- По утрам он пел в уборной. - процитировал Максим, прислушиваясь к доносящемуся маловнятному, но громкому низкому мычанию, продиравшемуся сквозь шелест воды и рассохшееся дерево двери душевой.
Егор сидел на широком пластиковом подоконнике с ногами, удобно прислонившись к откосу, и смотрел сквозь зарешеченное окно первого этажа на яблоню во дворе, чью скомканность и угловатость выпрямлял и округлял толстый слой белого и мягкого, и ждал своей очереди. Дохнул на стекло и стал выводить на нем рожицу.
- Ой, Макс, а дай мне свою пилку для ногтей? А? Пожалуйста.
Тот посмотрел недовольно.
- А куда делась предыдущая?
- Ну… Не знаю. А ты мне давал?
Максим отвернулся.
- Ну давал, давал. Ну не знаю куда делась, но мне сейчас обязательно нужна, понимаешь? Обязательно!
- Ладно. Дам. Но смотри, - посмотрел с угрозой.
- Если и эту посеешь, я твой фонарь заберу. Чтоб запомнил!
Да ладно. Заберет он. Забиралки не выросли.
Первым в душ прошмыгнул Стас, оставшиеся трое разыграли очередность в «камень-ножницыбумагу», оба раза выиграла «бумага», не подвела.
- Ну как тебе Света? - нетерпеливо расхаживающий по коридору Макс присел возле сидевшего на стуле с красным махровым полотенцем на плече Тезки и требовательно заглянул тому в лицо. Тот сделал большие глаза и схватился за сердце.