Девушка, которую не помнят

Глава 10. Вечерние посиделки главы тайной канцелярии

Полное имя главы тайной канцелярии было Коул Хальер, хоть мало кто произносил вслух его первое, личное имя. Имение Хальера было на удивление небольшим, далеко не таким, как положено имению ира, и досталось ему сравнительно недавно: пятнадцать лет назад, в награду за заслуги перед Отечеством. Бывать в своем имении Хальеру доводилось нечасто: слишком много обязанностей было возложено на возглавляемую им службу, что вынуждало его постоянно жить в столичном доме, в непосредственной близости к дворцу. Правда, еще чаще он жил в самом дворце: иру Хальеру там на постоянной основе были выделены богатые трехкомнатные апартаменты плюс личный кабинет с отдельным входом.

Если бы Алеся могла сравнить тайную канцелярию Велейской империи со службами России, то сказала бы, что она объединяет в себе не только ищеек (полицию), охотников на иномирных магов (отряды специального назначения), но и всю службу МВД, ФСБ, судебную систему, тюрьмы, внешнюю разведку и контрразведку, погранвойска. Кроме того, тайной канцелярии были подотчетны и другие ведомства: службы сборщиков податей (налоговая инспекция), охраны и платежей в казну при внешней торговле (таможня), а также все общественные службы и институты, связанные с магами и магией: производство и распространение амулетов, магический университет, учет всех магов империи, как с пустым, так и с имеющимся в наличии личным резервом магии, и в отдельном порядке — классы обучения магии при школах.

Обучение магии было обязательно для всех, кто имел хоть мизерный и пустой, но все-таки магический резерв. Ведь этот резерв можно пополнить с помощью амулета, а тогда возникает насущная необходимость уметь хоть как-то управляться с магией. Давно были созданы средства и разработаны методы определения характера магических способностей пустого мага, а для того, чтобы он мог тренировать свои магические способности, школам выделялись из казны средства для закупки амулетов-накопителей, позволявших обучающимся хоть в малой мере ощутить себя настоящими магами, а не пустышками, и научиться контролировать свои силы и управлять ими.

Очевидно, что у императора был свой резон в таком бесплатном обязательном обучении: большой запас амулетов-накопителей магии всегда лежал в сокровищнице и в случае внешних военных угроз или масштабных стихийных бедствий достаточно было напитать магией тысячи магов-«пустышек» и мигом получить сильную армию обученных магов, способных справиться с чем угодно. Более полное магическое образование, подкрепленное теорией магии, было доступно только богатым рейтам и получить его можно было только в Греблине, где никогда не было недостатка в магии…

Поздним вечером Хальер сидел в своем рабочем кабинете во дворце, просматривая последние отчеты о регистрации людей с магическим резервом, и хмурился, замечая, что количество новых зарегистрированных заметно падает год от года. Вряд ли дело было в том, что пустых магов стало рождаться меньше. Чертовы подпольщики!

— Надо, срочно надо принять закон об обязательной проверке магического резерва у всех детей и регистрации потенциальных магов, прописав в нем строгое наказание за укрывательство и уклонение от проверок! — зло бормотал Хальер, размышляя, как получить одобрение рейтната на внедрение этого закона.

Рейтнатом в Велейской империи назывался орган власти, собрание видных землевладельцев государства, в чем-то аналогичное боярской думе. Рейтнат был не только консультативным и совещательным органом при императоре, но и структурой, обладающей властью: император не мог принять самолично ни один закон — ему требовалось одобрение рейтната. С другой стороны, сам рейтнат также не мог принимать законы — требовалось соизволение императора.

Раздался стук в дверь и Хальер распахнул ее потоком воздуха, разрешая войти.

— Добрый вечер, ир, — сказал Лоурес. — О чем вы размышляете с таким мрачным видом?

— Что последняя попытка переворота лишила страну идеальной структуры авторитарной императорской диктатуры и сейчас мы все вынуждены плясать под дудку ленивых трусливых остолопов, собранных в рейтнат.

Лоурес пожал плечами — он был далек от философии власти и не углублялся в политику достаточно глубоко, чтобы уметь отличить авторитаризм от полной анархии.

— Я пришел сообщить, что увеличения числа подпольно продаваемых амулетов не замечено. Черный рынок магии пополняется обычным путем: стражники, получившие амулеты для какого-либо дела, их воруют и списывают, как использованные, сдавая обратно в контору пустые, полученные в подпольной лавке вместо полных. Ищейки тем же промышляют: им ведь часто пополняют личные резервы, когда отправляют на дежурство или захват преступников, так они остатки магии потом сливают на черном рынке в амулеты-накопители. Лишняя копейка никому карман не тянет. В процессе проверок поймали кое-кого за руку, пришлось где-то уволить, где-то строгое предупреждение вынести, но следов действий беглой магини не выявлено.

Хальер откинулся в кресле, переключаясь на новую задачу. Сложил ладони перед собой, постучал пальцами.

— Не гордая, значит… Или слишком умная… На виду ей держаться опасно, так что в таверны подавальщицей точно не пошла. Хорошо, отправь рейд по всем богатым домам — пусть выяснят у управляющих, не нанимались ли к ним служанки или слуги, пришедшие со стороны и без письменных рекомендаций от прежних хозяев. И проинструктируй, что если рекомендации есть, то им обязательно нужно увидеть их собственными глазами — мало ли что менталист человеку внушить может, а бумажка завсегда останется.

— Будет сделано.

— Пустующие дома проверяют?

— Да, центральные районы еще вчера обошли, но там пустующих домов мало, сейчас заканчиваем обход средней части города. Дольше всего провозимся с окраинами — там старых развалюх, что лягушек на болоте.

— Сообщений о крупных кражах или утере больших сумм денег из Кресси не поступало?

— Нет. Полагаете, она успела переквалифицироваться в воровку?

— Я не полагаю, я точно знаю, что она — маг-менталист и запросто может приказать любому отдать ей свой кошелек и забыть об этом. Соответственно, человек впоследствии будет думать, что его втихаря обокрали на улице или он обронил кошелек.

— Я еще раз уточню этот вопрос, но про воровство размером больше пяти грохов сразу сообщают в центральное отделение сыска и оно автоматически заносится в общий каталог. Вы же сами ввели это правило.

— Правила частенько выполняют спустя рукава. Вряд ли она ночует на улице — ночные патрульные давно бы ее обнаружили, на пустых улицах она бы слишком бросалась в глаза. Да, и еще одно…

Он закопался в бумагах на столе и протянул один листок первому дознавателю:

— Я набросал небольшое обращение к жителям Кресси, надо развесить его на всех улицах города. Также надо поставить на контроль все таверны в Кресси.

Хальер не успел развить последнюю мысль и дать четкие инструкции: у него запищал амулет магической связи.

— Слушаю вас, сир, — сказал он в амулет.

— Я так и думал, что ты еще работаешь: голос у тебя слишком бодрый для спящего. Будь добр, зайди ко мне прямо сейчас, а то с утра опять нас обоих вихрь дел закрутит.

— Да, сир.

Хальер встал, рассовал по карманам амулеты экстренных вызовов, амулет связи и сказал:

— Сами подумайте, как поставить на контроль городские таверны, чтобы они не проморгали магиню, и сделайте это в максимально короткие сроки, как говорится: желательно еще вчера.

— Да, ир, мигом сделаем.

Покои императора располагались в том же крыле, что и комнаты Хальера. Император Адис Ламокк ожидал главу своей тайной канцелярии, расслабленно сидя в глубоком кресле. Его темно-русые, изрядно поседевшие волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб и густые брови. Широкий нос, глубоко посаженные пронзительные серые глаза и квадратный подбородок придавали ему вид упрямого человека, которого трудно свернуть с выбранного пути, что, в принципе, соответствовало характеру императора Велейской империи. Он уже сменил парчовый наряд на удобные мягкие брюки и рубашку с широким воротом. Смотря на играющий в камине огонь, император вспоминал последние годы своей жизни. И жизни страны, которая резко изменилась после кровавого восстания двадцать лет назад. Если точнее — с того времени прошло уже двадцать два года…

Тогда подпольным бунтовщикам удалось выбраться на свет и развернуть войну за власть. Вся семья прежнего императора была убита, даже младшей трехлетней принцессе отрубили голову прямо в ее кроватке. Отец Адиса был кузеном императора и тоже был убит вместе с женой во дворце, куда они приехали на большой бал, а оказалось — на большую кровавую расправу. Тридцатилетний Адис тогда только начал выздоравливать от тяжелой лихорадки, которую целителям еле-еле удалось победить и спасти его жизнь, так что он остался с беременной женой и маленьким сыном в родовом поместье, где чудом выжил, прячась от собственных озверевших крестьян. После болезни его личный магический резерв был на нуле, а восстановить его не было возможности: бунтовщики в самом начале захватили амулетохранилище их семьи. Потом — несколько лет крови, подавление бунта, восшествие на престол, так как более близких родственников у прежнего императора не осталось. Необходимость пойти на уступки и щедро поделиться властью с богатыми рейтами.

А потом долгий процесс восстановления страны из руин — последствий бунта недовольных… То трудное время крепко спаяло его случайную дружбу с Хальером, зародившуюся, когда молодой, не до конца обученный и незнакомый тогда Адису маг прикрывал маскирующими и отвлекающими чарами его жену и сына, пока сами мужчины спиной к спине крушили лесную банду — одну из тех, что мигом формировались в то лихое время. Хальер действовал магией, умудряясь и от женщины с ребенком враждебные взгляды и удары отводить, и машущему мечом Адису помогать. Адису очень повезло, что он наткнулся на Хальера, когда бежал с семьей из родового поместья: без его помощи они с женой и сыном не выжили бы в том кошмаре, что творился тогда в стране.

Они потом так и работали вместе, все двадцать два года вместе. И император был единственным, кто знал всю подноготную своего верного друга.

— Вы позволите, сир? — раздался от двери голос Хальера.

— Входи, Коул, можешь отставить «сиров», здесь только мы, — проворчал император.

— О, как в старое недоброе время, — усмехнулся Хальер, самостоятельно накладывая себе с императорского стола бутербродов на тарелку и наливая чай.

Он уселся во второе кресло у камина и не спеша принялся за поздний ужин.

— Императрица заверяет, что мы погубим свои желудки так, что никакой целитель не поможет, если продолжим каждую ночь есть сухомятку и работать, — предупредил друга Адис.

— Твоя жена всегда была исключительно умной и заботливой женщиной, — с теплотой отозвался Хальер об императрице. — Как ее собственное здоровье?

— Отлично. Кларисса говорит, что после того времени, когда мы ночевали в лесу и в стогах сена, а потом годами жили в военном лагере, ей ничто не страшно и никакие хвори ее не берут. Да и сыновья ее радуют, младший даже сейчас, во взрывном юношеском возрасте, проявляет к матери повышенное внимание и заботу.

— Да, с сыновьями тебе повезло, — согласился Хальер, помешивая сахар в чае. — Леван в свои двадцать два года еще не избавился от всяческих глупостей в голове, но парень он добрый, прямодушный и честный, что важнее многого другого. Нам с тобой жизнь не оставила шансов быть такими же.

— Верно сказано — не оставила… Имир говорит, что он хорошо помнит тот день, когда мы бежали из горящего поместья, и наши скитания тоже помнит, — вздохнул император.

— Это вряд ли, скорее он помнит рассказы о том. Сколько ему тогда было? Четыре года? Не, не помнит.

— Как знать, страшные события врезаются в память как ничто другое, даже в память детскую.

— Это верно, — резко помрачнел Хальер. — У нас сегодня тихий вечер воспоминаний или у тебя дело какое ко мне?

Адис поморщился, дождался, когда Хальер отнесет на стол пустую тарелку и вернется в кресло, расслабленно откинувшись на спинку и смотря в огонь. Сказал неохотно:

— Мне доложили, что вблизи твоего поместья найдена еще одна мертвая девушка. Девушка, магически высушенная до дна.

— Еще одна, которую скрывали от сотрудников моего ведомства родители, начитавшиеся прокламаций подпольщиков. Девица и ее родители сами виноваты: если бы зарегистрировали девушку, как мага, если б в раннем детстве отвели бы ее на проверку наличия резерва, то убить девчонку было бы куда труднее: она знала бы о магах и их возможностях не понаслышке, знала бы, как защищаться.

— От сильного опытного мага юной девушке защититься никак невозможно, а от тебя не защитится и бывалый маг, все это понимают, — покачал головой император. — За последние десять лет это семнадцатый случай такой смерти в окрестностях твоих невеликих владений. В целом по стране их уже пятьдесят два за последнее десятилетие и… тела всегда обнаруживают в тех поселениях, рядом с которыми до того побывал ты. Народ начинает роптать.

Хальер напрягся, вскинул черные брови:

— Собираешься обвинить меня в убийствах?

— Ни в коем случае, — снова поморщился император, — никаких обвинений! Для себя я давно принял неоспоримую парадигму: «всё, что делает Коул, он делает для блага государства». Я веду к тому, что надо сочно найти виновного в этих смертях и прилюдно судить и казнить его, тогда стихнут неудобные толки.

— Мы ищем виновного, — отмахнулся Хальер.

— Коул, скажу прямо: просто искать уже мало, надо казнить убийцу. В тюрьмах полно мерзавцев, заслуживающих высшей меры. Приближенные лица меня уже прямо спрашивают, почему тайную канцелярию возглавляет человек, которого чуть ли не вся страна подозревает в смертях невинных девушек.

— Вся страна старательно забывает, что двадцать лет назад невинно убиенных было так много, что никто и не пробовал считать их или расследовать обстоятельства их гибели. Мы невероятными усилиями сумели навести в стране порядок и установить мирную жизнь, благодаря которой у всех и появилась возможность считать эти смерти. Я не требую изъявлений благодарности, я хочу спросить: сколько девушек были осушены неизвестными магами или просто до смерти замучены негодяями ДО последних десяти лет? Статистики просто нет, но очевидно, что нынешние пять десятков девиц — это капля в море в сравнении с числом погибших при бунте. А хуже всего — нет сведений по прежним смертям, которые могли бы пролить свет на эти убийства.

— Я знаю, но повторю: Коул, казни убийцу, а потом ищи кого вздумается, иначе все уже вслух заговорят о том, что ты подозрительно долго его ищешь.

— Вначале казни, потом найди — любопытная стратегия, — усмехнулся Коул.

— При подавлении бунта и не такое бывало.

— Да, но сейчас, смею напомнить, бунта нет. Если позже вскроется подлог, то народ не просто заропщет, он может снова взяться за вилы.

— А каким образом подлог вскроется? — с нарочитым удивлением спросил император. — Неужели ты теряешь свою знаменитую хватку? Беглую магиню которые сутки безрезультатно ищут. Верно, что ты потребовал привести ее к тебе? — Император прищурился, с новым интересом окинув мага взглядом.

— Да. Возражаешь? Или пожадничать решил?

— Нет. Я помню наш уговор. С одной иномирной магини государство не обеднеет.

— Фи, как цинично ты высказываешься, сир.

— Кто бы говорил.