Девять смертных грехов. Часть третья

Глава 12 Меч

Сижу, смотрю на лежащий передо мной меч, туплю…

Ровно неделю мы с загонщиками осваивали новый опыт и чистоту, что прошла через наши тела. Не знаю, чего именно смогли добиться эти трое, но все были довольны. Дуб постоянно создавал и крутил граали, Хайя ничего не делала, но ее щеки горели огнем, ну а Мартина… Просто подошла ко мне и сказала спасибо. Отвлекла от тренировки, в итоге на час больше пришлось поработать, но в итоге я тоже смог!

Голубая лилия в голове и красная роза в сердце полыхнули, становясь немного ярче и плотнее, а потом я прорвался на уровень охо-идальго. Опять две ступени за раз! Впрочем, если вспомнить, с кем я сражался и победил, ничего удивительного в этом не было. Наоборот, учитывая все тренировки до этого, которые подготовили мои тело, разум и чистоту, по-другому и быть не могло.

— Еще один такой прорыв, и откроешь грааль, — довольно поздравил меня король-лич.

— Ждешь этого момента? — спросил я.

Сердце нежити предпочло сделать вид, будто не услышало моего вопроса. Оно это умеет… Прорвавшись, я не стал останавливаться. Мало достичь новой границы силы, нужно ее освоить. Так, еще целые сутки после открытия я проверял новые пределы старых возможностей. Из интересного — еще больше подросла скорость создания зелий и четкость алхимического зрения. Стали плотнее капли розы и лилии, что я встраивал раньше в свои атаки, и… теперь у меня получилось добавить их еще и в предметы.

Вернее, только в один предмет. Мой образ меча скверны — теперь на нем сверкали шесть сгустков королевских цветов. Словно драгоценные камни. Можно было добавить и побольше капель, мне хватало сил, но именно сейчас получившийся рисунок казался законченным. Шесть камней и меч как основа — мне это напомнило отряды скверны. Шесть избранных и один офицер — может быть, поэтому подобное сочетание так хорошо совпало с восьмым оружием смертных грехов.

Когда я закончил его доработку, меня словно пронзил разряд молнии, а потом я опять ощутил настоящий меч, а вместе с ним и Луису.

— Ты живой, слава чистоте! — голос пятой принцессы звучал радостно. Получается, она на самом деле рада меня ощущать. Не боится. Я выдохнул, а Луиса продолжала: — Я разрешила мечу поделиться с тобой силой, ты же просил ее?

— Да, спасибо, это очень помогло, — было очень странно разговаривать, когда между нами километры, а собеседник ощущается как пятно света. При этом я ни на мгновение не сомневался, кто передо мной.

— С кем ты сражался? Кто загнал в угол моего будущего ученика? Ты же не забыл, что я еще так и не позанималась с тобой, как обещал мой отец?

— Конечно, не забыл, учитель, — ответил я, предвкушая предстоящие тренировки.

— Так с кем ты сражался? — Луиса напомнила про свой вопрос. — Еще одна стая ведьм? Надеюсь, на тебя не вышел снова тот рыцарь смерти? А то мы так и не смогли его догнать.

— На этот раз мне достался офицер скверны, — на лице невольно появилась улыбка, стоило только ощутить удивление принцессы. А потом гордость: за меня, за всех идальго, за королевство.

Больше мы не успели ничего сказать друг другу, связывающая нас нить начала угасать, и мне пока не хватало мудрости или силы, чтобы поддерживать ее на постоянной основе. Эх, а столько еще хотелось спросить. Как дела у Луисы, слышала ли она что-то об учениках Примеры и как прошло наступление, которое мы пропустили. Впрочем, учитывая настроение принцессы, больших проблем у второй армии точно не было.

— Кажется, нам пора возвращаться, — мой отдых после тренировки прервали ладошки Мартины. Загонщица подошла ко мне со спины, а потом аккуратно положила руки на плечи и помассировала их, вкладывая в каждое движение немного чистоты.

— Я готов, — Дуб уже собрал все свои вещи.

— Я готова, — Хайя подошла ко мне и протянула руку, предлагая помочь подняться.

— Спасибо, — я крепко сжал теплые пальцы девушки и резко вскочил на ноги. — Я тоже готов!

Я встряхнулся, самостоятельно прогоняя чистоту по всему телу, а потом пробежался пальцами по поясу. Еще одно зелье восстановления мне бы не помешало, но увы — даже древние снадобья уже подошли к концу. Так что, пока не доберусь до запасов драгоценных камней или золота, придется обходиться только своими силами.

— Тогда я открываю проход, — Мартина использовала частичный переход во вторую форму и выпустила во все стороны щупальца.

Я бы мог поступить мягче, но девушка привыкла действовать силой. Подчинить древнюю чащу, взять ее за горло и заставить выполнить приказ. Впрочем, жалеть лес Човар я не собирался, характер у него так себе… Я успел заметить, как деревья покачнулись, и мы мгновенно оказались не в центре чащи, а на опушке. Вдалеке можно было даже разглядеть контуры замка Альборнос.

— Нас заметили, — Мартина довольно кивнула в ответ на красное пламя, вспыхнувшее на одной из башен. — Просят оставаться на месте… — она следила за сменяющимися вспышками сигнального костра. — Говорят, от генерала пришел срочный приказ, так что выдвигаемся прямо отсюда. Жаль, я бы не отказалась хоть одну ночь поспать в кровати.

Девушка потянулась, выгнув спину, и в каждом ее движении было столько чувственной женственности, что во мне чуть не пробудился образ меча похоти. Вот же!..

— Подождите! — я резко остановился, сделав вид, будто вспомнил кое-что важное. — Мой меч! Он остался в лесу. Буквально минуту, сейчас вернусь!

Выхватив золотое кольцо барона Бехара, я сжал его, снова переносясь к источнику леса Човар. Вышло достаточно быстро, и никто не успел меня остановить.

— Вот мы теперь тут и одни, — довольно заметило сердце. — Пришло время заполучить наш меч?

Я лишь кивнул, а потом решительно двинулся к озеру источника, все еще покрытому ледяной корочкой. Лес делал вид, что спит и не хочет общаться, но меня ему придется выслушать.

— Ты знаешь, за чем я пришел! — моя чистота ударила во все стороны. Конечно, чтобы подчинить себе древнюю чащу этого было недостаточно, но я не рассчитывал на голую силу. Если я правильно понял, теперь лес Човар сам хотел избавиться от опасного сокровища.

— Я храню меч гордыни уже сотни лет… — голос, который я уже однажды слышал, сейчас звучал немного по-другому. Растерянно. То, что надо.

— И ты несколько раз его чуть не потерял, — я гнул свою линию.

— Неправда!

— Я видел раны, нанесенные отражением меча гордыни, — я вспомнил сражение с седьмой тенью. — Если бы кому-то хоть раз не попалось на глаза первое оружие из серии смертных грехов, подобное было бы невозможно. Кстати, может, скажешь, кто это был? Кто сумел создать образ меча? Этот человек и мой враг, так почему бы тебе не помочь мне его найти?

Лес задумался, деревья зашумели, а лед на озере пошел трещинами.

— Я не знаю, кто это, — наконец, сказал он. — Это случилось восемь лет назад. Человек в черном капюшоне, из-под которого было видно лишь кусочек красной бороды, пришел в лес. Он принес знак того, кто оставил тут сокровище…

— Чей знак?

— Если ты не знаешь, я не буду говорить, — лес вернулся к воспоминаниям. — Одного знака было недостаточно, чтобы забрать сокровище, но он просил только посмотреть, и я согласился. За это он обещал подарить знак мне, а я люблю воплощенную в предметы память прошлого.

— Ты пустил его к мечу?

— И он попытался украсть его. Он был могуч, я даже не запомнил его силу, так быстро он почти стер мое сознание. Но тот, кто спрятал сокровище, был мудр. Помимо него он оставил мне стража.

— Драумола?

— Да, создание скверны, которое ничего не могло сделать мне, духу, у которого нет души и крови. И в то же время даже сильнейшим смертным воинам приходилось считаться с его мощью. Чужак сражался почти сутки, но в итоге вынужден был отступить… Значит, говоришь, даже так он сумел познать меч и создать его отражение. Опасный враг!

— И ты понял, что таких попыток может быть еще много, и решил избавиться от опасного меча, который манит к себе столь опасные личности, — продолжил я.

— Барон пьянил меня кровью чужаков, он предлагал забрать у меня и стража, и меч. Я не люблю отдавать сокровища, но именно это было еще и моими цепями. Без него я смогу обрести свободу.

— Сможешь, — согласился я. — Драумола больше нет, вместе с ним ушла и раздражающая тебя скверна. Но вот меч остался. Что ты сделаешь, когда за ним придет новый человек в капюшоне, который будет готов убить всех на своем пути?

— Можешь не продолжать… — лес вздохнул, и тысячи листьев разом поднялись в воздух. — Я почувствовал твои мысли, когда ты поймал офицера скверны. Почувствовал и согласился.

— Я тоже почувствовал тебя и сейчас пришел закончить нашу сделку. Меч, — я вытянул руку вперед.

— Тебе придется взять его самому… — лес замолчал, ничего больше не объясняя, но и без этого все было понятно.

Я увидел, как остатки льда на речном озере разошлись в стороны, а потом из-под воды поднялась рука, сжимающая простой стальной меч. Внешне он почти не отличался от клинка скверны, только у того лезвие было серым, а у этого почти черным. Словно предупреждение о том, что случится с душой любого, кто рискнет взять его в руки.

Я решительно двинулся вперед. Дошел до края озера, сделал несколько шагов по мелководью, дальше оказалось неожиданно глубоко, но я ни мгновения не сомневался. Оттолкнулся, проплыл оставшиеся пару метров в ледяной воде — отсюда было видно уже не только ладонь, держащую меч гордыни, но и ту, кому она принадлежала. Голая женщина, укутанная в длинные черные волосы, она смотрела на меня своими огромными темно-зелеными глазами.

— Баронесса Бехар, — я никогда не видел убитую Боливаром жену, но сейчас сразу узнал ее.

Возможно, благодаря взятой у барона крови, возможно, потому что только так и было правильно. Женщина кивнула, и я, ни мгновения не сомневаясь, протянул ей золотое кольцо, которое раньше связывало ее с внешним миром.

— Спасибо, — зеленые глаза закрылись. — Ты отомстил за меня, ты вернул мое кольцо. Теперь я могу уйти…

Неожиданно фигура бывшей баронессы стала терять краски, а потом просто растаяла, словно утренний мираж. Меч гордыни на мгновение застыл в воздухе, а потом рухнул в воду, словно стараясь побыстрее скрыться в ее толще. Но я-то никуда не делся, да и в глубине души был готов к чему-то подобному, так что успел вытянуть руку и подхватить клинок из серии смертных грехов.

Тело тут же пронзил разряд молнии, словно древнее оружие попыталось разом и подчинить мой разум, и остановить сердце.

— Не выйдет! — я восстановил дыхание и добавил побольше чистоты в прикрывшие меня королевские цветы.

Меч недовольно заворчал, но успокоился. Кажется, справиться с ним будет сложнее, чем я думал, но отказываться от такого сокровища я все равно не собирался. Выбравшись на берег, я подсушил одежду чистотой, закинул старый меч в мешок за спину, а новый отправился на пояс. Ну вот, как будто ничего и не изменилось.

— Прощай, — я помахал рукой лесу Човар, и через мгновение тот сам вынес меня на опушку к недовольным загонщикам. Кажется, от меня были рады избавиться.

А еще, кажется, мне собираются высказать все, что думают о самовольных побегах в древние чащи.

— Я живой, — я вскинул руки вверх и широко улыбнулся.

Мартина с Хайей замерли на месте, потом переглянулись и дружно махнули на меня руками. Жив и ладно. Сейчас все мысли девушек были сосредоточены на армии, которая должна была пойти в наступление. И уже скоро Олива, Бук и Вяз должны были рассказать нам последние новости.

Жанна Монтегю допила последние капли зелья восстановления. Все! Дальше ей придется справляться без помощи наследства Счастливчика… На мгновение девушку заполнили воспоминания о молодом идальго, которому она пообещала свою верность. Но только на мгновение.

— Монашка! — заорал Старый Жан, командир роты тяжелой штурмовой пехоты, в которую ее включили на время практики. — Хватить мять сиськи, какие бы шикарные они у тебя ни были! Нам уже час как нужно штурмовать следующую линию укреплений!

Любого другого девушка уже прибила бы за такой тон, ну или хотя бы попыталась. Но Жан… Вернее, не сам Жан, а та мясорубка, в которой они выживали день за днем, сумела приучить думать о том, что гораздо важнее. А слова… Да кому какое дело до того, как кто сбрасывает стресс!

— Пошел на хрен, старый боров! Мы здесь-то закрепились только пять минут назад! Дай отдышаться!

Наемники, которые составляли большую часть роты, зашлись смехом, слушая уже ставшую привычной перепалку. Сначала они с сомнением смотрели на новенькую, которую прислали в один из передовых отрядов прямо из Примеры. Что может молодая девчонка без опыта? Как быстро она сломается, и кому придется заплатить жизнью, если это случится во время боя? Вот о чем они думали… Но только Монашка не сломалась, наоборот, она была первой, кто шел в любую схватку, и ее чистота лучше, чем у кого-либо еще, прикрывала штурмовиков от ауры нежити.

Воющие ведьмы, гули, даже ревенанты — Монашка сражалась против любого противника, словно против обычных диких зверей. В других ротах тоже встречались сильные идальго, но они предпочитали держаться сами по себе. А Монашка… Она была одной из них!

Где-то справа завыл боевой рог, третья рота пошла вперед. Монашка встряхнулась, она не собиралась отставать. Неделя боев, после которых шесть часов на сон пролетали за мгновение, вымотали ее, но оставалось совсем немного. Вторая армия наступала, они сломили уже шесть линий обороны нежити. Вчера генерал де Наварра лично убил рыцаря смерти на соседнем участке фронта, а сегодня… По слухам, они смогли зажать в угол одного из лидеров триумвирата.

— Вперед! — Монашка попросила о помощи капли голубой лилии, которыми с ней поделился Счастливчик.

Девушка вскинула меч, и ее чистота с приятным голубоватым оттенком растянулась во все стороны.

— Вперед, сукины дети! Или вы собрались жить вечно⁈ — Старый Жан не отставал от Монашки ни на шаг.

Его седая борода воинственно топорщилась, красный нос указывал путь, но Монашка улыбалась. Это был ее отряд, ее люди. Эмма попала в войска второй линии, где почти не было наемников и служили одни идальго. Там бы такие крики никто не стерпел, но кому на поле боя нужна стерильная чистота убитых эмоций. Монашка улыбнулась, подумав, что Счастливчик ее бы точно понял.

Путь девушке преградили толстые каменные балки. Нежить натащила их из каких-то руин, перекрыв дорогу, чтобы замедлить людей и дать воющим ведьмам возможность проявить себя. Такое уже бывало… Призрачные создания атакуют со всех сторон, гули тоже пытаются использовать любую поверхность, чтобы выскочить на штурмовые отряды с неожиданного направления. Тогда они потеряли двадцать человек, но зато придумали, как справляться с такими засадами.

— Бей! — заорал Старый Жан, и весь отряд разом выпустил вперед свою чистоту.

Не экономя, все, что было — мелочь нежить смогла бы сдержать одним своим присутствием. Но вот когда четыре десятка человек выкладываются без остатка, остановить их уже невозможно. Древние камни на мгновение тоже стали частью отряда, а потом Монашка вместе со всеми приказала им превратиться в пыль. Грохот, треск разрушающихся укрытий, сотни прятавшихся среди них гулей оказались погребены заживо, а штурмовой отряд уверенно двинулся дальше, уверенно вбивая мечи в иногда высовывающиеся пасти воющих ведьм.

— Быстрее! — орал Старый Жан. — Ревенанты уже точно взяли нас на прицел! Каждый, кто задержится и сдохнет, пусть не рассчитывает на ужин! Поняли меня⁈

Изо рта старшины вырывались облачка пара — как всегда, рядом с нежитью начинало холодать. К счастью, во время горячки боя на такую мелочь можно было не обращать внимание. Монашка резво прыгала по почти ровной поверхности, оставшейся после очищения баррикады. Быстрее, еще быстрее! Обстрел ревенанта — это действительно последнее, что им сейчас нужно. И они успели!

Пробежали сквозь остатки каменных глыб как раз за пару мгновений до того, как за спинами у них запрыгали огромные камни.

— Четыре! Четыре ревенанта! — теперь заорала уже Монашка. — Вперед! Не дайте им оторваться!

На самом деле с таким количеством сильной нежити им никогда не справиться в одиночку, даже без учета прикрытия, которое точно будет, но армия успела приучить девушку к одной важной мысли. Ты никогда не будешь один. Делай свое дело, иди вперед, и рядом обязательно найдется кто-то, тоже рвущийся вперед. А там, если повезет, таких отрядов наберется достаточно для любого врага. А не наберется, тогда в бой вступит сам генерал, который со стороны наблюдает за тем, как идет наступление, и направляет подкрепления туда, где они смогут переломить ход боя.

Монашка одной из первых вырвалась из облака пыли и холодного тумана, она ждала новую линию укреплений, но ее не было. Только небольшое вытоптанное поле и сложенная у края горного хребта крепость. Монашка зябко передернула плечами. Сколько сотен древних руин разобрали мертвецы, чтобы собрать такую громадину?

Позеленевшие и почерневшие от времени камни возвышались над полем боя на десятки метров. И это была не просто баррикада, а настоящая стена — с башнями, бойницами и тысячами мертвых воинов, ждущих тех, кто рискнет на них напасть.

— Кто это? — рядом с девушкой замер Старый Жан. Он вскинул руку, указывая на вроде бы ничем не примечательную фигуру в капюшоне на крыше донжона. Невысокая, нескладная, но в ней было столько силы, что даже просто смотреть на нее казалось вызовом.

— Наверно, рыцарь, — тихо ответила Монашка. Лично сама она этих созданий смерти еще не встречала.

— Значит, сегодня увидим, как генерал его уничтожит. А то четвертая рота надоела хвастаться своим боем. Теперь и нам будет что рассказать — да, ребята?

Старый Жан обернулся и замолчал. Монашка посмотрела назад вслед за ним, и крик застыл у нее в горле. Весь их отряд, сорок ребят, прошедших через тысячи гулей, ведьм и ревенантов — все стояли, замершие и покрытые льдом, словно статуи.

— Как это возможно? — чистота в девушке начала гаснуть.

— Вы слишком неуважительно посмотрели на моего господина, — человек в черном капюшоне появился словно из воздуха. И это был не тот, что на стене. Еще один!

Монашка попробовала поднять меч, но у нее просто не осталось сил. А незнакомец тем временем приблизился к ним вплотную, наклонился вперед, пытаясь что-то увидеть в глазах Старого Жана.

— Не сдаешься? — его рука резко скользнула вперед, а потом дернулась назад, словно окрасившись в красный цвет. Монашка не сразу поняла, что это страшное существо в теле человека вырвало сердце ее наставника.

— Беги, девочка, — Старый Жан еще стоял. — Беги!

Он каким-то образом нашел в себе силы, чтобы рявкнуть свой последний приказ. Монашка отшатнулась назад просто по привычке, а потом поняла, что может двигаться. Девушка начала пятиться, незнакомец медленно шел за ней. Шаг за шагом, он наслаждался моментом, и в эту самую секунду Старый Жан из последних сил скинул перед собой заплечный мешок. Последний довод, как он его назвал, засунув туда на одном из привалов мертвую тушу твари скверны и скрутив ее стальными обручами.

И вот сейчас на остатках чистоты он приказал эти обручам разрушиться. В воздухе пахнуло падалью, а потом взрывная волна накрыла сначала незнакомца в капюшоне, а потом и Монашку. Девушка рухнула в снег и сжалась в комок, чтобы прикрыть внутренние органы, но единственная мысль, которая сейчас жила у нее внутри — только бы он сдох! Увы, черное пламя скверны погасло, а незнакомец продолжал идти вперед, ни разу не шелохнувшись. Даже на его плаще не было никаких следов. Ни дырки, ни щепотки пепла.

— Кто ты? — Монашка сначала встала на одно колено и только потом распрямила спину. Сил не было. Но сдаваться она не собиралась. Если Старый Жан бился до конца, то какое она имеет право опускать руки⁈

— Я — смерть, — незнакомец замер в шаге от девушки. — Хочешь служить смерти? Скажи «да», и я оставлю тебя в живых. Скажи «нет», и ты все равно станешь моей. Умрешь и станешь, разве это не делает меня идеальным воплощением судьбы?

— Никогда, — у Монашки не было сил говорить громко, так что это слово она скорее прохрипела.

— Что ж, ты сама сделала выбор, — незнакомец пожал плечами и немного лениво потянулся к сердцу девушки.

Монашка до последнего ждала, чтобы сжечь все остатки капель голубой розы и вложить всю наполнившую ее чистоту в один удар. Она не рассчитывала убить такого врага, но хотя бы отсечь ему руку, чтобы другим было проще справиться. Жаль, она так и не пробудила память предков, Генриха Бургундского и самого Роберта Благочестивого… Меч полыхнул от наполнившей его силы. Не тусклый, а яркий голубой свет, словно море. Девушке показалось, что ее руку подхватил кто-то мудрый и опытный. Он немного довернул клинок, чтобы проскользить по чужому мечу, а потом — резкий выпад.

Такой не отразить!

Монашка ждала звука впившейся во вражескую плоть стали, но его не было.

— Шустрая человечка, из тебя получится хороший слуга, — незнакомец держал дрожащий от ярости меч голой рукой. И на ней не выступило даже капли крови.

Казалось, продолжать не имело смысла, но Монашка все равно давила. Из упрямства, из глупой надежды на чудо, из привычки не сдаваться, которую вбил в свой отряд Счастливчик. Девушке даже показалось, что она слышит его голос. Держись… Как будто она без него решила бы сдаться!

— Держись!

Монашка снова услышала этот голос, и он был не у нее в голове. Он пришел? Глаза неожиданно защипало. Когда погиб Старый Жан, когда замерзли все остальные, она не заплакала. Но сейчас горькие злые слезы вырвались наружу. Словно она поверила, что все наконец-то закончилось. Но неужели обычный ученик Примеры, даже такой как Счастливчик, сможет остановить это существо?

Незнакомец лениво повернулся на крик. А потом резко отпустил меч Монашки и отпрыгнул в сторону. Через секунду на него налетела какая-то девица с желтыми, словно у хищной кошки, глазами, из-под земли вырвались щупальца, закручиваясь вокруг его ног, а потом… Это на самом деле был Счастливчик, он промчался мимо Монашки в образе ворона, на лету обернулся человеком, а потом с диким криком вырвал из ножен неестественно черный меч.

Или это закричало то наглое существо в капюшоне?

Мы вернулись! Вернее, мы доехали до новых позиций второй армии к полднику второго дня. По крайней мере, мой желудок определил время именно так — вроде бы раньше я так не умел. Неужели дар, открывшийся на уровне охо-идальго, или зараза, которую я подцепил от Карлоса Асторги? На лице играла улыбка от предвкушения встречи со старыми друзьями. А я верил, что несмотря на приписку к разным отрядам мы обязательно встретимся.

Впереди раздавался грохот сражения. Звон мечей, хрипы тысяч орущих глоток, хруст разрубаемых костей и перекрывающий все это нестерпимый запах смерти. Я раньше не чувствовал его, но сейчас… Сердце короля-лича нежилось в нем, купаясь, словно в морской пене, а вот меч гордыни, до этого не подававший признаков жизни, неожиданно полыхнул холодной яростью. Кажется, теперь я знаю, в чем мы с ним похожи.

Я улыбнулся, но через мгновение улыбка слетела с моего лица. Я почувствовал далеко впереди несколько знакомых рисунков. Мои капли голубой лилии, наполнившиеся какой-то новой глубиной — в них я сразу узнал Монашку. И холодные мрачные линии силы, которая однажды чуть не отправила меня на тот свет. Тот самый рыцарь смерти, с которым мы сражались возле Ногеры-Пальяресы.

— То существо, — Хайя резко втянула воздух и посмотрела на меня. — Мне кажется, я его чувствую.

А она тоже стала сильнее после леса Човар, раньше подобной чувствительности у нее не было.

— Рыцарь смерти, — кивнул я. — И мой друг рядом с ним…

— Генерал не допустит гибели учеников, — холодно заметила Олива.

— Не знаю, что не допустит генерал, но я туда, — не договорив, я сорвался с места.

Не знаю, как я буду сражаться с рыцарем смерти на этот раз, но… У меня теперь имеется настоящий меч из серии смертных грехов, так что шансы есть. Даже если я останусь один. Неожиданно я понял, что мои шаги отдаются эхом. Я обернулся.

— Не рассчитывай, что я дам тебе умереть, — слева от меня бежала Мартина.

— И не забывай, что это наш общий враг, — справа, почти касаясь меня, неслась Хайя.

Глаза обеих девушек горели желтым. Кстати, странно — раньше они переходили в боевую форму только в сражении, а тут заранее. Стали сильнее? Я отмахнулся от лишних мыслей, сейчас нужно думать только о драке. Главное, я не один, со мной товарищи и даже… Чуть позади бежали остальные загонщики, которые не решились оставить своего командира.

Вот только хватит ли нас против настоящего рыцаря смерти?

Начинаем неделю новогодней неопределенности)) Сколько вылезет забытых дел и сильно ли они помешают с выкладкой… С учетом форс-мажоров планируем три новых главы!