Дикая связь

Глава 12

Атлас ждет меня на моей кровати, когда я возвращаюсь в свою спальню, чтобы подготовиться к предстоящему дню.

Он уже одет и готов, и, к счастью, выглядит гораздо лучше, чем вчера. Я улыбаюсь ему, направляясь в ванную, а он ловит мою руку в свою, чтобы притянуть меня к себе.

— Ты действительно выглядишь так, как будто спала, — пробормотал он мне в волосы, и я прижалась носом к его груди, чтобы вдохнуть его.

— Это твой милый способ сказать, что в последнее время я выгляжу как куча дерьма? Спасибо. Нет, честно говоря, я чувствую себя лучше. Грифон тоже был хорош для начала, я уже спала рядом с ним раньше, и он спокойный, а не задница, как двое других.

Атлас поднимает на меня бровь и отстраняется, чтобы посмотреть на меня сверху вниз с однобокой ухмылкой. — Ты спала с ним? Когда я это пропустил?

Я краснею, но только потому, что они продолжают говорить, как будто это что-то большее, чем просто сон. — Он помог мне справиться с болью, а потом… после этого больше не выходил из моей комнаты в общежитии. Я просыпалась с ним каждое утро. Мы никогда не говорили об этом или о чем-то еще, он просто продолжал появляться, а я не хотела об этом говорить. Он… он хороший парень. Действительно хороший, но он также играет в адвоката дьявола, поэтому мне трудно идти с ним на контакт.

Атлас кивает и отпускает меня, чтобы я могла собраться и не опоздать на урок. Приятно, когда я могу одеться в симпатичный наряд, не пытаясь нацепить на себя как можно больше запахов своих Связных. Когда я выхожу из шкафа в платье и ботинках, с завитыми волосами и легким макияжем, Атлас ухмыляется мне, резко прижимаясь к груди.

— Ты не можешь так поступить со мной, сладкая. Я не могу провести с тобой весь день, когда ты выглядишь так чертовски сексуально, только для того, чтобы лишиться тебя из-за кого-то другого сегодня вечером.

Он говорит это с ухмылкой, и я знаю, что он просто флиртует, но бабочки взрываются в моем животе при мысли о том, с кем я лягу в постель сегодня вечером. Мне нужно узнать расписание, и побыстрее.

Атлас запирает за мной дверь моей спальни, когда мы уходим, кладет ключ в мою сумку и берет меня за руку, когда мы вместе спускаемся в гараж. Гейб встречает нас там, и когда он поднимает глаза от своего телефона и смотрит на меня, его улыбка немного ослабевает, прежде чем превратиться в ухмылку.

— Наконец-то, платье, в котором я могу наслаждаться, видя тебя, не чувствуя себя дерьмово из-за этого.

Я ухмыляюсь ему и кручусь, юбка распускается, и я чувствую себя в ней горячей как блядь, глаза обоих моих Связных впиваются в меня. Мое эго нуждается в этом сегодня, и когда Гейб открывает для меня дверь машины, он пригибается, чтобы поцеловать меня в щеку, пока я скольжу внутрь.

Атлас ждет достаточно долго, чтобы убедиться, что мы все пристегнуты, а затем выезжает из гаража и катит по подъездной дорожке, двигатель ревет и шумит, поскольку ему наплевать на соседей и на поддержание мира с HOA (прим. пер. — общество совладельцев многоквартирного дома).

Норт, наверное, потом будет с злиться по этому поводу, и я точно знаю, что Атлас на это надеется.

— Когда я смогу увидеть то другое платье? Ты так и не прислала мне фото. Я очень ревнивый Связной, сладкая.

Я закатываю на него глаза. — Никогда, я не фотографировалась, а потом залила все кровью, поэтому мне пришлось выбросить его, как только я вернулась в общежитие.

Гейб морщится, но я знаю, что это не связано с упоминанием о месячных, а связано с тем, что Норт отказался остановить машину ради меня.

Я могла бы разглагольствовать об этом очень, очень долго. У него, наверное, начинаются травматичные воспоминания, когда я описываю все ощущения и визуальные образы той ночи.

Гейб прочищает горло, когда телефон Атласа пикает в подстаканнике. — Норт сделал парочку. Теперь я могу перестать чувствовать себя виноватым за то, что это у меня на телефоне, или мы все еще злимся из-за этой ситуации?

Атлас приподнимает бровь и проверяет фотографию, его глаза высматривают зеленый огонек, и когда я фыркаю на него, он протягивает телефон, чтобы я тоже могла посмотреть.

Я не заметила тогда, что Норт сфотографировал меня.

Возможно, это сделал кто-то из его сотрудников, но это фото сделано в ресторане сразу после нашего приезда, моя голова немного наклонена вниз, и кажется, что я позирую, профессиональная модель или что-то в этом роде, хотя на самом деле я пытаюсь незаметно проверить подол. Я была уверена, что наступила на него и порвала, а в тот момент вечера я все еще старалась беречь его. Я знала, сколько стоит такое платье, и не хотела, чтобы Норт снова обвинил меня в том, что я золотоискательница.

Я выгляжу в нем очень хорошо.

Что-то в нем заставляет меня выглядеть старше, более утонченной, той версией меня, которой я могла бы быть, если бы моя жизнь не пошла под откос, когда я была подростком. Я выгляжу как та версия меня, которая могла бы понравиться советнику.

— Черт. Нам придется удалить их, не так ли? — бормочет Гейб сзади, и я оглядываюсь на него через плечо. Он внимательно наблюдает за мной, и я пытаюсь стереть с лица все эмоции, что на нем были.

— Нет. Все в порядке. Просто я не привыкла так выглядеть. Я не очень-то люблю «ужины в совете». Мне не нравится эта болтовня и политические маневры во время еды, которая чертовски дорога. Думаю, Норту повезло.

Атлас насмехается и переключает передачу, продираясь сквозь поток машин как ни в чем не бывало: — К черту Норта Дрейвена, он претенциозный мудак, и ему нужно полегче с тобой, или мы уезжаем. Я уверен, что мы сможем ускользнуть от него на добрый десяток-другой лет, если будем работать над этим вместе. У Сойера есть несколько хороших идей на этот счет.

Гейб бросает на него взгляд, но я смеюсь над ним, в основном потому, что, конечно, он работает над тем, чтобы вытащить нас отсюда на стороне. Как будто я в этом сомневалась.

Мы припарковались и увидели, что наши друзья уже ждут нас, с кофе в руках, от которого я чувствую себя немного убийцей, пока не вижу поднос с ним в руках Феликса.

Как будто этот человек может мне нравиться еще больше, он просто чертов ангел.

Сейдж улыбается и машет мне через окно, и все, что я вижу, это то, что она держит свободную руку Феликса и светится прямо сейчас.

Я испытываю чертово облегчение от того, что она хоть раз выглядела счастливой, а той грустной и одинокой девушки, с которой я сначала подружилась, нигде не было видно. Я выпрыгиваю, прежде чем Гейб успевает открыть мою дверь, не обращая внимания на его ворчание, и быстро обнимаю ее. Феликс приветствует меня самодовольной ухмылкой, а Сойер закатывает глаза на всех нас, что я в основном воспринимаю как то, что он все еще злится из-за академического отпуска Грея по вине его родителей.

— Значит, совместное использование кровати работает? — пробормотала Сейдж мне на ухо, стараясь, чтобы ее не услышал ни один из крикливых парней, которыми мы окружены, потому что никто из них понятия не имеет о том, как быть сдержанным.

Я киваю и соединяю наши руки вместе, пока мы идем, позволяя парням сомкнуться вокруг нас, как в маленьком защитном пузыре. — Я снова чувствую себя человеком, слава Богу. Не могу поверить, какой маленькой сучкой стали мои узы. Твои такие же? Или это Центральная вещь, из-за которой мне нужно гневаться на Вселенную?

Она смеется над моей драматичностью, принимая поцелуй Феликса в щеку с легким румянцем, когда он отправляется на свои занятия. Он посещает все лекции по подготовке к медицине для одаренных, и я ему не завидую, ни капельки.

Я видела его списки заданий.

К черту это, мои и так плохи.

— Мои не такие… напористые, но они часто жалуются. Сейчас, когда я провожу время с Феликсом, уже меньше. Думаю, они наконец-то поняли, что жизнь с Райли просто не входит в мои планы, и дали мне небольшую передышку.

Уф.

Я не хочу думать об этом засранце прямо сейчас, поэтому меняю тему. — Теперь твои родители собираются запретить тебе посещать футбольные матчи? Я ожидала, что ты будешь под домашним арестом и была готова объединить усилия с Феликсом, чтобы вытащить тебя.

Она хихикает, когда мы приходим в класс, и оглядывает комнату, все еще настороженная, как и все мы теперь, когда мир оказался настолько опасным, насколько это возможно с Сопротивлением. — И снова мой отец немного очарован тобой. Он часто ссорится с Марией из-за тебя, она все еще злится из-за Норта и… всего этого. Он знает, что наши дружеские отношения держат меня в большей безопасности, чем если бы я была одна, поэтому он стал очень настойчивым. Мама пытается остановить его от преследования Райли, так как он также был очень зол из-за этой ситуации. Жизнь становится все более беспорядочной.

Я никогда в жизни не чувствовал чего-то настолько тяжелого, потому что, да, здесь чертовски беспорядочно, и я не вижу, что это скоро изменится.

***

После окончания занятий я отправляюсь в кафе, благодарная за то, что у меня более короткая дневная смена.

Я переодеваюсь в свою униформу в подсобке, а затем с ветерком вхожу в свою роль. Глория комментирует мое отличное настроение, а Китти закатывает на меня глаза, когда я очень любезна со всеми, кто приходит, но я так рада, что наконец-то снова чувствую себя самой собой, что просто позволяю всему этому свалиться на меня.

Гейб и Атлас приходят за час до закрытия, заказывают кофе, а затем вместе работают над заданиями в одной из кабинок. Они действительно смеются и болтают вместе, и это заставляет мои узы гудеть от удовлетворения.

Я буду вибрировать на всю комнату от радости, если когда-нибудь смогу добиться того, чтобы все пятеро из них были в гармонии и терпели меня, я вижу это уже сейчас.

После того, как мы закрываемся и я все вытираю, я переодеваюсь обратно в платье, прощаюсь с Глорией и Китти у задней двери и иду к передней, чтобы найти Атласа и Гейба. У входа стоит Хеллкэт с парковочными талонами, засунутыми в дворники, но я уже знаю, что Атласу на такие вещи наплевать.

Он переговаривается с Гейбом, который, что удивительно, опирается на свой мотоцикл, накинув на плечи кожаную куртку. Он не ездил на нем с тех пор, как Атлас приехал сюда, предпочитая, чтобы мы ездили все вместе, и я разочарованно выдохнула. Должно быть, он снова собирается навестить свою маму или, возможно, делает что-то для Норта, в любом случае, сегодня я его не увижу.

Мои узы ворчат от недовольства, но я снова подавляю их, заставляя подчиниться, потому что с истериками покончено.

Гейб поднимает глаза на звук моих шагов и протягивает мне свой запасной шлем. — Сегодня ты со мной. Я веду тебя на прогулку.

О.

Я беру у него шлем и бросаю на него взгляд, но он лишь ухмыляется, переплетает свои пальцы с моими и смотрит на Атласа очень вызывающим взглядом. Я уже должна была привыкнуть к ним, половину времени вместе они проводят перебрасываясь оскорблениями и уколами, но во время моего срыва они так хорошо сплотились, что я подумала, может, мы уже прошли этот этап.

Очевидно, нет.

— Ты ведешь меня на свидание? Слава Богу, я надела платье.

Он смеется надо мной и пожимает плечами. — Наверное, это можно назвать свиданием, но джинсы были бы более безопасным вариантом. Ничего страшного, у нас все получится. Кроме того, это, вероятно, поможет мне выиграть.

Выиграть?

Я следую за ним к его мотоциклу и снова в ужасе смотрю на свое платье. Ну, вообще-то, это можно сделать. Если я немного приподниму юбку, она будет достаточно длинной, чтобы прикрыть меня, и если я придвинусь поближе к Гейбу, я не должна никому засветить свое нижнее белье.

Атлас качает головой на Гейба и огрызается: — Пусть идет домой со мной и переоденется.

Я смеюсь над ними обоими и хватаю его за руку. — Я могу это сделать, ты можешь просто… ты можешь стоять там и прикрывать меня, когда я сяду? Я не хочу, чтобы все видели мои стринги.

Гейб тихо застонал и заскочил на мотоцикл, нахлобучив шлем на голову, чтобы ему не пришлось иметь дело с моим нахальством, а затем Атлас протянул руку, чтобы помочь мне забраться на сиденье. Это неловко и немного смущает, потому что он даже не пытается отвести взгляд, его глаза горячо смотрят на мою кожу, словно он провоцирует меня.

Я показываю много кожи, пока не устроюсь, мое тело плотно прилегает к Гейбу. Как только я надеваю свой шлем, Гейб заводит двигатель и машет Атласу рукой самым саркастическим образом на свете.

Это похоже на классического, дерзкого Гейба, и хорошо, что он вернулся.

Ветер холодит мои ноги, и я прижимаюсь к Гейбу чуть плотнее. Когда мы останавливаемся на светофоре, он проводит руками по моим икрам, удерживая мотоцикл только ногами, и у меня снова появляются мурашки, потому что его кожа скользит по моей. Я дрожу и почти умоляю его о большем прямо посреди дороги с машинами вокруг нас.

Господи.

Мы выезжаем за пределы моего периметра, и слова Грифона, сказанные сегодня утром, снова проникают в мой мозг. Гейб получил от Норта разрешение показать мне свой дар, так что, куда бы мы ни поехали, он обратится.

Я не уверена, что смогу еще увидеть его волка, я довольно близко рассмотрела его, когда Сопротивление захватило кампус, но идея провести тихую ночь вместе звучит чертовски идеально.

Мы доезжаем до окраины города и попадаем в небольшой лес, деревья выстроились по обе стороны шоссе. В этом направлении меньше машин, и пока мы едем, мы любуемся закатом. Когда Гейб съезжает с шоссе на небольшую боковую дорогу, я не ожидаю многого.

Когда мы подъезжаем к небольшой промышленной зоне, я шокирована тем, сколько здесь машин. Я ожидала чего-то более тихого и уединенного, и когда Гейб останавливается у дальнего края машин и глушит двигатель, я медленно слезаю с мотоцикла.

Я снимаю шлем, а затем наблюдаю, как Гейб одним плавным движением спрыгивает с мотоцикла, снимает свой шлем и берет мой, чтобы убрать их в сумку на спине.

Он смотрит на меня, на слегка помятую, тонкую ткань моего платья и снимает куртку, чтобы завернуть меня в нее. Она слишком велика мне, но теплая и пахнет им, и я зарываюсь в нее, наслаждаясь его сладким смехом при виде меня.

Он медленно берет мою руку, переплетая наши пальцы, и медленно выдыхает. — Наверное, мне следовало спросить раньше… Как сегодня чувствуют себя твои узы? Потому что то, что мы собираемся сделать, безопасно, но если ты не будешь чувствовать себя в форме, мы можем вернуться в следующий раз.

Я хмуро смотрю на него, все еще не понимая, что, черт возьми, здесь происходит, но пожимаю плечами. — Я в порядке. Между прошлой ночью и работой над запугиванием моих уз, у меня все под контролем.

Его глаза опускаются к моей груди, как будто он видит, как я сжала свои узы в маленькую метафорическую коробочку, и вздрагивает. — Мне жаль, что это так ощущается. Я думал, нам всем было плохо, но, по крайней мере, мои узы не убийственные.

Я фыркаю на него, такого утонченного и женственного, но не могу удержаться, чтобы не подколоть. — Как именно у вас все плохо? У тебя все прекрасно, спасибо тебе большое.

Его глаза расплавляются, возвращается тот самый кошачий взгляд, и когда он смотрит на меня, это похоже на мурлыканье. — Ну, прямо сейчас я могу думать только о том, чтобы разорвать это платье в клочья и прижать тебя к этой стене так сильно, чтобы ты едва могла дышать, а потом смотреть, как ты извиваешься на моем члене. Пока ты работала, я хотел перегнуть тебя через прилавок и съесть, чтобы все знали, что ты моя. Я провожу большую часть времени с Атласом, споря с ним, потому что мои узы хотят доказать тебе, что я для тебя лучше, чем он. С остальными все не так плохо, потому что я вырос с ними, но Атлас? Черт, мои узы хотят разорвать ему глотку и смотреть, как он истекает кровью у твоих ног, только чтобы убедиться, что я нравлюсь тебе больше.

Хм.

Что?!

Я запнулась на секунду, слова подвели меня, и вернулись ко мне только после того, как он повел меня в здание. — С каких пор? С каких пор у тебя есть грязные мысли обо мне? Черт, больше никаких таких разговоров, теперь мои узы тоже об этом думают!

Гейб не отвечает мне, а просто одаривает грязной ухмылкой и ведет через удивительно оживленное здание.

Склад явно заброшен, грязные и старые механизмы оставлены повсюду, как мусор, но здесь, должно быть, зажата сотня людей. На земле нарисован огромный импровизированный круг, желтый цвет ярко выделяется на бетоне, и Гейб нежно сжимает мою руку, ведя меня вокруг него. Когда мы доходим до дальнего конца, в него входят два парня, одетые в одни шорты.

Толпа кричит на них, оскорбления и насмешки, и все эти звуки разносятся по замкнутому пространству, пока шум не становится оглушительным.

Я сжимаю пальцы Гейба, чтобы привлечь его внимание, а он проводит свободной рукой по моей руке успокаивающим движением. Однако его глаза остаются прикованы к рингу, и мы смотрим, как парни начинают драться.

Все начинается как на любой из наших тренировок по ТП. Рукопашная схватка, ничего особенного, но достаточно первого левого хука в щеку, чтобы появились первые признаки того, что эти парни не просто обычные ребята.

Они – Одаренные, и оба – перевертыши.

Я немного напрягаюсь, когда они оба рычат, звуки беспорядочные и болезненные, начинаются по-человечески, но заканчиваются диким звуком, который издают волки, охотящиеся на свою добычу, когда они обращаются.

Мех пробивается сквозь их кожу, кости хрустят, когда они меняют форму, их глаза светятся, и внезапно они завершили обращение.

Даже после того, как я видела, как Гейб меняет форму, это все равно невероятно, и когда они нападают друг на друга, рыча и щелкая острыми зубами, мне приходится замедлять дыхание, пытаясь не запустить свои узы. Это так злобно и жестоко, намного хуже, чем все, что я наблюдала раньше, и я почти вздохнула с облегчением, когда сквозь шум в комнате раздался вой сирены, сигнализирующий о том, что бой окончен.

Парни отходят назад, совершенно голые и покрытые ранами и кровью.

Я уже готова тихо выйти за дверь, насмотревшись на все это за одну ночь, но тут Гейб ухмыляется парню на ринге и с вызовом дергает головой.

Я должна была догадаться.

Как ни странно, мои узы не пугаются при мысли о том, что он там. Напротив, они возбуждаются. Я понимаю, что не доверяла парням, сражающимся на ринге, в том, что они будут держаться там, держаться подальше от меня, но мой Связной? Я знаю, что он протрет чертов пол тем, кто окажется достаточно глуп, чтобы оказаться там с ним. У меня нет никаких сомнений: он мой, поэтому он будет чертовски великолепен там.

Я пытаюсь сдержать ухмылку, но уверена, что мне это не удается, потому что парни вокруг нас все нервно переминаются с ноги на ногу, явно понимая, кто я такая. Я уверена, что все в сообществе Одаренных знают, кто я и на что способна.

Я смотрю, как Гейб раздевается, передавая мне свою одежду, пока не остается голым. Я старательно не смотрю вниз, моим узам не нужна помощь в его визуализации, и в тот момент, когда он выходит на ринг, он обращается.

Я сразу поняла, в чем разница в его силе с остальными ребятами, и дело не в том, что он больше их. Он больше, но дело не в этом.

Нет.

Когда пришло Сопротивление, он превратился в серого волка. Великолепного, огромного, злобного волка.

Животное, на которое я сейчас смотрю, — гладкий, черный леопард.