Дневник падшего Ангела

ГЛАВА 4. ДОЛИНА ГРЕШНИКОВ

Дорогой, Д. Прости, что давно не писала. Прошло несколько дней после моего первого испытания. С Назарием я ещё не виделась, складывается ощущение, что он просто пропал. Видимо, мои красноречивые взгляды произвели на него должный эффект. Зато за эти пару дней я немного успокоилась.

Хотела поделиться с тобой новостями.

Первая и самая важная: у меня прорезаются крылья. Это очень странное ощущение, очень! Признаться, я думала, что вся расцарапаюсь, даже представляла свою истерзанную в кровь спину. Но нет. К моему большому удивлению, ощущений вообще никаких. Совсем. Да и выглядят они не так, как я себе представляла — пока это просто мягкие в цвет кожи бугорки. Посмотрю, как будет дальше, надеюсь, что двугорбым верблюдом не останусь.

Вторая новость: моя внешность начала меняться. Чёрт! И это мне не нравится. Очень! В волосах появились седые прядки, на лице я уже появились морщины. Ну почему всё так несправедливо?! Почему демоны безумно красивые, а мы — Ангелы — гадкие утята?!

А, чуть не забыла! Наконец-то мои Каноны открыли ещё пару страниц. Из интересного — Ангел может приобретать облик любого животного или птицы. Теперь есть с чем приставать к Наставнику. Пусть учит — всегда хотела летать, как птица… Полечу к маме, посмотрю, как они с моим братом живут.

Ах, Д, если бы ты знал, как я часто смотрю в огромные оконные проёмы вдаль и мечтаю… мечтаю оказаться дома. Конечно, тут нереально красиво, божественно и всё такое, но как же я скучаю!..

Не помню, писала я об этом или нет, но жизнь Ангела, как объяснил мой аколит, приближена к образу жизни людей максимально: тут, на Небе (пишу — и сама не верю), тоже есть смена дня и ночи, библиотека и огромный зал для приёма пищи (вернее, эликсира,) куда в основном приходят повидаться и поболтать — иерархи делают всё, чтобы Ангелы максимально погрузились в жизненную среду человека. Как сказала баба Зина, чтобы лучше его понять. Лучше бы…а, ладно, к чёрту! Не хочу больше об этом думать и вспоминать…

Кто-то тарабанит в дверь, видимо пропажа вернулась.

— Иду! Кто там такой нетерпеливый? Кончай стучать! — я нехотя кинула огрызок карандаша на стол, быстро закрыла дневник и сунула под кровать.

Петровна, приподняв очки, молча сидела в кресле и наблюдала за мной. Стук становился требовательнее, но открывать я не спешила, представляя, как врежу этой заразе, устроившей истерику за дверью. Наконец, я распахнула её, но не успела выдать что думаю — Наставник ошарашил:

— Почему долго не открывала? — начал с наезда Назарий.

Он был встревожен, волосы взъерошены, а в васильковых глазах застыло беспокойство.

— Что случилось? — интуитивно ожидая подвоха, оглядела его с ног до головы.

— Пойдём, у меня новое задание, а у тебя — испытание. Надо спешить.

— А сколько их вообще у меня будет? — и не думая двигаться, я не сводила глаз с взволнованного Наставника.

— Скорее всего три, если Иерархи не вмешаются. Идём!

— То есть это — второе, — вслух сделала я вывод. — И куда идём?

— В Долину Грешников.

— Что за испытание?

— Забрать из долины несколько человек, они свои грехи уже отработали, пора им в мир иной на покой.

— Не, не пойду.

— В смысле? — Наставник в недоумении посмотрел на меня.

— В прямом! Не пойду и точка!?

— Но… но почему?

— Достало меня это, бумажки эти ваши достали, все как-то не от души…

— Но как тебя могло это достать? Это всего лишь втрое испытание…

— Вот-вот. Всё, не пойду и баста! Мне эта писанина — вот где уже, — резко провела рукой по горлу, выпучив глаза для пущей наглядности.

Назарии смотрел на меня взглядом, в котором читалось слишком много: непонимание, испуг, раздражение. Наставник застыл и словно сверлил меня своими эмоциями.

— Ты иди, милый, подожди за дверью. Скоро она придёт, — ласково сказал мой акколит Ангелу.

Как только Наставник громко хлопнул дверью, Петровна встала с кресла, отложила вязание и направилась ко мне. Кусая губы, я стояла у окна и смотрела с высоты птичьего полёта на город Ангелов. Водя пальцем по золотистой вязи оконного проёма, я ждала, когда акколит первой начнёт разговор.

— Ну зачем ты так с ним? К чему всё это, Ангелина? Почему ты не думаешь, что сюда попала неслучайно? Почему ты не думаешь о людях, которым можешь помочь? Ведь, получив статус Ангела, ты обретёшь огромную жизненную силу, которой сможешь делится, делать добро, наставлять на путь истинный. А ты ведёшь себя, как обиженный ребёнок. Надо же, обидели! Ангелом захотели сделать!

Отчитав меня, баба Зина вышла из комнаты вслед за Наставником, оставив меня одну с бурей эмоции и мыслей, сносивших мне голову.

«А ведь она права, — где-то глубоко внутри меня слышался тихий голос. — Пора взрослеть, а не истереть».

Долина Грешников показалась мне просто горячей землёй с огненными щелями, из которых рвалось пламя и клубился густой чёрный дым. Он мешал смотреть, а гарью воняло так, что казалось этот густой запах мешал лететь. Мы кружили на высоте птичьего полёта, высматривая где приземлиться. А крутила головой, мешая Назарию, державшему меня на руках. Наконец, он разглядел почти не охваченный племенем островок земли.

Только почувствовав под ногами твёрдую почву, я смогла разглядеть в дыму и серожелтоватой мгле силуэты: сгорбленные или стоящие на коленях. Очертания фигур выдавали тяжесть груза совершённых грехов. Те, кто был при жизни жаден, тащили на себе огромные мешки монет, те, кто прожорлив — необъятные по величине корзины с яствами, те, кто сквернословил, шли с высунутым проколотым языком, а большое кольцо тянуло его вниз тяжёлым свинцовым шаром. И все они держали длинную раскалённую цепь и не останавливались ни на секунду.

Это жуткое зрелище меня поразило, стало страшно и грустно, и жалко… Эмоции захлёстывали, я переводила взгляд от одного мученика к другому. Назарии ловил мой взгляд и комментировал грехи каждого.

— Но почему на них ошейники?

— Это рабский ошейник, его носит каждый раб Долины Грешников. Пошли. Долго нам тут нельзя находиться.

Я шла след в след за Назареем, стараясь не смотреть по сторонам. Неожиданно он остановился и повернулся ко мне, вручив какую-то бумагу, и громко крикнул:

— Серхио Апочели! Где здесь Серхио Апочели!

— Я, — услышана я сзади хриплый голос.

— За воровство, за расточительство, за подкупы ты здесь? — Назарий строго смотрел на сгорбленного грешника. Тот кивнул, а у меня сердце сжалось от того, какими глазами, полными раскаяния и боли он посмотрел на нас. — Прощён! Алисия Фрид!

К ногам Наставника ползла истерзанная женщина. Обнажённая, вся в ранах, ожогах, с почти лысой головой. Она тянула руки к нам, пытаясь схватить нас за ноги.

— Травила своих клиентов и обкрадывала их, помогая своим детям!

— Да, Ангел, да.

— Прощена!

— Ангелина? — вдруг услышала я знакомый голос и вздрогнула.

Это был мой убийца. Его тело напоминало решето из-за многочисленных следов от выстрелов, лицо было разбито в кровь, но я его узнала. Он смотрел на меня глазами, полными мольбы:

— Ангелина, помоги моей дочери, умоляю! Сюзан Брик — моя девочка, моя крошка, Южный Лос-Анжелес…

— Пора… — оборвал его Назарий, но я перебила Наставника:

— Подожди, пожалуйста.

— Мы закончили, нам пора…

— Как зовут тебя? — обратилась я к своему убийце, не обращая внимание на тянувшего меня за руку Наставника.

— Джон Френклин Брик.

— Я помогу ей, обещаю. А тебя — Джон Френклин Брик — я прощаю!

— Ангелина! Что ты творишь! — ужаснулся Назарий, но мгновенно закрутившийся чёрный вихрь произнёс голосом Брика:

— Спасибо!

И почти сразу я услышала другой голос:

— Оу, кто тут у нас! Моя знакомая фурия!

— Мар….Марбас?! — я сильно удивилась, встретив недавнего знакомого.

— Вы знакомы? — словила на себе я ошеломлённый взгляд Наставника.

— Слегка, если можно, так сказать.

Марбас, весь в чёрном, неспешно вышагивал вокруг нас, не обращая внимания на раскалённую землю, плюющую в разные стороны огненную жижу. На натёртых до блеска туфлях-оксфордах сияли блики пламени. Вытащив из кармана дорогого костюма зубочистку, демон высокомерно окинул нас взглядом, поправляя свои идеально зализанные волосы. В сравнении с ним Наставник выглядел, как ощипанный оборванец в сером мешковатом наряде с куцыми крыльями. Я мало от него отличалась и, глядя на лоснившиеся смолянисто-чёрные огромные крылья Марбаса испытывала поистине не ангельскую зависть, такую же чёрную, как его шикарное богатое оперение.

— Ну что, Ангел, надо поговорить, — наконец, процедил Марбас.

— О чём? — Назарий вышел чуть вперёд, закрывая меня спиной.

— Не прикидывайся. Ты знаешь правило — вы освободили больше грешников, чем вам положено! Нарушение, знаешь ли… — угрожающе, с ехидцей протянул он.

Он вытащил зубочистку, поковырял ей во рту и, вытащив нереально длинный красный язык, облизал её. Брр… До чего неприятный тип!

— За нарушение мы ответим перед своими Иерархами, — отчеканил Наставник, расправляя крылья и поворачиваясь ко мне.

— Ну уж нет! Я раба сюда доставил, он суда ещё не дождался, а эта, — обозначил моё наличие кивком головы, — курица его, видите ли, освободила!

— Я ответил тебе, нового ничего не добавлю, ступай с миром. Ангелина, мы уходим.

— Вы уйдёте, когда я отпущу…

Марбас, стоявший в нескольких шагах, дёрнулся схватить Наставника, но тот подхватил меня и взмыл в серое небо.

— Мы ещё встретимся, фурия! — донеслось вслед и я посмотрела вниз.

И увидела Абрахама. Он смотрел на нас, не обращая внимания на махавшего нам кулаком Марбаса…

Всю дорогу обратно Назарий молчал, и я чувствовала, что ему это давалось с трудом. Наконец, мы опустились в огромном зале со сводчатыми огромными окнами, расписанными солнечными енохианскими символами, и почти невидимой прозрачной колоннадой, увитой цветущими крупными цветами всех оттенков розового растениями. Наставник оставил меня одну рассматривать архитектурнофлористическое великолепие, но уже скоро мы предстали перед Иерархами.

— Ты снова допустил ошибку подопечной. Это уже становится системой, — резкий голос с ледяными интонациями заставил вздрогнуть.

— Я признаю свою ошибку и готов понести наказание, Иерарх, — почтительно склонил голову Наставник и упёр взгляд себе под ноги.

Иерарх перевёл строгий взгляд холодных серых глаз на меня.

— Почему за мой поступок нести наказание должен Наставник? — я дерзко вскинула голову и смело уставилась в глаза Иерарха.

Ни один мускул не дрогнул на его бледном, изрезанном морщинами лице, лишь на мгновение показалось, что в будто неживом взгляде мелькнула искра удивления. Бесчувственные чурбаны эти Иерархи!

— Решения здесь принимаю я. Ты же, Ангелина, прошла последнее испытание — способность прощать. Отныне ты — Ангел.

— Но… в таком случае, зачем наказывать Назария? — опешила я.

Иерарх недовольно сжал сухие губы в тонкую нить, с минуту помолчал, сверля меня взглядом, но все же нехотя ответил:

— Наставник допустил ошибку. То, что тебе удалось разом пройти два испытания — лишь счастливое стечение обстоятельств…

— Не понимаю… Не понимаю я вашей системы! — злость просто сносила мне разум. — Что за бред тут у вас творится?

— Послушание и порядок — вот закон и залог успешной службы Ангелов… Поучительный тон Иерарха и смиренный вид Назария раздражали.

— Но…

— Довольно! — перебил меня Иерарх, повысив голос. — За непокорность отправляйся на неделю служить на Землю! — на вид угловатый старик зыркнул на меня и Наставника и, развернувшись уходить, холодно добавил: — Назарий, следуй за мной!

Я проводила Наставника недоуменным взглядом — не понимаю, почему он ведет себя, как бедная овечка? И почему Иерархи столь строги? И почему радостное для меня возвращение на Землю — наказание? В чем подвох?

К себе вернулась в полном раздрае, вытащила из-под кровати дневник и только решила описать последние события, как вошёл мой аколит.

— Как прошло испытание, милая?

— Непонятно, — я пожала плечами, стараясь незаметно засунуть под подушку дневник. — Как оказалось, я сегодня прошла сразу два испытания. Причем вышло это случайно, и теперь за это накажут Наставника, а я стала Ангелом и отправляюсь на неделю отбывать срок на Землю. В общем, ничего непонятно. А самое главное — за что наказывать Назария, и что за наказание ему грозит?

Старушка грустно покачала головой:

— Видно, ты опять ослушалась. Ох, Ангелина…

— И что теперь? Наложат печать? — на душе скребли кошки.

— Это за очень серьёзный проступок. А тут вся вина его в том, что ты неугомонная. Думаю, эликсира лишат дня на два, и то слишком. Может, на какое задание отправят. А вот что тебя на Землю отправят — очень плохо. Молодому Ангелу неделю без эликсира… без неба… тяжко…

В дверь постучали. Аколит быстро вытащила из кармана халата тоненькую цепочку с камнем желтого цвета в кулоне:

— Это камень силы, поможет продержаться — без неба, а то Ангелы дольше двухтрёх дней не протягивают на Земле. А это… — она сняла с плеча маленькую сумочку и накинула ремешок мне на шею: —…запас эликсира. Тяни по капле, иначе голоса не вынесешь. И запомни: нужна буду — в намоленном месте подумай обо мне и позови. Я приду.

Стук превратился в требовательную барабанную дробь. Я благодарно дотронулась до руки старушки и открыла дверь. За ней стояли д ва недовольных Ангела.

— Велено на Землю отправить…

— Да пошли уже, пошли, — перебила я и шагнула им навстречу. Ободряюще улыбнувшись аколиту, закрыла за собой дверь…