Девушка, которую не помнят

Глава 20. Неприличное предложение

Утро в доме Ника Дираса началось у Алеси с визита служанки, принесшей в спальню вычищенный и выглаженный мужской костюм — единственный, что остался у Алеси — и выстиранный полотняный платок, требующийся для превращения девичьей груди в юношескую. Поблагодарив девушку и отпустив ее, Алеся вытащила из-под подушки пояс с деньгами, предусмотрительно запрятанный вечером. В поясе были сложены оставшиеся 25 золотых монет, 7 серебряных и горстка медной мелочи. Отложив один золотой, Алеся все остальные рохи вновь запрятала в пояс, а прочие деньги ссыпала в карман жилетки, намереваясь при случае разменять отложенный рох — золотые было удобно копить и носить при себе, но в остальном они слишком бросались в глаза, так как редко использовались при расчетах в лавках, тавернах и на базарах. Одевшись и комкая в руках кепку, Алеся старалась предугадать, как ее встретит хозяин дома. Она уже стерлась из его памяти, но раз он прислал служанку в ее комнаты — значит, записки свои не потерял и о ее присутствии в доме знает.

«Самое тяжелое — смотреть в глаза знакомых людей, испытывать к ним симпатию, что успела во мне возрасти, и видеть в ответ полнейшее равнодушие в эмоциональном плане. Равнодушие, которое невозможно скрыть. События и факты легко записать, изучить и заново внести их в свою память, но на какой «бумаге» запишешь чувства? Помню, как старательно бабушка снимала на камеру наши встречи, сколько сил прикладывала к тому, чтобы помнить не только разумом, но и сердцем, но напрасно. Да, она любила меня, очень любила, но умозрительно, как любят тех далеких родных, которых никогда не доводилось видеть.

Мне Ник вчера очень понравился и я ему тоже, это точно. Его вначале холодный взгляд к моменту нашего расставания потеплел, проникся симпатией, интересом. Самонадеянно предположу, что и уважением тоже, а что меня ждет сейчас? Даже если он записал, как я и просила, сложившееся отношение ко мне, это не сильно поможет. Смешно читать: я доверяю такому-то и очень ему симпатизирую, если лицо этого такого-то не помнишь и внутреннее чутье упорно убеждает тебя, что все это может быть тщательно спланированным обманом. Когда люди убежденно говорят, что полагаются только на разум, они бессознательно лгут самим себе: уж я-то точно знаю, насколько важны чувства. Именно глубоко запрятанные впечатления, ощущения, образы, возникшие при общении с другим человеком, формируют наше подсознательное мнение о нём, порождают ту интуицию, благодаря которой мы либо доверяем, либо нет этому человеку. В случае со мной такие образы в бессознательном отсутствуют, и человек волей-неволей воспринимает меня как подозрительный объект, несмотря ни на какие увещевания разума».

Глубоко вдохнув и приготовившись ко всему (не впервой!), Алеся прошла в гостиную.

В знакомой по вчерашнему дню светлой комнате был сервирован на две персоны столик для завтрака, в вазах благоухали свежие цветы, на стеклах буфета и хрустале плясали солнечные зайчики. На звук ее шагов обернулся Ник. Руки его были заложены за спину, лицо сохраняло подчеркнуто нейтральное выражение. Каштановые волосы причесаны волосок к волоску, глубокие карие глаза смотрят настороженно и… как на опасную чужачку.

Чуда не произошло.

Алеся сглотнула ком в горле, сдержала слезы. Что ж, именно поэтому она так и не решилась на близкие отношения с мужчиной — невозможно каждый день начинать строить заново, с нуля, эти самые отношения. Да, после недолгого расставания о встречах с тобой знают, если оставят на видном месте фотографии и записи, но ничего сами не помнят и никаких сердечных, настоящих чувств уже не испытывают. Она попыталась поиграть в любовь с первого взгляда с Колей Корольковым, этой попытки ей достаточно. Она теперь твердо знает, что вторая встреча куда важнее первой и жестоко ставит ее на место, с которого вздумалось сойти.

— Доброе утро, рейт Дирас, — спокойно поздоровалась она.

— Доброе утро, Алеся. Видите — я не забыл ваших советов.

— Забыли, но записки-напоминалки вынудили вас смириться с невероятной реальностью, — поправила Алеся. — Впрочем, вы наверняка отправляли утром служанку проверить — есть ли кто в гостевой комнате.

— Вы правы. — Мужчина нервно провел рукой по волосам. Прошел к столику и любезно отодвинул стул, приглашая к трапезе. — Странно знать то, о чем совершенно ничего не помнишь, поневоле усомнишься, но я справлюсь и привыкну.

Волевое скуластое лицо его исполнилось решимости, Ник окинул Алесю взглядом и сказал:

— Мне стоило больше слов посвятить вашей красоте. Фраза «хорошенькая блондинка с синими глазами» и в малой степени ее не отражает.

Не удержавшись, Алеся ответила на его обаятельную улыбку, чувствуя, как тает ледяная броня, окружившая сердце.

«Я веду себя, как путник в пустыне: настолько умираю от жажды человеческого участия, что готова гнаться за миражом. За улыбками и комплиментами Ника скрывается подтекст, его глаза излишне пристально останавливаются на мне, но я старательно игнорирую очевидное, мне слишком хочется верить, что вмиг вернулись вчерашние теплота и симпатия. Эх, Алеся, когда-нибудь ты очень сильно обожжешься!»

Хозяин дома действительно был самой любезностью. За столом рассказывал последние городские новости, со смехом вспоминал ее статейку, высказывал надежды, что та не пройдет незамеченной. После завтрака пригласил на прогулку и охотно отвечал на расспросы Алеси о мире и магах:

— В настоящий момент Велейская империя ни с кем не воюет и не собирается, императору удалось наладить взаимопонимание с торийцами и лирмийцами, ходят упорные слухи, что наследник престола Имир женится на племяннице правителя Лирмийской империи, как только той стукнет шестнадцать лет. Правда, пока это лишь слухи, кронпринц еще не расстался со своей любовницей, с которой живет уже три года. Да, у нас вступать в брак можно с шестнадцати и простите за нескромный вопрос: сколько вам лет, Алеся?

— Двадцать два.

— Вы выглядите моложе… У вас в мире люди сколько лет живут?

— Как и у вас, если они не маги или не пополняют свой резерв.

— Мало у кого имеется возможность его пополнять, магия стоит очень дорого. Я перестал заботиться об этом после смерти моей жены, перестал видеть смысл в том, чтобы продлевать тоскливую жизнь, а уж после гибели дочери…

Ник замолчал. Они прошли по посыпанной гравием дорожке, остановились у цветущего куста, похожего на жасмин, и мужчина сорвал для Алеси пахучую, усыпанную белыми цветами веточку.

— Вы выглядите лет на тридцать, но учитывая, что вашей дочери сейчас было бы двадцать лет, лицо явно не отражает ваш настоящий возраст, — заметила Алеся, принимая цветок.

— Мне сорок. А вы в своем мире были замужем?

— Нет, у нас редко кто вступает в брак так рано.

— Двадцать два — это рано для девушки? — удивился Ник и поспешно сказал: — Извините, у нас все несколько иначе, к этому возрасту многие уже нескольких детей имеют.

— Да, я обратила внимание.

Ник продолжил рассказывать о жизни двора, о последнем увлечении младшего принца, о том, чьей дочерью является постоянная любовница старшего, пока Алеся не выдержала и не сказала тихо, когда они вышли прогуляться в сад:

— Рейт Дирас, я понимаю, что вы стараетесь говорить о том, что полагаете интересным для меня, но, видите ли… Я бы предпочла, чтобы вы поведали мне о чем-то жизненно важном и полезном для меня, а не о свежих сплетнях. Мне глубоко безразличны закулисные любовные интриги императорского двора, политические заботы старшего принца и меценатство с благотворительностью младшего. Я много дней прожила в вашем мире, читала не только подпольные листки, но и официальные газеты, книги и знаю, что младшего принца все считают чуть ли не ангелом во плоти: он-де вовсю заботится о сирых и убогих, помог отцу подготовить последний закон о бесплатном лечении калек, ратует за облегчение условий труда всех крестьян и рабочих и так далее, а старший принц растет достойным преемником отца и во всем на него похож. Вы мне лучше расскажите, являются ли члены правящей семьи магами, отвечают ли за то, что творится в Греблине, и как принято обращаться к вашей знати? Кого именуют ирами, кого — сирами, кого — рейтами?

— «Сир» или «сира» — обращение только к членам императорской семьи. К людям, возглавляющим какие-либо ведомства, обращаются «ир», даже если они не из знатных семейств. Ко всем остальным землевладельцам обращаются «рейт». Крупные торговцы, богатые горожане требуют и для себя такого обращения, но этот закон еще не принят, так что рейт — это человек, имеющий земли и поместье и соответственно — имеющий право быть избранным в рейтнат. Само собой разумеется, в заседаниях рейтната может участвовать любой ир и сир.

— А купцы, банкиры, владельцы цехов, мануфактур, другие богатые люди права влиять на политические решения и законы не имеют, если больших земельных угодий нет? Их в рейтнат не изберут? — удивилась Алеся.

— Именно так. Поэтому земля стоит дорого и ее редко продают. До последнего бунта даже рейты никакой политической власти не имели, все вопросы император решал единолично. Говорят, ир Хальер часто и громко возмущается, что теперь его друг Адис Ламокк вынужден прислушиваться к чьему-то мнению.

Ник презрительно усмехнулся, мрачнея при мысли о своем кровном враге.

— Расскажите о магических способностях правящей семьи и особенно — о Хальере. Правда, что у него волшебный голос, которого надо бояться? Что он может «выпить» магию и жизнь не приближаясь к человеку?

Ник рассказал, что император и его сыновья — очень слабые маги с небольшим резервом. Сам император и его старший сын имеют способности стихийников, младший принц — менталист очень низкого уровня, а императрица — простой человек. Зато ир Хальер — мощный маг-универсал, способный на любое колдовство.

— Его завораживающий голос — проявление ментальных способностей. Маг может совершить обмен магической энергией с другим магом, если их связали хоть на миг сильные чувства, причем неважно — негативные или позитивные, — объяснял Ник. — Девушкам не стоит злить Хальера, для них это самый быстрый и надежный способ умереть, ведь в ответ его усиленный ментальной магией голос вызовет в женщине сильнейшее страстное влечение к нему и спровоцирует обмен, а точнее — отток всей ее магии и жизненной энергии к Хальеру. И правда, что прикасаться к женщине при этом у него нет необходимости.

— А если заткнуть кляпом и завязать ему рот? — мрачно спросила Алеся, прекрасно помнящая, как этот чарующий голос воздействовал на нее саму в лесу.

Замерев на месте, Ник ошеломленно посмотрел на нее и громко расхохотался.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто сумеет завязать рот иру Хальеру! Впрочем, это не поможет — если человек пробудил в нем сильные эмоции, то магия ира найдет виновника и в тишине. Я видел и ощущал сам, как это происходит: Хальер молчит, но глаза его начинают сиять синим светом, воздух вокруг дрожит и будто густеет, и если в тебе всколыхнулся страх (а он всколыхнется обязательно, он пронзает, как метко пущенная стрела), то можешь начинать молиться. Голос — просто яркое проявление выплеска магии и сильно действует на женщин, но Хальер легко может погубить и мужчину без всякого томного влечения.

— А убитые девушки…

— Он сознательно разжигал в них страсть (для менталиста это пустячное дело) и выпивал до дна, — глухо ответил Ник, отворачиваясь. Он уставился на клумбу, словно никогда ранее не видел растущих на ней цветов.

— Он их… они были… ну…, — неловко попыталась сформулировать Алеся болезненный для него вопрос.

Ее поняли. Ник ответил, всё так же не сводя глаз с красно-белой россыпи роз:

— Нет, он не вступал с жертвами в интимную связь. Ира Хальера трудно увлечь как мужчину. Глава тайной канцелярии — ледяная глыба, в нем весьма сложно зажечь страстные чувства, он хладнокровен во всем, на это даже его любовницы втихаря жалуются.

— Не так уж втихаря, раз о том известно, — хмыкнула Алеся.

— Я бы на их месте радовался, а не жаловался: если бы Хальер хоть раз воспылал к кому-то истинной страстью, то эту несчастную уже похоронили бы. Ведь если слабый маг ничем не защищен (а против Хальера не устоят никакие амулеты), а сильный маг не успеет (или не захочет) вовремя остановиться, вступив в магический обмен, то легко можно лишиться не только запаса магии, но и жизни. Сильные маги всегда старались вступать в браки с теми, кто близок им по уровню силы — тогда обоим супругам нечего опасаться, но если уровни слишком разные, то… Это как наполнять кувшин из бочки, а потом выливать все обратно: бочка никогда не опустеет, а вот кувшин мигом лишится всей «воды».

— Я верно понимаю, что если любовницей сильного мага будет не магиня, то ничего худого с ней не приключится? Маг не может «осушить» человека, так?

— Да, но среди высшего света и купечества простых людей мало, императрица Кларисса — это исключение из правила, а великий ир Хальер до бедных селянок не снисходит, — отрывисто объяснил Ник. — Так что его дамам действительно повезло, что их щедрый любовник холоден в чувствах. Злость контролировать проще, чем страсть, и раз с сотрудницами тайной канцелярии до сих пор не происходило несчастных случаев при общении с главой, то Хальера нельзя обвинить в несдержанности. Он и на жертвы свои охотится продуманно и целенаправленно, безучастный ко всему, кроме своих интересов: наполнить резерв магией, позволяющей ему вволю экспериментировать в создании новых заклинаний. Ир Хальер — признанный гений в области теоретической магии. Профессор Каллинг, ректор Магического Университета, — его хороший друг.

— Ого, — ахнула Алеся, — меня преследует и разыскивает не просто злодей, а очень-очень умный злодей. Гм-ммм… предпочла бы глупого и ленивого негодяя.

— То, что вы не излучаете магии, сильно затрудняет его поиски. Алеся, вы вчера спрашивали, можно ли вас как-то легализовать в нашем мире, найти вам постоянное пристанище, в котором вы могли бы не опасаться ищеек и их главы. Не знаю, почему я не подумал об этом еще вчера, но сегодня предлагаю вам простейший выход: станьте моей постоянной любовницей, живите в моем доме и я обеспечу вам безбедную, беззаботную жизнь. Вы будете разъезжать в каретах, одеваться в лучшие платья и считаться дочерью моего управляющего — у него по молодости лет было много романов, так что еще одна внезапно объявившаяся внебрачная дочь никого не удивит, вы будете четвертой по счету.

На Алесю словно вылили ушат холодной воды.

«Вот и причина его повышенного внимания к моей «красоте», и подтекст всех рассказов о тайнах Велейского двора: меня подводили к мысли, что роль любовницы в их мире — практически официальное трудоустройство, что таких «сотрудниц» имеют все богатые люди. Я думала, что прийти к подпольщикам — хорошая мысль? Я ошибалась».

Ник заметил, как похолодело лицо Алеси, как она замкнулась, отвернулась и отгородилась от него холодной сдержанностью, и добавил, настойчиво разворачивая девушку лицом к себе, заглядывая в глаза:

— Я готов обещать, что вы будете моей единственной любовницей, Алеся. Учитывая, что я каждое утро буду воспринимать вас, как новую и неизведанную незнакомку, такое обещание сдержать будет несложно — вы точно мне не наскучите.

Алеся стиснула зубы, сдерживая неразумное желание врезать по гладко выбритому породистому лицу. Она-то, глупая, переживала, что близкий человек ее не вспомнит после совместной ночи, а оказывается — это дар Небес, что не вспомнит, ведь так она НЕ НАСКУЧИТ!

С усилием выдохнула, раздвинула губы в притворной улыбке:

— Как я сама не подумала, что наилучшее использование моей способности моментально забываться — это устроиться содержанкой скучающего рейта! В самом деле — у рейта каждый день будет фактически новая любовница и никаких усилий для ее поисков. Все разнообразие включено в один комплект за те же деньги.

Она резким движением выбросила веточку жасмина и натянула на голову кепку, пряча под нее длинные волосы. Хорошенько затянула ремешок, удерживающий кепку, чтобы та не вздумала упасть, и сказала сухо:

— Спасибо за гостеприимство, рейт Дирас. Передавайте привет вашим юношам, пусть они выкинут свои записи обо мне — те им больше не понадобятся. Счастливо оставаться.

Широким шагом, еле сдерживаясь чтобы не побежать, Алеся понеслась к воротам. Подступающие слезы она сглатывала и старалась распалиться злостью, чтобы не сорваться в пропасть жалости к себе.

«Пора зарубить себе на носу: я — одиночка! Навсегда! Не то что любимые люди, даже друзья — это недостижимая утопия. Ничего, в родном мире выжила и в этом найду свое место, — твердила себе Алеся. — Пусть во мне нет магии, мне мозги заменят все заклинания на свете и полноценно заменят!»

Ее догнали, схватили за руку, резко развернули и прижали к крепкой груди, обтянутой тонкой рубашкой. Широкие ладони заскользили по спине, поглаживая и успокаивая.

— Хорошо, что высокая ограда и густая зелень скрывают с улицы картину того, как я обнимаю в своем саду щуплого парнишку, — прошептали Алесе на ухо горячие мужские губы. — Прости за эту проверку! Читать на листе, что ты кого-то уважаешь и доверяешь ему — это одно, чувствовать — совсем другое.

Поверка? Это была проверка?!

Алесю переполнил праведный гнев, она закричала:

— Знаю! В том и будет вечная проблема — вы через три минуты, как отвернетесь от меня, опять перестанете чувствовать! И что — сто раз на дню будете меня так проверять? Не хочу! Я бесконечно устала от этой безнадежности еще в своем мире…

Ее слезы таки закапали на белый батист рубашки Ника. Он вытащил из кармана хлопковый платок, аккуратно вытер девичье лицо, ласково тронул лоб губами.

— Я постараюсь впредь так не поступать, я все запишу и объясню самому себе. Алеся, давай перейдем на «ты» и постараемся стать друзьями? Про дочь управляющего я не шутил — сейчас же отправлю письмо в поместье и попрошу сделать церковные метрики, подтверждающие твое рождение в моем селе. Выучишь карту моих земель, имена монахов, старейшин всех сел, изучишь биографию своих «отца» и «матери» — никакой опрос не выявит разночтений в твоих словах. Конечно, проверку у менталиста ты не пройдешь, но к нему тебя просто и не поведут, если не усомнятся в том, кто ты такая, и если не будешь бродить по улицам в одиночку. Договорились?

Да, они договорились. Ник сдержал свое слово — долго что-то писал в тетради в присутствии Алеси, постоянно на нее посматривая и по-настоящему, открыто улыбаясь, пока Алеся сидела, замерев в кресле, и боялась поверить, что у них может сложиться нормальное сотрудничество. Если бы можно было всегда быть рядом, в поле видимости и слышимости, не спать ночами и не отходить друг от друга! Потом она изучала карту земель Дираса, внимательно следя за его пальцем, двигающимся по линиям и названиям, и сопровождаемым подробными пояснениями. А вечером прибежал довольный Рис, заявивший, что небольшая насмешливая заметка Алеси в газете имела ошеломительный успех, что он, Рис, восхищен и признает ее своим главным редактором, и что умоляет ее не бросать благое дело «открывания глаз народу». А чтобы не спутать своего «главного редактора» с кем-либо другим, Рис набросал карандашом портрет Алеси. Юноша умело рисовал не только карикатуры в газету — Алеся получилась на рисунке как живая. У Риса был явный художественный талант.