно, но он просит потерпеть и, сжав зубы, стараюсь не издать ни звука.

Дальше уже был в нормальном сознании и всё, кажется, помню. Следователь Чхве Кен Сок доставил меня до дома, поднялся вместе со мной в квартиру и проследил, чтобы я приготовил себе поесть. Я, как воспитанный хозяин, разумеется, согрел рамен и ему, так что обедали мы вдвоём. После еды он дал мне пару таблеток, сказав, что они помогут успокоится и побыстрее заснуть, но, видимо, они не помогли.

Вместо того, чтобы засыпать, я начал задавать вопросы. Меня вдруг очень заинтересовало, как так получилось, что обещанное им прикрытие меня так и не прикрыло. Я не ругался, не требовал компенсаций и оправданий, не обвинял его. Мне действительно было интересно, как так получилось. Я в тот момент пытался понять, стоит ли доверять людям вообще.

Чхве Кен Сок позвонил водителю, который спустя десять минут принёс нам упаковку пива в банках. А потом рассказал свою часть событий сегодняшнего сумасшедшего дня.

В тот момент, когда мы утром выезжали на броневике с нашей корпоративной парковки, сотрудникам контрразведки пришло сообщение о возможности теракта, с требованием полной боевой готовности и приказом всем выйти с выходных и отпусков. Об отмене текущих операций речи не шло и нас не остановили.

Когда мы только заехали в порт, пришло сообщение, что в районе Тонхэ прозвучало несколько взрывов южнее границы. После того, как несколько дней назад наши северные соседи взорвали дороги на своей территории, в том районе и так было много военных, разведчиков и наблюдателей, но теперь приказали отправить вообще всех, кого можно. Но про отмену операции опять ничего не сказали.

Мы загрузились взрывчаткой, я получил рюкзак и поехали на таможню. И вот тут пришла команда всё сворачивать и выдвигаться к границе на усиление войскам. Каждому сотруднику лично прилетело распоряжение куда и во сколько прибыть. А на то, что у нас тут уже ничего отменить нельзя, никому дела нет. Чхве Кен Сок сказал, что пытался добиться от руководства отсрочки для задействованных оперативников, но в этот момент мой водитель сообщил, что в рюкзаке вовсе не взрывчатка, а наркотики, которыми должна заниматься полиция. После этого ему сказали, чтобы заканчивал всё сам, а людей забрали на место чэпэ.

Таким образом большинство оперативников отправились по новому назначению, а Чхве Кен Сок через коллег и бывших сотрудников вышел на полковника другого департамента, который, как уже он знал, был со мной знаком и уже однажды принимал участие в моей судьбе. К сожалению, этот поиск контактов занял много времени и, самое главное, отвлёк Чхве Кен Сока. А я в этот момент вдруг куда-то побежал. Вот только что, как он рассказал, я вышел из машины, толстого китайца рядом нет и Чхве Кен Сок предположил, что я буду просто стоять и ждать, опустил взгляд к телефону, написал сообщение, поднял голову, а я куда-то бегу. Без рюкзака. А за мной пара амбалов.

Он с водителем пытались меня догнать, но я быстро свернул на узкую пешеходную улочку. Чхве Кен Сок тем временем достучался до полковника, объяснил ситуацию, напряг техников, чтобы отследили, где находится маячок, приклеенный мне на грудь вместе с прослушкой, и отправил своего водителя пешком вслед за мной. То есть всё сделал, чтобы меня спасти.

К сожалению, водитель почти сразу вернулся, потеряв из виду даже амбалов, а техники в принципе могли меня отслеживать и слушать только в радиусе трёхсот метров от своих машин с оборудованием, на которых они уехали по новому назначению.

Только минут через сорок из группы контроля сообщили, что отследили по камерам приблизительное место финиша моего забега. Поехали туда, опросили свидетелей и узнали, что меня увезли полицейские. Вломились в ближайший участок, поставили всех на уши, но там меня не было. Отправились в соседний, где дежурный, поняв, кто именно его схватил воротник, сразу сдал своих сослуживцев.

Дальше, по мнению Чхве Кен Сока, я должен знать всё сам.

Пока он рассказывал, мы выпили две упаковки пива по шесть банок. И Кен Сок прилично захмелел. А вот я, хотя пил больше, но, кажется, остался абсолютно трезвым. Даже проверял, не безалкогольный ли алкоголь нам принёс водитель, но, похоже, это меня так и не отпустил стресс. Сейчас уже поздно, Чхве Кен Сок давно уехал, я пытался заснуть, но никак не получается. Вспомнил, что недавно использовал дневник в качестве психотерапевта и вот… Вроде помогает… Сейчас ещё схожу в душ, а потом посмотрю фильмец. Надеюсь отпустит…