Дети Понедельника

Глава 17 Что? Где? Когда?

Время шло, неминуемо надвигалось очередное грозное и неотвратимое событие: Ее Величество Сессия! В Академии это всегда было поводом для депрессии, а на этот раз - больше, чем обычно, поскольку согласно новым инструкциям сессия должна была быть максимально компьютеризирована и автоматизирована. Никаких рукописных экзаменов и зачетов - все только электронное! Как водится, кураторы нервничали и переживали по этому поводу куда сильнее, чем большинство их подопечных. Ведь именно методистам предстояло организовывать и контролировать сдачу экзаменов, а так как они совершенно точно знали, что указанный процесс невозможно ни организовать по-человечески, ни мало-мальски проконтролировать, настроение учебных менеджеров упало ниже нулевой отметки.

- Господи, ну что мы будем делать? - уже в который раз горестно вопросила Маргарита Леопольдовна. - У нас ведь МТ-шек не хватает! Как студенты будут экзамены сдавать?!

- Если бы только МТ-шек! У нас ВСЕГО не хватает! - откликнулась из своего угла Лина, яростно отгрызая ластик у четвертого за сегодняшний день карандаша.

Этим карандашом она пыталась навести хоть какой-нибудь порядок в расписании на сессию, который наводиться принципиально не желал. Группы наезжали друг на друга, категорически отказываясь помещаться в крайне скудные площади. Временные рамки отсутствовали напрочь, подразумевая круглосуточную работу всех отделений и служб, что никого, почему-то, не вдохновляло. Количество компьютеров и ручных мини-тестеров было в восемнадцать раз меньше, чем нужно. Половина необходимых для проведения сессии экзаменационных тестов попросту отсутствовала, а качество имеющихся в наличии программ оставляло желать, мягко говоря, много лучшего. Вдобавок, компы глючили, студенты бузили, сотрудники грызлись между собой, споря кому в какую смену выходить. Кстати, самих сотрудников тоже не хватало. Поэтому некоторых приходилось ставить дежурными в две-три аудитории одновременно. Везунчиками считались те, у кого эти аудитории находились на одном этаже.

- В четыре смены работать придется, не иначе. Безостановочное производство у нас тут будет, вот что я вам скажу, - бухтела Майя, пытаясь одновременно заполнять ведомости, распечатывать учебные планы и выдавать студентам квитанции. - Будем на работе ночевать!

- А что тебе не нравится? - съязвила в ответ Саша, оформляя огромную гору курсовых работ. - Все равно утром на работу идти!

- Да я и так дома почти не бываю! - огрызнулась Майя. Настроение у нее было ни к черту, и она все больше заводилась. - Мои родители скоро забудут, как я выгляжу! Они меня, того и гляди, вообще выгонят! За непосещаемость!

- Тогда проблема возвращения домой сама собой отпадет, - профессор Шеллерман был, как всегда, любезен.

- Спасибо, профессор, Вы меня очень утешили, - кротко поблагодарила его Майя, наградив взглядом голодной драконицы и отчетливой мыслью: "Ну, и зараза же Вы, сэр!"

- Всегда рад помочь, - профессор милостиво кивнул и четко промыслил в ответ: "От заразы слышу!"

Судя по округлившимся глазам, Майя услышала его отлично и буквально выпала в осадок. Шеллерман, вполне довольный мелкой шалостью, соизволил обратить внимание на грязный черновик расписания, над которым корпела Лина. При виде черновика ему на ум пришел образ помойного ведра, в которое неделю пихали мусор, трамбовали раз за разом, но мусора было все больше и больше; он не помещался, и вот ведро уже скрылось под огромным курганом. Профессор мученически вздохнул, подозвал Марион МакДугл, и они вместе с Линой принялись заново упаковывать две тонны мусора в одно маленькое ведерко, закончив лишь поздним вечером. То, что магию придется использовать на всю катушку, сомнений уже не вызывало. Как, например, без помощи магических сил можно поместить в аудиторию на двадцать посадочных мест шестьдесят четыре человека? А если учесть, что машинок для тестирования в этой аудитории всего пятнадцать, перспектива становилась еще более радужной.

- Ну, положим, столы и скамейки я из какого-нибудь барахла состряпаю, - устало проговорила профессор МакДугл, брезгливо оглядев большущее полотнище из четырех ватманов, на котором красовался окончательный вариант расписания с учетом колдовского вмешательства. - Пространство развернет профессор Шеллерман, он это еще со школы превосходно делает. Как-то раз заколдовал туалет, когда туда наведалась парочка его однокурсников. Дорогу обратно они искали больше суток. Но вот что делать с компьютерами, не представляю даже. Эта техника магии практически неподвластна. Разве что за дело возьмется маг-хакер!

- Ну, да, - согласилась Лина, отчаянно пытаясь сдержать зевоту. - Вот только у наших хакеров - магов по совместительству - мышление нестандартное. Они такого натворить могут - ахнешь!

- Насколько мне известно, они сотворили достаточно самодельных МТ-шек в последнее время, - заметил Шеллерман, потирая ладонью гудящий затылок. - Можно будет использовать их.

- Все равно не хватит, - уныло откликнулась Лина, покосившись на плод своего ударного труда, вольготно расположившийся на двух сдвинутых вместе столах.

- Значит, нужно попросить Дениса сотоварищи сделать еще, - решительно проговорила профессор МакДугл. - В конце концов, у них в залах и так все захламлено, и они вполне разбираются как в технике, так и в магии. Вот пусть и займутся! Заодно и порядок наведут в кои-то веки.

Новому заданию, свалившемуся на их головы в преддверии сессии, когда и другой работы полно, мастера клавиатуры и паяльника не порадовались. Но делать было нечего: взялись. Их согласие, впрочем, не в малой степени обусловливалось обещанием профессора Шеллермана в случае отказа подвергнуть проклятию все компьютерные игры в радиусе двух километров.

Учитывая, что особенно сложной была ситуация с мини-тестерами, для начала занялись ими. Небольшие приборчики для персонального тестирования от слишком рьяного использования часто ломались. Сотрудники отдела ТСО, отчаянно и безуспешно пытаясь отрешиться от личных проблем, начали переоборудовать под МТ-шки ручные тетрисы, пейджеры, мобильники и тамагочи. Затем, уже на автопилоте, стали делать приборчики из любых подручных материалов: старых плейеров, разломанных торшеров и видеокассет. Самой удачной оказалась модификация электрошокера. Полевые испытания показали, что преобразованный в прибор МТ, он работал безукоризненно, не заедал, не зависал и вообще вел себя превосходно. За исключением последнего этапа - стоило нажать кнопку "Да" в знак того, что тест окончен, бывший электрошокер вспоминал молодость и беспромедлительно оглоушивал временного владельца мощным электрическим разрядом. После третьего случая шоко-МТ-шку решили выдавать в комплекте с резиновыми перчатками и галошами.

Очень скоро большая часть поношенных чипов и полуисправных микросхем была использована, поэтому новоиспеченным Самоделкинам пришлось задействовать более тяжелые и старые детали. Сначала в ход пошли транзисторы и светодиоды, потом - останки лампового телевизора 1957 года выпуска, а под конец - обрезки железных прутьев, алюминиевые ложки и начинка древнего механического будильника, найденного все в той же бездонной кладовой Академии. Все эти разрозненные и абсолютно несочетаемые детали кустари-любители ухитрялись слепить воедино и заставить агрегат работать почти как положено. С каждым разом самодельные тестеры становились крупнее и выглядели все страшнее. Последний экземпляр имел корпус, сделанный из десятилитровой канистры. В боку была прорезь, сквозь которую виднелась бумажная лента для кассовых аппаратов с напечатанными на ней ФИО студента и вариантом теста. Ответы набирались при помощи диска от древнего телефонного аппарата, присобаченного к канистре. Весило это чудо науки, техники и абстрактного воображения воспаленного мозга представителей отдела ТСО сорок шесть килограммов, поэтому его решили не выдавать девушкам, а также юношам хрупкого телосложения во избежание несчастных случаев.

Примерно за день до начала сессии подготовка была более менее окончена, сделано две сотни МТ-шек, выбита дурь из особо борзых компов (правда, компы всегда знали, где достать еще). Шеллерман преобразовал те немногие площади, которые находились в полном ведении Академии: чердак, мансарду, часть подвала на площадке "Альфа" и несколько полян на площадке "Дельта". Тесные, грязноватые помещения совершенно преобразились. Чердак, длиной около ста метров с высоченным потолком и трехметровыми стрельчатыми окнами напоминал большой холл для великосветских приемов. В мансарде появились классы на шестьдесят посадочных мест каждый. Подвал же мастер оборудовал на манер своей любимой лаборатории, после чего сам переселился туда. Теперь, спускаясь в подсобку, можно было видеть огромный зал со сводчатым потолком и стеллажами вдоль стен. На стеллажах стояли банки со всякой заспиртованной дрянью. Это был морок, но выглядел очень натурально. А у дальней стены лицом к дверям за массивным столом черного дерева сидел восседал сам Мастер-Целитель. Многие чувствительные студенты при виде этого дивного зрелища падали в обморок. Компьютеры с тестовой базой в подвале ребята устанавливали, передвигаясь исключительно на цыпочках и переговариваясь боязливым шепотом. Им не улыбалось, случайно нарушив тишину, покрыться прыщами. А совсем не чувствительные и особо наглые студиозы пытались слямзить виртуальные банки, чтобы вылакать виртуальный спирт и закусить виртуальной же гадостью, что была внутри. У некоторых получалось, поэтому их называли замороченными.

Что касается расписания, Лина, уже имевшая опыт работы на данном попроще, поняла, что черновик - всего лишь начало, и работка предстоит еще та. Началось все с традиционных телефонных звонков преподавателей с просьбой о переносе консультаций перед экзаменами. Мысленно сосчитав до десяти, убедившись, что это не помогает, продолжив счет до ста и выругавшись про себя, она второпях перекраивала и перечеркивала готовый вариант, превращая его в красочный план захвата чего-нибудь. Для полной картины не хватало только разноцветных маленьких флажков, которыми на картах обычно отмечают контрольные точки.

Когда с преобразованиями на бумаге было покончено, выяснилось, что перепечатывать придется практически все. Тяжело вздохнув, Лина поставила на дальний конец стола табличку с надписью: "Ушла в астрал", чтобы не беспокоили, и начала быстро-быстро барабанить по клавиатуре, внося получившиеся изменения в компьютерную базу данных. Сосредоточиться не получалось, поскольку слева кураторы очного отделения, вернувшись с очередного за последние несколько минут перекура, живо обсуждали события из мира магической косметологии; справа Нина и Мира вслух изучали новейший прайс-лист с оптовыми ценами от производителя на товары народного потребления; Янина и Ульяна демонстрировали всем присутствующим свои новые мобильники, которые беспрерывно звонили; телефон Академии разрывался над ухом; в коридоре гоготали пришедшие узнать расписание на сессию студенты. Кое-как справившись с работой, Лина отправила новый вариант на печать. Вернее, думала, что отправила. Принтер загудел, как дракон на взлете, постепенно набирая обороты, затрещал, потом чихнул, щелкнул и заглох. Лина громко выругалась (внимания на нее никто не обращал, потому как все привыкли к тому, что то и дело с разных сторон доносятся те или иные нецензурные выражения; это уже просто вошло в привычку) и полезла под стол проверять провода. Встретившись там взглядом с наглой жирной черной крысой, державшей в лапках погрызенный шнур, она взвизгнула, рванулась вверх, со всей силы ударилась головой о столешницу, ногой опрокинула пластиковую бутылку с водой для поливки цветов, от неожиданности потеряла равновесие и схватилась одной рукой за батарею, а другой за злополучный шнур. Позже Лина могла бы поклясться, что собственными глазами видела, как крыса злорадно ухмылялась и довольно потирала лапки, увидев новую прическу жалкой человечишки. Правда с тем, что более пышной стрижки, чем в тот раз, у нее не было, согласились все.

Понемногу придя в себя, Лина узнала, что принтер приказал долго жить, и пошла побираться по всем отделам. С горем пополам распечатав часть расписания в приемной, часть в компьютерных залах, а часть в бухгалтерии, она уселась за свой стол в надежде в тишине и покое склеить листы, повесить на стенд в коридоре и считать работу на день выполненной. Не удалось. Клей закончился, степплер вышел из строя, листы перепутались, обнаружилась еще одна ошибка, не замеченная впопыхах…

К вечеру, справившись, наконец, с нескончаемыми просьбами преподавателей, пожеланиями коллег и мелкими традиционными неприятностями, Лина вздохнула было с облегчением, но тут в очередной раз вырубился свет, и ей пришлось лезть в кладовку за фонариком на батарейках. Не обнаружив фонарика, решила довольствоваться восковыми свечами. Аккуратно, чтобы не задеть горящую свечку, она взялась за дело. Не получилось. Пять минут спустя Тоня заглянула в кабинет, позвав Лину к телефону. Та рванула с места, по пути запуталась в уже склеенных "парусах", споткнулась, сшибла со стола подсвечник, в полной темноте налетела на чей-то стул, врезалась в шкаф у стены, случайно наступила на кусок обоев, до сих пор свисающих со стены со времен потопа, и выскочила, наконец, в коридор, не заметив, что крохотный огонек на полу уже добрался до ее драгоценного расписания.

Мило переговорив с еще одним преподосом-занудусом на тему изменений в расписании в последний момент, Лина положила трубку и заявила Тоне:

- Если еще хоть кто-нибудь попросит что-то куда-то перенести, отказывай всем! Все уже сделано, перекраиваться не будет! А меня здесь нет!

Тоня кивнула и спросила:

- А где ты, на всякий случай?

- Где угодно! Хоть в морге!

Тем временем появился свет, и по возвращении на рабочее место взору обозленной сотрудницы Академии предстала неутешительная картина: перевернутые стулья, сдвинутый в сторону стол и покосившийся шкаф догорали в огне под лунным светом, лившемся в окно, от обоев остались только подпаленные клочки, а пепел от дотла сгоревшего расписания легким одеялом покрывал пол. Лина обалдевшими глазами смотрела на результаты пожара, удивляясь, почему не сработала сигнализация. Но тут, словно по закону подлости, в кабинет влетела Тоня. Почувствовав запах дыма, она, не долго думая, схватила огнетушитель и ринулась на спасение казенного имущества. В результате Лина решила, что ее рабочий день закончен, уже сидя в луже на полу, с ног до головы покрытая густой пеной, когда с потолка на нее упали куски оставшейся целой после недавнего потопа штукатурки.

Великий день наступил. Учитывая, что первые консультации были назначены на шесть часов утра, уже в пять тридцать сотрудники филиала, отчаянно зевая и матерясь, были на местах. Без пяти шесть стали подтягиваться студенты. За семестр все привыкли к тому, что любимое учебное заведение может настоятельно потребовать присутствия любого из них в любое время дня и ночи. Знаменитые черепушки профессора Шеллермана сделали свое черное дело. Студенты почти перестали пропускать лекции и остерегались опаздывать, так что к началу занятий собралась огромная толпа.

Несмотря на множество новых мини-тестеров из старых деталей за ними немедленно выстроились километровые очереди. Поскольку экзаменационный тест занимал от одного до полутора часов, очередь продвигалась крайне медленно. Томящиеся в ожидании то и дело затевали свары друг с другом и с учебными менеджерами. Последние носились по этажам, как наскипидаренные, стараясь успеть повсюду, поэтому споры с ними были чреваты, в чем и убедился уже доставший всех до чертиков Ядный. Попытавшись заступить дорогу Нине, мчавшейся с чердака в подвал, он был превращен ею в дубовый пень. Расколдовывать его пришлось профессору МакДугл, так как Нина, сгоряча приложившая Ядного волшебными словами: "Проваливай, дубина стоеросовая!", не имела понятия, как вернуть ему нормальный вид. Более того, она утверждала, что для Ядного вот этот вид и есть нормальный. Незадачливый студент, милостиво приведенный Марион в человеческое состояние обалдел настолько, что умудрился написать экзамен по психомагическим характеристикам языка хинди на четверку, правда, этот экзамен был нужен ему, как зайцу модная болезнь.

Спустя всего несколько часов начала сдавать техника. Перегревшиеся принтеры отказывались печатать, плевались порошком и требовали холодного пива. Пива не было. Поэтому для охлаждения принтеры выносили на улицу, заворачивали в полиэтиленовые пакеты и обливали ледяной водой. Компьютеры, подавленные массой изливаемой на них информации, выдавали на экран абстрактные картинки и намертво зависали. Так продолжалось до тех пор, пока Майя не угадала в одном из изображений на мониторе копию известной работы гениального Малевича "Черный квадрат". Недолго думая, ярая сторонница натуралистического направления в изобразительном искусстве выудила из подпространства увесистый гаечный ключ и сообщила компу, что:

а) она терпеть не может Малевича;

б) черный цвет вызывает у нее немотивированную агрессию;

в) одним компом больше, одним меньше - никто не заметит, а сколько запчастей появится!…

На этой ноте комп сдался. Работать лучше он, правда, не стал, но зависая, теперь показывал репродукции картин Кустодиева и Рубенса.

Но вскоре заглючил сервер. Заваленный путанными посланиями подключенных к нему теминалов, он не успевал даже рассортировать сообщения; об их обработке речь уже и не шла. В результате он вообще забил на прилежный труд, начал во всеуслышание крыть матом вся и всех и требовать, чтобы его срочно протерли спиртом. На это наглое заявление Денек спокойно заявил, что у него есть не только спирт, но и зажигалочка, и если охамевший сервак не возьмется за ум, гореть ему синим пламенем! Как ни странно, это помогло, и сервер взялся за работу с невиданным ранее усердием, правда, неприлично выражаться не перестал.

К концу дня замученных кураторов вновь ждала ставшая уже традиционной путаница с экзаменационными ведомостями, пропадающими словно в бермудском треугольнике оценками и полнейшая неразбериха с дисциплинами. Самые умные, вспомнив, что воцарившийся хаос будет преобладать в Академии еще три недели, ушли на больничный, а остальные запаслись терпением и валерьянкой. Но каждый день во время крохотного обеденного перерыва, когда двери высшего учебного заведения закрывались наглухо, студенты в коридоре с ужасом слушали глухие гулкие звуки, доносящиеся из кабинетов сотрудников, как будто что-то острое со всей силы врезалось в стену. Это кураторы, повесив на самое видное место портреты своих подопечных, устраивали соревнования по игре в "Дартс" местного значения.