Девочка шейха

Сглотнув очередную порцию унижения и отталкивания, я настырно взяла порезанные дольки персика и положила их к себе на ладони, как в форме чаши.

— Поешь. Тебе необходимо.

Он отнял взгляд от свитка и посмотрел на меня с такой ненавистью, которую раньше не видела в нем. Пожар полыхнул в глубине его глаз и он же распространился по воздуху и обжег резкими порывами меня. Кожа начала яростно пылать и трепетать.

Свиток, отброшенный разгневанным шейхом, резко полетел в стену палатки.

Фрукты, выбитые рукой Артура, выпали и покатились по полу.

Он схватил меня за руку, причиняя очередную порцию боли, на что я сжалась, претерпевая неудобство.

— Отпусти. Мне больно! — его руки не знали пощады ни раньше, ни сейчас. Теперь и вовсе по слухам Зверь стал еще опаснее. Несмотря на просьбу, он сжал мою руку еще сильнее, намереваясь причинить мне безграничную боль. Раздавить. Сломать каждую фалангу пальцев.

Вскоре тирану надоело меня мучить, и он отпустил, позволил прислонить руку к груди и успокоить ее.

Я настырно вновь потянулась к подносу, взяла его в руки с намерением поставить его поближе к Артуру, но услышала:

— Воооон, проклятое отродье, или твои кишки будут намотаны на позорный столб! — оглушительный удар выбил из меня всю решимость, все желание помочь, довел до грани терпения, после которой следует мощный всплеск адреналина, боли, обиды. Весь ужасный коктейль вспыхнул в моей крови и потек по венам, отравляя организм. Пальцы от стараний стерпеть внутреннюю бурю, сжались на подносе.

Он тут же задрожал в моих руках. Буря изнутри поднимала свои вихри и засасывала меня в свой плен. Я покорно вступила в ее власть. Ощутила, как вихри стали сильнее, оглушая, перебивая грубые слова. Буря становилась мощнее с каждым вздохом, пока не выбралась наружу. Вышла из моего тела. Она вырвалась на волю и швырнула поднос в сторону.

Я с удовольствием наблюдала, как разлетались порезанные спелые фрукты и уродовали красивое убранство палатки. Как зрачки врага расширялись, фиксируя устроенный бардак и в особенности то, как поднос крутился и гремел на полу, издавая противный громкий скрежет.

— Пошел к Дьяяяяволу! — рявкнула так громко, что воины в соседних палатках должны были испугаться, подумав что явился дикий зверь разрушать их обитель. Но мне не достаточно этого рыка и того, что великий шейх наконец-то заткнулся и начал слушать рабыню. — Ты стал еще ужаснее, чем прежде. Я покинула свой дом, потому что волновалась о твоем здоровье, а ты…

Сжав кулаки, я ощущала только, как меня трясло от гнева и если бы Артур подошел поближе я бы непременно совершила грубость и ударила повелителя. Избегая самоубийства, я развернулась так резко, что коса завернулась податливым кнутом и яростно хлестнула, кажется, по животу Артура.

И пошла прочь. А я глупая переживала за него.

— Стоять! — запоздало услышала.

То прочь, то стоять.

— Что? — напоследок обернулась и увидела.

Действительно грозный, чудовищный зверь стоял передо и его ярость клубами окутывала пространство палатки. Она следовала за мной попятам, как голодный хищник и она же догнала меня.

Артур обхватил мою шею одной рукой и я испуганно замерла, ожидая, когда сожмется хватка сильнее и он, наконец, задушит меня. Рефлекторно зажмурилась, но хватка на удивление не усилилась. Вместо это он просто притянул меня за шею к себе поближе и губами мощно впечатался в мои. Я и не знала, что делать. То ли оттолкнуть, то ли замычать на то, что он языком командовал в моем рту и не давал вдохнуть. Но прежде чем приняла решение, он сам прервал поцелуй.

Сжал мою косу на затылке, не давая сбежать или покинуть место разговора. Посмотрел на меня черными, дикими глазами, высасывающими из меня все светлое и забирая себе.

Подушечки пальцев скользнули по моим губам, немного вторгаясь промеж губ и окунаясь в мой рот.

— Ты думаешь, что вправе решать, когда приходить и когда уходить? Помнишь, что ты свободна по моей милости?

— Помню…

Большим пальцем он обвел мои губы по очереди, уделяя внимания каждой. Второй рукой крепко держал за затылок и поддерживал мою голову в необходимой ему близости — расстоянии ладони. Постепенно хватка на волосах ослабла, перестала причинять боль голове и создавать эффект того, что мне вскоре вырвут волосы. А в его радужках и зрачках тек жидкий серый металл, который спиралями завораживающе извивался и притягивал мой взгляд.

— Как же я страстно ненавижу тебя, так что впору было давно потерять рассудок, — призналась ему.

Не знаю, кто сделал первым рывок. Знаю, что в голове хлестнул невидимый кнут. Словно кто-то сказал мне: «Достаточно». Именно от этого звонкого шлепка мои руки сами обвились вокруг шеи Артура, вплелись в его жесткие волосы, а мое тело инстинктивно подалась вперед, Каждая клетка подалась навстречу этому отныне безымянному для меня мужчине. Соединилась с ним плотью.

Понимала одно — мне не пришлось делать слишком длинного шага в сторону Артура, его губы встретили меня на полпути. А его руки крепко сдавили, так что хрустнули кости и касалось что сломается позвоночник, но эта боль не вызвала неприятия. Я с удовольствием и блаженно прикрыв глаза отдала его поцелую стон.

Хоть взорвись красное солнце и кровавыми осколками пронзи меня и Артура, хоть случись оползень и погреби нас под слоем красных песков, я не отошла бы от него. Ни по какой причине. Но я и физически не могла сделать шаг, а сделала бы — то рухнула на подкошенных от слабости ногах. Мои руки беспорядочно и нервно. Гладили его волосы на затылке, игрались с завитками на шее, а тело само прижималось к мощному источнику энергии.

Я потеряла рассудок? Возможно. Можно так и назвать мою жажду к этому человеку.

Он резко надавил мне на лопатки, вынуждая прогнуться и прижаться к его напряженному телу чувствительными сосками подтираясь ими о рубаху и его ребра. Грудь от соприкосновения налилась тяжестью, томление полыхнуло по животу, разливаясь теплом, которое должно быть оставить ожог на плоти. Мощные руки сдавили мое тело, заливая в себя, погружая в себя, соединяя в одно мощное целое.

Артур, напирая телом и мощью, начал делать шаги вперед, а мне приходилось, чтобы не упасть, делать осторожные шаги назад. Где-то позади меня валялись мягкие одеяла, куда меня настойчиво направляли. Почувствовав мои неровные шаги, крепкие руки подхватили под ягодицами и приподняли над полом, заставляя раздвинуть ноги и ими обхватить его туловище. Руки на секунду оторвались от моих бедер, но только для того, чтобы рвануть рубаху на мне, высвобождая грудь. Поток жара хлынул прямо в лоно, вызывая пульсацию внутри и сильное жжение, чтобы поскорее что-то большое и горячее проникло в мою плоть. Невидимый огонь подкинул мое тело вверх, заставляя обнаженной грудью ласково скользнуть по всей его груди. Чувствительными сосками уколоться об его жесткие завитки волос на груди. От этого колючей ласки, блаженно выгнулась, чувствую как меня за спину приподняли и тут же теплые губы, язык и зубы закусили мой сосок, а после вобрали его в горячий рот.

Это ужасное ощущение, красные пески, спасите меня от этих жестоких ощущений…

— Дядя — плохой, заставляет меня… — сквозь туманное сознание расслышала голос сына.

Я медленно вырывалась плена, раскрывала веки, возвращаясь в реальность и пытаясь понять, что происходило. Болезненная пульсация сводило мое лоно, жгло его, заставляла сжимать бедра, требуя утолить жажду. Сложно бороться с этим состоянием, но я почти справилась. Артур медленно отнял зубы от моей груди. Растерзанный сосок заблестел от слюны и призывно заострился от того, что его только что жестоко всосали.

Но не время рассматривать свое тело. Кажется, пришел мой сын и застал нас с его папой.

Посмотрев поверх плеча Артура, я увидела Ярина, а чуть ниже уловила темные кучерявые волосы сына. Тело Артура хорошо скрывало мою обнаженную грудь, но если подойти сбоку, то можно все разглядеть. Пока сын стоял достаточно удобно. Но то, что я сидела на большом страшном дяде, словно обезьяна обвив ногами его тело, должно было насторожить моего ребенка.

— Мы позже подойдем, — Ярин попытался обхватить за плечи сына, но тот ожидаемо вырвался. Мне пришлось спрыгнуть быстро и отвернуться, спрятавшись как маленькая напроказившая девочка от папы. Поспешно застегнула пуговицы на рубахе, которые остались после рывка целы через одну.

Переглянувшись с Артуром, почти равнодушно, с некоей гордостью и надменностью, показывая, что имеем право поступать как пожелаем, синхронно повернулись. Своим поведением явно демонстрировала, что как они посмели вбежать в нашу палатку, где мы имели право заниматься чем пожелаем. И неудобств из-за то, что нас застали в непотребном виде мы совершенно не испытывали.

Я говорила, что если солнце разобьется, я не остановлюсь, но ради сына все сделаю и даже отойду от Артура. Правда Артур не собирался этого делать, опустил ладонь мне на поясницу и приставил меня к своему боку.

— Кто этот оборванец?

— Оборванец? — с укором спросила и посмотрела на Артура и мысленно ему передала пожелания упасть носом в собачьи или кошачьи фекалии. Хотя, лучше слоновьи. Как минимум.

Месяц назад я не представляла, что Артур встретится с сыном, но если бы такое произошло, хотела, чтобы все было мило. Чтобы Артур его погладил по голове или хотя бы улыбнулся.

— Знаешь, что? Этот оборванец — твой сын! — а вот это хороший удар по его гордости.

Артур слова не сказал, а просто вышел из палатки. То ли не поверил, то ли неизвестно что. Совсем не ожидала от него подобной реакции. Азамат насупился на оскорбление. Я успокаивающе потрепала его по волосам и вышла из палатки вслед за Артуром. Увидела я неподалеку, спокойно стоящим с руками, убранным в карманы штанов. Он весь погрузился в мысли настолько, что не почувствовал моего появления и потому заметно вздрогнул, когда я опустила ладонь на его плечо.

— Что? Не веришь?

Он неопределенно пожал плечами и ответил:

— Скорее всего верю.

Хоть что-то. Я взяла его за запястье и потянула обратно в палатку к сыну с целью знакомства.

— У него твои глаза. Постоянно меняют цвет. Думаю, вы с ним никогда не найдете общий язык, а будете постоянно спорить. Он тоже очень упертый, как ты.

В палатке Ярин что-то втолковывал племяннику, но при нашем появлении замолчал и отступил. Я же провела Артура поближе к сыну и представила их:

— Азамат — Артур, — они оба уже узнали, кем являлись друг для друга и потому, не обязательно было озвучивать их роли.

Азамат, как нахохлившийся воробушек, взирал на своего огромного отца, но увидев большую протяную руку все-таки в ответ неуверенно и настороженно, но протянул свою маленькую ладонь.

Послесловие

POV Лилия

Артур оставил нетронутым ту деревню, в которой я жила целых пять, но взамен забрал меня и Азамат. Я не сильно сопротивлялась, поскольку не хотела его смерти. Неожиданно для себя я поняла, что наша война слишком опасна и мы можем погибнуть в любую минуту. Мне страшно, если Артур вдруг умрет.

Перед тем как пойти войной на вторую половину южных земель, Артур решил вернуться во дворец и немного отдохнуть от завоеваний.

По словам Ярина дворец нас встречал, как никогда прежде.

Еще бы. Повелитель отсутствовал пять лет и вернулся с победой в руках.

Смех, слезы, улюлюканье, хлопушки над головами и море лепестков летало в небе над нашими головами. Жители выстроили живой коридор, по которому мы продвигались колонной по два-три человека. Безусловно, первым шел Артур.

На середине пути он резко остановился, из-за чего вся колонна вынужденно остановились. После это взял моего, хорошо, нашего сына за руку и повел ко дворцу. Азамат бросал подозрительные взгляды на отца и меня, но выполнил требуемое.

А я не имела права идти с ними наравне. Поскольку являлась лишь бывшей наложницей и рабыней. По сути сейчас у нас не было совсем никаких отношений. Все свое время в походе я проводила с Азаматом.

Поэтому сейчас я шла закинув мой любимый легкий меч на плечо, прикрывала спины своих мужчин, а по бокам от дорожки, украшенной лепестками самых разнообразных цветов, видела улыбки граждан.

Знали ли эти люди, кто сейчас прибыл вместе с Артуром во дворец? Та ли надменная принцесса Вацлава, которую их повелитель насиловал в казематах? Вряд ли. Поскольку некоторые бросали на меня любопытные взгляды. Если Артуру жители скромно улыбались и кивали, то меня не наградили уважением. Вместо поклонов последовали соврешенно странные действия со стороны жителей. Справа от меня осторожно вверх взметнулась чья-то рука, одетая в перчатку и отрезанная по запястье.

Этот жест меня парализовал и сбил с хорошего настроя.

Гиганская песчанная буря унесла меня при одном воспоминании о том дне, когда меня забивала камнями. Внутренности переворачивались, легкие сдавливало, горло сжималось, сердце громко бухало и качало кровь. Я будто снова оказалась один на один с разъяренной толпой, жаждущей отмщения. Испытала тот же ужас и обреченность. Они все также меня ненавидели? Страшно прочитать в их глазах ту же ненависть, которая была раньше. Я ведь отвыкла от этого. В жестоком бою не на жизнь, а на смерть выбивали себе уважение и любовь жителей, а теперь терпеть все с нуля?

Именно этому мужчине Артур отрубил руку за то, что тот поднял на меня камень.

Должно быть мужчина винил меня в своей потери. Это очевидно. И именно это хотел показать, подняв руку.

Я кивнула ему, извиняясь за его потерю, мужчина в ответ тоже кивнул. Я немного опешила от его поведения и не поняла зол он или нет, но поскольку мы постоянно шли и остановиться в процессии невозможно, я потеряла его из виду. Мужчина остался позади. Я перестала слишком много думать о прошлом и постаралась отвлечься вновь на людей впереди.

В воздух одна за другой начали подниматься руки, согнутые в локте, пять пальцев на каждой из них были широко растопыренны и демонтрировали свою целостность. Женщина…мужчина…молодой парень поднимал руку. Один…второй…пятый… десятый.

Их так много и каждый из них вместо поклона поднимал руки, показывая их целостность.

Они…благодарили меня.

Красные пески, никогда не думала, что не смогу сдержать слез. Старательно заморгала, расчувствовавшаяся до предела, но постаралась не показать эмоций. После рождения Азамата — это второй раз, когда меня так пробрало на нежность. Захотелось весь мир обнять и сжать в теплых объятиях, ведь мне здесь рады. Мне рады в этом оазисе!

— Перевожу, — мы с Ярином, как самые приближенные к трону после Артура и Азамата шли вдвоем, почти бок о бок и следующие после шейха и его наследника. Сейчас младший Бонифаций наклонился ко мне и сквозь зубы проговорил, чтобы остальные не услышали. — Жители оазиса безумно рады спасенным рукам и надеятся, что ты и впредь не позволишь злобному Зверю жестоко их карать.

И я тихонько засмеялась. Плакала и смеялась во время оставшегося пути до дворца, где нас поджидала Тиль и ее сын Ясур — первый наследник. Мальчишки обменялись странными взглядами, но руки пожали друг другу. Мы же с Тиль, не имея больше причин для ненависти, незаметно улыбнулись и кивнули друг другу. Я ее воспринимала, как бывшую женщину своего мужчины. Она его подруга детства и мать наследника и потому навечно связана со дворцом. А в том, что между ними нет любовных отношений я уверена. Там поспрашивала, там вынюхала. Они тоже впервые видятся за пять лет.

В мире меня ассоциировали с предательницей Розой, униженной и сломанной насилием Зверя. А жители моего оазиса запомнили меня в роду Бонифациев, как госпожу Лилию (что поделать у повелителя была слабость к рыжим девушкам и разумеется они похожи, как две капли воды). Моя любовь и абсолютное прощение Артуру пришло гораздо позже. Только со временем я смогла признаться ему в любви. А на данный момент я ощущала жажду быть здесь, рядом с ними И потому что не хотелось зря растрачивать дни, отпущенные нам в великой войне. К тому же, без него жизнь слишком спокойна. Без него нет эмоций.

Со временем я стала его правой рука по жизни, его вторым мечом на поле боя, его ушами во дворцовых интригах, его честью и достоинством, его женой, другом по игре в карты или распитию вина в свободные вечера. И разумеется, его любовницей на ложе…ну, не только на ложе. Везде, где нам хотелось придаться страсти.

КОНЕЦ