Диаммара

Глава 31. ВОПРОС ДОВЕРИЯ

Эфировидец вернулся в лагерь, когда небо на востоке уже начинало светлеть. Подлетев к своему телу, он с признательностью обнаружил, что Шиа, оказывается, все это время его охраняла. Чайм воссоединился со своей продрогшей оболочкой и с тяжким стоном поднялся на ноги. Шиа тоже встала и заглянула ему в лицо.

— Наконец-то! — проворчала она. — Ориэлла все убивалась, что нельзя оставлять тебя одного, вот я и решила покараулить. Ей нужно выспаться.

— Она спит? — спросил Эфировидец. — Боюсь, мне придется ее разбудить. Есть новости.

— А подождать нельзя? — Шиа рассерженно хлестнула себя хвостом. — Тем более если это плохие новости.

— А кто охраняет лагерь? Хану? Шиа ощерилась.

— Послушай, — прошипела она. — Мы не могли совладать с собой. Так мы устроены — в отличие от людей мы не вольны выбирать время и место для брачных игр. Это не я придумала.

Чайм нахмурился.

— Шиа, чем вы занимались прошлой ночью — ваше личное дело. Я могу только вам позавидовать, — он печально улыбнулся, — и пожелать счастья. Я вовсе не собираюсь вас осуждать.

Шиа тихонько заворчала:

— Я чувствую себя полной дурой. Все было бы хорошо, если бы мы не оказались на Стальном Когте. Когда я думаю, какой опасности мы подвергали не только себя — всех!.. — Она невольно вздрогнула. — Ужасно противно сознавать, что в любой момент ты можешь забыть обо всем на свете и натворить глупостей!

— Может быть, вас просто потянуло в родные края, — попытался утешить ее Эфировидец. — Знаешь, лососи, как бы далеко они ни уплыли, всегда возвращаются на нерест в ту реку, где родились.

— Правда? — с интересом спросила пантера. — До сих пор я знала о них только, что они очень вкусные.

— Ты пытаешься переменить тему, — усмехнулся Чайм. — Когда у тебя появятся детеныши?

— Да какое тебе дело? — возмутилась Шиа. — Я стараюсь вообще об этом не думать. Приблизительно через два с половиной месяца, — добавила она после минутной паузы. — Ты, кажется, хотел разбудить Ориэллу.

— Может, и хотел, но это не мешает мне чувствовать, когда кто-то хочет уйти от разговора. Ты права — это не к спеху. Все равно до темноты мы никуда не поедем. Пойду-ка я лучше отдохну.

Чайм заснул, но услышанное в Диаммаре не давало ему покоя, и во сне он видел войну и кровопролития.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь снова сюда попаду, — с горечью произнес Элизар, глядя сквозь решетки наскоро сколоченного барака на зияющие пасти пещер Диаммары. — Будь проклят тот день, когда я уезжал из Тайбефа! Будь проклята волшебница, которая притащила меня сюда!

Нэрени взяла его за руку.

— Дорогой, не надо винить Ориэллу. Разве она виновата, что на наш дом напали враги? Да если бы не она, у нас и дома-то своего не было бы.

— И, если бы не она, у нас не было бы детей, а теперь смотри, что из этого вышло! — Голос Элизара дрожал от горя. — Почему, Нэрени? Почему после стольких лет ожидания Жнец даровал нам дочь и сам же ее отнял? — Он повернулся к жене, и глаза его гневно сверкнули. — Потому что Жнец вообще не хотел давать нам ребенка! А волшебница заставила тебя пойти против воли богов, и в наказание он отнял у нас Амалию!

Нэрени вскочила на ноги.

— Я не собираюсь сидеть тут и слушать, как ты несешь ахинею! — вскричала она. — И если ты еще раз скажешь такое про нашу дочь, я тебя сама задушу! — Она развернулась и пошла в другой угол барака, не обращая внимания на изумленные взгляды своих товарищей по несчастью. Отойдя как можно дальше от Элизара, Нэрени села там и повернулась лицом к стене, чтобы никто не увидел, что она плачет.

Внезапно она почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча.

— Уйди от меня, Элизар! А, это ты, Джарв? Все равно уходи Я не хочу ни с кем разговаривать.

Не обращая внимания на ее слова, толстяк присел рядом.

— Будь с ним помягче, Нэрени! Он потерял голову от горя. Ты же знаешь, как он боготворил Амалию.

— А я, по-твоему, нет? — взвилась Нэрени.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду, — вздохнул Джарв. — У каждого из нас свое горе.

— Вот именно! Ты тоже потерял бедную Устилу, но я не слышу, чтобы ты рассуждал о богах и возмездии. Неужели в мире мало зла и без этого?

Джарв невесело рассмеялся.

— Не думаю, чтобы жрецы с тобой согласились, да и для нас, простых смертных, боги не всегда означают зло. Нет, правда, меня утешает мысль о том, что Устила обрела покой и счастье, и Жнец позаботится о ней.

— Да, твой бог добр и милостив, а у Элизара он мстителен и жесток!

Джарв покачал головой.

— Дай ему время, Нэрени.

— Боюсь, это теперь зависит не от меня, — печально сказал она. — Что с нами будет, Джарв? Нас скоро уморят работой. И что будет, когда мы закончим строить, — если вообще доживем до этого дня?

— Даже не знаю, что и думать, — со вздохом сказал толстяк. — Но у меня есть подозрение, что эта злодейка, которая нас захватила, желает править отсюда всеми Южными Землями. Диаммара — идеальное место для крепости, и если Небесный Народ уже под ее владычеством, то и остальных в скором времени ждет та же участь.

— В таком случае, — тихо сказала Нэрени, — пусть я лучше умру и буду вместе со свой девочкой.

В этот момент ее подергал за рукав Ланнерт, трехлетний сынишка Черной Птицы;

— Рени… Мама опять плачет…

Нэрени вздохнула и взяла его на руки. Тяжелые цепи на ручках и ножках мальчика приводили ее в ужас; но такими украшениями наделили всех крылатых рабов, чтобы они не могли улететь.

— Хорошо, — сказала Нэрени малышу. — Я сейчас подойду. — Она повернулась к Джарву:

— Знаешь, до того, как я встретила Ориэллу, в любой сложной ситуации у меня опускались руки. А теперь посмотри — я не только несу свое бремя, но и могу помочь кому-то еще. — Она с грустью усмехнулась. — Даже не знаю, благодарить ли мне за это волшебницу, или наоборот… Беспомощной быть гораздо легче.

Черная Птица сидела над неподвижным телом мужа, роняя слезы на его опухшее от побоев лицо. Рядом лежала ее двухмесячная дочь и жалобно плакала, но она даже не смотрела в ее сторону.

— О, Нэрени! — прошептала она. — Мне кажется, он умирает.

Кондор пытался защитить Черную Птицу от издевательств Солнечного Пера, и его жестоко избили надсмотрщики. Уже целый день он лежал без сознания, и дыхание его становилось все тише и тише. Нэрени понимала, что это плохой признак, но вслух своих опасений не высказывала. Между двумя мужчинами существовала давняя вражда — Солнечное Перо считал, что королева должна была достаться ему. Но он хотел, чтобы Кондор знал о падении своей супруги, и поэтому, пока неясно было, выживет принц-консорт или умрет. Черная Птица была в относительной безопасности.

Нэрени рассердилась, увидев, что королева совсем не обращает внимания на дочь. Неужели она не понимает, как ей повезло? Те, кто навсегда потерял дочерей, отдали бы все на свете, чтобы вернуть то, чем Черная Птица, как видно, совсем не дорожит. И все же она сначала обняла королеву, дала ей выплакаться, а уж потом принялась отчитывать.

— Ты должна взглянуть правде в глаза, — твердо сказала Нэрени. — У нас нет ни лекаря, ни лекарств. Остается только молить богов, чтобы Кондор выжил. Но своим детям ты можешь помочь — и ты должна о них заботиться. Ланнерт боится, когда ты начинаешь плакать, и ради него ты должна быть мужественной. И еще ты должна кормить дочь и следить, чтобы она не замерзла. Сейчас ты нужнее ей, а не Кондору. Что бы сказала Эльстер, увидев, как ты обращаешься с ее крестницей?

При упоминании об Эльстер Черная Птица вздрогнула как от удара.

— Как ты можешь! — воскликнула она. — Как ты смеешь напоминать мне об Эльстер, когда мой муж умирает? — И она вновь разрыдалась.

Нэрени с презрением отвернулась.

— Ты королева, — сказала она сурово. — Веди же себя достойно. Успокой сына. Накорми дочь. Стань примером для своих подданных и ни в коем случае не теряй надежды!

Не успела Ориэлла проснуться, как Чайм потащил ее в укромное место для секретного разговора. Как обычно, спросонок волшебница была не в духе.

— Ну, что там у тебя? — недовольно спросила она. — К чему такая таинственность? Почему нельзя поговорить при всех?

Эфировидец увел сердитую путешественницу в сосновую рощу. За ними, петляя между деревьями, летел верный ястреб.

— Я хочу, чтобы никто, кроме тебя, не знал, что я был в Диаммаре, — объяснил Чайм, когда они отошли достаточно далеко.

— А ты там был? Ты же сказал, что полетишь в Аэриллию.

— Не важно. Никто не должен знать, что я могу летать на ветрах и шпионить за Элизеф.

Волшебница забыла о своем раздражении. Присев на камешек у ручья, она с возрастающей тревогой прислушивалась к словам Эфировидца.

— Элизеф в Диаммаре? — удивилась она. — Но это же настоящая крепость… И потом, откуда она вообще про нее знает? Не говоря уж об Аэриллии… — Внезапно у нее мелькнула страшная догадка. — До сих пор мне это в голову не приходило. Чайм, она же никогда не была на юге!

Эфировидец взял ее за руку.

— Ориэлла, прости. Потому-то я и хотел поговорить с тобой наедине. И впредь нам нужно быть осмотрительнее. Кто-то из наших спутников — шпион Элизеф.

— Не верю! — гневно воскликнула Ориэлла. — Как ты смел такое сказать!

Чайм промолчал — он просто ждал, когда она остынет и сможет рассуждать здраво.

Ориэлла закусила губу.

— Извини, — сказала она. — Ты в этом уверен?

— Уверен. Элизеф при мне сказала об этом королеве Казалима.

— Саре? Что там делала эта паршивка? Чайм скривил рот.

— Она снабжает Элизеф солдатами. Я вижу, вы с ней не питаете друг к другу особой любви.

— Я эту маленькую шлюху давно знаю, — поморщилась Ориэлла. — Сначала она искала удачи в Нексисе — они с Анваром были любовниками, если хочешь знать, а потом вышла замуж за Ваннора.

— Что? — Чайм был потрясен и уточнил:

— Королева Казалима, о которой мы только что говорили?

— Честное слово, так оно и было. В ночь Призраков Смерти Ваннор попросил нас с Анваром взять ее с собой и увезти из города. А когда после кораблекрушения мы попали в Тайбеф, она стала наложницей Ксианга и решила, что у него в доме ей будет лучше, чем у какого-то купца.

Эфировидец покачал головой.

— Боги милостивые! — пробормотал он. — Интересно посмотреть, что будет, когда они с Ваннором встретятся снова.

Ориэлла закрыла лицо руками.

— Даже не думай об этом. — Она убрала ладони и посмотрела на Чайма. — Не обращай внимания. Сара — ничто по сравнению с Элизеф. Но ты говорил, что среди нас есть шпион? Чайм, этого же не может быть! — Она вскочила на ноги, словно желая убежать от собственных мыслей. — Мне нужно побыть одной. Я хочу все обдумать. Скажи остальным… Не знаю что, придумаешь сам. Или просто скажи, что я думаю, — этого достаточно.

— Хорошо. — Чайм направился к лагерю, но остановился и, поколебавшись, снова подошел к волшебнице. — Я пришлю Шиа, чтобы она тебя охраняла. По крайней мере пантерам я могу доверять.

Когда он ушел, Ориэлла опять села на камень. Она зачерпнула горсть мелких камешков и принялась по одному бросать их в ручей. По крайней мере пантерам я могу доверять… А она? Значит ли это, что она теперь не должна доверять даже Чайму? Нет, это чепуха. Он бы не стал ей тогда говорить… Но что, если он хочет посеять среди нас подозрительность? Ориэлла некоторое время обдумывала эту мысль, но потом пришла к выводу, что лазутчиком может быть только тот, кто был в Нексисе, когда туда вернулась Элизеф. Или кто-то из Аэриллии. Значит, это Линнет или Гринц. Недаром он так настойчиво просился в поход…

И все же в душе она понимала, что на это надежды мало. Предатель, вероятнее всего, тот, кто был воскрешен Чашей Жизни. Неужели Ваннор? Или Форрал? Боги, только бы не Форрал! И что же мне теперь делать? Пока для волшебницы ясно было одно: проникнуть в Диаммару незаметно для Элизеф нет никакой возможности.

— Что случилось? — с тревогой спросила Шиа, появляясь из-за деревьев. — Чайм мне ничего не стал объяснять — просто попросил тебя охранять. Ты скрываешь свои мысли, но я чувствую, что на сердце у тебя тяжело. В чем дело?

— Шиа, я совсем запуталась. — Ориэлла быстро пересказала ей то, о чем говорил Эфировидец.

Пантера на минуту задумалась, рассеянно вылизывая переднюю лапу.

— Ты упускаешь из виду одну вещь, — сказала она наконец. — Если предатель все время был среди нас, то почему же он до сих пор тебя не убил? Таким образом Элизеф было бы куда проще от тебя избавиться. Так почему же она этого не сделала? Ответ может быть только один: она хочет, чтобы ты к ней пришла. Но почему?

Ориэлла посмотрела на Шиа так, словно впервые увидела.

— Боги милосердные, — медленно проговорила она. — Ты совершенно права — и объясняется все это очень просто. Шиа, какая же я дура, что раньше не догадалась. Элизеф нужны оставшиеся Талисманы, и она хочет, чтобы я сама принесла ей Жезл Земли и Арфу Ветров!

— Это мы еще поглядим! — зарычала Шиа. — Если она попытается тебя убить, сначала ей придется иметь дело со мной!

Ориэлла подошла и погладила пантеру по голове.

— Нет, Шиа. В этой борьбе уже погибло много моих друзей, и я не хочу увеличивать число погибших. Должен быть выход…

— Насколько я понимаю, — сказала Шиа, — Элизеф не должна догадаться, что нам что-то известно. Остается только одно — как можно быстрее лететь в Диаммару, надеясь, что шпион не успеет ей доложить, и мы застанем ее врасплох.

— Настолько быстро туда долететь не удастся, — возразила Ориэлла. — А Элизеф хорошо подготовилась к встрече. Нам нужно, не вызывая подозрений, сначала подобраться поближе, а уж тогда нападать.

— Можно создать щит, — сказал откуда-то Чайм.

— Что? — Ориэлла побледнела как полотно и завертела головой, но рядом никого не было.

Шиа с громовым ревом метнулась куда-то вбок и подпрыгнула вверх. Послышался сдавленный крик — и Ориэлла наконец увидела Чайма: он был прижат к земле. Шиа поставила передние лапы ему на грудь и обнажила клыки. Ястреб с пронзительным криком закружился над ним, явно собираясь выклевать Эфировидцу глаза. Ориэлла успокоила птицу, но была крайне признательна Шиа, что та не давала Чайму подняться. Она холодно посмотрела на него и сказала:

— Надеюсь, ты объяснишь мне, зачем тебе понадобилось за мной шпионить?

— Ориэлла, — прохрипел Эфировидец. — Подумай сама, если бы я за тобой шпионил, разве бы стал себя выдавать? Я бы оставил свое тело в сторонке и прилетел бы на ветре.

Шиа посмотрела на волшебницу — В его словах есть резон, — задумчиво сказала она Ориэлла кивнула:

— Мне тоже так кажется.

— Пожалуйста, убери свою кошку, и я все объясню. Она мне ребра сломает, — взмолился Чайм.

— Хорошо. — Ориэлла приняла решение. — Отпусти его, Шиа. Но смотри, Чайм, если меня не удовлетворит твое объяснение… Я всегда тебе доверяла, и мне не хотелось бы расставаться с этой привычкой.

Эфировидец поднялся с земли и ощупал ребра.

— Не беспокойся, то, что я скажу, тебе, несомненно, понравится. Похоже, я нашел способ пробраться в Диаммару. Только что я испытал его на тебе, и, как ты сама могла убедиться, он весьма эффективен. Если бы я не заговорил, ты бы меня в жизни не обнаружила… — Он улыбнулся. — Поверь мне, это отличный способ.