Джедай почти не виден

Глава первая

Не слишком много для одного дня? Рик осторожно выглянул из-за угла. Плазменный разряд заставил его убраться обратно. Еще пару месяцев назад на этом все бы и кончилось: нащупавшие противника налетчики просто залили бы его укрытие плазмой. Пару месяцев назад, но не сейчас. Сейчас на Корусканте слишком плохо с энергией. Нападавшие экономят заряд. При этом прекрасно понимают, что он делает тоже самое, оттого предпочитают приближаться к нему короткими перебежками, чтобы в конце концов пустить в ход ножи.

С утра это уже третья банда. От двух предыдущих он сумел отбиться. Первой пожаловала крайне разномастная свора представителей нескольких рас: гунгана, камеррийца и ботана, плюс еще двух неизвестных Рику негуманоидов. Компания по нынешним смутным временам более чем странная.

Теперь всякий норовит держаться исключительно своих. Некогда самый космополитичный город галактики — ее столичная планета Корускант развалилась на автономные национальные кварталы, которые не воюют друг с другом только из-за проблем с оружием. Но того, кого угораздит появиться в кварталах чужой расы, могут просто сожрать.

Так что эти — явные неудачники, которые убрались после пары результативных выстрелов, потеряв половину своих. Часа не прошло, как появились новые. Закутанные в широкие хламиды гуманоиды были осторожны и на рожон не полезли. Скорее всего, это была разведка. Теперь им занялась крупная банда. Серьезно и основательно занялась.

И торопиться атакующим некуда. Вроде бы в городе было какое-то правительство. Вот только правительственных сил правопорядка в их секторе не появлялось с самых первых дней победы сопротивления.

Собственно, этим Рику промышленная зона и приглянулась. В первые месяцы после гибели старого императора на верхних ярусах города-планеты царил относительный порядок, а местами даже эйфория от нежданных перемен. Чуть ли не толпами шатались «уроженцы несчастного Альдераана», требующие внимания, сочувствия и денежной компенсации за потерю родины. А бывший имперский штурмовик запросто мог схлопотать плазменный разряд в спину. Вот капрала Рика в трущобы и потянуло.

За прошедшие полгода многое изменилось. По мере того, как все новые миры заявляли о независимости, и рвались хозяйственные связи, на Корусканте возникали перебои с продуктами и энергией. И жизнь на верхних ярусах замирала вместе со скоростными турболифтами. А здесь внизу все чаще услышишь: свобода — свободой, а при императоре-то такого бардака не было.

Хотя трепаться о службе в штурмовой бригаде личного звездного разрушителя самого Темного Лорда Рик остерегался. Да его никто и не спрашивал особо. Умеет парень плазмомет в руках держать, ну и славно. Бери ствол и охраняй лавку господина Тобагги. Не флагманский крейсер, но жить можно. Во всяком случае, до сегодняшнего дня.

Вчерашняя удача торговца, похоже, будет стоить жизни его охраннику. Крупная, слыханное ли дело — полтонны! партия консервов должна была пролежать на этом складе всего несколько часов. Уже этой ночью ее мелкими партиями развезли бы по торговым точкам сектора. Где Тобагга раздобыл эдакое богатство, Рик не интересовался. Просто с удивлением покрутил в руке маленькую плоскую банку со странной надписью «шпротеришские». Вот только о товаре стало известно слишком многим.

Похоже, нападающим надоело ждать. Три группы слаженно ринулись ко входу в вожделенный подвал. Рик вскинул свой плазмомет, и, кажется, успел уложить одного слишком ретивого. Остальные сами залегли.

Хотя нет. Не сами. Стоило наиболее нетерпеливому чуть приподняться, как над головой раздался сухой треск, и господин торопыга успокоился. Похоже, что навеки.

— Эй, брат, держи ствол.

Из окна второго этажа в руки Рика свалилось оружие странной конструкции. Впрочем, чтобы в ней разобраться, хватило беглого взгляда и пары советов сверху.

Теперь они вдвоем щедро поливают свинцом банду «шайтанов». Откуда его нечаянный союзник знает национальность нападавших, Рик не задумывался, как и о том, откуда тот вообще взялся. Парня этого, Ч'Чена вроде бы, он видел в команде продавцов консервов для Тобагги. Тогда же впервые увидел их странное оружие — стреляющие свинцовыми пульками «ка́лашши».

— Отбились вроде, — осторожно осмотрел опустевший переулок Рик.

— Нет, это едва ли. Шайтан Тобагга решил кинуть компаньонов и в одиночку перепродал всю партию какой-то жабе — юниору, а чтоб не делиться, оформляет это под грабеж.

— Джабе-Джуниору Хатту?! Вот гад: в человеческом квартале хатта — рыло негуманоидное прикармливает! Убивать таких мало!

— Уже.

— Ты?

— Так получилось. Просто не хочу, чтоб в галактике болтали, что Чечен — жулик: сразу двоим товар продал, — как-то виновато, словно оправдываясь, выдохнул Ч′Чен, но тут же стал деловым и бесстрастным. — Убираться отсюда надо. Ты со мной?

— Консервы Джабе оставим?

— Харя у гада не треснет?

На то, чтобы загрузить коробки с золотисто-черными банками в кузов полугрузового скутера — «муравья», ушли считанные минуты. Теперь они вытворяли форменное безобразие: Рик лавировал в лабиринте закоулков, а весело орущий за спиной непонятное «Аллах Акбар!» Ч’Чен ловко кидал банку всякому попавшемуся им навстречу. Их, конечно, убьют, не Джаба Хатт, так наследники Тобагги. Но легендой сектора они уже стали.

Стоило Рику так подумать, как им наперерез вылетел раздолбанный донельзя флаер, с которого тотчас открыли огонь. Вот только куда там уличной банде против имперского штурмовика? Рик не только исхитрился выскочить из-под обстрела, но и увел их развороченный близким взрывом скутер от преследователей.

Чадящая машина окончательно развалилась только через пару километров, вывалив своих седоков в сточную канаву. Выглядит неаппетитно, но оказалось весьма кстати: по ней от выскочившей из-за угла погони и уплыли. Вывозились, конечно, изрядно. Хотя разве от них из-за грязи убудет? Мало того, Рик заметил примечательный момент. Сразу они прямо с головой в клоаку окунулись, но едва вынырнули, так Ч’Чен шуганул самых ретивых преследователей из своего «калашша». Вот именно, какой плазмомет, окунувшись в воду, работать будет? А этому — хоть бы хны.

— От Парижу до Камчатки нет надежнее рогатки! — белозубо заулыбался перехвативший восхищённый взгляд штурмовика Ч’Чен.

Про звездные системы Париж и Камчатка Рик слышал впервые, но общий смысл шутки очевиден и без этого.

— Оторвались, вроде.

— Теперь похоже, что да. Только видуха у нас оставляет желать. Здесь, конечно, лишних вопросов, я так понял, не задают. Только холодно мокрыми-то.

Рик внимательно огляделся, соображая, куда их занесло, и лишь потом ответил.

— Вон у Ишме-танцовщицы перекантоваться можно. Если есть чем платить.

— Дорого берет? — Ч’Чен оценивающе окинул взглядом привычно облезлую дверь подвала.

— Да уж недешево. К ней и сам Тобагга заглядывать не брезговал.

— Ну, покойника мы там едва ли встретим. Так что пошли.

Не дожидаясь ответа, Ч’Чен решительно забарабанил в дверь.

Им открыла миниатюрная женщина, укутанная в серую пуховую шаль. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что под шалью у нее бластер.

— Оба? Тогда по очереди. Я на собачью свадьбу не подписывалась — не слишком приветливо заговорила она, не торопясь пропускать клиентов в дом: — И плату вперед.

— Да без проблем, — пожал плечами Ч’Чен. — Только нам бы сперва помыться да одежду посушить, а там видно будет. Ты же пока пожрать сообрази чего-нибудь. Все, что останется — оплата.

Новый знакомый Рика начал неспешно выкладывать из многочисленных карманов зеленовато-песчаного комбинезона консервные банки и герметичные пакеты.

— Все, этого будет достаточно, — разжала наконец губы хозяйка. — Вода в лохани за шторкой. Там же труба теплая проходит, на ней тряпки свои развесите.

«Шпротеришские» оказались мелкими рыбками в масле. С сухарями из армейского сухпайка сочетались просто шикарно. Рик без особого зазрения совести сожрал целую банку. А чего стыдиться? На столе оказалась едва ли треть выложенных продуктов, да и хозяйка мимо рта не проносила. А оставшегося вполне хватит для оплаты основных ее услуг. Даже переплатили, мысленно заворчал штурмовик, когда выяснилось, что новый компаньон бабой не интересуется, а предпочитает посмотреть за обстановкой вокруг.

Впрочем, жадничать Рик перестал, стоило им с Ишме оказаться в отгороженной ширмой постели. Да чего уж говорить, такой женщины у штурмовика сроду не было. Одно слово — танцовщица императорского балета. Нет, в балете капрал Рик не бывал. С него и кабака старины Орпака на орбите Татуина хватило. Там его крейсер стоял в патруле года три назад. Так вот, кабак был шикарный настолько, что хозяин содержал трех танцовщиц. И они у шеста такое выделывали…. А тут императорский балет! Туда ж и Император, и сенаторы, и Темный Лорд, небось, ходили. Так что там должно было быть погорячее, чем в сальных армейских анекдотах серии «Дарт Вейдер и бабы», за которые под арест угодить — раз плюнуть.

Расслабленную фантазию самым наглым образом прервал Ч’Чен, заглянув за ширму с сообщением:

— К даме еще клиенты, причем много и с оружием.

Мог бы и не предупреждать. Не успел Рик штаны натянуть, как дверь уже высадили. Комната мгновенно наполнилась людьми. Точнее вуки — гигантами с планеты Кашиик.

Старший заревел, указывая парням на дверь. Нет, эти пришли не по их души. Им просто женщина понадобилась.

— Ну и рожи у твоих приятелей, подруга… Не многовато на одну будет? — смущенно забормотал Ч’Чен, уворачиваясь от очередного тычка нетерпеливых визитеров.

Женщина молчала, прикусив посеревшую губу.

— Понял.

Что именно понял этот странный парень, уточнить не успели. Чека простенького взрывного устройства тихо звякнула об каменный пол. Теперь взрыву препятствовал только зажимающий усики-рычажки палец Ч’Чена. Окружающие, включая Рика и Ишме, ошалело попятились.

— Значит так, лохматики, мы уже заплатили и до утра намерены оставаться здесь. Так что погуляйте пока…

Вуки спорить не стали. Мало того, даже вышибленную дверь к косяку аккуратненько приставили.

— Они вернутся, — безжизненно выдохнула Ишме.

— Значит, ты идешь с нами. Собирайся, — пожал плечами Ч’Чен.

И вот они уже втроем шагают по вечной ночи нижних ярусов города-планеты Корусканта, который еще недавно никогда не спал и никогда не просыпался, а теперь просто тихо умирает.

Куда именно лежал их путь, Рик не спрашивал. Он как-то сразу признал Ч’Чена старшим их маленького отряда, а задавать вопросы командирам солдаты-клоны не обучены генетически. А вот в труппе императорского балета такая врождённая дисциплина и не ночевала. Отчего вопросы из Ишме посыпались как горох из прорвавшегося мешка, стоило им покинуть знакомый сектор.

Из обрывистых и четких пояснений командира стало ясно, что идут они к разрушенному храму джедаев, где, по слухам, старый сенатор Бейл Органа создал некое подобие коммуны для самых обездоленных. Почему именно туда? Во-первых, потому что у шефа Ч’Чена какое-то дело к бывшему сенатору. Во-вторых, там можно пристроить свалившуюся на их головы Ишме. По нынешним временам двоим вооруженным мужчинам с опытом выжить гораздо проще, чем тем же двоим плюс прима императорского театра.

Рик уже совсем собрался поинтересоваться, а кто у нас шеф. Не то, чтоб это имело принципиальное значение, хотя работать на откровенного бандита типа Джабы-Джуниора не хотелось. Но спросить он не успел.

Расслабились они: шагали по вроде бы пустому закоулку, когда со всех сторон зашуршало, словно стая крыс повылазила. И вот они уже в полукольце оборванных чумазых подростков.

— Дядь, а дядь, закурить есть? А то так жрать охота, что переночевать негде, — лениво сплюнул через дырку от выбитого зуба центральный.

Остальные недобро заржали. Рик потянул с плеча «калашш». Ишме испуганно схватила его за рукав:

— Они же дети…

Ч’Чен остановил обоих успокаивающим жестом.

— Добрый день, парни. Чем обязаны?

— А че! — не сразу сообразил, как ответить щербатый. — А че нашу землю топчите? Платите и топайте себе дальше!

— И давно дорога стала платной?

— А тебя это косет?

Рик нетерпеливо ждал конца этого бессмысленного разговора. Крысята едва ли понимают что-то кроме силы. Особого сочувствия к гаденышам он не испытывал. Просто ждал, когда настанет момент действовать. А Ч’Чен все чего-то тянул:

— Да мне, в общем, по фиг. Только интересно, если вы на квартале давно тусуетесь, то чего ж у вас такие деньжищи под ногами бесхозно валяются? В смысле, над башками висят? Или запчасти от турбофлаеров в здешних краях не в цене…

Вокруг снова заржали. Теперь снисходительно.

— Ну ты, дядь, сморозил! Насмешил прямо. Может ты его и достанешь?

Оба говорили о застрявшем на уровне двадцатого этажа прямо над их головами спортивном флаере. Не особо разбитом. Горючка, видать, кончилась, вот водила и воткнулся в узкий тоннель между небоскребами. Вообще-то, таких на каждом шагу полно. Тех, что пониже уже сняли и разобрали, но те, что выше пятнадцатого этажа, едва ли не в каждом квартале торчат.

— Фигня вопрос, — равнодушно пожал плечами Ч’Чен.

— Брешешь, — презрительно фыркнул щербатый.

— Значит, стартер мой остальное — ваше.

— По рукам.

Ч’Чен порекомендовал присутствующим прижаться поближе к стенам и вскинул свое оружие в зенит. Выцеливал он довольно тщательно и неспешно. Зато перебил держащие машину тросы тремя выстрелами. Да так ловко, что флаер не плюхнулся, а будто бы по рельсам скатился к их ногам.

— Рик, забери наш стартер. До свидания, парни.

— И тебе не кашлять, — ошеломленно выдохнул вожак, давая им пройти.

На них больше не смотрели. За спиной раздавался восторженный гвалт.

К бывшему джедайскому храму они вышли через день и без особых приключений. А вот попасть внутрь по всему видно — не судьба. Потому как просторное, открытое пространство вокруг развалин храмового комплекса занимала толпа. Причем, весьма агрессивная.

Сразу в нескольких местах ее активно разогревали ораторы речами о прислужниках проклятого режима, опять жирующих за счет народа, несметных запасах всяческого товара, спрятанных от оного народа в подвалах храма, и священном праве присутствующих взять принадлежащее им по праву.

— Чечен Казаку. Прибыл.

Рик удивленно взглянул на компаньона. Комлинка у него он вроде бы не замечал.

— Казак Чечену. Мы тоже.

Последнее прозвучало не из наушника, а из-за ближайшего угла. К ним вышли еще двое: одетые в такие же комбинезоны. Казак — усатый мужик за тридцать и Псих — молодой парень совсем не армейской наружности.

— Чего тут у них? — с любопытством рассматривал происходящее Ч’Чен, когда они осторожно выбрались на свободное место и встали скраю толпы.

— То, чего и следовало ожидать. Слух о бесплатной жратве распространился быстро, и вот уже миссия сенатора Органы не в силах принять всех желающих, — отозвался Казак и тут же принялся отвечать зашуршавшему в ухе комлинку. — Казак Аникею. Понял вас. Встречаем через пять минут. Все, парни, по коням. Незаметненько выдвигаемся ближе к Храму.

— А вот с «незаметненько» фиг мы угадали… — с непонятной смесью испуга и азарта перебил его Псих.

Да уж и все остальные смотрели туда же, куда и он. Прямо на них, точнее — в развалины, из которых они только что вышли, бежало человек пять. И оторваться от внушительной группы преследователей им пока удавалось только благодаря тому, что остальная толпа не враз сообразила, кого и за что ловят. Собственно, за что, так и осталось неизвестным. Скорее всего, ни за что, просто накопившаяся агрессия должна выплеснуться хоть на кого-то.

— Глядите, штурмовик, морда клонированная! — вдруг заорал один из убегавших, видимо надеялся найти спасение в том, что у охотившихся на него появится новая цель.

Рядом с Риком дружно щелкнули три затвора.

— Девушку в центр круга, и к Храму, — спокойно скомандовал Казак.

Того, что новая добыча не станет убегать или молить о пощаде, а сама рванет в гущу агрессивной толпы, от них не ожидали и в первые минуты даже оторопело расступились. Хотя… шансов добежать у них все равно не…

Голова еще рассуждала о нереальности удачи, а сердце Рика уже ликовало от… От того, что он и не надеялся больше услышать. Свист дюз маневренных двигателей ДИ-файтера не спутаешь ни с чем. А эту модернизированную по спецзаказу ДИ-шку вообще ни с чем в мире не спутаешь.

Истребитель сделал крутой разворот над головами шарахнувшейся в разные стороны толпы и плюхнулся на расчищенное место. Машина еще не совсем остановилась, а из кабины уже выпрыгивал тот, чью двухметровую черную фигуру знала вся галактика. Это его они должны были встретить через пять минут?!

От понимания того, что он не просто поменял работодателя, а вернулся к тому, для чего был создан, у Рика аж голова закружилась. Причем настолько, что его угораздило споткнуться. Если б не подхвативший его за шиворот Псих, растянулся б перед Темным Лордом во весь рост.

Глава вторая

— Итак, господа, надежды на то, что на Корусканте возникнет иное, чем республиканская хунта, правительство — нет. Нам нельзя висеть на орбите вечно. Уходить не на чем, да и некуда. Остается либо сложить оружие перед бандой Скайуокера, либо взорвать корабли.

Адмирал Пиетт мрачно обвел тяжелым взглядом собравшихся. Все бессмысленно. Бессмысленно с того момента, когда он ухитрился увести часть флота из-под града обломков Звезды Смерти. Теперь он завидует ее экипажу. Для них все уже давно кончилось…

Или высшие силы все же услышали его? По нынешним временам и сумасшествие — вполне себе выход. Поэтому первые несколько секунд адмирал рассматривал возникшую галлюцинацию с почти блаженной улыбкой. Видения бывают массовыми? Судя по рожам подчиненных — да.

А еще через миг уже вместе с остальными офицерами эскадры он стоял на вытяжку перед тем, кого просто не могло быть на борту крейсера — Темным Лордом Дартом Вейдером.

Двухметровая фигура в черных доспехах медленно обошла замерший строй и застыла перед обзорной плоскостью на фоне тысячи далеких звезд и сотни близких кораблей. Кем бы ни был дерзкий шутник, но излюбленную манеру покойного лорда он знал отлично. Розыгрыш удался. Тем дороже эта комедия обойдется шутнику. За спиной возмущенно завозились опомнившиеся офицеры.

— Послушайте, вы — господин клоун….

— Да слушаю я вас, адмирал, внимательно слушаю. Вот только внятного доклада не слышу! — зашуршал вокодер.

Могучая сила подхватила Пиетта за шиворот и швырнула на пол к ногам ситха. Уже было поднявшийся на ноги адмирал вновь с хрипом завалился на бок, оттого, что невидимые пальцы оставили в покое ворот кителя и сжались на горле. Он только что ошибся, не узнав милорда. А ошибок лорд Вейдер не прощает.

Но адмирал Пиетт ошибся вновь. Удушающая хватка вдруг исчезла, воздух со свистом, заглушающим работу дыхательного аппарата самого Вейдера, рванулся в легкие.

— Адмирал, вы планируете и дальше здесь валяться, или все же соблаговолите доложить об обстановке? — теперь уже не Сила, а обычный сапог Дарта Вейдера пихнул звездолетчика в бок.

— Да, мой лорд.

— Ну и?….

— Сейчас на орбите Корусканта находятся тридцать семь крейсеров типа «звездный разрушитель», в том числе и восстановленный «Исполнитель», три больших десантных корабля с личным составом на борту. Со штурмовыми бригадами, находящимися на поверхности, нет связи. Кроме того — орбитальная флотилия и двенадцать истребительных эскадрилий. В общем, все, кто перед гибелью «Звезды смерти-2» получил приказ срочно прибыть сюда, плюс часть орбитальных сил столичной обороны.

— Чей приказ?

— Мы полагали, ваш, мой лорд….

— Допустим… Вы говорите о восстановлении «Исполнителя» При каких обстоятельствах получены повреждения?

— Дефлекторные щиты схлопнулись от перегрузки генераторов, и повстанческий пилот-смертник влетел в обзорную плоскость надстройки. Если бы не ваш приказ о переходе на резервный пункт управления… Корабль был бы потерян. А так экипажу удалось справится с пожаром, и усилиями нескольких ИЗР-ов «Исполнитель» был отбуксирован с поля боя в составе ушедшей части флота.

— Части?

— Сожалею, милорд, но мятежникам удалось уничтожить несколько кораблей. Кроме того, часть деморализованных взрывом «Звезды смерти» и вестью о гибели его величества экипажей предпочла сложить оружие перед Альянсом.

— Что дальше?

— Прибыв на столичную орбиту, связаться с имперским правительством мы не смогли, их, видимо уже на планете не было. Зато застали здесь несколько кораблей Альянса. Те спешно ретировались, успев, правда, взорвать орбитальное хранилище ионного топлива и заправочный комплекс. На поверхности тоже энергетический кризис. Все враз озаботились экологией и правами трудящихся….Так что ни одного работающего реактора солнечной ионизации в столице сейчас нет. Похоже, в радиусе светового года ни одного действующего ионного реактора. В результате все борта, не имеющие собственного реактора, встали. В этих условиях высадка на поверхность представляется затруднительной.

— А сгонять на заправку чуть дальше, чем световой год?

— Полеты, требующие активации гипердрайва, невозможны из-за компьютерного вируса, заблокировавшего пусковые механизмы маршевого двигателя. Маневровые и разгонные работают, а маршевый скоро год запустить не можем. И не только мы. Судя по тому, что за это время к Корусканту никто не являлся, та же проблема по всей галактике. Удалось выяснить, что вирус распространялся по каналам дальней связи. Так что в большинстве миров ее предпочли отключить. Таким образом, информации о происходящем за пределами столичного региона штаб эскадры не имеет.

Адмирал понял, что пытается оправдаться.

— Далее, адмирал. То, почему в принципе боеспособные корабли болтаются тут, как кусок дерьма в проруби, я понял. И зеленеть не надо, уж будьте так любезны. О том, что активировать гиперпривод с места невозможно, я в курсе. Доложите, чем тут восемь месяцев без меня занимались?

Пиетт благодарно кивнул. Похоже, сегодня у безжалостной машины на редкость благостное настроение. Не расстроил лорда и рассказ о том, как, не получив иного приказа, они начали блокаду Корусканта. Довольно бессмысленную, впрочем. Ибо проблемы оказались всеобщими, и за все время к планете пытались прорваться всего трое.

Выслушивающий доклады прочих офицеров о состоянии отдельных кораблей, служб и систем темный лорд периодически отвешивал весьма едкие замечания, но в целом сложилось впечатление, будто он остался доволен.

— Ну что ж, господа. На словах все вроде бы не так уж и плохо. Посмотрим, как оно на деле.

Дарт Вейдер прошествовал к выходу, уверенный в том, что все, кому положено, проследуют за ним и без приглашения.

Весть о появлении милорда неслась по отсекам «Исполнителя» взрывной волной. Это была волна, созданная сумбуром чувств тысяч людей. Дарт Вейдер не столько осматривал и без того до последнего винтика знакомый корабль, сколько сканировал чувства экипажа. Диапазон: скепсис-испуг-восторг. Первое улетучилось быстро. Несколько дистанционно сломанных носов, и отличать Глюка Вейдера от Дарта Вейдера научились самые недоверчивые скептики. Испуг рассосался как-то сам. Хм… ему здесь искренне рады, что ли?

В ангар личного ДИ-файтера лорда кроме него самого вошли адмирал и выпускающий механик. Оба предпочли бы этого не делать и не чаяли отсюда выйти живыми. Потому что, если киборг и питал хоть к кому-то теплые чувства, так это только к своему истребителю. И верно, он кажется напрочь забыл о своих сопровождающих и уже четверть часа даже не то, чтоб осматривает — общается с машиной: ласково гладит сложенные плоскости планера, шепчет ему что-то, касаясь своим шлемом его носа. Раньше лорд на людях свою привязанность не демонстрировал. Да и кто сказал, что сейчас захочет оставить в живых свидетелей этих телячьих нежностей?

Адмирал вновь почувствовал, как китель прилипает к вспотевшей спине. Наконец Вейдер повернулся к сопровождавшим его людям.

— Горючего нет даже для моей птички?

— Сожалею, мой лорд, — хрипло отозвался механик.

— Тогда каким же образом, адмирал, командиры крейсеров прибыли нынче к вам на совещание?

— На маневренных электродвигателях, мой лорд. Аккумуляторов хватает как раз на то, чтобы магнитная ловушка выпихнула космолет с одного корабля, а пилот подвел его к захвату второго.

— Блестяще. Через десять часов на моем истребителе должно стоять столько аккумуляторов, сколько необходимо для посадки на Корускант.

— Но это просто безумно рискованно, — обалдел от собственной наглости механик.

— Пожалуй, с маневрированием в атмосфере возможны определенные трудности, — лорд издал звук, отдаленно напоминающий смешок. — И чтобы не рисковать еще и при взлете, полетишь со мной. Вот если и внизу для моей птички не найдется топлива… Ну ты сам все понял. Вы же, адмирал, продолжаете блокаду планеты. Чтоб ни одна мышь ни туда, ни обратно без моего ведома.

— Да, мой лорд! — дружно рявкнули адмирал и механик, срываясь к выходу.

Дарт Вейдер тихонько радовался наличию маски на лице. Не надо заботиться о его выражении. Потому как губы сами собой расплывались в скорее всего идиотской улыбке. Его и раньше забавлял их страх. Только тогда и ужас подчиненных, и его собственное наслаждение этим ужасом были холодными. Теперь же в его сердце что-то оттаяло, а их страх стал веселым и бесшабашным. Не смотря на серьезное беспокойство за собственные жизни, они ему рады. Скорее всего, не персонально ему, конечно. Просто с его появлением у их жизни и смерти появился смысл. И они этому рады. А он благодарен им за это. Так что зря дергаются. Сегодня — их день.

И еще ему перед ними стыдно. Странное ощущение. Чувства стыда Дарт Вейдер не испытывал уже очень давно. Наверное, с самого детства.

А теперь ему вдруг стало неловко за то, что на «Звезде смерти» он думал о чем угодно; о сыне, об императоре, о равновесии в Силе, но не о вверенном ему флоте. Как не крути и совесть свою не убалтывай, а бросил он тогда своих людей на произвол судьбы. Они же верят в то, что приказы, которые хоть и не исправили ситуацию, но спасли от полной катастрофы, он все же отдал. С тем, кто тогда от его имени самоуправствовал Дарт Вейдер разберется — спасибо скажет нахалу, что ж еще остается.

Глава третья

Бывший сенатор Бейл Органа с тревогой смотрел на происходящее на площади перед ступенями центрального входа Храма джедаев.

Маленький отряд с черной фигурой во главе неспешно прокладывал себе путь сквозь беспорядочно мечущуюся толпу. Светящийся в руках лидера световой меч нужен исключительно для отражения редких лазерных выстрелов, нет-нет, да и раздающихся из толпы. Торчащих на пути людей воин просто расшвыривал силовой волной. Идущие следом держали четкий строй и время от времени стреляли над головами разбегающихся.

Сенатор поднес к глазам бинокль. Не для того, чтоб опознать первого, с ним все ясно. Органа рассматривал свиту: несколько одинаковых лицом и фигурой парней — клоны из бывших солдат имперской армии. Вон к ним из толпы еще один выскочил и занял место в уплотнившемся строю. Внешность еще троих заметно отличалась. И сенатор предпочел бы их не узнать. Но… Похоже, те, кто еще несколько дней назад поставляли ему продукты для нуждающихся, были просто шпионами Дарта Вейдера. А вот зачем они с собой гражданских тащат? В центре образованного воинами кольца скрывались еще люди. Сенатор рассмотрел раненого и женщину.

— Заложники? — тихо предположил кто-то за спиной Органы.

— Скоро мы это узнаем. Они идут к нам.

— Почему они почти не стреляют? — теперь он узнал голос своей юной помощницы Аватты.

— Да уж не оттого, что лорда Вейдера гуманизм обуял, — скривился старый сенатор. — Просто сегодня ему не нужна гора трупов. Ему нужно, чтобы разбежавшаяся толпа разнесла по городу весть о его возвращении.

— Самозванец! — со свойственной возрасту безапелляционностью скривила носик девушка.

— Нет, Ави, к сожалению, нет. Я чувствую мощь его силы. Это — Дарт Вейдер, собственной персоной.

За спиной чуть слышно зашуршало. Сенатор не стал оборачиваться. И так понятно, свиты у него заметно поубавилось. Бейл Органа расправил плечи и приготовился к встрече. Глупо, конечно, но отступать он не намерен.

— Стой, проклятый ситх! Ты не войдешь сюда, пока я жив!

— Это просьба?

Движение возглавляемой Дартом Вейдером процессии чуть замедлилось. Впрочем, причиной тому стали не слова сенатора, а ступени. Но они быстро кончились. Голос замершего в нескольких шагах от Органы лорда звучал примирительно.

— В городе болтают, ты принимаешь тут всех, кто нуждается в помощи?

— Принимал. Пока твои прихвостни не собрали готовую нас штурмовать толпу. Или слух о несметных запасах продовольствия в Храме не твоих рук дело? Так что убирайтесь. Вам тут не место!

— Со мной случайно встреченная девушка и подвернувший ногу парень. И их не пустишь? Не боишься, что если они покажутся мне обузой, я их просто добью?

Органа не торопился с ответом. Его обуревали сомнения, которыми не преминул воспользоваться его противник.

— Ладно, уговорил. С людьми, пусть и случайно оказавшимися под моей защитой, я сам и разберусь. Только… Слышь, сенатор, — Дарт Вейдер с подчеркнутой театральностью поозирался по сторонам и перешел на слышный на пол площади трагический шепот. — Пусти на пару минут. В туалет хочу позарез. Того гляди, описаюсь.

Органа растеряно встряхнул головой. Теперь он просто не знал, что ответить.

— Чего молчишь, сенатор? Канализация забилась, или туалетной бумаги жалко? Ты так и скажи: «Ссы под себя, теплее будет». А то глаза таращишь, будто самому невтерпеж.

Выросшая уже до полусотни крепких парней свита лорда дружно заржала. Решивший, что противник морально уже раздавлен, Дарт Вейдер просто отпихнул Органу в сторону и зашагал внутрь.

Без всякой Силы толкнул, просто плечом. Но и этого оказалось достаточным, чтобы пожилой сенатор рухнул на пол и, понаблюдав пару минут за тем, как алые капли крови падают на белый мрамор, потерял сознание.

В себя он пришел от того, что по лицу неприятно стекала холодная вода. Источником розоватой от крови жидкости оказалась пристроенная на разбитой голове тряпка, а сам сенатор лежал на одной из мраморных скамей, стоящих вдоль стен круглого холла.

Посреди холла уже вытащили стол, за которым сидел тот самый хромавший парень, пришедший вместе с Дартом Вейдером. Нет, различать солдат-клонов даже без привычных безликих масок сенатор не умел. Просто нога забинтована, и вместо армейского ботинка — тапок-шлепанец сорок восьмого размера.

Несмотря на травму, (надо же — не притворялся), штурмовик занят делом: составляет список и расставляет по постам вновь прибывающих солдат. Похоже, слух о бесплатной еде был не единственным, ради которого люди собрались у бывшего Храма. Точнее, люди-то пришли за хлебом. А вот клоны по заложенным в них генетически дисциплине и послушанию явились на зов владыки. Только до чего быстро почуяли.

Вот, сразу трое заявились. Да еще и с почти целой амуницией. За полученные боеприпасы расписались, и хромой показывает по схеме Храма место, куда им надлежит заступить на пост.

Сенатор поморщился. Ну почему всегда так? Почему сторонники свободы и демократии никак не могут договориться, а у очередного тирана все заранее продумано? Даже голографическая схема давно разрушенного комплекса зданий припасена. А ведь еще полгода назад казалось — вот оно, свершилось! На деле в правительстве торгаши, недоумки и коррупционеры, которым предстоит схлестнуться за власть с кровавым реакционером. Слава Богам, он — Бейл Органа — основатель движения Сопротивления, в этом не участвует. Его совесть останется чиста. Вот только за упущенный шанс обидно-то как.

— Может, чтоб потом не было так обидно, надо попробовать поработать в правительстве, разбавив собой воров и недоумков, а не о чистоте рук заботиться?

От неожиданного ответа сенатор вздрогнул. Он, что, размышлял вслух? Да так увлекся, что не заметил, как мокрая тряпка исчезла со лба, а уверенные женские руки накладывают на ее место повязку. Самой женщины не видно, но по голосу — не Аватта. Тем не менее позвал он именно ее.

— Ави?

— Нет. Если вы о вашей спутнице, то она упала в обморок при виде крови. Уже вроде бы очнулась, но с соседней лавки не встает.

— Вы врач? — Органа наконец сумел поймать взглядом помогающую ему женщину.

— Нет, проститутка. В прошлой жизни — прима императорского балета. Так что и голеностоп перевязать и ссадину обработать могу.

— Откуда вы здесь взялись? — Органа осторожно и, как ему показалось, совсем небрезгливо отодвинулся от собеседницы.

— В мой дом ворвались вуки, и я надеялась найти убежище у вас.

— Но пришли вы с этими?

— Да. Потому что посреди сметающей все толпы милорд задвинул меня себе за спину и велел крепче держаться за его плащ, если не хочу быть растоптанной.

— Пойдите прочь. Я в вашей помощи более не нуждаюсь.

Сенатор попытался встать, но вновь плюхнулся на скамью. Не хватало еще, чтобы кто-то подумал, будто он приветствует ненавистного Вейдера. Впрочем, подняться все же следовало. Бейл Органа предпочитал встретить свой конец, стоя. Получилось не очень: голова закружилась и пришлось опереться на плечо девицы.

— Это теперь у политиков мода такая: открыто презирать электорат, на который опираются? — конец диалога Органы и Ишме темный лорд очевидно слышал.

Дарт Вейдер, скрипнув доспехом, опустился на оставленную сенатором скамью. Теперь получалось, что Органа стоит перед закинувшим ногу на ногу ситхом. Впрочем, эту неловкость лорд сам и разрешил, кивнув на место рядом с собой. Пришлось подчиниться. Лучше б, конечно, лицом к лицу, но выбирать не приходилось. Ишме опять пришлось помогать пошатнувшемуся раненому.

Убедившись, что ее подопечный надежно устроен, она обратилась к Вейдеру.

— Прошу прощения, мой лорд, но сенатор слишком слаб и…

— Ну, что вы, милая госпожа, не волнуйтесь. Я не собираюсь выламывать руки сенатору. Просто, поговорить хочу. В знак миролюбия моих намерений прошу вас остаться и быть свидетелем того, что наш разговор — только разговор. Обсуждение сложившейся ситуации.

— Чудовище! Мне не о чем с вами говорить!

— Чудовище, зато умный. А вы, сенатор, — идиот. Кто сейчас нужней галактике?

— Да как вы смеете!

— Если я не прав, то почему вы не в правительстве?

— Ненавижу! Господи, да как же я вас ненавижу! За Альдераан, за….

— А я вас — за Падме, — процедил Вейдер придвинув голову Органы почти вплотную к своей маске.

— Лорд, вы обещали… — Ишме успокаивающе положила руку на жесткий рукав черного костюма.

— И верно, хватит об этом, — лорд расслабленно откинулся на спинку скамьи и, отстранившись от сенатора, приобнял женщину. Отодвинуться та не посмела.

— Вернемся к правительству.

— Оно оказалось слишком разношерстным и неумелым… Не знают, что делать для всех, и начинают помаленьку воровать для себя.

— А вы?

В хриплом звуке вокодера трудно различить интонацию, но Бейлу послышался горький сарказм, в ответ на который достойно лишь не лукавить.

— Я ушел, потому что тоже не знаю, что делать, а притворяться, что от меня хоть что-то зависит, не хочу.

— Очередную фронду сколачиваете?

— Нет. Просто пытаюсь помочь хоть кому-нибудь. Политики здесь нет.

— Ой ли? Тогда откуда продукты? Последние две недели — знаю, а раньше?

— Мой зять Хан Соло подбрасывал.

— В каком смысле — зять?

— Женился полгода назад на моей дочери — Лее.

— Стоп. Теперь слушай сюда, сенатор: Лея — МОЯ дочь!

Ишме вновь предостерегающе завозилась под напрягшейся рукой Вейдера.

— Спасибо, все в порядке, — не оборачиваясь к ней, кивнул тот. — Итак, чем теперь занимается МОЙ зять?

— Числится министром транспорта и торговли в правительстве Скайуокера.

— Взялся за старое — за контрабанду?

— Скорее всего, да. Весьма одиозная фигура.

— Вот видишь, разве бы дочь старого демократа-республиканца сенатор Лея Органа с таким бы связалась? Другое дело — дочурка Дарта Вейдера. Моя кровь! — прозвучало мечтательно, но тут же вновь деловито: — Адресок?

— З-зачем?

— Может, придушу поганца, пока дедом не сделали. Может, еще на что пригодится.

— Прекратите паясничать! Как вы можете! Лея воспитана в уважении к традициям демократии! — у почти кричащего Органы сдали нервы.

Его собеседник тоже напрягся: пальцы лежащей на плече Ишме руки судорожно сжались так сильно, что она едва не вскрикнула. Но голос лорда остался безмятежен.

— Слушайте, сенатор, я так и не понял смысла вашей возни с младенцами.

— Чего же тут не понять? Мы хотели их спасти.

— М-да? И поэтому спрятали Лею в доме известного сепаратиста. А рядом с фермой, где жил Люк, поселился находящийся во всегалактическом розыске джедай? Странные у вас представления о безопасности. Уж лучше бы сразу мне отдали.

— И вы бы уничтожили их!

— Фу, сенатор! Даже абсолютное зло для своих близких хочет только добра. А если бы император Палпатин этого не понял, мы с ним сцепились не по-детски. От чего вам — одна радость. Да и если бы нет, то после бессонной ночи у постели двух орущих сосунков, сил гонять вас по галактике у меня оставалось бы гораздо меньше. Разве нет?

— Вы… вы — чудовище…

— Повторяетесь, сенатор. Капрал Рик, схему храма, пожалуйста.

Солдат тотчас же выполнил распоряжение, придвинув к скамье ящик из-под оружия вместо столика и аккуратно развернув на нем подробную карту храмового комплекса. Главным образом, чтобы не смотреть на разрезвившуюся полумашину Бейл Органа перевел взгляд на надувающегося от гордости штурмовика. Как же, сам лорд по имени величает.

— Итак, господин Органа, как вы уже поняли, мне приглянулись эти развалины. Можете считать это блажью или ностальгией. Неважно. Но я обоснуюсь здесь. Подвалы центрального корпуса, информаторий, ну и башня Совета для поста наблюдения сойдет. А вот бывшая общага и трапезная мне неинтересны. Можете держать вашу богадельню там. Линия разграничения пройдет вот так.

— Хотите использовать меня, как ширму ваших гнусностей?

— Точно. Впрочем, не хотите, можете убираться. Хоть один, хоть со своими убогими.

— Но куда?…

— Без понятия.

— А если несчастные останутся здесь?

— Придется кормить. Исключительно для маскировки моих гнусностей.

— Вы не оставляете мне выбора. Вынужденные подчиниться грубой силе, мы остаемся здесь. Но не надейтесь на мое молчание!

— О, да. Молчащий сенатор — штука противоестественная. Я вас более не задерживаю.

Совсем разбитый Бейл Органа, тяжело опираясь на руку Аватты, направился к бывшим жилым корпусам джедаев. Поднялись и лорд с Ишме. Женщина, как ей показалось, незаметно потирала помятое плечо. Но ее жест заметили.

— Я сделал вам больно? Простите.

— Зачем?

— Что именно?

— Простите, мой лорд, мне показалось, многое из сказанного приносило вам страдание.

— Верно. Хотел проверить, смогу ли контролировать себя в общении со «старыми друзьями». Пару раз едва не сорвался. Вы помешали. Спасибо за помощь.

— Я могу идти, мой лорд?

— В смысле, не собираюсь ли я избавиться от нежелательного свидетеля? Тогда, да, вы свободны. Ничего лишнего вы не видели и не слышали. Но, сдается мне, идти вам некуда. Можете оставаться в качестве секретарши, что ли.

— Но какой из меня секретарь? Я всего лишь…

— Я в курсе. Кто-то торгует собой, кто-то — другими. Что хуже? Да два сапога пара. Споемся. Найдите Психа, к вечеру оборудуйте мой кабинет. А я надеюсь, горючка для моей птички уже нашлась.

Глава четвертая

Полковник Васькин входить в раздевалку не торопился. Из-за двери раздавались дружные взрывы хохота. Процесс знакомства сотрудников, прикомандированных к Центру исследований транспространственных перемещений проходил штатно. Так чего же людям мешать?

— ССО, позывной «Чечен», — протягивал руку сослуживцам смуглый парень.

— Разведбат ВДВ, позывной «Казак», — первым пожал протянутую руку средних лет рослый усач. Он явно привык общаться с людьми ниже себя ростом. Но тут все трое собравшихся при очень разной внешности, комплекцию имели на редкость схожую. — Ну, будь здоров, парень прямо с гор Кавказа. Эвон загар какой, как у курортника.

— С гор. Только не Кавказских. Там работы нету: куда ни глянь — турист отдых отдыхает, на лыжах катается, шашлык-машлык кушает. Другое дело — Бадахшан.

— Мы ж так и поняли — турЫст. Из тех, кто за государственный счет по миру ездит, — подхватил шутейный тон третий — обладатель «крапового берета» с позывным «Псих».

— Что так? — полюбопытствовал Казак.

— А как еще должны звать окончившего Бауманку с красным дипломом и стажировавшегося у Касперского субъекта, который вместо научной роты подается к «краповым беретам». Ну-ка, глянем, что нам отцы-командиры заготовили?

Псих первым открывает шкафчик с амуницией. Сперва все трое весело ржут, разглядывая всемирно известные по американской звездной саге белые доспехи имперских штурмовиков. Примерка начинается столь же беззаботно.

— Вау, мужики, в кино сниматься будем! — радовался Псих.

— Они, что, нас под размерчик костюма подбирали, что ли? — закапризничал Казак.

— И из бластера дадут пострелять, да? — вскинул руки в дурашливой лезгинке, проверяющий удобство движений Чечен.

— Не, в кино вряд ли, — гнул свое Псих. — На корпоративах деньгу зашибать будем. А Дартом Вейдером — феэсбешник не ниже полкана!

— Сдается мне, где-нибудь в Пентагоне тот корпоратив намечается. Броня-то настоящая. — начал куда более серьезно изучать амуницию Казак.

— Я надеюсь, ее не с «двухсотых» сняли?… — Чечен задумчиво рассматривал глубокий след с оплавленными краями на лицевой стороне шлема.

Смех смолк. Васькин решил, что пора заходить.

— Товарищи офицеры, с прибытием к новому месту службы.

— Здравия желаем, товарищ полковник.

— Как вы уже поняли, работа предстоит нестандартная. Про Нуль-передачу все слышали?

— Да, по телевизору на днях показывали, как из Дубны во Владик коробок спичек перекинуть пытались. Его, вроде бы, даже нашли. Где-то на Чукотке.

— Верно. На малых расстояниях разброс в тысячи километров. Если расстояние, скажем, как до Луны, есть неплохие шансы не промахнуться. Если цель в другой галактике — попадание с точностью до метра. В общем, на недостроенную инопланетянскую военную станцию, сильно смахивающую на киношную «Звезду смерти», вы гарантированно попадете.

— Цель?

— Первоначально — разведка. В перспективе, если ситуация в том мире пойдет по катастрофическому сценарию, — аккуратное вмешательство. Если на деле там все случится, как Лукас описал, так оно и будет.

— Почему? Там вроде бы все нормально кончилось? — пожал плечами Псих.

— Кончилось? А что бывает, когда начинает разваливаться многонациональная империя, ты не догадываешься?

— Какая у нас задача конкретно на «Звезде смерти»? — не стал лезть в политические дебри Казак.

— Сперва — сбор информации, в том числе — и о технологиях, а во время последней битвы взять живым Дарта Вейдера и доставить сюда.

— А на фига? — опешил настолько, что и про уставное обращение к старшему по званию забыл, Псих. — Что в Гаагском трибунале от безделья заскучали?

— С каких это пор вас, товарищ старший лейтенант, стали волновать трудности Гаагского трибунала? Да и Земле-то Вейдер ничего плохого не сделал. Если, конечно, вы, товарищи офицеры, не спалитесь на сопредельной территории, и темному лорду не вздумается выбивать из вас показания методами, подпадающими под статьи УК РФ.

— Вот и я говорю, зачем? Мало нам своих проблем.

— Своих проблем мало не бывает. Но стремиться к этому надо. Для чего и Дарт Вейдер сгодиться может.

«У вас на стройке несчастные случаи были? — Нет. — Будут» — комментировал встречу Дарта Вейдера с руководством недостроенной станции, стоящий в торжественном карауле у входа в командный пункт Псих. Все трое занимали места с самым лучшим обзором. Подиум у огромной прозрачной стены с пылающей россыпью звезд виден как сцена из партера. Правда, и они — как на ладони. Но это мало волновало Казака. Потому что находились они тут на основании почти законном. Местное начальство разницу между своими стройбатовцами и залетными спецназовцами сразу учуяло. Отчего бравых парней выставило на самом видном гостям месте. Не иначе, как за гвардейцев из свиты темного лорда приняли. А люди Вейдера принимали их за местных. В возможность третьего варианта никто не верил, и всем было хорошо.

— Смотрите, парни, а дырки-то, в смысле — ведущей к реактору шахты, нет, — недовольно заворчал Чечен.

— Я бы сильно удивился, если бы она тут была. Такую глупость, как идущая на командный пункт вентиляционная шахта реактора, могли придумать только американские киношники, — флегматично отозвался Казак.

— Пожалуй… Только куда ж клиент императора выкидывать будет?

— Это — его проблема. А не справится, поможем инвалиду.

— Император током бьётся, — не разделил уверенности командира Чечен.

— Подумали бы лучше, как мы этого бугая отсюда потащим. В нем полтонны, не меньше, и не факт, что у меня получится открыть переход прямо здесь, а до основного, в каптёрке, метров двести, — забубнил Псих.

— Может по частям? — жизнерадостно предложил Чечен. — В смысле, может у него протезы отстегиваются?

— Кончай трепаться, мужики. — одернул подчиненных Казак.

И правда, руководители проекта уже закончили объяснять что-то на макете станции и отправились показывать свое детище вживую. Казак и Чечен пристроились в хвост процессии. Псих же отстал в надежде поискать чего высокотехнологичного, что плохо лежит.

Через полтора часа экскурсии Казак понял, что как на подбор поджарое и мускулистое телосложение офицеров, прибывших на борт станции вместе с Вейдером, не случайность, а суровая закономерность. Пузатым адмиралам в окружении темного лорда не выжить. В буквальном смысле.

Двухметровая фигура Дарта Вейдера размашисто шагала, не сбавляя шаг и не обращая внимание на то, что всем остальным приходится бежать. И если для флотских офицеров практически марафонский забег — дело привычное, то руководитель строительства уже хватается то за сердце, то за переборки.

— Не фига себе темп у инвалида. Паралимпиец. Местного же сейчас кондратий хватит, — выдохнул, рискуя сбиться с дыхания, Казак.

Но до несчастного случая на производстве дело все же не дошло. В одном из коридоров Вейдер свернул в широко распахнутые двери одной из кают — его личных апартаментов. Казак и Чечен замерли по обеим сторонам от дверей. У остальных, включая мокрого от пота моффа, второе дыхание открылось. Коридор опустел практически мгновенно.

Двери каюты остались открытыми. Хозяину настолько наплевать на собственный комфорт и безопасность, или он уверен, что в коридоре никто без крайней необходимости не появится? Чечен осторожно повернул голову, заглядывая внутрь. Из мебели, если это можно считать мебелью, — огромный черный шар. Повинуясь жесту вошедшего, его створки раздвинулись, и темный лорд исчез в нем, словно в глубоком кресле.

Довольно долго ничего не происходило. Сидящий в странном кресле спиной к входу человек то ли звездами за прозрачной стеной каюты любовался, то ли спал с дороги.

Но вот на замерших в самодеятельном карауле землян стала накатываться ледяная волна. Страх нарастал постепенно, заставляя дрожать колени и потеть ладони.

— Кажется, нам дают понять, что пора и честь знать, — пробормотал Казак.

— А культурно сказать: «караул свободен», нельзя, да? — обиделся Чечен, но с места сорвался почти бегом и заговорил только через пару поворотов. — У него, что, там в скафандре полный замкнутый цикл? Или он ночью в общий сортир в конце коридора чапает?

— С чего ты взял?

— В каюте никаких дверей, кроме входной, нет. Даже шкафов.

— Аскет.

— Ага. Йог, блин. Только приказ добыть биоматериал для анализов и стволовых клеток никто не отменял.

— Придется работать по плану «Геройский подвиг».

Все трое собрались в служащей их убежищем каптёрке, дожидаясь подходящего момента, ибо предварительные приготовления уже проведены. Собственно, ждали только появления клиента в нужном месте.

Благо, неугомонного Вейдера на недостроенные палубы станции потянуло совсем скоро. Легкая платформа лихо неслась по узкому и полутемному технологическому коридору, плавно изгибающемуся вокруг центральной вентиляционной шахты. Имперский гранд-мофф опасливо хватался за край открытой посудины, непроизвольно проверяя, надежно ли пристегнуты ремни безопасности. А пилот, поощряемый одобрительным похрюкиванием высокопоставленного ситха, лишь набирал скорость. Сам лорд системой безопасности пренебрегал самым злостным образом — ехал, мало того, что непристёгнутым, так еще и стоя. Может, пижонил, а может, создавал лишние неудобства сидящему у его ног моффу.

Стоящий на крохотном техническом балкончике Чечен удовлетворённо проводил взглядом пронёсшийся мимо челнок. Слава Аллаху, клиент склонностью к соблюдению элементарных правил техники безопаснсти не страдал. По нем и видно, только и успел подумать землянин, когда из-за поворота раздался пронзительный скрежет.

В поворот водитель вписался просто лихо, но панически ударил по тормозам, слишком поздно заметив натянутое как раз на уровне голов сидящих в челноке препятствие. Выхваченная светом фар в полутемном и запыленном коридоре белая нитка показалась почти канатом. К чести водителя, он ухитрился не перевернуть машину. Как итог — они с моффом отделались разве что синяками от врезавшихся ремней безопасности.

Вейдера же выбросило из открытой кабины. Сила ситха оказалась неспособной погасить силу инерции. Впрочем, поток Силы подхватил темную фигуру, и та, легко перевернувшись в воздухе способом, грубо попирающим закон всемирного тяготения, мягко приземлилась на ноги. Но тут в дело вступил закон трения. Точнее, отсутствие оного. Не зря Казак с неутомимой бесповоротностью булгаковской Аннушки поливал этот участок тоннеля маслом. Но ситх просто хорош! На ногах он не устоял, но, падая, ухитрился не свалить на себя любовно, но крайне неустойчиво сложенные Психом вдоль стеночки коробки. Так что подоспевшему Чечену пришлось сталкивать их на начавшего, было, подниматься лорда самому. И тут же помогать выбираться из-под них. Легкие, но многочисленные пластиковые ящики, да на скользком полу оказались серьезными противниками даже для владыки тьмы и чеченского спецназовца. Особенно когда второй в пылу борьбы с численно превосходящими силами недружественной тары ухитрился засунуть клок упаковочной пленки в решетку дыхательного аппарата первого.

Судя по только возросшей активности ситха в борьбе с ящиками, доступу кислорода этот обрывок особо не мешал. Но вот свист и клекот, которые стали вырываться при каждом вздохе, наводили на мысли о скорой, но мучительной агонии и напугали не только окружающих, но и самого Вейдера.

Во всяком случае, когда из-за угла выскочил Псих с санитарной каталкой, пострадавший погрузке на нее не препятствовал. Так что до ближайшего медбокса они просто долетели.

Многорукий медик-дроид несуетно завис над каталкой. Судя по отсутствию на мониторах медкомплекса тревожных красных огоньков, аппаратура сочла пациента скорее симулянтом, чем больным. На речевой приказ оставшегося в дверях Психа о необходимости взять у пострадавшего все анализы, включая пункцию, для исследования в независимой лаборатории, дроид ответил недовольным попискиванием, но подчинился. Через считанные минуты контейнер с искомыми образцами оказался в руках землянина, и тот поспешил тихо выскользнуть прочь.

Когда добрался до каптёрки, там Чечен уже заваливал барахлом для неприметности такую же каталку.

— Чего мы дурью маялись, все ж очевидно: грузим инвалида и везем как родного.

— Знаете, парни, я сейчас видел, что там внутри костюма. В общем, давайте без шуток про инвалида.

— И верно, кончай трендеть, мужики, — кивнул Казак. — А то расслабились, как в кино. Только попкорна не хватает. А там, вон — императора встречают, значит, всего-ничего ждать осталось. Дай Бог удачи и нам, и клиенту.

Глава пятая

За окном крупными хлопьями шел снег. В белом, почти лунном свете фонаря на дворе снежинки метались метеорным потоком. Порыв ветра швырял их в сторону или закручивал в тугую спираль, через которую едва различишь украшенное разноцветными огоньками разлапистое дерево перед входом. В иной момент ветер успокаивался совсем, и хлопья с неспешной солидностью опускались на игольчатые ветви дерева, лавочки вокруг него, крыши припаркованных поодаль машин. Но ветер затихал, словно бы только для того, чтоб собраться с силами и вновь поспорить с гравитацией о власти над снежинками. Наблюдать за этим можно бесконечно долго.

«Если болит, значит есть»….

Впрочем, он уже загнал эту внезапную боль в давно отведенную ей конуру. Все в порядке. Можно отойти от окна. Потянуться до хруста в суставах. Своих, что отрадно, не экзоскелетных. Втянуть носом не стерильно никакой воздух дыхательной мембраны, а то щекочущий горло аромат расставленных по всем комнатам хвойных веток, то резкий, но все равно такой шикарный, запах лекарств, то что-то совсем чужое и незнакомое. Задержать дыхание. И прийти в душевное равновесие.

Конечно, обидно думать о том, что за вечными разборками с повстанцами они с императором банально прошляпили мощную цивилизацию, способную на такое… Хотя, нет, он лукавит. За возвращенную возможность не просто жить без костюма жизнеобеспечения, а вот так вот, запросто, разминать пальцы затекшей руки, он готов выполнить любое распоряжение местных владык. Дарт Вейдер умеет быть верным и благодарным.

Его нынешнее положение сильно напоминает статус охотника за головами: просто инструмент для достижения неких целей, о которых исполнителя можно не информировать? Так, можно подумать, джедаи или Дарт Сидиус вели себя иначе. Тут без лишней словесной шелухи, может, даже лучше получится. Честнее.

В отличие от все еще царапающейся в своей клетке душевной боли, которая возникла только сейчас, свое положение Вейдер понял сразу, как очнулся в палате от того, что у него замерзли ноги.

Фантомные боли его давно не мучили. И не похоже это было на фантом. Значит, в сенсорах что-то повредилось. Немудрено в такой-то схватке. Да и забыл он про прикрытые простыней заглючившие биопротезы почти тут же. Потому что тупо смотрел на лежащие над простыней руки. Живые человеческие руки. Смотрел и не мог отвести от них взгляд ровно до того момента, как понял, что на нем нет дыхательного аппарата. И тут же начал задыхаться.

Только успел порадоваться тому, что за миг до смерти судьба приготовила ему не страдания, а в общем приятные видения, как насмешливый голос с просто чудовищным акцентом выдернул его назад в странную галлюцинацию.

— Больной, прекратите делать вид, что не можете дышать самостоятельно. Вы уже трое суток без искусственной вентиляции легких проспали.

— Я двадцать с лишним лет этого не делал, — чисто машинально огрызнулся лорд.

— Ну и что? Человека не надо учить дышать. Достаточно не мешать ему делать это самому.

Вейдер не нашелся, что ответить, пару раз судорожно хватанул ртом воздух и задышал ровнее.

— Ну вот и славно. Кто ж с доктором спорит?

Обладатель столь ужасного межгалактического акцента стоял возле кровати, засунув руки в карманы белого халата, и походил на среднестатистического гуманоида центрального сектора.

— Где я?

— В безопасности. Очень далеко от дома, но в безопасности. Подробности позднее.

Дарт Вейдер и не настаивал. Всему свое время. А пока он несколько недель заново учился ходить, есть твердую пищу, держать столовые приборы в руках.

Время ответов пришло сегодня утром.

Андрей Сергеевич с интересом рассматривал сидящего чуть сбоку от него человека в джемпере и джинсах. Высокий. Под метр девяносто, пожалуй. Широкоплечий, но болезненно худой. Выглядит старше своих сорока шести. Может, из-за густой седины короткой стрижки, в которой не виден прежний цвет волос, зато густо проступают шрамы. Может, из-за сероватого оттенка давно не видевшей солнца кожи. Серо-голубые глаза холодны и спокойны. На не слишком подвижном, со следами старых ожоговых шрамов лице выражение вежливого любопытства, богато приправленное самодовольной уверенностью, впрочем.

Так хорошо владеет собой, или сейчас его действительно волнует только желание определить, кто из двух его собеседников — старший. Сидят-то они вокруг круглого стеклянного столика. Позиция полного равноправия, по которой статус не определить. Андрей помог, тихонько кивнув в сторону руководителя проекта.

— Добрый день, господин Скайуокер. Или Дарт Вейдер вам удобнее?

— Как вам угодно.

— Тогда, предпочли бы иметь дело с Дартом Вейдером. Ко мне удобно обращаться Дмитрий Иванович. И Андрей Сергеевич, — теперь уже полковник Васькин кивнул на своего спутника. — Для начала, думаю, это послужит знаком взаимного доверия. Ваше?

На полупрозрачное стекло низкого столика лег серебряный цилиндр. Активированный световой меч салютует хозяевам и привычно отправляется на пояс владельца.

— Я готов.

— С чего начнем: с того, кто мы такие, или что нам от вас надо?

— На ваш выбор.

Лучезарно-циничная улыбка владыки ситхов не очень хорошо маскировала блеск любопытных глаз. Ему не страшно, ему интересно.

— Тогда по порядку. Это планета Земля. Местоположение в привычных вам координатах назвать затрудняюсь. Но сильно далеко. Может другая галактика, может вообще параллельная вселенная. Система состоит из единственной заселенной планеты. На несколько парсеков вокруг не только обитаемых, но и пригодных для колонизации миров нет. Так как нету стимула, то и гиперпривода пока не изобрели. Мои ребята, конечно, со «Звезды смерти» все, что успели, открутили. К слову, будет время — загляните в техотдел, может, поможете определить, что бы это могло быть.

Дарт Вейдер покладисто кивнул. Мол, и в отсутствие гиперпривода верю на слово, и намёк на то, отчего на самом деле взорвалась станция, с первого раза понял.

— Тем не менее, по ряду других позиций наши технологии не уступают, а в чем-то и превосходят имперские. Медицина, например. Мы пошли по пути клонирования отдельных органов. Ваши новые легкие, гортань и конечности выращены из клеток вашего же спинного мозга. Объем вмешательства обычно гораздо меньше: заменяется, как правило, один пораженный болезнью орган. Пострадавших с такими травмами, как у вас, просто не успевают довести до клиники. Так что вы — тайная гордость нашей медицины.

— Я благодарен Земле за сложную и дорогостоящую помощь, — опять с понимающей готовностью кивнул гость.

— Об оплате речь не идет, — разочаровал его полковник. — В ее счет пошла система принудительной вентиляции легких вашего скафандра. Если нашим инженерам удастся создать нечто столь же компактное, при этом пригодное для массового производство и простое в применении настолько, что им можно оснастить любую машину «скорой», ДПС, пожарных, любой медпункт и воинскую часть, то количество несовместимых с жизнью травм упадет в разы.

— Но я не вполне представляю себе, сколько это стоит, — кажется Дарт Вейдер впервые смутился.

— Это неважно. Специалисты разберутся. Важно другое. Несколько лет назад успехом завершились исследования в области нуль-транспортировки. От технических деталей увольте. Но суть в том, что вы оказываетесь в любом бесконечно далеком месте без всяких кораблей. Просто шагаете через открытую дверь. Правда, возникла серьезная проблема: координаты точки выхода. Первые опыты окончились тем, что исследователи оказывались где-то в межзвездном пространстве. Потом научились привязываться к массам тел и попадать на планеты. Хотя, точных их координат не знаем до сих пор.

Дмитрий Иванович сделал паузу, давая собеседнику время переварить услышанное, и продолжил.

— Первой нам открылась планета, населенная кентаврами, эльфами и прочими гоблинами. И оказалось, что мы очень давно многое знаем о них из наших собственных мифов, легенд и сказок.

— То есть эти самые кентавры давным-давно открыли нуль-переходы и шныряли к вам еще в древности? — тревожно завозился лорд. Его встревожила мысль о том, что оказывается уже пол галактики умеет незаметно входить-выходить на секретные объекты, а Империя — ни ухом ни рылом.

— Мы сперва тоже так подумали. Но все оказалось несколько сложней. Вторым миром оказалась уже тысячу лет агонизирующая цивилизация, где элиты отупели от безделья, а трудяги деградировали до уровня безмозглых придатков машин. Мир, в точности описанный около ста лет назад в романе Г. Уэллса «Машина времени». И так еще несколько раз. Всякий новый мир оказывался уже известен по книгам и фильмам. Сперва, сгоряча решили, что попадаем не в иные миры, а в некое иллюзорное пространство человеческих фантазий. Но потом нас занесло к вам на Хот.

— И про это вам тоже было известно заранее?

— Да. Около полусотни лет назад режиссер Джордж Лукас придумал мир, сперва показавшийся безумным: бластеры и световые мечи, рыцари и роботы, высокие технологии и Сила. И это натолкнуло на идею, которую принято называть «теорией силы». Суть в том, что потоки некоей космической энергии пронзают все мироздание, перетекая из мира в мир и неся в себе информационные пакеты, некоторые из которых воспринимаются в форме художественных образов.

— Но на такое не способны сильнейшие мастера силы… Эти ваши Уэллс и Лукас джедаи или ситхи?

— Не те и не другие. Просто люди. У нас не учат работать с Силой. Кем бы стал Энакин Скайуокер, если бы остался человеком? Гениальным инженером или лучшим из пилотов. Но большинство способных чутко воспринимать силу оказывалась в Храме. Галактика получала джедая и теряла ученого, музыканта, писателя. Кстати, когда у вас в последний раз делали открытие, меняющее жизнь мира? Не помните. А имена великих музыкантов, не тапёров из портовых таверн, а тех, в чьих нотах Вечность? Литературы и художественных фильмов нет как жанра? У нас нет мастеров Силы, но есть остальное.

В общем, это стало основной гипотезой. В рамках изучения которой стали сравнивать события нашей и вашей истории. Обнаружили четкую закономерность: политические и иные катаклизмы происходят почти синхронно. Крах Республики и развал СССР, гибель Альдераана и кризис на Ближнем Востоке. И так еще более сотни позиций. Складывается впечатление, что из мира в мир перетекает не только информация, но и агрессия, недоверие, страх…

— Любовь и доверие тоже, наверное, перетекают, но их сложнее отследить, — впервые вступил в разговор Андрей.

— Вы уровень нестабильности, охватившей сейчас вашу галактику представляете? — вновь перешел к делу Васькин.

— Бывший Альянс растащил империю по кусочкам и грызется между собой, гранд-моффы не отстают, — безразлично пожал плечами Дарт Вейдер. Ситуация в родном мире его, похоже, не слишком беспокоила, но причину волнений землян он понял. — Вы опасаетесь, что эта волна накроет и вас?

— Да. За океаном и так черте-что творится: Подобие мира на честном слове висит. В пору ядерные объекты у соседей под контроль брать…

— Что я должен сделать?

— Вернуться и навести порядок в галактике.

— Хорошо, — спокойно кивнул ситх. — Что именно мне следует понимать под «порядком в галактике»?

Земляне переглянулись. Смерть от скромности гостю явно не грозила. Как и от избытка моральных принципов.

— Положительным будет считаться результат, при котором из соседнего мира будет сквозить надеждой, а не страхом, уверенностью в том, что завтра станет хоть чуточку лучше чем вчера, вместо отчаяния, — жизнерадостно сообщил полковник Васькин.

— Детали? — чуть поубавил наглости лорд.

— Политические? Не существенны.

— То есть на возрождении республики не настаиваете?

— Не важно, какого цвета кошка, лишь бы мышей ловила.

Полковник становился все более безмятежен, тогда как его собеседник начинал волноваться.

— Понимаете, лорд, ваша цель — максимально возможное в настоящих условиях благополучие максимально большего числа жителей вашего мира. Какими инструментами этого проще добиться, решим по ходу дела. Естественно, методы в стиле «Звезды смерти» едва ли смогут сделать людей счастливее. Вы же не будете резать колбаску своим мечом, верно? И не потому что он плох. Просто кухонным ножом это делать удобнее. Даже одно и то же дело каждый делает по-своему: сражаться вам удобнее мечом, а мне с руки АКМ. Инструмент должен быть по плечу.

Лорд едва заметно провел рукой по висящему на поясе мечу. Его присутствие придавало уверенности.

— У нас принято более серьезное отношение к выбору формы правления; — все-таки привыкший к маске Дарт Вейдер плохо контролировал мимику лица: он был явно растерян.

— А кто говорит о несерьезности? Просто есть цель и есть средство. В моем родном языке есть устойчивое выражение «любить Родину», но нет «любить государство». При этом под родиной понимают землю, на которой живешь, и людей, которые живут вместе с тобой.

— Угу, а случись что, за помощью побежите именно к государству.

— Естественно. Но разве любят за что-то? Если мое государство защищает меня, платит мне пенсию, дает работу, то я его люблю, а если у него почему-то не получилось этого сделать — прошла любовь, завяли помидоры? Или тут несколько иное: земледелец любит землю, а не трактор, врач гордится исцеленными больными, а не скальпелем, наставник привязан к ученикам, а не к наглядным пособиям. Так вот, глобус, скальпель, трактор — это инструменты, машины, как и государство. Его не столько любить надо, сколько беречь, вовремя ремонтировать, не доверять чужому, если надо — защищать или менять узлы и механизмы. Как-то так.

— Тысячи и тысячи жизни отдали кто за республику, кто — наоборот, — неожиданно сердито процедил сквозь зубы Вейдер.

Андрей Сергеевич вопросительно покосился на полковника. Васькин кивнул — словно эстафетную палочку передал.

— Вам ведь до этих тысяч дела нет. Вы про жену вспомнили?

Вопрос прозвучал почти ласково. Только лицо лорда дернулось, словно с незажившей раны сорвали повязку. Ответа не последовало. Но на казавшегося тенью главного землянина пузатого умника в очках просто обрушился тяжелый, почти ненавидящий взгляд.

— Она умерла за свои идеалы. А за что готовы умереть вы, Дарт Вейдер?

— Что вы имеете в виду? — ситх уже справился с волной ярости и почти сумел улыбнуться.

— Вы же не макроэкономическими показателями заниматься станете. Ваши функции — военно-полицейскими будут. Брать в руки оружие достойно, если делаешь это за веру, царя, отечество, други своя или бабу с ребятишками. Ваш мотив?

Вместо ответа с двери сорвало массивную металлическую ручку, которая зависла в воздухе перед носом толстяка, потом неестественно вытянулась, нарочито медленно завязалась в сложный узел, а потом резко скомкалась, словно зажатый в кулак кусок картона, и со звоном отлетела в дальний угол комнаты.

Андрей Сергеевич и бровью не повел.

— Вера отпадает: ни в Бога, ни в черта вы не верите. С императором отношения явно не сложились. Отечество? Галактика слишком большая и пестрая, чтобы считать ее домом… Друзья? Были. Но кто умер, кто предал, кто из друга превратился во владыку. Впрочем, вторые и третьи тоже умерли. На этом счету — опять ноль. Судя по костюму, баба вам лет двадцать не нужна. Дети имеются. И вы их даже любите. Но воспитывали их не вы, и теперь непонятно, что с ними делать.

Готовая разорваться вулканической бомбой ярость вдруг сдулась.

— Больно? — все-таки некоторое облегчение проскользнуло в голосе землянина. — Это хорошо, если больно. Болит, значит есть. Если есть потребность продолжить разговор, я зайду к вам вечером. Хорошо?

Не ожидая ответа, земляне вышли. А Дарт Вейдер который час меряет шагами крохотную гостиную с видом на елку и фонарь.

«Если болит, значит есть»….

Сила позволяет ему чувствовать приближение любого живого существа за сотни метров, но совсем не бесшумные шаги очкарика заставили ситха вздрогнуть, когда землянин уже стоял за спиной.

— Я могу войти?

— Да.

Они опять опустились в мягкие кресла у низенького столика. Только теперь друг напротив друга. Глаза в глаза.

— На улице вьюга не унимается. От соседнего корпуса дошел, а словно полюс штурмовал.

Гость суетливо начал расправлять чуть влажные от тающего снега складки одежды.

— Вы психолог?

— Не совсем. Я — философ. Немного богослов, хотя и без сана. И диплом психолога у меня есть. Впрочем, вы правы, в группе я выполяю обязанности последнего.

— Тест на стрессоустойчивость пройден? — лорд выразительно посмотрел на все еще лежащий в углу кусок смятого металла.

— Возможно. Только это был тест на наличие души.

— В смысле?

— Васькин не хочет быть третьим, кто прыгнет на одни и те же грабли. Сперва джедаи в открытую, потом Дарт Сидиус втихую использовали вашу силу, относя то, что было у вас за душой, к погрешности, которой можно пренебречь. Результат как-то не очень.

— Только не надо про мои особенно ценные личные качества, ладно? То, что самым ценным во мне был приглянувшийся техотделу костюм жизнеобеспечения, я понял.

— Хорошо. Тем более, гордыней и самолюбованием по поводу собственной исключительности вы уже травились. Давайте по чашечке чаю, а я покуда помиссионерствую маленько?

— Валяйте, — не стал возражать ситх. В конце концов, вот таких неспешных разговоров не о деле, у него не было уже очень давно. Даже пускай это будет экзотическая вера землян.

— Мы верим, что возникновение нашей вселенной — не случайность и не вполне детерминизм причин-следствий. Когда мира не было, что могло послужить причиной его зарождения? Только осознанная воля желающего его создания личностно определенного Абсолюта. Бог создал мир с любовью. С любовью передал его людям. Но людям свойственно нетерпение. Взяв то, к чему они оказались не готовы, они, казалось, безвозвратно разрушили гармонию прекрасного мира… И вот уже две тысячи лет добрая воля человека и Бога восстанавливают разрушенное.

Взгляд удобно развалившегося в кресле ситха слегка осоловел. Любителем абстрактных философствований он никогда не был. Но треп очкарика казался таким уютным.

Впрочем, кажется, Андрей ожидал подобного.

— И все это время этим усилиям противостоит ненависть и тьма лукавого.

— Угу, светлая и темная сторона Силы, — чуть недовольно отозвался Дарт Вейдер.

— Вот так?

Собеседник взял из вазы с фруктами яблоко и положил его на столик так, чтобы его красный бок освещала настольная лампа, а зеленый оказался в тени.

— Примитивно, но верно. Свет — это самоотречение и бесстрастность, во тьме — буйство чувств и стремление к обладанию Силой.

— А если так? — теперь яблоко повернулось зеленым боком к свету, а тень легла на красный. — Что изменилось?

Плод с треском разломился в пухлой руке философа. Серединка оказалось переспелой и уже начала темнеть.

— Гнильца внутри. Вы сперва не справились с гордостью и страхом, а уж потом подались на темную сторону? Но при чем тут сама сила? Электрочайник греет воду, холодильник охлаждает ее, а лампочки на гирлянде вообще тремя цветами горят. Значит ли это, что электричество бывает горячим, холодным и разноцветным? Или оно просто есть?

— То есть? — от недавней расслабленности лорда и следа не осталось.

— Не вижу принципиальной разницы между джедаями и ситхами. Ну разве что политические пристрастия. Но не о том речь. Идеал джедая — полное растворения себя в силе. Нет привязанностей. Нет любви. Нет собственного мнения. Ситхи так же растворяются в своих страстях. Эффект тот же — потеря личности. И винить, по большому счету, некого: рабы случайности, обстоятельств или того, кто сильнее.

— А сами-то?

— Я -раб Божий. А значит — ничей больше. Нету надо мной начальников, которым я обязан слепо повиноваться. Нет надо мной законов, которые заставят меня поступить не по совести.

— Как достигается сей чудный эффект? — скепсис сквозил в каждом слове говорящего.

— Уж точно не медитациями. Есть такое, даже у нас несколько потерявшее основное значение слово — целомудрие. Целостность мудрости: мысли, воли, поступка. Целостная мудрость. Которая позволяет взять столько силы, сколько сможет контролировать ваша воля, и ни ньютоном больше. И тогда не кто-то извне диктует вам правила поведения и границы дозволенного. Границей становится чувство ответственности. Воля превращает внешние решетки запретов во внутренний скелет личности. Самоконтроль и трезвость становятся заслоном от духовно ненужных энергий. И тогда любовь перестает быть угрозой, и становится поддержкой.

— Джедаи считали личную привязанность опасной. Рыцари должны всего себя посвятить служению Ордену.

— Знаете, в этом был некоторый резон. Наверное, они просто хотели уберечься от бремени выбора из двух любовий.

— Обычно выбирают из двух зол.

— Выбор между любовью и любовью может быть страшнее. В одном очень популярном у нас фильме был эпизод, в котором молодая женщина-разведчица со своим новорожденным ребенком попала в руки врагов. Желая заставить ее выдать товарищей, те выставили младенца на холод, где он должен замерзнуть за считаные минуты. Выбор между материнской любовью и любовью к Родине. И чем-то надо жертвовать. Если бы одной любви не было, все стало бы гораздо проще. Верно?

— Что выбрала эта женщина? — голос Дарта Вейдера сорвался на хриплый шепот.

— Авторы фильма избавили ее от этого: в последний момент она спаслась. Но в жизни так случается далеко не всегда.

— Хотите сказать, что джедаи правы?

— Ни в коем случае. Потому что заставляли человека отказаться от любви в обмен на силу. Заставляли отказаться от любви к одному, ради любви ко всем. Но это почти такой же выбор, только делать его заставляют не враги, а свои. Конечно любить всех проще, чем одного. Но это можно делать только путем жесткой регламентации всех сторон жизни. Собственно, орден пошел этим путем, отучил своих адептов думать, и это слепое следование заведенным правилам сгноило Орден изнутри.

— Значит, правы ситхи? — теперь голос лорда полон ядовитого сарказма.

— Побойтесь Бога. Слепое следование страстям делает человека легко управляемой марионеткой. Я просто говорю о необходимости внутреннего контроля за своими мыслями и чувствами и за теми мыслями и чувствами, которые вы впускаете в себя. Как на границе — если она открыта, то кто угодно пройти может. А если внутренний контроль действует, то даже страх и гнев становятся волевым отторжением зла. Иначе сперва — собеседование со злом. Помните, как Палпатин впервые заговорил с вами о владыке ситхов?

— Сказал, что, если бы ему довелось встретить ситха, то он не торопился бы орать «Караул! Держите гада!», но попытался использовать его силы во благо Республики.

— Вы просто выслушали и не возразили. Хотя сами-то вроде бы понимали, что незачем злу делать добрые дела, даже если его попросит об этом сам верховный канцлер. Следующий шаг — оценивание зла. Вы в мыслях прикидывали ситуации, в которых кто-то и вправду мог вступить в сговор с ситхом. Потом вы стали примерять ситуацию на себя, оправдывая зло. И вот вами овладела страсть — вы сами деятельно жаждали этой встречи.

— Как-то так оно и было. Только выход-то какой?

— Для вас тогдашнего? Даже, не знаю. Вас угораздило родиться в гнилое, лицемерное время. Без твердой опоры шансы не стать Дартом Вейдером невелики. Для вас нынешнего? В активе у вас пусть негативный, но опыт. И воля. Управлять своим гневом вы научились мастерски. Иначе адмиралов в Имперском флоте уже не осталось бы. В пассиве — отсутствие иных стимулов, кроме ярости.

— А Сила?

— Проку вам с нее, когда у жизни нет смысла?

— Почему? Месть, например.

— И сильно вам от нее полегчало. Помереть от тоски не дало — не более. Светлой должна быть не сила, а душа. И равновесие снаружи невозможно без равновесия внутри. Иначе — очередная резня и кладбищенский покой для всей галактики. Мир, в котором некого любить, незачем и спасать. Вы же доказали, что ярость ситха сильнее беспристрастности джедая. Теперь докажите, что любовь человека сильнее ярости ситха. Может, в этом и есть ваше предназначение, с которым все носились, да так и не поняли толком, что это?

— Начать и кончить… Может я просто зачищу галактику от недовольных очередной властью? — от боли осталась только вымученная улыбка, но в глазах уже блестело природное всепобеждающее любопытство. — Или у вас и конкретный план имеется? Правда, два моих прежних наставника кончили одинаково плохо.

— Боюсь, я не совсем гожусь в учителя мастеру Силы. Единственное, что могу предложить: почитайте умных книжек, может, в церковь сходить попробуйте. Авось кривая куда и вывезет. А в целом, спасение утопающего — дело рук самого утопающего…

— Ну вот, приехали; — лорд, кажется, обиделся.

— Выбросьте вы из головы ваши медитации и практики. Вы умеете быть верным людям, а не идеям. Вот и вспомните с любовью и благодарностью тех, кто был вам дорог. И попробуйте их простить. Не забыть, не оправдать. Простить. Вы же сильный, Вейдер. А сильные люди — добрые люди. Только в силе источник великодушия, способного прощать более слабых и глупых, ибо не ведают они, что творят.

Вейдер не ответил.

-Боитесь, что не получится? Тогда, попробуем вместе. Вот здесь фильмы, снятые о вас тем самым Лукасом. Давайте смотреть и разговаривать об увиденном. Просто смотреть и говорить.

— Ой, халтура… Царь — ненастоящий. Засыплемся. Как есть засыплемся.

Так, или как-то так, размышлял полковник Васькин, глядя на слаженно надвигающийся на него отряд. Четыре фигуры, три белые и одна черная, на полторы головы выше товарищей, отражали условную атаку. Собственно, отражал в основном тот, что в черном. Под ударами светового меча рушились возникающие препятствия и мишени. Остальные формально прикрывали эти действия огнем АКМ-ов, а вернее — старались не попасть под рубиновые всполохи оружия лидера. Сам он на присутствие своих под рукой скидок не делал.

Видимо, неудовольствие хорошо читалось на полковничьем лице.

— Понимаешь, Андрей Сергеевич, когда он даже просто шел по коридору станции, от него перло таким… холодом что ли… Мороз по коже, даже когда в записи смотришь. А тут, эффектно, ничего не скажу. Но жути-то нет. Может, в старом костюме что встроено было? — пояснил свое беспокойство Васькин.

Стоящий рядом психолог центра Андрей Курин пожал плечами.

— Полноте. Костюм не причем. Этот бесконтрольный ужас окружающих — отражение ненависти. Вейдер слишком устал терять тех, кто ему дорог. И, чтобы в собственном окружении не возникали те, к кому он испытывал бы хоть намек на привязанность, он отгораживается от людей барьером из своей ненависти и их страха. Более чем надежная гарантия того, что их отношения будут всего лишь бизнесом. Ничего личного.

— А здесь чего же не ярится?

— Возможно, считает, что пробудет здесь слишком недолго, чтобы успеть обрасти опасными связями.

Появление закончившей прохождение полосы препятствий четверки прекратило разговор.

Старший группы Казак доложил о проведении плановых занятий. При этом от взгляда полковника не ускользнуло, что ситх сделал пару шагов в сторону. Он — сам по себе, ни с кем-то из собравшихся.

— Г-н Вейдер, наши специалисты установили переход на Корускант. Подвалы бывшего храма джедаев. Если есть желание, можете прогуляться по городу. Без доспехов, естественно, в гражданке.

Дарт Вейдер с явным удовольствием стянул с головы шлем. Новый костюм, хотя внешне и являлся копией старого, но по сути — это просто броня, при чем местная — фиговенькая. Почти как у штурмовиков, но тяжёлая получилась, зараза. Да и прежний вариант осточертел, видать, изрядно. Так что вылезал из него темный лорд всегда охотно.

Вот и теперь отстегнул перчатки, вытер вспотевший лоб и только после уточнил.

— Это вежливая форма приказа, или у меня, и правда, есть выбор идти или нет?

— Выбор есть всегда, — дипломатично пожал плечами Васькин.

— Просто товарищ полковник о вашей мотивации заботится. Ему показалось, у вас нынче куража маловато. Вот и решил, просмотр того, во что превратилась столица, повысит вашу свирепость до рабочего уровня, — то ли коварно, то ли и впрямь бесхитростно пояснил Андрей Сергеевич.

Вейдер не ответив направился к раздевалке.

«Прогулка» по Корусканту продлилась до вечера. Психолог встретил всех четверых в гостиной сразу по возвращении. Чечен озабоченно рассматривал сбитые в кровь костяшки пальцев. Псих возился с порванной гарнитурой рации. Невозмутимый лорд со свежей ссадиной на скуле развалился в кресле, слушая бренчащего на гитаре Казака.

— Как прогулялись? — заговорил Андрей Сергеевич, усаживаясь в свободное кресло.

— Нормально. Все, в принципе, как и положено в бардаке. Одни решили, что коли конец света, то все можно, другие, напротив, без лишнего трепа отдают последнюю рубаху, третьи старательно делают вид, будто их хата с краю, — откликнулся Псих.

— Интересно, у того козла новые рога отрастут, или я ему их окончательно обломал? — не весть к кому обратился Чечен.

— Отрастут. Но посмешишем для своих он станет надолго, — все же лениво откликнулся Вейдер.

— Не одобряете? — теперь Чечен обращался к богослову-любителю Курину: не агрессивно, скорее задорно подмигнул.

— Что именно? — с готовностью отозвался тот.

Очень похоже, что оба возобновляли старый, важный для обоих спор.

— Творимое нами насилие. Типа, подставь правую щеку.

— Это будет зависеть от того, как вы поставите вопрос. Спросите, можно ли убивать? И я отвечу — нельзя. Грех. Спросите, нужно ли убить? Отвечу, что да, если это предотвратит еще больший грех. Нельзя чужой кровью расплачиваться за чистоту собственных одежд. У философа Соловьева приведен рассказ русского генерала. Старого, еще царских времен. Человеком он был не безгрешным, но надеялся оправдаться перед Господом одним днем своей жизни. В тот день он убил три тысячи человек. Шла война с Турцией и его отряд вошел в сожженную армянскую деревню. Все жители были перебиты, а в центре к деревьям привязаны тела женщин, которые умерли от разрыва сердца, потому что у них на глазах сжигали их детей. А потом спасшиеся рассказали, что сотворивший это турецкий отряд отправился в соседнее село, и показали русским солдатам более короткий путь. В результате турки попали в засаду и были перебиты все до единого. Вот этим днем старый генерал и надеялся оправдать всю свою не слишком праведную жизнь.

— Правильно. Аллах точно простил бы, будь тот генерал правоверным. Хотя за Ису вашего ручаться не стал бы. Тот, кто без боя дал себя арестовать и казнить, чужую доблесть может и не оценить.

— Отчего же? Если единственным способом спасти других будет пройти через унижение самому, неужто струсишь? Думаю, нет. А крест был единственным способом спуститься в ад и вывести оттуда души праведников.

— Допустим. Но потом, когда воскрес, первосвященника-то с Пилатом навестить надо было. Чтоб впредь неповадно Бога унижать. А то не по-мужски как-то.

— Зато по-божески. Если, конечно, Бог, любит людей до самопожертвования.

— Бог велик. Он не должен быть жертвой. Ему не надо становиться человеком.

— Бог всемогущ. Почему мы сомневаемся в том, что он может и это?

— Чтоб вас переспорить, имамом «Сердца Чечни» надо быть, не меньше; — с показной сердитостью запыхтел явно получающий удовольствие от спора Чечен.

— О чем это они? — тихо спросил Психа Вейдер, которому разговор показался занятным.

— Они разной веры. О ней и спорят.

— Всерьез не сцепятся?

— Нет. Оба верят, в то что Бог любит их, боятся греха, молятся, ждут конца света и надеются на жизнь вечную. Разница в деталях. Но когда верят оба, то не боясь расплескать свою веру, уважают чужую. Так что нормально все.

— Вы на чьей стороне?

— Я -атеист, вроде вас.

Последняя фраза не миновала ушей Андрея Сергеевича, и он принялся за Психа с Вейдером в придачу.

— Атеисты значит? То есть вы со стопроцентной гарантией можете утверждать, что в мире нет силы, оценивающей вашу жизнь с точки зрения совершенного вами добра и зла?

— Ну, не так категорично. Может и есть что-то, но я не считаю эту вероятность слишком существенной, — решил быть дипломатичным Псих.

— Значит полностью отрицать Божественное начало вы не беретесь?

Псих теперь на пару с Вейдером промычали нечто невнятное.

— А теперь вспомните, было ли в вашей жизни ситуация, когда у вас руки чесались сделать гадость, но вы удержались от этого, только потому что вероятно существующий Бог это запрещает?

Спецназовец и ситх недоуменно переглянулись.

— Нет? Так какие же вы атеисты? Вы ж просто не сапиенсы. Ибо где разум у того, кто предполагает наличие Бога, но заветам его не следует?

Псих засмеялся первым. Чуть помедлив, улыбнулся Вейдер. Казак вновь взялся за гитару.

Дарт Вейдер тихонько пересел на кресло ближе к Андрею Сергеевичу.

— Этот богословский диспут устроен ради меня?

— Отчасти. Хотя не только. Все, кто вынужден убивать и рискует быть убитым, могут забыть о том, что истина одна, но правд много, и многие из них одинаково достойны защиты. Просто, надо увидеть именно, то, что достойно защиты. Слишком часто яблоком раздора становятся не чужая правда, а то, что мы сами в ней увидели.

— Что проще?

— Не скажите. В сказке писателя Толкиена злой волшебник захватил рыцаря света. Каждый день пленнику показывали новости о его друзьях и близких. Это были в целом правдивые новости, но это были только дурные вести. И через некоторое время этот рыцарь сам, добровольно и без всякого принуждения перешел на сторону зла. Любой стакан отчасти полон, и от части пуст. Опора в душе — в своей и тех, кто рядом.

— Это вы мне — тому, кого пол Галактики считают бездушной машиной смерти, говорите?

— А вторая половина?

— В смысле?

— Кем вас считает вторая половина галактики?

— Не думал. Но едва ли нечто сильно лестное. Впрочем, взаимно.

— За одним единственным исключением. И ради того, кто захотел увидеть в вас человека, вы были готовы отдать жизнь. Попробуйте увидеть красоту мира, Вейдер.

— Зачем?

— Чтобы этот мир хотелось защищать. Чтобы не возвращаться в свой мир просто наемником. Не верю я, что миссия, вроде вашей, по плечу просто наемнику, даже самому умелому.

— Боюсь, вы ошиблись в выборе.

— Отчего же?

— У меня за плечами слишком неподъёмный груз, чтобы идти с ним по новому пути.

— Неправда. Нет креста не по силе. Обожженная душа сильнее, честнее, справедливее. Живы — значит можете. Надо только захотеть. Вот я и пытаюсь вас мотивировать. Уж как умею, простите.

Бренчала гитара Казака.

Глава шестая

С горючим лорд не угадал. Около загнанного во внутренний дворик ДИ-файтера механик ругался со старым тойдарианцем, но пока без толку. Механик орал, торговец морщил хоботок и яростно махал линялыми крылышками.

— Если вы хотите за дешево, то идите прямо-таки к Креггу! Но только лучше сразу из канализации зачерпните, качество то же, но еще дешевле выйдет! А если хотите говорить за серьезный товар, то тогда принято платить!

— Старина Уотто? А как же бизнес старьевщика на Татуине?

— Темный лорд знает старого Уотто? — кажется, эта новость вовсе не обрадовала тойдарианского торговца. Скорее, наоборот.

— Боец, я потолкую с барахольщиком без свидетелей вон в той будочке. Присмотри, чтоб нам не мешали.

— Вы неправильно меня поняли, мой лорд! То есть я хотел сказать за качество моего товара… — верещал зажмурившийся торговец.

Дверь помещения неясного назначения давно закрылась, а ему не отвечали. Тогда Уотто решил приоткрыть левый глаз. И тут же пожалел об этом. Ибо едва ли кто-то из ныне живущих видел Дарта Вейдера без маски и не получил кучу неприятностей взамен. А еще через миг он вообще на пару минут забыл, как дышать.

— Малыш Эни? Кто бы мог подумать…. Ты пришел совсем убивать старого бедного Уотто, или топливо тебе таки нужно?

— Нужно, и не только топливо, но и еще много чего. Причем, бесплатно.

— Но я могу сказать моим компаньонам, что заказчик, Дарт Вейдер, — это малыш, которого я учил с какой стороны браться за тестер?

— Без проблем. Я никогда не делал из этого особой тайны. Просто не интересовался никто. Не уверен, что твои барыги поверят этим словам, но другой оплаты не будет.

— Извини, малыш Эни, но в коммерции ты силен никогда не был. Твое имя рядом с именем старого Уотто — да это ж целый капитал! Горючка будет через четверть часа! — крылышки направившегося, было, к двери тойдарианца на миг замерли, и сам он плюхнулся на пол. — Только…. Хатт! Если Энакин Скайуокер — это Дарт Вейдер, то получается, герой сопротивления Люк Скайуокер — его сын?! Эни, мальчик мой! Беру свои глупые слова о бесталанности в области коммерции назад! Я всегда верил в тебя, малыш! Какая комбинация! Сперва, из имперского бюджета получаются вовсе не маленькие средства на строительство «Звезды смерти», и когда эти средства освоены, прилетает крошка Люк, бабах, и никто уже не узнает, сколько «Звезда смерти» стоила на самом деле! И так два раза!! Гениально!!!

Когда привлеченный воплями механик решился-таки заглянуть в сарайчик, то обнаружил умильно рыдающего тойдарианца висящим на груди Дарта Вейдера в позе, условно напоминающей объятья.

— Мой лорд?

— Отлепи его наконец. И дуйте за горючкой. Только не слушай, чего он по дороге болтать станет. Уши завянут.

Председатель временного демократического правительства Люк Скайуокер бессильно откинулся на спинку кресла. Устало провел рукой по лицу, отхлебнул теплой и отдающей плесенью воды из стакана и снова вслушался в доклад министра промышленности Ландо Калриссиана.

— … Таким образом, мы довели производство пищевого концентрата до запланированного уровня. Дальнейший рост сдерживают перебои с водоснабжением. Однако, это позволило существенно задержать рост цен на продовольствие в ряде густонаселённых секторов и…

— Ага! Это потому что за республиканские кредиты морды начали бить! Цена просто никого не интересует. Все предпочитают натуральный обмен! — с пьяной веселостью проорал министр транспорта и торговли.

— Хан, прекрати. Явился нетрезвым, так хоть не позорься! Твои пьяные выходки нестерпимы!

— Это я позорю республику?! Я, который уже четыре раза незаметно проскочил мимо «звездных разрушителей» на орбите? Хоть кто-нибудь еще сумел? При этом мы с Чуи своими шкурами рисковали!

— Но не в ущерб своим карманам! — огрызнулся Ландо. — Думаешь, никто не знает, какая часть привезенного очутилась на черном рынке, минуя общественные склады республики?

— Ага, а заправлять моего «Сокола» ты своим концентратом будешь?

— Хан, прекрати пожалуйста, — наконец вмешался в склоку председатель.

— Хорошо, Люк. Считай, уже прекратил… — голос Соло вдруг стал жалобным и тихим. — Все, отлетался…. Три часа назад с «Сокола» все топливо слили и гироскопы со стартового двигателя сняли.

Министр республиканского правительства едва ни плакал.

— Хан, дружище, возьми себя в руки. Все обойдется. Иди домой, выспись, побудь с Леей. А мы что-нибудь придумаем.

— Что-нибудь? Хватит врать самим себе! Мы просто передохнем здесь от голода и жажды! На планете нет своих ресурсов. И если мы не прорвем блокаду, всем крышка!

— Мы все это понимаем. Но чтобы вступить в бой со «звездными разрушителями», нужно все то же топливо для истребителей и энергия для зенитных батарей, а на настройку дроидов на ионном реакторе нужно еще немного времени. Совсем немного, — голос Скайуокера был самой убежденностью. Пожалуй, даже слишком. Отчего в разговор осторожно вступил министр промышленности.

— Слушай, Люк, может для ускорения восстановительных работ вернуть на работы у реактора живых существ?

— Нет. Я обещал жителям Корусканта, что ни один разумный силой или по экономическому принуждению не окажется на работах, которые в империи считались каторжными.

— А по мне, так всем этим бандитам, что на нижних уровнях орудуют, у ионного реактора самое место… — начал было начальник народной милиции, но смолк, удивленно глядя на побледневшего председателя их собрания. — С вами все в порядке?

— Этого не может быть… Но возмущения Силы….

Сперва, его не поняли, а через миг уже не слушали, потому что смотрели на то, что чуть раньше почувствовал Скайуокер. Точнее, на того. В с грохотом распахнувшихся дверях зала совещаний стояла двухметровая черная фигура. Шаг вперед, и ее место во входном проеме заняли белые доспехи штурмовиков, а в лица собравшихся будто холодом пахнуло. Злым и опасным холодом.

— Все свободны. Ваше совещание окончено, — рокотнул бас из вокодера.

Никто не тронулся с места.

— Чечен, Казак, проводите господ. Псих, контролируешь приемную.

В зал бесшумно скользнули две белые фигуры. Кто первым рванул к выходу, потом не вспомнилось, но через миг в дверях образовалась небольшая давка.

— А вас, Скайуокер, я попрошу остаться, — вновь заговорила черная фигура, предав остальным дополнительное ускорение.

Наконец один из штурмовиков закрыл за всеми дверь.

— Отец?…

— Сомневаешься?

— Нет. Я чувствую колебания Силы… Но этого не может быть. Я своими руками вынес твое тело.

— Значит, отвлекся.

— Ну, да… Когда ты… перестал дышать, станцию крепко тряхнуло, меня отбросило в сторону, и я на миг отключился. Потом…

— Потом нашел мое тело заваленным какими-нибудь тлеющими обломками и с напрочь раздавленной башкой.

— Тебя подменили?…

— Интересуют подробности, позову Чечена: его рук дело.

— Тебя похоронили по джедайскому обычаю, и я видел твой призрак рядом с Оби Ваном и Йодой.

— Вот тут — не в курсе. Сроду не слышал, чтоб дохлые джедаи призраками делались. Ну, да и ситх с ними. Неважно.

Дарт Вейдер выжидающе смолк.

— Отец… — губы Люка дернулись и осторожно изогнулись в растерянной улыбке. — Отец.

— Я тоже скучал, сынок.

— И что теперь? — улыбка сошла с губ Скайуокера-младшего.

— Исходим из того, что я — твой отец, а ты — мой сын. Это основа. С остальным разберемся в рабочем порядке.

— Полагаешь, этого достаточно?

— Полагаешь, что нет? Под Эндором ты думал иначе.

— Теперь за моей спиной триллион жителей Корусканта, за которых я в ответе.

— Ты повзрослел, сын.

— Жизнь заставила.

— На Корусканте остался всего триллион?

— Несколько больше. Но буквально в первый день после Эндора по планета пошел слух о том, что «Звезда смерти» захвачена повстанцами, и Лея Органа летит в Имериал-Сити мстить за Альдераан. Так что все, кто мог улететь, улетели. Этот слух — твоих рук дело?

— Нет. Но я знаю, чьих. И это помогло тогда избежать кровавой борьбы за контроль над столицей.

— Тогда, да. А сейчас?… Это государственный переворот? — угрюмо уточнил Скуайуокер-младший.

— Я бы не стал называть происходящее столь пафосно. Просто, завтра созовешь ваш… террариум единомышленников. Придут, надо полагать, не все. Те, кто послабонервнее, или нахапали много, сбегут, да и ситх с ними. Назначишь меня на освободившееся место. А с теми, кто останется, будем работать.

— Я не смогу тебя назначить. По временной конституции высшие имперские чиновники не могут занимать посты в новой республике.

— У всех сепаратистов так плохо со знанием политической структуры Империи, или ты в меня — дурачок? Что я сенатор какой, прости Господи, или не ровен час — губернатор? Я — лорд ситхов, повелитель тьмы, ученик Дарта Сидиуса. И то, что мой учитель — еще и император по совместительству, является чистой случайностью. Я — ситх, просто ситх. Надеюсь, ваша конституция не предполагает ограничения прав граждан по религиозному принципу?

— Но…

— Не хочешь разводить семейственность в правительстве, представь советником, консультантом, личным телохранителем, просто папой. Кем угодно, лишь бы это позволяло быть рядом.

— Но ты должен дать слово, что завтра не попытаешься убить моих товарищей. Я уже достаточно слышу Силу, чтобы почувствовать ложь.

— Убить? Очень хотелось бы. Но… Других-то нет. Будем работать с теми, кто есть. Кстати, сынок, на Корусканте точно не производят ионное топливо втихаря? А то тут мне один барыга полный бак залил.

— Я даже знаю, отец, откуда он его слил.

Люк наконец-то сумел улыбнуться.

В шлеме Вейдера раздался щелчок и голос:

— Псих Аникею, к вам гость. В смысле — гостья.

— Аникей Психу. Принято. Впускайте.

Дарт Вейдер едва успел повернуться к дверям, как в зал ворвалась Лея Соло.

— Палач! Убийца! Сволочь!

Мелким предметам лорд позволял беспрепятственно ударяться о броню. Те, что покрупнее, падали к ногам, не долетая. Старинная ваза и правительственная печать осторожно вернулись на прежние места. Впрочем, печать пыталась влететь в наглые, черные окуляры шлема еще дважды.

— Лея, успокойся пожалуйста. Это — не нападение. Это… Это наш отец.

— Нет! Неправда! Мой отец — Бейл Органа! А мама… она разделила судьбу Альдераана…

Новая порция едва ли принятой в королевском дворце Альдеры брани, и антикварная ваза разбилась-таки о шлем Вейдера.

— Твоя мать — сенатор от Набу Падме Амидала Наберрие умерла, когда вы едва родились.

— Ты?

Лея не спрашивала. Она обвиняла, заранее зная имя виновника гибели той, кого принцесса ни разу в жизни не видела, но уже готова если и не любить, то сострадать жертве ненавистного ситха.

— Скорее всего, да, — не стал отрицать Дарт Вейдер.

— Скорее всего? — торжествующе выкрикнула обвинительница.

Но ее не получающая подпитки ярость уже начала угасать. Тяжелые предметы под рукой кончились. Да и тема матери близнецов Скайуокеров волновала больше многих иных.

— Сам я ее мертвой не видел. Но повелитель Сидиус сказал, что я не сдержал себя в порыве гнева, — почувствовал этот интерес Скайуокер -старший.

— Император сказал…. Дядя Оуэн с Оби Ваном тоже много чего про тебя рассказывали. Каждый свое, но оба врали.

Насмешливым тоном Люк маскировал виноватую растерянность. В отличие от сестры, он с детства знал, что сирота. Мальчишеское воображение рисовало обязательно героический образ отца. А вот о матери знал, что она умерла родами, и только. Сейчас от этого незнания становилось стыдно.

— Расскажи о… о ней, — справился с сумбуром мыслей в голове Люк.

Притихшая сестра не возражала. Только Вейдер молчал. Во вдруг обрушившейся на комнату тишине слышно лишь его тяжелое дыхание. Словно испугавшись этого звука, лорд резким движением стянул с головы шлем. Вытер пот с раскрасневшегося лица.

Лея испуганно ойкнула. Люк отметил заметное улучшение в состоянии отца со времени их предыдущей встречи. С его губ едва не сорвался шквал вопросов: и про чудесное исцеление, и про неведомых, но могущественных союзников отца, и много еще про что. Но он сдержался. Услышать о матери сейчас важнее.

— Я и сенатор Наберрие… то есть я хотел сказать… Ваша мама…. Стоп. Лучше не так. Принцесса, в смысле Лея, тот старый дроид-переводчик с вашей яхты цел еще?

— С3-РО?

— Да.

— Конечно. Он в приемной. Он… Он знал маму? Но почему тогда не рассказывал о ней?!

— Ну, память-то ему наверняка почистили. Только собирал я его из разного мусора и помимо стандартного жесткого диска памяти всунул самописец от «черного ящика» кореллианского дальнемагистрального контейнеровоза. Его-то вряд ли затерли. Просто потому что понятия не имели, что он там есть. Аникей Психу, там в приемной дроид-секретарь должен быть.

— Псих Аникею. Болван имеется. Разговорчивый. Всякие ужасы про вас рассказывает. Я уж на него и «Касперского» поставил, думал — притихнет.

— Запусти сюда.

— С удовольствием.

С3-РО суетно семенил по скользкому паркету и крутил головой.

— О! Госпожа Лея! Какой ужас! Моя общедоступная беспроводная сеть небезопасна!

— СЗ-РО, с тобой все в порядке?

— Думаю, что да, — неуверенно отозвался дроид: — Базы и программные модули актуальны. Но полная проверка всех областей компьютера, может занять много времени. Рекомендуется выполнить полную проверку сразу после установки программы на компьютер.

— Что ваши изуверы сделали с моим роботом? — кажется, у Леи нашелся повод для новой волны негодования.

— По-моему, пытались установить фильтр на его неуемную разговорчивость. Кажется, не вполне удачно.

— Госпожа Лея, осторожно! Умоляю, осторожно! Тот, кто перед вами, может быть опасен! Я идентифицирую объект как… как… О, я не уверен, что такая конструкция может функционировать, но верхний блок определенно опознается, как мой создатель Энакин Скайуокер, а нижний так же определенно принадлежит ужасному Дарту Вейдеру!

— Успокойся, дружок, все в порядке, — Лея присела перед заметно трясущимся С3-РО. — Ты покажешь нам то, что записано на твоем аварийном самописце?

— Но у меня еще не завершен поиск руткитов… Выполнено 56 %. Осталось около часа.

— К ситху проверку. Активируй дистрибутив RBD-13 Пароль доступа… — далее Дарт Вейдер произнес нечто, не вполне разборчивое.

Слава Силе, Лея не знала татуинского. Люк знал и фыркал в кулак. Темный лорд ситхов густо покраснел. Ну да… Когда вы в девять лет придумываете пароль доступа, вы же не предполагаете того, что, когда вам стукнет сорок шесть, вам придется повторять это вслух в присутствии взрослой дочери…

— Проверка завершена. Угроз не обнаружено, — наконец сдался С3-РО (или Касперский?).

— Подбери файлы на тему «Падме и Энакин».

— Готово, сэр, — официальным тоном С3 мужественно показал, сколь неприятно ему выполнять приказы темного лорда. Где-то в глубине своих электронных цепей он надеялся, что столь неудачная модель долго не протянет, и ее закоротит. Иначе, страшно и подумать, что их ждет.

— Воспроизводи.

В полутьме зала заструились голографические фигуры, давно умершие голоса. Поняв, что ничего вне этого Люк и Лея сейчас не слышат, Дарт Вейдер тихо вышел.

В полутемной приемной Псих возился у мониторов видеонаблюдения. Лорд пристроился к информационному терминалу посмотреть правительственные новости. Но только вчитался, как его отвлек землянин.

— Трое оставили машину в квартале отсюда и лезут через окно соседнего корпуса. Один пьяный, второй лохматый, третий не сильно рвется нас штурмовать, но двое приятелей не оставили ему выбора. Взгляните сами.

— Позвольте им пройти сюда.

— Казак, Чечен, пропустите троицу.

— Принято.

Хан, Чубакка и Ландо ввалились шумно и дружно. Расклад казался вполне приемлем: их трое против трех штурмовиков. Вот только черная фигура здорово портила настроение. Свои шансы против Дарта Вейдера даже сильно пьяный Хан Соло оценивал реалистично.

— Здравствуйте, господа. Чем обязан?

— Здрасте…. — Ландо решил быть дипломатичным, но его менее трезвый приятель оказался гораздо более решительным:

— Чего тебе тут нужно, ведро с глазами?

Чубакка задорно гавкнул.

— По твоей жене соскучился.

Такого Хан Соло и трезвым не стерпел бы, а уж пьяный — и подавно. Вот только что свалило его с ног — Сила ситха или алкоголь, история умалчивает. Рванувший, было, на выручку вуки жалобно заскулил, уворачиваясь от невидимых, но весьма неприятных пинков. Так что Ландо предпочел тихо стоять в сторонке, в окошко смотреть. Вряд ли ему это поможет, но… Но вдруг что-то всерьез заинтересовало его за окном.

— Слушай, Хан, ты куда Лею отправил? — обратился он к другу, благо, после очередного наскока на Вейдера Соло отлетел прямо в объятья Калриссиана.

— Как, куда? К тестю, от греха подальше. Я ж тебе говорил.

— Тогда почему ее флаер на площадке сената стоит?

— Где?! — ринувшись к окну, Хан вновь развернулся к ситху. — Это ты заманил ее сюда?

— Сам у нее спроси.

— И спрошу!

Хан Соло понятия не имел о том, что его ждет за «гостеприимно» распахнутой Вейдером дверью. Но он пришел выручать влипшего в историю друга. А теперь, выходит, что и жену. Да что он первый раз в расставленную Дартом Вейдером ловушку залазит, что ли? И ничего, жив пока.

Вслед за министром за дверью кабинета скрылся и Чубакка. А вот на пути у попытавшегося пройти туда же Ландо возник темный лорд.

— Постойте, г-н Калриссиан. Там дела семейные. Пусть пообщаются. А вы мне пока расскажите-ка, как вас-то в эту гоп-компанию занесло? Изгнанный со службы контрабандист с ходячим меховым ковриком — дело ясное, но Ландо Калриссиан — серьезный бизнесмен….

— Да ладно вам, лорд. Выкладывайте, чего надо? Только имейте в виду: я вам не верю.

— Я вам говорить ничего и не планирую. Просто интересно, как вас в правительство занесло. У повстанцев, вроде бы, покруче вашей компашки персонажи были. Или моя разведка ошибалась?

— В общем, нет. Только лидеры объявили себя галактическим правительством, и отправились по мирам, агитировать за новую власть. И с концами. Потом властью на Корусканте объявила себя группа сенаторов. Но они переругались меж собой, раскололись на три группировки и как-то сами собой рассосались. Так что мы — третьи. Просто, некому больше оказалось. На Корусканте — триллион населения, и мы более-менее контролируем и обеспечиваем средние уровни большинства секторов.

— Более-менее… — шелест вокодера звучал горько.

— Вы сами попробуйте! — искренно возмутился Ландо.

— Для этого и пришел.

Молчали довольно долго. Наконец Ландо завозился, выказывая готовность слушать доводы собеседника. В конце концов, симпатии к темному лорду Калриссиан не испытывал, но и ненавистью это чувство называлось едва ли. В общем, авантюрное начало Ландо уже с азартом рассматривало выгоды ситуации, в которой Дарт Вейдер мог стать союзником. Только обманет же, ситхская морда. Ладно, послушаем доводы лорда. А там поглядим. Но Вейдер его разочаровал.

— Я не собираюсь убеждать кого бы то ни было в моей искренности. Мы либо начнем работать вместе, либо порознь. Во втором случае вражды с вами я постараюсь избежать. Просто флот на орбите, армия на Корусканте и реактор солнечной ионизации на его спутнике будут не государственными, а моими.

— С флотом понятно, а армия с заводом откуда?

— Когда я несколько часов назад высадился на поверхности, со мной было четверо. К воротам храма джедаев я подошел с отрядом в пятьдесят человек. Когда улетал сюда — там собралось полтысячи. Планирую в ближайшие дни довести до ста тысяч. Дальше видно будет. Обмундирование — с имперских складов. Прокормлю за свой счет. Что до заводика, вы не в курсе о существовании ионного производства на спутнике Корусканта?

— Мы-то в курсе. Только персонал оттуда улетел еще при первом демократическом правительстве, и у ваших адмиралов запустить его снова не получилось.

— Куда там. После того, как ваши предшественники освободили не только работавших на спутнике пленных повстанцев, но и всю уголовную гопоту в придачу, те (уж не знаю — первые или вторые) так покрушили оборудование, что мастера флотских ремонтных доков, уж на что умельцы широкого профиля, только руками развели.

— Да уж умельцы, — чуть завистливо заулыбался Ландо. — Считай, напрочь выгоревшего «Исполнителя» месяцев за пять восстановили. Анекдот про то, как его теперь правильно называть, слышали: «Очумелые ручки адмирала Пиетта».

— Здесь положено смеяться? — уточнил Дарт Вейдер.

— Наверное. Но лично я завидую, — признался Калриссиан. — Новое оборудование вы на Корусканте найти надеетесь?

— Не надеюсь, а точно знаю, где оно лежит.

— Допустим, вам удастся победить вирус, наладить выпуск топлива и создать армию. И что?

— Если это будут правительственные армия и флот, то они станут выполнять приказы правительства, что ж еще. А если это останется моей частной лавочкой, то я намерен заняться торговлишкой. Обеспечивать товарообмен между мирами центрального сектора. Полагаю, в ближайшие год-два я останусь монополистом, а правительству хватит ума использовать установленные мною хозяйственные связи для восстановления политического единства.

— Впечатляет. Лучше б нам было договориться. Но мало ли, решение-то коллегиальное… В общем, вам главбух не нужен?

— Нужен. Но я предпочел бы договориться.

— Почему?

— Уж очень получившаяся структура станет напоминать Орден джедаев. Служит вроде бы интересам государства, а сам им не является. Однажды это уже плохо кончилось.

Судя по мечтательной роже Ландо, его-то негосударственный статус будущего проекта очень даже устраивал. Но озвучить свои доводы он не успел. Из зала заседаний вышли Люк Скайуокер, супруги Соло и Чубакка с С3-РО.

— Кто бы мог подумать, что на моих резервных дисках храниться такая печальная и опасная история. А ведь такое знание могло сильно сократить мою жизнь, вздумай кто-нибудь осмотреть меня детальней. Страшно подумать, но каждый техосмотр мог стать для меня последним! Кошмар!

Чубакка горестно подвыл, но, кажется, он сочувствовал вовсе не рисковавшему собой столько лет секретарю. Остальные просто молчали. С3 готов уж был попенять им за черствость. И только присутствие теперь уже штатно укомплектованного Дарта Вейдера заставило его прикусить язык. Смолчал даже тогда, когда госпожа Лея подошла почти вплотную к жуткому ситху и коснулась его руки.

— Почему ты не стал смотреть, отец?

— Прости, дочь, я сделаю это, возможно — уже сегодня, но один.

— Кто чей дочь? — не понял Калриссиан.

— Лея — дочь Дарта Вейдера. Причем, родная.

— А как же сенатор Органа?

— Тоже, но приемная.

— Везет некоторым: два тестя и ни одной тещи.

Едва ли собравшиеся сочли шутку удачной. Ландо наверняка схлопотал бы по лицу от принцессы, но тут штурмовики со странными позывными внесли очередного визитера.

Министр труда и соцзащиты Ле Бертес успел выстрелить и даже оставить вмятину на доспехах Чечена, и теперь в состоянии нокаута с заломленными за спину руками висел между держащими его Казаком и пострадавшим Чеченом. Следом Псих вел еще двоих. С поднятыми руками, но на своих ногах вошли начальник милиции Корусканта и министр по делам межрасовых отношений. Оба вовремя решили, что сопротивление бесполезно, кроме того, были негуманоидами, а Псих в их анатомии несилен. Вот и предпочел руками не трогать от греха.

— Разрешите доложить, мой лорд. Вон тот рогатый, — Казак кивнул на начальника милиции, — пытался уничтожить жесткий диск в местном компьютере. Остальные прикрывали.

— Что за тайны? — оживился Вейдер.

— Списки личного состава народной милиции и сотрудников других правительственных служб, — отозвался «рогатый» забрак.

— Я так понял, в городе теперь штурмовики хозяйничают, — просипел, пытаясь выпрямиться, министр труда.

Впрочем, его беспрепятственно отпустили, стоило ему осознанно зашевелиться. И, судя по обращенным на него взглядам товарищей, именно он являлся лидером этой группы.

— Вижу, господин председатель правительства, наиболее адекватная часть ваших коллег в сборе. Или еще кого-то ждем? Нет? Тогда, думаю, вам следует обсудить предложения, которые я имел честь довести до сведения г-на Калриссиана.

Отец и сын обменялись церемонными поклонами, и поредевшее правительство Корусканта удалилось для консультаций. Штурмовики и примкнувший к ним Чубакка засобирались осмотреть периметр. А вот С3 замешкался, слишком поздно сообразив, что зловещий ситх остается в приемной. А когда понял, и решил скрыться за одной из дверей, то оказалось уже поздно. Дверь захлопнулась сама собой перед самым носом секретаря.

— А-а-а! Спасите! Кто-нибудь! Врагу не сдаётся наш гордый… Вя!…

— Ну, чего вопишь, словно уже на пункте приема цветмета оказался? — примирительно заворчал Дарт Вейдер.

— Только не это! Лучше я….

— Лучше ты, дружок, покажешь запись последних суток жизни сенатора Падме Наберрие.

— А вы не отправите меня на лом, сэр? — осторожно приоткрыл до этого плотно зажмуренный фотоэлемент С3-РО, но проектор включил без промедления.

Случайно ли так вышло, что правительство совещалось ровно столько времени, сколько Дарту Вейдеру потребовалось для просмотра записи, или они просто ждали, когда он закончит, не желая тревожить сгорбившегося под гнетом прошлого ситха. Но вышли они, стоило С3-РО выключить проектор.

— Мы готовы к совместной работе с вами, Дарт Вейдер, — чуть сбивчиво начал Люк Скайуокер. — нам кажется, что должность военного коменданта Корусканта вам подойдет.

— Вполне, — не задумываясь, кивнул Вейдер.

— Но у нас имеется единственное условие: — голос Бертеса звучал хотя и взволнованно, но гораздо уверенней, — Мы хотим знать, кто за вами стоит, и иметь возможность общаться с ними напрямую.

Темный лорд вновь согласно кивнул.

— Крохотная, но специфически развитая система Земля на задворках галактики. Умеют открывать переходы непосредственно на расположенных у нас объектах. Имели такой выход на «Звезде смерти» и здесь, на Корусканте — в подвалах храма джедаев. Кормить нас они не нанимались, но на некоторую помощь можем рассчитывать. Встречу могу организовать хоть сейчас, а дальнейшее не от меня зависит.

На переговоры с неведомыми землянами отправился председатель Скайуокер, Лея Соло и Ле Бертес. Хотя день на этой части планеты уже закончился, со встречей решили не тянуть. Вот только когда все уже спускались к машинам, Люк остановил отца на лестнице.

— Можно я задам неприятный вопрос? Что бы ты ни ответил, это ничего не изменит в наших отношениях, но просто чтоб на душе не висело…

— Слушаю тебя, сын.

— Пять лет назад на Татуине штурмовики, искавшие дроидов со схемой «Звезды смерти», сожгли ферму дяди Оуэна по твоему приказу?

— По большому счету, выходит, что, да. Я приказал найти и вернуть дроидов любой ценой. И если Оуэен попытался перечить солдатам, то те и вызверились.

— Дядя Оуэн никогда не стал бы сопротивляться властям. Он был слишком осторожным и рассудительным.

— Ну, знаешь, всяко могло получиться. Слово за слово…

— Я случайно нашел в архивах рапорт старшего поисковой группы. Он докладывал, что сжег ферму и ее обитателей по твоему прямому приказу.

— Хм. Странно. Привлекать внимание местных к истории с дроидами резона не было. Ну, забрали власти у фермера краденых роботов, всего и делов. Пожар и гибель людей вызвала гораздо больше пересудов.

— Офицер мог это придумать, чтоб прикрыть собственную немотивированную жестокость?

— Едва ли. За превышение полномочий ему ничего особо не грозило. Достаточно было написать, что им оказали сопротивление. А вот дойди до меня сведения, что кто-то прикрывает свои мелкие проколы моим именем, ему бы не поздоровилось по-крупному.

— Понятно. Тогда кто мог отдать такой приказ от твоего имени?

— Никто.

— А Оби Ван?

— Для этого ему нужен визуальный контакт с тем, кто подвергается внушению. У него было на это время? Да и зачем ему.

— За тем, что, если бы не гибель дяди, я с Татуина не улетел бы.

— Ну, не знаю…

— Ты его защищаешь?

— Просто, не хочу оговаривать покойника.

Цепочка разномастных транспортных средств поднималась от комплекса правительственных зданий. Эскорт крупноватому для полетов в воздушном пространстве многоярусного города ДИ-файтеру составляли два музейного вида геликоптера начальника народной милиции и министра труда. Что за топливо потребляли эти мастодонты, Вейдер не в курсе, но по всему видно, горючки достаточно. Неужели, дрова? Следом шел пижонский электроскутер Калриссиана. Сделал дугу над городом в общем строю, показав, что его хозяин в новой команде, и полетел по заводам жизнеобеспечения. Переворот оно или нет, а из-за ненужных слухов и без того полуживую индустрию Корусканта лихорадить не должно. Чубакка увозил так до конца не протрезвевшего друга на грузовом аэрокаре, не иначе, как в торговом терминале космопорта позаимствованном. Вид убогий, зато вместительно и заряжается от реактора «Сокола». Люк уселся на пилотское место в скромной малолитражке сестры. В формально четырехместном флаере и вдвоем тесновато. Зато, ест мало. Одно непонятно: откуда в гараже сенатора Органы взялось это мелкое чудище.

Люк чуть приотстал: тоже любовался чудноватым зрелищем. Потом, решив присоединиться к общей колонне, рванул через переулок. И тут же чуть не схлопотал в борт из плазмомета. Видимо бандюки решили, что частник, опасаясь лететь вечерними улицами в одиночку, пристроился в хвост официальной кавалькаде, а теперь свернул домой.

Хотя об этом Люк подумал уже потом, а сразу без лишних мыслей развернул машину поперек узкого переулка хвостом к нападавшим и врубил двигатель на полную мощность. Выхлоп из ракетных дюз снес напрочь балкончик, с которого по ним стреляли. С парой полуразрушенных этажей в придачу. Легкую же машину швырнуло на развалины напротив, и только поток Силы позволил сменить вектор движения на строго вертикальный. Взмывший «свечкой» флаер сделал «мертвую петлю» и вернулся в злосчастный переулок.

— Браво, сынок. Красиво водишь.

ДИ-шка Дарта Вейдера уже висела у разрушенного балкона. Люк припарковался рядом.

— Пошли взглянем, с кем ты тут воевал?

Темный лорд уже выпрыгнул на потрескавшиеся и еще не успевшие остыть плиты перекрытия. Люк тут же оказался рядом. Лея чуть помедлила, но присоединилась.

Собственно, смотреть не на что: от станкового плазмомета — пара скрюченных жаром железяк, от расчета — вообще ничего. Смотреть не на что, а вот слушать….

Кричали где-то совсем рядом. Тонко и страшно. Завал проскочили одним рывком.

В соседнем помещении тлело какое-то барахло. А вот остатки одежды на теле кричащего уже догорели. Ни лица, ни пола не разобрать, но судя по размеру — ребенок.

Шедший первым Люк попятился назад, пока не оказался за спиной отца.

— Боже! Делайте же что-нибудь! — почти так же страшно закричала Лея.

Первым отреагировал Вейдер. Не смотря на то, а вернее — именно потому, что слишком много знал об ожогах ста процентов тела. Из аптечки тут только обезболивающее пригодится. Зато лошадиной дозой. Едва ли даже она обеспечит несчастному полностью безболезненный уход, но хоть что-то.

— До землян довести не успеем? — уточнил в принципе знающий ответ Скайуокер-младший.

— Нормальных ожоговых центров на Корусканте не осталось? — тоже без особой надежды откликнулся Вейдер.

— Тогда может лучше… это…. Того?…

— Сможешь, валяй.

— Нет… Я…. Я никогда…

— Да? А штатную численность экипажа «Звезды смерти» тебе напомнить? Или ты полагал, сынок, что неприятные вопросы имеются только у тебя.

— Прекратите оба! Вы — ситх с джедаем, где ваша хваленая Сила?! Или она годна только чтобы убивать? Наоборот — слабо?! Тогда пошла она к…

Посылать что-либо к ситху Лея вдруг передумала. Все еще укрывающемуся за спиной Вейдера Люку Скайуокеру в первый миг показалось, что из ладоней сестры вырвались силовые молнии, подобные тем, которыми император Палпатин убивал самого Люка. Но нет, не такие же. Поле Силы обволакивало тело пострадавшего словно… Люк не знал, словно, что, но понимал, это не просто уменьшает страдание, оно спасает.

Дарт Вейдер рванулся было к дочери. Такой поток Силы без малейшей техники владения ею способен просто убить неопытного экспериментатора. Но невидимая стена не пропустила его. Наверное, опытный и сильный боец Вейдер сумел бы проломить ее. Но отступил. Девочка и так тратит слишком много сил, не хватало еще, чтобы она тратилась и на сопротивление ему.

Время текло нестерпимо медленно. Наконец Лея остановила поток Силы и выпрямилась.

— Несите ребенка в машину, — властно приказала принцесса.

Готовый подхватить обессилившую дочь Дарт Вейдер безмолвно подчинился приказу. Благо, в помощи Лея не нуждалась. Мало того, на лице возбужденный румянец, движения нетерпеливы и порывисты. Это что ж выходит: если Силу брать не для себя, а для другого, то твои возможности неимоверно расширяются. Но мудрецам Храма не хватило двадцати пяти тысяч лет чтобы понять то, что испуганная девочка поняла за пару секунд. Просто испугаться надо было не за себя, и не за близких — за совсем чужого, неизвестного, может вовсе и не человеческого ребенка.

Возле Храма их уже встречали. Прибывший первым Вейдер уже всех на уши поставил. И каталка, и врачи миссии сенатора Органы, и сам Бейл — как на параде.

После беглого осмотра выгруженного пострадавшего врач-гуманоид только с неодобрительным недоумением пожал плечами. Из-за чего такой шум поднимать было? Ну, обгорел пацан маленько, но все в рамках: состояние стабильно-тяжелое, прогноз положительный. Он-то думал с того света пациента вытаскивать придаться.

Понявшая причину врачебного недовольства Лея обессиленно разрыдалась, рухнув в объятья Органы.

— Папа! Как страшно-то было!

Не ослабляя объятий, старый сенатор повернулся так, чтобы его спина оказалась между дочерью и уходившим в свою часть Храма ситхом. Правда, Лея воспользовалась этим нехитрым перестроением по-своему. Стоило Вейдеру поравняться с ними, как лицо принцессы оторвалось от плеча отца версии 1.0, и папаше 2.0 был продемонстрирован язык. И снова — шныр в плечо Органе.

Площадь опустела. Неприязненно поглядывая друг на друга, люди Вейдера и Органы разошлись, каждый в свою половину. Сам сенатор никак не мог отпустить плечи дочери.

— Папа, ты же знал мою настоящую маму — Падме. Расскажи о ней. Я хочу услышать это от тебя.

— Уж не знаю, чего там наплел этот…

Впрочем, изложить свое видение обстоятельств рождения приемной дочери Органа толком не успел. Шум за дверью отвлек.

Голос Аватты звонко стыдил невидимого пришельца.

— Прошу вас немедленно покинуть эту часть Храма. Вам тут не место. Вы сами обещали уважать нашу территориальную самостоятельность.

Понятно, кого принесло. Любого из прислужников ситха гордая Аватта не удостоила бы не то что крика, просто слова. Молча б выставила. Значит, сам приперся. Органа осторожно отстранил Лею и шагнул на шум.

— Чем обязаны? — холодно осведомился сенатор.

Теперь он готов достойно отразить любое хамство ситха. Только без непритязательных зрителей из числа штурмовиков-клонов, чья симпатия должна быть на нужной стороне, Дарт Вейдер к площадным уколам склонен не был.

— Будьте любезны передать госпоже Соло, что делегация системы Земля готова к переговорам с правительством Корусканта.

— Да, я сейчас иду, — донеслось из-за двери.

Она вышла почти сразу же. И ничто, кроме чуть красных глаз, не напоминало о ее недавних слезах. Она — прежде всего политик. Все остальное подождет. Она — дочь своей матери и обоих отцов.

На встречу с землянами Вейдер не пошел. Пусть с макроэкономическим равновесием без него разбираются. С него на сегодня хватит. Наверно, надо бы побыть одному, но сил на это не достало.

Ишме нашлась во внутренних покоях храма. Приемная, кабинет, пара жилых комнат обставлены не шикарно, но Вейдеру понравилось. Женщина замерла у входа.

— Здесь все, что вы просили подготовить, мой лорд.

— Благодарю.

— Спокойной ночи, мой лорд.

Женщина направилась к выходу.

— Подождите, Ишме. Могу ли я пригласить вас… То есть, не останетесь ли вы со мной на ночь?

— Вам нужна женщина, мой лорд?

— Да. И если я вас обидел, простите.

— Нет, мой лорд, вы меня не обидели, и я останусь.

— Спасибо.

Дарт Вейдер медленно снял шлем и маску. Ишме чуть испуганно рассматривала курносое лицо со следами застарелых ожогов. Но глаза смотрели на нее так виновато и растерянно, что сердце сжалось не от страха, а от жалости.

— У меня очень давно не было женщины.

— Не думайте об этом. Я помогу.

— И еще…

— Во сне вы можете называть имя другой женщины? Не вы один. Война. Сейчас мужчины часто идут к проститутке не от скуки, а потому что им просто не к кому больше идти.

Уже светало, когда Дарт Вейдер проснулся от прикосновения лежащей рядом женщины. Та поймала его взгляд и улыбнулась.

— Доброе утро, мой лорд.

— Я кричал во сне и мешал вам спать?

— Нет, вы не кричали. Вы звали маму и просили прощения за то, что снова не сумели сделать последний шаг до нее. Других женщин не вспоминали.

Ишме осторожно коснулась кончиками пальцев плеча лежащего рядом мужчины. Один из множества старых шрамов, которые щедро пересекали спину и грудь, сбегал к предплечью, но вдруг исчезал на полпути. Ниже кожа оставалась чистой.

— Протез начинался здесь?

— Да. Тебе была противна близость со мной?

— Нет, мой лорд, вы предупредительны и старались быть нежным, а что до техники страстных поцелуев, она — дело наживное.

Шутка получилась не ахти, но главному — искренности ответа, она не помешала.

— Я могу рассчитывать на продолжение отношений?

— Да, мой лорд. Только прежде, чем вы решите, нужно ли это вам, я хочу предупредить. С моими недавними клиентами из нижних ярусов вы вряд ли пересечетесь. Но у меня были мужчины и в балетную бытность. Не очень много — пара сенаторов, гранд-мофф и адмирал, но я не хочу ставить вас в неудобное положение, если кто-то из них узнает меня в вашей приемной.

— Плевать. Ты же от них ко мне ушла, а не наоборот. Так что пусть боятся и завидуют.

— Да уж, кабы они вас не боялись, то б у меня половины тех любовников не было. Когда у них все хорошо, они со своими обвешанными брюликами женами в театральных ложах сидели. Но стоило вам или императору устроить разнос, как перепуганные и задерганные бежали искать утешения у меня. Девчонки в труппе все смеялись, что других артисточек крутые мужики как красивых кукол используют, а меня — как жилетку.

— Жалеть и утешать тоже уметь надо.

— Не знаю. Я об этом как-то не думала.

— Ты не думала, ты делала.

— Наверное, мой лорд.

— Аникей.

— Разве вас раньше звали не Энакин?

— Энакина Скайуокера давно нет. Погиб в схватке то ли с Дартом Сидиусом, то ли с Дартом Вейдером. Зачем беспокоить память мертвого? А придуманный землянами Аникей Сковородкер — парнишка позитивный. Пусть живет.

— Завтракать будете, Аникей? А то у вас через час заседание правительства назначено.

— С удовольствием.

Ишме торопливо поднялась и начала одеваться. Но удивленно ахнула и замерла, глядя на то, как продукты из шкафа и холодильника сами выскакивают на стол.

— Прошу к столу, моя госпожа, — самодовольно ухмыльнулся ситх, поднимаясь из постели.

— И посуду так же ловко мыть умеете?

— Нет, тарелки мыть не пробовал. Да и заседание правительства у меня; — засмеялся тот.

Глава седьмая

Деловая игра «Звездные войны: выведем галактику из кризиса» в самом разгаре. К студенческим командам Вышки и Плешки уже присоединились их преподаватели, причем из маститых. Сборная правительства и ЦБ, по началу с отстраненной снисходительностью наблюдала за процессом, теперь обсуждала очередную вводную с азартом, от которого пацаны-студенты шалели.

Как организаторам пришло в голову провести тренинг среди действующих и будущих политиков и экономистов на материалах пресловутой фантастической саги, черт его знает. Студенты откликнулись сразу. В правительстве поворчали, не до игр, мол, у самих доллар того гляди рухнет, будь он не к ночи помянут. Так что Самому пришлось на подчиненных рыкнуть, напомнив о воспитании гражданственности и деловой активности у молодежи.

Но затея оказалась на удивление увлекательной. Так что и депутаты Гос Думы в группах поддержки всех трех команд замелькали. И зам министра финансов считает вполне возможным выскочить в коридор, чтобы позвонить шефу в Давос и посоветоваться. Причем выскакивает не из-за того, что боится быть подслушанным молодыми конкурентами. Этап, когда каждая команда продвигала исключительно свой проект, давно прошел. Теперь все участвуют в общем мозговом штурме, отрабатывая детали единого плана выхода из галактического кризиса. Просто, телефон в актовом зале тихого подмосковного санатория сеть не ловит категорически. Один шаг в коридор — и вся антенна, а внутри — полный ноль у всех операторов.

О том, что, делая этот шаг, они переходят из мира в мир, никто не догадывался. А на неприметных зрителей, наблюдающих за дискуссией, внимания не обращали.

Тогда же как Ле Бертес старался присутствовать на всех раундах обсуждения с начала до конца. Конечно, результаты правительство Корусканта получит в печатном виде. Для этого все и затевалось. Но Бертес старался уловить те детали, которые не войдут ни в конечный документ, ни в стенограмму. Подчас одна фраза способна дать толчок для размышлений.

Как большинство жителей центральных секторов галактики, Ле Бертес привык жить в многоязыкой пестроте рас и легко схватывал новый язык. И сейчас, говорить по-русски он не пробовал, но смысл в целом уже улавливал и без синхронного перевода. И еще странно наблюдать за тем, как куча очень разных людей, собравшись вместе, не только амбициями меряются, а решение проблемы не забывают искать. И ведь находят. Может их проблема в том, что Сенат на Корусканте много веков так не работает?

Министру горько об этом думать. Но думать надо, и не только об этом. Поэтому, как ни интересна дискуссия, Бертес вышел из неприметной закрытой ложи, стоило лишь охраннику сообщить о том, что правительство в сборе.

Формально резиденцию из старого комплекса в Храм никто не переносил. Но в последние дни они то и дело собирались именно здесь. Надо лишь пересечь небольшой садик перед храмовой библиотекой, где сейчас играют дети из приюта Органы. Ле Бертес помахал рукой присматривавшей за ними знакомой. Не так чтоб помощница сенатора была ему подругой, но в доме приятеля министра инженера Кравва встречались.

На то, что девушка на приветствие не ответила, спешащий министр не обратил внимание. На удивленный же взгляд более внимательной напарницы Аватта брезгливо сморщила нос:

— Фу. Несется как ДИ-файтер и вырядился во все черное. Не иначе, как новому хозяину подражает. Конформист.

Та согласно кивнула, хотя и проводила молодого амбициозного политика взглядом, скорее заинтересованным, чем осуждающим.

В приспособленном для заседаний бывшем информатории собравшиеся с интересом рассматривали трехмерную карту будущих владений Новой республики. Союз десятка систем, по расчетам специалистов, будет устойчивым и самодостаточным.

— Мало-то как. В империю, да и в старую республику входили тысячи и тысячи… — печально вздохнула Лея.

— Нет, все верно, — с ходу включился в дискуссию Бертес. — Ядро должно быть компактным и сплоченным. И уровень жизни обеспечивать такой, чтоб другие от зависти сдохли. И тогда остальные мало по малу сами к нам придут. Главное — не торопиться.

— Но этот десяток миров нам надо объединять без лишних сантиментов: силой, хитростью, деньгами, — чуть брезгливо передернул плечами Скайуокер-младший.

— Перед этим туда надо долететь. А у нас ни одного работающего ионного реактора нет, — вернул всех на бренную землю Соло.

— Зато спецы с Земли уже справились с вирусом в Бортовых компьютерах МЗР-ов.

— Еще бы им не справиться, если они его и запустили.

— И все для производства топлива у нас есть. Только в разобранном виде. Оборудование на складах Корусканта, а реактор на Луне. И чтоб они встретились, нужно топливо, а его нет.

— То есть имеем чисто техническую проблему доставки груза с планеты на спутник, — куда более азартно заговорил Люк.

— А проблема рабочей силы тебя больше не волнует? — осадил его энтузиазм Хан.

— Я полагал, что техники флота… — смутился председатель временного правительства. Мысль о том, что военный персонал будет рисковать здоровьем у ионного реактора не меньше гражданских, пришла к Люку только что. До этого готовность имперцев выполнить любой приказ казалась само собой разумеющейся. Нет, в выполнении приказа Скайуокер-младший и сейчас не сомневался. Сомневался в этичности такого приказа.

— Правильно полагал. Они присягу давали. Да и рисковать придется не больше чем обычно, — впервые заговорил Вейдер. — Хотя некоторое количество профильных специалистов понадобится.

— Думаю, с десяток инженеров-добровольцев найдем. — откликнулся Бертес. — Списки в министерстве имеются. Встречусь, поговорю. Люди, которым за свое дело обидно, всегда есть. Кроме того, им-то к реактору лезть не надо.

— Что там с вашей программой по перепрограммированию боевых дроидов для работы в активной зоне?

— Возникли трудности с устранением прежних программ. Новые задачи роботы вроде бы решают, но стоит ситуации выйти за рамки штатной, как в них срабатывает прежние установки. А к чему может привести стрельба в непосредственной близости от реакторной зоны, всем ясно, — устало, видимо уже в сотый раз пояснил ситуацию Калриссиан.

— Полностью снести старое программное обеспечение не пробовали? — напротив, впервые оживился пришедший с Вейдером землянин с позывным Псих.

— Не получается.

— Посмотреть надо. Есть у меня программка, говорят, специально для Пентагона деланая. Сжирает все, жесткие диски едва ли не обгладывает.

Из дальнейшего обсуждения Калриссиан с Психом выпали. Обсуждать возможности то ли предназначенной для нейтрализации некоего Пентагона, то ли им заказанной программы интереснее. Остальные все более азартно спорили о том, следует ли сперва восстановить заводик на самом Корусканте, и получить топливо для организации ремонта большого реактора, или не стоит рисковать и без того разбалансированной экосистемой планеты, а оборудование на орбиту доставлять неким нетрадиционным способом, который еще надо придумать. Собственно, Люк и Хан этим и занимались. Сейчас они — не министры антикризисного правительства, а те, кем в сущности всегда являлись — классные пилоты. И им сейчас хорошо от того, что хоть ненадолго они оказались в родной стихии.

А вот Ле Бертесу стало скучно. Видимо, почуявший это Вейдер подошел к нему, а не к пилотам, дискуссия которых его тоже интересовала.

— Позвольте полюбопытствовать, вас-то как в правительство занесло. Вы ж с повстанцами при старом режиме дела не имели. Или мои сведения не верны?

— Нет. Ваши сведения точны, мой лорд. Еще два года назад я работал управляющим транспортного узла Корускант-Центральная. Зарабатывал неплохо и, накопив приличную сумму, за считанные месяцы до кризиса подал в отставку. Решил заняться изучением прошлого. Я еще прошение на ваше имя подавал о доступе к информаторию бывшего джедайского храма. На почве интереса к Ордену познакомился с Люком. Дал ему пару, надеюсь, дельных советов и был приглашен в его команду.

— Хоть в чем-то Люк не ошибся.

— Благодарю вас, мой лорд.

— И зря. Потому что доказывать свою проф пригодность придется прямо сейчас. Наши асы нашли приемлемое техническое решение, а его организационную сторону воплощать вам.

Отделение капрала Рика стояло в оцеплении внутреннего периметра перевалочной площадки — некогда огромного парка со стороны неплохо сохранившегося стадиона. От парка считай ничего не осталось. Без искусственного орошения и подкормки растения погибли, а стволы растащили на хозяйственные нужды жители окрестных кварталов, да так тщательно, что и пней не осталось.

На этой ровной и свободной площадке в сотню гектаров сейчас лежала очередная партия контейнеров. Противно взвыла сирена и металлический голос оповестил сектор о необходимости немедленно покинуть закрытую зону, строго соблюдать правила техники безопасности и все распоряжения властей в районах, к ней прилегающих.

Рик запрокинул голову, наблюдая за опускающейся на высоту около десяти километров громадиной «Исполнителя». Тень заскользила по пустым трибунам стадиона и замерла над площадкой как приклеенная. Уши заложило от тихого, но вязко-тяжелого звука. О том, что луч захвата посадочной палубы работает вовсе не бесшумно, Рик узнал только что. И, наверное, не он один. В вакууме не слышно, а в атмосфере им никто не пользовался. Теперь же он неспешно заносит в утробу «суперразрушителя» грузы для ионного реактора.

Время от времени луч отклонялся от площадки на десяток метров, и тогда в высь устремлялся столб пыли, мусора, вовсе не маленьких обломков ближайших построек. А ведь все, что казалось не слишком надежным и прочным, убрали в радиусе почти километра. Так что промахнись пилоты «Исполнителя» больше, чем на этот километр, и мало никому не покажется.

Рик с гордостью, словно о собственной заслуге, подумал о том, что пилоты «Исполнителя» не ошибаются. Класс, знаете ли, не тот. И груз заберут, и так же ювелирно к Луне вырулят, и без челноков, а значит — лишних трат топлива, разгрузятся. Это горделивое настроение портила единственная мысль: Рик не знал, остался ли после последнего боя в рубке «Исполнителя» хоть кто-то из прежнего, выдрессированного Дартом Вейдером экипажа.

Мысль о темном лорде вернула капрала к делам насущным. Вечером, после смены надо найти Ишме и попросить, чтоб замолвила словечко о переводе в десантную бригаду флота. Делать это не очень хотелось, но Рик сам себе дал слово, если сегодня «Исполнитель» покажет класс, то он начнет активно добиваться перевода на корабль.

Раньше он с этим не торопился по нескольким причинам. Прежде всего, не хотелось обижать нынешних сослуживцев. Сейчас под названием «имперские штурмовики» кто только ни оказался. От действительных бойцов штурмовых отрядов космического десанта, до полицейских и судебных приставов. Словом, все, кто отозвался на зов лорда и встал под ружье.

Лишних вопросов приходящим не задавали. Но во многом благодаря знающим толк в службе парням, как Рик, дисциплину в этом разномастном воинстве навели жесткую. И уровень боевой подготовки довели до весьма недурственного. Во всяком случае, на Корусканте почти не осталось мест, куда их патрулю не стоит заходить без огневой поддержки. Да и население к ним сейчас относиться куда теплее, чем даже при императоре. Так что теперь он, пожалуй, гордится службой плечом к плечу со вчерашними квартальными и техниками.

Не в этом суть. А в том, что скоро заработает лунный реактор, а значит, флот пойдет в поход. И махать им вслед платочком Рик не намерен. Капрал аж заулыбался, представляя себя в полном боевом доспехе с голубеньким платочком в руках.

Но тут последний контейнер оторвался от земли и поплыл к «Исполнителю». Стоило ему скрыться в его чреве, как вновь завыла сирена. Но, перекрывая ее рев, с верхних ярусов стадионной трибуны раздались аплодисменты и вопли восторга. Столь шумная компания прыгала и махала руками вслед уходящему «суперразрушителю». Вот ведь неугомонные, через три кордона оцепления пробрались.

Рик грозно развернул цепь своих бойцов в сторону нарушителей. Те замахали теперь солдатам. Мол, видим, уже боимся, и сейчас уходим, не волнуйтесь, ребята. И правда, исчезли.

Но настроение слегка испортилось. Хотя, нарушители тут особо не при чем. Просить старую знакомую о в общем мелкой помощи было просто неловко. Нет, время, когда Рик шарахался при встрече с Ишме, давно прошло. Не то, чтобы опасался чего-то, просто не хотел напоминать гордой женщине о ее недавнем прошлом.

Но потом стал случайным свидетелем неприятной сцены. Его попросили помочь перетащить какую-то мебель на половине сенатора Органы. (Это начальство друг на друга волками глядят, а рядовым сотрудникам правила общежития куда легче давались). В общем, Рик возился с рассохшимся шкафом, когда в залу зашла секретарь Дарта Вейдера с бумагой для сенатора. Органы и здесь не оказалось. Как Рик понял, Ишме искала его уже довольно давно, но получить внятные пояснения от его окружения не могла. При чем у капрала сложилось впечатление, что те не столько не знали, сколько не хотели помочь.

Мало того, один из вечно крутящихся возле Органы бывших сенатских деятелей презрительно бросил ей в спину грязное «б…». Та, естественно, услышала, но не оглянулась. Только плечи чуть дрогнули, как от толчка в спину. Ну, Рик и не сдержался. Врезал сенатскому прихвостню про меж рог. В общем, уходили они опять шумно: пусть не с боем, но со скандалом. Правда, страсти за спиной сильно поутихли, стоило на границе секторов появиться двухметровой фигуре в черном. Только сенатский хам захрипел в тишине.

— Благодарю вас, капрал, — рокотнул вокодер черной маски. — Вас же, моя госпожа, прошу меня простить. Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы подобное не повторялось впредь.

Черная фигура с неожиданной для ее габаритов ловкостью, опустилась на одно колено и обозначила поцелуй руки дамы. Затем лорд неспешно удалился, уводя свою спутницу под руку. Горделиво держащая голову Ишме лишь на миг повернулась чуть в сторону, чтобы благодарно улыбнуться Рику.

У того отлегло от сердца. Теперь во время случайных встреч в храмовом комплексе они искренно улыбались друг другу. Но обращаться к Ишме с просьбой все равно было совестно.

Но решил — значит решил. Правда, до казармы капрал добрался лишь на следующие сутки. Некая банда наивно решила, что коли войска стянуты на оцепление, то на другом полушарии можно безнаказанно продовольственные склады грабить. Пришлось срочно доказывать неправомерность этой паскудной мысли.

Вернувшись в расположение части, Рик к вечеру перебрался ближе к информаторию. Заходить в приемную лорда Вейдера он не рискнул бы. А тут велик шанс встретить идущую по какому-нибудь делу секретаря. Она, действительно, скоро вышла. Правда, не одна, а в шумной компании министра Соло с супругой и Люка Скайуокера.

Собственно, шум, вопреки здравому смыслу издавали не дамы, а два министра переходного правительства. При чем активная жестикуляция и возбужденная речь вызваны отнюдь не изменениями ключевых показателей базовых отраслей экономики. Насколько Рик мог понять, обсуждался вчерашний полет «Исполнителя». И двое из пяти управлявших «суперразрушителем» пилотов стояли сейчас перед капралом. Сперва сообразивший, о чем речь, штурмовик попробовал обидеться за флотских. Что, у адмирала Пиетта своих классных пилотов нет, чтоб всякую сепаратистскую сволочь за штурвал сажать? Но сделать это как следует, у Рика не получилось. В конце концов, маневрировать «Суперразрушителем» в атмосфере — все равно, что на банте через лотки с посудой пробираться. Такому ни в одной Академии не учат, да и на плановых учениях едва ли отрабатывают. Так что, может и правильно, что за штурвалом лучшие из лучших без оглядки на все прочее. Только бывшие асы повстанческого Альянса за пультами такой «крошки» сроду не сидели. Отсюда бурная радость и нескрываемая гордость от успеха в общем-то безнадежного предприятия.

Вот только дамам слушать про геостационарное позиционирование крейсера посредством его маневровых двигателей давно наскучило. Так что обе дружно обрадовались появлению того, кого поджидала их компания. Высокий немолодой мужчина с обожженным лицом подхватил обеих дам под руки и крикнув бравым пилотам, чтоб не отставали, направился вглубь храмовых коридоров.

Это стало для Рика неожиданностью. Он-то, глядя на строгие костюмы мужчин и вечерние платья женщин, решил, что они в город собрались. Поэтому аккуратно отошел к внутренним коридорам, чтоб зря на глаза не попадаться. Разговаривать при посторонних, тем более, столь высокопоставленных людях, он не собирался. А теперь вышло, что торчит прямо у них на дороге, и свернуть некуда.

Впрочем, лишних вопросов о том, чего это он тут не ко времени шатается, ему не задали. Капрал отсалютовал как положено, ему кивнули на ходу и разошлись.

Не то, чтобы расстроенный неудачей, скорее тем, что попытку придется повторять еще, Рик направился к себе. Но встретил на пути министра Бертеса. Этот мимо праздно шатающегося бойца молча не прошел.

— Вы что-то хотели, капрал?

Министр внимательно смотрел на Рика красными от усталости и недосыпа глазами. Не он вел «Исполнителя» в безумно сложный маневр. Но неделю стоящий в оцеплении штурмовик в курсе, кто и какими усилиями обеспечивал расчистку площадки, доставку на нее груза, контроль за отселением соседних кварталов и тысячу прочих мелочей, без которых успех не обеспечил бы самый виртуозный ас на самом совершенном корабле. В общем, нагружать своими проблемками занятого и с ног от усталости валящегося человека капрал намерен не был.

— Никак нет, г-н министр.

— И все же? — поверить на слово природная въедливость не позволила.

— Да, так, парни болтают, что скоро штурмовую бригаду для галактического рейда набирать будут. Вот я и хотел разузнать, как туда попасть….

— Почему рапорт непосредственному начальнику не подали?

— Так ведь слухи только.

— Тем не менее рапорт подавайте. Самое время. Я проконтролирую.

— Спасибо, г-н министр.

Тем временем семейство Скайуокеров шагало по весенней Москве. Город показался Люку странным. Плоский, словно городишки родного Татуина, но неким внутренним величием не уступающий и Корусканту. А по суете уличного движения столице галактики в ее нынешнем состоянии давал сто очков форы. За былое величие Люк не ручался — тогда ему в Корусканте бывать не приходилось.

Лея и Ишме все так же шли с двух сторон от Вейдера. Хан же чуть сбавил шаг и, поотстав, заговорщицки толкнул приятеля плечом.

— Слышь, брат, может к ситху этот театр? Какой-то он с виду и не особо большой… Девочек лорд в одиночку выгуляет, а мы по пивку.

Люк от идеи собирался отказался. Ему было любопытно. В свои двадцать пять в театре он еще не был. Ни в Государственном Академическом Большом города Москвы, ни в Имперском галактическом планеты Корускант, ни в каком еще. И неизвестно, когда такой шанс выпадет в другой раз.

Но отвечать не пришлось. Дарту Вейдеру хватило одного взгляда, чтобы зять резко поменял намерения.

— Папа сказал: балет, значит — балет. Буфет небось и в театре имеется. И как на сцене поют и в нем слышно.

— В балете не поют, — со смехом уточнила Ишме.

Она уже перестала стесняться родни Аникея. Он представил ее сыну и дочери в качестве «своей женщины» ровно через неделю после начала их отношений. Если дело и дальше пойдет такими темпами, скоро, не ровен час, до официального предложения дойдет. Не ровен час — не от того, что Ишме не хотела этого. Просто, она не знала, что она должна ответить на подобное предложение. Но несвоевременность подобных хлопот Вейдер и сам чувствовал. А вот отношения со Скайуокерами у потенциальной леди Вейдер (или как там следует величать жену ситха?) сложились вполне теплые.

Когда они вернулись, над этой частью Корусканта была глубокая ночь. Дарт Вейдер задумчиво смотрел на отражающие свет невидимого солнца словно сотня крохотных лун, корабли на орбите, и на настоящую Луну, которая теперь не просто попусту светит, но и греет душу надеждой. Впрочем, к ситху мысли о делах. Вид эскадры на орбите просто красив.

Вейдер наконец задернул штору и повернулся спиной к окну. Холодный и тревожно-щемящий свет звезд и их рукотворных подобий сменило уютное тепло лампы на прикроватном столике. У лампы лежала книга. Лорд недостаточно хорошо читал по-русски. Понял только, что это стихи.

— Спасибо за чудесный вечер.

Ишме уже переоделась в домашний халат и распустила по плечам волосы.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Понравилось? Сказать понравилось — это ничего не сказать. Это на столько другое. Я не знаю, как это выразить словами, но дело даже не в пластике. Во внутренней глубине, что ли. Ты же помнишь наши постановки.

— Честно говоря, не очень. Я в театр все больше по работе ходил. На сцену отвлекаться некогда было.

— Если у меня получится может и не в танце — в слове, в музыке, еще как-то донести эту глубину до наших людей, то…

— То жизнь удалась? — мужчина со смехом подхватил свою женщину на руки при этом ухитрился не выронить ридер. Когда они опустились на диван, Ишме аккуратно взяла книгу из его рук.

— Вот, пробовала переводить с русского. На межгалактическом не очень получилось. А на корусканти вроде бы ничего:

Глава восьмая

Командир «Возмездия» Нагарра удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Их группа неспешно набирала разгон перед прыжком. Разгонялись под откровенно завистливые комментарии вахтенных «Исполнителя» и прочих, остающихся на орбите кораблей.

Конечно, охрана чуть ли не единственного полноценно работающего реактора солнечной ионизации наверняка станет даже для столь серьезной силы, как группа «Исполнителя», делом хлопотным и непростым. Скучать парням не придется. Но уходящим в, пускай, скорее дипломатический, чем боевой поход все равно завидовали. Застоялись. Они же — флот Империи, должны кошмарить всю галактику, а не торчать на столичной орбите вместо таможни.

«Ну, с дипломатией мы еще посмотрим…», сладко подумалось Нагарре. Хотя, зря: три «звездных разрушителя» на каждую из планет визита, плюс Дарт Вейдер в качестве главного переговорщика…. У аграрников шансов просто нет. Жаль, но пострелять едва ли получится. Хоть прогуляются.

«Возмездие» качнуло носом, словно прощаясь, и ушло в прыжок.

Их цель — система Салличе. Три как на подбор аграрных планеты. Жаркая тропически-фруктовая Салличе-Аурек, умеренно-зерновая Салличе-Беш и на восемьдесят процентов покрытая кишащим съедобными морскими гадами океаном Креш Салличе. И никакой промышленности. Что отрадно. Ибо за год изоляции у ребят много чего поломаться успело. В общем, просто глупо отказываться от предложенного общего с Корускантом экономического пространства с политическим союзом в придачу, да еще подкрепленного «звездными разрушителями» на орбите.

А чтобы хозяева успели оценить мощь дипломатической миссии и сделать единственно правильные выводы, группа вышла в пространство в сутках пути от Салличе. Да и паре соседних систем совсем невредно посмотреть на то, что Имперский флот топливо не экономит и может позволить себе неспешную прогулку на малом ходу.

Капитан Нагарра уже собрался выпустить эскадрилью истребителей для учебно-тренировочных полетов. Но его отвлек голос вахтенного навигатора.

— Господин капитан, нам навстречу паровоз!

— Объект на экран.

— Есть, объект на экран.

И правда — паровоз. Древний грузовой корабль с твердотопливными ракетными двигателями волочился встречным курсом. То есть это с точки зрения идущего на почти световой скорости «Возмездия» грузовик еле тащился. Сам-то он выжимал из своей силовой установки все, что мог, лишь бы оторваться от преследующего его имперского корвета.

— Опа! А аборигены весело живут, — оживились в артиллерийских блистерах.

— Внимание на грузовике и корвете! Говорит флагман экспедиционной группы имперского флота «Возмездие»: заглушить реакторы и лечь в дрейф обоим. Командирам кораблей немедленно выйти на связь.

Капитан грузовика начал выполнять требование, еще не дослушав его. Обычно серо-зеленое лицо неймодианца было розовым от страха.

— Не стреляйте! Только не стреляйте! — лепетал он, не переставая. — Я сделаю все, что прикажете…. Только… Только я порожняком иду. У меня ж углевоз. Выгрузился на Креше — и назад. В угольные трюмы рыбу не засыплешь.

— Откуда уголь возишь?

— Из астероидного пояса.

— Месяца полтора в один конец на твоей колымаге? — чисто, чтоб дать неймодианцу успокоиться, поинтересовался Нагарра.

Тот воспринял это как добрый знак и принялся предлагать свою посудину в качестве оплаты возможности покинуть ее в спасательной капсуле.

— И зачем имперскому флоту твой паровоз? — чуть опешил от столь экзотического предложения Нагарра.

— Незачем, — покорно скис неймодианец. — Но без своей доли вы ж не уйдете…

— Так ты от пирата удрать пытался?

До капитана «Возмездия» наконец дошла неприглядная суть происходящего.

— Можно и так сказать… наверное, — опять порозовел неймодианец. Вроде бы, и терять ему уже нечего. Но назвать бандита бандитом в присутствии его гораздо более могущественных коллег все равно оказалось страшно.

— Имперский сигнал идентификации «свой — чужой» активен, — в голосе навигатора сквозило сомнение.

Случаи, когда в руках у пиратов оказывался небольшой военный корабль, редко, но бывали. Вот только разбойничать с оставленными включенным имперскими транспондером никто не решался. Уж больно чревато. Но капитан грузовика не врал. На связь корвет так и не вышел. Мало того, неуверенно рыская носом, развернулся и пытался набрать скорость для прыжка.

Впрочем, на то, чтобы взять беглеца в «коробочку» «звездным разрушителям» хватило одного перестроения.

— Абордажная группа, внимание. Если на пирате окажется штатный экипаж, то публичный позор флоту не нужен.

— Понял вас. Я тоже очень боюсь, что взять живым никого не удастся, — мрачно отозвался командир штурмовиков.

Когда капитан Нагарра рысил вслед за Дартом Вейдером, осматривая захваченный корвет, то его не покидало странное ощущение. Наверное, это называется ностальгией. За последнее время все как-то привыкли к тому, что темный лорд не то чтобы помягчел, но сделался заметно сдержанней. Сейчас же волна ледяной ярости была даже мощнее прежних. Или Нагарру трясло не только от ужаса, но и от злости? Так загадить боевой корабль! И в буквальном смысле: помещения не убирались полгода, не меньше. И в переносном — что еще гаже. Как имперский экипаж меньше чем за год превратился в банду, Нагарра не понимал. Да и не хотел понимать.

Причина, по которой пираты удирали столь неуклюже, открылась, стоило зайти в рубку. Батарея пустых бутылок на пультах — зрелище более чем красноречивое. Все еще кипящий ледяной яростью Вейдер брезгливо тронул носком сапога тело пиратского капитана.

— Нынешнее либеральное правосудие — штука мутная. Но… если вам еще когда-либо придется столкнуться с такой человеческой грязью, не сочтите за труд позаботиться о том, чтобы биологическая активность на капитанском мостике гадов сохранялась до моего прибытия.

— Да, мой лорд.

Нагарра очень надеялся, что больше ему стрелять в бывших своих не придется. Хотя, опыт Дарта Вейдера предвещал совсем иное.

Неймодианец, кажется, так и сидел перед экраном связи, смиренно ожидая своей участи.

На то, чтобы выделить истребители для сопровождения грузовика до астероидных копей, сочинение приказа о переходе оных копей под охрану, а заодно и управление властей Корусканта и формирование временного экипажа для трофейного корвета ушло менее часа.

И вот «звездные разрушители», груженые топливом танкеры, ремонтные базы и пока пустые зерновозы, и рефрижераторы тронулись далее. Сперва одним ордером, потом разделились на три части. Только ДИ-файтер Дарта Вейдера крутил фигуры высшего пилотажа, не торопясь присоединяться к одному из отрядов.

Пусть остальные полагают, что он просто решил поразмяться. О его сомнениях командирам крейсеров знать совсем необязательно. Уже несколько ночей ему снилась горящая рубка одного из «разрушителей» на орбите Беша. Вопрос только, какого: «Возмездия», «Грозящего» или «Имперца»? Лица безвольно висящего в ложементе капитана разглядеть не получилось, а похвастаться тем, что он помнит в лицо других офицеров, Вейдер не мог. Хотя, пожалуй, не «Имперец»: там у командира шикарная рыжая бородища, ее тяжело не заметить. Значит, «Грозящий» или «Возмездие».

Лорд вызвал на связь обоих, внимательно рассматривая картинки на мониторах. Вахта только началась. Значит, к планетам они подойдут в том же составе в рубках. Попробуем опознать. Похоже, все-таки «Возмездие» Молоденького навигатора и чернявого крепыша — пилота он определенно видел во сне.

Профилактически порычав на капитана Нагарру, чтоб не поддавался на провокации и ни во что не ввязывался, ситх взял курс на Бету следом за «Возмездием». Он не очень надеялся изменить предначертанное судьбой. Дважды у него не получалось. Но тогда он видел гибель самых близких. Теперь — просто одного из своих кораблей. Обидно, но не более того. Вот только признавать всесилие неотвратимой судьбы, словно в насмешку посылающей предупреждения, очень не хотелось. В конце концов, тогда он с ума сходил от страха и желания избежать беды. Сейчас он зол и спокоен. Он будет делать все, что должно, а там будь, что будет. Но просто так он «Возмездие» никому не отдаст. Самому пригодится.

Оставив транспорты на приличном расстоянии капитан Нагарра вывел группу из трех крейсеров на орбиту Беша. Вышло как раз по кораблю над каждым из континентов. Их, конечно, уже заметили, но на запросы отвечать не торопились. Ну ладно, пусть посовещаются. Торопиться пока некуда.

— По курсу автоматические орбитальные охранные системы неизвестной модели, сэр! — звенящем от волнения голосом доложил вахтенный навигатор.

Неизвестной? Капитан недовольно усмехнулся. И чему их там в академиях нынче учат. Типичные орбитальные дроиды Торговой Федерации времен Старой Республики. Работают автономно, стреляют по всему, что движется, но не отвечает на кодовый запрос. Для кораблей класса «звездный разрушитель» не слишком опасны. Хотя надоедливы.

Проще всего, проутюжить орбиту разок — другой и выбить эту погань напрочь. Непыльно и назидательно. Вот только лорд велел не нарываться и местных лишнего не обижать. У них небось кроме этих допотопных дроидов и нет ничего больше. Так стоит ли потенциально свои территории совсем без средств обороны оставлять?

— Может, активировать помехи для их дезорганизации, сэр? — чуть излишне нервозно предложил навигатор. Крутящиеся перед самой обзорной плоскостью рубки суетливые машины не то, чтобы пугали парня, но раздражали здорово.

— Почему нет? Активируйте; — пожал плечами капитан.

— Есть, сэр!

Через считанные секунды организованный строй дроидов хаотично распался. Но вместо того, чтоб замереть на местах, боевой антиквариат открыл беспорядочную стрельбу. И хотя, вред они могли нанести только друг другу, но зря терять дефлекторы и антенны Нагарре не хотелось.

— Прикажете подняться на более высокую орбиту, сэр? — теперь забеспокоился и пилот.

— Напротив, опускайтесь ниже.

Любая орбитальная система защиты имеет общее ограничение: они не стреляют в сторону охраняемой планеты. Дабы своим огнем не вызвать разрушения на ее поверхности. Но на Беше оказались очень неправильные дроиды. Казалось, помехи выбили из них все программы и команды, кроме маниакального стремления стрелять. Причем, планета показалась им целью, куда более привлекательной, чем крейсер. И теперь «Возмездие» не уклоняется, а, напротив, ловит своим корпусом, поглощает своими дефлекторами направленные на раскинувшийся как раз под ними город залпы. Ибо создавать проблемы для местных приказа не было.

Несмотря на то, что палубу время от времени потряхивало, капитан Нагарра неторопливо прохаживался по мостику. Инструкция требует занять место в кресле и пристегнуться. Но, как на грех, на вахте необстрелянный молодняк. И парни начинают психовать, словно атакованная стаей кусачих насекомых банта. Так что немножко командирского пижонства им не повредит.

Корабль швырнуло по-настоящему. Едва сумевшего добраться до своего ложемента Нагарру сперва вдавило в него. Потом, со всего маха швырнуло на пульт. И снова в кресло. Ремни-фиксаторы сработали автоматически только теперь. С каждым рывком перегрузки не только возрастали, но и причудливо меняли направление. Завтрак большинства вахтенных уже выплеснулся на пульты.

— Неполадки генераторов искусственной гравитации, сэр, — отозвался бортинженер. — До восстановления их синхронизации полторы минуты.

— Отключайте совсем, пока всех не раздавило, — прохрипел разбитыми губами Нагарра. — И маршевый двигатель….

Договорить сил не достало. Да и поздно. До поверхности километров пятьдесят, не больше. И до столкновения с ней секунд… Сколько именно капитан не додумал. Перед глазами мелькнул явный бред: необычно крупный, словно висящий в считанных десятках метров от обзорной плоскости, ДИ-файтер. Но том сознание и отключилось.

Вахтенный пилот орал нечто невнятное, навалившись всем увеличенным перегрузкой весом на штурвал, одновременно пытаясь дотянуться до управления мощностью двигателя. Дотянулся. Но ставший непомерно тяжелым рычажок и не думал трогаться с места. Все, что удалось пилоту за половину оставшегося до катастрофы времени, так это изменить угол падения. Теперь они не носом воткнутся, а брюхом пропашут.

Перед глазами плыли круги, даже и не круги, а некое пятно, отдаленно напоминающее контур истребителя. Потом глюки пошли куда занимательнее. Сперва чья-то сильная, уверенная рука убрала его пальцы с регулятора модности, а в голове зашуршал знакомый низкий голос. «Плюнь: все равно не успеваем. Выравнивай курс» Штурвал пошел на себя куда легче, словно, вопреки перегрузкам, иная, не желающая считаться с физическими законами сила держала его. «Плавно! Плавно, не дергай. Просто следи за горизонтом и не торопись набирать высоту, опять закрутит».

Они, действительно, выровнялись.

Свернули несколько особенно высоких городских антенн и шпилей. Неприспособленную к полетам в атмосфере огромную машину продолжало швырять из стороны в сторону. Нос рыскал, словно «Возмездие» собралось в управляемый занос. Но они летели. Сперва параллельно земле. Потом по малу выбирали вверх.

И вот безвольно уронивший руки пилот бессмысленно смотрит в бездонную черноту с брызгами звезд.

Сперва Нагарра занимался тем же бездумным разглядыванием звездных красот. Потом начал выбираться из кресла. В отличие от начавшего постепенно приходить в норму экипажа, для него ничего еще не кончилось. Точнее, наоборот, все сейчас и закончится. Потому как ДИ-файтер Дарта Вейдера — отнюдь не галлюцинация. Вон он показал себя в смотровую плоскость и пошел к посадочной палубе.

Собственно, доклад можно не сочинять. Слушать объяснения лорд едва ли пожелает. Судя по скорости появления темного владыки, на орбите он находился достаточно давно, чтобы своими глазами полюбоваться на это позорище. Мало того, их кульбиты в атмосфере пол полушария видело. В общем, ситх не прощал и куда меньшие оплошности. Впрочем, кружащаяся после встречи с пультом голова не давала ни испугаться, ни устыдиться по-настоящему.

Черная фигура уже выросла на пороге. Входить внутрь явно брезговала, дожидаясь, пока капитан наконец выберется со своего места и подойдет.

Дарт Вейдер неторопливо осматривал вахтенных, и губы сами собой скривились в усталой и злой улыбке. Все, как всегда. Какие там вторые пол стакана? Капитан все понимает и даже не пытается защищаться. Чисто баран. Остальные старательно не смотрят в его сторону, делают вид, что жутко заняты, хотя реально тестирует системы только бортинженер. Остальные просто в мониторы пялятся. Нет, зла своему командиру они не желают, но вякнуть в защиту обреченного и мысли ни у кого не мелькает. Вон, и старпом нет-нет, да и бросит короткий взгляд в их сторону. Прикидывает свои шансы занять освобождающееся место на капитанском мостике, небось. Резвый мальчик: на вид лет семь как из академии, а уже старший помощник. Типичный карьерист.

Вейдер привычно делил всю флотскую публику на три группы. Первые — идиоты, способные четко и бездумно выполнять его приказы. Собственно, Нагарру он относил к этой группе. Вторая — активные карьеристы. Те, что по головам и по трупам пойдут ради лишнего шага по служебной лестнице. Третьи, шибко услужливые лизоблюды, встречались реже. Просто, потому что мало кому из них удавалось взобраться достаточно высоко, чтобы быть представленными владыке Вейдеру. По его разумению основная их масса должна тереться как раз здесь — в окружении командиров кораблей и небольших эскадренных групп.

Ну, и где тут землянин Андрей Сергеевич предлагает искать опору в душах? Скотина, тихо радующаяся тому, что целы, и даже не слишком стыдящаяся своей радости. Так, легкая неловкость, не более. Ого, даже некоторое раздражение излишне затянувшейся сценой смены руководства появилось. Типа, когда уж этот черный долдон закончит, и можно будет спокойно жить дальше. Это кто ж такой борзый? Удивительно, но не старпом. Но кто-то из молодых: пилот или навигатор.

Разобраться в авторстве новой эмоции Вейдеру помешали. Бортинженер закончил возиться со своим пультом и переключился на соседний. Благо, оператор связи пребывал в глубоком ступоре и на мигающий уже довольно долго индикатор вызова не реагировал.

— Сэр, планета на связи, — доложил бортинженер.

Причем, обращался к бывшему и уже практически мертвому командиру. Приказ лорда на вызов не отвечать, ограничившись отправкой письменного уведомления о том, что их запрос получен и рассматривается в установленном порядке, выполнил. Но у ситха возникло ощущение того, что бортинженер пытался переключить внимание опасного визитера с командира на что-нибудь другое. А когда не получилось, не слишком позаботился о том, чтобы спрятать тяжелый осуждающий взгляд. Если он регулярно так свое отношение к всяческому начальству показывает, то неудивительно, почему мужик не многим моложе Вейдера все еще лейтенант в должности вахтенного бортинженера.

«Да, я бунта на корабле жду, что ли? Будто у них есть возможность поступить не по-свински, не смириться со скорой и не вполне справедливой расправой? Вы же им ее и не оставили. Вас, уважаемый ситх, и монтировкой между глаз не остановишь» — пожалуй, эти люди стали Вейдеру интересны. Все разговоры о любви и взаимопомощи — лишь опасные мечтания, способные приносить только боль. Но отношения с офицерами флота, действительно, надо менять. Это в условиях незыблемой империи единственной реальной реакцией на жестокий стиль руководства темного лорда было безупречное подчинение его требованиям. А сейчас чуть палку перегни, так ведь и уйдут. Хорошо, если просто в один из дальних миров, а могут и в пираты податься. Оно ему надо?

Значит, начнем выстраивать более сложные, чем страх и покорность, отношения. Прям сейчас и начнем. Благо выходить на связь с местными надо часа через два — не раньше. Пусть понервничают. Так что время как раз есть. Да и с чего это вахтенные решили, будто его гнев направлен только на их капитана?

Для того, чтоб добавить драматизма в показавшуюся ситху недостаточно тягостной атмосферу рубки «Возмездия», он воспользовался приемом чисто джедайским. И не просто джедайским, а джедайского молодняка. Драки между воспитанниками храма рыцари не поощряли, но отомстить обидчику будущим защитникам свободы в галактике иногда очень хотелось. Вот и придумали практически неуловимый прием: крохотное воздействие на нервный узел, и содержимое желудка обидчика выплескивается на его же тетрадку с только что сделанной контрольной, например. По меркам мальчишки татуинской улицы — прием подлый. Но Дарт Вейдер давно не подросток из провинции и привык делить приемы по степени эффективности, а не нравственности.

Видимо, уставший ждать внятного доклада от еле держащегося на ногах капитана Нагарры темный лорд решил-таки войти внутрь рубки. В первый момент собравшимся показалось, будто ситх вопреки традиции решил придушить свою жертву не Силой, а вручную. Вдруг сломавшаяся пополам фигура командира «Возмездия», удушающе кашляя, рефлекторно цепляется за плащ оказавшегося рядом Вейдера. Но Нагарра хоть и безмолвно обмяк и повис на руке Вейдера, но был скорее жив, чем мертв. Плащ же пострадал гораздо очевидней.

Не выпуская капитана из рук, Дарт Вейдер скинул перепачканный плащ с плеч. Но заходить в рубку передумал.

— Ваша вахта закончилась, господа. Вызывайте смену, старпом. Проследите, чтоб навести здесь порядок. Да и себя тоже в порядок приведите. Через четверть часа всем быть в центре связи, — раздалось уже из коридора.

Шаги Дарта Вейдера давно стихли, а оставленный им ужас только сгущался.

Капитан Нагарра наблюдал решетку пола и чей-то сапог в полуметре от его собственного лица. Все это двигалось. Характер этого движения позволял сделать вывод о том, что его несут головой вперед, как корускантские светские дамочки таскают своих комнатных собачек — под мышкой, поперек туловища. При этом ногами за пол капитан не цеплялся. Не надо быть великим математиком, чтобы сообразить, что такое возможно только при двухметровом росте несущего. Кандидатов на роль носильщика получилось не много — один. Дарт Вейдер.

«Тащит собственноручно топить в ближайшем гальюне?» — унизительность ситуации вдруг превратили привычный страх в злобу.

Клеточки пола перестали мелькать перед глазами, сапоги замерли, щелкнул замок открываемой двери. Медбокс? Это что ж получается, его через весь корабль, как нашкодившего щенка, за шиворот тащили?!

— Смерть от асфиксии фиксировать собираетесь? — обида заставила отключиться последние остатки здравого смысла.

— Совсем с перепугу страх потеряли, капитан? — чуть по-своему прокомментировал услышанное Вейдер. — Только душить вас я пока не буду. Во всяком случае, десять минут на то, чтобы доказать мне свою нужность у вас есть.

Многорукий шар кибер-медика завис над Нагаррой, обрабатывая ссадины на голове. Капитан лишь молча морщился.

— Можете начать с того, что на «Возмездии» сейчас просто нет офицера, чей опыт позволяет принять командование… — подсказал лорд.

Ему не ответили.

— Или с моего неудачного приказа не наносить вреда местным.

Тот же эффект.

— Обиделся, что ли?

Нагарра резким движением руки отвел в сторону возмущено запищавшего кибера:

— Вины за инцидент с себя не снимаю, и готов понести наказание, но унижать зачем?

— Честь офицерская стерпеть не позволяет?

Нагарра уверен, что Вейдер под маской ухмыляется. Надо бы ответить с соответствующим достоинством, но кураж кончился. Злобы достало только чтобы ненавидеть собственный липкий страх. Этого едва хватило на усталую усмешку сквозь зубы.

— Она позволяет все, что вы прикажете. Десять минут истекли, мой лорд.

— Обиделся, значит… Простите, капитан. Палку я сегодня очевидно перегнул. От командования группой, да и «Возмездием» я вас отстраню. На этом оргвопросы закроем и пойдем разбираться с деталями вашего эффектного пилотажа в атмосфере над местной столицей.

Нагарра молча последовал за лордом, который нынче на редкость неспешен. Бежать не пришлось, да и не получилось бы.

Что экипаж думал по поводу нежданно вернувшегося командира, осталось тайной. Слишком неотрывно все рассматривали нечто под столом.

Капитаны «Имперца» и «Грозящего» присутствовали лично, а не в виде голограмм.

Привычно занявший место у иллюминатора Дарт Вейдер сперва обратился именно к прибывшим.

— Прошу доложить об обстановке, господа.

Первым откликнулся капитан «Грозящего» О'Кан. По классификации ситха оба проходили карьеристами, но командир «Грозящего» попроныристей будет. Вот и теперь жизнерадостно сообщает о том, как уничтожил доставшуюся ему часть дроидов силами эскадрильи истребителей. Энтузиазм подпортил вопрос Вейдера.

— Потери?

— Пять машин.

— Много. Даже причуды г-на Нагарры закончились без жертв и разрушений.

— Он чуть корабль не угробил, — вкрадчиво напомнил докладчик.

— А вы всего лишь звено истребителей, зато без всякого «чуть», — голос из вокодера как всегда лишен явных эмоций, но капитан «Грозящего» предпочел не спорить, ограничившись злобным взглядом в адрес коллеги с «Возмездия».

Тем временем, командир «Имперца» Дик Верто флегматично довел до сведения собравшихся, что «своих» дроидов он из бортовых орудий успокоил. Без лишнего риска и потерь.

— Сколько раз промахнулись?

— Девяносто четыре процента точных попаданий, — Верто не только в мастерстве своих канониров уверен, но и в следующем вопросе лорда, так что начал отвечать на него, раньше, чем прозвучал сам вопрос. — В сторону поверхности планеты не ушел ни один заряд. Энергетические накопители орудий подзаряжались штатно, восстановили свой потенциал через семь минут после прекращения огня. Сбоев в системах нет.

Привычки благодарить за хорошо сделанную работу за ситхом сроду не водилось. Сейчас хоть кивнул слегка, перед тем как отвернуться к бедолаге — Нагарре. Верто усмехнулся в бороду. В очередной раз ему удалось построить доклад так, что последнее слово осталось за ним, а не ситхом. Глупость, но приятно. Хотя, когда-нибудь Вейдер ему это припомнит. К слову о неприятностях, чего это вечного перестраховщика Нагарру нынче на эксперименты потянуло? Рискованные, на грани фола, выкрутасы всегда были его, Дика Верто, вотчиной. Послушаем.

— … в связи с тем, что защитная система Беша не является собственностью врагов империи, скорее — наоборот, я принял решение не уничтожать, а дезактивировать эти спутники. Решение оказалось ошибочным, но…

Пользуясь непроницаемостью маски, Вейдер беззастенчиво ухмылялся под ней. Наблюдать за застарелым соперничеством трех капитанов оказалось гораздо занимательнее, чем можно было предположить заранее. Нагарра как уж на сковородке вертится: тщательно подбирает слова, избегая говорить о том, что получил практически прямой запрет наносить удары по Бешу от темного лорда. Ухватился за показанный Вейдером кусочек надежды и теперь готов на все, лишь бы вернуть благосклонность лорда? А ведь непохоже. Скорее, искренне считает, что не в праве публично говорить о просчетах начальства. Может и не вполне бескорыстно, но щадит его самолюбие.

Что там у коллег? Вейдер, не поворачивая головы, скосил взгляд на гостей. О'Кан со все нарастающим нетерпением ждет управленческого решения: кого именно назначат старшим группы вместо Нагарры. А по обыкновению нагловатому командиру «Имперца» и впрямь интересно, с чего это древние дроиды повели себя так нестандартно, и вообще, почему «Возмездие» не гробанулось.

— Проверить бы надо, может их местные перепрограммировали изощренно. Мало ли чего у них еще припасено. Разрешите захватить образец? — проявил инициативу Верто.

Сей факт явно не понравился бортинженеру «Возмездия». Лейтенант неспешно поднялся:

— Не было там никакой модернизации. Старье. Хлам. От этого и нестандартно сработали.

Бортинженер включил проекцию злосчастного спутника. На ситха при этом он смотрел почти сердито. От опыта общения с Дартом Вейдером его раньше бог оберегал. Лишь краем глаза наблюдал за лебезящим перед равнодушным гигантом Нагаррой. Самому заискивающе заглядывать даже не в лицо — в безликую маску не по чину, но за капитана, которого он уважал, становилось обидно.

Да и теперь узнать ответную реакцию на расходящийся с мнением высокого начальства доклад не получилось. Молодой навигатор не дал. Вскочил — словно в ледяную воду прыгнул.

— Разрешите обратиться, мой лорд. Идея дезактивировать спутники помехами принадлежала мне.

Кажется, испугавшись сказанного еще до того, как закончил говорить, парень кулем свалился на свое место.

— Приказ отдал я, — сварливо уточнил бывший командир «Возмездия».

— Да какая разница? Ты предложил, его превосходительство г-н Нагарра не возражал. Даже крохотный шанс отключить систему до начала стрельбы надо было использовать, — опять встрял бортинженер. — Система все равно открыла бы огонь, только более прицельный и организованный.

— Но даже неприцельный и хаотичный огонь вывел из строя гравитационные генераторы корабля класса «звездный разрушитель»?

Но пробить ехидным замечанием уверенное спокойствие бортинженера Дарту Вейдеру не удалось.

— Генераторы были и остаются в порядке. Сбой в работе вызван перепадом напряжения из-за перегрузки кормового дефлектора. Плюс гравитация Беша сбивала настройки. Корабли класса «звездный разрушитель» не приспособлены к работе на столь низких орбитах. В открытом космосе ситуацию не сочли бы не только аварийной, но даже нештатной. Пошвыряло бы пару минут, и всех делов. Здесь же «Возмездию» просто тесно.

— Я предлагал подняться выше! — не выдержал пилот. — Что, не так что ли было?

Вторая часть фразы вызвана пинком под столом в исполнении старпома и въехавшим в бок локтем бортинженера. Нагарра подтвердил правоту слов пилота, но Вейдер проигнорировал всю сцену, обращаясь по-прежнему к бортинженеру.

— Хотите убедить меня, лейтенант, что случившееся — цепь случайностей, которые невозможно предугадать?

— Если мой лорд имеет в виду определение виновных, то у вас едва ли возникнут проблемы с их поиском.

Общаться с упрямым лейтенантом Вейдеру становилось все интереснее. И вообще, привычно серые и безликие фигуры вокруг все явственней превращались в живых людей. Людей, не то чтобы приятных во всех отношениях, но живых, непредсказуемых и тем интересных. Страшно-то им одинаково. Все наверняка решили, что ситху показалось мало объявить виноватым одного Нагарру. Только в этих обстоятельствах капитан пытается не делиться ответственностью с подчиненными. Пилот исключительно себя выгораживает, не желая, но подставляя других. Бортинженер профессиональную честь экипажа отстаивает, и на то, что он злит «предсказуемого», как мартышка с гранатой, ситха, ему плевать. Навигатору офицерская честь за чужой спиной отсиживаться не позволяет. А радист усиленно делает вид, что его тут вообще нет.

Ниточек, за которые можно дергать, манипулируя людьми, действительно, гораздо больше, чем страх. Только готов ли он, Дарт Вейдер, осваивать этот арсенал? Не факт. Потому что делать это так же ловко, как покойный Палпатин, у него едва ли получится. А быть хуже, чем кто-то, гордость не позволяет. И еще, что-то, предположительно названное совестью, настоятельно не рекомендует считать людей марионетками.

Ладно, хватит. Общение с личным составом сворачиваем, пора и местными заняться.

— Полагаю, все высказались? Отлично. Мне ваше мнение показалось небезынтересным. Теперь к делу: капитан Нагарра отстраняется от командования как крейсером, так и группой в целом. Отправляетесь в распоряжение посла Калриссиана.

Нагарра склонил голову в четком поклоне. Списание «на берег» — обидно, но справедливо.

— Старший помощник Гафр, на время похода принимаете командование кораблем.

— Есть, мой лорд, — уже бывший старпом щелкнул каблуками. Впрочем, сейчас он едва ли радовался назначению. Теперь капитанский мостик казался ему местом крайне неуютным.

— Лейтенант, — принялся Вейдер за бортинженера, — назначаетесь старшим помощником при новом командире. Я надеюсь на ваш опыт, лейтенант.

Говорить вслух о том, что тот головой за мальчишку на капитанском мостике отвечает, лорд не стал. Зачем смущать амбициозного паренька? А бортинженер ситха и без лишних слов понял. Неожиданному назначению удивился несказанно, но головы не потерял и о корабле позаботится.

— Капитан Гафр, готовьте наградные документы на спасшего корабль пилота.

— Да, мой лорд.

— Благодарю вас, мой лорд! — гаркнул новоиспеченный герой.

Парень действительно очень хороший пилот. Без его мастерства находившийся на предельном расстоянии для применения Силы дистанционно, да еще параллельно управляющий ДИ-файтером Вейдер «Возмездие» из штопора не вытянул бы. Но морально туповат. Надо иметь в виду. А теперь просто намекнем, что о том, как спаслось «Возмездие», знают двое.

— Пилот, на досуге посчитайте, что останется от города, если корабль класса «разрушитель» включит маршевый двигатель в пятнадцати километрах от поверхности планеты. Так, на всякий случай, чтоб в другой раз рука куда не надо не тянулась.

Окружающие последней фразы не поняли, но Вейдер покровительственно похлопал героя по плечу. Значит, все в порядке. Пилот тоже сделал вид, что намека не понял. В конце концов, лорд сам не стал рассказывать о том, как помогал вытащить корабль, так зачем же перечить воле начальства, верно?

— Господ командиров кораблей попрошу остаться на оперативное совещание, остальные могут быть свободны. Нагарра, задержитесь.

Вейдер окинул взглядом привычно невозмутимых капитанов, нервно сжимающего подлокотники кресла Гафра и замершего за его спиной бывшего командира. Вообще-то лорд планировал всего лишь проинформировать собравшихся о новом перераспределении обязанностей внутри группы. Но не судьба.

— Капитан Верто, принимаете командование группой…

— Благодарю, мой лорд. Но предпочел бы отказаться.

— Что!?

Дарт Вейдер на миг растерялся. Он отчетливо чувствовал спокойствие говорящего. Его коллега с «Грозящего» внешне нервничает гораздо сильнее. А надо же.

— Не сработаемся.

— Объяснитесь, капитан.

— Вы уверенны, мой лорд, что хотите выслушать мои объяснения при посторонних?

— Я слушаю вас, капитан.

— Я давал присягу служить империи. Ее больше нет. Я готов служить новому правительству галактики. Ее возрожденному могуществу и величию. Но от исполнения сомнительных капризов отдельных личностей увольте. Даже если речь идет о повелителе тьмы Дарте Вейдере.

— Что же в моих действиях вам показалось противоречащим интересом галактики?

— Я не сказал, что они обязательно противоречат, они просто не соответствуют.

— Конкретнее.

— Извольте. Для того, чтобы поставить под контроль власти маленького аграрного Беша Салличе вовсе не нужно устраивать кордебалет над его столицей. Осложнения могут возникнуть с упертыми рыбаками Креша, но вы от чего-то полетели не туда. Допустим, вы решили, что три «звездных разрушителя» на орбите не впечатлит тупых фермеров. Но приказа совершить устрашающий маневр над столицей вы не отдали. Вместо того, практически запретили Нагарре активные действия. До нас с О'Каном вы это распоряжение почему-то не довели. «Возмездие» с его неопытным экипажем и исполнительным, но нетворческим командиром наилучшим образом подходило для игры втемную? И, судя по сохраненной ему жизни, Нагарра, сам того не ведая, сделал все так, как вы хотели. Только, чего вы хотели: еще большей власти и поклонения? Хотя, куда ж больше? Или отрабатываете заказы тех, кто помогал вам уйти со «Звезды смерти»? В вашу некомпетентность я не верю. Значит, знаете, что делаете, вы — но не мы. А сражаться за интересы тех, кого нам нельзя назвать, увольте.

Звук, который раздался из-под маски Вейдера, собравшиеся с некоторым сомнением опознали как смех.

— Значит, либо дурак, либо шпион, либо в императоры метю? Или на общегалактическом правильнее сказать мечу? Что ж, я развею ваши сомнения, капитан. Но вначале позвольте вопрос к вам: зачем? Только давайте без красивых фраз. Вы ж отлично понимаете, будь я дурак, шпион или властолюбец, лишний свидетель мне не нужен. Значит, после этого разговора я вас либо убью, либо сделаю соучастником своих глупостей, предательств и интриг. Вы на это и рассчитывали?

Капитан медлил с ответом. Нет, не из страха или растерянности. Напротив, он и не рассчитывал так легко направить разговор в задуманном направлении. Он понимал, что рискует сейчас всем. Но другой шанс занять место рядом с владыкой едва ли представится. Значит, надо рисковать. Только шестым чувством чуял, говорить сейчас Вейдеру нужно правду. Может быть не всю, но только правду.

— Да, мой лорд, я готов служить лично вам. Как будущему императору или представителю неизвестной цивилизации, прибирающей к рукам осколки старого мира. Неважно. Старый мир все равно уже рухнул, цепляться не за что, предавать нечего. Вы нуждаетесь в верных людях. И я готов стать не слепой марионеткой, а соратником.

Все. Ход сделан. Теперь Верто остается ждать решения. Впрочем, свои шансы он оценивал, как достаточно высокие. Так что затягивающаяся пауза не пугала. Скорее наоборот: если его до сих пор не придушили, значит думают, значит нужен.

Только Дарт Вейдер не думал, он любовался. Аферюга просто хорош! Смелый, решительный, креативный. Жаль будет убивать, если к тому же слишком откровенной тварью окажется. Ну это мы сейчас проверим.

— Возможно, вы сможете стать мне полезным. Только… Вы были правы: свидетели этому разговору не нужны. Сожалею, господа, но вам неповезло оказаться в ненужное время в ненужном месте.

Темная фигура осталась неподвижной, но перед капитаном Верто невесть откуда взялся бластер. Тот не пошевелился. Полным лютой ненависти взглядом уперся в лежащее перед ним оружие, будто надеялся заставить его исчезнуть.

Вейдер терпеливо ждал. Чего, чего, а это он умел. Его самопровозглашенный соратник не готов собственноручно стрелять в сидящих перед ним людей? Со звездолетчиками бывает: это не планеты взрывать, тут особый навык нужен. Особенно, если стреляешь в того, с кем вчера пиво пил и байки травил. Не можешь? Ну, вольному — воля, только на эту дорожку вы, г-н Верто, сами вырулили, никто не толкал. Так что идти вам по ней тоже самому и до конца.

Капитан наконец решился. Медленно протянул руку к бластеру. Замер на миг и шагнул в сторону, поднося ствол к виску. Куда делось оружие, опять никто не заметил. Все растерянно разглядывали скорчившегося Верто шипящего от боли и прижимающего к груди как минимум вывихнутое запястье.

— Сожалею, но в обязанности правой руки ситха входят в основном такие функции. Не устраивает? Тогда приступайте к обязанностям старшего группой.

— Да, мой лорд.

— Сволочь, — проинформировал своего нового командира капитан О'Кан.

— Имеете, что сказать? — оживился ситх.

— Нет, мой лорд. Просто, за державу обидно, — капитан «Грозящего» неуютно поежился под взглядом Дарта Вейдера, но, видно уж день такой выдался, сердито и чуть сбивчиво заговорил. — Из-за таких зажравшихся умников империя и развалилась. Сперва, с жиру бесятся, сами не знают, чего хотят, а как до дела — в кусты: принципы у них, видите ли….

От О'Кана буквально перло холодным презрением к коллегам.

— На месте капитана Верто выстрелили бы?

— Приказ выполню, — уже вполне спокойно пожал плечами командир «Грозящего». — Только я на его месте не окажусь. Мне в политику не надо. Надеюсь помереть на капитанском мостике.

— Ага, и желательно с адмиральскими регалиями, — съязвил оклемавшийся Верто.

— Да, хотя бы потому что доставшейся по наследству торговой флотилии у меня нет. Всем, что есть у меня в жизни, я обязан имперскому флоту и вам, мой лорд.

— Я помню об этом, капитан.

Вейдер демонстративно завозился на месте, напоминая о себе. А то вербальные доводы у господ звездолетчиков, того гляди, закончатся, они ж в рукопашную пойдут. Подействовало.

О'Кан благодарно взглянул на не ставшего вспоминать детали лорда. Озвучивать обстоятельства их первой встречи звездолетчик готов не был.

Кроме того, Дарт Вейдер сейчас был единственным, к кому капитан не испытывал стойкой неприязни. И дело не только в карьеристском противостоянии. Просто, закованный в глухие, черные доспехи ситх — единственный, кого О'Кан не мог представить ребенком. Не только сытого и счастливого, но хоть какого-нибудь детства киборгу не полагается.

И это роднило Дарта Вейдера с самим О'Каном. Потому как, какое могло быть детство у человека, который к восемнадцати годам стал лучшим вором-карманником на Варгуне? Профессионалом с двумя по малолетству короткими отсидками за спиной, с которым сам Бост Корявый за руку здоровался?

И ничто не предвещало резких перемен в судьбе. Но тут их захолустным Варгуном заинтересовались повстанцы. Чего они там забыли, О'Кан не знает до сих пор. Но однажды они высадили десант в космопорту. На беду нескольких сотен пассажиров, как раз в момент старта рейсового борта на Кореллию. Кто именно поджег взлетающий корабль, едва ли можно разобрать. Но пошуровать в тлеющих обломках на предмет чего ценного желающие нашлись быстро.

У отсеков для багажа орудовала целая банда. Поэтому небрезгливый О'Кан предпочел осматривать трупы в пассажирском салоне. Заставший его за этим занятием патруль повстанцев сперва хотел расстрелять мародера на месте, но потом просто отлупили и заперли в подвале ждать какое-то начальство.

Вместо начальства ночью на Варгун высадился имперский десант. В детали штурмовики вникать не стали, просто накормили и перевязали освобожденную жертву сепаратистов. Жрать на халяву юный О'Кан не приучен. Так что следующие несколько дней он, на правах местного жителя, мотался со штурмовиками проводником. А когда ситуация чуть успокоилась, и их отряд вернулся в город, один из офицеров поинтересовался, не его ли, Никалы О'Кана, вызов на учебу в кореллианскую летную академию найден среди бумаг, оставленных повстанцами в здании космопорта. В бумаге действительно было написано «Эн О» Ккан». Только откуда выходцу из центрального сектора, коим, судя по говору, был офицер, знать, что «Эн» — это не сокращение, а самостоятельное имя, двойная же согласная после апострофа — признак знатности.

Чем он думал, когда решил рискнуть и назваться чужим именем? Это с его-то пятью классами приютской школы с перерывами на тюрьму? Ситх его знает. Только продержался он в академии целых четыре месяца. Потом, понятно, засыпался.

Через три дня после ареста самозванца Дарт Вейдер прилетел на Кореллию в поисках баз снабжения Альянса. А местная служба безопасности отрапортовала о задержании лидера сети республиканских шпионов. Пред черны окуляры ситха легло пухлое дело и уверения в том, что сепаратистская гадина не дает еще признательные показания только потому, что его не трогали, дабы не лишать темного лорда удовольствия расколоть вражину собственноручно.

У глядящего то на пять гигов текстовых документов дела, то на перепуганного заморыша в наручниках Дарта Вейдера сводило скулы от смеха и чесался сервомотор правого протеза от желания врезать местным сыскарям по морде.

— Кто такой?

— Никала О'Кан. Вор я, гражданин начальник.

— Чем докажешь?

— А вы «браслеты» снять прикажите.

Наручники, звонко лязгнув, свалились на пол. Дарт Вейдер успел задать еще от силы пару вопросов, когда на протянутой ладони задержанного невесть как очутилась рукоять светового меча.

— Ваше, гражданин начальник?

Ситх озадаченно зашарил рукой по поясу. Пусто.

Так что варгунский вор Никала О'Кан был, пожалуй, единственным подданным императора Палпатина, который слышал, как смеется Дарт Вейдер. Обвинения в шпионаже с варгунца сняли и отправили учиться дальше в академию попроще, чем кореллианская, зато под своим именем.

Всю эту историю лорд помнил и чувства капитана О'Кана по отношению к коллегам понимал.

— А когда горящего «Исполнителя» от взрывающейся «Звезды смерти» на буксире оттаскивали, мы с вами про то, кто на старости лет фрахтовые барыши считать будет, а кто — кредитки от пенсии до пенсии, не думали, — осуждающе покачал головой Нагарра.

— Угу, потому как шансов дожить не то что до этой самой пенсии, а до ближайшего ремонтного дока у нас, считай, не было, — чуть смущенно огрызнулся О'Кан.

— К делу, господа, — решил, что драки не будет, Вейдер. — По поводу ваших подозрений в мой адрес, г-н Верто, придется вас разочаровать. По вашей классификации — я скорее дурак. Было серьезное предчувствие, что «Возмездие» попадет в передрягу. Вот и попытался придержать Нагарру, чтоб поосторожней там, а сам следом полетел. Вот, собственно, и все. Что до могущественных покровителей, таковые имеются, но их тревожит то, как бы наш бардак к ним не перекинулся. Чтобы беженцев у себя не принимать, они готовы потратиться на укрепление какой-никакой власти в галактике, но не более того. Про отсутствие императорских амбиций придется верить на слово. У меня все, господа. Нагарра, за мной. Верто, распределите обязанности внутри группы самостоятельно.

Глава девятая

— .. Представляемое мною правительство Корусканта строит свою внешнюю политику на безусловном признании незыблемости имперских границ. Вместе с тем принцип права планет на самоопределение вплоть до отделения является базисным для всякого современного политика….

— Мы всегда всей душой разделяли взгляды центрального правительства, но боюсь, что в последние месяцы не всегда могли правильно ее оценить…

Сути своей дипломатической миссии бывший капитан Нагарра не понимал. Спасибо, хоть роль без слов досталась. Он битый час стоит за креслом посла Ландо Калриссиана, ведущего переговоры с местным моффом. По замыслу, воплощает собой военную мощь новой власти. Хотя, его даже не адмиральский китель, да в сочетании со свежими синяками на лице, явно блекнет на фоне белоснежного посольского мундира Ландо.

Вот только местного не проняло. Не смотря на бегающие глазки, он просто с маниакальным упорством пытался выяснить политическую ориентацию новой власти. Видимо, боится ошибиться с приветственным лозунгом: «Да здравствует император!» или «Долой тирана!». Но и Калриссиан тоже не лыком шит и не будет распространяться о том, что правительство в Корусканте само толком не знает, чего у них получится. Вот и жонглирует фразами типа «имперский флот на страже народовластия», «демократическая империя»… (или «имперская республика»?) Нагарра в этом словоблудии и сам запутался.

Наконец, под напором Калриссиана сник и местный губернатор. Решил, небось, если у нежданно свалившегося на его голову начальства имеется свой человек на место моффа относительно благополучной планеты, то повод сместить старого всегда найдется. Не за связи с прежним антинародным режимом, так за симпатии к сепаратистам.

Теперь все трое топают на балкон, делать заявление для прессы. Нагарра сделал совсем зверское лицо. Сейчас ему очень не хватало Дарта Вейдера. Ну, очень, очень не хватало. У лорда чиновничья морда подписал бы все бумаги секунд за тридцать. Ну, с учетом трясущихся рук, может, и за сорок пять. Но не больше. Только у Вейдера какие-то иные дела в городе нашлись. За этими размышлениями Нагарра пропустил момент, когда местные журналисты переключись на него.

— Господин капитан, чем, по вашему мнению, могла быть вызвана атака дроидов системы планетарной защиты на столицу?

— Старые они.

Местные, когда этот хлам с помойки на орбиту вытаскивали, не в курсе были, что на технику Торговой Федерации никто просто не устанавливал имперские транспондеры «свой-чужой»? Хорошо хоть вслух Нагарра этого не ляпнул. Потому что через минуту сообразил, что местные не просто удивляются, отчего это их боевые спутники атаковали корабли центрального правительства, но уверенны, что дроиды взбесились настолько, что ни с того ни с сего начали обстреливать города на поверхности. И если бы не появление имперского флота, страшно и подумать, во что превратился бы цветущий Беш Салличе. Забавно…

— О чем вы думали, когда закрывали своим кораблем наш город от залпов взбесившихся дроидов? Вы понимали, что совершаете подвиг?

Нагарра ошалело покосился на посла.

— Не стойте вы, как воды в рот набрали. Врите что-нибудь, — прошипел тот.

— Чего врать-то?

— А я знаю? Кто здесь герой-звездолетчик, вы или я?

Журналисты все не унимались.

— Вы осознанно рисковали падением корабля в океан, лишь бы не включать маршевый двигатель над городом?

«Я почти успел отдать приказ об обратном: врубить маршевый двигатель чтобы выбросить «Возмездие» из атмосферы…» Но вслух он продолжал отвечать короткими фразами и растеряно улыбался. Картинка телевизионным операторам явно нравилась. Суровый немногословный офицер с расцарапанным лицом скромно улыбался со всех экранов Беша.

Таксист Фомо Тед даже вылез из-под капота заглохшего флаера и сел в кабину смотреть новости. Потом, правда, предпочел выставить проектор на свежий воздух: и с капризным движком возиться можно, и репортаж из губернаторского дворца глядеть. А когда вокруг его машины собралось человек десять зевак, коллективный просмотр вдруг ставшей захватывающей информационной программы украсился рассудительными комментариями как о политике, так и о состоянии старенького флаера Теда. При чем о внезапном нападении дроидов на столицу, появлении флота и посла из Корусканта местный квартальный — старина Пит рассказывал едва ли ни интереснее репортеров. А лысый лотошник, как его? Пульпо, что ли, божился, рассказывая о прибытии самого Дарта Вейдера. Одно плохо: ничего дельного про сдохший движок ему не присоветовали.

Хотя, нет, вон тот длинный незнакомый мужик с обожженным лицом в заношенной спецовке техслужб флота под капот глядит с гораздо большим интересом, чем на экран.

— Ну-ка, шеф, подвинься, дай глянуть. Вон тот блок проверял? Не, не, не там. Вот.

В том, что мужик не просто под руку каркает, а дело советует, мало того, дельно помогает, Фомо сообразил быстро и помощь принял с благодарностью.

— Стартер убитый совсем. Перепаять, конечно, можно, но через месяц все одно — сдохнет. Менять надо, — длинный брезгливо вертел в руках неисправный агрегат.

— Тут весь флаер менять надо, — усмехнулся Фомо.

— Вон в новостях показывают, имперцы в обмен на продукты запчасти с горючкой поставлять начнут, — с некоторой насмешкой утешил Фому Пит.

— Ага, лично мофф новый флаер подгонит: не хотите ли, уважаемый Тед, новую машину? — заржал Пульпо.

— Не-е, первыми фермеров отоварят. На Корусканте, небось, тоже про свою выгоду помнят. Вон, вон, глядите: агродроидов выгружают. Прямо в заводской упаковке. Неужто новых весь год клепали?

— Едва ли. На складах завалялись.

— Ой, глядите! Это что же, чтоб нашего пожарника уважить, имперцы новый комплекс защиты от степных возгораний привезли?

Все, кроме всё еще возившегося со стартером техника, засмеялись. Чужак же только недоуменно повел мощными плечами.

— Пожарник — это здешний мофф, что ли?

— Ты, похоже, неместный?

— Нет, год назад заскочил, думал — на пару дней, и застрял. Работал у одного фермера обходчиком полевой автоматики. А тут корабль над самой головой. Дай, думаю, схожу, посмотрю.

Говорить о себе мужику явно не хотелось. Оно и понятно, какие дела на Беше у флотского техника? Ясное дело — никаких. Разве что в самоволку к бабе смотаться. А теперь доказывай, что не дезертир. С другой стороны, мотаться по степи от дроида к дроиду, когда неделями словом перекинуться не с кем, тоже осточертело. Решив, что это не его дело, Тед предпочел вернуть разговор с личных дел нечаянного помощника к новостям планетарным.

— Мофф наш пожарник и есть. Причем, в отличие от губернаторства, в пожарном надзоре лет пятнадцать отслужил. Во всяком случае, он мой гараж на противопожарную безопасность проверял, когда я эту развалюху только из салона пригнал.

— Ага! — подхватил Пульпо. — Лет уж десять как особняк себе отгрохал, не хуже официальной резиденции моффа был. Да за год пожарникова губернаторства пооблупился маленько.

— Что так? — подхватил дурашливый тон лотошника техник.

— По что дом не хуже губернаторского или по что сейчас облупился? Так все по одной причине: пожарного инспектора всякий уважить, да одарить готов, а нынешнему моффу за что взятку нести?

— Да ладно тебе. Сам ведь норовил вместо того, чтоб лишний раз горючую тару с крыльца убрать, десятку в карман сунуть, — не согласился с оценкой прежних заслуг нынешнего губернатора Беша Фомо. — Где ж ты видел пожинспектора, который, как курица, от себя гребет? Наш-то хоть и брал, но явных безобразий не допускал. На Ауреке, вон, третьего года помойка горела, так с орбиты видать было. А у нас разве что степь по весне кто с дуру подпалит. Так до большой беды ни разу не доходило. Что напраслину говорить.

— Так как же его с такой хлебной должности в моффы занесло? — ахнул техник.

— Так это ты помнишь, небось, когда в империи заваруха уже началась, а звездолеты еще летать не перестали, у нас как раз торфяник на сухой пустоши занялся. В столице еще дымом воняло. Вот настоящий-то губернатор со свитой от дыма на Аурек и улетел, а за себя старшего пожинспектора оставил, — степенно пояснил Пит.

— Будь в государстве порядок, он бы в разгар чрезвычайной ситуации забоялся с планеты улетать. А коли император то ли помер, то ли отрекся, у Дарта Вейдера короткое замыкание, а на Корусканте бунт дроидов — ассенизаторов, то кого бояться? — встрял со своим мнением Пульпо.

На сей раз засмеялись все. Длинный техник аж слезу с глаза смахнул. Уж что его так развеселило: отказ от власти Палпатина, тех неисправность киборга или канализационные ручьи на столичных проспектах, ситх его знает, но машинное масло по щеке он размазал щедро.

Они еще посудачили и про нынешнего и прежнего моффов, и про возможное изменение цен, и про то, будут ли имперцы продавать местным топливо для звездолетов, или постараются подгрести всю межпланетную торговлю под себя. Последнее — уже под ровный рокот ожившего двигателя такси Теда.

— Ну, мужики, кого прокатить? — засобирался и так потерявший кучу времени Фомо.

— Нет, брат, зарабатывай на ком другом, а мы — ножками! — ответил Пульпо.

— Меня до космопорта подбросишь? — вдруг поинтересовался техник.

Тед кивнул. Тащиться хатт его знает куда, да еще наверняка обратно в город порожняком ехать, не хотелось. Но отказать помогавшему ему человеку совсем неловко.

— Надеешься вернуться на флот? — спросил Фомо у развалившегося на пассажирском сидении техника.

— Да уж, фермер из меня никакой.

Когда-то вечно перегруженная трасса к космовокзалу пуста уже почти год. И мотор урчал ровно и уверенно, как не делал этого почти снову. Долетели за считанные минуты.

— Удачи.

— Спасибо.

Фомо постоял, глядя, как новый знакомый скрылся в здании пассажирского терминала. Потом флаер таксиста медленно поплыл вдоль сетчатой ограды, словно надеясь подобрать желанного пассажира у дырки в заборе. Вон, как раз мофф прощается с имперским послом у трапа дипломатического борта. Но губернатор и его люди вряд ли рванут через начавшую зарастать травкой бетонку ловить одинокое такси.

Улыбнувшийся этой фантазии Фомо нажал на тормоз, разинув рот. Ибо от здания космовокзала к челноку шагал тот, кого в галактике узнает всякий.

«Это за какие же грехи наши тяжкие, к нам Дарта Вейдера занесло?» — растерянно ахнул таксист. Тед был законопослушным подданным. Империю, конечно, поругивал. Особенно, когда налоги повышали. Но к темному лорду ненависти не питал. Просто, зачем на базарной площади танк? Что делать Дарту Вейдеру там, где нет сепаратистов?

Но ситху виднее. Черная фигура подошла к трапу. Лорд выслушал доклад пижонисто разодетого посла, хлопнул моффа по плечу и направился к самому крупному из истребителей посольского эскорта.

Проводив взглядом последний из кораблей, мофф (пардон, уже пять минут как гранд-мофф сектора Салличе) бессильно вытер пот со лба. Нет, глобально сегодняшний визит — это спасение и для всех скопом, и для него лично. Что началось бы самое позднее — через год, когда массово выйдут из строя агродроиды, представить несложно. Фермерам только бы и осталось, что ловить диких бант и пахать ими. Только перед этим они же выместят свое отчаяние известно на ком. Тут отставкой не отделаешься.

Однако, теперь ему объясняться не с гипотетической разъярённой толпой, а с реальными улыбчиво-спокойными имперцами, или ситх их разберет, кто они там на самом деле. И какие у них возникнут вопросы к в общем-то самозваному губернатору, пойди догадайся. Хотя, его полномочия вроде бы подтвердили. Даже в ранге повысили. А вот слова невесть откуда взявшегося темного лорда про то, что теперь Корускант всегда будет рядом, как хочешь, так и понимай. Впрочем, чего тут понимать, особенно, в сочетании с обещанием того, что Дарт Вейдер лично навестит гранд-моффа, вздумай последний затеять ремонт в своем особняке. Не борзей и дело помни, в общем.

Если подумать, совсем невысокая цена за право вновь стать частью сильного и надежного мира. На пути из космопорта гранд-мофф Салличе спокойно улыбался.

Глава десятая

А тем временем на орбите не успели порадоваться легкому успеху миссии Калриссиана, как на связь вышла посол на Ауреке Лея Соло. Судя по докладу, проблемы у нее возникли нешуточные, а именно — не с кем вести переговоры.

Правительства на Ауреке Солличе обнаружить не удалось. Никакого. Вообще. Нет, прибыть на планету посольству никто не мешал. Собственно, на их прибытие просто не обратили внимания. В заросшем всепроникающей тропической зеленью космопорту их только бездомная шавка облаяла.

И бывшего моффа планеты Лея нашла без проблем. Только около года назад группа вооруженных людей настоятельно порекомендовала ему убираться из губернаторской резиденции подобру-поздорову, и он счел за благо подчиниться. Теперь тихо живет в оформленном на жену домике в глубокой провинции, и даже временами платит дань местным бандитам. В общем, живет как все.

— В городах заправляют десятки банд и бандочек. Меж собой особо не воюют. Обкладывают данью фермеров. Потом тратят награбленное в казино и борделях. И то и другое процветает. А вот у фермеров получается по-разному: тем, кто ближе к городам, приходится несладко. К ним за данью то одни, то другие наведываются едва ли ни каждую неделю. Не сумевших или не захотевших заплатить обычно бьют, особо строптивых спалили. Последнее время появились случаи, когда в счет оплаты «долга» забирают девушек. Так что и до рабства немного осталось. А вот в глубинку большинству банд тащиться пока лень. Среди джунглей есть еще, небось, фермы, на которых про новые порядки толком и не слышали. Но по мере разорения пригородов, таких становится все меньше. Но уж совсем бессистемных поборов на большинстве территорий нет.

— Значит, уровень жизни терпимый, и излишки продуктов для поставок на Корускант имеются, — удовлетворенно кивнул Дарт Вейдер.

— Ага! Только нам их не продадут, — охотно закивал лорду Ландо. — Напрямую с фермерами договоры заключать муторно, да и бандиты не дадут. А сами бандиты устроят междоусобную войну за право контролировать идущие от нас денежные потоки — это факт. А вот оплаченных поставок мы можем и не дождаться.

— Да вы, вообще, о чем говорите?! — Лея возмущенно замахала руками на Калриссиана. — Какие договоры? Там же бандиты!

— Принцесса предлагает высадить на Аурек штурмовиков для проведения зачистки планеты от нежелательных криминальных элементов? — уточнил Дарт Вейдер.

— Да, ситх их всех побери!

— И вы уверены, что завтра эти криминальные элементы не объявят себя повстанцами — борцами за свободу и независимость малой родины?

Лея растерянно моргнула, и с ответом замешкалась. Лорд продолжал.

— Помнится мне, даже такой известный враг старого режима, как г-н Калриссиан, первоначально имел проблемы не столько с империей, сколько с ее криминальной полицией?

Ландо обиженно забурчал нечто неразборчивое о том, что темный лорд, в принципе, прав, но тыкать честному бизнесмену и политику в нос ошибками его молодости не надо. Так друзья и соратники не поступают. У нежданно зачисленного в друзья Калриссиана Дарта Вейдера как-то вдруг забарахлил вокодер (поперхнулся ситх, короче), но он справился и продолжил:

— Госпожа посол, выясните, пожалуйста, во что и на что играют в тамошних казино?

— Во что, уточню. На что — уже в курсе. На что попало. Тут и еще имперские кредиты ходят, и местный кэш. А теперь еще и земельные расписки. Они тут на сходке главарей решили упорядочить поборы с фермеров и оформили на каждый земельный участок карточку на предъявителя. У кого она на руках, тот этого фермера и обирает.

— И что, прочие подчиняются?

— Как я поняла, не очень. Но сами эти расписки сейчас гораздо популярнее всех прочих денег… И вы предлагаете это терпеть? Да они тут скоро заправскими феодалами заделаются. С правом первой брачной ночи и травлей крестьянских посевов.

— Заделаются. Только не они. Калриссиан, сворачивайте ваши посольские дела. Договор с пожарником и Нагарра подпишет. А вы мне нужны на «Грозящем». Капитан О'Кан, готовьтесь к переходу на орбиту Аурека.

Ландо Каприссиан дулся с Вейдером в «очко». Капитан О'Кан прогуливался вокруг, время от времени кладя перед играющими то пижонский карманный коммуникатор Ландо, то меч ситха.

— Вы жульничаете, лорд. Я не знаю, как, но вы жульничаете! — наконец отбросил колоду в сторону Ландо.

— Естественно, жульничаю, или вы полагаете, в казино Альфы с вами сядут играть исключительно кристальной честности персонажи? К тому же от вас не требуется выиграть все деньги мира. Деньги нас вообще не волнуют, продуйте хоть всю корабельную кассу. Лишь бы сухой остаток в нашу пользу. Да и О'Кан вас страхует. К слову, капитан, как у вас с парадным мундиром?

— Висел где-то. Но я предпочел бы лететь в гражданском… Офицер имперского флота, попавшийся на карманной краже. Зачем мне такой позор?

— Бросьте. Там полицейских участков нет. Если на карманной краже попадется просто штатский чужак, вас убъют на месте. А с офицером имперского флота связываться, может, и поостерегутся. Так что пойдете в форме при всех наградах, и если попадетесь, то орите во все горло, мол, действовал по прямому приказу лорда Вейдера. Тогда я смогу вас не просто вытащить, но и использовать ситуацию на пользу дела.

— Да, мой лорд, — судя по тону, идея О'Кану не нравилась, но возражать он не посмел.

— С вами еще мой парень полетит, в случае мелких стычек подстрахует. Но лучше не попадайтесь. Все, вылетаете через час.

Изрядно отвыкший от парадного мундира О'Кан неловко поправлял сбивающийся при ходьбе кортик. На посадочную палубу он явился первым и теперь прохаживался возле челнока, поджидая остальных. Впрочем, вот и Калриссиан. А вон тот немолодой дядька с обожженным лицом и есть «парень Вейдера»? Мужик представился Аникеем. Капитан представлял боевика помоложе. Да и рожа уж больно приметная для диверсанта, или кто он там есть. Хотя, раньше они определенно не встречались. Знакомых среди офицеров спецслужб у О'Кана не имелось. Ни деловых, ни личных. Только такого «красавчика» сложно не заметить даже среди многотысячного экипажа эскадры. С другой стороны, и ситх с ним. Капитан предпочел бы, чтобы их спину прикрывал взвод штурмовиков, но, если парень свое дело знает….

Большое столичное казино Аурека Солличе в былые времена отличалось размахом и даже своего рода шиком. О чем свидетельствовали давно нестиранные шторы, тяжелая деревянная мебель, только кое-где замененная на пластик. А вот хрустальная посуда осталась только в качестве декора барной стойки. Напитки клиентам подавали в далеко не одноразовых пластиковых стаканчиках. Сами клиенты на первый взгляд представляли собой толпу крайне пеструю. Но при чуть более внимательном наблюдении, становилось ясно, что объединяет их не только немаленькая степень алкогольного опьянения. Прежде всего, описать всю эту разношерстную публику можно одним словом — банда.

Но сегодня им смотреть на местную шушеру некогда. Да и пригляделись уже. Сегодня они порезвятся здесь по полной.

Это в первый вечер они присматривались, да прогуливались. Калриссиан покрутился возле стайки девиц, да только нос поворотил. Девицы вблизи не понравились или ценник впечатлил? Аникей пристроился возле бара. Сильно не набрался, но на его месте О'Кан Вейдеру по возвращении на глаза попадаться поостерегся бы. Сам капитан вроде бы бесцельно прохаживался от одного игрового стола к другому. И увиденное его в целом порадовало. Прежде всего, отсутствием фишек. Играли прямо на то, что ставили. И у карточных столов, и у местного подобия рулетки ставки просто сваливали на поднос. А еще у местных не принято иметь бумажники. Точнее — не принято складывать в них выигрыш. По карманам рассовывают. В общем, от чужих портмоне избавляться не нужно, одной заботой меньше.

Вчера они уже играли. Но так — по маленькой. Продули тысяч по десять в имперских кредитах. Зато О'Кан выиграл старинные механические часы-луковицу в нерабочем состоянии. Ну, и стал владельцем дюжины расписок на земельные наделы. Их он, правда, не выиграл, а спер. Не планировал, но уж больно беспечно из заднего кармана штанов торчали. Остальные тоже мелкими землевладельцами заделались.

Поначалу показалось странным, но, когда кто-то из имперцев получал свою долю выигрыша, крупье норовил выплатить его не деньгами, а расписками. Калриссиану в этом померещилась некая скрытая угроза. Но Аникей рассудил иначе:

— Ох, не дурак местный барыга. Совсем не дурак. И планирует он раскрутить залетных флотских фраеров на большие бабки.

— Типа, улетать будем, так тащить с собой местные земельные расписки нам резона нет. Во всей прочей Вселенной они просто ничего не стоят. Значит попытаемся продать перед отлетом.

— И он их у нас купит. Причем, по очень выгодному для себя курсу, — облегченно заулыбался Ландо.

— Типа того, — улыбка Аникея не сулила барыге-владельцу казино ничего хорошего.

Основной куш решили брать на третий день, не затягивая. Пока местные недоброго не почуяли. И вот время за полночь, а работа в разгаре. Калриссиан орудует за карточным столом. На радость здешней публике продул уж тысяч сто, изрядно увеличив денежную массу Аурека. Аникей бродил между столами с рулеткой, время от времени ставя понемногу. Крупно не проигрывал, но и не выигрывал. Но ставил только имперские кредиты, а выигрывал только земельные расписки.

Сам О'Кан по началу не без помощи Аникея, который каким-то шестым чувством чуял, где остановится шарик, взял два крупных выигрыша, и теперь ни у кого не должно возникнуть вопроса о том, откуда у него в карманах крупная сумма. Которую он пополнял теперь не так эффектно, как за рулеткой. Но сам, и не покладая рук.

Хотя теперь ему впору не самому по чужим карманам шарить, а за имуществом товарищей присматривать. А то, неровен час… Проходу ж от жулья нет. Ну, вот — накаркал. Стоило отойти на открытую веранду свежим воздухом подышать (ну, и опустошенный кошелек некоего тойдарианца в кусты сбросить), как чья-то осторожная рука потянула ножны его кортика.

Впрочем, рука, может, и осторожная, но наглая и неумелая. И вот уже О'Кан крепко держит за запястье коренастого парня, по виду — из половых заведения.

— Отпусти, гад… — злобно запыхтел неудачливый карманник.

— А то что? — уточнил его старший коллега, но хватку не ослабил.

— А то! — в свободной руке блеснула заточка.

— Дурак.

О'Кан постарался вложить в это слово все возможное спокойствие и презрение. Хотя, при чуть более внимательном рассмотрении карманник оказался хоть и рослым, но сопливым. Из числа малолетних отморозков, с которыми лучше не связываться.

Слава Силе, Аникей и местный вышибала появились на веранде одновременно. Первый понял, что тут справятся и без него, и исчез. Второй бесцеремонно встряхнул неудачника за шиворот.

— Не воруй где живешь и не живи где воруешь, сявка, — прорычал вышибала, сопроводив сказанное ударом в зубы.

— Простите, дяденька, — заученно, без особого выражения промямлил парень.

— Чтоб духу твоего здесь больше не было.

Второй удар получился куда основательней. Видимо, уже уволенный из заведения сотрудник вылетел через перила в те самые кусты, в которые минутой раньше улетел кошелек тойдарианца.

— Прошу извинить, ваше благородие, — вышибала поднял с пола и протянул О'Кану кортик. — Чтобы у вас не осталось неприятных воспоминаний о нас, господин управляющий просит вас зайти для этой… как ее, заразу? Компенсации морального ущерба, вот.

— Ну, пошли.

Управляющий оказался маленьким зеленым негуманоидом с острыми ушами на морщинистой голове.

— Прошу дорогого гостя не держать зла. Уверяю вас, это вовсе нетипично для нас. И в будущем вы можете рассчитывать на приятный и безопасный отдых здесь. Наша система безопасности полностью исключает карманные кражи. На всегда бывают досадные недоразумения.

— Да, да, я вас понимаю, — важно кивнул О'Кан.

— Молодой паршивец — парень странный. Болтал приятелям про брата-звездолетчика. А тут такая возможность представить доказательство того, что не врет. И чтобы окончательно сгладить это глупое недоразумение, прошу принять наш маленький презент.

Перед О'Каном лег конверт.

— Вообще-то, мы скоро уходим, и местные бумажки мне в космосе ни к чему….

— О, не извольте беспокоиться! Именно у меня вы и ваши друзья смогут обменять местный кэш и земельные расписки по самому выгодному на планете курсу!

— По поводу земли еще подумать надо. Неплохо приобрести кусочек поживописней. Чтоб, значит, было где отдохнуть на старости лет.

— Понял вас, мой господин!

Конверт исчез. Из стола зеленый ушастик извлек солидную теснённую золотом папку. А из нее — одну из куда более помпезных, чем расписки за фермерские наделы, бумагу.

— Прошу принять от чистого сердца. Это право на курортный городок на берегу чудного озера. Он ваш, мой господин.

— Благодарю.

О'Кан церемонно склонил голову в поклоне. Они еще несколько минут обменивались вежливыми фразами и даже выпили по стопке сивухи за мир и дружбу между народами, по-простому сдвинув бумаги на край рабочего стола. Даже тот факт, что неловко поднявшийся из-за стола капитан свалил их неровную стопку на пол, не разрушил благостной атмосферы. Без всякой неловкости посмеялись крепости сивухи и вместе собрали разбросанное.

Аникей сильно встревоженным не выглядел, но поджидал капитана у выхода из служебных помещений.

— Как успехи?

— Местный барыга, и правда, умный — чует, что в скорости имперская «крыша» ему ох как пригодится, и только что сунул мне взятку. В знак будущего плодотворного сотрудничества.

— А ты?

— Я взял. И еще сверх предложенного прихватил чего-то. Так что, если сейчас хватятся, то уходить придётся быстро и со скандалом.

— Нет, спокойно вроде. Уселись отмечать успешную покупку представителя власти, небось.

Аникей чутко, словно собака, повел носом и прислушался. Будто происходящее в дальних покоях можно услышать или почуять из шумного игрового зала. Хотя, зал уж не такой и шумный. Дело к утру. Народ начал расходиться.

— Ну, что, господа, пора и честь знать? — сладко потягивался поднявшийся из-за карточного стола Ландо.

— Пожалуй.

Все трое неспешно направились к выходу.

Машин на с вечера переполненной стоянке осталось немного, поэтому возню у своего челнока они заметили издалека.

— Теперь все, пацан, ты попал, — сообщил кому-то невидимому за кормой челнока лениво привалившийся к разделительному столбу парковщик в яркой жилетке.

Аникей замер так, чтобы вся площадка оставалась в поле зрения. Ландо пристроился ему за спину. О'Кан же отправился посмотреть на происходящее за кормой.

— У…, Ё…, б…., с-ки, — раздалось из-за машины.

— Вы на кого это там, капитан? — заинтересованно крикнул Калриссиан из-за спины Аникея.

— Я не ругаюсь, я просто читаю написанное на борту вашего лимузина, посол, — официальным тоном отозвался командир «Грозящего».

И вот уже все трое лицезрят похабную надпись на борту посольского челнока. Кроме них еще зрители нашлись. Второй парковщик и давешний парень — похититель кортиков с тряпкой и ведром керосина в руках.

— Извольте полюбоваться: этот гаденыш вашу машину испохабил. Мы отмывать заставили. Да у него так шустро, как поганил, не получилось. Так что вы теперь сами с ним разбирайтесь, как хотите.

Оба труженика парковки сочли свою миссию выполненной и удалились.

— В каком смысле, как хотите? — крикнул вслед уходящим Ландо.

— В самом широком, — отозвался за парковщиков Аникей.

Парень тем временем осторожно попятился, но быстро уперся спиной в стойку шасси. После чего, словно опомнился, резко крутанулся на месте, ощерившись. В руке блеснуло.

Аникей с места не тронулся, но резкий выпад руки заставил самодельный, но пижонистый стилет с наборной ручкой до упора войти в ствол сухого дерева на краю площадки.

Это что же выходит, удивленно смотрел на нового знакомого О'Кан. Вейдер около себя недобитого джедая держит? Тогда понятно, почему парня раньше никто не видел. Только от мысли о том, что их спины прикрывал по большому счету предатель, стало неприятно.

И тут опомнился Ландо, чей взгляд упал на пустой баллончик из-под краски.

— Ты, чего, гниденыш, сделал?! Эту же ионодисперсионную гадость никакой силой не смоешь?!! — посол судорожно расстегнул форменный ремень и ринулся на хулигана.

Тот, только что готовый с ножом на трех взрослых и не вполне трезвых мужчин броситься, вдруг скис и кинулся убегать во все лопатки. Только делал он это как-то странно. О'Кан озадаченно наблюдал, как пацан и преследующий его Ландо делают третий круг вокруг челнока. Впрочем, когда капитан обратил внимание на едва заметные движения пальцев Аникея, все встало на свои места. Убегающий на каждом круге пытался свернуть в спасительные кусты, в которых, наверняка, кроется дыра в заборе. Но всякий раз неведомая сила бросала его на очередной круг. Калриссиан уже изрядно запыхался, но сумел оттянуть обидчика вдоль спины от силы раза три, отчего гонку не прекращал. Или та же сила, что не давала пацану свернуть в сторону, мешала Ландо остановиться.

— Может, хватит? — неприязненно покосился на седого О'Кан.

— Кажется, да.

В руке Аникея появился бластер. Разряд ушел в кусты, едва не опалив задравшийся вихор местной шпаны. Из зарослей вывалилась туша гразля — единственного, но от этого не менее опасного хищника Аурека Солличе. Странная тварь — ночной вампир. Внешне примат, но вооружен ядовитым жалом и склонен атаковать любое теплокровное существо без разбора.

Пока Аникей отвлекался на гразля, Ландо настиг беглеца. Но на праведное и справедливое возмездие куража не хватило. Хотя, парень уже и не рыпался, только голову руками прикрывал.

— Вот теперь пора убираться, — первым заговорил Аникей осмотревший ошейник и обрывок цепи на гразле.

— Чего они тут совсем офонарели? В городе такую тварь держать! А если б она набросилась на кого? Да хоть бы и на этого… — Ландо брезгливо покосился в сторону прижавшегося к шасси парня.

— Хотелось бы ошибаться, но очень может быть, это и требовалось, — отозвался Аникей.

— Думаешь, этот гаденыш здесь настолько всех достал? — теперь Ландо смотрел на парня, пожалуй, даже с уважением.

— Думаю, что местный барыга сообразил, что очень скоро ему понадобятся не столько деньги, сколько связи. Вот и решил, взятка — взяткой, а повязать нужных ему чиновников новой власти кровью будет надежнее. Когда утром в кустах нашелся бы труп этого недоумка, доказать, что это не мы на его зверя натравили, будет крайне затруднительно. Все улики против нас.

— Как-то оно не по понятиям — своего сливать, — засомневался О'Кан.

— Когда авторитетный вор подается в политику, то понятия уже не работают, законы уважать не привыкли, а совесть ни в политике, ни в криминальном бизнесе не приветствуется.

— Может паренек — любитель красивых ножей случайно на кортик позарился. Хотя…. Ты ж, родимый, не щипач, скорее гопник?

— А потом ему чисто случайно на глаза баллончик с краской попался, да и гразль сам с цепи сорвался, — не стал спорить Аникей.

— Да какая, в конце концов, разница? Убираемся отсюда надо, — О'Кан решительно шагнул на опущенную аппарель челнока, но на полдороги притормозил и, не оборачиваясь, бросил местному. — А тебе особое приглашения надо?

— С какого перепугу? — окрысился тот.

— С того, что гразль, наверное, и правда, случайно сорвался. Но если г-н Аникей прав, то твой труп со следами всяческого насилия к утру и без зверюги образуется.

Дожидаться ответа капитан не стал. Спрыгнул назад на землю и ухватил сомневающегося за шиворот. Тот, впрочем, особо и не сопротивлялся. Только сообщил с максимально возможной в его положении сердитостью.

— Будишь доколебываться не по делу, сбегу. В первом порту сбегу.

— Можно и не в порту, коль не имётся, — великодушно поддакнул капитан: — Зовут-то тебя как, шантрапа?

— Крысик.

— А по-человечески?

— Это имя! У меня и батя, и дед Крысиками были! — обижено заорал пацан, поудобнее усаживаясь в пассажирском кресле.

Похоже, Аникей ухитрился доложить Вейдеру об операции на Ауреке первым. В всяком случае, когда Калриссиан и О'Кан явились к лорду, спецагента у него уже не было, зато Дарт Вейдер оказался неплохо осведомлен о их похождениях.

— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — темный лорд загружал штрих-коды добытых земельных расписок в считывающее устройство стереокарты Аурека, и перед собравшимися стали высвечиваться приобретенные владения.

— Весьма недурно, — залюбовался получившимся видом ситх. — Треть пригородных земель, плюс компактно владения вокруг грузового космопорта. Его-то мы просто по факту прихватим. А пассажирский терминал какой-то жулик сдал в аренду госпоже Соло на девяносто девять стандартных лет. Так что и земельные угодья, и инфраструктуру к ним мы получили. Благодарю вас, господа. Капитан О'Кан, распорядитесь высадить десантный батальон для охраны владений Корусканта от незаконных вторжений. Командир батальона назначается временным чрезвычайным моффом планеты.

— Достаточно ли одного батальона, мой лорд? Если банды объединяться…

— Если банды объединятся, это будет какое-никакое государство. И вы, посол Калриссиан, тут же признаете его и вступите с ним в сношения. Такие новорожденные карлики обычно страсть как любят, когда к ним со всем уважением. Ну, да не мне вас учить… А госпожа Соло заменит вас на Беше. И еще, наверное, будет правильно, если все сочтут, что наши владения выиграны в карты исключительно усилиями господ Калриссиана и Аникея. Я попросил бы вас, Ландо, не распространяться о специфических умениях капитана О'Кана. Договорились?

Посол равнодушно пожал плечами. Командир «Грозящего» благодарно склонил голову. Он пока об этом не задумывался, но лорд прав — О'Кану вовсе не хотелось, чтоб в офицерских клубах флота болтали о его таланте щипача.

— Челнок посла Корусканта на Креше Хана Соло запросил посадку, сэр, — доложил старший диспетчерской смены.

— Ну, так сажайте, в чем проблема? — заворчал на диспетчера О'Кан.

— Ни в чем, сэр. Челнок сел пять минут назад и…

— Эй, О'Кан, ты, вообще, в курсе что у тебя на посадочной палубе делается? — раздался в динамике насмешливый голос Хана.

— А что собственно?… — осторожно осведомился командир «Грозящего».

— Поздравляю, капитан. Нашелся наконец салага, реализовавший вековую мечту старослужащих техников. Да вы видео включите, сами все увидите.

Активируя обзор, О'Кан в принципе уже знал, что случилось. Он только надеялся, что речь идет не о ДИ-файтере лорда Вейдера. Хотя, ехидный голос посла особого пространства надежде не оставлял.

Ну, да. Так оно и есть.

По утру, выспавшемуся и позавтракавшему аурекскому правонарушителю жизнь представлялась уже не в столь мрачных тонах, как с вечера казалось. Похоже, имело смысл попробовать здесь закрепиться. Убечь-то он всегда успеет, а на крейсере вроде бы интересно. Да и просто круто.

Поэтому, когда некий начальничек из мелких велел взять в каптёрке растворитель и ветошь и привести в пристойный вид посольский борт, он возражать не стал. Правда, когда он явился в гараж, (или как тут у них называется место, в дальнем конце которого стыдливо забился кормой в темный угол расписанный челнок), то местные механики с его художествами почти уже справились. Пришлось снова переться через полкорабля на склад за пастой ГОИ, дюзы капитанского катера чистить.

Подобное развлечение в имперском флоте являлось незыблемой традицией. Вот только объекты приложения бессмысленно-титанических салажьих усилий могли различаться. Десантники обычно в поисках требующего заточки корабельного якоря весь крейсер обыскивали. Связисты свой молодняк за спиртом для протирки главной антенны посылали. А у технарей стартово-посадочного комплекса вот такие приколы.

То, что над ним подшутили, Крысик понял по истошному ору каптёрщика. Понял и обиделся. При этом его деятельная натура требовала принятия немедленных ответных мер. В новом месте главное — сразу обидеть себя не дать. В общем, банку этой чертовой пасты он спер, и намеревался выполнить идиотское поручение. Что-то подсказывало, что капитан потом разбираться не с ним, а с шутниками будет. Роковой прокол с выбором нужного катера вышел.

Как отличить в ряду челноков, шлюпок и истребителей, который из них — капитанский, он не знал. Шутники просто не подумали о том, что их жертва настолько далека от флотских традиций, что не в курсе об обязательном «тринадцатом» бортовом номере командирского катера. Так что Крысик выбирал на свой вкус: очевидно гражданские борта он отбросил сразу. А из остальных выбрал самый солидный и крупный. В принципе, не ошибся. ДИ-файтер лорда Вейдера был именно таков. И как на грех рядом не оказалось никого, способного вовремя шугануть не в меру деятельного поганца. Так что сперва посол Соло, а очень скоро все, кому не лень, могли наблюдать сияющую как новый пятак хвостовую часть истребителя.

— Как задница у бабуина, — первым прервал молчание Хан.

Ему не ответили. Только Дарт Вейдер за спиной у О'Кана засопел громче обычного.

— Ваши люди находят это забавным? — наконец процедил он.

— Прошу принять мои извинения, мой лорд, — понимая, что хоть что-нибудь говорить надо, выдавил из себя О'Кан.

— Ваши извинения будут приняты, только сперва вы лично возглавите бригаду шутников-монтажников. И чтоб через пять стандартных часов шары обоих локаторов блестели не хуже. Надеюсь, на борту еще достаточно этой дряни? — темный лорд злобно пнул пустую посудину из-под полировочной пасты.

— Да, мой лорд! — рявкнул капитан.

— Кстати, этот ваш Крысеныш в курсе чем гальюн от сортира отличается? Полагаю, что нет. Так что до возвращения на Корускант пару часов в сутки на уборку пойдут пареньку на пользу. Все, господа, глазеть тут больше не на что.

Палуба опустела практически мгновенно. Лишь Хан, засунув руки в карманы пиджака, все еще любовался изгаженным истребителем тестя.

— Слушай, Хан, ты в курсе, что на флоте стукачей не любят? — прервал это любование Вейдер.

— А как же. Только мне плевать, чего они обо мне думают.

— Ну и дурак. Министр из тебя никакой. Посол, подозреваю, такой же. Зять — контрабандист мне ни к чему. Имперский флот мог стать выходом.

— Имперский? — попытался сменить тему Хан.

— Именно. На Корусканте может быть самая республиканская из республик. Но единый галактический военный флот может быть только имперским. По сути иным он быть просто не может.

— Вот поэтому мне с ним не по пути. Один раз меня оттуда уже выгнали. Повторяться не стоит. Так что придется моему тестю поверить в существование честных фрахтовщиков. И вообще, я с докладом прилетел.

Глава одиннадцатая

То, что застал Хан Соло на Креше, земные партнеры Дарта Вейдера назвали бы либеральной семибанкирщиной. Причем управлялись с планеткой вчерашние финансисты повстанческого Альянса вполне умело. Во всяком случае, просторы бескрайнего океана деловито бороздили дымящие пароходы. На орбите ползали тихоходные, но вместительные грузовики — углевозы. На островах мелковатые, но трудолюбивые солличиане в буквальном смысле вручную возделывали рисовые поля. В общем, лепешка с куском рыбы на ужин при свете электрической лампочки имелась у всех. Правда, телевизор себе мало кто мог позволить. Да и зачем, если о новых решениях Делового Совета Морского Мира вам перед рабочей сменой расскажут прямо на сейнере, в поле или в цеху рыбзавода. А то двенадцать часов наломаешься, какой уж там телевизор. Поужинал, и спать.

Либеральной семибанкирщина Креша величала себя на основании лозунгов типа: «Свобода самовыражения через свободу обогащения», «Свобода предпринимательства — гарант свободного общества», «Революция дала тебе шанс, не упусти его!» При этом с выборами членов Делового Совета заморачиваться не стали. Зачем тратиться на избирательные процедуры, когда и так ясно: самые достойные представители народа — это первая дюжина богатейших людей планеты. Так что министров-капиталистов, своим кошельком доказавших право представлять интересы свободного народа Креша, на самом деле было не семь, а двенадцать.

Вот с ними-то и вел переговоры посол Хан Соло. И чем дольше, тем больше эти представительные господа сливались в глазах кореллианина в собирательно-неприглядный образ незабвенного Джаббы Хатта.

Самым неприятным в них было то, что планета оказалась в принципе самодостаточной. Да, они откатились на уровень железа и пара. Да, уголь для всей своей энергетики они возят за миллионы километров старыми ракетного типа кораблями. Но на этом уровне они самодостаточны. И единственное, что их интересует — это прибыль. Они готовы поставлять морепродукты на Корускант, отчего нет? Но не по бросовым ценам. И никаких политических союзов. Только бизнес.

— Но вы же понимаете, что такое положение продлится очень недолго. Когда новый Галактический Союз встанет на ноги, вашему изоляционизму придет конец. Причем, условия станут гораздо более жесткими чем теперь.

— Возможно, так и будет. А возможно, и нет. Но за отпущенное нам время мы возьмем свою прибыль сполна. А независимостью расплатятся другие.

От столь откровенного цинизма Соло опешил. Но рук не опустил. Слов господа не понимают? Значит, убеждать будем действием. Слабым местом Креша казалась его зависимость от поставок с рудников астероидного пояса. Для того, чтоб оставить строптивцев без угля и руды хватит эскадрильи истребителей. Вот только от прямого насилия Соло решил воздержаться. Потому что точно знал, восемь из двенадцати нынешних правителей Креша Солличе совсем недавно финансировали Альянс.

Хан Соло планировал действовать хитрее: поставить под контроль рудничное начальство, а уж его руками диктовать условия Крешу. В успехе этой миссии коллерианин был уверен, просто потому, что даже в нынешнем, отнюдь не цветущем состоянии Корускант способен обеспечить приискам гораздо более разнообразное снабжение, чем это делает Креш Солличе.

Для пущей надежности к станции шахтоуправления Хан полетел лично и без крейсерского эскорта. Это помогло избежать вооруженного конфликта, но не делу в целом.

На подступах к станции висело не меньше дюжины мелких военных кораблей с эмблемами Альянса. Сила, неспособная охранять торговые караваны на всем пути до Креша, но достаточная, чтоб защититься от тех же пиратов. Слава богам, но сопровождающие встреченный несколько дней назад углевоз истребители тащатся со скоростью местной колымаги и прибудут сюда дней через десять — не раньше. А то и до беды недалеко.

Бывшего же повстанческого генерала здесь узнали и встретили радушно. С управляющим, точнее управляющей Конди Ра Хан хоть и шапочно, но знаком. Лихая женщина — командир рейдера повстанцев могла поспорить в храбрости и авантюризме своих вылазок против имперцев с самим Соло. Она и теперь всем прочим нарядам предпочитала полевой комбинезон с совсем недамским бластером на поясе.

Похлопав друг друга по плечам, (Конди всегда предпочитала сугубо мужской стиль общения) повспоминали былые деньки. Затем Хан осторожненько начал подбираться к делу. Не желает ли боевая подруга перейти под непосредственное управление революционного правительства галактики во главе со славным малым Люком Скайуокером? К удивлению посла, подруга не захотела.

— Зачем? Сейчас здесь почти тот самый мир, за который мы сражались. Мы свободны, ни от кого не зависим, живем, может, и скромно, но исключительно плодами своего труда.

— Люди на рудниках согласны с такой оценкой своей жизни?

— Полагаю, что да. Во всяком случае, желающих завербоваться к нам на работы в системе не убывает.

— Допустим, но почему бы не попробовать достичь лучшего?

— Лучшего ли? — поморщилась Конди. — Нет, материально, конечно. Только оно того стоит? Опять будем собирать всех в кучу и грести под одну гребенку.

— Откуда такой скепсис? Разве мы не за братство и равноправие сражались?

— Какое может быть братство и равноправие между сотней миров связанных между собой тысячами нитей: ложью политиков, деньгами корпораций, силой армии, желанием жить лучше за счет соседа. Довольно этого! Я хочу жить в мире без паутины!

— А ваш союз с Крешем?

— Это не союз, скорее симбиоз. Я же о тех союзах, которые вызваны не необходимостью, а прихотью. Если можешь делать что-то сам, то делай, а не жди подачек.

— Корускант не может без поставок продовольствия.

— Но купить его у Креша за справедливую цену вы не готовы?

— Смотря что считать справедливой ценой.

— Ту, которую хозяин товара сочтет достойной его трудов. Столичные дармоеды не готовы платить? Или опять надеются заменить справедливый обмен силой оружия? Сколько «разрушителей» ты привел с собой к Солличе, генерал Соло?

— Девять, — не стал врать Хан.

— Всего год назад казалось, эти «утюги» навсегда уйдут из нашей жизни. Я надеялась у вас хватит воли довести татуинский проект до конца и избавить галактику от призрака войны…. Жаль. А как здорово было бы лететь между звезд и знать, что тебе не выстрелят в спину, — горько усмехнулась Конди.

— В спину-то обычно стреляют не с крейсеров, а со с виду гражданских контейнеровозов, — в тон ей отозвался Соло.

Конди Ра искренна в своих убеждениях. И с этим ничего не поделаешь. Разбитая иллюзия способна погрести под своими осколками собственного творца. Хан Соло не хотел причинять ей зла. Во всяком случае, бессмысленного зла.

— Какие доводы припасены у тебя в рукаве, генерал? — внутренняя целостность Конди не позволяла ей выходить из себя надолго, и она уже вновь уверенна в себе и насмешлива.

— Никаких, подруга. Постарайся сберечь свою свободу. Пусть хоть кому-то этот мир кажется гармоничным. Я не хочу его разрушать.

— Ну, и правильно. Я тоже не хочу с тобой воевать, Соло.

Конди вроде бы шутливо коснулась кобуры на бедре. А ведь когда от таких цельных натур уходят их идеалы, у них только бластер и остается. Убереги ее от этого, Великая Сила. Хану стало тошно.

И вот эта тоска как-то плавно превратилась в холодную злость. Подстегнутый ею мозг усиленно ринулся искать выход. Может, эту щель и нельзя назвать полноценным выходом, но кое-что нашлось. В общем, если слабым местом правителей Креша являются деньги, будем бить по карману. Кто у нас еще в этом секторе рыбой торгует? А что? Сами напросились.

Идея Хана Соло оказалась простой и непробиваемой как лом. Вообще-то, двупланетная система Яаммы среди первоочередных целей создающегося Галактического Союза не значилась. Но в сферу его потенциального влияния входила. Так почему бы слегка не подкорректировать планы? Причем, на извечно склонный ко всяческому сепаратизму и своеволию Ямм пока можно и не соваться.

Коварные надежды Соло связаны с океанским Аммом — довольно холодной планетой, населенной разумными осьминогами. В старые добрые времена основными поставщиками рыбы в центральном секторе. И этой самой рыбы у них из-за кризиса меньше не стало. Так что, если флот Союза поможет организовать поставки морепродуктов на рынки миров Солличе, то конкурентам мало не покажется.

А пока крейсера с орбиты Креша демонстративно убрались. Пусть министры-капиталисты расслабятся до срока. Да и кто-то должен идти конвоем с первыми торговыми караванами Солличе — Корускант — Солличе.

Сразу два таких конвоя Дарт Вейдер наблюдал сейчас через обзорную плоскость «Возмездия». Прибывшие с Луны Корусканта танкеры уже встали под разгрузку, а мимо них проплывают груженные зерновозы Беша. Короче, глаз радуется.

Точнее, радовался бы, кабы не серая физиономия замершего за спиной капитана Гафра.

За последние дни в экипажах группы установилось настроение спокойной уверенности. В отличие от десантников-клонов звездолетчики — люди с семьями. Причем, родней в столичном Корусканте могли похвастаться разве что старшие офицеры, да и то — далеко не все. Остальные связь с семьями потеряли год назад. Но положение таких разных планет Солличе внушало оптимизм всем. Уж если на безатмосферных рудниках выжили и в экстренной помощи не нуждаются, то, глядишь, и у них дома не все так безнадежно плохо, как пару месяцев назад с орбиты Корусканта казалось.

И тут Ямм… На Ямме война. Которая по идее очень скоро закончится. После чего людей на планете не останется. Год назад осьминоги Амма вдруг вспомнили, что их легендарной прародиной является теплое мелководье морей Ямма. Потом там невесть откуда завелись люди. Понастроили богомерзких дамб, понасыпали из всяческого мусора островов. От всех этих непотребств великие осьминоги Ямма захирели, да и повымерли. Так оно было на самом деле или нет, кто ж знает. Только вывод напрашивался сам собой: пойти и забрать у клятых гуманоидов свое, исконное.

Первый раз попробовали полгода назад. Яммское ополчение сопротивлялось отчаянно, но западное полушарие потеряло почти полностью. В восточном же хотя и сожжено несколько крупных городов, но пока держалось.

Некое равновесие поддерживалось висящим над восточным континентом «суперразрушителем» «Жнец». Оставшийся благодаря вирусу без гипердрайва корабль тащился на досветовой скорости от окраин сектора. Цели у этого полета не было. То, что с Империей приключилось беда, по молчащему эфиру понятно. А экипажи кораблей имперского флота всегда комплектовались исключительно из гуманоидов. Поэтому, когда «Жнец» подошел к Ямму в надежде на ремонт, у капитана не было сомнений, на чьей стороне сражаться.

Вот только осьминоги упертые оказались. Собрали и вооружили без малого четыре с половиной сотни разномастных полуторговых — полупиратских посудин и прут этой толпищей на «суперразрушитель». И это только на первый взгляд кажется безумием. Опыт Альянса говорит скорее об обратном. При некотором упорстве и равнодушии к потере большей части своих сил, одинокий боевой корабль они доконают. После чего защитникам планеты нечего рассчитывать не только на победу, но и на снисхождение потерявшего слишком многих противника.

И самое поганое то, что появление полдюжины «звездных разрушителей» едва ли изменит ситуацию кардинально. Разве агонию продлит. Хотя нет — не это, точнее, не только это. Погано еще и то, что новый капитан «Возмездия» Гафр — уроженец Ямма. Кто у него там: мать, сестра, девушка или все вместе? Если бы лорд Вейдер вовремя не перебрался с «Грозящего» на «Возмездие», парень бы без приказа увел корабль к Ямму. И хорошо, если за ним «Имперец» не увязался бы. С аферюги Верто станется.

В общем, вмешиваться глупо, пройти мимо — подло. Что хочешь — то и выбирай. За спиной кашлянул Гафр. Вейдер обернулся.

— Старшие офицеры группы прибыли, мой лорд.

— Хорошо, иду.

В зале для совещаний капитаны шести незанятых в конвое «разрушителей», командиры штурмовых бригад, послы Соло и Калриссиан, с торчащим за спиной своего нового шефа Нагаррой. Этот совсем не уверен, что имеет право здесь находиться, но и не прийти не мог. Лорд одобрительно кивнул бывшему капитану и перевел взгляд на командира «Верного». Вот кому тут делать нечего.

— Почему «Верный» еще не в конвое? Или зерновозы охранять уже не надо?

— Но, мой лорд…

— К себе на борт, живо!

Орущего ситха присутствующие раньше не видели. Капитан подчинился, словно дворняга после хозяйского пинка, поплелся в конуру. Вейдер окликнул его уже у выхода.

— Капитан, ваши пилоты на разведку у Ямму ходили? То есть обстановку знаете. Вот на обратном пути «Исполнителя» на орбиту Амма и выведите.

— Да, мой лорд! — офицер рванул к выходу куда живее.

— Почему не к Ямму? — уточнил Ландо.

— Потому что победить ценой потери заметной части кораблей мы права не имеем. Чего дальше-то без флота делать будем. Значит, придется изгиляться.

— Да чего особо вымудряться-то? — отозвался Дик Верто. — Имеющихся штурмовых бригад на снятие блокады и зачистку оккупированного полушария хватит. Тут без проблем.

Командиры штурмовиков синхронно закивали в знак согласия. Командир «Имперца» продолжил.

— «Возмездие» с тремя крейсерами с Креша плюс уже имеющийся «суперразрушитель» орбитальную оборону закроют надежно. Если никто вперед лезть не будет, то может и без серьезных повреждений продержатся, — тут Верто выразительно покосился на ерзающего Гафра.

Особой надежды на то, что необстрелянный капитан сам в горячке боя не подставится и других не подставит, у него не было. Одновременно с двух концов стола на Вейдера глазами больных собак смотрели испугавшиеся, что без них обойдутся, Гафр и Нагарра. Лорд старательно не замечал обоих.

— Не спешите, господа. Сперва действия десанта. Доложите ваши соображения, полковник.

Бугай — штурмовик не многим мельче Дарта Вейдера, неловко поднялся из-за низковатого для него стола.

— Вторую гвардейскую бригаду высаживаем для усиления местных отрядов. Все три штурмовых — на зачистку оккупированных территорий. Первая гвардейская — в резерве.

— Гвардию в резерв? — позволил себе выказать удивление Вейдер.

— Видите ли, мой лорд, — вдруг засмущался штурмовик: — Первая гвардейская весь последний год на Корусканте находилась и… В общем, когда они на борт грузились, половину бабы провожали. И половина тех баб с животами. Я не хочу сказать, что женатики дерутся хуже. Просто зачем безотцовщину плодить?

— Понял. Согласен, — кивнул лорд. — Представление о ситуации на поверхности имеется?

— Более-менее. Четыре из десяти зондов-разведчиков передают устойчивый сигнал. Хотя проводники нужны. Но с этим на месте разберемся.

— Гафр, кроме вас выходцы с Ямма в эскадре есть?

— Не знаю, мой лорд.

— Узнайте. Соберите всех, кого найдете, и в распоряжение штаба наземной группировки. На орбите и без вас разберутся, а на поверхности, может статься, что и нет. Нагарра, принимайте «Возмездие».

— Есть, мой лорд! — счастливо заорали оба.

— Верто, вы с О'Каном на пару по тылам осьминогам пройтись мечтаете?

— Да, мой лорд, и, если нам удастся создать у противника впечатление о серьезных силах, задействованных в этом рейде, головоногие могут засуетиться.

— Почему это на пару? — вдруг возмутился Соло. — Или вы всерьез полагаете, что на наших с Ландо лимузинах нет ничего скорострельного?

— Принято, — вопреки ожиданиям не стал возражать Верто. — В общем, если в этот момент у них в тылу — на орбите Амма нарисуется «Исполнитель», осьминоги, пожалуй, и побегут.

— Побегут. Только догнать и успокоить нам их будет нечем, — попортил общий энтузиазм Дарт Вейдер. — Значит, нам придётся пол флота в секторе держать, чтоб вторжение не возобновилось. А нормального флота у нас пока нет… Значит, одним боем, даже выигранным малой кровью, ничего не закончится. Мало того, обиженные, но оклемавшиеся от первого шока осьминоги получат моральное право атаковать любую из гуманоидных планет. Кроме Татуина, разве что. Там океанов нету.

— Стойте! О Татуине! — от вопля Соло, кажется, и ситх зубами клацнул. — Тут на днях одна подруга, ну, в общем, неважно, про татуинский проект первого правительства Альянса упомянула. Вроде бы захваченные имперские корабли туда перегнали на утилизацию. Да только не срослось, вроде.

— Про утилизацию первый раз слышу, а вот про то, что пленных имперцев на Татуин сослать собирались в Сенате болтали, — отозвался Калриссиан.

В зале повисла напряженная тишина.

— Проверить, конечно, надо. Только сколько их там на орбите Татуина поместиться сможет? Бортов десять от силы, — заранее, чтоб потом не разочаровываться, заворчал О'Кан.

— Не скажи. Только после взрыва «Звезды смерти» им кораблей двадцать сдалось. А дурацкое дело — нехитрое. Они и двадцать пять на одну орбиту загонят, хоть в три слоя, если о последствиях типа приливов-отливов не думать, — привычно не согласился с ним Нагарра.

— Да уж Окаса, сука, соловьем заливался, сдаваться призывал, — отчего-то смущенно кивнул Верто.

— Помним мы, по какому неуставному курсу ты адмирала послал, — объяснил это смущение О'Кан.

— Ладно вам. Он, может, искренно считал кровопролитие бессмысленным, может, с бластером у виска заявление делал. По-любому, там теперь народ с голодухи пухнет, — гнул свое Нагарра.

Тема иссякла. Все снова выжидательно смотрели на Вейдера. Ну да, как бы оно ни было, а лететь надо. И лететь надо ему. Очень хочется надеяться, что ощущение того, что он бросает эскадру перед боем, возникло только у него. Со своими чувствами он управится сам. А вот лишать уверенности остальных не надо бы. Но правильные акценты расставлены Ханом Соло.

— Найдите их, лорд, очень вас прошу. А то и правда — хана.

— Постараюсь. Только и ты в разгар заварухи по старой привычке по мне шмалять не начни.

Глава двенадцатая

Какие к ситху двадцать пять бортов?! На орбите Татуина, как на парковке торгового центра — не протолкнуться. Причем, в том, что на первый взгляд показалось хаосом, теплился некий смысл. Во всяком случае, вздумай кто атаковать это скопище из вне, он вначале основательно зароется в откровенно безжизненном металлоломе. Тем временем, из-за этих завалов работало как минимум шесть активных радаров. Только пойди определи, откуда именно. Так что, не хотел бы Дарт Вейдер атаковать эту «штраф-стоянку», честно — не хотел бы.

Ниже оказались сплошь исправные корабли с признаками работающих систем жизнеобеспечения. Челноков «земля-орбита» немного, но есть. Ну, да, на захолустной планетке на границе внешнего пояса галактики всегда надеялись только на себя и какое-никакое производство топлива имели. На всю эту махину не хватит, а на патрулирование окрестностей — вполне.

Вот, легки на помине. Тройка истребителей без лишних слов берет его в «коробочку» и начинает прижимать к атмосфере. ДИ-файтер покачал конвою крыльями, понял вас, подчиняюсь. И вообще, спасибо, дядечки, а то у вас тут и заблудиться недолго.

Большая песочница Татуин с годами не меняется. Под плоскостями мчатся бесконечные барханы Дюнного моря. Пустые и безжизненные, что-то даже вечных караванов людей пустыни не видать. Ни йавы, ни тускены не мелькают. Неужто отвадились возле людского жилья шататься? К слову, мы в Мос Эспу летим, вроде? Ферм в окрестностях городка меньше не стало. Разглядеть подробней скорость не позволила.

А вот Мос Эспа стала другой. Они скользили над самыми крышами уже достаточно медленно, чтобы удивиться чистоте выметенных и безлюдных улиц. Это в районе базара? Где же народ? — кажется, вопрос прозвучал вслух.

В наушнике щелкнуло. Видимо, старший пилот конвоя, решил, что теперь задержанный точно дурить не будет, и успокоился. Так отчего же не поговорить?

— Так ведь рабочий день в разгаре. В поле все.

— Все?

— Все, кто не на службе. Кто не работает, тот не ест.

— И хатты с тускенами работают?

— Которые поумней оказались, да. Но таких, правду сказать, немного.

— Я так понял, хаттов и тускенов с йавами на Татуине практически не осталось?

— Тускенов, пожалуй, что — да. А йавы ничего — механики неплохие. Воруют только.

— А на рынке чего не торгует никто?

— Торговля запрещена. В Мос Эспе теперь нет рынка.

— Ого! Чего еще теперь нет на Татуине?

— Пухнущих с голоду и рабов.

Машина коснулась шасси бетонной дорожки, и разговор смолк.

Вылезать из кабины Вейдер не торопился. Наблюдал, как две из посадивших его машин вновь взмыли в небо, третья же замерла рядом. Из-под откинутого колпака выпрыгнул пилот в линялом комбезе без знаков различия и торопливо зашагал к одному из помещений. Начальство, значит, там. Кстати, знаков различия не только на летной форме патрульного нет. На истребителях тактические знаки флота тоже замазаны.

Тем временем хозяевам надоело ждать выхода гостя. Из штабного помещения появился пеший патруль. По осанке — штурмовики, но без доспехов и вооружены чем ни попадя. Двое взяли кабину ДИ-файтера на прицел. Третий подошел ближе и постучал. Подождал. Потом опять постучал и махнул рукой: выходи, мол. Вейдер помахал дяде ручкой в ответ. Стекло кабины сильно тонированное, вряд ли чего видно. Но боец попался глазастый. Во всяком случае, разглядел достаточно, чтоб опрометью рвануть докладывать.

Наконец Дарт Вейдер дождался, чего хотел. На затененном широким навесом крыльце показалась фигура в таком же как у прочих выгоревшем на солнце комбинезоне с закатанными по локоть рукавами и с тщательно споротыми знаками различия. Последнее не мешало штурмовикам замереть по стойке «смирно» при его появлении. Узнать звездолетчика в этом до черна загорелом с облупившемся носом человеке непросто.

Но Дарту Вейдеру на лицо глядеть необязательно. Тем более так, как реагировал на его появление хозяин Татуина, мог вести себя только адмирал Окаса. Знакомы они года четыре, и за это время самой длинной фразой, которую произнес адмирал, было предложение из четырех слов: «Будет исполнено, мой лорд», а самой яркой эмоцией — стойкое холодное безразличие в пиковых значениях доходящее до неприязни.

Ненавидели-то Вейдера в императорском окружении не меньше, чем в Альянсе. Для кучи моффов он был единственной преградой, мешающей им наслаждаться высотой своего положения, заставляющей не только брать блага, но и что-то давать империи взамен, да часто просто мешающей безнаказанно воровать. За это его ненавидели бурно и страстно.

Только не относился Окаса к числу слишком корыстных или властолюбивых. Так что лорд, как и большинство коллег, держал адмирала за человека эмоционально недоразвитого. Ну, не умеет парень ни любить, ни ненавидеть. Бывает. Делу-то не мешает. Наоборот. Другого, столь скрупулёзного и педантичного офицера еще поискать. В Альянсе его ненавидели особенно как раз за это. И зверств чрезмерных вроде бы за Окасой не числилось, но, если он прочесывает сектор, значит, живых повстанцев там гарантированно не будет.

Так что теперь Вейдер довольно четко представлял события последнего года на Татуине. Судя по количеству железа на орбите, пленных тут собрали несколько миллионов. Чем новые власти галактики думали, собирая в одном месте эту ораву, ситх знает. Видимо, ничем, потому как власти остались в Корусканте, а проблемы — на Татуине. В общем, когда связь с внешним миром прекратилась, перед адмиралом встала немудреная задача: тихо сдохнуть от голода, или взять в руки власть на планете, население которой раза в три превышает ее возможности производить продукты питания. В какой последовательности имперцы вырезали номинальные демократические власти Альянса, гангстеров-хаттов и кочевников пустыни — неважно. Но потом они столь же жестко и методично выстроили систему производства и распределения. Так что тут действительно кто не работает, тот не ест, и тут действительно не умирают с голоду. А вот за отсутствие публичных казней воров и тунеядцев ситх уже не поручился бы. Только осуждать за это он адмирала не готов.

Проблема не в этом. Просто, Окаса, пожалуй, единственный из адмиралов, кто не бросится к трапу встречать владыку ситхов. На крылечко вышел, и на том спасибо. Его нахрапом не возьмешь. За идею, скорее всего — тоже. С ним надо договариваться. Серьезно и взаимовыгодно договариваться.

Дарт Вейдер наконец откинул колпак кабины и спрыгнул на землю.

Адмирал Окаса вовсе не хотел злить темного лорда или мериться с ним амбициями. Просто, не видел смысла суетиться. Призыва сложить оружие перед силой Альянса ситх ему не простит. Сам Окаса чувства вины не испытывал, но только у темного владыки, наверняка, иное мнение имеется. Так чего метаться?

Год назад он так же безмолвно замер перед обзорной плоскостью, глядя, как горящий и потерявший управление «Исполнитель» распарывает носом обшивку боевой станции.

По ним не стреляли. Уже не стреляли. Значит, абордажная команда Альянса уже на борту. Хотя, пальбы внутри пока не слышно. Адмирал положил руку на кобуру бластера. Впрочем, зачем самому делать то, что за тебя сделают другие? И он вновь повернул голову к обзорной плоскости.

— Ваше оружие, адмирал.

За спиной стояла рыжеволосая дама с зелеными кошачьими глазами и наведенным на него плазмометом. Окаса молча отстегнул кобуру и бросил ее на кресло.

— Я считала вас храбрее, адмирал Окаса.

Плазмомет по-прежнему направлен в грудь адмирала, палец на спусковом крючке. Но выстрела все нет. Он считал дамочку умнее: уж если и стрелять в рубке «разрушителя» — то как раз напротив обзорной плоскости. Прозрачная стена и не такое выдержит, и рикошета не будет. А вот от попадания в переборки проводку коротнуть может. Но с непривычки прозрачный транспаристил, особенно с видом взрывов за бортом, напрягает многих. Решив, что не стоит нервировать противника, так ведь руки затрясутся — не попадет еще с первого раза, а оно ему надо, адмирал Окаса сделал несколько осторожных шагов в сторону глухой боковой стены.

Но выстрела не последовала и тогда. Такой же рыжий, как и дама, повстанец властным движением отвел ствол в сторону.

— Успокойся, Ратти. Ни ты, ни я, ни г-н адмирал в приговоре трибунала не сомневаемся. Но пусть это будет приговор, а не расправа.

Судя по недовольному лицу, боевая подруга к подобному формализму склонностей не имела, но спорить не стала. Да и у повстанца обнаружились куда более прагматичные виды на пленного имперца.

— Не хотите облегчить душу, адмирал? Зачитайте обращение к экипажам ваших кораблей о прекращении бессмысленного сопротивления.

Окаса молча взял протянутый листок. В текст особо не вдумывался. Просто читал по бумажке. То, куда в открытом эфире послал бывшего командира капитан «Имперца» Верто, врезалось в память куда ярче.

Приговор ему зачитали через неделю. А через день — указ об помиловании. В общем, месяца не прошло, как он спрыгивал на песчаную твердь захолустного Татуина.

— Приветствую вас, правитель Окаса.

Ишь ты, интересно, за этот год Вейдера так жизнь потрепала, что он здороваться научился, или Дарт нам достался ненастоящий? Хотя это-то сейчас выяснится. Окаса склонился в поклоне, непроизвольно расстегивая ворот.

Жест не остался незамеченным. Двухметровая фигура все так же неподвижна, и их по-прежнему разделяет дюжина шагов через просторную веранду, но невидимая рука уверенно легла на плечо адмирала. Сложенные в сторонке легкие пластиковые кресла перепрыгнули ближе к стоящим. Лорд с некоторым сомнением осмотрел хлипкое сооружение, но сел. Правитель Татуина остался стоять. Но нетерпеливый силовой толчок в грудь заставил аккуратно опустился в соседнее.

— Надеюсь, проверка на подлинность мною пройдена?

— Да, мой лорд.

— Тогда, к делу. Ситуация на планете меня устраивает. Обстоятельства вашего здесь появления неинтересны. Исчезновение хаттов и прочей мрази так даже радует. Как уроженца этих мест. К слову, вы сами-то родом откуда?

Просто так спросил о первом, что в голову пришло. Давал время собеседнику с мыслями собраться. Так что ответ застал его врасплох.

— Альдераан.

Ситх побери… И много еще во флоте альдераанцев осталось? Тех, кто не свихнулись, не застрелились, к повстанцам не ушли. Кто-нибудь в империи, вообще, об этом думал? Или вы, мой лорд, искренно полагали себя единственным эмоциональным инвалидом в галактике? Сам годами ничего кроме собственной боли не чувствовал, ладно. Но мозгами прикинуть, что ты не один такой, можно было? К ситху эмоции. Как моральный урод со стажем, извольте соображать, как из этой ситуации извлечь максимальную выгоду.

Теперь Дарт Вейдер знал, кто такой адмирал Окаса. Сильный человек с пожарищем вместо души. Живет на злости и воле, сам толком не знает, зачем. Запугивать, покупать, взывать к идеалам, просто заинтересовать его нереально. Разучился он бояться, жаждать, верить и увлекаться. Гибель империи оставила его равнодушным. Пожалуй, здесь он чувствует себя комфортно. Из этого и исходим. Ну, и надеемся, что ворон ворону око не выклюет.

— Я чего прилетел-то. Кораблики на орбите в хорошем состоянии не на продажу часом стоят? Я бы купил, — жизнерадостно начал ситх.

Окаса облегченно выдохнул, поняв, что на приносящей боль теме Вейдер останавливаться не стал. Вернее всего, и не заметил, что влез в гноящуюся рану. А то, что рано или поздно именно интерес к эскадре приведет на Татуин тех, кто начнет прибирать к рукам галактику, адмирал понимал. Просто, не думал, что про них вспомнят так быстро.

— Корабли ваши.

— Мне надо быстро. Сколько может выйти в течение двух-трех часов, при наличии заправщика на орбите и адекватной антивирусной программы?

— Пятьдесят бортов.

— Всех отдадите?

— Не смогу удержать.

— Что хотите в качестве оплаты?

— Подчиненными не торгую.

— Понял. Спасибо.

— Это все?

— Пока да. Маленько разгребусь в Яамме, вернемся к обсуждению объемов нашей благодарности.

— Это лишнее.

— В смысле, убирайтесь, и чтоб глаза мои вашу рожу больше не видели?

— Надо дать распоряжения экипажам, — не услышал последней фразы Окаса.

— Да, конечно.

Вейдер двинулся вслед за адмиралом. В его переговоры с подчиненными не лез. Просто пристроился за спиной так, чтобы его было видно тем, кто на связи. Через четверть часа суматоха в космопорту началась та еще. Слух о появлении лорда Вейдера, которому нужен флот, потому что где-то наших бьют, будоражил не хуже песчаной бури. Только Окаса оставался предельно флегматичен, и время от времени обращаясь к лорду, из лимита четыре слова на фразу не выходил.

— Десантные бригады?

— Не откажусь, но только без ущерба здешней безопасности.

— Благодарю, мой лорд.

— Так и не спросите, где это меня так приперло, что я по галактике побираться отправился? — наконец не выдержал Вейдер. — Чего в обращении к народу по случаю последних событий врать-то станете?

— Обращение сделаете не вы?

— Похоже, больше некому, — не стал возражать лорд.

Следующие полчаса он потратил на запись голограммы, на которой, стараясь пыхтеть выразительно, но дружелюбно, сообщил о признании режима адмирала Окасы законной властью независимого, но дружественного молодому Галактическому Союзу Татуина. Поблагодарил фермеров за поддержку и понимание нужд свалившегося им на голову флота. Поздравил с избавлением от засилья гангстеров и работорговцев. Извинился за принесенные неудобства. Выразил надежду на скорое улучшение материального благополучия местных и возвращение на родину сосланных. Пригласил всех желающих на военную службу. Пожелал счастья и процветания. В общем, народ и армия едины. Просмотрев запись, остался доволен.

— Штурманы запрашивают точку выхода, — кашлянул за спиной Окаса.

— Система Яаммы. Орбита Ямма.

— Решили додавить повстанцев? — выказал-таки любопытство адмирал.

— Вы будете смеяться, но наоборот — пытаемся спасти. Там аммские осьминоги собрали флот в полтысячи корыт и возомнили себя хозяевами всех морей мира. А у всего Галактического Союза сорок боеспособных бортов.

— Под Яммом?

— Нет, всего. Под Яммом десять. Из них один — местного подчинений и две легковооруженных яхты.

— Кто командует?

— Экспедиционной группой — Дик Верто. Всем флотом — адмирал Пиетт.

— Жив?

— Да. Его спасательная команда «Имперца» эвакуировала. Они и «Исполнителя» до Корусканта доперли. А потом уж оклемавшийся Пиетт от нечего делать его почти на коленке заново собрал. Не уверен, что эта штука может летать, но на орбите висит внушительно.

— Верто все геройствует, значит?

— Ага. На днях даже руку дураку ломать пришлось… Сами до Ямма прогуляться не хотите?

— То есть? — откровенно опешил Окаса.

— На службу я вас не приглашаю. Но… так как вы ходить «косыночкой», никто ж не умеет. А, адмирал?

Окаса думал интенсивно, но недолго. Что бы там ни было, а имперский флот был его жизнью. Да и наглецу Верте про субординацию напомнить следует.

Глава тринадцатая

Кто бы год назад сказал Хану Соло о том, что капитан станет прикрывать аварийный отход «разрушителя», этот «кто бы» и в глаз мог схлопотать. Но сейчас Соло делал именно это. Потому как «Имперец» основательно получил в ходовую часть и, хоть пожар потушили быстро, манёвренность он практически потерял. Отваливал по широкой дуге в сторону от места сражения. Ему не мешали. Большая часть их противников с двойным усердием ринулись на «Грозящего». Добивать подранка ринулось бортов десять. Их-то Соло и отгонял огнем двух скорострельных пушек своего посольского лимузина от поврежденного и беззащитного правого борта «разрушителя».

Преследователи повели себя точно так, как, по мнению Хана, и должна вести себя трусливая тварь, которая выходит из боя с сильным противником, чтобы расстреливать поврежденный корабль. А именно, всем скопом метнулась заходить в хвост жертве. Что, второй лимузин Калриссиана под брюхом у «Имперца» никто не заметил? И о том, что с такого расстояния даже посол не промахнется, никто не подумал? Наши соболезнования родным и близким.

Вот только, если ничего радикально не изменится, то стратегически им хана. Они успешно гоняют третий эшелон эскадры вторжения. Тылы, можно сказать, дезорганизовали. Но впечатления на основные силы атакующих орбитальную группировку планеты их действия не произвели. Аммы были неумелыми бойцами, несли кучу ненужных потерь, но наглости и желания победить им не занимать, и они продолжали давить, не обращая внимания ни на что. Их слишком много, чтобы мастерство десятка экипажей могло остановить эту лавину.

Ладно, не понимают намеков, объясним в лоб. Соло бросил свой корабль в самую гущу вражеского строя. Открывшие, было, заградительный огонь аммы быстро сообразили, что успешно цепляют друг друга, а не безумного гуманоида. Сам, авось, угробится, а то, не ровен час, собственный флагман зацепить можно. То, что именно корабль, вокруг которого даже в суматохе внезапно возникшего в тыловом эшелоне боя неотлучно дежурило звено легких катеров, переоборудованных под штурмовики, является целью самоубийственной атаки, сообразили не сразу. И тогда уж на Соло навалились всем скопом. А вот охраняемый флагман предпочел отойти в сторону от этой свалки. Прямо под залп носовых орудий «Грозящего». Впрочем, вздумай он возглавить атаку, схлопотал бы от батарей рабочего левого борта «Имперца».

Хотя Хану на это смотреть некогда. От несущегося ему в лоб довольно крупного катера увернуться бы. То ли семирукие парни за его штурвалом потомственные герои, то ли у них рули заклинило. Только они сейчас вмажутся. Лимузин влетел в огненное облако обломков взорвавшегося за миг до столкновения катера.

— Двух почти мирных фрахтовиков у тебя с хвоста тоже мне снимать прикажешь? — раздался в наушниках низкий голос тестя.

— Спасибо, мой лорд, — отозвался Соло. — Только мирные-то где?

Хан перевалился через крыло, осматриваясь. ДИ-шка — вот она. В компании целой своры истребителей, между прочим. «Имперец» с «Грозящим» тоже на месте. А осьминоги где? Куда это они так засобирались? Ой, а вот этого ему видеть своими глазами еще не доводилось. И слава богу. Потому что год назад увиденное означало бы верную смерть. Это теперь можно просто поглядеть и получить удовольствие.

В пространство между сферой обороны Яммы и толпой атакующих ввинтился плотный узкий, как лезвие стилета, клин из десятков кораблей. Теперь этот жгут разворачивается в тысячекилометровый треугольник, неким мрачным шутником обозванный «косыночкой». Хотя, с точки зрения Соло — форменный утюг. Сперва он накроет противника, заставит собраться в кучу. А потом углы сомкнуться, и Хану не доводилось слышать о том, кто вырвался изнутри.

Впрочем, осьминоги пока держались достойно. Их отступление в сторону Амма было именно отступлением. Во всеобщий драп оно превратилось, когда у планеты осьминогов начал торможение «Исполнитель». И то только потому, что семирукие ребята просто не в курсе того, что от «косыночки» в исполнении адмирала Окасы еще никто не убегал.

Зазевавшийся Соло чуть не влетел в корму ковыляющему к Ямму «Имперца». Вот ведь гадство. Теперь про славу лучшего пилота Альянса лучше помалкивать. Если не хочешь доказывать, что ты в свое время Дарта Вейдера успешно атаковал, а не газ с тормозом перепутал. Усиленно делаем вид, что он просто лихо маневрировал, прикрывая поврежденный борт разрушителя: «косынка» — «косынкой», но мало ли что.

Тем временем Дарт Вейдер уже выруливал к заправочным боксам стартово-посадочного комплекса «Грозящего». Не успел он вылезти из кабины, как сразу несколько механиков в оранжевых комбинезонах и масках окружили машину: подсоединяли кабели и шланги, тестировали навигацию, копоть с колпака стирали. Фигура того, что тер стекло, показалась подозрительно знакомой.

— Старший смены.

— Да, мой лорд.

— Крысят в бригаде нет?

— Разрешите доложить, мой лорд. Крысят в имперском флоте нет по определению. Разве что хомячки.

— Ну и как Хомячок?

— Нормально, мой лорд, шебутной, но в меру.

Бригада уже спрыгивала с обслуженного корабля и неслась к следующему истребителю.

На капитанском мостике О'Кан старательно не замечал сигнала вызова с «Имперца». Лишенный возможности активно действовать и доковылявший до максимально безопасной позиции под брюхом у «суперразрушителя» Верто заскучал и к О'Кану цеплялся, скорее, от нечего делать. Командир «Грозящего», чей корабль плыл на границе атмосферы, поглядывая, не надо ли поддержать десантуру огнем, тоже излишней занятостью не страдал. Но на вызовы не отвечал.

— Эй, на «Блестящем», уснули что ли? — на унимались на «Имперце».

— Это вы не мне? — уточнил Дарт Вейдер.

— Нет, мой лорд, что вы, — и не подумал смущаться Верто. — Просто у меня вахтенные жалуются, на радары г-на О'Кана смотреть невозможно — глаза слепит.

— Как вы думаете, О'Кан, для того, чтоб весь «Имперец» блестел так же, как радары «Блестя…», тфу «Грозящего», тонны пасты ГОИ хватит?

Верто затих. Вейдер некоторое время рассматривал планету под ним. Боев, во всяком случае — крупных, нет. Судя по переговорам десантников с орбитой, понявшие, что перевес не на их стороне, осьминоги в буквальном смысле ушли на дно океана. Их оттуда теперь только глубинными бомбами достанешь. Но, с другой стороны, вреда от них там никакого, так и пусть себе сидят до конца конфликта.

Вот только резервную гвардейскую бригаду на поверхность высадили. Зачем? Или на Ямме не все так благополучно, как с орбиты кажется.

— Мой лорд, Первая Гвардейская на связи. Вас, — окликнул Вейдера О'Кан.

— Мой лорд, беженцев обнаружили. Выводим. Но срочно нужен транспорт.

В это же время бухте Лос Джадоса западное полушарие планеты Ямм.

Рик брел почти по пояс в соленой взвеси песка и пепла, которую и водой-то назвать противно. От копоти воткнутых вдоль стен факелов слезились глаза. Понятно, такой сырости ни одна проводка не выдержит. И свой фонарь лучше не включать. Для местных электричество стало привилегией оккупантов. На луч света и выстрелить могут.

Крупнейший город западного полушария Ямма почти по-столичному богатый и вечно занятый судьбами мира Лос Джадос лежал на плоском склоне прибрежной горной гряды. Раньше это создавало шикарный вид с веранд верхних кварталов на город и залив. Полгода назад это спасло жителей от водяного шквала искусственного цунами, в одночасье смывшего многомиллионный Лос Джадос. То, что устояло под напором океана, сгорело в огненном смерче ковровой бомбардировки.

Лос Джадоса больше нет. Поднявшийся уровень океана подходит к самым отвесным скалам хребта Джад. В них-то и скрывались спасшиеся сотни тысяч жителей погибшего города. Не совсем в скалах, конечно. В бывших каменоломнях, давших тысячу лет назад материал для первых построек Лос Джадоса.

Штурмовать эти лабиринты полузатопленных ходов и залов осьминоги не стали. Зачем? Достаточно подвесить над Джадом должное количество боевых дроидов, чтоб отстреливали всякого, кто наружу полезет. Все остальное сделают холод, голод и сырость.

Рик шел осторожно. Своды то и дело опускались так низко, что и лоб разбить недолго. Особенно, если учесть, что капрал шел без шлема. И бластер за спину закинут. Потому что зверей тут нет. Может, до войны и жил кто, да съели их давно. А самооборона беженцев хоть и сплошь бывшие повстанцы, и про их нравы по отношению к захваченным имперцам в свое время болтали всякое, но в незащищенного человека с пустыми руками они не стреляли. Во всяком случае, здесь и сейчас.

Так что пока их бригада выводила, точнее, чаще всего на руках вносила бывших лосджадосцев без эксцессов.

Рик осторожно повернул за угол и замер. Факелов в этом коридорчике нет, так что темно, как у ситха в заднице. Но ополченца выдал кашель. Капрал медленно повернулся на звук, показывая пустые руки.

— Эй, много вас тут?

— Достаточно. — сквозь удушливый кашель огрызнулись ему.

— Выходить будем или как?

— Или как.

— А если подробнее?

— Не торопись. Как начальство скажет, так и будет.

В темноте недвусмысленно лязгнул затвор. Серьезный дядя. До этого ополченцам достаточно было понять, что идут не осьминоги. Да и вооруженные люди попадались только по внешнему периметру пещер. Дальше — только гражданские. Их встречали все-таки как спасителей. На бурную радость сил у большинства не было. Но и неприязни не замечалось. Спасибо пропаганде Альянса, что годами выставляла имперские вооруженные силы ярыми расистами — ненавистниками всех негуманоидов скопом. Так что в союзе с осьминогами их не заподозрили, а прочая политическая лабудень, типа кто в галактике у власти, спасенных не волновала.

Глаза привыкли к темноте. Уже можно различить прислонившуюся к стене фигуру. Разумнее присесть за камень, но видать распухшие суставы мешают. Рядом мешки с песком. Огневая точка? Если так, то лежащий за плазмометом боец никак себя не выдает. Шорох раздался из прикрытого постом прохода. Сюда шел тот, чьего решения ждут. Похоже, его занесло в местный штаб или правительство.

Из узкого прохода показался человек с факелом. Затем, женщина. Выглядит старухой. Но Рик уже вывел из этого ада достаточно людей, чтобы понять, что здесь и дети выглядят не лучше: свистящие легкие, распухшие суставы, отечные лица. А вот то, что здешнее начальство мало чем отличается от прочих граждан, вызывало уважение.

— Приветствую вас, мэм.

— Кто вы? — не заметила учтивости капрала женщина.

— Люди. Остальное неважно.

Ответ прозвучал не сразу:

— Наверное, ты прав, солдат. Но что об этом думает твое начальство?

Теперь пришел черед Рика ломать голову над ответом.

— Откуда мне знать, мэм. Только если бы что-то сильно другое, то не бросили бы резервы вытаскивать вас отсюда. Верно?

— Наверное… Див, передайте штурмовикам планы пещер и предупредите всех, с кем есть связь, об эвакуации, — женщина обессиленно прикрыла глаза.

Да мы и сами вроде неплохо справляемся, подумал Рик. Но зачем обижать человека? Так что вслух сказал другое.

— Разрешите помочь вам выбраться отсюда, мэм.

И не дожидаясь ответа, подхватил женщину на руки.

Временную посадочную платформу развернули прямо в заливе. Дюрасталевые листы под ногами заметно покачивало. Дарт Вейдер непроизвольно проверил массивную плиту Силой. Десяток метров воды под собой напрягали. И как уроженца безводного Татуина, и как бывшего киборга, для которого двадцать с лишним лет промокшие ноги означали не столько ринит, сколько замыкание сервомоторов.

Бесконечная вереница изможденных людей брела к транспортам.

— По предварительным прикидкам тысяч двести, мой лорд, — командир десантной бригады подбежал к Вейдеру для доклада. — Только что установили связь с местным руководством. Взгляните, мой лорд.

Штурмовик осторожно спустил на землю седую женщину с зелеными кошачьими глазами.

— Ратти Гиф — лидер городского Сопротивления, — тихо шепнули на ухо Вейдеру.

Тот кивнул. Женщину, чей возраст, как и у прочих, сложно определить, лорд узнал. Сводки о розыске наиболее активных деятелей Альянса он просматривал регулярно. Только тогда волосы были яркими: красными, кажется.

Женщина смотрела на Дарта Вейдера устало и равнодушно. По случаю победы она торжествовала год назад… И вот теперь ни родного города, ни внятного будущего, ни сил, ни даже боли не осталось. Только отблески смоляных факелов в черных окулярах стоящего напротив существа.

А за черной маской Вейдер опустил веки. Смотреть в глаза седой женщине тяжело. Но отводить взгляд преступно. Нельзя отворачиваться от чужой боли. Особенно от такой. Впрочем, что ты вообще знаешь о боли, ситх? Сервоматор на правом локте, говоришь, барахлил постоянно, так, что по два раза на году на техосмотр таскаться приходилось? А распухшие суставы и превращающиеся в незаживающие язвы царапины тебя не беспокоят? Потерял жену и мать? А детей ты хоронил? Чужих и своих, умирающих от банальной пневмонии, потому что в пещерах нет лекарств, но много холодной сырости. И когда даже похоронить умерших негде: гранит кругом. Так и плавают тысячи тел в соленом озере нижних пещер. Ты заживо горел на Мустафаре? Так один раз. Да и не сгорел. А как выбравшихся на склоны Джада в поисках съедобного мха людей поливают напалмом дроиды, ты видел? А их крики слышал? И не однажды, а изо дня в день. Нет? Тогда заткнись. Молчи о своей боли. Ты просто не знаешь, что такое боль.

Дарт Вейдер шагнул навстречу Ратти и опустился перед ней на колени.

— Мы почти опоздали. Прости нас, если сможешь.

Редакторы галактических новостей потом волосы на головах от досады рвали. И на своих, и на репортерских. Но поделать уже ничего нельзя. Запечатлеть яркую сцену не успел ни один оператор. Кто-то решится попросить ситха о постановочном кадре, господа телевизионщики? Вот то-то и оно.

— «Исполнитель» на связи, мой лорд.

Перед Вейдером возник капитанский мостик суперразрушителя. А на нем то, что землянин Псих характеризует словосочетанием «картина маслом». Хотя линялый комбез Окасы просто вопиюще не соответствовал щегольскому кителю стоящего рядом Пиетта, оба адмирала поразительно схожи. И роднит их направленный на Люка Скайуокера взгляд голодного крайт-дракона в брачный период. Так, не понял. А малой что тут делает? Если все на войну подались, кто в лавке (в смысле на Корусканте) по хозяйству остался? Хотя, какой из него хозяйственник? Бертесу только мешать умеет.

— Окружение вражеской группировки завершено, мой лорд. Разрешите приступить к ликвидации.

Перед Вейдером возникла голографическая схема места сражения. Окаса уже завязал «косыночку». Теперь в получившемся «узелке» не только остаток флота Амма, но и сама планета-океан. И судя по строке расчётов, бегущих в углу голограммы, адмиралы планируют не просто расстрелять сгрудившиеся на орбите корабли, но и по планете плазмой отработать. Совокупной мощи импульса хватит чтоб вскипятить океан. В буквальном смысле, без всяких фигур речи.

И в чем проблема? В г-не Скайуокере? Молодой человек взывал к милосердию адмиралов, а когда его не поняли, пытался читать лекцию по галактическому гуманитарному праву, раздел «Военные преступления». В результате Пиетт решил избавиться от гуманиста руками Вейдера.

— Я понял вас, господа. Господин премьер-министр, просил бы вас прибыть на Ямм для координации работы с беженцами. Двести тысяч надо срочно вывозить в места сухие и теплые.

— Да, лорд. Но если это попытка, отослав меня, развязать руки вашим адмиралам, то…

— Спасибо за доверие, г-н премьер-министр.

Дарт Вейдер склонился в поклоне. Люк густо покраснел. Адмиралы откровенно злорадствовали. Впрочем, чрезмерно затягивать неловкую паузу лорд оказался не склонен. Отпрыску он без свидетелей башку открутит, а сейчас дело делать надо.

— Адмирал Пиетт, подайте сигнал на Амм. Мы готовы принять их капитуляцию. Наши условия — передача нам большей части их флота. Конкретно определитесь сами: но рефрижераторы им оставьте. Морепродукты они будут поставлять нам бесплатно в течение трех лет и на своем транспорте. Объем — семьдесят процентов от их экспортных возможностей. Сколько это в тоннах, уточните у г-на Скайуокера. Надеюсь, премьер-министр располагает соответствующими данными.

К некоторому удивлению Скайуокера-старшего цифры Люк назвал по памяти. Сам сообразил, или приятель Бертес в путь снаряжал? По-любому, не опозорился и молодец.

— Вы прибудете на переговоры, мой лорд? — уточнил адмирал Пиетт.

— Сами справитесь.

Глава четырнадцатая

Вокруг некогда захолустного степного Улас-Бодра в последние месяцы вырос новый едва ли не больший, чем довоенный город. Это раньше вся жизнь планеты кипела по берегам ее многочисленных морей и океанов, а центр самого большого континента оставался малозаселенным. Что здесь добрым людям делать? Эта земля не давала ни полезных ископаемых, ни богатых урожаев, ни здорового климата. Людей Ямма кормило море.

Все изменила последняя война. Аммы атаковали из океанских глубин, и беженцы потянулись туда, где до ближайшего побережья тысячи километров, а от атак из космоса закрывает видимое даже днем «Сердце Империи». Потянулись в Улас-Бодр, чьи традиционные глинобитные домики местных пастухов не многим богаче времянок и вагончиков лагерей беженцев. Что ж, добровольные или вынужденные, а кочевники всегда одинаковы.

Известие о капитуляции Амма повергло обитателей большого Улас-Бодра в состояние среднее между шоком, бардаком и праздником. На центральной площади местный мофф в обнимку с Ханом Соло поочередно произносили речи перед народом. Кстати, на слегка надкушенном молью имперском мундире губернатора красуются ордена Альянса. Это он и тем, и другим по очереди послужить успел, или удачно совмещал?

На примыкающих к площади улочках местные ополченцы, еще вчера готовившиеся умереть прежде, чем враг доберется до гражданских, успели изрядно набраться и затеять несколько драк со штурмовиками. Никакой политики, просто неизрасходованную доблесть показывали.

Еще дальше один за другим опускались десантные челноки с вывезенными из Лос Джадоса. Там Люк Скайуокер с плюнувшей на посольские дела Леей и волонтерами из местных пытаются разместить этих людей хоть в насколько-то приемлемых условиях. При этом, судя по колебаниям силы, принцесса не только вовсю применяет открывшиеся лекарские способности, но и братца к делу приспособила.

Наблюдавший за всем этим с просторного балкона местной ратуши Дарт Вейдер обернулся на звук шагов. Адмирал Пиетт замер у распахнутых дверей. Правитель Окаса в шаге сзади.

С текстом только что подписанной капитуляции лорд уже ознакомился. Собственно, мог бы этого не делать. Адмиралы зафиксировали в документе все предписания владыки ситхов и никакой творческой отсебятины себе не позволили. Ну, не считать же таковыми пункт об оплате поставок рыбы на Татуин песком из пустыни в соотношении центнер песка за тонну рыбы. А вот еще: власти Амма оставляют представителям Галактического Союза право по своему усмотрению решить судьбу находящихся на Ямме гарнизонов. Осьминожье правительство настолько перетрусило, увидев «Исполнителя» и Ко, или там просто другие представления об этике?

— Мы допустили ошибку, мой лорд? — почуявший раздражение ситха Пиетт воспринял это недовольство на свой счет.

— Что вы, адмирал. Я когда-нибудь скрывал от окружающих свои претензии к ним?

Адмирал щелкнул каблуками вместо ответа. А Вейдер обругал сам себя идиотом. У Пиетта некие сомнения имеются. Но ехидное замечание, едва ли поспособствует тому, чтобы тот их высказал.

— Вас что-то беспокоит, адмирал? — начал исправлять ситуацию ситх.

— Да, мой лорд, — не стал капризничать Пиетт. — Позволено ли мне задать вопрос, мой лорд?

— Слушаю вас.

— Сегодня вы остановили массовое истребления аммов.

— Вообще-то, это был премьер-министр.

— Да, мой лорд. Флот приложит все силы для выполнения приказа главы государства. Но вам достаточно намекнуть на несогласие с таким приказом, и неужели вы полагаете, что у нас не возникнут непреодолимые препятствия на пути его исполнения? Так что остановили операцию по окончательному решению проблемы агрессивности Амма именно вы.

— Допустим.

— Причина в землянах?

— Конечно, прилетели мы сюда за рыбой по дешевке… Но вы правы, адмирал.

— Осьминоги им родней доводятся, или земляне против любого массового насилия?

— Против любого.

— Боюсь, мой лорд, у нас возникнут серьезные проблемы с землянами.

— Что вы словно банту за хобот тяните, адмирал. Доложите нормально, что случилось.

— В придонных слоях океанов Ямма на редкость мало кислорода. Там даже рыба не живет. Значит, засевшие в глубине обладающие двойной системой дыхания аммы не сегодня — завтра полезут на поверхность или передохнут от кислородной недостаточности. Местные это уже сообразили и ждут на мелководье. С динамитом и чем-то здорово напоминающим электроудочки. В общем, живых брать не собираются.

— Поставьте штурмовиков в оцепление по побережью.

— Уже сделано, мой лорд. Но местных разве что огнем на поражение остановишь. Уж больно они на осьминогов злые. Не благоразумнее ли отойти в сторону, и пусть сами разбираются?…

— Нет, придется разнимать, чтоб их ситх задрал.

Адмиралу Пиетту безразличны и те, и другие, но он тонко чуял настроение начальства, и коли оно уничтожать население планет желания не выказывает, то ему-то и подавно лишний раз в дерьмо лезть незачем. Одна проблема: опыта карательных операций у адмирала гораздо больше чем миротворческих.

Дарту Вейдеру на аммов-осьминогов, в общем, тоже начхать. Стремление жителей разоренного Ямма к мести он понимал без оправдания или отвращения. Но он свои обязательства перед землянами намерен выполнять скрупулёзно. Значит, надо осваивать роль миротворца. Собственно, в Храме джедаев его более десяти лет готовили быть посредником, учили разрешать конфликты. На деле, правда, эти миссии всегда кончались поножовщиной. Но теорию-то читали основательно. Будем вспоминать.

— Надо вывозить этих чертовых осьминогов к ним на Амм. Свяжитесь с их правительством. Коли оно передало нам право решать судьбу своих гарнизонов, то пусть отдаст им приказ эвакуироваться транспортами Союза. И готовьте эти самые транспорты, разумеется.

— Да, мой лорд. Но местные едва ли согласятся на эвакуацию. Кроме того, госпожа посол Соло полагает, что здешний климат слишком влажный и прохладный для пострадавших из Лос Джадоса. Поэтому премьер-министр Скайуокер распорядился собрать весь пассажирский транспорт и десантные корабли для нужд их перевозки.

— Согласие властей Ямма беру на себя. В качестве транспорта берите скотовозы, борта для перевозки живой рыбы, да любой вместительный товарняк. Три часа от Ямма до Амма и стоя проедут, не сенаторы, небось. К слову, местных-то куда вывозить собираются?

— Мне это неизвестно, мой лорд.

— Могу предложить Татуин, — впервые вступил в разговор ранее молчавший Окаса.

Акт приемки-передачи кораблей под командование адмирала флота Галактического Союза он уже подписал. Можно бы и назад улетать. Благо, Пиетт старательно не замечал бывшего сослуживца. Может, именно поэтому и не улетел. А может, просто интересно стало. Теперь же есть смысл задержаться по делу.

— Для этого вам нужны дополнительные поставки продовольствия и медикаменты, — Дарт Вейдер скорее утверждал, чем спрашивал.

— Да, мой лорд, — не стал возражать Окаса.

С медикаментами у него пока терпимо. Демократические власти хоть и грозились утилизацией захваченных кораблей, но дальше демонстративного закрашивания опознавательных знаков на кораблях и спарывания знаков различия на мундирах пленных дело не пошло. Так что пока планета жила за счет медбоксов кораблей. Но очень скоро эти запасы иссякнут, и тогда две — три эпидемии приведут численность населения Татуина в соответствие с возможностями его скудной природы. В общем, ради шанса поправить положение с лекарствами, не торгуя суверенитетом, высокомерие Пиетта можно и стерпеть.

— Тогда пошли общаться с гражданской властью. Общаться буду я, а вы стоите молча и киваете.

Собственно, идти никуда не пришлось. Лея Соло и губернатор с помощниками уже поднимались на балкон ратуши. Следом Люк Скайуокер помогал Ратти Гив справиться с управлением креслом-каталкой.

— У нас в системе Солличе кто-нибудь остался? — с ходу заворчал завидевший сына Вейдер.

— Да. Посол Калриссиан, отбыл на Беш сразу после боя, посол Соло только что отправился на Аурек.

— Лорд, нам требуется ваша немедленная помощь. Полмиллиона беженцев надо срочно куда-то вывозить, — перебила лорда Лея.

— И вы не знаете куда? — легко согласился со сменой темы Вейдер.

— Да.

— Татуин готов принять людей, — кашлянул из-за спины Окаса.

— Татуин?

— Поему нет? Тепло, сухо, нулевая преступность, и его превосходительство правитель независимого Татуина согласен. Не бесплатно, конечно. Но кому сейчас легко?

— Я даже не знаю… — Лея представляла себе что-нибудь ласковое и зеленое, вроде Набу. Только кто ж теперь знает, что на той Набу творится.

— Это вы что ли правитель независимого… и так далее? — брезгливо кивнула Окасе госпожа Гив.

— Не хотел вас огорчать, но да, — скривился тот.

— А куда делась администрация сенатора Рея?

— Ее гангстеры-хатты вырезали, — дипломатично умолчал о деталях своего участия в этой акции адмирал.

— На планете голод, небось? — за ворчанием Ратти чувствовалась толика неловкости: голосуя год назад за ссылку имперцев, обрекать на страдания и голодную смерть этих людей она не хотела.

— В общем, нет.

— Как беженцев принимать планируете?

— В казармы возвращающихся в распоряжение лорда Вейдера экипажей.

— Как эта бездушная машина вам башку не свернула?

— Так сами говорите: бездушная и циничная машина. Оттого и не свернул.

Мнение Окасы и Ратти впервые совпало. Дальнейшее обсуждение деталей предстоящей эвакуации пошло куда легче.

Тем временем Дарт Вейдер переключился на пытавшегося отсидеться за спиной Скайуокера моффа Ямма.

— Губернатор, у вас рефрижераторы есть?

— Нет, мой лорд… Во время первого вторжения аммы угнали весь наш торговый флот.

— Жаль… Протухнут по дороге.

— Так может живьем везти, а уж на месте?… — понял ход мысли лорда и начал ему подыгрывать Пиетт.

— Пожалуй, — кивнул Вейдер.

— Это вы о чем? — почуяла недоброе привыкшая подозревать имперцев во всех смертных грехах Лея.

— Об эвакуации аммов, посол, — бодро взялся за доклад Пиетт. — Четверть часа назад правительства Амма отдало приказ своим войскам в океане Ямма сложить оружие. Вот и прикидываем, как их домой отправить.

— В рефрижераторах?

— Да. В океане Амма нормальная температура — плюс три. А обратно сразу б рыбы захватили, чтоб два раза не ходить.

— Протухнуть по дороге могла именно рыба?

— Да, посол.

От честного, чистого взгляда адмирала Пиетта перло откровенной издевкой. Верить такому — преступная беспечность, а Лея Соло давно не наивная девочка. Она и не поверила. Отчего повернулась к Дарту Вейдеру.

— Что вы задумали, лорд?

— Репатриацию, только и всего.

— Только что б ни задумывали имперские адмиралы, а на выходе все одно и тоже — военное преступление, — горько усмехнулась Лея. — Ратти, вы-то почему молчите?

— Народ Ямма предпочел бы, чтобы возмездие настигло оккупантов там, где они творили свои злодейства… Но если лорд Вейдер обещает торжество справедливости по отношению к этим существам, то мы не будем препятствовать тому, чтобы аммы живыми покинули нашу планету.

Губернатор и прочие лидеры освобожденного Ямма дружно закивали. Пожалуй, даже с облегчением. Нет, в законности расправы над проигравшими они не сомневались. Но если справедливая кара настигнет врага руками темного лорда, так даже и лучше. И самим не мараться, и конец ненавистных аммов в исполнении головорезов Вейдера едва ли будет легким. Вот только молодая идеалистка Лея Соло может все испортить. Впрочем, ее переубеждением занялся Люк Скайуокер. Ратти, честно говоря, опасалась, что парень встанет на сторону принцессы. Но нет, отвел в сторонку и что-то втолковывает. Затем к ним присоединился Вейдер. В общем, уболтали.

Адмирал, не дожидаясь конца их беседы, начал отдавать распоряжения о погрузке пленных. А власти Яммы связывались со своими силами самообороны, дабы те не мешали этому процессу.

Окаса шел по посадочной палубе «Грозящего» к своему челноку. Не просто шел, практически сквозь толпу продирался. Толпа образована одной из прибывших с Татуина эскадрилий истребителей. Вокруг машин суетились механики. Воняло краской. На борта наносились новые эмблемы и тактические знаки нового имперского флота Галактического Союза.

Если бы правителю Татуина не приходилось идти рядом с креслом-коляской главы эвакуационного совета Ратти Гив, то он выругался бы вслух. Наверное, это просто зависть, но он завидовал тем, кто вернулся домой. Ему же просто некуда возвращаться. Значит, к ситху эмоции. Будем строить свою жизнь заново на Татуине.

Кажется, последнее упоминание ситха всуе произнесено вслух. И не факт, что по поводу разошедшихся его с имперским флотом путей. Ибо Окаса добрался наконец до своего корабля. Возле которого крутился всего один парень в комбинезоне техника. Зато рыжая, цвета песка Дюнного моря банта задорно задирала хобот, шагая по таким же рыжим звездам на борту челнока.

— А что? Чем с чистым бортом как пират или трофей… — с показной бодростью оценил рукоделие собственного подчиненного невесть откуда взявшийся капитан О'Кан.

Хотя, почему это «невесть», когда ДИ-файтер лорда Вейдера рядом паркуется? Похоже, и повышенная жизнерадостность адресована вовсе не владельцу размалеванного корабля.

— Опять, Крысик-Хомячок?! — узнал руку мастера Дарт Вейдер.

— Нижний радар полировкой поганить не дам! Что хотите делайте, но позорить корабль не дам! — забубнил готовый помереть, но отстоять честь «Грозящего» О'Кан.

Представивший себе блестящее полушарие, торчащее среди серого днища крейсера, Крысик сдавленно захихикал.

— Действительно, неплохо, — наконец определился с собственной оценкой хозяин пострадавшего челнока. — Эй, парень, давай-ка таких же на истребителях сопровождения. И надпись: «Независимый Татуин» по плоскостям. На все у тебя четверть часа. Потом трафаретку мне оставишь.

— Будет сделано, сэр.

Окаса помогал Ратти подняться по аппарели, затем следил за погрузкой ее вещей. Крысик взялся за дело. А капитан О'Кан и лорд Вейдер разговаривали о чем-то, стоя у ДИ-файтера ситха. Может, правда, это было самое удобное место для их разговора… Или истребитель от несанкционированной перекраски охраняли?

— А с аммами вы нас обманули, — обратилась Ратти к лорду через незакрытый люк челнока.

— Обманул. Но наши представления о справедливости никогда не совпадали. И с этим, видимо, уже ничего не поделать.

Тогда же на станции шахтоуправления астероидного пояса системы Солличе.

— Привет, подруга! — Хан Соло жизнерадостно махал ручкой Конде Ра.

— Привет, генерал, — в тон ему ответила та, но за некоторой насмешливостью скрывалась радость приезду старого знакомого. — Чего в мире делается?

— Много чего всякого. Я вот тебе рыбку привез.

— Золотую или свежемороженую?

— Обижаешь, подруга. Охлажденную. Тысячу тонн.

— Мне? Так много?

— Так ты же в одно лицо есть не будешь, в рудничную столовую отдашь. Верно?

— Верно. Почем?

— Подарок. От чистого сердца, можно сказать.

— Ой ли?

— Не хочешь, за орбиту выкинь. Только тогда она перестанет быть охлажденной, а будет глубокой заморозки.

— Да осточертела уже эта глубокая заморозка. Год жрем. Только ты же не мне подарок делаешь, а подлянку Крешу?

— Какую, позволь узнать?

— Ну… Нарушаете наш товарообмен с Крешем.

— Так что-то помешает вам — идейным поборникам свободы и справедливости, поставлять уголь и руды на Креш бесплатно? Или договоритесь о том, чтоб банкиры тебе вместо рыбы яблок с Аурека подвезли.

— А ты мне тысячу тонн яблок подарить не можешь?

— Нет у меня бесплатных яблок. Да и если б были, то детям Корусканта и Ямма они сейчас нужнее. При всем уважении к тебе и твоим работягам.

— Ямм? Вы и туда смотались уже?

— Угу. Там они с Аммом сцепились не по-детски.

— Вы, типа миротворцы, вмешались. И кто теперь в галактике главный по принуждению к миру?

— Адмирал Пиетт.

— Жив, значит… В результате обложили проигравший Амм репарациями. Теперь завалите сектор доставшейся вам бесплатно и потому дешевой рыбой… Креш по миру пустить решили?

— Зачем? На Корускант рыбу с Креша возить ближе. Даже, если цена несколько выше рыночной — выгодно. Так что подпишем контракт.

— Паскуда ты, Соло.

— Есть маленько. Кстати, тебе привет от Ратти.

— Да? И как она?

— Сдала сильно, — убрал улыбку Хан: — У нее семья в Лос Джадосе погибла. Но держится молодцом. Суток в госпитале не просидела, и сбежала. Теперь с Окасой занимаются эвакуацией жителей из пострадавших районов Ямма на Татуин.

— С кем?!

— С бывшим адмиралом Окасой, ныне правителем Татуина.

— Офигеть!

— Мне тоже показалось, что они не вполне довольны друг другом. Хотя работают, можно сказать, дружно.

— Вот тебе и непримиримая Ратти… Я даже не знаю. Если ты сейчас скажешь, что и ситх не издох…

— Скажу, подруга. Только ты в космические партизаны не подавайся, ладно?

— Не дождетесь. Я возьму твою рыбу, Соло. Я так понимаю, ты мне регулярно такие подарки делать собираешься?

— Да.

— Отлично. Все беру. Только имей в виду, я за полученное заплачу справедливую цену. Только не тебе, а ограбленному и порабощённому народу Амма! Ибо есть еще истинная солидарность в галактике.

— Дело твое. Только зачем осьминогам уголь? Хотя…. Ты не в курсе, зачем им песок?

— Какой песок?

— Обыкновенный кварцевый. Понимаешь, когда Пиетт с Окасой капитуляцию Амма принимали, ну, и про репарации договаривались, то глумились над осьминогами по-черному. За все собственные унижения последнего года отыгрались. Ну вот, когда о бесплатных поставках говорили, объемы для независимого Татуина оговаривали отдельно. И когда аммы тихо заикнулись, далековато, мол, на край галактики за свой счет возить, хоть на горючку скидку сделайте, Окаса выразил готовность платить, но исключительно песком.

— А аммы за эту идею всеми семью руками ухватились, — заливисто захохотала Канди. — Вы реально не в курсе, из чего жемчуг получается?

— Надули, значит? — расхохотался Соло вслед.

— Ладно, развлек. А у меня для тебя тоже подарок имеется. Тут пара имперских, в смысле ваших истребителей крутилась, да с управлением в метеоритном потоке не справились. Машины — в хлам. Пилотов наши патрульные подобрали. Сперва думали расстрелять, уж больно нагло про возрождение имперского флота врали. Только потом передумали, мараться неохота. Так что можешь забирать. Нужны?

— Нужны. Сама же сказала — наши. А я своих не бросаю.

— Ты не слишком широко стал трактовать понятие «свой-чужой», Соло?

— В рамках общегалактической солидарности, когда чужих не бывает. Ни бед, ни людей. Только ты права: куча народа придерживается гораздо более традиционалистских взглядов. Адмирал Пиетт без врагов скучает, например. Так что ты поаккуратнее с его патрулями, подруга.

Глава пятнадцатая

Из открытого окна слышно, как штурмовики в парке осваивают гитару. Надо же, у давшего свой генетический материал для создания армии клонов охотника за головами Фетта слух имелся, да и голос ничего.

— Что-нибудь из репертуара Казака?

— Да. Только там было не про Лос Джадос, а про Одессу. О их последней еще толком не закончившейся войне.

— Ты переводила?

— Да. А как ты догадался?

— Хорошо получилось. В тему.

Вейдер блаженно развалился в кресле. Ишме опустилась рядом.

— Устал?

— В общем, нет. Вот только с ведром на голове ходить надоело. Но пока этот костюмчик — практически единственный символ силы и порядка в галактике, с которым вынуждены считаться все. И пока реальной силы у нас маловато, придётся ходить на работу в нем. А ты что делала?

— Тебя ждала.

— И только? На диване перед проектором, что ли?

— Почти. Переводила в наш формат земные фильмы. Ты не представляешь, какой бешеной популярностью сейчас пользуется кино. Вымышленные истории далекого мира оказались интересней и новостей, и спорта.

— Это здесь безумных гонок с Татуина не показывают. Ну и что тут народ смотрит?

Дарт Вейдер протянул руку, и в нее влетел лежавший перед проектором диск «Звездных войн».

— Нет, это в широком прокате не идет. Для себя смотрела. Я почти ничего о тебе не знаю… Прости.

— За что? Я это, правда, толком без перевода, с примитивными субтитрами еще на Земле смотрел. Хотел понять, за кого меня там принимают. Ну так, по сути — все верно. Если от кучи просто чудовищных бытовых ляпов абстрагироваться.

— Ты ее любишь?

— Да, наверное. Хотя, едва ли смогу простить.

— За что?

— Не знаю. Наверное, я опять не прав. И она смогла бы стать хорошей матерью. Но я видел слишком много молодых матерей в слишком многих «горячих точках». У них были гораздо более серьезные основания для смерти, чем задуривший муж или смена политического режима в стране. Но они жили вопреки всему. Ради детей.

— Может, на корабле сенатора Органы просто кибер-медик барахлил?

— Может быть. Но, похоже, Йода был прав: не нужно нам с ней было… Мы — слишком одинаковые, чтобы быть вместе.

— Слушай, по поводу ляпов: я не поняла, — решила увести разговор с тяжелой темы Ишме: — Там они года считать начали с битвы при Явине. Это как? Она же всего лет шесть назад была.

— Уже почти семь.

— Значит, сейчас мог быть седьмой год? А как же то, что было раньше? Например, мне двадцать восемь. И в каком же году я родилась?

— Ну…. Получается в минус двадцать первом. Или скорее, в двадцать первом до битвы при Явине. А я соответственно — в сорок первом. Или… в сороковом? Нет, нулевого года же, наверное, не было, значит…

— Стой, стой, стой! Я в двадцать первом, а ты в сороковом? Я что раньше тебя родилась?

— Нет. Там же обратный отсчет получается. Чем раньше, тем больше дата. Как с отрицательными числами.

Про то, что числа бывают отрицательные, в хореографическом училище не рассказывали. Поэтому Дарту Вейдеру пришлось чертить числовую прямую и объяснять по рисунку. Ишме вроде бы поняла, но с таким способом летоисчисления не согласилась категорически.

— Если всяк, кому не лень, с себя любимого время отсчитывать начнет, это что ж будет-то?!

— Ладно, ситх с ним. Пошли спать. Мне завтра в Сенат с отчетом.

— Вот еще придумали: сенаторов собирать. Толку от них, — опять не одобрила происходящее уже не в кино, а в жизни Ишме.

Как в воду глядела.

Большой зал пленарных заседаний заполнен едва ли на треть, но тише от этого в нем не становилось. Отведавшие бутербродов с рыбкой (made in Amm) и натурального фруктового сока (made in Aurec of Colliche) сенаторы просто с цепи сорвались. Особенно свирепствовал Бейл Органа.

— Дальнейшее пребывание у власти проклятого ситха недопустимо! Мы требуем его немедленного ареста и суда за военные преступления.

Интересно, как они себе представляют это технически? В смысле, кто и как будет его арестовывать? Лорд Вейдер лениво наблюдал за неистовством демократии, не испытывая при этом ни страха, ни раздражения. Так, разве что легкая неловкость от идиотизма ситуации. Пусть Бертес с сыночком сами говорунов унимают, коли позволили им собраться.

— И не только ситха, но и всех его адмиралов!

— Своих людей не дам, — негромко, не столько слышавших только себя сенаторов, сколько стоящих рядом членов правительства предупредил Вейдер.

— Немедленно сдайте оружие, лорд!

— Возьмите, — не стал возражать обвиняемый.

— Он еще и издевается! Думаешь в молодом Галактическом Союзе на тебя управы не найдется? Премьер-министр, распорядитесь о задержании преступника.

— Сенаторы, уймитесь же, наконец! — в очередной раз попытался урезонить окружающих Скайуокер. — Сейчас флот — единственная сила Галактического Союза. Да и где наша элементарная благодарность? Те заметные улучшения нашей жизни последних месяцев, которые никто не может отрицать, — заслуга Дарта Вейдера. Неужели мы настолько слабы, что не в силах проявить великодушие?

— Великодушие к преступнику — уже преступление! Народы галактики не простят нам малодушия! Демократия — это вам не всепрощение…

— К слову о демократии, — негромко заговорил Ле Бертес: — Демократия, помнится мне, — это власть народа, осуществляемая им непосредственно или через своих представителей. Верно? Так какой народ представляете здесь вы, сенатор Органа?

— Что?…

В зале повисла тишина. Только кто-то из задних рядов попытался пристыдить Бертеса.

— Как вы смеете! Вам же известно, что родины сенатора Органы больше нет…

Но тишина оказалась сильнее, и испуганный голос смолк. Захвативший инициативу министр выдержал паузу и заговорил.

— Именно поэтому мнение уважаемого господина Органы — это только его частное мнение. Да и полномочия большинства из остальных вызывают определенные сомнения. Хотя бы потому что современный Галактический Союз — это миры Корусканта, Солличе и Яаммы. Остальные — иностранные наблюдатели.

Тут бы министру и объявить собрание закрытым, сославшись на усталость караула, но опыта Бертесу не хватило. Он продолжил говорить, позволив сенаторам опомниться и перегруппироваться. И вот уже его голос утонул в рёве двинувшийся на штурм президиума толпы.

Лорд Вейдер привычно шагнул вперед так, чтобы оба министра оказались за его спиной, на ходу активируя меч. Нет, салатик из сенаторов он не планировал. Просто, совсем близкое возмущение Силы оказалось столь мощным, что впору вспоминать покойного Палпатина.

Но нет, нечего дух императора тревожить. Стена ровного, непреклонного, как пламя плавильной печи, гнева, смявшая ряды атакующих, исходила от Люка Скайуокера. И вот уже поспешно прячущий меч Дарт Вейдер обнаруживает себя за спиной сына.

Сила гнева плавно переливается в лед презрения, заставляющий разгоряченную толпу пятиться и затихать. Теперь все взгляды молчащих сенаторов обращены к главе правительства Скайуокеру. Хотя истинную природу вдруг охватившего их ужаса и безволия они едва ли понимали, но источник своей слабости определили верно.

Мысленно обозвав толпу сенаторов «шайтанами», при этом имея в виду вовсе не земную нечисть, а недавних врагов землянина Чечена, Люк взглядом передал слово Ле Бертесу.

— Итак, господа сенаторы, дабы законность ваших полномочий не вызывала сомнений, правительство выделяет вам транспорт для визита в родные миры, которые, собственно, сами решат, нужен ли им представитель в Галактическом Сенате, и кто им будет. Что до вас, сенатор Органа, полагаю, вновь сформированный Сенат предоставит вам членство в своих рядах в память о трагедии Альдераана. Честь имею, господа.

Кто-то еще пытался выкрикивать в спину удаляющимся правителям Галактического Союза некие лозунги и проклятья. Но это уже ничего не меняло. То, чего не решился сделать даже император Палпатин, произошло. Гниющий уже ни один век Галактический Сенат формально прекратил свое существование.

Люк облегченно вытер пот со лба. С мощью своего психологического давления на людей он сам столкнулся впервые. И вовсе не был уверен в успехе.

— Все нормально, Люк. Это своего рода высокая оценка нашей работы, — постарался успокоить его отец: — Господа политики решили, что дела у нас настолько хороши, что можно уже требовать свою долю власти. Вот и все.

— Бейл Органа выглядел искренним…

— Он — может быть. Но в массе своей политики хотят одного — власти. И никому ее просто так не отдадут.

— Не отдадут это точно, — кивнул Бертес. — Как вы, мой лорд, не отдадите меч, а Люк — штурвал корабля. Потому что власть для политика — это инструмент достижения цели. Так что хотим-то мы все разного, но добиваемся этого через власть.

— Что-то мне слишком часто казалось, что для политиков власть и есть главная и самая вожделенная цель, — с интересом смотрел на молодого соратника лорд Вейдер.

— Вы о Палпатине? В этом и трагедия. Его и всей империи.

— С Сенатом-то что теперь делать? — ломал голову о куда более насущном Скайуокер.

— Ничего, — пожал плечами Бертес. — Половина никуда не полетит, предпочтя найти теплое место в столице. Половина из улетевших не вернется. У половины вернувшихся окажется статус независимого наблюдателя. С остальными начнем работать. Тут могут, конечно, появиться неожиданности. Зато бесплатная реклама Галактическому Союзу в половине миров, да и сведения о том, что там делается.

— Ладно, довольно об этом, — решил закрыть тему распущенного Сената лорд.

— Боюсь, мой лорд, претензии, подобные нынешней, станут повторяться все чаще по мере того, как ситуация в галактике будет улучшаться, — чуть виновато развел руками Ле Бертес.

— Не берите в голову, — спокойно отозвался Вейдер. — Как только галактика перестанет нуждаться в черном пугале владыки ситхов, оно исчезнет. Не проблема.

— На Землю уйдете? — чуть удивленно спросил Бертес, полагавший, что темный лорд так просто не сдастся.

— Может быть. Хотя, галактика большая. Место, где можно достойно жить, не раздражая тех, кто имеет право меня ненавидеть, всегда найдется.

— Ну разве так: уйти непобежденным… — с сомнением согласился министр.

— Бросьте, до уровня порядка, при котором большинство галактики сочтет свою жизнь безопасной и без участия Дарта Вейдера, еще ой как далеко. А до этого мой иммунитет от любого судебного преследования обеспечен если не волей, то страхом народа.

— Простите, мой лорд, дела не ждут, — наконец сумел спокойно улыбнуться Ле Бертес.

Лорд Вейдер же с сыном поднялись в премьерский кабинет последнего. Сперва говорили о текущих делах, потом пили чай, потом Люк решительно отставил в сторону чашку.

— Я не хочу быть джедаем, отец.

— Да уж… Такого владения высвобожденной гневом Силой я у джедаев не видел. Кстати, ты чего так завелся-то?

— Не знаю. Противно стало. Не ожидал я такой агрессивной глупости.

— От людей вообще, или от сенаторов в частности? Ты с любовью к людям поаккуратней, сынок. Сам видишь, разочарование в них бывает опасным. Можно не удержаться.

— Ситхом я не стану.

— Кто ж спорит. Будь ты ситхом, твой гнев вел бы тебя за собой, а ты, наоборот, неплохо управляешь своим гневом. Проблема лишь в том, что ни ты, ни я не знаем ту грань страсти, пройдя через которую, ты потеряешь способность контролировать свои чувства.

— Кто я, отец?

— Свободный мастер Силы, сын. А какой будет эта Сила в каждом из проявлений, зависит только от тебя.

— Йода мечтал, что я создам новый Орден джедаев. Но я не представляю, как это делать. Да и не уверен, что хочу этого.

— Так оно само, как трава сквозь асфальт. В мире есть Сила. И есть знания о том, как ей пользоваться. В империи их жестко контролировали. Но библиотека джедаев уже год открыта для всех. За это время скопировано и популярно переработано столько… В любом файлообменнике на любой вкус. Хочешь «Три главных мантры джедая», хочешь «Как стать мастером силы за семь занятий». По большей части — ересь и шарлатанство. Но люди пробуют и у кого-то начнет получаться.

— Но этих самоучек как-то контролировать надо. Чтоб сами не изувечились и другим не навредили по неопытности.

— Вот ты и ответил на свои «Хочу ли я?», «Могу ли я?»

На миг замолчали оба. Потом Люк довольно заулыбался.

— Вот! У кого-то получилось!

— Угу. Слабое колебание Силы в четырех кварталах к северо-западу отсюда.

— В научном городке, вроде?

— Нет, поближе. Жилой комплекс у Старого парка.

— Вот ведь, ерунда какая. Человека, работающего с Силой, за километры учуяли, а Казак на днях флешку с музыкой потерял, фиг найдем.

Глава шестнадцатая

— Все-таки объявляем эвакуацию?

Глава правительства Люк Скайуокер устало обвел взглядом собравшихся.

— Пару-тройку дней еще терпит, но…. Скорее всего, другого выхода нет, — отозвался Калриссиан.

— Эвакуация — тоже не выход. Мы не можем остановить фармакологические и некоторые другие производства на Корусканте. Других просто нет. А чтобы все они работали, должно остаться до полутораста миллиардов человек… — как-то бесцветно возразил ему Бертес.

— А шантажист все не проявился. Странно.

На Корусканте встала канализация. Напрочь. Автоматически закрылись все заслонки, и тоннам отходов, постоянно выделяемых миллиардным городом-планетой, теперь просто некуда течь. Только если кто-то подумал про бунт машин, то это к пану Лему. В мире мистера Лукаса кто-то просто отдал соответствующую команду с пульта управления центральной насосной станции водоканала, а машины и не подумали бунтовать — четко и бездумно, как и положено автоматике, выполнили аварийное блокирование всех задвижек и вентилей. Чтобы их разблокировать системе нужен код. А его все тот же кто-то поменял. И теперь чтобы вернуть управление системой канализационных стоков, надо взламывать коды компьютеров насосной станции. Выполнимо, но сколько на это уйдет времени. Времени, которого у города почти нет.

— Как с расследованием?

Начальник народной милиции начал докладывать. Суть в том, что за последний час ничего нового не прояснилось. Все, в общем понимают, что и не прояснится до тех пор, пока не появится тот, кто все это затеял и не предъявит свои требования. Ибо иной, чем шантаж, цели начатой против новых властей Корусканта игры не просматривалось.

Поначалу и опасности особой не почуяли. Уж больно очевиден злой умысел в произошедшей аварии. Да и загадочного «кто-то», активировавшего аварийную остановку системы, автор тремя абзацами раньше исключительно интриги ради упомянул. Народная же милиция сразу взяла старшего инженера Кравва. Тот особо и не отпирался: да, десять дней назад начал менять коды доступа в систему управления насосной станции и, активировав их, уничтожил все содержащие эти ключи файлы; да, три дня назад продал единственный оставшийся носитель уголовнику Фрогги-Хатту; да, только что, подчиняясь воле бандитов, отдал команду заблокировать все заглушки, а отменить эту команду можно только введя код, который есть только у Фрогги. На преступление пошел из страха перед бандой хатта, в содеянном раскаиваюсь, готов сотрудничать со следствием и далее в том же духе.

Даже когда еще через полчаса выяснилось, что Фрогги-Хатт погиб в случайной перестрелке буквально прошлым вечером, и никаких носителей информации при нем не нашли, сильно другого никто и не ожидал. Цепочка оборвалась. Но с часу на час появится шантажист, который потребует вагон денег и звездолет в обмен на коды. Тогда и планировали брать.

Но время шло, а на связь никто не выходил. Значит, хотят они не денег. Целят в правительство нового Союза, а может и в сам Союз. Хотя, тоже странно: чтобы свалить правительство, либо развалить Союз нескольких систем эффективнее вывести из строя тот же реактор солнечной ионизации. Значит, все-таки хотят чего-то от действующего правительства.

У Дарта Вейдера имелось стойкое ощущение засады. Все, что сейчас обсуждается — верно, но… Чего-то важного они не замечают. Нечто ускользало, искажая реальность. В рисунке Силы что-то неуловимо изменилось. Он не чувствовал присутствия мастера рядом. Сам мир стал чуточку другим.

— Адресок этого Кравва? — наконец заговорил битый час молча отстоявший у окна лорд.

Начальник милиции чуть озадаченно почесал за рогом, но ответил по памяти без бумажки.

— Семья?

— Жена и двое детей. Сын взрослый: лет двадцать, кажется. Дочери семь.

— Пойду прогуляюсь.

— Если вы по адресу, то там никого нет. Народ как-то прознал, что в отключении канализации виновен инженер Кравв, ну, и стекла ему в доме побили. Семью от греха к Органе в Храм отправили. Только инженер, гад, не так прост, как прикидывается. Дочь куда-то спрятал.

— Может, хатты в заложники взяли, чтоб папаша сговорчивее был? — встревожился Скайуокер.

— Может быть, — оторвался от расчетов Бертес. — Я знаю инженера Кравва как весьма рассудительного и далекого и от политики, и от криминала человека.

— Только мы все хаттовы «малины» перетряхнули. Ребенка там нет, не было, и никто о нем не слышал, — сердито тряхнул рогами начальник милиции. — С другой стороны, если б, опасаясь последствий своих действий, Кравв сам дочь куда спрятал, то ему сейчас самое время криком кричать о шантаже, да о похищении. А он с женой на пару только плечами пожимают: подумаешь, семилетняя девочка две ночи дома не ночевала. Найдется.

Что по поводу услышанного думал Дарт Вейдер, осталось неизвестным. Во всяком случае, на его желании прогуляться это ни коим образом не отразилось.

Собравшиеся же продолжили обсуждение. Собственно, до появления шантажиста следовало, во-первых, не создать — так хоть прикинуть временную схему стока отходов, чтоб их позиция на будущих переговоров была по возможности прочной или, во всяком случае, не безнадежной. Во-вторых, хотелось бы понять, кто за этим стоит.

Со вторым подвижек не было, а вот в первом случае простой до безобразия выход предложил землянин Псих.

— Защитные коды, я гляжу, тут как на ракетной базе. Фиг взломаешь. Только зачем? Не проще сантехников с автогеном послать, чтоб тупо срезали те заглушки?

— В смысле — механически? — опешил Бертес.

— Это сколько же народу надо? — засомневался Скайуокер.

— А смысл? — вновь почесал за рогом милиционер.

— Смысл есть, — уже начал производить расчеты Бертес. — Выиграем время. Отходы не на ярусах застаиваться будут, а в подземные отстойники стекать самотеком. А уж оттуда можно времянку кинуть на станцию переработки. Полностью проблему не решит: мощности не те. Но и в дерьме не утонем. Во всяком случае — не так быстро, как кому-то хочется.

Вот теперь стало что обсуждать. Они уже принялись за формирование бригад, когда на связь вышел Дарт Вейдер.

— Министр Бертес, я жду вас в Храме.

В это же время в секторе сенатора Органы бывшего храма джедаев.

— Не подходи, ситх! Ты не посмеешь их тронуть!

— Я не посмею? — изумленно уточнил Дарт Вейдер, но к разгневанной Аватте не приближался.

Юная помощница Органы полна решимости не пустить незваного гостя за порог одной из просторных веранд Храма. Впрочем, Вейдер особо и не рвался: с его-то двухметровым ростом и через голову миниатюрной Аватты все хорошо видно.

Внутри трое. Молодой человек растерянно переводит взгляд с держащей оборону девушки на женщину с ребенком. Но так и не может решить, кто нуждается в его поддержке. В результате так и стоит, безвольно переминаясь с ноги на ногу, и озирается.

Заплаканная, испуганная женщина опустилась на колени перед чумазой и такой же перепуганной девочкой и все пытается что-то ей объяснить.

— Девочка моя, ты совсем, совсем меня не помнишь?

— Нет, тетенька, — старательно морщит лоб, но лишь виновато мотает головой та.

Женщина беспомощно заплакала.

— Любуешься, сволочь, на то, что твой подручный с ребенком сделал? Девочка родную мать не узнает, как саму зовут не помнит! — не унималась юная помощница сенатора. — Или этого показалось мало, и вы пришли продолжить?

Ответить на обвинение Дарт Вейдер не успел. К ним торопливо шел министр Ле Бертес. Напряженность он почувствовал и попытался ее если не снять, то хоть градус понизить.

— Здравствуйте, г-жа Кравв. Ави, Тив, привет! Малышка нашлась?

Тив Кравв, кажется, его и не услышал, его мать лишь рассеянно кивнула в ответ. Зато Аватта высказалась более чем экспрессивно. Даже ничего, кроме потерявшей память дочери, не видящая госпожа Кравв осуждающе покачала головой.

— Ави, девочка, разве можно засорять свои мысли столь бранными выражениями? Здесь же ребенок.

Аватта смущенно примолкла. Тишиной тут же воспользовался Дарт Вейдер. Впрочем, обращался он не к девушке, а к вызванному министру.

— Тут свидетель объявился, который видел, как вы два дня назад уезжали из дома вашего приятеля инженера Кравва, забрав с собой его дочь.

— Чушь какая-то… Кто же мог придумать такое?

— Аватта. Когда вы уезжали, она с молодым Тивом Краввом в подворотне целовались. Парню ты потом память подтер, а про его подружку не в курсе был?

— Но, мой лорд….

— Ты, конечно, сволочь! Но я ничего такого лорду не рассказывала, не думай! Он сам! — взвилась заранее оскорбленная возможным обвинением в доносительстве Аватта.

— Тихо. Не стоит устраивать публичное выяснение отношений. Сейчас ты аккуратно снимаешь блок с памяти у девчонки, и мы идем обсуждать наши дела в место поукромней.

Ле Бертес остался спокоен. Причем не только внешне. Подумав несколько минут, он шагнул к госпоже Кравв и ее дочери. Но бдительная Ави возникла у него на пути.

— Послушай, Аватта, чтобы малышка все вспомнила, я должен коснуться ее головы.

Девушка смотрела на него исподлобья, но шаг в сторону сделала. Как успел заметить лорд Вейдер, не без крохотного, но точного воздействия на ее психику. Большой силой парень не обладал, но тем, что имел, пользовался умело. Как именно он работал с памятью, Вейдер вникать не стал. Благо, девочка уже висит на шее у узнанной наконец мамы.

— Теперь пошли отсюда, — скомандовал ситх министру.

Но Бертес остановился, стоило им выйти на двор.

— Я вызываю вас на бой, темный лорд ситхов!

— Сколько секунд планируешь продержаться, джедай-самоучка?

— Неважно. Показать людям, что Светлая сторона Силы существует и имеет своих адептов, я успею.

— Да уж… Имеет она своих адептов, причем по-полной. Ладно, начинай свою промо-акцию. Посмотрим, чему можно научиться по самоучителю владения световым мечом.

Ле Бертес активировал извлеченный из-под одежды меч, но продолжал стоять спиной к вызванному на бой противнику. Понимал, что схватка станет очень недолгой и давал зрителям время собраться.

— Слушай, джедай недоделанный, ты уж как-нибудь определись: я у вас бездушная машина зла, или все-таки со спины не нападаю? А то стою как дурак, не знаю, чего и делать, — рокотнул бас за спиной Бертеса.

Словно спохватившись министр обернулся и бросился на ситха.

Тот свой меч тоже активировал, но держал оружие опущенным. Противника он отшвыривал чистой Силой. Даже и не отшвыривал — аккуратно отодвигал, заботливо следя, чтоб явно неопытный поединщик об собственный клинок не поранился. Световой меч — оружие серьезное, и легких увечий не предполагает.

Со стороны это выглядело по меньшей мере странно. Лорд Вейдер стоял, расставив ноги, с мечом в опущенной руке. Вторая выставлена чуть вперед в сторону маневрирующего вокруг него Бертеса. Не смотря на сложные перестроения последнего приблизиться к сопернику ближе чем на две длины клинка он не мог — всякий раз увязал в невидимой, но отстраняющей его от цели преграде.

Продолжалось это довольно долго. Собравшиеся зрители уже успели и поудивляться странному зрелищу, и прийти к выводу о том, что власти решили вернуть световые мечи в качестве личного оружия высших чиновников. Вот Вейдер и дает мастер-класс. Почему публично? А ситх его знает. Ему на общественное мнение всегда было наплевать. А может наоборот, разницу между собой и прочими показывает, чтоб соратники не зарывались.

— Излишки адреналина выгорели уже? — наконец осведомился ситх и, не получив ответа, перешел от слов к действиям.

Теперь атаковавший его Бертес отлетел в сторону гораздо основательнее. Выпущенный из рук меч лег в ладонь Вейдера, а тяжело поднявшийся на ноги противник зажимал здоровой рукой поврежденное запястье.

— Вторую руку ломать, или угомонился? — уточнил лорд.

Не дожидаясь ответа, он зашагал к выходу из храма. Ле Бертес последовал за ним. Ситуация вдруг понеслась по непредвиденному маршруту. Но это не очень беспокоило Бертеса. Волноваться о личном благополучии некогда. А в правоту и, как следствие, победу своего дела он верил. В общем, страшно министру не было. Нехорошо защемило сердце, только когда понял, что идут они в расположение штурмовиков, куда некоторое время назад перебралось и управление народной милиции. Хотя, скорее всего тоску на Бертеса навеяло не столько пониманием, куда именно они идут, сколько самой ситуацией, в которой он оставался с Дартом Вейдером один на один.

Впрочем, он не угадал. В безликой и почти пустой комнате их ждал инженер Кравв. Охранявший его штурмовик вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Инженер поднял тяжелый взгляд на вошедших. По знакомому министру он лишь скользнул, впившись глазами в черную фигуру, которая вызывала у задержанного откровенный ужас. И вообще, Кравв выглядел абсолютно раздавленным и опустошенным.

Разглядывали друг друга они довольно долго. Наконец Кравв шевельнулся, словно поудобнее устраивался на стуле, на котором сидел, или попытался встать. Но потом вдруг обмяк, повалившись на колени перед Дартом Вейдером.

— Мой лорд, я клянусь вам, что рассказал все. Больше мне ничего неизвестно. Пощадите.

— А милицейскому дознавателю так не показалось. Судите сами, коды вы зачем-то начали менять десять дней назад, тогда как Фрогги пришел к вам с предложением неделей позже. Какого ситха вы с ним связались? И денег больших вроде не обещали, а то, что вам заплатили, вы и не пытались прятать, и шантаж вы вроде бы отрицаете, хотя где ваш младший ребенок, объяснить затрудняетесь. Единственную копию кодов вы вроде бы отдали людям Фрогги, но самого хатта убили часом раньше, и никаких следов посыльного нет. И таких несуразностей в вашем рассказе еще много.

— Но я говорю правду… — кажется, Кравв и сам только теперь с удивлением увидел все эти нестыковки и совсем сник. — Я не знаю, как мне доказать свою искренность. Что мне сделать, чтобы вы поверили мне, мой лорд?

— Вспомнить.

— Но как…

Кравв лишь безнадежно покачал головой и замолчал. Ле Бертес отвел глаза. Инженера ему было жаль. Этот слабый, но мягкий человек, останется крайним, даже если все пройдет, как задумано, а уж если нет — то и подавно. Министр начал было привычную медитацию для подавления лишних чувств. Но тут же забыл и про медитацию, и про сострадание к ближнему. И без того саднящее запястье пронзила нестерпимая боль.

Кравв изумленно уставился на скорчившегося от боли стонущего министра. Затем поднял глаза на ситха.

— Что вы делаете, мой лорд? Зачем? Он же ваш…

Дарт Вейдер отвечать не счел нужным. Ле Бертес не смог.

— Прекратите. Ему же больно.

— Предпочитаете, чтоб на его месте оказался кто-то из ваших близких?

— Нет, нет, не надо! — отчаянно замотал головой Кравв.

— Тогда вспоминайте.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите! — закричал едва ли не отчаянней корчившегося на полу Бертеса Кравв.

— Вспоминайте, инженер, вспоминайте, а то ваш приятель от травматического шока, не ровен час, загнется.

— Все. Довольно. Я, кажется… вспомнил.

Теперь Кравв скорее удивлен, чем испуган. Во всяком случае, изумления в глазах гораздо больше, чем страха. Оставленный наконец в покое Бертес затих. Испугавшийся того, что его молчание будет превратно истолковано, задержанный торопливо заговорил.

— Десять дней назад господин министр Бертес обсуждал со мной перспективы развития Галактического Союза, при этом мы сошлись на неприемлемости нахождения владыки ситхов в его руководстве. И о контроле над системами жизнеобеспечения Корусканта, как средстве давления на власть, тоже говорили. Но чисто теоретически. А утром я и правда почему-то принялся менять коды… — вновь потерял логичность рассказа Кравв.

— Это понятно, — успокоил его темный лорд. — Какое-то время назад ваш приятель увлекался историей джедаев. Небось и фокусы какие-нибудь показывал. Вроде летающего яблока.

— Да, два года назад. Но быстро охладел к этому.

— А вот тут вы ошибаетесь. В манипуляции чужим сознанием он достиг уровня даже не старшего ученика — рыцаря. Только афишировать свои новые умения перестал. Верно говорю, министр?

Находящийся в полубессознательном состоянии Бертес не ответил, да и, скорее всего, не понял вопрос.

— Не надо, не трогайте его больше… — прошептал Кравв.

— Хорошо. Продолжайте.

— Три дня назад ко мне пришли люди Фрогги-хатта и предложили продать им коды управления системой канализации. Я собирался им отказать, но испугался сделать это открыто. Поэтому ответил уклончиво и задаток взял. Испугался я…

— И правильно сделали. Таких ребяток надо бояться. Дальше.

— Я рассказал о случившемся Бертесу. Он посоветовал отдать ему файл с кодами, а все другие копии тщательно уничтожить. Для чего передал специальную программу. Чтоб напугать или даже подставить Фрогги велел заблокировать систему. А дочку увел на всякий случай, мало ли что не так пойдет. Это все…, и я действительно, только что об этом вспомнил. Вы опять мне не верите?…

— Верю я вам, теперь верю.

— Я плохо поставил блок памяти, или это ваши ситхские штучки? — наконец подал голос из своего угла все еще сидящий на полу министр Бертес.

— Нормально. Просто человеческие страх и сострадание оказались сильнее и снесли ваши джедайские штучки при некоторой моей не столько ситхской, сколько просто крайне бесчеловечной помощи.

— Что теперь будет с моей семьей? — еще тише прошептал Кравв.

— А что с ними может быть? Девочка нашлась. Пересидят пару недель у Органы и домой вернутся. О собственной судьбе спросить не хотите?

— Меня казнят?

— Зачем? Да и за что? Сейчас вас отведут на очистные сооружения. Там группа рабочих готовится вскрывать задвижки вручную. Пойдете с ними. Нет, просто утопить вас в нечистотах я не планирую. Но дерьма в коллекторе действительно выше головы. Так что, как вся бригада, в скафандре полезете. Сумеете обеспечить временный сток отходов и не потонуть, прежние дела спишутся. И еще, по возвращении вручу какой-нибудь орден. Публично. Чтоб потом про мою невыносимую жестокость лишнего не болтали, все равно дружки-либералы орденоносцу не поверят. Все, идите.

Кравв, которому собственное будущее только что казалось куда более печальным, но гораздо менее зловонным, тихо вышел вслед за появившемся штурмовиком. Дарт Вейдер поставил единственный стул перед все еще сидящим на полу, прислонясь спиной к стене, Бертесом.

— Я ничего вам не скажу, — мрачно сообщил тот, сгорбившись так, чтоб всем телом прикрыть изуродованную руку.

— Конечно, не скажете. Потому что ничего из того, что меня всерьез интересует, вы не знаете. Руку давайте.

Пострадавший не пошевелился, только еще плотнее сжался в очевидно бессмысленной, инстинктивной попытке укрыть больное. Вейдеру пришлось аккуратно, но решительно извлекать им же изувеченную конечность. Разглядывать синее и распухшее до состояния бесформенного кома запястье смысла не было. В анатомии лорд Вейдер разбирался плохо.

Ле Бертес прикусил губу в ожидании новой волны нестерпимой боли. Добивать ситх решил без всякой Силы — просто руками. Черная перчатка накрыла распухшее место перелома. Бертес зажмурился. Но вместо боли руку пронзило неприятное, но легкое покалывание.

Эффектной, как у дочери силовой молнии не получилось. Но сила текла ровно, и пострадавший из шокового состояния очевидно выбирался.

— Очухался? Не совсем? Тогда я рассказываю, как дело было, а ты головой мотаешь, если сильно совру. Значит так: два с половиной года назад ты похоронил отца и, разбирая документы, наткнулся на информацию о том, что, когда тебе было пять месяцев, в твоей крови обнаружили мидихлориан. Следующий год жизни ты провел в Храме джедаев. Но потом Храм разорили, джедаев перебили, а ты оказался в третьесортном приюте, где тебя родители и нашли. Мало того, исхитрились усыновить. С тех пор мысль о том, что, если бы не проклятый ситх, ты мог бы стать рыцарем-джедаем, не давала тебе покоя. Ты начал собирать крохи информации об Ордене, которые можно было найти в империи. Тогда и засветился. О твоем детстве мне доложили после твоего прошения о работе в архивах Храма. Только потом все так завертелось, что не до тебя стало… Ты сперва оставил службу и серьезно стал осваивать Силу, а потом тебе стали являться привидения, или наоборот? Неважно, впрочем. Скорее всего это был Оби Ван Кеноби. Потом прибавился мастер Йода. Или кто-то другой. И это неважно. Тебе порекомендовали сойтись с Люком Скайуокером, которому суждено возродить Орден. Ты смог это сделать. Вот только новый Орден рыцарей Силы — это то, что интересовало Люка в последний год меньше всего. Тогда вы решили, что восстановление нормального государства — задача не менее важная, и лорд ситхов вас не смущал. Но кто-то авторитетный объяснил ошибочность этой точки зрения и послал возрождать светлую сторону Силы немедленно. Как-то посредством городской канализации. Как именно, не спрашиваю. Потому что по-настоящему мне интересно знать две вещи: кто стоит за стариной Оби Ваном. И каковы их цели.

— От меня-то вы чего хотите? — окончательно пришел в себя Ле Бертес.

— Связи с упокойничками.

— Не могу. Они всегда появлялись сами, когда считали нужным.

— А если что-то чрезвычайное?

— Такое не предусмотрено. Говорили, что Сила даст им знать в случае чего. В общем, о моем провале они наверняка знают и едва ли появятся.

— Хочешь сказать, что надежды на то, что кто-нибудь примчится тебя выручать нет? Мастер Йода в своем репертуаре. Ладно, жизнь, его и смерть ничему не научила.

— О чем вы?

— Старая песня о главном: ради высокой цели нужно предать друга, оставить потерявшего память семилетнего ребенка на улице, бросить попавшего в застенок соратника… Я-то, старый дурак, какого ситха тут четверть часа сломанную руку выкручивал? Будто старых дружков не знаю. Будто сам не из них.

— Не надо этой патетики, лорд. Я давно не наивный, романтичный мальчик. Намекать на то, что бесстрастное служение джедая по сути есть циничная подлость, не надо. Сам знаю. И то, что ситх совсем не обязательно пышущий ненавистью истеричный психопат — тоже. Но галактике нужна новая, владеющая Силой, элита. Не орден при старой республике, а власть мастеров Силы. Иначе и моргнуть не успеем, как во власти тех же землян окажемся.

— Так ты за это помереть готов?

— Не уверен, готов ли… Но вы-то какого ситха перед русскими пресмыкаетесь? Тоже мне — образец свободы и процветания.

— Предлагаете кинуть союзничков?

Достойно ответить Бертесу не дали вкатившийся в комнату кибер-медик и принесший отчеты для Вейдера штурмовик. Пока кибер обкалывал руку и накладывал на нее фиксирующую пену, ситх уткнулся в монитор. Медик давно сложил лапки-манипуляторы и укатился, а лорд словно забыл о присутствии бывшего соратника. По-прежнему сидящий на полу Ле Бертес завозился в своем углу, привлекая к себе внимание.

— Вопрос, министр? — откликнулся, не поднимая головы от текста, Дарт Вейдер.

Ле Бертес не ответил. Лорд закрыл просмотренный файл и повернулся к министру.

— Ломаете голову над тем, зачем вы мне здесь нужны? Все за тем же — Оби Вана приманиваю. Сперва они почуяли твою боль рядом с моей Силой, а теперь ломают голову над тем, чего это мы так долго рядом в спокойном состоянии делаем. Авось, любопытство обуяет. Или начальство погонит ситуацию прояснить перед собственным появлением.

— Смерти нет, есть только Сила. Какое начальство у тех, кто растворился в Великой Силе, стал частицей ее энергии?

— Вот это-то я и не могу понять. А хотелось бы. Причем, раньше, чем нам начнут предъявлять ультиматумы.

Лорд Вейдер вновь было уткнулся в бумаги, но вскоре обратился к Бертесу.

— Я что-то не вполне понял смысл похищения дочери Кравва.

— Не был уверен в своей способности контролировать его сознание вот и страховался. Вывез ребенка в центральный парк и оставил у входа. Пока ее патруль заметил, пока в участке разбирались. В общем, матери в конце концов вернули, но уже после всего.

— Так ты у нас еще и гуманист.

На ехидное замечание Бертес не отреагировал. Он был достаточно профессиональным политиком, чтобы уметь принимать жесткие решения, и достаточно приличным человеком, чтобы не забыть маскировать их под одеждами морали. Вейдер в этом плане циничнее и честнее. Ненависти к ситху у Бертеса, к его собственному удивлению, нет. Он будет искренно рад, если его покровители и темный лорд сумеют договориться. И не только потому, что в этом случае для него самого откроется возможность остаться на ключевых постах в правительстве, но и потому что он считает такой исход справедливым.

Появление полупрозрачной фигуры в старом плаще Ле Бертес заметил раньше ситха. Но так как фигура стояла к нему спиной и явно намеревалась общаться с темным лордом, то заговорить первым не стал. Дарт Вейдер же, может, гостя и заметил, но головы от монитора не поднимал уже довольно долго. Визитер нетерпеливо кашлянул. Ситх выпрямился, неспешно потянулся и наконец обратил внимание на появившегося.

— А-а-а, Оби Ван, извини, не заметил. Силы в тебе нету ни фига, а на привидениев я как-то не отвлекаюсь особо.

— Прекрати паясничать. Ситуация более чем серьезна.

— А если серьезно, то пошел вон.

— Со времени нашей последней встречи многое изменилось.

— Вот это ты верно заметил. Прозрачности в тебе здорово прибавилось. А во мне — живого веса.

Дарт Вейдер демонстративно стянул перчатку, показывая живую руку.

— Впечатляет. Только при всем кажущимся могуществе русских, ты опять выбрал не ту сторону, Скайуокер.

— Судьба, значит.

— Никогда не поздно изменить собственную судьбу.

— Н-да? А кто-то совсем недавно свистел Люку о злой и безжалостной машине, для которой все кончено? Хотя, сам почему-то был уверен, что, встретив меня на боевой станции, схлопочет от меня удар сразу на поражение, а не по ногам, например… За такое доверие спасибо, между прочим. Здорово повысило самооценку.

— Не о том, Скайуокер, снова не о том.

— Отчего же? Прошлое у нас с тобой бурное, а вот совместного будущего, извини, не вижу.

— Но почему? Ты же всегда был любопытен, Энакин. Неужели даже не поинтересуешься тем, что дало мне совершенство светлой стороны Силы?

— Оби Ван, старина, про Силу вместо смерти это ты мальчишкам — заочникам рассказывай. Я ж с детства технарь от бога, да и историю Ордена не факультативно изучал. Что до любопытства, то все, меня по-настоящему интересующее, я уже понял. В деталях же все равно обманешь. Ты же меня не столько на новый путь зовешь, сколько предать сегодняшний призываешь.

— Разве в том, чтобы сойти с дороги, идущей не туда, на правильный путь есть предательство?

— Если ты идешь один — то нет. Но я не один. Я благодарен тем, кого твои хозяева называют неправильной стороной, и я ответственен за тех, чьей безопасностью они пренебрегли, заблокировав канализацию. А быть верным людям я умею, ты знаешь. У меня все, Оби Ван Кеноби. Можешь убираться. Позиционироваться на меня у тебя не выходит? На Люка или Лею с сегодняшнего дня тоже перестанет получаться. Будет, что сказать, связь через Бертеса. Все, я сказал: исчезни.

Полупрозрачная фигура молча растаяла.

— Может, стоило с ним поговорить? — тихо спросил из своего угла Ле Бертес.

— Поговорить всегда стоит. Только не с ним, а с его хозяином. А сейчас у меня нет времени выуживать крохи правды из слов того, кто самим своим появлением уже лжет.

— Что мне делать?

— Ехать домой и отлежаться день — два. Когда Кеноби выйдет на связь, сообщишь. И меч свой не забудь. Хорошая, старой работы вещь. Кто-нибудь из магистров делал.

В это же время в кабинете главы правительства Галактического Союза.

— Слишком много эмоций, молодой Скайуокер. Опасными могут быть они, да.

Полупрозрачная фигура мастера Йоды теперь казалась не зеленой, а серой. Кроме того, она регулярно подергивалась, отчего Люку было тяжело сдержать улыбку.

— Тем не менее, я рад вас видеть, учитель.

— Мудрее радоваться при расставании, чем при встрече. Ибо кто знает, что даже желанная принесет.

— Мне не хватало ваших советов, мастер Йода.

— Ты быстро другого советчика нашел себе, да.

— Не быстро, и не легко. С ним иногда безумно тяжело. Но он — мой отец, которого я люблю. И давайте не будем об этом.

— Именно об этом, молодой Скайуокер, именно, да.

— В Дарте Вейдере оказалось достаточно добра, чтобы порвать с темной стороной.

— Это просто очередной душевный порыв был. Нет осознанности в отцовском инстинкте. Каприз зверя, который зверь все еще.

— Да, Отец по-прежнему использует в качестве орудия главным образом страх. Только страх разный бывает: за других, перед собственной трусостью или подлостью… Да и в нем самом исчез лед. Им движет благодарность и понимание. А они способны вывести к свету.

— Благодарность или понимание в нем есть. Только темная сторона Силы коварна и не отпускает.

— Я, вообще-то о человеке.

— Что человек пред извечной Силы лицом?

— Что сила без воли человека? Да и человек редко бывает один на один с бездушной силой.

— Ты мудрым становиться начал, молодой Скайуокер, хм.

— Вы хотели что-то сказать мне об отце, мастер Йода?

— Да. Даже тень темной стороны Силы не должна ложиться в основу новой республики и нового Ордена. Убедить ты должен ситха… Убедить под суд отдаться надо его.

— Но… Зачем?

— Если добро, и правда есть в нем, то чувство вины о содеянном быть должно. Вот и увидишь искренность воли его.

— Но это… Это нечестно. И это глупо. Мы не сможем сейчас без его поддержки. Кому станет легче от очередного предательства, и от того, что Союз лишится одной из опор?

— Речь не о легкости, о справедливости идет. Неверно первые выше второго ставить да.

— Сейчас люди просто не поймут такого решения. Дарт Вейдер слишком им нужен и не просто как символ, но и как источник реальной помощи.

— Сейчас, именно, да. В этом шанс есть его. Пока люди нуждаются в нем, то и приговор не суров будет. Ссылка во внешние миры — выход для ситха.

— Нет, мастер Йода. Вы просите о предательстве. Я не предам отца. Да и Союз, в основе которого ляжет предательство, ничем не лучше призрака темной стороны силы.

— Не прошу я, молодой Скайуокер…

— Мало того, он даже и не приказывает. Он передает волю своего владыки.

Дарт Вейдер возник в дверях. Из-за спины ситха истошно голосил С3-РО:

— Господин премьер-министр! Я предупреждал лорда о недопустимости мешать вашему сеансу голографической связи с магистром Йодой! Но был вынужден подчиниться грубой силе!

— Я так и понял, С3… -растерянно отозвался Люк, переводя взгляд на прозрачную фигуру. — Голограмма? Мастер Йода…

Но вопрос не закончил. Некого оказалось спрашивать. Изображение маленького магистра исчезло, забыв попрощаться.

— Отец?

— Ох, сынок. Раньше была надежда, что только я знаю, ты в меня дураком уродился, а выходит — пол галактики. За сколько километров ты чувствуешь меня и Лею? А тут в трех шагах перед тобой стоит якобы сгусток чистой Силы, но ты ее не чуешь….

— Да… Но как С3-РО догадался?

— Он — дроид. Он видит то, что говорят ему его фотоэлементы, а не то, в чем его убеждают другие. Он просто сказал о том, что видел.

— Рад оказаться полезным, мой лорд. Но я хотел бы заметить, что располагаю не самым совершенным зрительным аппаратам, который давно нуждается в модернизации, — не преминул напомнить о себе секретарь.

— Слетай-ка лучше к штурмовикам, которые у мусоропоглотителей работают. Узнай, не нашли ли чего.

— Да, мой лорд, — обижено отозвался С3. — Но смею заметить, у меня и обонятельные регистраторы имеются.

— Предлагаешь отключить?

— Уже бегу, мой лорд.

— К тебе тоже являлись?

— Да, Оби Ван настоятельно рекомендовал кинуть землян.

— Что за страсть к предательству? Лея сказала бы просто патологическая.

— Да не видят они его, сынок. Для того, кто ставит служение идее выше интересов конкретных людей, такой проблемы просто нет.

— Что ж это за идея такая, по сравнению с которой люди ничто?

— Раньше это была республика и светлая сторона Силы. Теперь, сильно подозреваю, новые хозяева наших «упокойников» забыли им сказать, что именно.

— Но республика это и есть живущие в ней люди, разве нет?

— А сила — это инструмент для достижения цели. Но не все с этим согласны.

— О хозяевах. Ты полагаешь Йода и Оби Ван несвободны в своих действиях?

— Не знаю. Но старина Кеноби мне не понравился. Слишком старательно недоговаривал. Слишком легко отступился. Ладно, разберемся.

— Вот, мой лорд! — вернувшийся С3-РО держал в вытянутой руке короткий провод с двумя разъёмами на концах. Один — стандартный, подходящий к порту любого информационного терминала. Второй — необычно плоский, в такой разве что земная флешка влезет.

— Канализация сутки не работает. Весь выброшенный в здании сената мусор скапливается в приемнике. Запах и без того отвратительный. А уж когда штурмовики разворошили всю эту кучу — вообще убийственный для моих контактов. Они непременно окислятся от этого!

— Но ведь люди работали, — попытался успокоить робота Люк.

— У солдат респираторы, а у меня — контакты! — стоял на своем С3.

— Похоже, шантажист ударит не здесь, — прервал поток жалоб Вейдер.

— Похоже, — согласился Люк, — Что делать?

— Канализацию чистить, что же еще. Предупреди Лею и сам заблокируй каналы связи, доступные для подключения из вне с помощью Силы. А я на Землю.

Глава семнадцатая

«Я смотрю в чужое небо из чужого окна и не вижу ни одной знакомой звезды…» Едва ли Дарт Вейдер слушал Виктора Цоя. Ну, разве что Казак напел. Но мысли в голове крутились совсем «киношные». Вот только пачки сигарет в кармане строгого пиджака земного покроя не было. Зато чужие звезды — не только невидимые на мутном городском небе, но и рубиновые на башнях, имелись.

Что ему это небо и эти звезды? Чужой мир, однажды без спроса вторгшийся в его жизнь. Не лги — не в жизнь. В смерть. И в этом, видимо, вся суть. В своем мире они могут быть тысячу раз неправы. Ему на это начхать. И это, действительно, не его дело. Но за возвращенную жизнь, жизнь качественную и осмысленную, за возвращенную веру в эту самую жизнь, возвращенную без торгов и предварительных условий, он в долгу не останется. Не потому что это правильно, потому что он по-другому не умеет. И довольно об этом.

Собственно, реального выбора, как поступить, перед Вейдером всерьез и не возникало. Так, игры разума, навеянные видом из окна и минутной задержкой в приемной. Но вот их с Васькиным пригласили пройти, и от мысли о целесообразности происходящего и следа не осталось.

В просторном кабинете собралось несколько человек в военных мундирах и гражданских костюмах. Местной политикой Дарт Вейдер особо не интересовался, но лица некоторых из собравшихся он в земных новостях определенно видел.

Официальными правилами вежливости Дарт Вейдер пренебрег: местных обычаев просто не знал, а преклонять колено перед кем бы то ни было, кроме СВОЕГО императора, готов не был. Да и не весть как к этому местные отнесутся. Стать посмешищем в их глазах ситх был готов еще меньше, поэтому перешел сразу к делу.

— Сожалею, господа, но я не вполне справился с возложенными на меня ожиданиями. Кажется, вместо желаемого покоя я принес в ваш мир дополнительную проблему. Несколько часов назад на Корусканте возникла угроза экологической катастрофы. При этом разумные, к ней причастные, дважды давали мне понять, что русские — это неправильная сторона Силы. Не земляне — именно русские. Кроме того, есть основания полагать, что украденные коды доступа были сохранены на флеш-носителе земного типа. Нами найден выброшенный переходник, позволяющий подключать ваши карты памяти к нашим терминалам. Сама флешка скорее всего похищена у бойца с позывным Казак. Я не знаю, кем являются ваши враги в этом мире, но шантажировать они станут вас.

— Что именно нам могут предъявить? — уточнил сидящий во главе стола мужчина.

— Как всегда, товарищ президент, — поднялся со своего места полковник Васькин: — Вмешательство в чужие дела, пренебрежение нормами свободы и демократии. Доказательства: поддержка военного преступника и бедственное положение заливаемого нечистотами Корусканта.

— Но для этого надо придать огласке проект транспространственных перемещений. Кто-то готов пойти во банк?

— Боюсь, что да, — отозвался вальяжный господин в штатском. — Резкая дестабилизация ситуации в мире — единственный шанс сохранить свои власть и деньги для целого ряда транснациональных группировок. Эти пойдут на все. И если им известно о эмоциональном взаимопроникновении миров, то мысль взбаламутить соседнюю галактику, а там на нас само перекинется, вполне для них приемлема.

— Чем хуже, тем лучше? Персональный состав известен?

— Более-менее.

— Недобитый вьетнамцами дедушка-сенатор точно в теме, — включился в разговор седой генерал. — Несколько часов назад наши мальчики, по другому, правда, поводу, у него в вещах порылись. Обратили внимание на странную такую флеш-карту — с брелоком в виде парашютика и подписью «Никто кроме нас». Скопировали. А там еще интереснее. Песни, соответствующие брелоку, и файл в несуществующем формате.

— Может дедушка, слушая песни про то, что им не поможет и ООН, когда в Нью-Йорк войдет десантный батальон, свою мотивацию стимулирует? — недобро заухмылялся президент. — А нестандартный файл товарищу с Корусканта передайте.

— Будет исполнено.

— Кажется, проблему канализации решили? Теперь о ситуации в целом…

Президент сделал паузу. Лорд почувствовал, что тот просто не знает, как назвать гостя из иного мира. Имя культового киногероя казалось слишком неуместным в сложившейся ситуации. Да и внешность сидящего за одним столом с членами Совета Безопасности человека как-то не соответствовала привычному образу, чтоб обращаться к нему Дарт Вейдер. Они же не в Киевском Центризбиркоме, прости Господи.

— Мой позывной Аникей, г-н президент, — пришел на помощь землянину ситх.

У незнакомого с гоблинскими переводами главы государства позывной никаких ассоциаций не вызвал, отчего президент благодарно кивнул и продолжил.

— К вам лично, г-н Аникей, либо к правительству Союза в целом какие-то требования предъявляли?

— В том-то и дело, что нет. Меня просто предупредили, что я на неправильной стороне Силы. Главе правительства прозрачно намекнули на желательность суда надо мной. Собственно, все.

— Ваша реакция?

— Я здесь.

— Пока вы здесь, правительство вас сдать не попытается?

— Едва ли. Мастера Силы моего уровня очень непросто убить, но это гораздо проще, чем арестовать.

В ходе дальнейшего обсуждения у Дарта Вейдера сложилось впечатление о том, что русские в целом в курсе, откуда уши торчат. Все эти шайтаны о стычках с которыми так любит трепаться Чечен, и сквозь зубы цедит Казак — марионетки куда более могущественных американцев. Вейдер так понял, что сами они ни разу не воины, но мутить любят. В общем, здешних послушать, проблема неприятная, но ожидаемая. Из тех, к которым не то, чтоб совсем готовы, но наметки имеются.

Совещание прервал доклад секретаря о просьбе американского посла о немедленной аудиенции. Президент и вальяжный господин в штатском, оказавшийся министром иностранных дел, отбыли общаться с послом.

— Все, понеслась, — даже, кажется, с облегчением выдохнул невысокий седой генерал, весело подмигивая лорду. Заготовки — заготовками, но неизвестность тревожила и землян. — Значит денежные мешки мистера президента уговорили… Понимаете, Аникей, наш мир сейчас очень быстро меняется. Те, кто еще вчера чувствовал себя хозяевами мира, сейчас рискуют потерять если не все, то очень многое. Большая война — их последний шанс. Мы балансируем по краю серьезной беды уже довольно давно, да все никак не разгорается: то собственный президент струсит, то марионеточный режим чересчур вороватым и никчемным окажется, то союзники вопреки собственным интересам воевать не желают… Теперь вот из другой галактики достать пробуют.

— Товарищи офицеры.

Разговоры прекратились. В зал, в котором явно прибавилось военных, вернулся президент. Министр иностранных дел зачитал заокеанские требования.

— «… Россия вновь встала на путь удушения свободы и демократии. Так же как не раз бывало на Земле, сейчас в далекой галактике реваншистская Империя Зла руками кровавого тирана лишает миллиарды мужчин и женщин последней надежды на счастье и справедливость. Мир должен понимать, как только последний очаг свободы погаснет под сапогом Дарта Вейдера, мощь возрожденной империи ситхов со всеми их технологиями, опытом и полчищами клонов обрушиться на страны свободного мира Земли.

Во избежание большой войны, которая неизбежно приведет к краху милитаристской России мы требуем от ее правительства следующее:.

Во-первых, всемерно способствовать немедленному отстранению от власти и передаче галактическому трибуналу военного преступника Дарта Вейдера и прочих лиц, причастных к преступлениям против человечности.

Во-вторых, немедленно предоставить доступ представителям международного сообщества в миры так называемого Галактического Союза для мониторинга ситуации в них.

В-третьих, отзыв из вышеназванных миров всех российских и пророссийских специалистов и передача в руки международного сообщества всех полученных ими материалов.

В случае невыполнения этих справедливых требований правительство Соединенных Штатов оставляет за собой право защитить интересы народов Земли, включая и многострадальный русский народ, всеми доступными средствами».

— Это они нам или кому? — уточнил сидящий рядом с Вейдером генерал.

— Нам, товарищ министр обороны. Это заявление президент США сделает публично, если в ближайшие дни не договоримся.

— О чем, собственно, договариваться-то? — заворчал министр.

— Ястребы полагают, что не о чем, так — простая формальность. А президент опять, похоже, мудрит, и мечтает по-хорошему заполучить какую-нибудь инопланетную технологию, которая восстановит господство США в мире.

— Его в дурдом после такого заявления не отправят? — забеспокоилась единственная в зале дама.

— Значит, предоставит доказательства того, что эти слова — не бред. Вопрос, что бы это могло быть.

— Живые Оби Ван Кеноби и мастер Йода, — отозвался Дарт Вейдер.

— Дмитрий Иванович, похищение этих людей возможно технически?

— Да, — кивнул Васькин. — Насколько нам известно, у американцев транспространственные «окна» получаются гораздо более точными и быстрыми в активации, но очень маленькими — не более метра в диаметре, и нестабильными — пять — десять секунд.

— То есть этого вполне достаточно, чтобы под ногами дерущегося Кеноби открылся «люк», в который он и провалился? А плащ застрял из-за узости прохода.

— Да.

— Кеноби — еще ладно, а вот явный негуманоид Йода — это серьезно.

— Хотя, если вы решите, что суд надо мной сумеет снять возникшие проблемы, то я готов.

— Ну и дурак. Если бы у нас возникали такие идеи, тогда вы, действительно, ошиблись с выбором правильной стороны. И хватит об этом.

— Благодарю.

Совещание закончилось уже когда утреннее солнце заиграло бликами на гранях рубиновых звезд. Вышедший на пустую площадь перед административным корпусом, Дарт Вейдер втянул носом утреннюю свежесть и запрокинул голову, глядя на эти рукотворные звезды. Интересный символ у народа, нелетающего дальше собственной Луны… Символ на вырост? Хотя, на совещании у президента РФ аж целых три адмирала сидело. Мало того, о готовности Северного и Тихоокеанского флотов докладывали. Так что какие — никакие, а звездолеты у землян уже есть…

Нет, это открытие не напугало и не обидело лорда. В конце концов, напрямую его не обманывали. Не все рассказали? Их право. При максимальном диаметре транспространственного «окна» в сто метров флоты Земли и Галактического Союза друг другу неопасны. А в целом же союзники вели себя честно. Даже приглянувшиеся им железки для техотдела старались тащить открыто. Чтоб, значит, хозяева в курсе были, чего из технологий у них позаимствовали. Но так ведь и сами, при необходимости, своими делились, не жадничали и не торговались.

Размышления Вейдера прервали подошедшие участники только что закончившегося совещания. Хозяин высокого кабинета окликнул его чуть смущенно. Неожиданная для человека его положения неловкость объяснилось характером просьбы, которая и впрямь подобает скорее мальчишке:

— Извините, лорд Вейдер, а меч у вас с собой? Посмотреть можно?

Дарт Вейдер молча кивнул и отступил на пару шагов. Рубиновые всполохи крутящегося над головой ситха светового меча спорили с рассветным солнцем в яркости бликов на звездах Кремля.

Глава восемнадцатая

— Гав-гав! — жизнерадостно сообщил дежурящему возле «окна» Психу Чубакка.

Сейчас вуки старательно изображал из себя большую, но безмозглую собаку, которая случайно в стратегическом месте прикормилась. До вчерашнего дня проход между мирами никто особо не охранял. Но сейчас творилось нечто странное. Выставленный землянами караул — лишнее тому подтверждение. Вот Хан и попросил лохматого приятеля подстраховать возвращение Дарта Вейдера, которого нет уже больше суток, и неясно, когда он вернется, если вообще вернется….

Чубакка горестно подвыл. Правда, выл он не совсем по исчезнувшему ситху. Эмоции тут вовсе не при чем. Он по делу выл. Психа отвлекал, то есть. Потому как это речевой аппарат у вуки такой, что почти ни на одном из галактических языков нормально говорить нельзя, но интеллект-то не хуже человеческого. Так что признаки скорой активации «окна», причем не грузового, через которое весь вчерашний день вонючую хлорку возили, а малого «пассажирского», Чубакка приметил заранее. И очень надеялся, что встретит идущего первым.

Дарт Вейдер привычно шагнул из коридора подмосковного «пансионата» в храмовый подвал и… едва не налетел на некий лохмато-камуфляжный, рычаще-матерящийся ком.

— Чубакка, прекрати, Псих, фу! Тфу ты, наоборот!

Замысловатый вихрь силы ввинтился между дерущимися и расшвырял их по сторонам.

— Какого ситха?!

— Р-р-р… — внутриутробно отозвался вуки.

— Если вкратце, то правительство подозревает адмиралов в подготовке путча, адмиралы правительство — в подготовке массовых арестов имперцев. Они еще не сцепились друг с другом, только потому, что и те, и другие подозревают землян в заговоре против вас, лорд.

— Весело. И где сейчас высокие конфликтующие стороны затаились?

— Собрались в Сенате и глаз друг с друга не спускают.

— В Сенат, значит — в Сенат. Только переоденусь.

Ишме встречала его во все оружие: доспехи начищены и разложены, ловкие женские руки, кажется, одновременно успевают убрать земной костюм, помогают влезть во всем привычное облачение, не забыв расправить складки плаща.

— Обедать не успеваешь?

— Нет.

— С собой завернуть?

— Пожалуй, — кивнул Вейдер с благодарностью не столько за бутерброды, сколько за спокойный, без суеты и кудахтанья тон. Его женщина умела ценить не только своего мужчину, но и его дело.

— Что в городе болтают?

— Болтают, будто враги землян затеяли войну с ними, и с нами за компанию. Под эти разговоры народ скупает продукты и приводит в порядок бомбоубежища.

— Последнее явно зря. А так даже удивительно, насколько городской слух оказался ближе к истине кулуарных правительственных сплетен.

— Может, оттого, что правительство кто-то целенаправленно сбивает с толку, а на народ им плевать?

— Чисто демократы… Ну, я пошел.

Дарт Вейдер наклонился к Ишме, чтобы коснуться шлемом ее волос. Та нарочито небрежно чмокнула его в острый «нос» дыхательного аппарата.

— Постарайтесь управиться с делами галактики к ужину, мой лорд.

— Сделаю все, от меня зависящее, моя госпожа.

В малый зал закрытых слушаний Сената набилось человек сто, не меньше. Собравшиеся очевидно принадлежали к трем фракциям: во-первых, возглавляемые адмиралом Пиеттом старшие офицеры флота и командиры штурмовых бригад, во-вторых, члены правительства, включая министра Ле Бертеса, и третьи — довольно разномастная группа оппозиционных политиков и общественных деятелей, преимущественно из бывших сенаторов, во главе с Бейлом Органой. Особняком держались земляне.

Только что присоединившийся к ним Псих о возвращении Дарта Вейдера уже сообщил, так что к его появлению приготовились и встретили без лишних эмоций. Даже банда сенатора Органы воздержалась от привычного гвалта.

— Что за странное собрание, господа?

Лорд по-хозяйски прошел через залу, всячески выказывая свое недоумение. А так как публично высказывать недовольство правительством или сенаторами ему не подобает, то встал он напротив адмиралов.

— Разрешите доложить, мой лорд? — кашлянул Пиетт. — Пять часов назад связисты «Исполнителя» перехватили это.

Перед Вейдером возникло крайне некачественное голографическое изображение неутомимого Кеноби.

— … к активным действиям следует завершить в кратчайшие сроки. Отсутствие темного лорда создает благоприятную возможность добиться справедливого наказания военных преступников из числа бывших офицеров имперского флота. Речь должна идти не только об адмирале Пиетте, но и о как можно большем числе старших офицеров той части флота, которая не сложила оружие перед Альянсом. Необходимо добиться того, чтобы эти преступники…

Изображение дернулось, захрипело и исчезло.

— Это все?

— Да, мой лорд.

— Так, адмирал, или я чего-то не понимаю, или после такой наживки военный переворот на Корусканте должен был произойти часа три назад. А вы тут чем занимаетесь?

— Видите ли, мой лорд, — засмущался несостоявшийся диктатор, — мы пытаемся понять, кому адресовано перехваченное сообщение. Оснований полагать, что это правительство Союза, по большому счету, нет. Упоминание неких активных действий наводит на мысль о вторжении извне некоего общего врага. Вот мы с господином Скайуокером и решили обсудить сложившуюся ситуацию.

Осторожности адмирала Дарт Вейдер не удивился. Авторы провокации не учли того, насколько тщательно покойный император выпалывал малейший интерес генералитета к политике. Да и с сыном ситха Пиетт связываться едва ли рискнет. Так что повезло мажору. И всем остальным вместе с ним. Хотя везет тому, кто везет. Вейдер повернул голову к главе правительства. Люк виновато развел руками.

— Прошу простить меня, господин адмирал. Но для того, чтобы убедить вас прибыть на эти переговоры, я воспользовался джедайской техникой внушения.

— Откуда узнал о перехвате? — направил мысль сына в деловое русло ситх.

— От Ле Бертеса.

— Я не знаю, кому предназначалось это послание. Я успел почувствовать и увидеть тот же кусок, — без особой надежды в то, что лорд ему поверит, отозвался джедай-самоучка.

Но на него внимания не обратили, потому что вдруг полез в бутылку адмирал Пиетт.

— Только вот держать меня за идиота не надо, г-н премьер-министр! Я про ваши шаманские штучки слышать не желаю. А технические характеристики перехваченного сигнала мало того, что странные, но точно такие, как у полученного флотом год назад приказа прибыть к Корусканту.

— Совсем интересно.

Дело в том, что под Эндором, пока Чечен с Казаком лорда вытаскивали, Псих на узле галактической связи резвился: приказ активировать резервный пункт управления «Исполнителя» и отход эскадры от гибнущей станции, как и сообщение на Корускант о том, что «Звезда Смерти» захвачена мятежниками и идет к столице — его рук дело. Но распоряжение кораблям из-под Эндора идти к Корусканту он не отдавал. Ибо такое перемещение вероятность кровопролития никак не снижало.

— Земляне не в курсе, кто бы это мог быть? — озадаченно почесал в затылке Люк.

— Пиндосы, кому ж еще чужими руками жар загребать, — презрительно сплюнул Чечен.

— Вообще-то в Москве считают, что это американцы, — отозвался Вейдер.

— Те же яйца, только в профиль.

— Чего хотят? — как-то сразу повеселел и собрался почуявший врага Пиетт. На самом-то деле его интересовали координаты цели. Но в окружении своры политиков адмирал начал выяснять их дипломатично. То есть издалека.

— Войны, — на сей раз Чечен был лаконичен.

— Ее цель? — голос Люка Скайуокера теперь неуловимо похож на интонацию Пиетта.

— Сама война. Эти ребята дважды здорово наживались, маркитантствуя и мародерствуя на окраинах больших войн, — кажется Психу непросто давалось ледяная ирония. — Вот только награбленное в те разы кончилось, и могущество тает на глазах. И кто-то там решил, что привычную жизнь можно сохранить только, втравив всех остальных в новую большую войну.

— Мы-то здесь при чем? — вдруг заговорил непривычно молчавший сенатор Органа.

— У себя дураки перевелись. Да и официальный лидер трусоват оказался; А мы — непуганые еще, — интонацию ситха трудно понять, но что-то уверенное и спокойное. — Адмирал, если бы год назад вы не получили якобы мой приказ лететь к Корусканту, какова была бы вероятность вашей капитуляции?

— Весьма вероятной, — не стал кокетничать, понявший, куда клонит шеф, Пиетт. — И тогда основные силы флота оказались бы полностью под контролем Альянса. А так сохранялась крупная независимая группировка в центральном секторе. Будь горючего в достатке, галактика б уже три раза кровью умылась…

— И не надо мне рассказывать, что массовая остановка ионных реакторов и вирус, поразивший звездолеты, обошлись без участия людей полковника Васькина, — не спрашивал, констатировал Люк Скайуокер. Его словам не возражали одни, и не возмущались другие.

— Теперь попытались стравить руководство Союза, — продолжил лорд: — военные, защищаясь, убирают правительство. Политики бодро вспоминают недавние навыки повстанцев. Займу ли я сторону сыночка или адмиралов — несущественно. Ибо уже понеслось.

— А смысл? — впервые решился вступить в разговор Ле Бертес.

— Может, какую свою технологию втюхать хотят. Может, наоборот, для земной войны флот сманивают. Когда напуганные угрозой ареста офицеры начнут искать выход, появится рекрутер с предложением поработать на Земле. Хотя, неважно. О своих действиях думать надо.

— С одной стороны, логично, — не захотел услышать призыва лорда адмирал: — чем воевать со своими или в пираты подаваться, лучше уйти наемником на чужую войну… Но американцам нужны не столько наши офицеры, сколько наши корабли. Их возможно перегнать к Земле?

— У нас открывалось «окно» да ста метров диаметром, у бледнолицых братьев — еще меньше. В общем, «Исполнитель» не влезет, — Псих был ироничен.

Но Пиетт и его коллеги эту иронию проигнорировали. Не из природной зловредности характера, а потому что занялись чем-то, к делу, видимо, не относящимся, и постепенно вовсе выпали из общего разговора. И то верно: лорд вернулся, политические вопросы — его работа, а им пора заняться своей. Ибо «Исполнитель» в стометровую дырку не влезет, но если хорошо подумать…

— Видимо, ваши враги рассчитывают захватить ваше «окно», — забеспокоился Ле Бертес.

Врагами ни Люка Скайуокера, ни Дарта Вейдера, ни его адмиралов или сенаторов он не считал. Одержимый идеей возрождения Ордена джедаев, он был готов бороться с их косностью и их страхами или нежеланием рисковать, но не с ними самими. Несколько дней назад он стал в их глазах преступником и был готов погибнуть. За идеалы своего мира, а не интересы чужой галактики. Поэтому теперь выбор стороны, на которую ему следует встать, был сделан естественно и незаметно.

— Ясень пень, рассчитывают, — в отличие от насмешливой иронии Психа, за усмешкой Чечена блеснула сталь дамасского клинка, что не уступит и световому мечу.

— Но в их руках находятся магистр Йода и рыцарь Кеноби. Я не верю в то, что мастера Силы могли пойти против интересов нашего мира. Их используют в темную. Или не оставили выбора, — с чуть излишним пафосом, но вполне искренно заговорил Органа.

— Мы тоже давно знаем и уважаем этих достойных джедаев, — в голосе Дарта Вейдера как обычно не разобрать выражения, но и он сейчас, кажется, искренен.

— Ради торжества наших идеалов, просил бы вас, лорд, сохранить этих двоих для справедливого разбирательства.

— Давно у нас с вами появились общие идеалы, сенатор?

— Недавно, лорд Вейдер. Да и, строго говоря, не идеалы. Интерес общий. Интерес зарождающегося Галактического Союза. Я не понимаю, да и не хочу понимать, что заставляет вас заботиться о его благополучии. Но вы доказали это делом, и мне приходится с этим считаться.

— Это предложение мира, сенатор?

— Нет! Но общий враг сейчас важнее.

— Перемирие, значит? Потерпим…

— Нам надо с этим жить… Только как?

Кажется, Люк Скайуокер только сейчас понял, что главные раны гражданской войны не в разрушенной инфраструктуре, а в обгоревших душах.

— Научитесь. Не велика премудрость, — заворчал услышавший Люка Казак: — Только прошлое лишний раз не бередите. Даже под маркой восстановления исторической справедливости. Понимать, прощать или вечно чтить память, как и называть правых и виноватых после вас кому найдется. А вам надо не то чтоб забыть, но сделать неактуальным, и не лезть туда, где больно.

— Такое возможно?

— Вполне: я из Будённовска, Чечен из Самашек.

Глава девятнадцатая

Дарт Вейдер растянулся на диване во весь свой и без доспехов немаленький рост. Руки закинул за голову, ноги в домашних шлепанцах — на валик дивана. А сам самозабвенно пялится в потолок. Только бутылки какого-нибудь дешевого пойла под рукой не хватает. И был бы вылитый докер после смены. Хотя нет, домашний тренировочный костюм хорошей фирмы дороговат для докера. Да и десантные тельняшки в моду на Корусканте только входят.

Ишме окинула взглядом описанную выше картину и счастливо улыбнулась.

— Мой лорд идет ужинать?

Вейдер не ответил, но с дивана соскочил без промедления. Усаживаясь за стол, чуть удивленно поднял бровь.

— Мы ужинаем вдвоем? Мне показалась, ты только что разговаривала с Леей.

— Да, она забегала.

— Чего ж на чашку чая не осталась? Вообще, что-то носа из дому не высовывает… — вдруг встревожился папаша-ситх, сообразивший, что не видел дочь дней десять.

— Да. Она старается лишнего не выходить и за обеденным столом возникают проблемы. Токсикоз.

— Что?!

— Через восемь месяцев вы станете дедом, мой лорд.

Вейдер помолчал, внимательно прислушиваясь, чуть ли не принюхиваясь.

— Только дедом?

— Еще точно не знаю.

Ишме смущенно опустила веки. Аникей осторожно придвинул женщину к себе и положил руку ей на живот.

— Ишь ты, то-то уж я пару дней чую, будто нас в доме больше чем два.

— Трое, — заулыбалась Ишме.

— Не-а. Четверо: опять двойня.

В глазах будущей мамы мелькнуло легкое беспокойство.

— Я похож на сопляка, бросающегося в бега, теряя тапки, при известии о залете подруги?

Теперь улыбались оба.

Однако ужину не суждено завершиться спокойно. Новый всплеск Силы оказался настолько мощным, что и прислушиваться не надо. Дарт Вейдер быстро поднялся и, как был — в тренировочном костюме и тапках, заспешил к выходу.

Сила была не просто мощной, но полузабыто знакомой. Этих двоих он еще пацаном легко различал в любых переплетениях Силы, а уж теперь, в пустом храме — и подавно. Так что его естественно ждут. Знал бы наверняка, что ни сын, ни обормот Бертес этого не слышат, то мог бы не спешить. Много чести. Но такое сложно не услышать, а предсказать действия что молодых, что старых — еще сложнее. В общем, надо успевать первым.

Но мастер Йода и Оби Ван Кеноби стояли в пустом и полутемном читальном зале библиотеки и уже переругивались с Ле Бертесом.

— Кто за вами стоит, магистр? — сердито напирал на Йоду его заочный ученик.

— Лишние тревоги на темную сторону ведут, да.

— Вы не ответили на вопрос!

— Есть знания, к которым не готов ты.

— Вы утверждали, что стали частью Силы. Зачем?

— Хотелось бы верить, что стесняются, — предположил несколько обиженный тем, что его до сих пор не заметили, Дарт Вейдер. — Оби Ван, дружище, преклонный возраст все же не дает тебе права так откровенно заходить мальчишке за спину. Да и зачем? Вы ж его толком ни чему не научили. Или в глаза смотреть стыдно?

За время этой длинной тирады лорд Вейдер успел оказаться между рыцарями и заметившим опасность за спиной и сделавшим несколько шагов назад Бертесом.

— Ты кто? — вместо приветствия уточнил Кеноби, у которого ощущение Силы никак не желало совпадать с визуальной картинкой.

— Он это, хм… — как-то неуверенно вымолвил Йода.

— Я это, я. А ты, Оби Ван, — неудачник. Не то, что убить, изувечить качественно, и то не сумел.

Ответить Оби Вану помешал вбежавший Люк. Вбежал, но тут же замедлился и шагнул в круг стоящих медленно и солидно.

— Приветствую, — склонил он голову в церемонном поклоне. — Полагаю, нам есть, что обсудить.

Что ж, Люк Скайуокер научился ловко говорить, подпуская в свои слова совсем чуточку Силы, для собственной убедительности и спокойствия собеседника. Только в общении с двумя магистрами-джедаями этот номер едва ли пройдет. Поэтому, пользуясь паузой, Дарт Вейдер выбирал противника. Не для себя — для сына. Прикидывал, против кого из двух мастеров Силы Люк сумеет продержаться, пока он сам разберётся со вторым. Получалось, не устоит в обоих случаях. А как заставить Йоду с Оби Ваном кинуться на себя вместе, лорду Вейдеру придумать не удавалось. Отчего в глубинах души начинала клубиться темная, яростная муть.

— Батя, не психуй, — учуял его состояние Люк. — Мы же разумные люди, которые должны решать свои проблемы за столом переговоров. Не так ли, господа джедаи?

Дарт Вейдер не стал ждать ответа. Сделал осторожный шаг чуть в сторону, освобождаясь при этом от единственного (второй слетел по дороге) шлепанца, чтоб в бою двигаться не мешал. Кеноби же за идею поговорить неожиданно ухватился.

— Верно, Люк. Почему бы нам вместе не устранить волнующую честных людей несправедливость?

— Какую именно?

— Видишь ли, русские узурпировали обладание устойчивым межпространственным «окном» и не спешат делиться этой технологией с человечеством.

— Разве это не их изобретение?

— Их. Но разве не странно, что в центре земной цивилизации сегодня едва сумели продержать десятисекундное «окно», а умельцы из глухой периферии легко держат его часами?

— Что же вы предлагаете?

— У нас нет претензий к Галактическому Союзу. Помогите нам проникнуть через «окно» в научный центр русских и забрать образцы их техники.

— Несколько часов назад вы планировали расплатиться с нами за эту маленькую услугу кодами доступа к системе управления водоканала? А что теперь?

— А теперь мы либо договоримся по-хорошему, либо придется применить силу.

Пояснять последнюю мысль не понадобилось, ибо неожиданный и мощный всплеск Силы почувствовали все.

— Лея? — неуверенно переспросил Люк.

— Да, твоя сестра в руках у пришедшей вместе с нами группы рейнджеров. Теперь они двинутся к «окну». И для всех было бы лучше, чтобы ко времени их прибытия мы оказались уже там. Да и на ту сторону лучше идти вместе.

— И это говорит рыцарь Светлой стороны Силы? — совсем опешил Люк.

— Морали основа зыбкая слишком, — печально вздохнул Йода, которого беспокоило нечто, помимо нравственных аспектов затеянной провокации.

Следом и остальные почувствовали странности переплетения линий Силы.

— Неясно течение жизни, м-да, — попытался отговориться привычной банальностью гранд-магистр.

Но сегодня этого показалось мало всем, отчего остальные предпочли перевести вопросительные взгляды на ситха. Тот оказался не многим конкретнее.

— Понятно только одно — Лея и рейнджеры встретились. А вот кто кого захватил? Не очевидно.

— Чего там может быть неочевидного! — кажется искренно удивился Кеноби.

— Моя дочь — мастер Силы. Очень неопытный и очень своеобразный, но мастер.

— Значит, отсюда мы пойдем не к «окну», а навстречу рейнджерам, — избавился-таки от сомнений Йода.

— Нет.

Дарт Вейдер только теперь активировал меч, преграждая выход из зала. Люк Скайуокер замер рядом с отцом. Ле Бертес встал в эту цепь третьим. Ему было нестерпимо больно, от того, что надо выбирать между теми, кого он одинаково уважал. Но выбирать надо. Значит, выбор будет не между людьми, а меж идеями, которые они защищают. Тут же все ясно. Ибо даже без учета моральных издержек, что будет с Корускантом, когда русские поймут, что их враг проник к ним не просто через территорию тех, кому русские помогали, но и при непосредственном участии властей «благодарного» подопечного? Значит, будем драться не столько за русских, сколько за собственное доброе имя и безопасность. Но Дарт Вейдер распорядился иначе.

— Бертес, бегом к людям Казака, доложите ситуацию и поднимайте штурмовиков на охрану подвалов Храма. Джедаев мы здесь удержим, сколько сможем.

Лишне прощанья и препирательства — время, играющее на руку врагу. Ле Бертес исчез безмолвно и сразу. Дарт Вейдер только и успел благодарно кивнуть ему вслед. Теперь лорд был спокоен. Слепящая рассудок муть улеглась. Просто потому что теперь ясен рубеж, на котором стоять. Ясна цель, за которую драться.

Все сказано. Всполохи четырех мечей мечутся по просторному залу. Удар — отскок. Блок — выпад. Пространство и время рассыпались на короткие, ясные действия. Шаг — укол — разворот. Сила течет ровно и уверенно. А вот мысли мелькали кратко и рвано, под стать движениям боя:.

Он спокоен. Он знает, как. И знает за что.

За веру. Хотя бы в светлое будущее.

За царя. Который в голове.

За Отечество. Которое не в пестроте планет. А в людях. Которым он нужен. И которые нужны ему.

За други своя. Которые, конечно, те еще гады. Но ведь и он — не подарок.

За бабу. Которая его ждет.

С ребятишками. Теми, которые, того гляди, дедом сделают. И теми, которые внуки.

И тогда даже ярость становится благородной. Придает силы. Но не затмевает разум.

Это спокойствие передалось Люку. Хотя бы тем, что он не лез на рожон. Понимал, что слабее любого из противников и спокойно работал вторым номером, атакуя из-за спины ситха, прикрывая ее и укрываясь за нею же. В результате дерущемуся с Йодой Вейдеру не приходилось отвлекаться на то, чтобы помочь сыну. Может, еще и потому что противник Люка Оби Ван Кеноби держался слишком осторожно. И Скайуокер подозревал, что дело не в длительном отсутствии практики или в возрасте, а в неуверенности. Деталей не разобрать, но сомнения старого джедая сковывали движение его меча.

— Может, хватит? — Дарт Вейдер разорвал дистанцию и, увлекая за собой держащегося рядом Люка.

— Ты готов сложить оружие, владыка ситхов? — оживился Кеноби.

— Нет. Но я готов поговорить.

— О чем?

Вейдер не ответил, потому что занялся отражением внезапной атаки. Магистр Йода решил, что отвлеченный разговором лорд удар может и пропустить, но ошибся. Причем так жестко и болезненно, что на некоторое время выпал из реальности. Оставшийся в одиночестве против двоих Оби Ван окончательно решился на разговор.

— Что за бредовая идея о бессмертии? — заворчал опустивший дезактивированный меч ситх.

— Давно, еще в конце старой республики Йоде в потоках Силы привиделась тень. Он решил, будто это старый рыцарь Куай-Гон. Так у магистра появилась идея о возможности не просто раствориться в Силе, но и сохранить собственную личность. Уже после краха Ордена Йода много экспериментировал с этим в одиночестве, но не сильно преуспел. Я поверил в эту идею, когда на «Звезде Смерти» почувствовал странное напряжение Силы. Решил, что пришел мой час перейти в иное состояние. И хотя я просто провалился в открытый из Хьюстона проход, я действительно оказался в ином состоянии, с иными возможностями.

— Например, выходить на радио или голографическую связь через микроскопические «окна». А у Йоды с того момента общение с призраками заметно продвинулось.

— Не сразу понял я подмены, увы, — как всегда беспристрастно молвил очухавшийся гранд-магистр.

— С новыми возможностями ясно. А суть нового состояния в чем? — почти равнодушно осведомился Вейдер, И не поймешь сразу: любопытство это, или попытка потянуть время.

— В возможности возродить новый Орден! Сперва власти Соединенных Штатов дали мне возможность набрать учеников среди землян. Но ни я, ни пришедший мне на помощь Йода не смогли найти способных.

— Вы как искали-то? На людей смотрели или на анализы? — чему-то вдруг развеселился ситх.

— На анализы, разумеется. Речь же идет о маленьких детях, и не стоило тревожить их родителей. Но мидихлориан нет в крови ни у одного из землян.

— Еще бы. У меня сразу после возвращения с Земли тоже в крови ни одного паразита не оставалось. Не пережили встречу с земными антибиотиками. Сейчас, наверное, новых насобирал. Неважно. Суть в том, что мидихлорианы — банальные паразиты вроде глист. Паразитируют на Силе. Так что люди с чувствительностью к Силе в группе риска. Но обязательной связи между способностями и мидихлорианами нет. На себе проверил.

— Возможно, — сконфузился, но быстро взял себя в руки Оби Ван. — Тогда было решено набирать людей из нашего мира и перебрасывать их туда.

— Кем решено? — внезапно жестко уточнил Люк Скайуокер.

— Зачем задавать вопрос, ответ на который и без того известен, сынок? — сгладил ситуацию Дарт Вейдер.

— Мы решили начать с тебя, Люк, — сделал ударение на первом слове Кеноби. — Йода стал твоим учителем. Потом бы вы привлекли Лею, начали бы искать таких как Бертес. Но ты слишком нетерпелив, и твоя встреча с Дартом Вейдером произошла слишком рано…

— В результате мы с отцом начали чувствовать друг друга, а значит уволочь меня в Хьюстон незаметно, без риска разоблачения всего проекта, стало невозможно. Тогда ваши кураторы сделали ставку на бардак и большую войну, чтобы сманивать людей стало можно практически в открытую?

— Люк, не заводись. В конце концов, неосторожный шаг в ведущую на Землю пропасть мог сделать я. Хьюстон или Химки — дело случая.

Не то что бы Вейдер защищал Оби Вана, просто задиристые выпады сына способны спровоцировать возобновление схватки. Им же надо тянуть время. И лучше, если это время пройдет за разговором, чем в бою. Благо, Оби Ван явно не рвется идти на подмогу своим союзникам, предпочитая этот, по большому счету, бессмысленный разговор. Или не бессмысленный? Вон и Йода давно очухался, но ни в драку, ни в разговор не лезет. Считает, что время работает на них? Десяток, едва ли больше успело пройти через «окно» за несколько секунд, рейнджеров против всего поднятого по тревоге Корусканта. Считают Ле Бертеса своим, а значит, надеются на сохранение скрытности? Неважно. Их дело не пустить джедаев в город. Беречь людей от избытка Силы.

В коридоре загрохотали шаги множества ног. Йода действительно решил покончить с местными мастерами Силы к приходу хозяев, или просто активность свою выказывал, Бог весть. Но атаковал он теперь зазевавшегося Скайуокера-младшего в надежде на легкую победу. Во всяком случае, у главы семейства создалось такое впечатление. Отчего Скайуокер — старший налетел на зеленого коротышку столь неистово, что мгновенно смял атакующего магистра. Вот уже оба меча в руках нависшего над безоружным Йодой Вейдера. Впрочем, силовой щит джедая еще держится. Поединок продолжается как столкновение двух волн чистой силы. Хотя и это не на долго. Поток текущей сквозь Дарта Вейдера силы настолько могуч, что способен раздавить и каменную банту. Словно солнечный свет, собранный лупой, Сила не просто ситха, но всех тех, кого он сейчас защищал, способна и не на такое. Йоде оставалось только пятиться, пока было куда.

— Энакин, не надо. Дай ему уйти.

Оби Ван не пытался вмешаться, внешне он оставался равнодушен, но голос его дрогнул.

— Да без проблем. Что для этого надо?

— Верни ему меч. В него вмонтирован генератор аварийного перехода.

Не ослабляя потока Силы, лорд осмотрел рукоять чужого меча. Затем бросил дезактивированное оружие хозяину. Тот поднял рукоять над головой и, так и не сказав ни слова, исчез.

— А сам чего не свалил? — повернулся к бывшему соратнику Дарт Вейдер.

— Аварийное «окно» узковато для меня. Предпочту уходить через ваше.

Кривая усмешка на лице джедая могла означать все, что угодно. Ибо собравшиеся теперь могли не только слышать шаги, но и видеть странную процессию. В читальный зал ввалился трехслойный хоровод вооруженных людей. В центре — Лея Соло, окружившая себя силовым куполом. Вокруг плотное кольцо людей в песчаном камуфляже. Половина их М-16 направлена на Лею, половина — шарит по сторонам. Третье, наружное, кольцо состояло всего из трех имперских штурмовиков, держащих на прицеле уже рейнджеров.

— Отец, я призываю вас быть благоразумным и выполнить все требования этих людей, — как-то уж очень легкомысленно заявила Лея. — В конце концов, это их единственный шанс вернуться к себе домой.

То, что ни папаша, ни сын Скайуокеры и не попытались схватиться за мечи, Оби Вану Кеноби не понравилось. И в линиях Силы все вроде бы как должно, но… Может только что одержавший верх над магистром Йодой темный лорд удовлетворил свое самолюбие и ради интересов землян решил не рисковать? Хотелось бы верить в это.

А может тревога от того, что вся эта затея джедаю изначально не по сердцу? Но об этом лучше совсем не думать. Только это «не думать» у Оби Вана получалось все хуже.

Пока он скрывался в одном из тысяч дальних миров галактики от имперцев и ситхов, все казалось терпимым. Но потом империя рухнула, и в его мире начало формироваться нечто новое. И на то, чем оно станет, сейчас может повлиять любой шаг или слово. А он, опытный джедай, лишен возможности участвовать в этом. Его руками творятся другие, в общем-то чужие, дела.

Конечно, Йода прав: джедай должен служить Светлой стороне Силы. И не все ли равно в какой части галактики наберет мощь новый Орден? Но, с другой стороны, старый Орден был призван охранять республику. Ту самую, между прочим, которая сейчас может возродиться. Без них! Старый мудрый Йода успокаивает: когда новые джедаи достаточно окрепнут, то вернутся в этот мир и исправят то, в чем накосячит ситх с сыночком. А пока рано вмешиваться в дела на родине. Их слишком мало, чтобы что-то менять всерьез. Пока они должны помогать тем, кто поможет им. Но думать об этом Оби Вану чем дальше, тем тошней.

В конце концов, что ж получается: два джедая изменить мир не могут, а один ситх — запросто?! Ну, допустим, не запросто. Но прежде всего — не один.

Вон как аккуратно убирает напряжение у не в меру возбужденного штурмовика. Двум другим просто успокаивающе улыбается. С дочерью легкое и молниеносное соприкосновение линий Силы. Просто эмоциональный сигнал «Все будет хорошо» — «Да, я знаю».

А еще Лея ждет ребенка. Как Падме когда-то. И Кеноби опять надо заставить Скайуокера делать то, что должно. Вот только теперь перед ним вовсе не испуганный, растерянный мальчишка, а спокойный, уверенный в себе зверь. Хорошо, что здесь нет Йоды. Он бы за эту беременность обеими руками ухватился. Только он, Оби Ван Кеноби — бывший наставник Энакина Скайуокера, понимает, на сколько это обстоятельство увеличивает опасность Дарта Вейдера.

Кстати, а чего это он со своими русскими связаться не пытается, попробовал переключиться с неприятной мысли на что-то утилитарно-полезное Оби Ван. Решил, небось, в стороне отсидеться. Надеется остаться вне драки, пока американцы и русские меж собой разбираются. Или он действительно на столько самостоятелен, что способен принимать ответственное решение, опять скатился к неприятным сомнениям джедай.

Слава Силе, они уже пришли. В подвале, из которого открывается «окно» во владения полковника Васькина, трое. Псих, Чубакка и Ле Бертес. Вроде бы двое первых спокойны. То ли молодой джедай надежно завладел их сознанием. То ли просто об опасности не догадываются.

Разбираться в этом Оби Ван не стал. Просто попытался захватить волю обоих в свои руки. Землянин поддался легко: осоловело замер у пульта управления «окном». С вуки не получилось. Правда, мохнатый гигант ограничился грозным рыком. Но эта сдержанность, скорее результат предостерегающего окрика Леи, чем ментальных манипуляций старого джедая.

— Я уже отдал распоряжение активировать переход. «Окно» откроется через несколько минут, — чуть обиженно доложил наставнику молодой джедай Бертес.

Кеноби удовлетворенно кивнул. Парень оправдал ожидания. Не просто дело сделал, но и сохранил должное для адепта светлой стороны Силы душевное равновесие. Вон как спокойно встречается взглядом с ситхом. Старый-то Скайуокер пережил предательство соратника спокойно, а вот Люк явно вскипает от гнева.

Тем временем старший отряда рейнджеров уже выстроил своих бойцов для молниеносного броска.

— Ле Бертес, вы идете с отрядом. Поддержите наших союзников своим мечом. Русским полезно будет понять, что у них нет монополии на мастеров Силы.

Дарт Вейдер опять и бровью не повел. На несколько десятков трупов на той стороне, которые еще не знают, что они — трупы, ситху, естественно, плевать, удовлетворённо хмыкнул Кеноби. Кроме того, с Люком, которого все явственней охватывала растерянность, есть смысл поговорить.

— Люк, мальчик мой, сейчас самое время вернуться на светлую сторону Силы. Второго шанса может и не быть.

— Не зря тебя считали чокнутым, старина Бен. Не понятно, что ли, я в папу уродился, и верные шансы не для меня! — запальчиво крикнул тот.

— Тогда с нами придется пройтись госпоже Соло… Нет, не бойтесь, не во время боя, чуть позже.

— Отстань от сестры, гад. Я пойду с тобой, но то, что это принесет тебе радость, обещать не могу.

Вейдер-то почему стоит как истукан, успел забеспокоиться Оби Ван. Но тут открылось «окно», и рейнджеры метнулись в узкий, не шире небольшой двери, проход. Шагнувшему следом Ле Бертесу пришлось чуть задержаться. Один из сопровождавших Лею Соло штурмовиков зачем-то сбросил шлем и доспех и полез в «окно» прямо перед ним. Совсем выходить, правда, не стал. Просто высунулся посмотреть и вернулся вновь.

— Порядок.

Уже активировавший меч Ле Бертес коротко ткнул клинком в пульт управления. Оказавшееся дверью «окно» исчезло.

— Вот теперь — порядок.

В тот же миг на бензозаправке на трассе в двадцати километрах восточнее Лас Вегаса штат Невада.

Джо Коптер зачарованно смотрел через стеклянную дверь павильона на знакомую до последней трещинки в бетоне пустую площадку. Три заправочные колонки, крохотный магазинчик, будка биотуалета средь ровной как стол пустыни, перерезанной узкой полосой ненового асфальта.

Машин к ним не заезжало уж с час. Пешком здесь не ходят. Да и вертолетов не пролетало. Но несколько минут назад дверь туалета распахнулась, и из него выскочили десять до зубов вооруженных рейнджеров. Со звоном посыпалась прошитая автоматной очередью витрина магазина. Ствол уперся в грудь Джо. Слава Богу, направляющий его громила заметил развевающийся на флагштоке звездно-полосатый флаг.

— Американец?

— Сэр! Да, сэр!

— Где русская база?

— Там, сэр! — зажмурившись, махнул рукой в и ему самому неизвестном направлении Джо Сусанин.

Рейнджеры бесшумно и быстро растворились в пустыне.

В это время взгляд несчастного заправщика вновь упал на дверь туалета. Из нее выглядывал парень в полосатой майке и голубом берете. Рейнджеры еще близко. Джо уж совсем было собрался заорать, но парень строго поднес палец к губам и закрыл за собой дверь изнутри. Коптер счел за благо промолчать.

Наконец он заставил себя встать и выйти наружу. Дверь биотуалетной будки открывал с осторожностью сапера. Внутри никого. Только сейчас опомнившийся заправщик ринулся к своему автомобилю. Прочь, прочь отсюда, пока ни те, так другие не вернулись!

В это же время вновь в подвале Храма джедаев.

Оби Ван Кеноби едва успел активировать меч. Хотя, теперь это едва ли что-то изменит. Вырваться из западни он возможно и сумеет. Но дальше-то что? Отряд рейнджеров очевидно не в Подмосковье. Воспользоваться аварийным каналом? Вернуться с пустыми руками, даже не поняв, где ошиблись… Старый джедай только зло усмехнулся этой мысли и бросился в атаку на лорда Вейдера.

Им не мешали. Дарт Вейдер активно не атаковал, но защищался плотно и надежно. В лоб не пробьешь. А маневрировать ему не давали стоящие по сторонам Скайуокер и Бертес. И в драку не лезут, но и полностью сосредоточиться на основном противнике не дают. Атаковать кого-то из них, значит подставиться под удар в спину от ситха. Оби Ван отчаянно искал выход.

Но выхода не было. Потому что ровное гудение его светового меча сменилось натужным треском. Столб света задрожал и погас. Встроенное в рукоять меча устройство экстренного межпространственного перехода сжирало слишком много энергии. У него просто кончилась зарядка.

Можно попробовать защищаться голой Силой. Только зачем? Оби Ваном вдруг овладела вязкая, тоскливая апатия. Надежда на то, что хаттов ситх закончит все одним ударом, оказалась напрасной. Дарт Вейдер дезактивировал свой меч. Дает шанс своей молодежи набраться боевого опыта?

Кеноби попытался предугадать, кому именно: Люку или Ле Бертесу. Скайуокер неплохо дрался и с вооруженным джедаем. Значит, для Бертеса убийство джедая станет окончательной проверкой благонадежности. Оби Ван взглянул в глаза последнему ученику. Вопреки ожиданию тот взгляда не опустил.

— Простите, мастер Кеноби. Но я прежде всего гражданин Галактического Союза, а уж потом — джедай и все прочее.

— Так не бывает… — печально улыбнулся Оби Ван.

— Так будет! Если есть Сила, то появятся и ее мастера. Но я сделаю все, от меня зависящее, чтобы в новый центр подготовки джедаев брали людей не моложе пятнадцати. Пусть сперва семья, общество и государство сформируют человека, а уж потом Храм сделает из него джедая.

Ле Бертес бросил тревожный взгляд в сторону Дарта Вейдера. В дальнейшей карьере, да и просто в собственном будущем он совсем не уверен.

Понявший эту тревогу лорд счел нужным объясниться.

— Прекратите кокетничать, министр. В нашу развеселую компанию военных преступников, сепаратистов, контрабандистов и просто держиморд американский шпион вписывается весьма органично.

— Это кто у нас в правительстве держиморда? — решил уточнить его председатель.

— Не в курсе чем будущий начальник народной милиции при Империи славился? Ваш меч, магистр Кеноби.

Оби Ван расслабил все еще сжимающие рукоять пальцы, и оружие плавно перелетело в подставленную ладонь Дарта Вейдера, а из нее — в руки Психа.

— Компенсация техотделу за испорченный пульт управления «окном».

— Реально джедайский меч или контрафакт пендосовский? — счастливо заулыбался землянин, давно, но безуспешно искавший по закоулкам Храма такой.

Окончательно сменившие доспехи штурмовика на комбез десантника Казак и Чечен тут же присоединились к рассматриванию желанного трофея. Надо же, в минуту опасности двое из троих русских пошли охранять Лею Соло, а не свою супертехнологию. А Бертес остался охранять «окно». Что-то в их отношениях с местными Кеноби так и не понял.

— В основе — настоящий. Хотя подпорченный. Я извинения с помощью подделок не приношу.

— Да чего извиняться-то? Тут дел на пару блоков заменить.

— Отлично. Куда предпочтете убраться, г-н Кеноби, на Землю или внутри галактики куда отправить?

— Ты дашь мне уйти, Энакин?

— Дам, отчего нет? На Корусканте твое пребывание нежелательно. Тут и Органы хватает. А вся остальная Вселенная со всеми ее галактиками и параллелями — на выбор.

— Я могу сам выбрать место своего изгнания?

— В Хьюстон возвращаться не намерены? — чуть разочарованно уточнил Казак.

— Нет.

— Тогда введите местные координаты вот сюда. Адаптер переведет их в земную систему, передаст на центральный пульт в Подмосковье, и там настроят оборудование.

Оби Ван Кеноби молча шагнул к указанному пульту, стараясь загородить монитор спиной. У Леи вдруг сжалось сердце от жалости к одинокому старику. Хотя, почему к старику? Папу-Бейла она старым не считает, а он старще джедая, которому, пожалуй, шестьдесят едва минуло. Да и немощным он не был. Но что-то делало его старым, вчерашним.

— Когда-то я очень надеялась на вашу помощь, Оби Ван Кеноби. И я ее получила. Спасибо вам за это, — Лея старалась говорить как можно мягче, чтобы вызвать не горечь, а тепло.

— Спасибо тебе за все, старина Бен, — вторил сестре Люк, косясь на отца. Ему от чего-то казалось важным, чтобы эти двое не расстались молча.

Но Дарт Вейдер упорно молчал. Лишь когда искусственный голос сообщил о том, что «окно» в заданных координатах откроется через минуту, разжал губы.

— Йода в потоках Силы действительно видел рыцаря Куай-Гона?

Голос ситха предательски дрогнул. Отчего сердце Оби Вана отозвалось уколом старой боли и ревности. Память о дорогом для обоих человеке — единственное, что еще объединяло джедая и ситха. Но она же делала их врагами. Если бы это помогло делу его жизни, Кеноби соврал бы. Но это уже не поможет. Да и ситх почувствует ложь.

— Не знаю. Ему так казалось. Может, от того, что они слишком о многом не доспорили в жизни.

— Часть землян верит не в растворение личности умершего в энергиях мира, а в ее сохранение в ином качестве.

— Я слышал об этом. Но не знаю.

Опять замолчали. Оби Ван вновь обернулся к Энакину Скайуокеру, только когда «окно» уже распахнулось, и из невообразимого далека повеяло ароматной свежестью.

— Ты был лучшим, Энакин! Ты был Избранным… — лицо уходящего исказила боль.

— Да я и сейчас не в поле обсевок, — ответил Дарт Вейдер уже закрывшемуся «окну».

— Интересно, куда он отправился; — вздохнула Лея.

— На болотное логово Йоды, небось, — неожиданно жестко огрызнулся Люк. От старого джедая он ждал чего-то иного. Того, что называют мудростью, наверно.

Нависший над пультом Чубакка протестующе зарычал.

— Набу? — удивленно переспросила его Лея. Она-то полагала выбор джедая более суровым и романтичным.

— Вполне себе пенсионерское местечко. Тепло, сухо и от центрального сектора далеко, — не согласился с сестрой все еще болезненно расстающийся с легендой Люк.

Дарт Вейдер устало опустился на сдвинутый в суматохе ящик с инструментами и в разговор не вмешивался. Показалось? Или невидимая рука ободряюще легла на плечо.

Из состояния глубокой задумчивости его вывело появление Ишме.

— Ваши тапки и зарядник для меча, мой лорд.

Эпилог…. Да какой, к ситху, эпилог, когда все только начинается?!

Несколько месяцев спустя на базе имперского флота Галактического Союза близ Корусканта.

На «Грозящем» Крысик самозабвенно драил гальюн. Вообще-то Дарт Вейдер назначил его в этот наряд до конца похода. Но злопамятный капитан О'Кан нашел повод для продления.

Наряд нарядом, а лицо бывшего хулигана одухотворенно светится, на губах играет счастливая улыбка, а швабра в руках движется легко и уверенно. В общем, неудивительно, что Крысик вовсе не замечает опасливо переминающегося с ноги на ногу шкета с нашивкой истребительной эскадрильи «Исполнителя» на мешковато сидящем комбинезоне.

Совсем недавно такой сопляк на борту боевого корабля вызвал бы недоумение, а то и возмущение проходящих мимо членов команды. Но с легкой руки все того же О'Кана подбирать на планетах визита неприкаянных подростков вошло на имперском флоте почти в традицию. А коли флот сейчас на месте не сидит, то редкий экипаж и даже десантный батальон остался без «сына полка».

Крысику невдомек, но виновник этому — не столько капитан «Грозящего», сколько он сам. Сперва история с начищенными дюзами ДИ-файтера лорда Вейдера, а потом создание герба Татуина сделали известным не только парня, но и идею.

Сейчас мысли Крысика не об этом. О том, как произвести впечатление на засланца. В том, что шкет с «Исполнителя» именно засланец, сомнений нет.

— Вы — Крысик? — наконец решился заговорить парень.

Крысик снизошел до взгляда в сторону говорящего.

— Вас хочет видеть заместитель командира эскадрильи «Барсов» по тылу лейтенант Корбату.

— Занят я, — солидно пробасил Крысик.

— Но у лейтенанта мало времени. Мы скоро уходим к Кашиику. Я бы мог заменить вас?…

Крысик задумчиво наморщил нос, но хоть и с явным сожалением, а швабру гостю передал. Тот благоговейно принял инструмент из рук мастера и принялся драить пол с тройным усердием.

Крысик же степенно зашагал к стартово-посадочному комплексу. Конечно, если старшина узнает о том, что его работу делает кто-то другой, мыть ему гальюны до конца года. Но ведь может и не заметит?

На посадочной палубе «Грозящего» стояли истребители с «Исполнителя», прибывшие для совместного разбора опыта полетов недавно вернувшихся из похода пилотов.

Но пока истребители слушают рассказы о боях под Яаммом, зам по тылу не намерен терять время зря. К возникшей среди молодых пилотов моде начищать до блеска дюзы машины «а-ля ДИ-файтер лорда Вейдера» лейтенант Корбату относился неодобрительно. А вот в появлении на бортах помимо стандартных тактических знаков еще и эмблем увидел способ повышения боевого духа и авторитета флота.

В общем, через несколько часов эскадрилья возвращалась на базовый корабль с задиристо выгибающими спину боевыми котами на бортах.

Вот только проверить качество выполнения собственного наряда улетевшим со своими юнгой с «Исполнителя» Крысик не успел. Попался на глаза вылезавшему из своего корабля лорду Вейдеру. Нет, к новой флотской моде лорд равнодушен. Подновлять блеск уже изрядно закоптившихся дюз не требуется. Но лично копаться под капотом своей ДИ-шки Вейдер последнее время предпочитает в компании его, Крысика.

С чего грозного начальника посетил этот бзик, парень голову не ломал. Поначалу струхнул, не без того, но теперь гордится. Хлопотно, оно конечно. Ночами приходится книжки толстые по техобслуживанию истребителей читать, а временами за учебник по алгебре браться, чтоб совсем не опозориться.

С другой стороны, дело полезное. Не век же с заправочным шлангом по палубе бегать. Да и свои художественные способности он оценивал реально: не дальше аэротюнинга. А механик — это профессия.

Они неторопливо протестировали всю электрику. Хотя у Крысика зародилось подозрение о том, что проводку тестировал он, а лорд Вейдер проверял его умение управиться с этой работой. Если так, то особенно приятно, что лицом в грязь не ударил.

Капитан О'Кан осторожно заглянул в занятый ими бокс, когда они уже закончили не только с электрооборудованием истребителя, но и с домашними пирожками. Со стряпней Ишме Крысик опять же в одиночку справлялся. Дарту Вейдеру маска мешала.

Это мальчишка — Крысик не задумывался о том, зачем ситху таскать с собой пирожки, если сам их есть не может, как и о его возрасте и странном костюме. Он просто с малолетства знал, что их маленький Аурек — есть часть огромной Империи, в которой главный — император, а рядом с ним темный лорд Дарт Вейдер без пола и возраста. Так было практически всю Крысикову жизнь. А вот у гораздо более опытного О'Кана мысли по этому поводу возникали. Хотя, меньше знаешь, дольше живешь, поэтому заговорил капитан о деле.

— Мой лорд, разрешите представить проект. Рядовой Крысик, марш за эскизом!

— Есть, сэр!

Парень опрометью ринулся из бокса.

— Срочно надо прибирать к рукам планету с какой-никакой летной академией, пока флот совсем в детский сад не превратился, — добродушно заворчал ему вслед ситх.

— Да, мой лорд. И учиться парню надо, и в случае серьезной войны на борту малолеткам делать нечего. Только мне показалось, у вас на Крысика свои виды имеются.

— В общем, никаких особых видов. Просто… Просто хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать людей, говорящих мне то, что они думают.

— Но, мой лорд…

— Нет, капитан. Вы мне не врете. Но вы три раза подумаете, прежде чем что-то сказать при мне. Верно?

— Естественно, мой лорд.

— Для вас — да. А у мальчишки нет вашего опыта. Он просто знает, что я очень крутой начальник, но это совсем не мешает ему болтать обо всем, что в голову взбредет. Да не стукач он, не напрягайтесь. Эту границу он знает. Просто мне очень редко доводилось слушать откровения сопляка, который третьего дня первый раз целовался с девчонкой — официанткой из «Звездного бродяги» и советовать, как себя вести с ней при новой встрече. В общем, пацан дает мне возможность чувствовать себя просто человеком.

О'Кан понимающе кивнул. Благо, топот ног возвращающегося Крысика позволил не говорить что-то вслух.

— Вот! Эмблема экспедиционного корпуса флота!

Парень развернул эскизы. Рисунок просто на плоскости и на трёхмерных изображениях кораблей всех типов от ДИ-файтера до разрушителя. Серая, в тон крейсерской брони, летучая мышь расправила крылья над зажатой в одной лапе спиралью галактики и световым мечом в другой.

— Впечатляет. Только… Чего-то у нее голова какая-то странная.

— Зато на ваш шлем похоже, — и не думал подхалимничать, а просто фиксировал неразрывную связь ситха и флота Крысик. — И еще, за основу взята эмблема, которую раньше использовала одна из спецслужб России. Так что, если придется лезть в земные дела, сразу ясно кто чей союзник.

— Дипломат. Почти как Нагарра, — заворчал капитан «Грозящего».

— Ладно, рисуй мыша, — утвердил проект Дарт Вейдер.

В это время «Возмездие» стояло у дока на плановом техосмотре, а капитан Нагарра не без интереса наблюдал за хитроумными перестроениями «Имперца» на полигоне неподалеку.

Дик Верто гонял своих истребителей, как диких варгунских котов в цирке. ДИ-файтеры один за одним прыгали сквозь собранное из заградительных буев кольцо стометрового диаметра. Видимо, прыгали на скорость. В результате вся эскадрилья успевала преодолеть препятствие и развернуться в боевой порядок за девять секунд. Нагарра сам засекал.

Потом к буевому кольцу подошел сам «Имперец» и открыл огонь по мишеням. Но стрелял он исключительно через «прицел» кольца. При чем не на свои приборы наведения ориентировался, а на сообщения корректировщика огня с той стороны плоскости круга.

Говорят, О'Кан, вообще, приноровился просовывать в кольцо нос своего «Грозящего» до самой верхней надстройки и вести огонь не только из носовых, но и первых орудий бортовых батарей.

У Нагарры же бывший старпом Гафр на корвет сбежал. Еще трое молодых просятся. Потому как корветы — самые крупные корабли с габаритами ширины-высоты меньше ста метров.

Идея войны в соседней галактике буквально захватила флот. Мысль о том, что они не могут помочь землянам, которые только что серьезно помогли им, угнетала зверски, но недолго. Ибо если есть проблема, найдется и решение. Вот Верто с О'Каном его и ищут. Небезуспешно.

Конечно, хотелось бы знать более точные характеристики шестого флота вероятного противника. Но русские только смеются, мол и этого вполне хватит. А вот подробности проблем, которые недавно возникли у звездолетов этого самого шестого флота США в системе Беларусь, из-за которых те не встретят имперцев на орбите, выяснить не удалось. Ну и ладно. Опыт Альянса показывает, что толпа мелких кораблей — тоже сила.

Правда, Нагарра относился к идее похода через межпространственное «окно» спокойно. Надо будет, пойдет не хуже других. Но по-настоящему увлекала его сейчас совсем другая идея, с предстоящей войной, да и с военным флотом напрямую не связанная.

Сейчас время отчаянных авантюристов, таких как Верто или О'Кан. Им и быть в ближайшие годы адмиралами. Ему здесь ничего не светит. Нагарра это понимал, но относился к этому пониманию спокойно. Потому что четко знал, чего хочет взамен.

Если понадобится срочно идти на помощь союзникам, сойдет и «окно». Но нельзя же всю жизнь лазить друг к другу через дыру в заборе. Капитан Нагарра хочет найти нормальный путь к Земле. Нет, не сейчас, конечно. Год — другой будет не до этого. Но они с бортинженером (тфу, со старпомом, никак не привыкнуть к новой должности вечного лейтенанта) уже сейчас кропотливо просматривают карты отдаленных секторов. Несколько неизученных систем с подходящими характеристиками уже присмотрели. Когда в галактике станет поспокойней, они так же скрупулёзно начнут прочесывать подозрительные районы. Уж чего-чего, а тщательно и неутомимо делать нудную работу он умеет.

И однажды перед Дартом Вейдером лягут координаты далекого странного мира, к которому теперь будет возможно подлететь хоть на посольском лимузине, хоть на прогулочной яхте, хоть на грузовике, чинно затормозить у входа в систему и неспешно вырулить на орбиту.

Лорду будет приятно.

Оби Ван Кеноби задумчиво отхлебывал из бокала в небольшом, в меру уютном заведении одного из промышленных секторов. Кругом толкались и пересмеивались закончившие смену работницы фармацевтического завода, что ярусом выше, и механики дроидосборочного цеха, что ярусом ниже. Тихо играла живая музыка. Длинноволосый парень с флейтой и стриженная под мальчика девица на клавишных. Мелодия из непопулярных, но за душу брала, как Дарт Вейдер — за горло.

Джидай вернулся на Корускант тому как дней десять. Тогда, полгода назад, на Набу он не задержался. Будет ли ситх его преследовать или нет, но поберечься следовало. Поэтому он пробыл на родине Палпатина ровно столько, сколько потребовали поиски запрятанной в тайнике еще со времен войны с Торговой Федерацией яхты. На ней он пару месяцев помотался по окраинным мирам. Потом, поменяв корабль и запасясь водой и продуктами, почти три месяца прятался в астероидном поясе Альдераана. И только убедившись в том, что до него никому в галактике и дела нет, вернулся на Корускант.

В своем умении жить, не приводя в движение потоки Силы, Оби Ван не сомневался. Вероятность обнаружения иным способом ничтожно мала. Но тем не менее джедай предпочитал по нескольку раз в одном и том же месте не появляться. Исключение — эта кафешка.

Сюда он приходит уже третий вечер из-за длинноволосого флейтиста. В двадцатилетнем парне Сила просто струилась. Особенно, когда он брал в руки инструмент.

За месяцы на обломках Альдераана Кеноби все тщательно обдумал. Учить мастерству маленьких детей не получится. Во-первых, их пришлось бы просто красть, а это лишняя шумиха. Во-вторых, с ними некуда податься. В густонаселённом месте пожилой мужчина с кучей малышей привлечет внимание, а забиваться в пустыню, значит отказаться от влияния на настроения в мире.

Значит, он будет собирать двадцатилетних. Тех, кто вырос уже после гибели старого Ордена, для кого возможности джедая — соблазнительная легенда. Музыкант казался идеальным кандидатом в ученики. Сила налицо. Положение в обществе, стабильный заработок, как и их перспективы — отсутствуют. Зато романтизм, судя по репертуару — даже в избытке. Такого только помани.

Но не тут-то было. Вчера флейтист выслушал предложение Оби Вана весьма сдержанно и попросил время подумать. И вот старый джедай ждет, когда его будущий ученик даст свое согласие.

Сейчас основная волна посетителей съест свой ужин и, допив пиво, схлынет. Останется с десяток тех, кто пришел слушать флейтиста. Но и они уйдут довольно скоро. В рабочем районе рано ложатся спать. В последний час до закрытия заведение останется полупустым. Тогда и поговорим.

А хорошо играет, поганец! Есть в его музыке что-то. Даже не Сила — душа.

Наконец музыкант раскланялся в ответ на редкие хлопки десятка зрителей и подошел к столику Кеноби.

— Добрый вечер, Бен. Я подумал над вашим предложением и отвечу на него — нет. Не обижайтесь.

— Почему? — тембр голоса джидая незаметно изменился. Теперь он способен не убеждать, а подчинять собеседника. Хочет парень этого или нет, но отсюда они уйдут вместе.

Флейтист мотнул чуть волнистой копной волос, словно лошадь овода, отогнал прикосновение чужой воли. Ого, а он вовсе не так прост, и кое-что умеет.

— Простите, Бен. Но зачаровывать меня не надо. Не выйдет. Я и сам так умею. Просто до вчерашнего дня я не знал, что это и есть джедайская Сила. Думал, вдохновение. Сперва просто внушал людям радость и восторг от моей музыки. А потом почувствовал, что могу писать так, что радость и восторг у людей появятся сами. И умение махать световым мечом мне в этом не поможет. Я буду писать Музыку, а вы приходите на мой концерт. Только не сюда. В зал Галактической консерватории приходите. Ладно?

Последнее было сказано с такой уверенностью, словно билеты на тот концерт уже в кассах. Опешивший Оби Ван не нашелся, чем ответить, а когда связал слова в какое-никакое предложение, стало уже поздно. Флейтист ушел.

Кеноби тоже засобирался к выходу, накручивая себя подозрением, не донес бы чокнутый лабух на него властям. Но на выходе из кафе его внимание переключилось на шумную компанию.

Центром ее был совсем молоденький неймодианец в рабочей спецовке, о чем-то бурно рассказывающий приятелям: двум людям, гунгану и вуки. От парня просто перло нетрезвым веселым возбуждением и Силой. Для того, чтобы распугать таких же чуть подвыпивших приятелей, хватило совсем легкого воздействия.

И вот уже Оби Ван Кеноби стоит на пустой улице напротив парня, который может стать его учеником. Лишние разговоры работяге не в прок. Рыцарь сразу перешел к наглядной агитации. В руке джедая вспыхнул активированный меч.

— Знаешь, что это такое?

— Д-да… — попятился от него неймодианец, но здорового зеленого цвета лица не потерял.

— Хочешь научиться работать таким же?

— Ты чё, дед? — скривился в презрительной улыбке парень. — Ты знаешь, какую я сегодня фиговину сварил? Без единого дефекта по шву! Никто не верил, что получится. А я сделал! У меня шестой разряд по плазменной сварке, а ты мне свою допотопную горелку в нос суешь.

— Но Сила — это гораздо больше чем просто владение мечом. Это почти безграничные возможности, это…

— Да, пошел ты….

Тот, кого владение Силой сделает не джедаем, а мастером — золотые руки, решительно зашагал прочь. Оби Ван не стал его останавливать. Сперва из-за мимолетной мысли о том, что если бы они с Куай-Гоном не забрали Энакина Скайуокера с Татуина, то тот тоже стал бы Мастером, и изобрел бы межпространственный переход раньше землян. Но забрали. И не изобрел.

С этой мыслью джедай управился быстро, и уже собрался пойти следом за несостоявшимся учеником. Но на его пути возник С3-РО. Робот-переводчик двигался необыкновенно степенно, всячески стараясь придать своим движениям плавность и солидность. Получалось, правда, забавно. Словно у ребенка, тщательно подражающего степенности взрослых. Оби Ван непроизвольно заулыбался и поспешил скрыться в закоулке потемнее, чтобы не попадаться на глаза не в меру болтливому кибер-секретарю. Не судьба.

— О, брат мой во Христе Кеноби! Хочешь ли ты поговорить со мной об истине? Задумывался ли о том, что есть истина? А ведь Отец наш небесный всегда помнит о тебе!

Оби Ван с удвоенной скоростью метнулся во мрак ближайшей подворотни, радуясь лишь тому, что рассказу свихнувшегося робота о встреченном джедае едва ли поверят. Но проворный С3 не отставал.

— Библия — вот источник жизни! Черпай же из него беспрепятственно, и Бог пребудет с тобой!

— Что ж это такое? — простонал загнанный в угол Оби Ван.

— Не что, а кто, — смиренно опустил фотоэлементы долу С3. — Я — первый кибер-пастор церкви баптистов-катакомбников Корусканта.

— Кто?

— Госпожа Ишме поручила мне сделать подстрочный перевод Библии, и я проникся смыслом этой великой книги. В поисках истины я блуждал по информационным сетям, пока не наткнулся на статью о баптистах. Вот истина! Библия, которая теперь во мне, и которую я за долю секунды могу перевести на любой из языков, вот начало всему. В ней все истины и все ответы!

— Вон он! Вон он где!

Погоня? Оби Ван схватился за меч. Как быстро его нашли.

Но нашли не его. Двое выскочивших из затормозившего флаера штурмовиков начали погрузку робота-переводчика.

— Извините. Он, видать, сильно вас достал своей болтовней, — по-своему понял растерянность случайного свидетеля поимки кибер-пастора один из штурмовиков.

Оби Ван промычал нечто невразумительное. Штурмовик пожал плечами и запрыгнул в машину. Но перед тем, как ей взлететь, из кабины выпрыгнул Бейл Органа.

— Я не ошибся: это вы, Оби Ван.

— Что здесь происходит? — не отвлекаясь на приветствие, мрачно уточнил Кеноби.

— А, это? Глупость. С3 использовали для первичного перевода священных текстов Земли, С Кораном он справился блестяще, а вот на Библии завис.

— Кому и зачем это понадобилось?

— Лея и Ишме Скайуокер занялись переводами. Адепты светлой и темной сторон силы, в учении которых нет места простым людям, изрядно наскучили галактике. Монотеистические культы Земли пользуются все возрастающей популярности. Христиане уже храм на Корусканте строят. Мусульман тоже больше миллиона.

— Ишь ты. С чего бы вдруг?

— Времена смутные. Вера в того, кто любит вас, просто потому что вы есть, дарит людям не просто надежду, а уверенность. Благой творец пришёл в наш мир.

— Вы тоже в христиане подались, что ли?

— Нет. Я верую в Мудрого Бога Ахуру Мазду и его единственного пророка Заратустру. Свободный нравственный выбор благих мыслей, благих слов и благих деяний — вот выход из череды войн и кризисов.

Заподозривший возможность коллективного помешательства людей и их роботов Оби Ван спорить не стал и поспешил свернуть разговор на менее скользкую тему.

— Ишме Скайуокер — это жена Люка?

— Энакина. У него скоро двойня родится, и он заявил, что у детей должна быть нормальная отцовская фамилия, а не погоняло. Лучше бы о родах подумал…

Последнее прозвучало совсем жалобно. Уточнять суть разногласий ситха и сенатора Оби Ван не собирался. Органа и не ждал вопроса, сам рассказал. Наболело.

— Лее и Ишме рожать почти одновременно. Я надеялся, что лорд договориться с землянами. В Москве оно как-то спокойнее. Но Вейдер, то есть Скайуокер уперся: такое недоверие к местной медицине политически нецелесообразно.

— Так вот публично отказался от имени Дарта Вейдера?

— Не публично, но решительно.

— В зороастризм уверовал?

— Нет, его разве что жена к православным заманит. Но пока лорд заявляет, что у него своя голова на плечах есть, и его жизненные принципы во внешней подпорке не нуждаются.

— Про джедаев ничего не слышно? — счел тему исчерпанной Кеноби.

— Как не слышно? — даже удивился сенатор — Ректор Ле Бертес объявил набор в Государственную Академию рыцарей силы. Человек пятнадцать уже успешно прошли отбор. Так вы по этому поводу прилетели на Корускант?

— Как-то плохо отбирают. Я только что встретил двоих потенциально сильных джедаев, явно не слушателей академии, — проигнорировал вопрос старый рыцарь.

— Так дело добровольное. Пригласили желающих проверить свои способности. Прошедшим отбор предложили подписать контракт: подготовка рыцаря Силы в обмен на обязательство служить государству.

За этим разговором они и не заметили, как вышли из узкого закоулка на широкую, людную улицу. Здесь Оби Ван Кеноби предпочел затеряться в толпе, не слишком заботясь о том, что бывший соратник сочтет его поступок невежливым.

Внешне Корускант все больше напоминал себя прежнего. Но внутренне не только столичная планета, но и весь мир становились иными. Как и потоки пронзающей мир Силы. Не только над джедаями и их храмом, но и над луковкой собора и шпилем минарета, над склонёнными к нотным тетрадям, чертежным доскам и лабораторным столами головами поднимались ее завихрения.

А посреди городской площади перед входом в Центральный парк лотошник продавал воздушных змеев, стилизованных под звездолеты. Пятилетний пацан нетерпеливо дергал за рукав папашу — пилота истребителя. Но тот не торопился: выбирал змея с лучшими летными качествами. Остановился на «Соколе тысячелетия».

Мир вместе с Энакином Скайуокером перестал стесняться собственного прошлого. Оставил его позади. В голове Оби Вана крутилась странная, видимо услышанная на Земле, мысль о людях, которым нужен Бог, и о людях, которые нужны Богу. Только как так вышло, что старый джедай Кеноби никому не нужен?

— Дедушка, а вы не могли бы помочь снять Бандика с дерева?

Стоящая перед Оби Ваном девочка, того гляди, заплачет.

— Давай попробуем, — машинально отозвался джедай.

Бандик оказался рыжим котенком невесть как забравшимся на самую макушку пятиметровой коллерианской пихты и истошно орущим оттуда. Волна Силы осторожно подхватила зверька и перенесла прямо в руки хозяйке.

— Ой, спасибо, дедушка! — прокричала та, убегая.

Значит, он всё-таки кому-то нужен?