Глава 22 Победа Логики

Иравотум — тайный мир, о котором знают только джинн. Находится он глубоко под землей, там, где когда-то стоял великий Вавилон, а теперь расположена страна Ирак. Иравотум — место страшноватое и неуютное, и Джон с Филиппой, которым довелось там побывать, могут это подтвердить. Им обоим часто вспоминается Вавилонское подземелье. Ох и насмотрелись они там жути! Никогда не забудут!

Когда людей обуревают дурные или просто непродуманные желания, они могут сбыться точно так же, как желания достойные и хорошие. Иравотум — то самое место, куда сбредаются все плоды нелепых и злобных желаний. Сбредаются в надежде на то, что тут их приведут хоть в какой-то порядок. Но надежды эти, как правило, тщетны. Кроме того, совсем старые или, наоборот совсем юные джинн не всегда могут управлять своими мыслями и мечтами, поэтому, сбывшись, эти безотчетные мысли-монстры тоже спешат в Иравотум.

В Иравотуме расположено духовное пристанище Синей джинн Вавилона, самой могучей, самой великой джинн. Она, в соответствии с древним законом, всегда женщина, а родом может быть из любого джинн-клана, как доброго, так и злого, — все равно, став Синей джинн, она встает над добром и злом и судит всех джинн по справедливости. Часть года Синяя джинн Вавилона обязательно проводит в Иравотуме — для восстановления своего могущества. Для этой цели здесь растет Древо Логики — близкая родня двух других, более известных деревьев: Древа Знания о Добре и Зле и Древа Жизни.

Все в Иравотуме связано с Древом Логики, все ему подчинено. Воздух полон сладкого аромата его цветов, а цветет и плодоносит оно круглый год. Даже здешняя вода напоена соками этого необычного дерева. О том, почему именно Древо Логики так сильно влияет на ум и сердце любого джинн, известно совсем немного. Но ясно одно: требуется всего тридцать дней, чтобы женщина-джинн превратилась в живое воплощение логики, совершенно безразличное к таким мелочам, как добро и зло.

Как сказал когда-то один знаменитый философ, логика — это вещь в себе, и все рядом с ней кажется бессмысленным. Именно на логике и основаны все законы джинн-мира. Но в реальной жизни на логику опирается далеко не всё. Право совершить ошибку так же ценно, как и право ее не совершить. Это то, что делает жизнь интересной. Поэтому среди джинн всегда считалось, что должность Синей джинн Вавилона накладывает на ту, которая согласилась ею стать, серьезные ограничения. Поселившись в Иравотуме, и добрые и злые джинн теряли свою свободу — свободу быть благородной, доброй дамой из клана Марид или неукротимой, злобной мегерой из клана Ифрит. В сущности, Синяя джинн Вавилона должна была полностью отказаться от самой себя и от собственной жизни.

По прибытии в Иравотум миссис Гонт первым делом отправилась в сад, чтобы хорошенько рассмотреть Древо Логики. Она знала, что эта первая встреча очень значима: в ту же минуту начнется ее превращение из счастливой женщины, матери двух славных благополучных детей, в существо, безразличное ко всему, кроме вершения джинн-правосудия.

С виду дерево оказалось странным, ничего подобного в этом мире миссис Гонт никогда прежде не видела. Во-первых, оно было очень старым — намного старше, чем самая древняя гигантская секвойя. Кора у Древа Логики была серовато-синей и твердой, как коралл, а листья, хоть и зеленые, тоже отливали синевой и имели острые, точно бритва, края. Во-вторых, громадные корни дерева были отчасти видны, поскольку торчали над землей, причем один из корней был похож на морду жестокого льва, а другой — на лицо самой прекрасной женщины в мире. Чем дольше смотрела Лейла Гонт на эти причудливые корни, тем больше убеждалась в том, что это изображение самой богини Иштар, первой Синей джинн Вавилона, которой когда-то поклонялись как королеве Небес и чьими символами были лев и синий цвет.

После знакомства с Древом Логики Лейла занялась делами. Во-первых, она уволила мисс Угрюмпыль и отослала ее на родину — в городок Гринвилл, что в штате Северная Каролина. Перед отъездом многолетней компаньонки своей предшественницы миссис Гонт выполнила три ее желания, что было вполне справедливо после сорока пяти лет верной службы. Айша, мать Лейлы и предыдущая Синяя джинн, просто-напросто позабыла это сделать. Самой Лейле эта женщина была не нужна. Она привезла с собой простого, полуграмотного мальчика по имени Галиби и планировала, что этот малыш из французской Гвианы и станет ее компаньоном — компаньоном новой Синей джинн Вавилона, — когда сама она обретет достаточную силу, чтобы снять с него злое заклятие-диминуэндо, наложенное Иблисом: Галиби съел шоколадного муравья и превратился в безжизненную куклу, которая могла только глазами ворочать. Лейла привезла его в картонной коробке, рассчитывая превратить обратно в живого мальчика, обучить и когда-нибудь, после нескольких лет службы и дружбы, вернуть назад, в реальный мир. По крайней мере, таков был ее план.

Лейла пыталась не думать о тех, кого оставила в Нью-Йорке. Она старательно готовилась к моменту, когда тридцать дней истекут и она превратится в Синюю джинн Вавилона. Она решила перестроить дворец. Он по-прежнему назывался «висячим», потому что в прежние времена он и в самом деле висел буквально на краю пропасти — таким построил его царь Навуходоносор для Иштар. Но ее мать в свое время его уже переделала. Поскольку Айша не очень-то любила высоту, она воспользовалась своей джинн-силой и заменила висячий дворец точной копией Осборн-хауса, резиденции английской королевы Виктории. Однако Осборн-хаус был не по вкусу Лейле Гонт. Он слишком походил на саму старушку королеву, с дурацкими кисточками на занавесках, мрачными картинами по стенам и безвкусной мебелью. Лейла решила заменить Осборн-хаус чем-нибудь еще. Разумеется, ему можно было вернуть прежний облик, превратить во дворец Иштар, да и в любой другой дворец, который стоял на этом месте при предыдущих правительницах. Но — у каждого свой вкус. В сущности, все джинн представляют собственное идеальное жилище по-своему, поэтому даже нутро лампы каждый джинн обустраивает на свой лад. А обустроить лампу ничуть не проще, чем выстроить дворец или замок, — ведь интерьер так называемых волшебных ламп на самом деле куда просторнее, чем видится нам при взгляде на лампу. «Дом-мечта» Нимрода напоминал известный павильон на английском курорте, в Брайтоне; «дом-мечта» господина Ракшаса был точным слепком знаменитой старой библиотеки, расположенной на площади Сент-Джеймс в Лондоне. Но «дом-мечта» Лейлы Гонт будет другим! Совсем другим!

Ей всегда нравился дом, созданный известным мэтром архитектуры Фрэнком Ллойдом Райтом в 1939 году. Эта вилла, сама похожая на водопад, была построена в виде подвесных консолей над горным водопадом. С тех пор как Лейла, еще ребенком, увидела изображение этого дома, она захотела там жить. И вот сейчас у нее появился шанс осуществить свою детскую мечту. Пусть это будет небольшой компенсацией за все, чем ей пришлось поступиться.

К счастью, у Айши была очень хорошая библиотека, и в ней нашлось несколько книг о самом известном американском архитекторе и множество фотографий его знаменитого дома. Прежде чем разрушить Осборн-хаус, Лейла тщательно изучила эти фотографии и потом сосредоточила всю свою джинн-силу для воссоздания точно такого же дома. Она потратила на это столько часов и столько сил, что работу над внутренним убранством дома пришлось отложить на несколько дней. Но вот прошло две, а потом и три недели, и Лейла уже чувствовала себя в Иравотуме как дома. Так действуют здешние воздух и вода на любого джинн… Без этого ужасного воздействия Лейла вряд ли могла бы почувствовать себя как дома без мужа и детей, не говоря уже о миссис Трамп, кошечке Монти и шикарных нью-йоркских друзьях.


— Мне у вас нравится, — послышался девичий голосок. — Дом будто вырастает из горы, он сам как часть природы. Мне это нравится. Может, я его даже оставлю таким, как есть. Кто знает? Возможно, оставлю…

Лейла в этот момент читала в своей новой, великолепно обставленной гостиной. Она отложила газету, раскрытую на фотографии Джонатана Таро, и уставилась на Фаустину немигающим кошачьим взглядом.

— Что, скажи на милость, ты тут делаешь? — наконец спросила она.

— Разве вежливо так здороваться? Вы же не видели меня больше двенадцати лет! — возмутилась Фаустина.

— Да, я как-то позабыла, что ты исчезла, — согласилась Лейла.

— Обо мне почти все позабыли, — сказала Фаустина. — Кроме вашего брата Нимрода и ваших детей. Они-то меня и спасли.

— Спасли? — Лейла вяло удивилась. — Ты хочешь сказать, что ты настоящая? Ты не один из здешних фантомов, получившихся из невнятных или дурацких желаний? Они заполонили весь Иравотум.

— Нет. Я самая настоящая. — Фаустина протянула Лейле руку. — Хотите удостовериться?

Лейла взяла ее за руку, и Фаустина вздрогнула. Рука Лейлы была так тверда и холодна, что девочка не на шутку испугалась. Вдруг и сердце Лейлы уже необратимо остыло?

— Вижу, настоящая, — кивнула Лейла. — И как это случилось? Как ты сумела найти свое тело?

— Это все они. Они мне так помогли! — воскликнула Фаустина.

— Очень мило с их стороны.

— Разве вы не хотите расспросить о них? Узнать про свою семью?

— Как они поживают? — холодно, без всякого интереса спросила Лейла.

— Прекрасно. Они шлют вам огромный привет. Они вас очень любят и надеются скоро с вами встретиться.

Лейла промолчала.

— Как я уже сказала, мое тело нашли Нимрод с Филиппой, — продолжала Фаустина. — В монастырских катакомбах, где-то в Италии. А Джон и господин Ракшас тем временем вызволили мой дух с острова Баннерманна. Они все такие чудесные! Особенно Джон. Он очень храбрый. И очень красивый. Вы наверняка гордитесь такими детьми и таким братом.

— Похоже, Фаустина, им пришлось изрядно повозиться, чтобы исправить ту глупость, которую ты когда-то сотворила, — сказала Лейла. — Как тебе только в голову пришло? Додумалась! Вселилась в премьер-министра!

— В юности все мы делаем ошибки, верно? — попыталась оправдаться Фаустина.

— Ты такая же ершистая и неуправляемая, как твой брат.

— Нет, мы совсем разные, — робко возразила девочка.

— Что ж, надеюсь, этот урок пойдет тебе впрок. Тебе просто повезло, что кто-то взял на себя труд тебя разыскать. Зачем им это понадобилось?

— Они надеются заменить вас мной, — ответила Фаустина. — Хотят, чтобы я стала Синей джинн Вавилона.

— А с чего это вы все решили, что я нуждаюсь в замене? — холодно произнесла Лейла. — Мне здесь нравится. — Она огляделась, уловила шум водопада и одобрительно кивнула. — Здесь ведь хорошо, верно?

— Возможно, вы кое-что забыли, — сказала Фаустина. — Именно мне было предназначено стать Синей джинн. Мне, а не вам.

— Это было до того, как ты исчезла, Фаустина, — сказала Лейла. — До того, как тебя признали умершей.

— Но я не умерла, миссис Гонт!

— Называй меня Лейла. Просто Лейла… Вопрос о том, что и кому было предназначено, оставим в стороне. Что мы имеем на сегодняшний день?

— Лейла, думаю, решать вам…

— Я полагаю, ты опоздала, — холодно сказала Лейла. — Все зашло слишком далеко. Я уже превратилась в Синюю джинн. На твоем месте я убралась бы отсюда подобру-поздорову, поблагодарила судьбу за то, что так легко отделалась, и продолжила жить своей жизнью.

— Я не согласна.

Лейла безучастно пожала плечами: подумаешь, не согласна она… Кого это интересует?

— Давайте разберемся с этим логически, — предложила Фаустина.

— Отлично, давай.

— Вы обещали Айше занять этот пост после ее смерти, так?

— Да, обещала. Даже поклялась. Это было, когда мы говорили с ней в последний раз.

— Но я тоже принесла такую клятву, еще до вас. И меня благословила сама Айша. Сама я этого не помню, я была слишком мала. Но моя мама всегда говорила, что я «принесла присягу».

— Кстати, как твоя мать?

— Она очень тревожится. За моего брата Дыббакса.

— Что ж, не без оснований. О нем всегда придется волноваться. От этого мальчика одни неприятности. Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.

— В каком смысле?

— Он пойдет по отцовской дорожке. — Лейла криво усмехнулась. — Помяни мое слово. Сначала он израсходует всю свою джинн-силу, а затем… — Она щелкнула пальцами, точно фокусник. — Пшик. И все. Огонь, который горит в нем, просто погаснет. Ты когда-нибудь видела джинн, потерявшего джинн-силу?

— Нет.

— Картина печальная. Вроде старого беззубого льва. Короче, жалкое зрелище.

Фаустина уселась напротив Лейлы.

— Мы отклонились от темы нашего разговора. А говорили мы о том, что Синяя джинн, ваша собственная мать, выбрала в преемницы именно меня. Кстати, вы на той церемонии присутствовали. Там звучали слова. Важные слова. Я принимала присягу. Я. Не вы. Полагаю, вы это помните?

— С памятью у меня все в порядке.

— Сколько времени вы уже провели в Ираво-туме?

— Двадцать шесть дней.

— В таком случае вы не та, за кого себя выдаете. Вы пока не Синяя джинн. До полного превращения осталось пять дней. Тут вы со мной согласны?

— Мыслишь ты логично, дитя, в этом тебе не откажешь.

— У вас тут имеется экземпляр Багдадских законов?

— Конечно. За кого ты меня принимаешь? Я не дилетант, в законах разбираюсь. Как и подобает Синей джинн.

— Пока вы не Синяя джинн, а лишь претендент на эту должность.

— Ты хочешь потягаться со мной в знании законов?

— У меня было много лет на то, чтобы изучить Багдадские законы, — терпеливо сказала Фаустина. — Целых двенадцать лет. Полагаю, я вправе утверждать, что знаю их наизусть. С начала до конца. И с конца до начала. Кстати, некоторые законы действительно есть смысл читать задом наперед. Если вы не против, я процитирую Уложение четыреста пятьдесят девять, раздел восемнадцать, статью четырнадцать, параграф двенадцать, шестую строку: «Торжественная присяга, принятая в присутствии двух свидетелей-джинн и скрепленная печатью, всегда имеет приоритет в сравнении с торжественной присягой, принятой при одном свидетеле-джинн». Я цитирую дословно, но, если не верите, проверяйте.

— Я тебе верю, — сказала Лейла. — Вопрос в том, кто твои два свидетеля-джинн.

— Моя мама. И вы.

— То есть я должна свидетельствовать против себя самой?

— Но вы же не отрицаете, что присутствовали на церемонии? — спросила Фаустина.

— А если бы отрицала?

— Но ведь в отрицании правды нет никакой логики! Скажите прямо, вы присутствовали на церемонии, когда я принесла присягу и Айша назвала меня своей преемницей? Это так?

— Твоя логика безупречна. Признаю поражение. У тебя больше оснований претендовать на эту должность, чем у меня. Хотя я невольно задаюсь вопросом: зачем тебе это понадобилось? Почему ты так хочешь стать Синей джинн? По-моему, в твоем возрасте можно распорядиться своей жизнью поинтереснее. Например, жить. Просто жить.

Фаустина пропустила этот совет мимо ушей. Она давно приняла главное решение своей жизни, а почему — это ее личное дело.

— Что вы теперь будете делать? — спросила она у миссис Гонт.

— Закручу смерч. И полечу домой.

— Я думаю, вам лучше покинуть Иравотум как можно скорее, — сказала Фаустина. — По очевидным причинам.

— Да, верно. — Миссис Гонт встала. — Тут в одном из шкафов есть коробка. В ней мальчик, жертва заклятия-диминуэндо, наложенного Иблисом. Могу я попросить тебя вернуть его к нормальной жизни, когда у тебя будет достаточно сил? Я собиралась сделать его моим компаньоном.

— Разумеется. Никаких проблем. — Фаустина кивнула. — Ваша дочь говорила, что, выбравшись из Иравотума, вы должны выпить как можно больше воды, чтобы избавиться от разрушительного воздействия Древа Логики.

— Спасибо, — сказала миссис Гонт. — Попробую.

Они с Фаустиной пожали друг другу руки.

— Удачи тебе! — И миссис Гонт покинула дом, который построила совсем недавно, собираясь провести в нем много-много лет.


В маленьком кафе в самом центре Багдада Лейла купила кучу салфеток и большую бутылку минеральной воды. Она выпила всю воду до последней капли, и ее тут же вывернуло наизнанку какой-то ядовитой маслянистой слизью. Но выпитая вода оказала на нее совершенно удивительное, благотворное действие. Ее нутро освобождалось от Логоса — и с каждым спазмом она все больше и больше походила на прежнюю Лейлу. Она наконец узнала себя! И тут же затосковала по мужу, по детям, по родному дому. Отчаянно затосковала. Дождавшись темноты, она отправилась на автомобильную стоянку на пустыре и приступила к созданию мощного смерча. Пару минут спустя она уже летела по вечернему небу назад, в Нью-Йорк.

Путь ее лежал на восток. Она пролетела над Великой Китайской стеной, мимо Пекина, над Японией. И вот уже под ней простирается Тихий океан. Лейла почти все время плакала — от счастья. Скоро она будет дома! С детьми! Какая мать не мечтает воссоединиться с семьей? Ее сердце полнилось надеждой и ожиданием этой встречи. И она совсем не предвидела, что ее планам может что-то помешать. А помешало им одно из трех желаний, которые ее собственная дочь даровала скромному нью-йоркскому полицейскому.

«Вот мое главное желание, — сказал этот полицейский Филиппе, — я хочу, чтобы никто в Нью-Йорке больше не ел паштет из гусиной печенки. Да, это — мое главное желание. Чтобы никто больше не ел фуа-гра».

Именно этого пожелал полицейский; и именно это желание выполнила Филиппа. Она совершенно не представляла, что такое безобидное желание может иметь столь серьезные последствия. Катастрофические последствия. Мы уже не раз упоминали о том, что выполнение пусть даже очень хороших желаний очень достойных людей может дать совершенно непредсказуемые результаты. Как частенько говаривал господин Ракшас: «Загадывать желания — что костер разводить: кто-нибудь непременно закашляется от дыма».

Поскольку по велению Филиппы весь имевшийся в Нью-Йорке запас гусиной печенки мгновенно иссяк, американский импортер этого продукта срочно запросил еще тонну паштета — прямиком из Франции.

Поскольку французский поставщик получил такой выгодный заказ, он радостно отправил в Нью-Йорк партию фуа-гра, изначально предназначавшуюся для более бедных и удаленных мест вроде французской Гвианы.

Поскольку доктор Пьер Шартрез из французской Гвианы так и не дождался коробочки с паштетом из гусиной печёнки, которую заказал на день рождения, он взял ружье и убил голубя — для французов это почти такой же популярный деликатес, как фуа-гра.

Поскольку голубь погиб, он не успел склевать ягоды, которые приметил на ближней ветке раскидистого дерева.

Поскольку ягоды остались несъеденными, они упали на землю, и их съела голодная мышка, которая иначе померла бы с голоду.

Поскольку мышка выжила, она через какое-то время снова проголодалась и перегрызла провод во французской ракете-носителе, которая должна была вывести на космическую орбиту новый спутник.

Поскольку провод в ракете-носителе оказался перегрызен, в системе навигации случилось короткое замыкание.

Поскольку французская ракета-носитель начала сбоить, она осуществила преждевременный запуск спутника, а сама приземлилась на Гавайях — врезалась прямиком в кратер вулкана Килауэа, самого активного вулкана в мире. Внутри ракеты оставалось неиспользованное переохлажденное топливо, и оно вылилось в кратер, мгновенно охладив бурлившую в нем магму. Она затвердела, покрылась коркой, но это отнюдь не значило, что вулкан потух. Наоборот, в его замкнутом жерле начались бурные процессы, подобные тем, которые происходят в плотно закрытой кастрюле-скороварке. Давление росло и росло, недра Земли распирало от магмы — и все это закончилось очень и очень печально для Лейлы Гонт, чей маршрут пролегал на высоте трех с небольшим километров как раз над вулканом Килауэа. Причем летела она там именно в тот момент, когда вулкан начал изрыгать лаву и раскаленные газы на тысячи метров вверх, в атмосферу. Килауэа проснулся.

И это можно было сравнить только со знаменитым извержением вулкана Кракатау в 1883 году.

Ой-й-й.

Загрузка...