Дитя тьмы

Глава 8 1002 год от основания Империи Ильказара КАМПАНИЯ ПРОТИВ МЯТЕЖНИКОВ

Доставляемые Марена Димура новости вызывали в Рагнарсонасе больше и больше беспокойства. Силы Брейтбарта увеличивались с каждым днем. Под его знаменами были уже четыре тысячи человек, большинство из которых составляли рыцари. Вылазки барона становились все более дерзкими. Патрули Браги постоянно испытывали давление. К его войску добавилось еще четыре сотни человек, но в основном это были совершенно не подготовленные к боям Марена Димура и вессоны. Он использовал их в качестве разведчиков и для участия в небольших налетах.

Рагнарсон начинал опасаться, что барону удастся расколоть его силы и двинуться прямиком на Форгреберг.

Исследуя местность в направлении Дамхорста, он нашел место, удобное для боя. Оно находилось у восточной опушки густого леса, принадлежавшего самому Брейтбарту. Лес начинался около Эбелера в дюжине миль к северо-востоку от Дамхорста. Через лес проходили две дороги. Они обе вели от Дамхорста к городу и замку Боденстид, но западная была короче, и именно ее должен был предпочесть Брейтбарт, если бы ему пришлось двинуться на выручку Боденстиду.

Это было почти ровное поле с небольшими пологими подъемами и спусками. На север, примерно на милю от Боденстида до поселения Ратдке, тянулась невысокая холмистая гряда, за которой начиналась широкая равнина. Через лес от Боденстида шла охотничья тропа, не пригодная для рыцарей Брейтбарта. По этой тропе могли отступить войска Рагнарсона, если дело для них обернется совсем скверно. В конце западная дорога проходила через яблоневые сады, где почва была слишком мягка для тяжелой кавалерии. Барону пришлось бы атаковать его по узкому фронту под градом стрел.

Но, как известно, человек предполагает, а боги… и так далее.

Чтобы больнее уязвить Брейтбарта, Рагнарсон бросил свои главные силы на юг и, не оставляя камня на камне от замков нордменов, шел с такой скоростью, что обгонял слухи о своем приближении. Он встретил на удивление слабое сопротивление. Аристократы, рыцари и мелкая знать, оставшаяся в своих владениях, предпочитала капитуляцию тяготам осады. Дым пылающих замков и городов затягивал горизонт, в то время как отягощенное огромной добычей воинство Рагнарсона двигалось дальше.

Поначалу Браги считал, что барон сознательно избрал тактику затягивания, но допросы пленных и сообщения лазутчиков все более убеждали его, что Брейтбарт страдает нерешительностью.

Войско и обоз Рагнарсона настолько отяжелели, что он допустил серьезный просчет. До сих пор он двигался так, чтобы Эбелер – глубокий, медлительный приток Скарлотти – отделял его от Брейтбарта. Но под давлением своих людей, которые желали сохранить награбленное под надежной охраной частей, оставленных в Стааке, он форсировал реку у Армстида, в одной миле от Алтеи и всего в двенадцати от Дамхорста. Потребовалось два дня, чтобы выбраться из узкого каньона. Брейтбарт упустил блестящую возможность.

Но барон недолго пребывал в параличе. Как только Браги двинулся к востоку в район виноградников, на которых зиждилось благосостояние Брейтбартов, барон в ярости выступил из Дамхорста.

Рагнарсон не был уверен, планировал ли противник такой ход событий заранее, но он знал точно, что угодил в ловушку. Его войско оказалось в относительно равнинной, безлесной местности, идеальной для рыцарей Брейтбарта. У него не было ничего, что можно было бы противопоставить превосходящим силам противника. Даже ураган стрел прославленных лучников Итаскии не сможет сдержать хорошо организованный напор тяжелой кавалерии на голой равнине.

Все броды в восточном течении Эбелера оказались блокированными, а у него не было времени пробиваться силой. Брейтбарт шел буквально по пятам, пыль из-под копыт его войск столбами поднималась на всех ведущих на Восток дорогах.

Более того, Брейтбарт догонял. Его более свежая армия не была отягощена добычей, в то время как люди Браги волокли многие тонны награбленного добра. Уже через несколько дней патрули барона начали маячить в поле зрения арьергарда Браги.

Сейчас он находился в богатейшем районе виноделов, и бесконечные виноградники с живыми изгородями замедляли движение, вынуждая войско следовать по дороге.

– Хаакен, – сказал он, когда они проснулись утром четвертого дня бегства и увидели на Западе клубы пыли, – сегодня мы бежим последний день.

– Но они превосходят нас три к одному…

– Знаю. Но чем дольше мы бежим, тем хуже становятся наши шансы. Найди место, где мы могли бы встать. Может быть, они предложат нам приличные условия сдачи?

Он был подавлен и клеймил себя за все неудачи.

Черный Клык вернулся около полудня и доложил, что недалеко есть подходящее место – виноградник на склоне холма, где действия рыцарей Брейтбарта будут затруднены. На пути, правда, лежит городок, именуемый Лиенке, но городок не защищен, а его обитатели разбежались. Хаакен сделал отличный выбор. Такого крутого холма Браги не встречал уже много дней. Виноградные лозы разрослись, и за ними вполне могли укрыться люди, а единственным путем подхода для всадников оставалась дорога, поднимающаяся на холм серпантином, по обе стороны от которой высились заросли колючего кустарника. Более того, почти всю долину у подножия холма занимал городок Лиенке, что затрудняло построение войск. Рагнарсон поднял свое знамя на вершине холма.

Однако позиция имела и свои недостатки. Хотя его правый фланг был прикрыт лесом, а левый – оврагом, но ни то, ни другое препятствие не сможет сдержать решительной фланговой атаки. Это обстоятельство серьезно беспокоило Рагнарсона.

Он расположил всех, кто хоть как-то умел держать лук, в винограднике и за живой изгородью. Остальных, включая свежих рекрутов из Кавелина, Браги оставил рядом с собой на вершине холма в отличной видимости со стороны противника. Он очень опасался, что, попав под удар, новобранцы запаникуют, бросятся бежать и сомнут лучников. Хаакену было поручено командовать левым флангом, а Рескирду – правым. За собой он оставил контроль над людьми, оставленными на вершине.

Брейтбарт появился до того, как Рагнарсон завершил диспозицию. Однако барон остался за пределами Лиенке, и лишь постепенно его войска начали отходить в город.

Позже, во второй половине дня, под флагом перемирия прискакал всадник и объявил:

– Милорд, барон Брейтбарт желает знать условия, на которых… "Выходит, – подумал Рагнарсон, – что этот тип – все же не полный идиот". Вслух же он сказал:

– Условия простые. Я желаю, чтобы он сдался с сотней своих рыцарей. Затем он должен будет принести клятву, что ни один из его вассалов никогда не поднимет мятеж против королевы. Условия выкупа можно будет обсудить позднее.

Парламентер изумленно отшатнулся и пробормотал:

– …условия, на которых вы готовы капитулировать.

– Вот оно что? – насмешливо бросил Рагнарсон. – А я-то полагал, что он явился для того, чтобы сдаться. Ну да ладно. Чтобы ваша поездка не пропала совсем уж зря, выслушаем и его условия.

Браги и его офицеры должны были сдаться на милость Брейтбарта, все награбленное следовало вернуть, а войску предстояло встать под знамена барона до тех пор, пока в Кавелине не воцарится порядок.

Обычно такие условия наемникам не предлагались. То, что хотел барон, означало верную смерть для Браги и его офицеров – за наемников никто выкуп платить не станет. Оставалось только драться. Тем не менее он затянул переговоры до наступления темноты, выиграв время для того, чтобы его люди успели выкопать траншеи и построить ограждения по флангам. Брейтбарт тем временем не выказывал никаких намерений окружить позицию Рагнарсона. Не исключено, что он надеялся одержать дипломатическую победу. Но скорее всего он просто не увидел возможности обложить противника со всех сторон.

Ночь принесла с собой моросящий дождь. Это повергло людей в уныние, но Браги был счастлив. Для тяжелой кавалерии почва на холме окажется ненадежной.

Наступил ясный рассвет очередного жаркого летнего дня. Брейтбарт отдал приказ своей армии. Рагнарсон поступил так же.

Барон прислал последнего парламентера. Когда к холму приблизился белый флаг. Браги сказал Хаакену:

– Надо начинать драку, пока там внизу кого-то вдруг не хватил приступ гениальности.

Уверенный в своем превосходстве, Брейтбарт по-прежнему не делал ничего, чтобы окружить холм или подготовить фланговый удар.

Условия сдачи лучше не стали. Терпеливо выслушав гонца, Браги ответил:

– Передайте барону: если он сам не придет, чтобы сдаться, мне придется спуститься вниз и схватить его.

Весь ход переговоров убедил Браги, что подобный наглый вызов оборванца-наемника вызовет у барона приступ слепой ярости. Кавелинцы и даже Марена Димура испытывали трепет перед рыцарями и аристократами. Именно этой слабостью Браги намеревался безжалостно воспользоваться.

Войско барона зашевелилось. А на вершине холма за спинами тролледингцев и Марена Димура Браги с горсткой вестовых наблюдал и выжидал. Своими наблюдениями он делился с сержантом Альтенкирком, чья служба началась еще во времена войн и который провел много лет в Малых Королевствах в качестве военного советника.

– Теперь посмотрим, извлекли ли они уроки из войн и схватки у озера Берберич, – сказал Рагнарсон.

– Он наверняка пошлет своих рыцарей, – предрек Альтенкирк. – Ведь мы же всего-навсего пехотура и к тому же простолюдины. Нам не под силу устоять против тех, кто превосходит нас по родовитости. У них есть шанс легко и красиво и без потерь обагрить кровью свои мечи. – Сарказма сержанту было не занимать.

– Посмотрим, посмотрим, – рассмеялся Браги. – Ага. Ты прав. Они пошли. Прямо по дороге.

С высоко поднятыми вымпелами, развевающимися знаменами, под рев боевых рогов и бой барабанов тяжелое воинство двинулось вперед. Городской люд высыпал на улицу, ожидая узреть нечто похожее на блестящий рыцарский турнир. Всю ночь в войско барона в надежде разделить его славу вливались новые рыцари со своими оруженосцами.

Когда начался бой, к Рагнарсону прибыл гонец из Форгреберга. Ситуация там снова осложнилась после того, как до местной знати дошли слухи, что он попал в ловушку в нижнем течении Эбелера. Некоторые из аристократов двинулись на столицу в надежде захватить ее, прежде чем это сможет сделать Брейтбарт. Инред пытался восстановить противников друг против друга, но его задача крайне осложнялась тем, что в самой столице восстали силуро. Толпа, рассчитывая на внезапность, попыталась овладеть замком Криф, но из этой затеи ничего не вышло. Сотни людей были убиты. В городе все еще продолжаются бои за каждый дом. Не мог бы Рагнарсон оказать любезность и протянуть руку помощи?

– Передай ему, что я прибуду, как только смогу, – сказал Браги и вернулся к более важной задаче.

Рыцари Брейтбарта двигались по дороге по четыре в ряд, видимо, не подозревая, что путь на холме резко сужается. На первом же повороте они сбились в кучу, и тут небо потемнело от стрел.

Брейтбарт решил расширить фронт атаки и послал часть рыцарей прогнать лучников Рагнарсона. Копыта коней скользили по мягкой, влажной почве виноградника, всадники путались в лозах, становясь легкой добычей лучников.

Обернувшись к Альтенкирку, Рагнарсон бросил:

– Пошли роту тролледингцев с обоих флангов – прикончить безлошадных.

И так продолжалось, продолжалось и продолжалось. Атакуя тремя волнами, Брейтбарт не сумел приблизиться даже настолько, чтобы вступить в контакт.

На левом фланге напор рыцарей начал ослабевать. Они заколебались. Браги видел, как, то скрываясь меж лоз, то появляясь снова, убегает Черный Клык. Очевидно, он готовится к контратаке.

– Похоже, что у тебя опять все получилось, – заметил, изучив ситуацию, вернувшийся Альтенкирк. – Они вот-вот сломаются.

– Возможно. Я им в этом помогу. Бери команду над Марена Димура. Но попридержи их, пока все не прояснится окончательно.

Сам же он во главе конных тролледингцев двинулся вниз по левому краю виноградника, обошел стороной отряд Черного Клыка и обрушился на рыцарей, уже начавших паниковать.

Правый фланг Брейтбарта рухнул. Под давлением конников Браги и под ливнем стрел рыцари ринулись на собственный центр, который, в свою очередь, не выстоял и надавил на левый фланг войск барона. В панике падали лошади, люди гибли под стрелами и под копытами. Началась откровенная резня.

Рыцари полностью прекратили организованное сопротивление. Сотни их просто побросали оружие. Другие, впав в совершенно нерыцарскую панику, просто обратились в бегство. Вслед им неслись стрелы Рескирда.

Рагнарсон с трудом привел в порядок свои силы и повел их в направлении Лиенка, где у Брейтбарта сохранился довольно большой резерв. Противника, задержавшегося на холме, он оставил на растерзание Марена Димура.

Повинуясь приказу, тролледингцы выстроили стену из Щитов. Итаскийцы, уверенные в том, что могут поставить на колени целый мир, укрылись за этой стеной и с приличной дистанции начали прицельную стрельбу в людей Брейтбарта.

– Я еще могу проиграть, – пробормотал под нос Рагнарсон, глядя на массу неорганизованных кавелинцев. Резерв барона состоял в основном из копейщиков, но там были и рыцари в числе, достаточном, чтобы причинить неприятности.

Однако опасался он напрасно. Хваленые рыцари побежали после первого удара. Только пехота Брейтбарта держалась твердо, впрочем, как и сам барон, который, казалось, не делал ничего, чтобы себя защитить. Лучники, выйдя на дистанцию, недоступную для арбалетов Брейтбарта, методично расстреливали вражеские пехотные построения.

Самые тяжелые потери Рагнарсон понес в последней схватке, потому что тролледингцы нарушили строй и, как волки, бросились в толпу врагов, стремясь захватить как можно больше пленных, за которых можно было получить выкуп.

В целом его люди вели себя почти идеально, но все же ход битвы его полностью не удовлетворил.

– Хаакен, – сказал он после того, как они захватили шатер Брейтбарта, – по правде говоря, мы ничегошеньки не выиграли.

– Что? Да это же – величайшая победа. Наши ребята будут хвастать ею многие годы.

– Да. Величайшее побоище. Яркое представление. Но оно ничего не решает. А ключ ко всему, Хаакен, – решающая победа. Мы же получили лишь очередную добычу и пленных. В основном это волстокинцы и нордмены. Они могут проигрывать бесконечно долго – до тех пор, пока не выиграют последнюю битву.

– О чем речь? – спросил вошедший в палатку Рескирд.

– Мы – в депрессии. Как обычно бывает после драки, – ответил Черный Клык. – Как там счет?

– Однако у Брейтбарта есть вкус, – произнес Драконоборец, усаживаясь на софу и оглядываясь по сторонам. – Пока мы насчитали две тысячи тел и взяли тысячу пленных. Но я пришел не поэтому. Люди Брейтбарта говорят, что в застенках Дамхорста содержится какой-то смуглый толстяк. Наверное, Насмешник. Кроме того, пришла подмога из Волстокина. Пять тысяч человек.

– Им предстоит трудная зима, – заметил Черный Клык. – Оторвать стольких крестьян от земли…

– Если они, конечно, не рассчитывают прожить на награбленное, – ответил Драконоборец. – Что дальше, Браги?

Рагнарсон заговорил о том, что его занимало в последнее время.

– Вы не думали заменить итаскийских офицеров более надежными людьми? Хаакен, как насчет тех офицеров, что у тебя? Останутся с нами?

– До тех пор, пока мы побеждаем.

– У меня то же самое, – после некоторого размышления ответил Драконоборец. – Не думаю, что они имеют какие-то особые инструкции. Пока, во всяком случае.

– Хорошо. Я думал о некоторых предметах, которые не повысят нашу популярность ни у Гаруна, ни у королевы.

– Это о чем же?

– Ну, во-первых, посадить всех, включая пленных, в седла и рвануть на выручку Насмешника. Затем не знаю… Во всяком случае, мы не встанем на пути волстокинцев, если не появится шанс схватить самого Водичку. Он несет потери, потому что его люди слабо подготовлены…

– Именно так они думали о нас, – напомнил Рескирд.

– Хм. Возможно. Одним словом, посмотрим. Может быть, мы все же ударим по нему, если он разделит силы. Тем временем отойдем в сторону, до тех пор пока не прояснится ситуация.

– Тарлсону это не понравится.

– Тем хуже для него. Он вообще слишком много беспокоится. Форгреберг никто не смог взять со времен империи.

Что касается вызволения Насмешника, то об этом было легко заявить, но трудно сделать. Браги совершил быстрый бросок на запад, однако баронесса закрыла городские ворота, как только до нее дошла весть о поражении супруга. На осаду Рагнарсон не решился, так как волстокинцы находились к востоку от Эбелера всего в нескольких дневных переходах. Поэтому он попытался вступить в переговоры.

Баронесса, тоже зная о волстокинцах, пыталась задержать Браги до подхода Водички.

– Сдается мне, что Жирной Заднице придется еще малость пострадать, – сказал Рагнарсон Драконоборцу. – Этой ночью мы отходим. Добычу удалось переправить через границу?

– Последний обоз ушел этим утром. Знаешь, если мы сейчас завяжем, то будем богачами.

– У нас есть контракт.

– Не думаешь ли предпринять что-нибудь этой ночью?

– Нет. Она будет нас ждать. Все могло бы получиться, если бы мы пошли на штурм с ходу.

– Что слышно о Водичке?

– Он двинулся на Армстид.

– Да, мне говорили. Не уверен в Марена Димура. Не знаю, насколько им можно доверять.

– Прихвати пару сотен лучников. Заставь Водичку хорошо заплатить за переправу. Но отходи немедленно, как только им удастся создать плацдарм на этом берегу. Я же двинусь на юг, истреблю нескольких баронов. Догоняй, как только освободишься.

– Хорошо. А ты не хочешь, чтобы я поиграл с ним в кошки-мышки?

– Нет. Ты можешь стать мышкой-неудачницей. Я не имею права терять две сотни луков.

Браги ускользнул ночью, оставив Драконоборца поддерживать лагерные костры. Он вернулся к Лиенке, а затем, свернув на юг, обрушился на провинции Фрезель и Дельхаген, где разрушил более сорока принадлежавших нордменам замков и крепостей. Он с триумфом дошел до Седлмейра – одного из наиболее крупных городов Кавелина, ставшего подобно Дамхорсту еще одним центром мятежа аристократии. Это был гористый район, где разводили коз, процветало овцеводство, производились сыр и шерсть. Покрытые вечными снегами вершины напомнили ему Тролледингию.

Браги осаждал Седлмейр целую неделю, но сердце у него к этому занятию не лежало, и он решил продолжить рейд. Когда он уже был готов отвести войска, в его лагерь глубокой ночью прокралась депутация торговцев-вессонов. Возглавлял ходоков некий Чам Мундуиллер – прямой в беседе, сухой пожилой господин, сильно напоминавший по стилю поведения министра.

– Мы явились, чтобы предложить вам Седлмейр, – сказал Мундуиллер. – Однако на определенных условиях.

– Естественно. Каких именно?

– Вы сводите к минимуму бои в городе и грабежи.

– Резонно. Однако гарантировать это довольно трудно. Не желаете ли вина? Самое лучшее из запасов барона Брейтбарта. (Барон крайне болезненно воспринял отказ баронессы внести за него выкуп.) Мастер Мундуиллер, ваше предложение меня заинтересовало. Но я не совсем понимаю ваши мотивы.

– Во-первых, ваш лагерь у стен города отвратительно сказывается на нашей торговле. И производстве. Подошло время стрижки, кроме того, мы не можем поместить сыры под пресс или перенести в пещеры для дозревания. Во-вторых, мы не испытываем любви к барону Картье и его братьям-стервятникам в Дельхагене. Их налоги пожирают наши доходы. Мы, сэр, вессоны. И это делает навьючными животными, на спинах которых уютно устроились нордмены. До нас донеслась весть, что вы своим мечом исправляете эту несправедливость.

– Вот в чем дело. Я так и полагал. И каким же вы видите будущее Седлмейра?

Ответ был весьма уклончив. "Верткие, как купцы", – слегка улыбаясь, подумал Рагнарсон. Вслух же он произнес:

– Может, будущее города вы связываете с полковником Фиамболосом? Или с Тучолом Кирьякосом? Вам будет довольно трудно убедить меня в том, что они невинные путешественники, случайно попавшие в осаду. Слишком невероятное совпадение для таких специалистов. Барон Картье, будучи нордменом, слишком высокомерен, чтобы прибегать к услугам наемников.

Присутствие в городе Кирьякоса и Фиамболоса – людей, много лет бывших умом и сердцем борьбы Хэлин-Деймиеля против Эль Мюрида, – явилось одной из причин, в силу которых Рагнарсон решил снять осаду.

– Откуда вы знаете?.. – открыв от изумления рот, произнес кто-то из торговцев.

– Хоть мои уши и заросли шерстью, но слух остается острым. О присутствии в городе наемников Рагнарсону поведал сэр Андвбур Кимберлин из Караджи – верный королеве нордмен, которого Браги только что освободил из плена.

Бывших пленных и новых рекрутов оказалось достаточно для того, чтобы не только полностью возместить потери Браги, но и сформировать целый батальон из аборигенов под командованием сержанта Альтенкирка, свободно владевшего языком Марена Димура. Сейчас Браги размышлял о том, не стоит ли разбить батальон на два отряда и поставить вессонов под команду Андвбура.

– Не исключаю, что вы думаете объявить Седлмейр вольным городом, после того как я вытащу для вас каштаны из огня, истребив нордменов.

Выражение их лиц показывало, что его догадка попала в точку. Он не смог удержаться от смешка.

Мундуиллер решил смело играть в открытую.

– Вы совершенно правы, – сказал он и, обращаясь к запротестовавшим было коллегам, добавил:

– Он так или иначе об этом узнает или, что гораздо хуже, будет действовать, исходя из своих подозрений. – Обернувшись к Рагнарсону, он продолжил:

– По одному золотому сольди каждому солдату, по пяти сержантам, двадцать офицерам и сотню лично вам.

– Интересно, – заметил Рагнарсон. – Целое состояние за одну ночь работы. Но пустяк по сравнению с тем, что мы уже захватили. Кроме того, у меня есть договор с королевой, и чем больше я узнаю эту женщину, тем более склонен следовать всем пунктам этого договора. Если бы эта леди не столкнулась со столь вопиющей беспринципностью, она могла бы стать одним из лучших правителей за всю историю Кавелина.

Последняя фраза была цитатой из сэра Андвбура – юного идеалиста, ставившего превыше всего процветание страны и считавшего, что аристократы должны быть хранителями добрых традиций и опекунами слабых, а не жестокими эксплуататорами по праву рождения.

Однако даже враги королевы не могли сказать о ней ни одного плохого слова. В мятеже нордменов не было ничего личного. В его основе лежала лишь жажда власти.

Рагнарсон восхищался этой женщиной в основном потому, что она не пыталась вмешиваться в его действия. В свое время и в других местах на него обычно обрушивалась лавина разнообразнейших указаний.

Другое дело Тарлсон. От него не прекращался поток посланий.

– Что же мы вам можем предложить? – спросил наконец глава делегации.

– Верность ее величеству.

Они долго топтались, уставясь в пол.

– А что, если Седлмейр и Дельхаген особым указом будут объявлены государственным владением под управлением Совета нордменов, ответственным непосредственно перед Короной? – поинтересовался Мундуиллер.

Большинство ходоков желали вовсе не этого, но их вождь прекрасно понимал, что ничего более существенного получить не удастся.

– Вы можете говорить от имени королевы? – спросил он.

– Нет. Только с ней. Но в том случае, если Седлмейр поклянется ей в верности, поддержит трон и будет честно противостоять мятежникам, я обязуюсь отстаивать перед Короной ваше дело. Полагаю, что ее величество, будучи родом с Аззуры Прибрежной, сможет проявить гибкость. Она не может не знать о Лиге Беделина и том, что входящие в нее города сделали для восстановления страны после войн.

– Нам надо взвесить то, что может произойти, если мы объявим о своей лояльности. Армии, состоящей из двух человек – Фиамболоса и Кирьякоса, – может оказаться недостаточно для того, чтобы противостоять разъяренным баронам.

– Не думаю, что бароны станут вас беспокоить до того, как избавятся от королевы.

– В таком случае мы должны оценить ваши шансы.

– Лучшего предложения не будет. Да и более благоприятной возможности вам не представится, – заметил Рагнарсон.

После того как депутация отбыла. Браги сказал Черному Клыку:

– С утра начинай сборы. Пусть создастся впечатление, что мы собираемся ускользнуть следующей ночью. Я не хочу ждать, пока они будут разыгрывать свои карты.

Следующей ночью снова появился Чам Мундуиллер. Он был ужасно расстроен и хотел знать, почему Рагнарсон уходит.

– Так как вы решили? – спросил Браги.

– За. Некоторые, правда, очень неохотно. Самые трусоватые полагают, что удача вам все же изменит. Лично я этим решением удовлетворен. Именно за это я и выступал.

– Значит, этой ночью?

– С нашей стороны все готово.

– В таком случае мы тоже готовы.

– Еще кое-что. Нам хотелось, чтобы вы поставили свою подпись под некоторыми положениями. Мы тоже подписались. Надо было заставить их сделать это, чтобы трусы в последний момент не отступили.

Изучив пергамент, Рагнарсон рассмеялся.

– В таком случае происходит обмен грамотами. Вот мои личные гарантии. – С этими словами он передал купцу подготовленный заранее документ. – Кроме того, я даю вам свое слово, которое стоит больше любой подписи. Если, конечно, ваша преданность королеве не будет вызывать сомнений.

– В качестве акта доброй воли хочу поделиться с вами информацией, которой за пределами Советов нордменов располагаю лишь я.

Рагнарсон вопросительно поднял брови.

– Каптал Савернейка совершает объезд баронов. Он тайно покинул Седлмейр как раз перед вашим приходом.

– Что из этого?

– Он утверждает, что настоящий ребенок старого короля находится под его опекой. Вы, надеюсь, слышали рассказы о подмене? Теперь Каптал вербует сторонников "настоящего" наследника.

– Каптал? Старец? – спросил Браги и описал колдуна, увиденного им и Насмешником в Рудерине.

– Следовательно, вы с ним встречались?

– Так. Походя. Вы, дружище, рассказали мне больше, чем сами представляете. Я возвращаю вам долг. Но прошу, пусть это останется между нами. За Капталом стоит огромная держава. Это Шинсан.

Кровь отлила от лица Мундуиллера, и он спросил:

– Какой им интерес в Кавелине?

– Только как путь на запад. Незаметно обретенный плацдарм, с которого Шинсан, выждав срок, начнет завоевание мирового господства. Все это, конечно, пока лишь мои домыслы под влиянием момента. Кому ведомы пути Шинсана?

– Справедливо. Выступаем через два часа. Я проведу вас к боковым воротам, находящимся под нашим контролем.

Браги захватил Седлмейр, взял в плен нордменов и разоружил их войско, не нарушив сна жителей города. Барон Картье поверил в то, что Рагнарсон решил этой ночью снять свой лагерь.

Оккупировав Седлмейр, Браги сделал то же самое с Дельхагеном и лишь после этого действительно снял лагерь.

Теперь его армия насчитывала две с половиной тысячи человек, более половины которых были кавелинцы. Но среди них не было людей, которых он отправил с Рескирдом к броду у Армстида. Если придется драться, ему будет очень недоставать этих двухсот луков. Как ему стало известно, Драконоборец настолько успешно удерживал брод, что Водичка чуть было не решил повернуть назад. Однако с тыла на него неожиданно напала баронесса Брейтбарт. Рескирду едва удалось выскочить. Поспешно отступя к Востоку, он наткнулся на волстокинцев, форсировавших реку выше по течению. Побросав все, кроме оружия, лучники переплыли Эбелер и теперь скрывались в лесах Боденстида, Водичка выразил свою признательность баронессе тем, что захватил ее в плен и разграбил Дамхорст. Этот благородный воин, отбросив всякое притворство, двигался в направлении Форгреберга, грабя на ходу все и вся.

Положившие глаз на столицу бароны теперь видели в Водичке главную опасность.

В самом Волстокине тоже начались волнения. Какие-то конные банды начали совершать партизанские рейды по стране. Браги подозревал, что это действует Гарун.

Прекрасно. Ничто не мешало ему осуществить задуманное. Он, совершив бросок на Восток и пройдя всего в двадцати милях от Форгреберга, вышел на караванный путь к востоку от города. Отсюда, сея панику среди нордменов. Браги добрался до устья прохода Савернейк со стороны Кавелина, в том месте, где хребет Капенрунг соединяется с горами М'Ханд. Он считал, что самой серьезной угрозой для королевы является Каптал.

Его прямой, как полет стрелы, бросок не замедлялся до тех пор, пока войско не вступило в Савернейк и не поднялось в горы выше уровня лесов. Здесь Браги остановился. Он вызвал к себе Черного Клыка, Альтенкирка, замещающего Драконоборца Ярла Аринга и сэра Андвбура Кимберлина из Караджи – командира нового батальона из вессонов. Вся пятерка внимательно изучила расположенный выше перевал. Их подчиненные тем временем отдыхали.

– Не нравится мне все это, – сказал Рагнарсон. – Слишком тихо.

Перевал был молчалив. Создавалось впечатление, что вокруг все вымерло.

– Будто время остановилось, – заметил Черный Клык. – Хоть орлы-то здесь могли быть? Или иная живность?

Альтенкирк сказал что-то одному Марена Димура, и тот тщательно осмотрел лежащий перед ними путь.

Голубые ледяные глаза Рагнарсона были обращены в небо. Он выслал вперед разведчиков, и те в случае возникновения опасности должны были послать дымовые сигналы.

– Мне приходилось бывать здесь раньше, – произнес сэр Андвбур. – Говорят, что такая тишина здесь бывает лишь перед тем, когда Каптал ожидает схватки.

Марена Димура что-то сказал, и Альтенкирк перевел:

– Разведчики все еще движутся впереди нас.

– Хм-м, Каптал знает, что мы на подходе. В Тролледингии защитники перевалов скатывают каменные глыбы на головы наступающих. Альтенкирк, направь по роте на каждую сторону обрыва, пусть заранее сбросят каждый камень, превосходящий по размерам мышь. Это займет немало времени, но осторожность сейчас важнее быстроты.

– Отсюда всего лишь четыре или пять миль до Майсака, – сказал сэр Андвбур. – Путь лежит вокруг того утеса, что похож на человеческое лицо. Майсак примыкает к обрыву в том месте, где проход сужается. Имперские военные строители приспособили под казармы естественные пещеры, сведя каменотесные работы к минимуму.

Браги однажды, через несколько лет после окончания войн, проходил через Савернейк в Некремнос, но путь ему запомнился слабо. И это понятно – ведь он торопился на встречу с женщиной.

Марена Димура поползли по неровным склонам. Оставшиеся внизу, взявшись за оружие, внимательно следили за их продвижением. Однообразный ритм марша, продолжавшегося день заднем и неделя за неделей, нанес урон моральному духу войска. Приказ проявить бдительность был призван этот дух поднять.

– А что это? – спросил Рагнарсон, показывая на черную струйку, вьющуюся над утесом, о котором говорил сэр Андвбур. – Не дым ли?

– Какое-то колдовство Каптала скорее всего, – ответил Рыцарь.

– Пошлите ваших людей на заготовку дров. Мы зажжем наш собственный свет. Аринг, прикажи своим лучшим лучникам оказать в случае необходимости помощь Марена Димура.

После того как рыцарь и Аринг ушли, Рагнарсон сказал Черному Клыку:

– Может быть, во мне заговорила кровь матери-ведьмы, Хаакен, но меня одолевают плохие предчувствия.

– Ты уверен, что мы имеем дело с колдуном из Рудерина?

– Более или менее.

– В таком случае у меня тоже возникли дурные предчувствия, – со смешком ответил Черный Клык. – Мы торчим здесь, не защищенные даже дурацкой магией Насмешника. И не просто торчим, но и готовимся штурмовать твердыню вассала Шинсана.

– Вот это меня и беспокоит больше всего, Хаакен. Каптал – всего-навсего пешка. Но чего хочет сам Шинсан?

– Думаю, что мы скоро узнаем.

– Хаакен, не знаю, что бы я без тебя стал делать, – негромко рассмеявшись, сказал Браги. – Но, правда, я не знаю, что делать с тобой. Но это уже совсем другая проблема.

– Прошу, не начинай танец смерти. Еще не время.

– Что?

– Мы прошли бок о бок через множество схваток, и я знаю, что сейчас ты начнешь толковать о том, что мне делать после того, как тебя отыщет копье с твоим именем, начертанным богами на его древке.

– Проклятие! Пожалуй, мне надо подыскивать свежих людей, – со смехом закончил он.

Марена Димура что-то кричали со склонов. Какое-то создание выскочило из укрытия, пробежало несколько шагов навстречу солдатам, но тут же развернулось и бросилось в противоположную сторону. Запела тетива. Существо подпрыгнуло и затем с воплем упало. Рагнарсон с Черным Клыком пошли вверх по склону, за ними следом двинулась дюжина лучников.

– Что это? – спросил Черный Клык. Существо имело беличью голову, а ростом не превышало шестилетнего ребенка.

– Полковник!

Рагнарсон оглянулся. Один из Марена Димура бросил ему какой-то предмет. Это был детского размера арбалет.

Хаакен взял колчан, вынул одну из стрел и, потрогав наконечник, заключил:

– Отравленные.

Рагнарсон позаботился, чтобы об открытии было сообщено всем. Вскоре он увидел, что его войско тщательно укрылось за щитами.

– Бедняжка, – сказал Черный Клык, переворачивая трупик ногой. – Не хотел сражаться. Имел полную возможность выстрелить.

– Может быть, свет для него был слишком ярок? – предположил Рагнарсон, изучая черное облачко над утесом, похожим на лицо человека.

В течение следующего часа, по мере того как темнели небеса, Марена Димура выкурили из укрытий пару дюжин существ самых разнообразных форм. Несколько человек из войска Рагнарсона познали на себе, что значат отравленные стрелы. Представители маленького народца агрессивными не были, но, будучи загнанными в угол, яростно защищались.

– Потерпи и скоро ты узришь морды филинов, – заметил Рагнарсон, когда они добрались до природного каменного обелиска, намеченного им в качестве цели продвижения на этот час. – Некоторые с тебя ростом, но видом даже еще более отвратные – Если речь зашла об отвратных видах, то можешь взглянуть сюда, – произнес неожиданно мрачно Черный Клык.

Они нашли пропавших разведчиков.

Люди висели на металлических крюках, вогнанных под основания черепов. Плоть с лица, пальцев рук и ног разведчиков была соскоблена, сердца вырезаны, животы вскрыты, и внутренности висели до земли. На светлой поверхности одного из валунов кровью было начертано по-итаскийски: "Убирайтесь из Кавелина!"

– Это точно работа Шинсана, – прорычал Черный Клык.

– Должно быть, – согласился сэр Андвбур. – Фокусы Каптала такими мерзкими никогда не были.

– Надпись надо стереть, а все остальное показать людям, – сказал Рагнарсон. – Пусть проникнутся яростью отмщения.

Вид несчастных породил в сердцах воинов, и в первую очередь у Марена Димура, мрачную решимость. До сих пор они ограничивались тем, что выгоняли из укрытий робких созданий Каптала, теперь же они жаждали крови.

Вражеское сопротивление резко возрастало. Браги выслал на подмогу Марена Димура лучников и тролледингцев – последние должны были прикрывать стрелков щитами в случае неожиданного нападения. Приказав зажечь факелы и запалить костры, чтобы избежать малейшего риска, он еще больше снизил скорость продвижения.

Чуть позже, ожидая, когда тролледингцы очистят путь от банды укрывшихся за валунами и облаченных в доспехи существ с рожами филинов. Браги поинтересовался у сэра Андвбура:

– Когда здесь ляжет снег? Уже скоро?

– На этой высоте примерно через месяц.

– Скверно. Нам необходимо взять Майсак, пока им на помощь не пришла зима.

– Верно. Зимой мы не сможем продолжать осаду.

– Во всяком случае, не с нашими силами. Хаакен, распорядись, чтобы убрали те валуны. Мы не можем оставлять такую опасность в своем тылу.

Несмотря на усиливающееся сопротивление, люди Рагнарсона несли сравнительно небольшие потери.

Наконец полностью стемнело. Солдаты испугались колдовства, и Браги мало чем мог их успокоить.

Когда они приблизились к утесу, сопротивление вдруг полностью прекратилось. Рагнарсон приказал остановиться.

– С готовностью махнул бы всю свою долю добычи на одного боевого чародея, – пробормотал он. – Что прикажете делать? Даже во время войн никто не смог выковырнуть Каптала из крепости. А в то время он использовал в основном нормальные оборонительные приемы. Почему, спрашивается, он вообще опасается атаки с этого направления?

– Из-за пещер, – сказал сэр Андвбур. – Майсак стоит над их восточными выходами. Очень много входов в них и здесь, на западном склоне. Во время войн Эль Мюрид однажды чуть не захватил Майсак, послав своих людей под землю. Многие из них погибли, заблудившись в лабиринте, но некоторые добрались до крепости.

– И он позже не запечатал ходы?

– Только те, что сумел найти. Однако то, что запечатано, можно распечатать.

– Хм-м. Альтенкирк, скажи всем, чтобы искали пещеры. Но пусть в них не входят.

Следующая волна обороны Каптала принеслась на крыльях. Над их головами неожиданно возникла стая летучих существ из тех, что Рагнарсон видел в волшебном замке в Рудерине. Существа были ростом с человека, значительно превосходя размером своих ближайших родственников – летучих мышей.

Объектом их нападения был штаб Браги, однако потерь в командном составе удалось избежать. Единственным оружием крылатых были отравленные дротики, летевшие вниз только под воздействием силы тяжести.

– Эти создания не могут быть последней надеждой защитников, – заявил Браги.

– С другой стороны Каменного Лица находится ровное, открытое пространство, весьма удобное для битвы, – сказал сэр Андвбур.

– Хм-м. А нельзя ли взглянуть на противоположную сторону с вершины? – спросил Рагнарсон, указывая на вершину утеса. Ответа не последовало.

– Вот что мы сделаем, – продолжил Браги. – Хаакен, принимай команду. За утес не заходите. Альтенкирк, дай мне тройку своих лучших людей. Один из них должен говорить на моем языке. Сэр Андвбур, вы пойдете со мной.

С пика можно было увидеть перевал и Майсак так, как видит их Всевышний. С этой высокой точки Рагнарсон увидел то, что ему очень не понравилось. На открытом пространстве, о котором упоминал сэр Андвбур, в боевых порядках меж горящих костров выстроились облаченные в черные доспехи воины. Они были подобны статуям. Таких внушающих ужас воителей Браги ранее встречать не доводилось.

– Шинсан, – прошептал он. – Не менее четырех-пяти сотен. Нам через них ни за что не пробиться.

– Но мы бивали армии, превосходящие нас численностью втрое.

– Вооруженный сброд, – сказал Рагнарсон. – Империя Ужаса готовит своих солдат с детства. Они не задают вопросов, им неизвестно, что такое неповиновение, и они не впадают в панику. Они стоят как скала, они сражаются, умирают и отступают, лишь получив приказ.

Вступив с ними в бой, вы увидите, что это – лучшие солдаты в мире. Во всяком случае, так утверждали люди, которые знали об армии Шинсана не понаслышке. Для меня же это первая встреча.

– Мы могли бы поднять сюда лучников?

– Верно. Зайдя так далеко, я не могу отступить, не попытавшись дать бой. – Повернувшись, чтобы отослать Марена Димура назад к Черному Клыку и Арингу, Браги спросил, указывая на огоньки бесчисленных костров в отдалении:

– Сэр Андвбур, что это, по вашему мнению?

– Похоже на то, что восточные бароны устроили там большую сходку.

– Хм-м. И насколько далеко от нас?

– Они пока еще не миновали зоны горных пастбищ и находятся около Баксенды. Это означает три дня пути – или два, если очень поторопятся. Не думаю, что они станут особенно спешить, учитывая то представление, что вы им учинили. Они станут тянуть время до тех пор, пока назад пути не будет.

– Полагаете, они преследуют нас? Или просто ждут в надежде, что мы проиграем Капталу?

– Никто не знает, что сделают нордмены, – пожал плечами сэр Андвбур. – Они способны поступить вопреки всякой логике. Я хочу предложить вам следующее: если вы решите завязать здесь бой, я могу спуститься со своими вессонами вниз и устроить там засаду. От нас в схватке с Шинсаном никакого проку не будет.

– Надо посоветоваться со штабом, – сказал Рагнарсон. – Эти шинсанцы могут и подождать. Будем спускаться.

К изумлению Браги, все командиры единодушно высказались за бой. Они желали захватить Майсак. Присутствие черных воинов немного беспокоило военачальников, но тем не менее они выступали за немедленную атаку, утверждая, что выдвинутый в горы отряд не имеет поддержки империи. Что касается баронов, то о них можно будет позаботиться позже.

"Пожалуй, они начали относиться чересчур легкомысленно к баронам", – с некоторым беспокойством подумал Браги.

Он предложил сэру Андвбуру и его вессонам и Альтенкирку с половиной Марена Димура подготовиться к приему баронов в двенадцати милях ниже по склону, среди сосен, растущих на заболоченной поляне вокруг небольшого озера, из которого брала начало река Эбелер. Как всегда, он выбрал место труднопроходимое для кавалерии.

К схватке с Шинсаном он готовился чрезвычайно тщательно. Было свезено топливо для костров. Поперек прохода на тропе его люди возвели несколько баррикад и над каждой из них на склонах сложили тяжелые камни, которые предполагалось скатывать на головы врагов, в случае если очередную позицию придется оставить. Кроме того, на тех же склонах он разместил десятки самых метких лучников, призванных поддерживать тролледингцев, когда те вступят в рукопашную схватку. Браги приказал занести на вершину утеса несколько тысяч стрел и послал разведчиков из Марена Димура отыскать тайные подходы к Майсаку и найти входы в пещеры, чтобы в случае необходимости иметь возможность перебросить небольшие отряды прямо под стены крепости. На подготовку Браги не пожалел затратить полтора дня.

При взгляде с вершины утеса создавалось впечатление, будто войско стоит без движения. Однако Браги знал, что это не так. Солдаты постоянно менялись, чтобы получить возможность отдохнуть.

– Что же, – пробормотал он, – дальше тянуть бессмысленно. – Черный Клык ожидал сигнала к первой атаке. – Вперед!

Двадцать стрел сорвалось с тетивы луков. В неровном и неярком свете стрелять сверху вниз было трудно. Рагнарсон и не ждал многого, хотя на вершине и собрались лучшие лучники.

Но враги все же начали падать – несколько человек после каждого залпа. Черные доспехи шинсанцев оказались уязвимыми.

– О боги! Да они же немы, – прошептал один из лучников. Снизу до них не донеслось ни единого крика. Шинсанские воины бились и умирали в полной тишине. Это наводило ужас даже на их самых неустрашимых врагов.

Противнику надо было что-то решать. Со слов Марена Димура Рагнарсон знал, что со стороны Майсака на утес взобраться невозможно. Шинсанцам оставалось либо отступить в крепость, либо попытаться прорваться через заслоны и захватить вершину с тыла. Топтание на месте означало хоть и медленную, но неотвратимую гибель. Пик был достаточно высок, и стрелы, пущенные снизу, достигали вершины уже на излете.

Командир шинсанцев сделал три вещи: послал отряд на штурм каменных баррикад, вывел остальные силы из зоны обстрела, а также приказал выкатить две огромные колесные баллисты, из которых и открыл ответную стрельбу.

– Внимание! – крикнул Браги, когда дротик размером с рыцарское копье просвистел в каком-то футе над его головой. – Ложитесь, как только заметите, что они готовы к выстрелу. Дротик в полете вы увидеть не успеете. Ты, ты и ты, посыпьте-ка их стрелами.

Под влиянием неожиданного предчувствия он отвел пять человек чуть назад, приказал им следить за небом и громко кричать в случае атаки с воздуха.

– Полковник, они направляют отряд в каньон.

– Уложите кого сможете. Не забывайте о баллистах. А вы, ребята, не опускайте глаз. Самое время им начинать.

И они действительно начали. Существа с кожистыми крыльями закружилась над защитниками утеса, и на их головы полился дождь отравленных дротиков. Самые крупные пытались при помощи крюков на веревках стащить лучников с утеса. Один лучник сорвался в пропасть навстречу смерти. Затем летуны исчезли.

На вершине осталось два крылатых трупа, и Браги приказал сбросить их вниз для устрашения противника. Он знал, что Шинсан станет посылать крылатых чудовищ снова и снова, как только наземным силам потребуется помощь. Рагнарсон не ошибся. Но его люди скоро научились сбивать врага на лету и уничтожали большую часть крылатых. Стрелы били без промаха. Браги и сам пострелял немного, взяв лук убитого солдата. От воздушных налетов он потерял еще двух человек.

Явился посыльный от Черного Клыка. Первая баррикада пала. Боевой дух воинов оставался на высоте, хотя они не могли не восхищаться решительностью и бесстрашием врага. Солдаты знали, что па этот раз они ведут настоящую битву.

Рагнарсон воздвиг семь баррикад, и первые четыре защищали по сто человек. Остальные воины были заняты сооружением восьмого и девятого завалов. Чтобы выиграть битву, шинсанцам надо было захватывать баррикады быстрее, чем Браги возводил следующие.

Первые четыре часа сражения особым драматизмом не отличались. Тролледингцы Хаакена бились грудь в грудь с шинсанцами, в то время как итаскийские лучники поливали врага ливнем стрел. Обе стороны несли тяжелые потери, но общий счет был в пользу Рагнарсона благодаря успешной работе лучников.

Самые большие потери несли тролледингцы, так как им то и дело приходилось вступать в рукопашную, защищая баррикады.

Когда Хаакен сообщил, что пятая стена вот-вот падет. Браги начал отход с утеса. В противном случае он рисковал быть отрезанным. Конечно, жаль оставлять высоту врагу, но Рагнарсон полагал, что исход битвы будет решен до того, как шинсанцы смогут воспользоваться полученным преимуществом. Уходя, он оставил наверху двух Марена Димура следить за Майсаком.

Прежде чем спуститься вниз. Браги изучил западные склоны. Там должна была наступить ночь. Лагерных костров он не увидел, но зато заметил сигнальный огонь, который обязан был зажечь сэр Андвбур в случае приближения врага к его позициям. Допустим, он побьет Шинсан (что пока далеко не факт), но сумеет ли его обескровленное и утомленное войско одолеть баронов?

– Полковник!

Он обернулся.

Наступление шинсанцев обретало новые формы. Интересно, не вызвано ли это его отходом с утеса?

Из ворот Майсака выступила женщина, которую он и Насмешник видели в туманной тьме в Рудерине. Укрытая шинсанской броней, она ехала на черном как ночь жеребце. Всадница и конь двигались, залитые сверхъестественным белым светом. Даже с такого расстояния Рагнарсон был поражен красотой женщины. Подобное совершенство не могло быть простым даром природы.

Рядом с ней на белом скакуне находилось дитя не старше шести лет. На ребенке были золотая кираса и поножи, в руке он держал небольшой меч, а на его головке красовалась маленькая корона. Головной убор был незатейлив – простой железный шлем со спиленным верхом.

– Претендент на престол, – пробормотал Браги.

За женщиной и ребенком из ворот лился поток кавелинцев. Каптал, видимо, нашел для своего претендента немало сторонников.

"Сражение проиграно", – подумал он. Шинсан размягчил его сердце видом невинного ребенка и напугал вооруженной толпой. Претендент Каптала может праздновать победу. Что же, теперь самое время сделать нечто такое, чтобы поражение не превратилось в разгром.

Если выбить всадников из седла, то это произведет должное впечатление на кавелинское войско. Он натянул тетиву до отказа и пустил стрелу. Пока первая стрела находилась в полете, Браги успел выстрелить повторно.

Рагнарсон метил в лошадей, справедливо полагая, что колдунья защитила себя и свою марионетку охранительным заклятием.

Первая стрела нашла сердце белого жеребца, вторая ударила в бок черного. Белый дико заржал и сбросил ребенка.

Черный, подобно воинам Шинсана, не издал ни звука. Он зашатался, его задние ноги подогнулись, и животное опустилось на землю. Просвистели еще две стрелы, первая прошла мимо, а последняя превратилась в дым, коснувшись невидимого щита, укрывающего женщину.

Она издала крик ярости, настолько громкий, что он не мог принадлежать обычному человеку. Колдунья обратила острие сверкающего копья в сторону пика, и ее окутало облако тьмы.

Рагнарсон побежал. Оставшийся позади утес взорвался. Беглец прибавил скорости, слыша треск разваливающихся скал, сопровождаемый воплями ужаса и боли. Утес развалился полностью, обрушившись на проходящую под ним тропу. Рагнарсон осмелился оглянуться, лишь промчавшись вниз по склону пару сотен ярдов. Пик выглядел так, словно какое-то допотопное чудовище откусило его вершину – и все еще продолжало грызть.

– Что, во имя дьявола, произошло? – спросил Хаакен, когда Браги добрался до дна каньона.

– На меня взъярилась ведьма.

– В таком случае она, рассерчав на лицо, отрезала себе нос.

– А?..

– В том месте, куда свалилась гора, было сотни три шинсанцев. Люди Рагнарсона добивали тех, кто сумел пережить катастрофу. Некоторые были готовы броситься через обломки утеса к Майсаку.

– Вот теперь она рассердится по-настоящему. Отзови людей. Мы отходим.

– Но почему? Победа за нами.

– Верно. Но там еще такая огромная толпа кавелинцев… Но главная проблема – в ней.

– Ну как скажешь.

– Теперь бароны, – пробормотал Рагнарсон, усаживаясь без сил на обломок скалы.

Через некоторое время его люди собрали доспехи и оружие шинсанцев в количестве, достаточном, чтобы убедить самых завзятых скептиков.