Джип, ноутбук, будущее

Глава 44

Хоронить Петра Александровича Фрезе, изобретателя первого российского автомобиля, человека, безумно влюбленного в автотранспорт, умершего, как это часто бывало в истории России, неоцененным и забытым, будут по первому разряду. Руслан даже знал, что означает это выражение, но его это знание совершенно не радовало.

Автомобильные мастерские по завещанию переходили к старшему брату Петра Александровича — Александру Александровичу Фрезе, тому самому генералу от инфантерии и члену Государственного совета, о чьем существовании Руслан узнал совсем недавно, потому что между братьями были какие-то оставшиеся неизвестными трения. Дети Петра Фрезе к автомобилестроению никакой тяги не испытывали: старший сын, Александр, где-то в Новороссийске входил в члены правления завода, младший, Петр, хотя формально и был членом акционерного общества «Фрезе и Ко», и в молодости активно интересовался автомобилями, последние годы к увлечению отца охладел, служил в порту и занимался, как он мельком упомянул в разговоре, подводными взрывными работами. Бросать такое интересное дело ради смутных автомобильных перспектив он не собирался. Три дочери давным-давно повыскакивали замуж и становиться бизнес-ледями желанием не горели.

Генерал Фрезе, что бы там ни было между ним и Петром, смертью брата был искренне расстроен. Суровый мужик, лысый, как коленка, с белоснежно бородой и лихими усами вразлет, он был из тех генералов, про которых говорят, что их и в бане видно. Был у него только один недостаток — возраст, за семьдесят, то есть заниматься автомобилями у него желания тоже не было никакого. Он уже сказал Руслану, что мастерские, сразу как только завещание вступит в силу, будут проданы Русско-Балтийскому вагонному заводу. Который недавно начал выпускать автомобили и, возможно, заинтересуется новой конструкцией. А возможно — не заинтересуется. Генерал честно пообещал похлопотать за Руслана, чтобы того взяли на службу на РБВЗ и, в любом случае, выплатили полагающуюся сумму за разработку конструкции. От продажи самих мастерских Руслану, понятное дело, положен только шиш, впрочем он на них и не претендовал — наемный работник, даже не акционер — а вот за каждый проданный «Эклипс», Руслан получит ту же долю, что обещал покойный Фрезе.

Черт, ну как же это? Общаешься с человеком, строишь планы на будущее — и раз! Все к чертям, человек мертв и все его планы пошли по бороде.

Да, именно планы Фрезе. Планы Руслана… большей частью тоже рухнули, конечно…

Давным-давно, еще в прошлом году, они с Юлей обсудили ее желание попробовать поменять историю, и Руслан, всегда старавшийся предусмотреть — или хотя бы попытаться это сделать — любой вариант событий, предложил несколько планов.

План «А», сделать автомобиль новой конструкции и военного назначения, внедрить его в армию, завести там знакомства и уже исходя из них попытаться продвинуть полезные в военном отношении вещи, от противогазов до танков. Итог — похерен его императорским величеством, не понять с какого перепугу решившим, что во Франции есть джипы. Из вечного принципа «Что может быть хорошего из Галилеи… тьфу, из России?», так, что ли? Нет, хозяин земли русской заслужил то, что получил в итоге. С дочками и сыном все же перебор, но царь-батюшка Ипатьевский подвал заслужил всей своей жизнью.

План «Б», предложить идеи военных изобретений тем людям, которые смогут их довести до ума. Итог — похерен теми самыми людьми, потому что каждый из них считает, что он знает лучше, чем какой-то там американский приблуда, что нужно делать или же норовит, как в той неожиданно вспомнившейся сказке, которую рассказывал Ане татарин-рабочий, повернуть тарелку с кашей маслом к себе. Менделеев, вместо вменяемого танка, планирует строить сухопутный линкор. Пороховщиков собирается присосаться к военному бюджету под разработку «бронеходов». Андроновы, старший и младший, единственные, кто, кроме Чуковского и Фрезе, знают о будущем, вместо того, чтобы попытаться остановить будущую войну, собираются снять с нее свои сливки. Кому война, как говорится, а кому мать родна…

План «В», в принципе, похожий на план «Б», только вместо личного общения предполагающий рассылку писем с идеями изобретений. Отправлено только одно письмо, полковнику Федерову, с концепцией автомата Калашникова. Сырой, конечно, но все же не левому человеку присланной, знаменитому оружейнику, который должен догадаться, что там куда вставляется, чем толкается и из какой стали вытачивается и штампуется. Итог — похерено военным министерством, которое решило экономить патроны.

Что остается? Ампула с кокаином? Ну, Руслан, ты же не Шерлок Холмс, поэтому тебе остается план «Д», придуманный на всякий случай, ведь казалось, что до него дело не дойдет. План «Д», оговоренный с Юлей и одобренный ею. План «Д», рискованный, если пойти по варианту 1 и менее рискованный — если все же по второму. Но во втором варианте в истории ничего не изменится. Сможет он, Руслан, дожить остаток жизни, зная, что он мог хотя бы попытаться спасти миллионы людей?

Вопрос. Своя рубашка, как известно, ближе к телу…

Короткий стук в дверь кабинета. Кабинета, который будет руслановым еще буквально считанные дни.

— Войдите.

Легок на помине. Один из тех, что рванул миску с кашей на себя так, что масло чуть ли не выплескивается наружу.

Андронов-младший.

— Добрый день, Руслан Аркадьевич… хотя какой он, при нынешних обстоятельствах, добрый? Я постараюсь быть кратким — данные по семнадцатому году вы успели подготовить?

Не надо, господин Андронов, прикидываться сочувствующим, не надо. Плохо получается. Слишком из-под маски фальшивой скорби виднеется довольство. Похоже, Андроновы решили, что деваться ему теперь абсолютно некуда и прибежит Лазаревич к ним, никуда не денется. Ну-ка, если догадка верна, то…

— Вот, — Руслан достал из ящика стола папку с бумагами, — Пятнадцать тысяч мы договаривались, верно?

Андронов-младший замялся:

— Понимаете, Руслан Аркадьевич… Тут так уж вышло… Деньги вложены в дело, быстро извлечь необходимую сумму не получилось…

Он достал из портфеля увесистый сверток:

— Здесь только десять тысяч, но, как вы и хотели, золотыми червонцами. Может быть, подождете оставшиеся?

— Подожду, — безразлично махнул рукой Руслан.

Ну вот, мысленно усмехнулся он, глядя на закрывшуюся за Андроновым дверь, что и требовалось доказать. Они уже считают, что он никуда не денется, поэтому можно и сократить выплаты.

Ну и, спрашивается, стоит ли рисковать собой и семьей, чтобы спасти от приближающихся войн и революцией вот таких вот андроновых?

Вариант два?

В задумчивости Руслан вышел на двор мастерских, посмотрел на работу, которая по инерции еще продолжалась, но уже далеко не так энергично, как при живом Фрезе.

— Прошу прощения…

Какой-то незнакомый поручик. Хотя нет… смутно все же знакомый.

— Руслан Аркадьевич, верно?

— Да, вы не ошиблись. Но вот ваше имя…

— Поручик Гурдов. Мы с вами встречались здесь, у Петра Александровича.

Точно. Поручик Гурдов. Электротехник, офицер, поэт и музыкант. С ним Фрезе пробовал разработать электромобиль. Хотя Руслан говорил Петру Александровичу о том, что это дохлый номер. Ох, как его тогда отбрил Фрезе…

— Чем обязан?

— Пришел отдать последнюю память Петру Александровичу. Мы с ним, как вы знаете, работали над одним проектом…

— Да, я помню.

Поручик коротко козырнул и отошел, видимо, решив, что Руслан еще не отошел от смерти компаньона и по любым вопросам лучше найти человека повменяемее.

Лазаревич действительно замер и даже несколько выпал из реальности, но вовсе не потому, что погрузился в скорбь. Его молнией поразила одна мысль.

Электромобиль — вещь бесперспективная ближайшие сто лет, до самого начала двадцать первого века. Да и тогда они, скорее, будут дорогими игрушками, чем реальным видом транспорта. Никаких Гурдовых история как российского так и мирового автомобиле — и электромобиле — строения не знает. Поэтому поручику заниматься ими и смысла нет.

Или… ЕСТЬ?

Отец Руслана любил фантастику. Такую, советскую, тихую, мирную, всякие фэнтези, боевики, постапокалипсис, заполнившие полки книжных магазинов в девяностые, он не любил. Впрочем, глубокосмысленную советскую, вроде братьев Стругацких или Ольги Ларионовой, отец тоже недолюбливал, предпочитая, скорее, фантастику техническую, вроде той, которую потом обзовут «фантастикой ближнего прицела». Хотя что там ближнего в «Четверти гения», например, Руслан не знал. Так вот: в сборниках и альманахах советской фантастики, собранной отцом, Руслану попадались рассказы со схожей фабулой — некое изобретение, могущее повернуть всю человеческую историю, двигатель для межзвездного корабля, телепортатор или что-то подобное, оказывается изобретено еще в начале-середине двадцатого века. Но осталось никому не известным, потому что его автор погиб в застенках охранки или в нацистском концлагере, был убит в окопах Первой мировой или Великой отечественной, умер от тифа в Гражданскую или от голода в Блокаду.

Нет, Руслан не считал себя героем вот такого фантастического рассказа, но…Кто знает, может быть, вот этот поручик Гурдов смог бы изобрести электромобиль? Нормальный, вменяемый, дешевый и общедоступный? Сейчас, пока по миру еще не расползлись автомобили бензиновые и дизельные и их еще можно безболезненно заменить на электрическую тягу? Смог бы, но… Поручик погибнет в боях с немцами или с большевиками, будет расстрелян как «предатель, переметнувшийся к красным» или умрет в холерном бараке — и электромобиль так и не будет создан. А если даже у поручика ничего бы не получилось — кто знает, может, под Ипром или Верденом, на Марне или Сомме, при Брусиловском прорыве или битве в Арденнах, от немецких газов или французских снарядов, английских пуль или русских штыков, так или иначе погибнут изобретатели межзвездных двигателей или электромобилей, лекарства от рака или средства от старости…

Говорят, что война двигает прогресс. Так говорят, потому что никто не видит, насколько она прогресс отбрасывает.

Нет. Вариант один.

А что до любителей видеть масло только со своей стороны…

Как там было в той сказке? Пока богатые крутили миску, бедняк взял ложку и перемешал кашу.

Ну что ж, видимо, нужно кашу перемешать.

Вы, господа, обратился Руслан сразу ко всем тем, чьими усилиями мир катился к Первой мировой войне, думаете, что это вы определяете будущее, не давая мне и малейшей возможности на него повлиять?

Я, господа, служил в ПВО. И как говорил командир части: «Меня не взяли в летчики. И я решил, что если я не буду летать, то никто не будет летать».

Никто не будет, господа.