Дети полнолуния

Марина НАУМОВА

ДЕТИ ПОЛНОЛУНИЯ

1

Его разбудила луна. Располневшая, нахальная, чванная, как серебряная тарелка, - и вместе с тем вечно лирическая и женственная (будто и этот напыщенный вид она приняла, стыдясь своей исконной утонченности), она заглянула в окно и остановила на лице спящего свой оценивающий взгляд.

Взгляд женщины - таким почувствовал его Эл Джоунс сквозь полусон. Женщины прекрасной и кокетливой, изменчивой и властной... Будто наяву увидел он и женское лицо с правильными чертами и чуть раскосыми глазами сфинкса. Эл потянулся к незнакомке - но увидел лишь висящий в небе за окном сине-серебристый диск.

- Снова ты? - негромко прошептал Джоунс.

Луна преследовала его уже давно. В его фантазиях она действительно была женщиной, наделенной как всеми чертами человеческого существа, так и мистическими свойствами небесного светила.

Она сводила его с ума.

Он был влюблен.

Женщина-луна дразнила и манила к себе. Особенно это ощущалось в полнолуние. Она мучила его, жестокая, близостью и недоступностью одновременно. Она смотрела на него свысока.

А он?

Его любовь граничила с ненавистью. При несколько другом раскладе он давно обратился бы к психиатру - но Эл и сам был психоаналитиком. Как только лунный свет угасал, прогоняемый утренними лучами, рвущее душу чувство уходило и трезвый рассудок ставил все на свои места. Эл мог относиться к своему сумасшествию критически, мог над ним смеяться, значит, был здоров. Незачем путать жизнь реальную с полусонными грезами...

- Зачем я тебе нужен, Луна? - спрашивал Эл, открывая окно и подставляя лицо свежему ветерку.

Луна отвечала - дрожанием воздуха, чуть уловимым изменением света но он не мог расшифровать ее молчаливые знаки.

Вокруг небольшого коттеджа, купленного в рассрочку, росли деревья; они то и дело старались навязать свои услуги в качестве переводчиков, но явно брались за задачу им непосильную: только шелест листьев усиливался, когда Эл задавал свои вопросы.

На этот раз "свидание" с луной продолжалось недолго: ее лицо затянула рваная черная туча, и Эл сразу же вздохнул с облегчением - наваждение закончилось. Во всяком случае, так ему показалось.

Когда он вернулся в кровать, вытянулся, поудобнее раскидывая уставшие за день ноги и руки, и, уже засыпая, принялся вдыхать пересыщенный запахом роз воздух, женское лицо с неправильными глазами сфинкса появилось снова. Легкий свет исходил от молочно-белой кожи, полуприкрытые веки с длинными ресницами приподнялись, и два ярких луча упали Элу на лицо.

- Я жду тебя! - произнесла лунная незнакомка - вслед за ее словами тянулось серебряное эхо. - Теперь мы встретимся скоро...

"Скоро... Скоро..." - затухли вдалеке искрящиеся отзвуки, и Эл ощутил, что куда-то летит.

Через секунду он уже спал глубоким сном.

2

На картине была изображена одинокая чайная роза, стоящая в стакане. Совсем рядом, за окном, жарился под лучами солнца целый куст ее сестер, наполняя все пространство вокруг себя запахом настолько густым и тяжелым, что он начинал терять свою прелесть и очарование. Сейчас от него можно было задохнуться.

Роза в стакане выглядела особенно неприкаянной еще и потому, что никаких других картин в комнате не было. Помещение представляло собой скучную коробку, по бытовавшей здесь традиции выкрашенную в белый цвет. У себя дома, на севере, Эл ни за что не допустил бы подобного "безобразия" но здесь побелка не являлась чисто больничным атрибутом и с ней пришлось смириться.

Сейчас Эл смотрел на стену и думал, сколько же раз можно повторять одну и ту же затертую фразу: "Что вас беспокоит?".

- Что вас беспокоит? - спросил он расположившегося в кресле человека.

Его занимали глаза клиента: их взгляд уходил от встречных взглядов Эла, постоянно прыгая с предмета на предмет; глаза эти отличались особым, почти лихорадочным блеском, именуемым в просторечии "огнем безумия". Впрочем, Эл определил состояние визитера несколько иначе: тот был испуган. Испуган до невменяемости... Судя по лицу, уже кое-где исполосованному одиночными резкими морщинами, этому человеку сложно было дать меньше сорока лет, но одежда и прическа отличались чисто молодежной экстравагантностью, что заставляло Эла предположить, что перед ним или третьеразрядный музыкант, или преждевременно состарившийся наркоман.

- Я... я, кажется, схожу с ума, док, - выдавил посетитель. Его голос звучал хрипловато, но в то же время чувствовалось, что в свое время он был поставлен: Эл легко вычислял по тембру актеров и певцов.

- Ладно, давайте по порядку. Как вас зовут?

"Наркоман... Почти наверняка", - решил Эл для себя.

- Питер Григс... но чаще меня называют Педро... Это важно, док? Я ведь обратился именно к вам, потому что хотел бы сохранить... Это... Я не хочу, чтобы о моем визите к вам кто-либо узнал...

- Ясно, - кивнул Эл. - Не волнуйтесь. Я гарантирую, что ваши интересы не пострадают.

- Да... Я - бармен... Знаете дискотеку "Вечерний огонек"? Я работаю там... Это тоже имеет значение?

В морщинках на лице Педро заблестел пот.

- Да как вам сказать... Если вы хотите, чтобы я сумел вам помочь, я должен знать о вас как можно больше. Возраст, работа, семейные отношения все это составляющие вашей личности.

"Я несу какую-то чушь", - устало подумал Эл. Ему не хотелось сейчас заниматься проблемами этого человека - у него самого была своя проблема: после ночи и слов лунной женщины он чувствовал себя совсем разбитым. Да и стоило ли вообще что-либо объяснять этому Григсу? Эла поражал уровень осведомленности о медицине и специализациях врачей в этом городишке почему-то здесь упорно путали психоаналитиков с простыми психиатрами. Здоровые, но зашедшие в психологический тупик люди практически не обращались к нему; зато многих других приходилось переадресовывать к невропатологам, наркологам или специалистам еще более отдаленных отраслей. Вот и сейчас Эл подумал, что это не его клиент. Некоторое время он поморочит голову, а потом отправится дальше, может, в какой-то более крупный город.

- Сколько вам лет?

- Тридцать восемь...

- Ладно, давайте вернемся к самому началу нашего разговора. Какого рода помощь вы ожидаете от меня получить?

Взгляд Григса заметался по комнате:

- Я... не знаю, как объяснить. Все слишком необычно...

- Каждый человек необычен, - скучно проговорил Эл. - И в то же время почти все проблемы можно разделить на несколько, так сказать, тематических групп. Наркотики, неприятности на работе, женщины, семья, включая взаимоотношения с родителями, друзья, враги, зависть, месть...

- Нет, нет, доктор! - оборвал его Педро. - Ничего подобного, уверяю! Хотя это дело связано с женщиной, но это... другое, не то, что вы подумали. И вообще... врагов у меня нет, живу один, работа устраивает, от наркотиков я всегда держался подальше - я себе не враг. Пить - пью, но в меру... даже меньше меры, как считают многие. Тут другое. - Он зажмурился и после недолгого молчаливого гримасничанья выпалил: - Доктор, вы верите в зомби?

- Во что? - удивился Эл. Этого вопроса он не ожидал.

- В зомби... в живых мертвецов, - капелька пота перевалила за край нижней морщинки на лбу посетителя и поползла по переносице. - Женщина... о которой я сказал, - она умерла. Уже давно, год назад. Я видел ее труп и хоронил ее, вот так... А теперь она приходит.

Григс закрыл лицо руками. Последние слова он произнес через силу.

- Вы сильно любили ее? - уже мягче спросил Эл. Ему стало вдруг стыдно перед этим человеком. В самом деле, нельзя всех равнять под одну гребенку... А если у человека настоящее горе? Пусть подобными проблемами все же должен был заниматься психиатр, но и самому Элу следовало подойти к делу тактичнее.

- Кого? - недоуменно уставился на него Педро, вызвав тем самым новое замешательство.

- Эту женщину, которая умерла и...

- Никогда! - с жаром воскликнул бармен. - Это была простая шлюха! Я позвал ее с собой всего один раз... Вот и все отношения. Знаете, док... Я лучше пойду... Не волнуйтесь, этот визит я оплачу.

Вот это Элу совсем не понравилось. Мало того, что у клиента галлюцинации, - он явно врал. Никто не будет просто так присутствовать на похоронах проститутки, переспав с нею всего лишь раз. Да и не станет человеку просто так мерещиться малознакомая женщина. Значит, пациент или просто что-то путает, или их взаимоотношения были намного сложнее и глубже.

- Вот что, - Эл слегка повысил голос - в общении с этим человеком такой поступок был вполне уместен, - сядьте и успокойтесь. Я не намерен брать с вас деньги ни за что, и вообще, раз уж вы имели глупость ко мне прийти, я помогу вам - вне зависимости от того, хотите вы этого или нет.

Эл взял верный тон. Педро вначале вздрогнул, как от удара, но тут же сник и вернулся в покинутое было кресло. Или все было не так и Эл перестарался? Джоунсу показалось вдруг, что в глазах клиента мелькнул неподдельный ужас.

- И еще. Запомните, - поспешил смягчить тон врач, - если вы хотите, чтобы вам стало легче, не лгите мне, хорошо? Все, что вы скажете, останется между нами. Ясно?

- Ясно... - Педро кивнул с обреченным видом. Он уже давно жалел, что решился прийти сюда, но уйти теперь боялся еще сильнее.

- Ну, так начнем по порядку... Расскажите мне об этой девушке и о том, как у вас начались галлюцинации.

- Док, - вяло и безнадежно попросил Григс, - может, не надо? Может, скажем друг другу "до свидания" и разойдемся?

- Надо! - возразил Эл тоном, не терпящим никаких возражений.

- Док... Она еще тогда показалась мне немного странной... Было уже поздно, когда я ее встретил...

Педро зажмурился - перед его глазами всплывала сцена знакомства.

3

- Успокойтесь и говорите первое, что придет вам в голову...

Но он уже не слышал слов врача - эти были последними. Педро шел по темной улице, поеживаясь от холода, - его работа заканчивалась в два часа ночи. Большая часть фонарей не горела: некоторые просто не работали, другие были разбиты по самым скверным традициям этих грязных кварталов, в которых испокон веку ютились отбросы общества. Цветные, эмигранты, опустившиеся алкоголики и наркоманы. И - женщины. Григс не любил называть их по профессии - просто женщины и все.

Он шел уже сонный и замерзший: похолодания Педро не ожидал и потому не позаботился о более подходящей одежде. Собственно, и идти ему было недалеко, а после уличного холода вернуться в квартиру с теплой ванной казалось вдвойне приятно. Если бы добавить к этому еще и девочку...

Педро с грустью посмотрел на угол, где обычно местные красотки выстраиваются рядком в ожидании клиента. Сейчас он должен был пустовать: непогода, да и не то время...

"Надо было пригласить кого-нибудь прямо на дискотеке", - с сожалением подумал он, но одна мысль, что придется возвращаться с полдороги по такому холоду, а потом проделывать тот же путь еще раз, заставила его поежиться. Дороговатая цена получится за удовольствие - так ведь и воспаление легких можно подхватить...

Итак, Педро сосредоточился на знакомом углу, стараясь представить себе женскую фигуру в легком платье, едва прикрывающем пышные формы. Он начал придавать темному пятну у стены человеческие черты: дорисовывать линии, кое-где "подсветлять", кое-где подчеркивать рисунок - и вскоре он уже хорошо различал стоящую подбоченясь в "профессиональной позе" красотку. Его даже удивило, до чего хорошо сработала фантазия: теперь пятно казалось ему настоящей девушкой. По мере того как стена приближалась, черты проститутки прорисовывались все отчетливей, но при этом оказывались совсем не такими, как их представлял Григс вначале. Она была хорошенькой, даже очень: большие, на пол-лица, глаза, зеленые и чуть раскосые, крупные, но аккуратно обрисованные губы, мелкие черные кудряшки - о них Педро совсем не думал. Каково же было его удивление, когда он понял, что там, у стены, действительно стоит молодая девушка!

Он растерялся настолько, что даже не решился с ней заговорить. Лишь пройдя мимо, он почувствовал, что за ним кто-то идет, оглянулся - и увидел ее...

Она шла плавной походкой; белые открытые босоножки изящно переступали по подернутому инеем тротуару. Заметив его взгляд, девушка улыбнулась, подбадривающе и приветливо. Через секунду они уже шли рядом и Педро бережно поддерживал ее под локоть.

А потом...

4

Педро вздрогнул и открыл глаза. Что из этого он успел рассказать доктору?

- Ну, так я вас слушаю... Итак, вы встретились поздно...

- Да... У нее была очень холодная кожа... Просто ледяная. Но я тогда не подумал, что она... может быть не человеком. А потом... Потом мы расстались.

"Расстались, - отметил про себя Эл. - Так не говорят о проститутках..."

- И все? Когда вы с ней встретились снова?

- Недавно... Но она мертва, док! - едва ли не закричал Григс.

- Успокойтесь... Вы ведь могли и ошибиться...

При этих словах Педро нервно хихикнул. Ошибиться? Он? Да, знал бы доктор, что он видел своими глазами... Она лежала у него на полу, мертвая, с оскаленными зубами, в кровавой луже, медленно расползающейся сперва по ее блузке, потом по ковру...

- Хорошо... Давайте вернемся к другому вопросу, - примирительно заговорил Эл, видя, что расспрашивать напрямую о самом больном еще рано. Почему вы считаете, что она - не человек?

- Док... не спрашивайте! - он снова закрыл лицо руками, и плечи его задрожали. - Не спрашивайте...

- И все же?

- Я... я получил доказательство, - вымученно пробормотал Педро. - Она заснула потом, я тоже... Но я проснулся и увидел... - Он замолчал, и Эл некоторое время ожидал продолжения, не понимая, что Григс не собирается продолжать вообще.

- Я не хочу вас торопить, но... - напомнил ему Эл, но Педро только отрицательно помотал головой.

- Не надо, док... Я лучше приду к вам еще раз... или не приду - тут уж как получится. Но больше я ничего не скажу.

Он страдал, и каждая черточка на его лице буквально кричала об этом.

- Может, все же вы попробуете себя пересилить? Вот увидите, вам сразу станет легче...

Эл понял вдруг, что ему действительно хочется узнать окончание рассказа. Сложно понять, почему, - но хочется.

- Нет, док... - Педро встал. - До свидания... или прощайте. Как получится...

Эл вздохнул и сделал вид, что углубился в чтение своих записей. Встреча действительно была закончена. И он это прекрасно понимал.

5

Когда-то Эл Джоунс был уверен, что в этом городке он сумеет добиться признания и успеха. Еще бы - у него здесь практически не было ни одного конкурента. Кроме него, частной практикой занимался еще один человек, на визитной карточке которого стояло сперва "доктор психологии", а уже потом - "психоаналитик". Звали психолога Альберт Райсман. Практиковать он начал, когда Эла еще и в помине не было, и, естественно, вряд ли был в курсе последних достижений науки о человеческой душе (во всяком случае, так думалось Джоунсу). Вооруженный новыми методиками и огромным зарядом самоуверенности, Эл вступил на "неколонизированную территорию", но очень быстро убедился, что его знания здесь почти никому не нужны. За первый месяц у него не нашлось даже одного пациента, затем практика вроде начала налаживаться, но все равно оставляла желать лучшего, не говоря уже о том, что большинство людей, как уже было упомянуто, приходили к нему по ошибке. Зато в этом было и свое преимущество: Эл получал больше шансов познакомиться с клиентами поближе, многие стали считать его едва ли не другом семьи. Он постоянно встречал на работе одни и те же лица, и явление новых клиентов для него всегда оказывалось сюрпризом. Каково же было его удивление, когда вслед за Григсом в комнату вошла молодая женщина, которую он еще ни разу не встречал не только у себя в кабинете, но и в городе вообще.

- Здравствуйте, мисс...

- Не надо! - сразу отмахнулась она. - Называйте меня Чанитой.

Она уверенно подошла к стулу и опустилась на него. Эл кивнул на кресло, намекая ей, что можно найти и более удобное место, но Чанита не обратила на его жест никакого внимания. Зато она закинула ногу за ногу, подчеркивая достоинства своего положения. Без преувеличения можно было сказать, что ни одна из его клиенток не имела такой фигуры - даже "Плейбой" не отказался бы поместить ее фотографию на своих страницах. А вот лицо... Впервые Эл видел такую густую вуаль - разобрать черты не представлялось возможным.

"Будет обидно, если эта крошка при такой фигуре обладает каким-нибудь уродством, - но иначе зачем ей занавешиваться?"

- Доктор... Вы не можете задернуть занавеску? - задала посетительница совершенно неожиданный вопрос. Словно прочла его мысли и решила подшутить.

- Отчего же, - усмехнулся Эл, опуская штору, - так лучше?

- Благодарю, - небрежно бросила Чанита. - Дело в том, что... моя кожа не переносит прямого солнечного света.

Эл сочувственно кивнул. Только сейчас он обратил внимание на то, что даже ее руки, несмотря на жару, скрыты перчатками.

- Надо полагать, для молодой девушки это нелегко, - проговорил он. Эл уже представлял, о чем может пойти речь: ее заставляло страдать какое-нибудь кожное заболевание. Иные в таких случаях доходили и до самоубийства.

Чанита откинула вуаль и улыбнулась, показывая небольшие острые зубки. Она действительно была хорошенькой - но при виде ее лица сердце Эла тревожно встрепенулось, словно почувствовало опасность. Наверное, это было проявление ненормальности - Элу никогда не приходилось пугаться молодых девушек, к тому же таких хрупких и беззащитных на вид. Абсурд какой-то... И все же он уверенно мог сказать, что боится. Неважно, ее - или чего-то связанного с ней.

У Чаниты были продолговатые глаза неестественного ярко-зеленого цвета. Похожий оттенок могла иметь молодая трава или анилиновый краситель, но уж никак не человеческие глаза.

- Прекрасно... - вдруг хмыкнула Чанита. - Похоже, вы и так кое-что поняли... Так вот, если Григс придет к вам еще раз - откажите ему в приеме. Он нормален - если вас это интересует - и не нуждается в вашей помощи.

- Что? - привстал Эл.

Чанита снисходительно улыбнулась:

- Я надеюсь, что он больше не придет... Это не в его интересах. И не в ваших тоже.

- Послушайте, вы...

- Я все сказала. Не верьте никаким сказкам. Не верьте тому, что он ненормален. Прощайте.

Чанита встала и покачивающейся походкой пошла к двери. Только на секунду она приостановилась, чтобы поправить вуаль, - и ушла, оставив Эла изумленно таращиться на дверь.

"Так, - сказал он себе через несколько секунд. - Что бы это значило? Я схожу с ума, не иначе... Вот будет забавно, если окажется, что ни его, ни ее в действительности вообще не существует... А я на самом деле схожу с ума, и мне даже не у кого проконсультироваться... Не у Райсмана же..."

"А почему бы не у него? - подумал он через несколько минут, открывая штору. - Тоже ведь специалист... Правда, он вряд ли захочет меня видеть... Хотя что я о нем знаю? Ничего, кроме того, что таковой существует и живет в этом проклятом скучном городишке. И все равно обидно..."

Он развернул кресло к окну и сел, подставляя лицо под солнечные лучи. Постепенно его глаза начали закрываться и...

Увидев знакомое лицо с глазами сфинкса, Эл вскочил и долго хлопал ресницами, стараясь прогнать видение.

Его Луна оказалась чем-то похожей на Чаниту! Может, она была ее гротесковым изображением - та же форма глаз, очень тонкая длинная шея, рисунок скул и щек, губы, нос... Нет, они не были идентичными, но если бы кто-то взялся рисовать с Чаниты шарж, у него наверняка получилось бы нечто похожее на Селену...

"Так, совсем хорошо, - вздрогнул Эл. - Теперь я уже называю ее по имени. Я выдумал их обеих. Наверняка выдумал!"

Он встал, протягивая руку к телефонной книге.

Вскоре Эл уже набирал номер - но не своего конкурента. Он звонил в здание дискотеки "Вечерний огонек".

- Питер Григс? - после недолгого молчания спросила трубка. - Да, работает... Вы что-то хотите ему передать?

- Да нет... - смутился Эл. - Я просто его знакомый, но потерял адрес...

- Посмотрите в телефонной книге, - посоветовал ему все тот же голос.

- Спасибо... Я сам как-то не догадался, - промямлил Эл и бросил трубку.

Разумеется, он не нуждался в такой подсказке. Просто ему хотелось услышать от кого-то подтверждение, что Григс вообще существует. Хотя это "доказательство" все равно ничего не стоило. Как он мог придумать, что видит его фамилию в справочнике, так он мог и услышать слова, никем не сказанные, а просто прозвучавшие где-то в его собственной голове. Сумасшествие - хитрая штука... Ну вот с чего бы, например, человека по имени Питер начали называть Педро, пусть даже больше половины города латиноамериканцы? Нелогично. Вообще все нелогично.

Эл снова взялся за справочник и некоторое время боролся с искушением позвонить Райсману и записаться к нему на прием. Жалко, что тот знает его в лицо: лучше всего было бы посетить его анонимно. А еще лучше - доехать до любого из ближайших крупных городов.

От густого запаха вялящихся на солнце роз у Эла начала кружиться голова. Еще немного - и он навеки возненавидит эти любимые всеми цветы...

"Ну а с другой стороны - почему я вдруг решил, что это так? - спросил он себя. - Почему вдруг я так спешу записаться в больные? Наверное, я просто устал... Или это от того, что я перестал справляться со своей работой. Остыл. Надоело... А раз так, у этой истории должно быть очень простое объяснение. Скорее всего, мерзкое - но простое. Может, это шантаж, может, что-то подобное. Да грубая шутка, наконец! Или месть. Что я знаю? Какая-то женщина умерла, потом Педро ее увидел. Кто сказал мне, что Чанита и есть та его покойница? Да никто! Я сам выдумал это, потому что вспомнил его слова о нечеловеке... Так. А это еще что за чушь? Почему вдруг она не человек? Хотел бы я это знать. Из-за зеленых глаз, что ли? Так японцы, например, считают, что человеческие глаза имеют несколько тысяч оттенков. Почему бы среди них не найтись и травянисто-зеленому? Все нормально, все логично..."

И все же не все было нормально. Эл чувствовал, что с Чанитой не все в порядке, - на каком-то другом, не поддающемся логике уровне. Он просто ЗНАЛ, что она не является человеком. Знал - и все.

"Вот это и есть моя ненормальность. Я вижу нормальную реальность, но вкладываю в увиденное иной смысл. Я придумываю какие-то свои правила. Так? Похоже. Вот о чем стоит поговорить с Райсманом... если я сам до завтра не справлюсь с этими дикими идеями".

От размышлений его отвлек стук в дверь.

Стучаться мог только один человек - остальные пользовались звонком.

Вздохнув и глотнув по пути воды из стоящего на окне стакана, Эл пошел открывать. Во всяком случае, его новый - точнее, старый, но новый на сегодня - посетитель был совершенно нормальным. Нормальным психом.

6

"Луна... дура проклятущая, ты когда-нибудь дашь мне покой? Молю тебя, заклинаю: пощади... Я больше не могу тебя терпеть, не могу видеть твой взгляд. Он проникает в меня насквозь, выворачивает изнутри, шарит по закоулкам моих мыслей... Я не люблю, когда мои мысли кто-то читает. Ты слышишь? Доктор, скажите, что мне следует делать? Правду говорят, что все психиатры, психологи и психоаналитики - первые кандидаты в лечебницы для душевнобольных. Ну чего ты пялишься на меня, толстуха ты последняя?!"

Эл застонал. Громко. Вместо сна на него нашло какое-то мучительное полузабытье, через которое лунный свет мог свободно прорываться, копаясь в его внутренностях. Липкий, неприятный лунный свет.

Луна обшаривала его - и делала это грубее, чем таможенник азиатской страны, испытывающий вечную неприязнь к иностранцам. Что она искала? Эл только содрогался от ее неощутимого физически, но в то же время явственного прикосновения.

Луна изучала. Она что-то забирала, что-то просто запоминала, просмотрев своим холодным взглядом. Она делала это не по-женски - жестоко и грубо. Можно было подумать, что она испытывала его, прежде чем куда-то зачем-то забрать.

"Да отстань же ты... вот я, весь перед тобой... Что тебе еще от меня надо, сучка?" - катался он по кровати, сбрасывая на пол простыню и одеяло.

Его спас звонок. Простой телефонный звонок.

Эл вскочил, опуская босые ноги на прохладный пол, - и луна превратилась в обыкновенное пятнышко на небосклоне, такое же далекое и безучастное, как и окружавшие ее звезды.

Эл провел рукой по лбу, - лоб оказался сухим.

Телефон продолжал звонить.

Уже окончательно придя в себя, он прошлепал босиком к дрожащему от зуммера аппарату и поднял трубку.

- Док, - захрипел в ней знакомый хорошо поставленный голос, - она здесь... Если можете - приезжайте. Или я просто сумасшедший и успокоюсь, это узнав, или...

- Да, кстати, я хотел вам посоветовать обратиться в полицию... начал было Эл, но тут же спохватился: в такой ситуации подобный совет звучал неуместно и глупо. - Постойте... Вы сказали, что она у вас дома?

- Да... Она в комнате... Мертвая! - голос Педро перескакивал с шепота на крик и обратно.

- Она, Чанита?

- Да! - закричал Григс и вдруг осекся. - Но откуда вы...

- Неважно! - оборвал его Эл. - Я сейчас к вам приеду. Как найти ваш дом?

- Знаете старую баптистскую церковь? Второй дом от нее в сторону площади, третий этаж, желтая кожаная дверь.

- Ясно. Я выезжаю. - Эл вдруг поймал себя на том, что его руки, сжимающие трубку, дрожат. - И еще... В той комнате, где вы находитесь, есть какой-нибудь запор, задвижка или что-то в этом роде?

- Я уже заперся... Только не знаю, надолго ли... - в трубке раздался странный звук, похожий на всхлипывание.

- Успокойтесь... Я скоро буду у вас.

7

Педро сидел на кухне и дрожал. Никогда раньше он не представлял себе, что от страха дрожат на самом деле и что это не книжная выдумка. Дергались икры, дергались бицепсы на руках, подрагивала спина. Иногда мышцы дрожали по отдельности, иногда его всего скручивало одной судорогой.

Он не пошел в этот день на работу и некоторое время старался напиться для храбрости, ожидая, когда, наконец, в дверь снова позвонят и на пороге возникнет знакомая фигура. Обычно Чанита появлялась под утро, звонила, дожидалась, пока он откроет дверь, после чего резко падала и замирала на лестничной площадке в той позе, в которой он впервые увидел ее мертвой. Но он не ожидал, что увидит ее намного раньше - и в своей комнате.

Он зашел к себе, опустошив больше половины бутылки, и по привычке с размаху упал на кровать. Именно в этот момент он увидел лежащее на кровати тело, из-под которого расползалась кровь. Чанита умирала - точь-в-точь на том же месте и со всеми врезавшимися в память деталями. Она вздрагивала, хрипела, в ее груди что-то булькало, потом последним движением она свернулась в клубок и замерла.

Когда она застыла в неестественной позе и из ее рта полилась тонкая струйка крови, Педро вскочил и вылетел на кухню.

Впервые Чанита появилась у него за несколько дней до годовщины своей смерти. Теперь с каждым днем "юбилей" приближался. Вместе с ним рос и страх. Может быть, Григс легче пережил бы появление обыкновенного привидения - но самым худшим было то, что Чанита таковым не являлась. Еще раньше утром он нашел ее следы - и тому были свидетели, хотя бы домохозяйка, возмутившаяся разведенной на лестнице грязью. Привидения таких следов не оставляют. Значит, перед ним была зомби, точнее, зумбези существо мертвое, но материальное и потому способное на самое худшее.

Первый раз Чанита показалась на одну секунду и сбежала по лестнице вниз. Каждый новый ее визит оказывался длиннее предыдущего. На этот раз она возникла прямо в комнате.

С замирающим сердцем Педро посмотрел на календарь и обмер: роковая дата приходилась на завтрашний день. Значит, покойница должна была разделаться с ним не позднее чем завтра. Иначе для чего бы ей затевать весь этот спектакль?

"Ее там нет, - уговаривал себя Педро, стараясь хоть немного унять дрожь. - Сейчас придет врач и меня заберут. Заберут в больницу, куда этому существу не проникнуть... Или она может проходить сквозь стены?"

Он мечтал сейчас о сумасшедшем доме, о тюрьме, о чем угодно - лишь бы только оказаться подальше от мертвой Чаниты. Да, даже о тюрьме... Но еще больше он хотел выглянуть и убедиться, что ее нет. Не существует. И никогда не было.

Конечно, она примерещилась ему. Нервы, вымотанные на работе: на дискотеке случается всякое, а он уже не мальчик... Или, может, совесть... мало ли.

"Я сумасшедший. Я просто сумасшедший. И я не хочу, чтобы было по-другому... Сумасшедшим можно все..."

По лицу Педро катились влажные струйки. Нет, это был не холодный пот - предавали слишком слабые слезные железы. Во время одной из драк ему подбили глаз. У большинства людей это проходит бесследно, но у него удар задел какой-то нерв, отвечающий за слезовыделение, и теперь Григс практически не мог сдерживать слезы и начинал "плакать" при малейшем волнении.

"А завтра она меня убьет... Или я сам пойду в полицию. Что там говорил этот доктор? Или он тоже в сговоре с ней? Он странный... у него был очень безучастный вид. Может, он тоже зомби? - при этой мысли у бармена взмокли волосы. - А я его еще пригласил!"

Педро опустил голову на руки и по привычке принялся незаметно вытирать слезы.

Он был в ловушке. Одно чудовище ждало его в комнате, чтобы обнажить свои острые вампирьи зубки и вцепиться в горло, второе спешило на помощь... Кому? Чаните? Наверняка... Педро постарался вызвать из памяти все подробности разговора с доктором Джоунсом. Равнодушие, отрешенный взгляд, особое выражение, похожее на то, что он видел у Чаниты... И тут из памяти вылетела наружу одна словесная характеристика: "Хороший специалист, но с придурью: бродит в полнолуние по дому и с кем-то разговаривает". Так отзывался о Джоунсе его сосед.

"В полнолуние... - Педро бросил взгляд в сторону окна. Круглая луна нахально висела посреди неба и, казалось, усмехалась. - Время оборотней и прочей нечисти... Сегодня как раз второй день полнолуния. А завтра... Как я не понял, что они из одной компании! Конечно, к кому в первую очередь бежит человек, увидевший вампира, оборотня или кого-то подобного? Разумеется, к психиатру, чтобы убедиться в собственном здравом уме. А психиатр-то - как раз из НИХ. Следит, чтобы не было утечки информации об этой нечисти, потому что... потому что..."

Педро вздрогнул и сжался: из соседней комнаты донесся негромкий звук. Наверное, Чанита встала... Или не она? Григс прислушался и отчетливо различил шаги.

- Мистер Григс, где вы? - раздался вдруг негромкий мужской голос. Педро вздрогнул, его взгляд заметался и остановился на столе. Через секунду он уже скрючился между четырьмя ножками и прислушивался к ударам собственного сердца в ожидании момента, когда его найдут и...

8

Дом Григса Эл нашел сразу. Поднялся по лестнице, потрогал ручку двери - и та неожиданно качнулась в его сторону. Квартира была не заперта. Секунду поколебавшись, Эл шагнул в полутемный коридор. Только прямоугольник застекленной кухонной двери да небольшой огонек ночника позволяли различить дорогу.

В квартире было тихо. Какой-то неприятный, точнее, тревожный запах щекотал его ноздри. Эл нахмурился, вспоминая, что же это такое, и по его спине пробежали мурашки: так пахла кровь!

"Неужели я опоздал? - мелькнуло у него. - И шутка была не шуткой, не шантажом, а готовящимся преступлением? Ничего себе пришел..."

Ему захотелось уйти. Почти тесная квартира пугала его: мало того, что он не знал этот дом, не знал почти ничего и о его хозяине, кроме того, что тот испуган, - все здесь наводило на мысль о только что свершившемся преступлении. И все же вместе с тем Эл ощутил странную тягу: ему хотелось узнать, что именно тут произошло. Пусть это страшно, пусть рискованно - но он не сможет уйти отсюда просто так.

Эл только подивился, откуда у него взялось такое любопытство. Оно выглядело почти таким же немотивированным, как и возникший при виде Чаниты страх. Словно кто-то подсказывал Джоунсу, что он просто обязан сперва разузнать обстановку, иначе пропустит нечто очень важное для себя. В конце концов он решил не сопротивляться этому странному чувству и положиться на интуицию.

Интуиция привела его в комнату, где горел ночник. Между диваном и журнальным столиком, уставленным пустыми бутылками, что-то лежало. Эл узнал Чаниту с первого взгляда. Лужа крови тоже не слишком его удивила он гораздо больше испугался бы, обнаружив мертвого Григса. А так - его предупредили, что в доме мертвая женщина, и он теперь увидел ее сам.

"Так... - неожиданно пришла ему в голову новая мысль, - а вот об этом стоило подумать сразу... Что если не он, а сама Чанита была заранее намеченной жертвой? Тогда выходит, что Григс старался создать с моей помощью алиби. Но что тогда означают ее слова? Скорее всего, они оба вели какую-то игру. И меньше всего мне хотелось бы самому оказаться жертвой их интриг".

Эл подошел ближе к девушке, наклонился над ней и заметил торчащий под левой грудью нож - столовый, но массивный на вид и, судя по оставшемуся снаружи отрезку, довольно хорошо заточенный. По спине Эла пробежал легкий холодок - но и только. Он огляделся, подошел к окну, стараясь двигаться как можно осторожней и не задевать окружающие его предметы. Окно было приоткрыто, но даже по карнизу вряд ли хоть кто-то мог сюда забраться. Затем он проследовал в спальню, в которой царил беспорядок, но тоже не было и намека на то, что в ней прячется кто-либо живой.

Педро жил скромно - этих двух комнат ему вполне хватало.

Закрыв дверь носком ботинка (Элу почему-то не хотелось, чтобы в случае чего полиция обнаружила отпечатки его пальцев), он вернулся в коридор. Проходя мимо тела, он неожиданно почувствовал, что Чанита смотрит на него. Эл резко оглянулся и, как ему показалось, уловил быстрое движение век. Эл замер, несколько секунд внимательно всматриваясь в лицо девушки, но оно оставалось неподвижным, и все вполне можно было приписать игре воображения.

- Мистер Григс, где вы? - осторожно спросил Эл, трогая дверь кухни.

Никто не отозвался. Поколебавшись, Эл потянул дверь на себя.

Кухня была самым освещенным местом в квартире. С первого взгляда помещение казалось пустым, но почти сразу же Эл услышал чье-то сиплое дыхание - в кухне кто-то был.

- Мистер Григс... это вы? - спросил он неровным голосом. Эта игра в прятки начала его тревожить. А что если Григс прятался где-то за его спиной со вторым ножом в руке? Если кроме него и Чаниты в доме никого не было, нетрудно угадать, кто ее убил.

"Вообще все это - чистый идиотизм, - поморщился Эл, прижимаясь к стене спиной, чтобы защититься от возможного нападения сзади. - Нужно попросту вызвать полицию и все..."

Неожиданно его внимание привлекло что-то небольшое и розовое, лежащее возле стола. Нет, не лежащее, - прищурившись, Эл различил человеческую руку. Пальцы, вцепившиеся в гладкий пол, чуть подрагивали от напряжения.

- Мистер Григс, - строго произнес Эл, досадуя на себя за собственный испуг, - что вы делаете под столом?

Из под стола донесся какой-то неразборчивый звук, похожий одновременно на стон и на рычание, и скатерть зашевелилась, выпуская наружу взлохмаченную макушку.

- Кстати... добрый вечер, - Эл опустился на стул и уже сидя продолжал наблюдать за неуклюжими движениями выбирающегося из-под стола клиента.

Кое-как Григс встал на четвереньки, неловко выпрямился и принялся стряхивать с одежды сигаретный пепел, водя по сторонам шальными глазами.

- Здрасьте... док, - наконец проговорил он сдавленно.

- Ну так что тут у вас произошло? - Эл полез в карман за сигаретой и нервно прикурил.

- Ничего... Вон она... там. И так уже не первый день. Она приходит и... - Педро затряс головой и отвернулся.

Он думал о том, что, похоже, ошибся, подозревая доктора. Если бы тот хотел с ним расправиться, его бы уже не было в живых. Или это только начало?

- Так, - протянул Джоунс. - В таком случае... Вы не возражаете, если я устрою небольшую проверку?

- Делайте, что хотите, - бессильно мотнул головой Григс.

Эл встал. Разумеется, в первую очередь он собирался поговорить с Чанитой. Если Григс не врет, то она наверняка жива и может его слышать.

- Я хотел бы узнать, что здесь... - грозным тоном начал он, переступая порог комнаты, но осекся на полуслове: трупа не было. Не было и лужи крови - только слабый ее запах стоял в воздухе.

Эл вздрогнул и замер. В этот момент из-за тучи вынырнула луна и заглянула ему в глаза. Элу показалось, что он слышит отдаленный ледяной хохот...

Он попятился, потом бросился в сторону электрического света.

- Док, что с вами? - подался ему навстречу Григс.

"Доктор испуган... Значит ли это, что он не из их шайки, или он просто играет? Хотел бы я знать, что могу положиться хоть на кого-то..."

- Мистер Григс... - чуть отдышавшись, выдавил из себя Эл, - вам не кажется, что нам стоит позвонить в полицию?

Педро отшатнулся от него, словно получил пощечину.

В полицию? Уж не этого ли добивалась Чанита и вся ее компания?

- Что с вами, Григс? - уставился на него Эл.

"Нет, я положительным образом схожу с ума. Во всей этой истории нет ни капли логики..."

- Вы... - простонал Педро, - с ней... Вы заодно, да?

- Я ничего не понимаю. Что здесь произошло, в конце концов?!

Эл еще мог предположить, что труп кто-то спрятал, - если, конечно, тот вообще не почудился ему, если ему не чудились Григс, этот дом и вообще все его окружавшее. Но если посчитать труп реальностью, то куда тогда делась кровь? Почти машинально Эл посмотрел на свои ноги и вздрогнул: несколько капель темно-красной жидкости виднелись на его ботинке. Не веря своим глазам, он поднес палец к капле - и палец стал красным.

- Кровь... - прошептал он.

- Кровь, - кивнул Педро. - Из комнаты, да?

- Наверное, - устало произнес Эл. Раз уж все сложилось так по-идиотски, он мог только махнуть на все рукой и попробовать включиться в игру, пусть даже не понимая ее правил.

- Настоящая, да? - тоскливо спросил его Педро.

- Наверное... - повторил Эл, встречаясь с ним взглядом. Его уже не удивило то, что по лицу Григса текли слезы.

- Проклятье! - пробурчал Григс. - Я так надеялся, что я просто сошел с ума...

- Или я, - самому себе сказал Эл.

- Вы? Док, что вы такое говорите? - слегка оживился клиент.

- А как иначе? - развел руками тот. - Хотел бы я поручиться, что вы сами мне не мерещитесь.

- Я? Док! - Педро расхохотался заливистым нервным смехом.

- А что вы прикажете думать? Сперва вы записываетесь ко мне на прием, рассказываете какие-то истории о нечеловеке, затем, прежде чем я успеваю понять, больны вы или нет - уж простите за откровенность, - приходит эта ваша Чанита и требует, чтобы я послал вас подальше. - Эл поморщился. Потом этот ваш звонок, открытая дверь, труп в темной комнате, который загадочно исчезает... Как это можно оценить по-другому, а?

- Замечательно! Я лично подозревал, что вы из одной компании с Чанитой... Просто здорово, док, да? - По лицу Педро заскользили, появляясь и мгновенно исчезая, невероятные гримасы. - А что должен думать я? Я бы очень хотел быть простым и заурядным сумасшедшим и убедиться...

- Что вам все это привиделось?

- Вот именно. А вы, вместо того чтобы мне помочь, заявляете, что она приходила к вам в мое отсутствие.

- Знаете, - Эл попробовал-таки собраться с мыслями, - мне кажется, что этим делом все же должна заняться полиция. - При этом слове Педро дернулся. - В самом деле, происходят события, которые никоим образом нельзя назвать нормальными. Но поскольку мы видим их независимо друг от друга и, похоже, оба пребываем в здравом рассудке, есть только одно объяснение всей этой чертовщине. Вас кто-то специально морочит, хочет довести до сумасшествия. Или добивается, чтобы вас объявили таковым.

Эл замолчал - в этот вариант визит Чаниты в приемную не вписывался. Она-то как раз старалась опровергнуть наличие психического заболевания у Педро.

- Зачем? Зачем им это надо?

- Шантаж. Месть. Мало ли...

- Месть... - Педро тыльной стороной ладони вытер слезы с левой щеки; правая, как ни странно, выглядела сухой. - Вы думаете, мне от этого легче?

- Во всяком случае, вы можете обратиться за помощью.

- Я уже обратился - к вам. Только раз вы не можете мне помочь, никто другой не поможет тем более.

- А полиция?

- Далась вам эта полиция! - взвизгнул Педро. - Забудьте о ней! Что они могут против нечисти? Скорей уж я обращусь к священнику... Вот только жалко, что мои родители принадлежали к церкви методистов...

- А какая разница? - тупо переспросил Эл.

- Тайна исповеди... Понятно? Вы свободны, док... Повеситься я могу и сам.

- Не болтайте глупостей! - одернул его Эл.

- А что мне остается делать? Они все равно до меня доберутся. Или она - хотя что-то подсказывает мне, что тут орудует целая шайка.

- Я уже говорил. Если надо, я сам пойду и засвидетельствую, что некто разыгрывает вас с непонятной, но, по всей вероятности, преступной целью. Во всяком случае, я могу доказать, что эти глупые шутки могут принести непоправимый вред вашему психическому здоровью. Вас устраивает такая формулировка?

Педро шумно втянул воздух в себя, потом посмотрел на Эла сухо и отчужденно:

- Док... Если я не сумасшедший - это не розыгрыш. И я это знаю, да и вообще расследование получится не в мою пользу. Идите лучше домой... И выпейте как следует. За вызов я заплачу - мне теперь деньги не нужны... На кой черт они сдались покойнику?

Он всхлипнул и потянулся за бутылкой.

- Не болтайте чепухи, - безнадежно возразил ему Эл. - Вы живы, и я не вижу причин для вашего самоубийства. Может, они на это и рассчитывают...

- Они... На душу мою они рассчитывают, вот что. На душу! - Педро пошатывающейся походкой подо-шел к шкафу и достал оттуда рюмку. - Что будете пить, док?

- Мне все равно... Лучше виски с содовой...

- Хорошо, - Педро поставил рюмку на место и вынул бокал.

На некоторое время в кухне воцарилось молчание.

- Так вы говорите, она уже ушла? - спросил Григс через некоторое время.

- Похоже, - пожал плечами Эл.

- Тогда пойдемте в комнату.

- А вы... Вам это не будет тяжело?

- А что я теряю? - махнул рукой Педро. - Я конченый человек, док. Мне бы напиться...

- Не говорите так, - снова возразил Эл, но уже без прежнего энтузиазма.

Педро приложился прямо к горлышку. Постепенно его лицо приобрело прежние краски и вскоре покраснело.

- Ничего-то вы, док, не знаете, - пьяным голосом заговорил Григс, вставая и зовя жестом Эла за собой. - А я вам... не расскажу, вот. Или расскажу?

- Расскажите, - предложил Эл. - Вам самому станет легче на душе.

- Не верю... Ладно, еще по капле - и посмотрим, - он подмигнул и снова вытер слезинку с левой щеки. - Это не я плачу, док... Это глаза...

- Тик?

- Да...

- Ясно, - глухо произнес Эл только для того, чтобы не молчать.

Они уселись на диван, то и дело поглядывая на ковер. Его длинные ворсинки даже не были примяты.

- Вот так-то, док, - очень тихо проговорил Педро. - Здесь она и умерла...

- Сегодня? - тоже почему-то тихо произнес Эл.

- Да нет, - пьяный Педро перешел на неразборчивый шепот, - год назад еще... Я вынес ее и закопал. А она вернулась...

Смысл сказанного не сразу дошел до Джоунса, но, поняв, Эл поежился и спросил, тоже почему-то шепотом:

- Так это ты ее?

- Да...

- А... - начал он, но тут же замолчал, стараясь сообразить, что делать теперь с этим признанием.

- И никто не видел... - глядя куда-то в сторону, закончил Педро. - О том, как это произошло, и где, знал только я... Ну, и она, конечно.

- А за что? - выдавил наконец Эл.

- Так получилось... - Григс болезненно поморщился. - Я испугался... Когда ее глаза зажглись... ну, хуже, чем у кошки, - не по-человечески, я испугался. Она начала шипеть: "Молчи!" - я не выдержал, схватился за нож. Я давно его держал у себя на всякий случай... Не на такой, конечно, но так уж получилось. Когда она оскалила зубы, я не выдержал. Вот и все... Завтра будет ровно год. И она заберет меня с собой...

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, продолжая что-то бормотать, но Эл не мог разобрать больше ни одного слова.

"Бежать... - думал он, - скорее бежать отсюда... Мне действительно нечего здесь делать".

Он осторожно встал - пьяный Педро только всхрапнул - и выскочил на лестницу. Сердце его бешено колотилось.

"Как это все нелепо, - думал он, прыгая через три ступеньки, - как странно! Нет, если я и захочу в этом деле разобраться, это лучше делать на свежую голову... Лучше просто бежать, забыть обо всем, бежать отсюда подальше. Посчитать, что я ничего не видел и ничего не слышал..."

Эл пробкой вылетел на улицу - и только скорость его и спасла. Возле подъезда его уже ждали: какая-то невысокая фигура метнулась ему наперерез. Он не видел лица Чаниты, но каким-то шестым чувством угадал, что это она, и пустился бежать со всех ног.

Она гналась за ним молча, только каблуки постукивали по асфальту. Эл не оборачивался - его гнал вперед страх.

"И все же она не привидение, - думал он на бегу, - иначе давно догнала бы меня. Но кто она? Почему она за мной гонится?"

Где-то в глубине души у него теплилась мысль, что можно попробовать остановиться и поговорить с ней, но страх не позволяя сделать это.

Эл пробежал мимо своего автомобиля и помчался вверх по улице. Добраться до дома он мог и пешком. Мог, если ему хватит сил, если не предадут ноги, если никто не нападет спереди... Эл не поручился бы сейчас ни за что.

"Сколько я смогу выдержать такой темп? - спрашивал он себя. - Не знаю..."

Думать было все сложней и бежать тоже - но Чанита не отставала ни на шаг. Ее каблучки опускались на асфальт с точностью часового механизма через ровные интервалы. Элу оставалось только надеяться, что эта скорость была для нее максимальной.

Надеяться - сильно сказано. Даже если он угадал, это ничуть не облегчало его положения - он чувствовал, что с каждым новым прыжком растет усталость, и отвоеванный было в самом начале разрыв между ними начинает сокращаться.

В студенческие годы Эл некоторое время увлекался бегом, но давно потерял форму. Зато он кое-что запомнил. Например, то, что ни один человек не может сохранять одинаковую скорость ни на одной из дистанций. Ни один ЧЕЛОВЕК.

Чанита могла это делать. Она мчалась за ним с той же скоростью, что и стартовала.

Вскоре Эл понял, что вспотел. Не холодным потом - самым обыкновенным. Кроме того, начало колоть в боку - он уставал.

Ровный стук каблуков приближался.

Собрав последние силы, Эл заставил себя взглянуть в сторону: мимо него проносились уже знакомые строения, до дома оставались считанные метры. Если как следует рвануть вперед...

Он рванул. В глазах потемнело, когда тело перешло на другой режим движения, все вокруг запрыгало, затряслось, отбрасывая сознание в какое-то полубеспамятство, и Эл очутился возле своего дома. Он сам не понимал, как это ему удалось, - провал в памяти скрыл последний бросок.

Ноги Эла коснулись дорожки из желтого кирпича, в руках оказался ключ и... Он чуть не упал, когда ему навстречу кто-то шагнул. Как в полубреду Эл успел заметить звериную маску с торчащей во все стороны шерстью, блеснули зеленым горящие глаза, и он упал. Топот каблучков приблизился и замер в паре шагов от него.

"Вот и финиш", - подумал Эл, приоткрывая глаза.

Прямо над ним висела усмехающаяся луна.

Затем наступило беспамятство.

9

...И еще кто-то сказал: "Он свой..."

Эл дернулся, вырываясь из объятий темноты, и в глаза ему ударил яркий свет. Нет, не слишком яркий - обыкновенный солнечный. Эл открыл глаза. В открытое окно просачивался запах роз, пока еще терпимый и свежий. Где-то рядом колыхались ярко-зеленые, как глаза Чаниты, кусты.

Приподнявшись на локтях, он огляделся. Все находилось на своих местах. И вообще он лежал на собственной кровати в собственной комнате; все было, как обычно, как каждое утро, только икры ног слегка побаливали, словно после долгого бега.

"Я дома, - удивленно констатировал он. - Значит, весь этот бред мне приснился... Что ж, Эл, с добрым утром!"

Он еще раз недоверчиво посмотрел в окно, на колышущиеся верхушки кустов, на притаившуюся за первым рядом кустов агаву, - и вздохнул.

Сон... Приятное открытие, хотя догадаться об этом можно было и раньше - слишком уж нелогично он ведет себя для действительности. Ну в самом деле - кто начнет осматривать квартиру, обнаружив в ней труп? Любой тотчас же уберется оттуда подальше, да и вообще не станет входить без хозяина. Правда, даже по условиям сна он был немного не в себе после "лунной ревизии", учиненной его душе, но все равно... В жизни Эл не стал бы корчить из себя такого идиота.

От воспоминаний его сердце снова заколотилось. Это еще кто сказал, что не стал бы... Если проанализировать с точки зрения логики поступки большинства людей, то окажется, что каждого второго можно зачислять в разряд хронических дебилов или в шизофреники. Едва ли не восемьдесят процентов действий человек осуществляет не задумываясь, и, хотя большинство из них просто привычны, найти в них логику тяжеловато. Да и остальные действия в большинстве своем диктуются мгновенными эмоциональными порывами, избежать которых может, наверное, только робот...

"Ладно, черт с ним. Лучше радоваться жизни, пока есть такая возможность", - Эл принципиально не хотел копаться в собственном сне и искать его толкование. Он опустил ноги на коврик, поискал глазами ботинки, и вдруг солнечный свет померк: на светлом пластмассовом рубчике ботинка явственно виднелись красноватые пятна, одно из которых оказалось размазанным. Кровь?!

"Да нет, - холодея, попробовал возразить себе он, - невероятно. Я просто вымазал их в обычную краску, и именно это натолкнуло меня на все остальное. Подсознание заметило и зафиксировало пятна; пятна, по аналогии с детективными историями, ассоциировались с кровью, затем последовало все остальное... Только так, не иначе. И если я хочу себя успокоить, достаточно провести небольшой анализ. Думаю, в лаборатории мне не откажут..."

"Вот только где бы ты нашел эту краску?" - возразила ему другая, менее отчетливая, но более тревожная мысль.

"Неважно, - продолжил дискуссию с самим собой Эл. - Главное проверить, и тогда все встанет на свои места..."

10

Около полудня весь город, казалось, погружался в сон. Исчезали с улиц гуляки, смолкал шум детских голосов, редели ряды завсегдатаев баров, и лишь выгнанные служебными обязанностями люди продолжали толочь своей обувью расплавленные от жары тротуары.

Эл вышел из лаборатории - у него было немного времени, пока будут готовы результаты, - и принялся искать глазами подходящее укрытие. Он не слишком любил выбиваться из общей массы - здесь это никем не одобрялось и могло нанести ущерб его практике. Ближайшим открытым заведением оказался бар при ночной дискотеке. При той самой, в которой работал Григс. Не исключено, что он стоял за стойкой именно этого бара.

"Прекрасно, - отметил Эл про себя, - заодно я смогу выяснить еще кое-что..."

Он вошел внутрь небольшого, насквозь прокуренного помещения - ни работающие кондиционеры, ни раскрытые окна не могли выветрить этот устоявшийся запах. За столиком сидели двое парней, усатых и смуглокожих, одетых в одинаковые белые рубашки не первой свежести; возле стойки скучала неестественно рыжая девица с вытянутым бледным лицом - даже косметика не могла скрыть синюшные пятна под ее глазами.

Бармен - тоже смуглый и черноволосый паренек с тенью выбритых усов над верхней губой - приветливо заулыбался ему навстречу. Казалось, он один был свободен от общей дремоты.

- Добрый день, мистер... Что будете пить?

- Кофе.

- Хорошо, - улыбнулся паренек, хотя эта просьба его несколько удивила. - Еще что-нибудь?

- Нет, спасибо...

- Отлично! - обнажил крупные белые зубы бармен. - У нас замечательный "капучино".

- Нет, простой, черный.

- Ждете кого-нибудь? - паренек включил сразу же зашипевший автомат, и сочный аромат кофе прогнал на какое-то время запах табака.

- Да нет, - улыбнулся Эл.

Он не знал, почему ему нравится этот бар. Скорее всего, он напоминал ему тот, куда он, будучи еще школьником, ходил украдкой. Тогда он усаживался возле стойки, стараясь вытянуть ноги до пола, закрывал глаза и представлял себя взрослым. Свободным и независимым от всех взрослых...

У него были сложные отношения с родителями. Если мать действительно не чаяла в нем души, но выражала это в основном неусыпным контролем за каждым его шагом, чтобы Эл выглядел не хуже других воспитанных детей, то отец зачастую просто игнорировал его существование. Эл никак не мог забыть тот случай, когда он, совсем еще ребенок, лет шести, прибежал домой рассказать о том, что выиграл приз на соревнованиях по бегу. Сам попечитель школы посоветовал ему пойти и похвастаться отцу, и Эл с радостью бросился на шею своему родителю. Отец удивленно приподнял брови и брезгливо отстранился... Даже спустя много лет эта его реакция вызывала тяжесть и боль. Впервые Эл понял, какими чужими могут быть близкие люди...

После смерти матери отец рассказал ему правду. Она была удивительно проста: он не был его отцом. У Элизабет Джоунс не могло быть детей, и она отыскала Эла в каком-то приюте... Отыскала для себя - тот человек, которого Эл привык считать своим отцом, просто смирился с ее желанием, хотя никогда особо его не одобрял. Он коротко и официально уведомил Эла, что не собирается лишать его законных прав и оставит ему в наследство все имущество - но при жизни им будет лучше не общаться, он и так слишком занят. Деньги на учебу в любом колледже или университете он даст - и точка. Да, он действительно дал ему деньги и время от времени высылал еще, хотя Эл ни разу об этом не просил. Его отец мог позволить себе такие траты.

И все же сейчас Эл предпочитал вспоминать о другом. О том, как он удирал из дома от мелочной придирчивости любящей матери и холодного безразличия его опекуна и сидел вот так, возле стойки, принюхиваясь к "взрослому" запаху курева и тонкого аромата спиртного. Удивительно, но в этом месте спиртным не пахло, хотя полки украшали десятки бутылок. А тогда, в детстве, в баре пахло...

- Послушай, Педро... ты не можешь передать мне еще бутылочку? вопрос одного из усачей заставил Эла очнуться.

"Педро? Вот этот мальчик? Но как же так?"

- Гляди-ка на него... - лениво присматривалась к врачу девица. - Как встрепенулся! Вспомнил что-то? Или это имя произвело на него такое впечатление?

- Простите... - обратился Эл к бармену, вернувшемуся на свое место после выполнения просьбы усача, - ваша фамилия случайно не Григс? - Он сам удивился тому, как напряглось в ожидании ответа все его тело. Если тот клиент не Педро... Ой-ой-ой что получается!

- Нет, мистер! - расплылся в белозубой улыбке паренек. - Григс работает в вечернюю смену. Если, конечно, хозяин не выставит его за вчерашний прогул. Он очень не любит, когда прогуливают, мистер.

- Но ведь вас зовут Педро?

- Так повелось, мистер... Меня называют так. Какой-то Педро прослужил в этом баре много лет, и к нему слишком привыкли. А зовут меня Пако, если вы хотите знать...

- Спасибо! - Эл почувствовал облегчение. - Вот что... Налейте-ка мне еще чашечку...

- Конечно, мистер! - расцвел Педро-Пако.

Эл опустил взгляд и вернулся к своим рассуждениям.

Итак, Григс действительно здесь работает. И имя его, сначала вызвавшее подозрение, прекрасно объяснялось - он и сам мог догадаться, что во многих барах и ресторанах существует традиция, подобно той, когда в публичных домах многие женщины носят получившие популярность имена своих предшественниц. С этим все просто. А вот остальное?

- Послушай, Пако, - обратился он к пареньку, - ты не откажешься со мной побеседовать?

- А вы что, коп?

- А что, похож?

- Да нет...

- Понимаешь... Ты не станешь никому рассказывать о том, что я с тобой разговаривал? - Эл положил на стойку купюру.

- Конечно! - просиял Пако, впиваясь взглядом в портрет президента.

- Тогда давай отсядем, чтобы нас никто не мог слышать.

- Все намного проще... Бетти!

- Что? - зевнула накрашенная девица.

- Пойди погуляй минут пять.

- Скотина, - беззлобно бросила Бетти, нехотя сползая с места.

- Ну, так что вы хотели узнать?

- Понимаешь, - замялся Эл, - я врач. Вообще-то я не должен об этом рассказывать, но... Ко мне обратился человек, назвавшийся Григсом. Педро Григсом.

- И вы решили проверить его платежеспособность? - расхохотался Пако.

- Да вроде... - не стал вдаваться в подробности Эл. - Просто я хотел узнать о нем немножко побольше... Иногда для лечения нужно знать всякие подробности: условия работы, отношения в коллективе...

- Понятно. Если вы не Райсман, который, как говорят, уже в возрасте, могу биться об заклад, что ваша фамилия Джоунс. Так? - глаза Пако лукаво заблестели.

- Ну что ж... сознаюсь.

- У нас все всегда считали, что Григс чокнутый. Локо - так его обычно называют... Так что, у него окончательно поехала крыша?

- Простите, - кашлянул Эл.

- Ладно, замято, - Пако снова показал свои зубы. - Так что вы хотели узнать?

"Стоит ли ему рассказывать? Странно, но парень вызывает у меня доверие. Ладно, была не была. И так можно считать, что я лишился лицензии, нарушив тайну истории болезни... ненаписанной истории болезни..."

- Так вот, только при условии, что это останется между нами. У меня сложилось впечатление, что его кто-то специально хочет довести до нервного срыва. Кто-то достаточно хитрый и умный. Я советовал Григсу обратиться в полицию, но он отказался. И поскольку он обратился за помощью ко мне, я хочу раскопать это дело.

- Но вы же всего лишь врач! - восхищенно выпалил Пако, устремляя на Эла пораженный взгляд.

- Речь идет и о моей профессиональной чести. Я знаю, что он не болен. Во всяком случае - не болен психически. Значит, выходит одно из двух: или он симулянт, что бессмысленно и глупо, или у него есть очень серьезный и жестокий враг. Если учесть некоторые факты, мне уже известные, больше похоже на второе. Я не знаю, какие у вас взаимоотношения с Григсом, но если стоящий за этим человек работает у вас, неизвестно, кто станет его следующей жертвой. - Эл замолчал, решив, что и так загнул слишком крепко.

Пако на минуту призадумался, улыбка сползла с его лица, но уголки губ все равно задорно поднимались кверху.

- Нет, не знаю... - проговорил он наконец после небольшого раздумья. - Хотя он и псих, серьезных врагов у него нет. А так... всякое бывает. Иногда Григс начинает психовать по мелочам, а люди, вы сами знаете, разные, многие обижаются. Но так, чтобы мстить... Нет, уж поверьте мне он просто чокнутый.

- Нет, мы называем это немного иначе: он очень возбудимый. И этим кто-то пользуется.

- Не знаю, чем я смогу вам помочь... Скорее всего - ничем.

- Ну ладно... А может, ты знаешь одну девушку, на вид ей не больше двадцати пяти, зеленоглазая брюнетка, предположительно зовут Чанита. Во всяком случае, я и Григс знаем ее под таким именем.

- Зеленоглазая? - слегка нахмурился Пако, перебирая что-то в памяти. - Нет... Одна зеленоглазая в соседнем квартале есть, но той уже под тридцать. Она толстушка, да?

- Я бы сказал - у нее идеальная фигура. Да... еще, по ее словам, она страдает одним заболеванием, из-за которого не переносит прямые солнечные лучи.

В глазах Пако мелькнуло удивление:

- Как вы сказали, ее зовут?

- Она представилась как Чанита, - насторожился Эл.

- Понимаете... В ночном клубе у Кампаны есть одна женщина, которая не переносит прямых солнечных лучей, и у нее действительно чудесная фигура. Но это голубоглазая блондинка, ей тоже лет тридцать, как и толстушке Чане, и зовут ее, если не ошибаюсь, Гертруда. Довольно интересная особа. Она певица, не гениальная, но довольно сносная для этих мест и, как многие утверждают, в жизни ведет себя на порядок скромнее, чем на сцене.

- В клубе у Кампаны... А где это? - Эл вдруг смутился, что не может вспомнить, что это за клуб. Почему-то заведения подобного рода никогда его не интересовали.

- Клуб Джулио Кампаны... На самом деле он, как ни смешно, принадлежит какому-то фермеру, а Джулио только директор. Сейчас вспомню фамилию... Так, кажется, Дуглас.

- Это фамилия Гертруды?

- Нет, настоящего хозяина. Да вы спросите вечером кого угодно - вам его покажут. Вот только вряд ли это та женщина, которую вы ищете.

- Ладно, тогда последний вопрос. Кто здесь у вас считается знатоком по женской части? Может, мне проконсультироваться, так сказать, у специалиста?

- Бросьте... Я сам считаюсь знатоком. Я могу рассказать вам про любую девочку из трех ближайших кварталов, да и про всех, кто зарабатывает себе на жизнь таким образом в нашем городе. Так вот, такую, как вы описали, я сразу бы заметил. Не знаю, что вы считаете идеальной фигурой, но даже с терпимыми фигурками здесь не слишком много красоток. Тем более, что вы прибавили к этому любопытные приметы...

- У нее очень яркие глаза. Ярко-зеленые.

- Нет, не знаю... Но, если хотите, я могу поспрашивать здешних посетителей. Идет?

- Я заплачу, - кивнул Эл. Он уже предчувствовал, что вряд ли добьется чего-то нового.

- Прекрасно. Ваш телефон я найду в справочнике, - крикнул ему вдогонку Пако.

Крашенная Бетти с равнодушным видом стояла возле дверей и при виде выходящего Эла не спеша заковыляла обратно в бар. Со стороны казалось, что ей очень лень переставлять ноги...

- О, это вы? - встретили его в лаборатории. - Мы уже заждались. Да, вы не ошиблись: на пробу вы действительно дали кровь...

- Спасибо, - выдавил из себя Эл.

В висках у него застучало. Больше ничего не видя и не слыша, он опрометью выскочил на улицу. Буквально через несколько шагов он столкнулся со взбешенным Григсом. Не поздоровавшись, тот загородил ему дорогу и процедил сквозь зубы:

- Ты что, следил за мной, сволочь? - и двинул Эла по лицу. Каким-то чудом Джоунсу удалось уклониться от удара и подставить руку.

- Послушайте, - начал Эл, уклоняясь от второго влажного кулака, я...

Он не договорил - где-то рядом раздался свисток.

- Я убью тебя! Доносчик, сука, стукач!.. - шипел Григс. - Какого ты приперся ко мне на работу?

- Да погоди же ты! Я сейчас все объясню...

- Что у вас тут происходит? - выросла между ними фигура в мундире. При виде полицейского Григс побледнел и съежился.

- Ничего... - немного запыхавшись, проговорил Эл. - Мы просто разговариваем...

Полицейский посмотрел на них подозрительно и тупо. Элу так и показалось, что он выпалит сейчас дурацкую назидательную фразу насчет нарушения порядка или что-то в этом роде, но молодой широкоплечий парень промолчал.

- Ну давайте, забирайте меня... Что ж вы тянете? - с трудом выговорил Григс. На него было жалко смотреть.

- У меня нет для этого оснований, - недовольно ответил коп, - но, похоже, скоро будут...

- Арестовывайте! Ну!!! - взорвался вдруг Педро.

- Погодите, - жестом остановил его Эл. - Простите за беспокойство и позвольте представиться: я - доктор Джоунс, Эл Джоунс, а этот человек мой клиент.

- Псих, что ли? - хмыкнул коп.

"А этот-то откуда меня знает?" - почувствовал легкое недовольство Эл.

- Я думаю, - как можно сдержанней ответил он, - вашему начальству вряд ли придется по вкусу, если мой клиент подаст на вас в суд за оскорбление личности. У вас очень странные представления о работе психоаналитика.

- Ну да, - полицейский усмехнулся, - слышал... Если кто-то не справляется с супружескими обязанностями, вы выискиваете, что у него в детстве были натянутые отношения с мамашей... Кто же не знает. Только ведь всему городу известно, что вы психиатр.

- Я практиковал некоторое время в качестве психиатра, но это в прошлом, - возразил Эл.

- А не все ли равно? Мне так плевать, кто вы... Только выясняйте отношения с пациентами не на моем участке, ясно? Псих он или нет - а за порядком здесь слежу я, и в случае чего вы оба мне ответите.

Копу не хотелось с ними связываться, - Эл понял это по все тому же тупому, точнее, отупевшему от жары выражению его лица. Ему не хочется выписывать штрафы, ему не хочется ввязываться в драку. Даже если бы сейчас посреди улицы кого-то убили, этот парень только зевнул бы и постарался не заметить тело - во всяком случае, до наступления более терпимой жары.

Полицейский поплелся прочь. Его рубашка прилипла к спине, словно на нее вылили ведро воды.

- У вас проблемы? - устало поинтересовался Эл.

Григс растерянно - если не пришибленно - уставился на него.

- Может, пойдете ко мне, успокоитесь?

- Вы... вы... - Григс замотал головой. Он явно был сбит с толку.

- Мне самому не нравится эта ваша история, - глядя ему в глаза, произнес Эл, - но вы первый пришли ко мне.

Григс затравленно оглянулся и пробормотал что-то невразумительное.

- Я не верю ни одному вашему слову. Но я знаю, что вы сейчас на пределе. Единственное, что я могу посоветовать вам, - Эл говорил первое пришедшее на ум, - это поехать куда-нибудь отдохнуть. Возьмите отпуск, не пожалейте денег - вас может спасти только перемена места. Да и ваши враги вас там не найдут... Договорились?

- Я... - Педро затрясся, отступая назад, - они... Она...

- Я уже говорил вам, что вы стали жертвой розыгрыша, - жестко ответил Эл. - Я только что был в лаборатории. В вашей комнате была свежая кровь. Не годичной давности - заметьте...

"Зачем я ему это говорю? Наверное, от жары... Я просто не соображаю, что делаю. Скверно... очень скверно..."

- Кровь... человеческая? - вдруг спросил Григс.

- Надо полагать... Вы можете зайти туда и убедиться, - Эл махнул рукой в сторону лаборатории.

Кровь - настоящая, покойница - нет. Григс настоящий. А все остальное? Эл покачал головой, разгоняя нелепые и тупые мысли. Как он ни старался, в логическую систему вся эта чепуха не выстраивалась.

Одинаковая скорость при беге. Светящиеся глаза... Скорее всего, все намного проще. Надо только хорошо подумать. Инопланетяне... мутанты... зомби... Но почему бы и нет? Почему я не хочу в них верить?

Эл двинулся с места и пошел вперед - просто так, без всякого смысла. Так же механически развернулся и Григс - и пошел за ним.

"А еще вероятней - я переутомился..."

- Вы куда, док? - вяло поинтересовался Педро.

- К врачу, - ляпнул Эл, - коллеге. Из-за вашей дурацкой истории я обязан теперь убедиться, что сам... не того. И отстаньте от меня - я же сказал вам, что следует делать для успокоения нервов. А борьба с привидениями - это уже не по моей части.

- Но вы же сказали, что кровь настоящая! - испугано прошептал Григс, наклоняясь вперед и хватая Эла за голый локоть. - Да?

- Идите в полицию, в церковь, куда хотите! - взвился Эл. - Только уберитесь от меня подальше! Я вас видеть не желаю!!!

- А для чего тогда вы наводили обо мне справки, док? - бился в истерике Григс.

- Потому что я полный идиот, ясно? - рявкнул Эл и одним рывком очутился в своей машине, захлопнув дверцу прямо носом ошалевшего Педро.

Когда автомобиль тронулся с места, Григс схватился за голову и сел прямо на тротуар, тихо постанывая.

11

- Так, молодой человек, заходите... Бог мой, это вы? - выразительные, не по возрасту блестящие глаза доктора Райсмана округлились.

- Я, - глухо подтвердил Эл. - Я давно уже собирался вас навестить... Похоже, вы сейчас не перегружены работой - так же, как и я. И я подумал, что мы зря не поддерживаем друг с другом контакт.

- Очень приятно, - на длинном старческом лице появилась несколько саркастическая улыбка. - Кажется, год назад я и сам вам об этом говорил... Что поделать, когда у врача трудности, он становится хуже любого другого из своих пациентов. "Врач, исцелися сам", - говорили раньше, вот мы и стараемся под любым предлогом скрыть, что порой тоже нуждаемся в чьей-то помощи, не так ли? Проходите... У меня есть кофе, но я бы вам посоветовал его не пить: вам, молодой человек, вообще стоит ограничивать возбуждающие напитки... Кроме того, вы явно злоупотребляете крепким чаем.

- Неплохо, - Эл опустился в кресло. - Метод дедукции или справки наводили?

Он попытался произнести эти слова максимально дружелюбно, но голос дрогнул, выдавая скрытую зависть. Эл и сам хотел бы так запросто, с места в карьер, начинать разговор со своими клиентами, но какой-то внутренний тормоз всякий раз сковывал его речь при первой встрече. Потом он быстро наверстывал упущенное, но время, иногда такое необходимое, терялось. Постепенно он начал убеждать себя, что начинать разговор и стоит по-врачебному официально, привычно для человека, обратившегося за помощью. Так он смог преодолеть собственное внутреннее смущение, и порой общение становилось полноценным уже к концу первого разговора, но все равно что-то терялось. Эл знал, что никогда не сумеет заговорить с человеком, отношения с которым можно назвать натянутыми, как с давним знакомым. Или такой опыт приходит только с возрастом?

- Цвет лица, Эл... Вы не возражаете, что я стану называть вас по имени? Кстати, могу добавить, что вы, по всей видимости, плохо спали последнюю ночь, может быть, вам снились кошмары и уж почти наверняка вы страдаете от переутомления. В молодости свойственно многое принимать близко к сердцу, даже когда речь идет в сущности о пустяках... Ну так что же вас привело ко мне? Знаете, мне просто приятно видеть вас у себя.

- Вы начинаете чувствовать себя победителем?

- Зачем же? Просто человеком, чей опыт и знания еще кому-то нужны. И тем более тому, кто и сам является специалистом. И расслабьтесь хоть немного - вы напрасно тратите столько мышечной энергии. Как и все данное нам природой, она должна расходоваться рационально. Что из того, что вы напрягли сейчас свои бицепсы? Здесь не гимнастический зал и не тренажер для накачки мышц. Вот что, Эл... Как вы относитесь к апельсиновому соку? Замечательный напиток в такую жару... Думаю, после него вам сразу же полегчает.

"Вот именно, - хмыкнул про себя Эл. - Просто шикарно... Наверное, он всем предлагает этот апельсиновый сок. И кому-то действительно становится от этого легче..."

Он повертел в руке бокал с оранжевой жидкостью и с наслаждением отпил. В одном Райсман был прав: при такой жаре прохладный напиток казался сладостным нектаром.

- Вот и прекрасно... Эта штука хорошо снимает напряжение - посмотрели бы вы на себя со стороны. Вы сосредоточили все свои мысли на стакане сока - и преобразились... Не так ли?

"Черт побери! - восхитился Эл. - Он снова меня уел! Я действительно расслабился... Пусть его штучки стары как мир, но они работают. Нет, старик все же молодец..."

- А теперь - рассказывайте, - Райсман уселся в соседнее кресло и принялся потягивать через соломинку все тот же апельсиновый сок. - Я вас слушаю... вы ведь пришли для того, чтобы высказаться, а не для того, чтобы слушать меня. Если дать человеку просто выговориться - считайте, что вы ему наполовину помогли.

Старый доктор не открывал ничего нового - Эл тысячу раз слышал это утверждение, но лишь сейчас начинал понимать его смысл. Дать человеку высказаться, отвлечь его ничего не значащими пустяками, дать ему почувствовать себя самим собой - вот что он сам должен был с самого начала делать с Григсом. Не новые методики, не научные журналы с тестами, опросниками, выявляющими ассоциативные поля, - простая беседа могла привести в норму измотанные перенапряжением нервы.

- Вообще-то я пришел к вам за чисто профессиональным советом, произнес он. - Ко мне вчера обратился один человек... скажем так, крайне неуравновешенный, но... - он запнулся, не представляя себе, как пересказывать эту историю.

- Ничего, не торопитесь... соберитесь с мыслями, и у вас все получится, - похлопал его по руке старик.

- В общем, дело обстоит так. Он утверждает, что убил одну женщину и что она явилась к нему с того света мстить. Я был у него дома, видел и ее саму, лежащую с ножом и изображающую труп, - но после этого она поджидала меня на улице... В конце концов я попросту растерялся. С одной стороны, ему действительно нужна врачебная помощь, но с другой... все это дело мне ужасно не нравится. Его постепенно доводят до помешательства, разыгрывая какие-то странные спектакли. По всей вероятности, и убийцей он себя считает потому, что его спровоцировали, заставили себя почувствовать таковым. Но, с другой стороны, он противится тому, чтобы обратиться в полицию. Разумеется, потому, что боится ответственности за убийство, которое, скорее всего, и не совершал.

- Ну а вы?

- А я... Я бы сказал, что спектакль этих незнакомцев сделан на очень высоком уровне. Я и сам чуть в него не поверил... Да и сейчас... Знаете в каждом человеке живет вера в сказку, в иррациональное... в то, что мы называем "а вдруг". К тому же, когда это сделано так убедительно...

- И вы начали сомневаться в достоверности своих знаний об окружающем мире... А знаете, что я вам скажу? Вы правильно делаете. В этом мире случается такое, что можно только руками развести. Те, кто верит только в науку, отвергая все остальное, занимаются таким же бегством от действительности, как и те, кто выискивает сверхъестественное в обыденном. Я вовсе не утверждаю, что вы действительно столкнулись с чем-то из ряда вон выходящим, - да вы и сами говорите о спектакле. Но знайте: лучше расширить свои представления о том, что может быть и чего быть не может. Вы пока соберитесь с мыслями, и я дам вам высказаться через пару минут, а пока послушайте одну историю, к счастью для меня, произошедшую довольно давно, хотя и в этом городке. Один человек пришел ко мне с теми же сомнениями: ему показалось, что он видел совершенно невероятное существо с горящими глазами, крыльями и так далее. Я тогда решительно сделал вывод, что речь идет о галлюцинации, начал этого человека расспрашивать дальше но он казался достаточно уравновешенным и вообще, как говорится, слишком заурядным, чтобы такое видение возникло у него просто так. Тогда я подумал, что речь может идти о простой зрительной иллюзии, тем более, что он видел свою химеру на закате солнца. Игра света и тени, плохая видимость... Я решил проверить его слова. Объяснил ему, что такое эти иллюзии, и поехал с ним на ферму Дугласов. Точнее, на бензоколонку, находящуюся неподалеку от этой фермы. И что же вы думаете? Я тоже увидел это существо. Оно возникло в какой-то момент на крыше. И это не было иллюзией - оно двигалось, и я смог хорошо рассмотреть его крылья и тело, похожее на тело гепарда. Мало того, днем я обнаружил следы огромной кошки... Так что же, я, по-вашему, тоже сошел с ума? Никто из местных жителей не согласился отвечать на мои вопросы, и, вообще, как только речь заходила о странных существах, на меня или смотрели с откровенной враждебностью, или советовали уехать. И я уехал, так и не выяснив, что к чему.

- И вы умолчали об этом? - поразился Эл.

- Если бы я обратился с этим в университет или, хуже того, в прессу и моя жизнь, и жизнь этих людей превратилась бы в ад. Хотя еще вероятней, что мне просто не поверили бы... Может быть, и вы однажды поймете, почему я так поступил. Раз это видели многие, но молчали и никто из непосвященных об этом не знал, - значит, такая тайна должна была существовать. Она была естественной, понимаете?.. Просто в жизни иногда происходит нечто, мимо чего надо просто пройти. Мало того, что-то подсказывает мне, что если бы я натравил на это место любителей сенсаций, это существо попросту ушло бы. И я остался бы в дураках, и тайна осталась бы тайной. Я и так был по-своему благодарен ему - за то, что оно решилось показаться мне. С того дня на многие вещи я стал смотреть иначе... И я знаю, что в нашем городе есть нечто, отличающее его от всех остальных городов. Может, потому я отсюда и не уехал. Я хочу проникнуть в эту тайну - но для того чтобы это произошло, я должен сидеть и ждать, пока мне разрешат это сделать. И они потихоньку разрешают... Сведения об этом мире капля за каплей просачиваются ко мне. Приходят люди со своими рассказами, как пришли вы... Я уже чувствую за этим тень Фанума... Вы знаете, что означает название нашего города?

- Нет, - признался Эл. - Я просто никогда об этом не задумывался!

- А зря... Надо знать место, в котором живешь, или оно не примет тебя, и тебе придется гадать, почему все складывается не так, как тебе хотелось бы... Не станешь же ты жениться на первой встречной, зная лишь ее лицо? Так вот, наш город носит латинское название, которое означает "заброшенный храм", или "место для храма". А такие названия случайно не даются.

Старик замолчал. Наступила тишина, удивительно полная, едва ли не убаюкивающая, но в то же время тревожная.

"А имею ли я право рассказывать этому человеку о том, что знаю? С одной стороны - да, я даже должен сделать это, чтобы он с молодой горячностью не наломал дров. Но с другой... Может быть, я и существую только потому, что молча наблюдаю, не делюсь своим опытом..."

- Странно... - проговорил Эл, внимательно наблюдая за выражением лица Райсмана. - Похоже, вы жалеете о том, что рассказали мне...

- Есть вещи, созданные для молчания... - несколько туманно ответил старик.

- Ладно, - вдруг решил Эл. - А что если я скажу, что видел их? Или не их, не знаю кого... Просто я до конца не уверен, что мне это не снилось. Когда я вышел от своего клиента, та, якобы покойница, гналась за мной. А у своего дома я увидел другое существо, очень мало похожее на человека... Похоже, я потерял сознание, но мне показалось, что тот, второй, - он был больше похож на зверя, - так вот, он сказал обо мне, что я для них свой...

"Ты не должен говорить этого! - неожиданно словно взорвалось в мозгу. - Молчи!!! Никто не должен этого знать... Ты не имеешь права!!!"

- Вот и вас заставили замолчать, - глядя в сторону, спокойно заметил Райсман. - Спасибо... я действительно подумал, что сказал лишнее... Но, похоже, я сказал только то, что следовало... Как знать, может, мне и позволили заглянуть в тот мир для того, чтобы я мог рассказать вам о нем... Во всяком случае, я посоветую вам одно. Смиритесь. Смиритесь и ждите. Пусть они сделают первый шаг - не вы... Тот, кто водит нас по жизненным тропам, сам лучше вас знает, когда и что вы должны понять. Не отрицайте ничего - но ни за чем и не гонитесь. Похоже, вы счастливчик, просто сами об этом не догадываетесь. А я замолкаю.

- И все?

- Можете выпить еще немного апельсинового сока. И думайте о том, что окружающий вас мир бесконечен и что один человек не может постичь все его тайны до конца. Вам повезло: вы увидели ту замочную скважину, через которую можно многое подглядеть, если соблюдать осторожность... Как знать, когда вы догоните меня - а вы, похоже, сделаете это быстро, - мы с вами еще поговорим на эту тему и поделимся секретами своих невидимых коллекций... Мы живем в Фануме, и у нас есть нечто, отличающее нас от миллиардов других жителей Земли. Главное, чтобы мы сами не растратили на пустяки свое сокровище, не спугнули... Знаете, простите уж старика за еще один скучный рассказ... Когда я был мальчишкой, ко мне на балкон прилетала удивительная стрекоза. Она была длиной в две моих ладони - еще те, детские. Она сидела близко, позволяя мне рассмотреть удивительные зигзаги на ее глазастой голове, перламутровые переливы на крылышках... Она казалась мне чудом. Однажды я захотел познакомиться с этим чудом поближе и попробовал ее поймать. Разумеется, это не удалось: ее удивительные глаза видели все, происходящее сзади. После этого она больше не возвращалась...

- Я понимаю, - негромко произнес Эл и подумал о том, что у каждого в жизни была такая вот стрекоза - чудо, исчезнувшее после того, как его поторопили.

Но разве в его случае речь шла о чуде? Преступление, страдания одного человека, может быть, гибель другого... Можно ли к этому относиться так же благодушно только потому, что весь кошмар получил оттенок чего-то сверхъестественного?

- Весь наш мир - это чудо... Но как только рванешься к разгадкам его тайн, он перестанет быть таковым. И лишь когда мы заставим себя забыть о тех иллюзиях знания, которые порой принимаем за истину, и просто посмотрим на него широко раскрытыми глазами - он может вновь показать свои лучшие стороны... а может и не показать...

- Не знаю... - Эл замолчал, на этот раз специально, чтобы тишина дала ему возможность прислушаться к себе. Он действительно не знал уже ничего, кроме того, что в его жизни наступили перемены, суть которых сложно было уловить.

- Я старик... Я скоро покину этот мир. И потому я хочу узнать его не разумом, а сердцем - иначе может оказаться, что я зря прожил жизнь. Знаете, Эл, мне иногда начинает казаться, что моя жизнь началась только сейчас, здесь, после той удивительной встречи, когда я понял вдруг, что не знаю об этой жизни почти ничего. Я, как мальчишка, просто раскрыл глаза от удивления... Раскрыл и начал видеть... Я не стану вам объяснять, что именно хочу сказать. Если вам суждено, вы поймете это и так, а если нет все слова бессильны. Так что идите домой, хорошенько отдохните, если можете - отмените встречи со своими клиентами... Хотя и у вас, я думаю, их не так уж много. И просто постарайтесь научиться радоваться тому, что светит солнце, что кому-то нужна ваша помощь, а кому-то нужны вы. Попробуйте начать жить. Не сначала - под этим обычно подразумевают какую-то бессмысленную чепуху, - а просто жить. Если научитесь - то поймете.

Эл снова посмотрел на Райсмана. Старик улыбался какой-то особой мягкой и мечтательной улыбкой.

- Хорошо, - Эл привстал. - А можно напоследок задать вам еще один вопрос?

- Пожалуйста...

- Как вы сказали, фамилия этого фермера? Похоже, я слышал ее совсем недавно... Хотя людей с такой фамилией - тысячи... Дуглас, да?

- Да, тот самый Дуглас. Если, конечно, вы помните эту историю.

- Какую? - Эл снова сел.

"Похоже, я так скоро отсюда не уйду... Жаль, что я не знал этого человека раньше, - вот уж поистине необыкновенная личность!"

- Скандальная и странная история... Хотя я догадываюсь, чем именно она закончилась. В свое время его жена тяжело заболела. Неизлечимая форма лейкемии... И тогда Бенджамен Дуглас дал объявление, что готов продать душу тому, кто сможет вылечить бедняжку... Вот так. Была волна возмущения: все же - такое заявление! Священники его просто атаковали со всех сторон, шарлатаны тоже... Ему даже пришлось переехать, чтобы удрать от вызванной шумихи. Вот так.

- А что... дальше? - Эл почувствовал в горле неприятный комок.

- Дальше... Флоренсия до сих пор жива. И детки подрастают. Но сам Бенджамен зачастил в церковь - нашлись такие, что не прогнали его с порога. Значит, если он и продал кое-что, то не тому... Да и мне ли об этом судить? Говорят, давно в ближайшей округе не видели столь верной и любящей супружеской пары. А выводы - делайте сами.

- Так, - потянул Эл. - Существо вы видели уже позже?

- Конечно... - улыбнулся старик.

На некоторое время опять наступило молчание.

- Спасибо... Извините, мистер Райсман, сколько я вам должен?

- Нисколько. Это я вам должен за то, что вы пришли ко мне... Можете считать меня коллекционером, которому удалось присоединить к своей коллекции еще один ценный экземпляр или получить какие-то сведения относительно его местонахождения... Вас не коробит такое сравнение? Просто все, касающееся теневой стороны жизни Фанума, - стороны, в которой есть место чудесам и которая потому скрывается от чужих глаз, - меня невероятно интересует.

- Ну что ж... - Эл встал, - мне пора...

- Идите... И помните, что я вам сказал. Желаю удачи... Искренне желаю.

- До свидания.

Эл попрощался и вышел. Сев за руль, он долго не трогался с места: слишком уж о многом ему следовало подумать.

Или наоборот - не следовало? Кто знает. Вряд ли хоть кто-то в этом мире мог ответить на этот вопрос.

12

- А я вас ждал, - встретил его у дверей кабинета посетитель. Неназначенный. Незнакомый. - Я уж думал, вы не придете...

- Простите, - немного смутился Эл, окидывая взглядом человека лет пятидесяти, одетого в безукоризненный, но слишком плотный для такого жаркого дня костюм. - Обычно со мной предварительно договариваются по телефону... То есть не со мной, а с моей секретаршей, но она сейчас в отпуске...

Соврать про секретаршу его заставил слишком солидный вид клиента. Одна булавка с бриллиантом в галстуке стоила больше, чем Эл Джоунс зарабатывал в течение года.

- Понимаю, - кивнул почтенный господин. - Я должен был позвонить, но решил, что проще будет заехать.

- Тогда... - немного растерялся Эл, - давайте пройдем в кабинет и поговорим там. К сожалению, у меня закончился апельсиновый сок, а то я обязательно предложил бы вам стаканчик... Да, вот сюда, пожалуйста.

Упоминание об апельсиновом соке чуть не заставило его покраснеть.

Клиент был не из местных, скорее всего - из какого-то крупного города, а раз так, его дело обещало быть щекотливым. Просто так в глубинку не ездят.

- Ремблер, - представился клиент, - консультативная фирма.

Он держался с определенной уверенностью, которая импонировала Элу. Невольно он принялся сравнивать Ремблера с Григсом - сложно было найти людей более противоположных. Глядя на черты их лиц в спокойном состоянии, физиономист наверняка счел бы Григса человеком эмоционально неповоротливым и грубоватым, в то время как тонкие, хотя и ужесточенные возрастом черты Ремблера говорили об определенной эмоциональности и возбудимости. Но в реальности Григс бился в истерике, сверкал глазами и вообще вел себя как заурядный неврастеник, тогда как Ремблер был солиден и невозмутим.

Хотя, весьма вероятно, что невозмутимость эта была чисто внешней иначе Эл вряд ли имел бы честь видеть господина Ремблера у себя. Глядя на посетителя, Эл подумал, что и тон разговора с ним должен быть совершенно другим.

- Чем могу быть полезен? - деловито и вежливо осведомился он.

- Мне нужен ваш совет. В данном случае я предпочел бы говорить не с врачом, а с психологом.

- Очень приятно, - кивнул Эл. Ему и в самом деле было приятно отвлечься от всех ненормальностей окружавшей его жизни.

- Так вот, - Ремблер явно был склонен сразу переходить к делу, - речь идет о моей бывшей жене и особенно - о дочери, которой сейчас около пятнадцати лет... Примерно столько же я не виделся со своей супругой. Не знаю, - на лице Ремблера возникло некоторое недовольство, - как вы отнесетесь к моей жизненной истории. Почему-то многие склонны видеть в ней странности, если не отклонения от нормы, но я действительно любил свою жену. И до сих пор люблю, хотя она поступила со мной, мягко говоря, непорядочно. Думаю, вам стоит все узнать по порядку. Наш брак был неравным. Труди пела в кабаре, к тому же - в ночном кабаре. Вместе с тем она вовсе не была похожа... на женщин определенного склада. Просто она так зарабатывала на жизнь, и ни в чем другом я не мог ее упрекнуть. Я даже не стал расспрашивать ее о том, что заставило ее выбрать такой путь, - она была достаточно талантлива, чтобы зарабатывать больше какой-нибудь заурядной секретарши или официантки. Между нами все было очень серьезно, похоже, она действительно меня любила. Во всяком случае, так мне казалось. Потом она забеременела и, поверьте, я был рад этому. И вот, когда ей подошло время рожать, она вдруг исчезла. Я вначале думал, что она просто попала не в ту больницу, - например, из-за того, что начались преждевременные схватки, - но ни в одной из больниц ее не оказалось. Она попросту исчезла. Сейчас я немного начинаю догадываться о причинах... Но только догадываться. После этого она прислала мне письмо, переполненное "прости", "так вышло" и подобных выражений. Признаться, я тогда думал о ней хуже, чем когда бы то ни было, и ответил довольно резко... Не прошло и года, как я понял, что все равно не могу жить без нее и без ребенка - если тот жив... Я начал ее искать, потратил довольно крупную сумму, но она так и не нашлась. Ни она, ни девочка. Совсем недавно я совершенно случайно увидел ее лицо на заднем плане фотографии в здешней газете и поспешил сюда. Между нами состоялся разговор, из которого я узнал о существовании Изабеллы - так она назвала мою дочь, хотя я, признаюсь, не в восторге от этого имени. Вот тут и возникли кое-какие проблемы.

Он замолчал, выбирая нужные слова, для того чтобы ввести Эла в курс дела наиболее удобным для себя образом.

"А ведь он ее не на шутку любит, - подумал вдруг Джоунс, угадывая за сдержанностью и даже подчеркнутой лаконичностью Ремблера при описании его отношений с женой настоящее глубокое чувство, которое обычно называют любовью с большой буквы. - Черт побери, мне просто нравится этот человек! И мне его действительно жаль. Вот кому бы я с удовольствием помог. И помогу, если сумею".

- Ну вот... Труди говорит, что все дело как раз в Изабелле. Она не хочет, чтобы я видел девочку. Вначале, говорила она, она просто испугалась, так как не знала, как я к ней отнесусь. Теперь она боится за саму дочь. По ее словам, девочка не переживет, если я ее оттолкну. Труди рассказывала Изабелле обо мне, и та по-своему любит отца и мечтает увидеться с ним. И все же... Тут есть только два варианта: или девочка черная - и тогда Труди подумает, что я заподозрю ее в измене, хотя в моем роду как раз встречались негры. ("Да, по нему этого не скажешь", удивился Эл.) Или бедняжка уродлива. Страшно уродлива... Я старался объяснить Труди, что постараюсь принять Изабеллу такой, какая она есть, но она до сих пор сомневается, стоит ли нас знакомить. Она плакала при встрече и выглядела испуганной. Так вот, я хочу, чтобы вы посоветовали мне, как лучше начать разговор с дочерью. Вдруг я действительно испугаюсь ее внешности в первую секунду? Да и как вообще следует говорить с подростком при таких обстоятельствах? Думаю, во всяком случае я сумею скрыть свои эмоции - но мне далеко не всегда хватает тактичности. И вот этого я хотел бы избежать. Понимаете?

Эл кивнул. Чем дальше, тем больше восхищался он этим человеком. И не только его решением признать ребенка, каким бы тот ни был, но и откровенностью в оценке собственных качеств. Есть две вещи, в которых люди признаются реже всего: отсутствие чувства юмора и неумение тактично общаться с людьми. Эл даже догадывался о причинах возможных трений Ремблера с близкими: он действительно был ранимым и впечатлительным человеком, но руководящая должность, да и вообще роль "истинного мужчины" заставляли его стесняться собственных "слабостей" и играть роль более сурового и грубого человека, чем он был на самом деле. В такой игре почти всегда неизбежны перехлесты, могущие больно ранить окружающих. Кроме того, Элу показалось вдруг - нечетко, на уровне интуитивной догадки, - что Ремблер чувствовал себя виноватым в том, что произошло с его женой. Может быть, он сам проронил какое-то неловкое слово, может, однажды слишком резко с ней обошелся. Женщина боялась его - а без причин такое не случается. Значит, он сам дал ей повод и знает теперь, что сделал это.

- Знаете что... - на минутку задумался Эл, - я дам вам один универсальный совет. Чтобы все получилось - будьте просто откровенным. И, конечно, в первую очередь - с самим собой. Я думаю, если бы вы дали возможность своей жене с самого начала оценить силу вашей любви - а вы, похоже, действительно любите ее очень сильно, - она бы больше вам доверяла. Скажите, ведь вы специально играли перед ней роль человека более сурового и сдержанного, чем в жизни... Не так ли?

- М-да?.. - Ремблер кашлянул, его серые небольшие глаза сузились. Слова Эла вызвали в нем противоречивые чувства: его смутило, что незнакомый врач едва ли не сразу попал в точку, однако он не хотел признаваться в этом, но не мог и отрицать. - Пожалуй. Но ведь это еще не совет...

- Простите, может быть, мой совет будет звучать совсем ненаучно, вдохновенно начал Эл, - но я бы сказал, что вам надо просто найти сейчас вашу супругу, обнять и сказать, что вы действительно сильно любили ее все эти годы - и любите. И ее, и дочь. И если вам удастся ее убедить - а такая правда убедительна хотя бы потому, что она наверняка мечтала в нее поверить, - все дело будет в шляпе. И с девочкой тоже. Не знаю, может быть, ваша жена что-то преувеличивает, но подростки особенно чутко относятся к фальши. Ничего не скрывайте от нее. Даже если вы скажете, что вам нужно время, чтобы привыкнуть к ее лицу - но скажете это искренне, это будет лучше пустых дежурных фраз вроде: "Для меня не имеет значения, как ты выглядишь". Мне сложно заранее придумать нужные слова - я недостаточно хорошо знаю вас, и тем более, не знаком с ней, но то, что вам просто следует довериться сердцу и поступить, может, вопреки всей педагогике, но от всей души, - это я могу утверждать наверняка. Уродство это беда, которую невозможно отрицать, и как к беде к нему и надо отнестись. Если вы дадите понять девочке, что вы понимаете, как она страдает, но готовы подать ей руку, - она наверняка ответит вам с той же искренностью.

А теперь запомните, что я скажу вам, но не вздумайте говорить об этом при встрече. Это не должно быть произнесено вслух - но таким лозунгом вы должны руководствоваться в отношениях с дочерью. Помните о том, что люди, наделенные физическими недостатками, намного тоньше чувствуют окружающий мир. Не знаю, может быть, она уже успела озлобиться на окружающих за фальшь, которой ее неизбежно кормили досыта, - так всегда бывает с калеками и уродами. Но раз ваше мнение, по словам вашей жены, для девочки важно, она ждет правды и сочувствия - настоящего сочувствия, смешанного с уважением, - а не пустой жалости. И я думаю, вы способны ей это дать.

- Боюсь, что у меня не получится, - Ремблер на мгновение сник, и на его лице промелькнули усталость и боль.

- Получится. Вы ведь уже переживаете за нее. И еще - забудьте о тех недостатках, которые вы можете в ней открыть. Нет людей, не обладающих своими, неповторимыми качествами. Почему-то многие склонны не замечать их даже в здоровых, нормальных подростках - и удивляются потом, почему те отдаляются... Цените ее за то, что обнаружите в ней. Не бойтесь иногда извиниться: мужество, позволяющее человеку говорить правду, в сто крат ценнее мужества, заставляющего ее скрывать. Вот, пожалуй, и все, что я мог бы вам посоветовать.

- М-да... - снова протянул Ремблер, глядя на свои руки. На массивном обручальном кольце Эл заметил вензель "Эйдж от Джи". "Наверное, это означает что-то вроде Генри от Гертруды, - подумал он. - Интересно, как Ремблера зовут по имени?" - Так вы считаете, что я справлюсь?

- Безусловно, - уверенно заявил Эл.

- Тогда не согласились бы вы выполнить одну мою просьбу?

- Да, слушаю...

- Вы не могли бы подтвердить Труди, что я готов к разговору с дочерью?

- Ну... - Эл немного растерялся. Вообще-то просьба не показалась ему удивительной: как он понимал, она была вполне в характере Ремблера, и все же тот застал его врасплох. - Вообще-то было бы лучше, если бы вы смогли убедить ее и так. Для нее ваше поведение и ваше искреннее стремление исправить все наверняка должны быть куда убедительнее любых уверений постороннего человека. Но если вас это успокоит и придаст уверенности в своих силах, я мог бы пойти с вами. Хотя не понимаю, для чего вам нужна такая поддержка, вы и так достаточно волевой человек. - Последнее Эл подчеркнул специально, он не собирался заниматься "разоблачениями", которые принесли бы только вред.

- Считается, что людям со стороны виднее... тем более, когда речь идет о специалистах...

- Благодарю за комплимент! - добродушно усмехнулся Эл. Ему не хотелось расставаться с Ремблером. Разговор с ним словно очищал от какой-то грязи. Но в то же время он знал, что со своей проблемой тот обязан справиться сам. Только сам - иначе все советы пропадут даром. Эл и не сомневался, что Ремблер действительно добьется своего. Сам факт, что он обратился за такой помощью, уже о многом говорит. Во всяком случае - о его желании наладить отношения. А наличие такого желания, когда речь идет о людях образованных и неглупых, умеющих к тому же владеть собой, является достаточной гарантией успеха.

- Так вы считаете, что я должен сделать это сам?

- Я считаю, что вашей Гертруде так будет приятней, - подтвердил Эл и внезапно понял, что к нему вернулось "ощущение луны". В одну секунду окружающий мир стал выглядеть по-новому: имя женщины оказалось странным ключиком, сдвинувшим в его душе какую-то заслонку. Чанита, которая не терпит дневного света. Гертруда, которая поет в ночном кабаре и тоже не терпит света. Более взрослая женщина, скрывающая какую-то тайну, связанную с ее дочерью. Странные существа, обитающие на ферме владельца того самого клуба.

- Мистер Джоунс, что с вами?

- Так, я просто кое-что вспомнил. Знаете, я наверное действительно пойду с вами. Ответьте только на один вопрос: Гертруда и сейчас поет?

- Да, в ночном клубе... забыл, как зовут его хозяина.

- Клуб Кампаны, не так ли?

- Да, - насторожился Ремблер. - А вы что-то об этом знаете?

- Да как вам сказать... - выдавил Эл. Вопрос Ремблера застал его врасплох. Слишком уж много было непонятного ему самому.

- И все же. Вы что-то знаете? - лицо Ремблера приняло жесткое, настороженное выражение.

"Ну, как там твоя теория искренности? Сможешь ли ты после всего соврать ему в глаза?" - с горечью спросил Эл сам себя. Он чувствовал, что одинаково не в силах ни соврать, ни сказать правду.

- Главное - поймите меня правильно, - после некоторых колебаний начал он. - Я и сам не знаю, что творится с этим клубом. Я услышал о нем впервые только сегодня. ("Ну как она, правда? Очень вкусно, да? Так бы и дал себе в челюсть".) Но это вовсе не то, что вы можете подумать... С этим клубом связаны люди... группа людей... Да успокойтесь вы, это может не иметь никакого отношения к вашей жене! Просто, скажем так, кое-кто из них слишком увлекается мистикой. И это связано с одним из моих клиентов. Так что я пошел бы туда совершенно независимо от вас.

Ремблер нахмурился. На его лице отражалась внутренняя борьба. Он отчетливо видел, что врач ему что-то не договаривает, но в то же время и не врет.

- Короче, - закончил Эл, - мне надо и самому во многом разобраться.

Последняя фраза принесла ему едва ли не облегчение. Вот под этими словами он мог бы и подписаться, и присягнуть на Библии в их правдивости.

- Ну хорошо, - неуверенно проговорил Ремблер. - Во сколько мы встретимся?

- Как вам будет удобнее... Только вот что. Поскольку наши дела не связаны, можно будет прийти по отдельности. И еще... - он запнулся, вспоминая слова Райсмана, - не удивляйтесь, если вам покажется... или вы действительно встретитесь с чем-то очень необычным.

- Из сферы мистики, - хмыкнул Ремблер.

- Сложно сказать... Может быть, из сферы очень талантливого надувательства.

Эл замолчал. Последнее утверждение нужно было ему для того, чтобы восстановить свой и без того пошатнувшийся престиж в глазах клиента. На что годен врач, забивающий клиентам голову самой нелепой чушью?

13

Эл так и не понял, что произошло. Не успел он выйти из дома, как на него обрушилось что-то тяжелое и странная, невероятно сильная боль пронзила грудную клетку...

Пришел в себя он уже в больнице.

- Вам очень повезло, - улыбнулся ему белозубой фарфоровой улыбкой темнокожий врач. - Если бы нож прошел буквально сантиметром ниже... Точнее, если бы он вообще прошел...

"Нож... - испуганно повторил про себя Эл. - Какой нож? Неужели Ремблер? Нет, не может быть..."

- Короче, коллега, вы отделались царапиной. У вас очень твердые ребра. Потеря сознания скорее была вызвана психологическим шоком. Впрочем, я не удивлюсь, что и простым переутомлением. Сейчас с вами жаждут переговорить сержант полиции и детектив из участка. Пригласить их? Я считаю, что вы вполне в состоянии беседовать с ними, но если у вас есть какие-то возражения...

- Нет. У меня нет возражений, но я знаю о том, что произошло, меньше вашего.

- Не беспокойтесь. Тот, кто на вас напал, уже пойман...

- Пойман? - сел в кровати Эл. Почему-то он был уверен, что никто из его "мистических" знакомых не может быть пойман полицией. Их не существует - не гарантия ли это от ареста?

- Так к вам можно? - вошел в палату широкоплечий, почти квадратный сержант с превосходным шоколадным загаром на лице и мускулистых руках.

- Да, мистер Джоунс согласен вас принять, - кивнул врач.

- Родригес, - показал на себя здоровяк сержант. - И Джейкобс, детектив, - он кивнул на своего спутника:

Детектив, похоже, тоже порядком позагорал на пляжах: цвет его кожи замечательно контрастировал с довольно светлыми волосами. Джейкобс вполне мог бы показаться на экране телевизора - если не в рекламном ролике какого-нибудь дорогого курорта, то в настоящем полицейском боевике. Во всяком случае, он слишком хорошо выглядел для заурядного детектива третьего класса в зауряднейшем городке.

- Очень приятно, - пробормотал Эл. - Только я вряд ли чем-то буду вам полезен. Единственное, что я знаю, - это то, что я вышел из своего дома и оказался здесь.

- Да, ваш посетитель, Ремблер, вовремя уведомил "скорую" и полицию, заглянул зачем-то в записную книжку красавчик Джейкобс. - И мы уже установили имя преступника.

- В таком случае что вам нужно от меня?

- О, сущие пустяки! Нам недостает мотива, - ослепительно улыбнулся красавчик.

- И мне тоже, - буркнул себе под нос Эл.

- Скажите, некто Питер Григс был вашим пациентом?

- Григс? - переспросил Эл и не смог сдержать понимающего: - А-а-а!

- Так, может быть, вы объясните, что заставило его на вас напасть?

- Вы знаете... - на мгновение задумался Эл. Неожиданно он ощутил дикую злость к Педро. Он старался ему помочь как мог, примчался ночью, похоже, рисковал. И вместо благодарности удар ножом? Нет, Григс решительно должен был вести себя приличнее! - Этот человек очень неуравновешен.

- Понятно... - протянул здоровяк сержант.

- Нет, вы не так поняли... Он не сумасшедший, но... Понимаете, он был у меня на приеме всего лишь раз. Но из разговора я заключил, что его скорее кто-то запугивает, пытаясь довести до помешательства. Понимаете, я не имею права вдаваться в подробности...

- И вы утверждаете, что он нормален? - с любопытством посмотрел на него красавчик.

- Я утверждаю только то, что у меня недостаточно оснований считать Григса сумасшедшим.

- Понятно. Вы не имеете права рассказывать посторонним - хотя полицию в этом деле нельзя считать посторонней, - что содержится у того или иного человека в истории болезни. Но, знаете, Григс признался во всем. Вы понимаете, о чем я?

- Хотел бы услышать это от вас, - откинулся на подушку Эл.

- Я говорю про его слова насчет нелюдей и загадочного убийства с расчлененным и зарытым трупом, следов которого мы так и не нашли. Вы считаете это нормальным?

- Уже сказал: я считаю, что его разыграли. Не знаю, как. Может, применили гипноз, может - еще что-то, вплоть до галлюциногенных препаратов. Григс действительно неуравновешен, действительно способен на убийство под влиянием мгновенного порыва... Но он не всегда был таким, и я хотел бы, чтобы тот, кто над ним издевался, тоже получил по заслугам. Теперь вам ясна моя позиция?

- Не совсем... - сощурился Джейкобс.

"Любопытно, почему этот врач так настаивает на том, что Григс вполне здоров? Григс сказал, что хотел убрать свидетеля... Так это или нет? Если это так - тогда непонятно, для чего он сразу признался, тем более - в такой откровенной чепухе. Или Григс специально старается представиться сумасшедшим, навести нас на ложный след и отвлечь от более серьезных преступлений? Все может быть. К тому же он кого-то боится - и уж наверняка не мифическую красотку-зомби. Я бы рискнул предположить, что он боится вот этого врача, свою неудавшуюся жертву. А врач в свою очередь почти топит его, настаивая на его вменяемости".

Красавчик понимающе улыбнулся. Дело казалось ему простым как орех.

- Короче: Григс нормален, но попал под чье-то влияние.

"Что я говорю? - вспомнил вдруг Эл разговор с коллегой. - Смешон же я буду, если его "бред" окажется самой истинной из всех правд. Тот, кто верит в мистику, - сумасшедший. Во всяком случае, в такую мистику. Но чем лучше те почтенные граждане, которые увлекаются спиритическими сеансами и слушают всяких предсказателей? Да ничем. Просто их "сумасшествие" настолько распространено, что его уже можно считать нормой. А если смотреть в корень, то Григс, верящий в зомби, так же нормален, как жена мэра, подбирающая прислугу по советам астролога. Да и любой верующий может попасть под эту же категорию. Все дело в том, насколько знания каждого конкретного человека о мире и о том, что реально в нем, а что нет, совпадают с общепринятыми... Так что весь этот разговор ни к чему..."

"Я все же выведу этого докторишку на чистую воду, - прищурившись, разглядывал Эла красавчик Джейкобс, - дайте только время!"

- Но Григс утверждает, что вы вдобавок ко всему следили за ним!

- Я старался узнать о нем побольше, чтобы лечение... помощь оказалась эффективней.

- Ну ладно... А чью кровь вы сдавали на экспертизу? - резко спросил Джейкобс, заглядывая Элу прямо в глаза. В его взгляде чувствовался металл - детектив не относился к людям, легко расстающимся со своей добычей.

- Кровь? - Эл только скрипнул зубами. Оперативно работали эти молодчики, нечего сказать... Только сейчас он вдруг понял, в какую историю влип. Только сейчас...

"Бог мой! - поразился Эл. - Я же был уверен, что это не кровь!"

- Да, кровь, которую вы принесли в биохимическую лабораторию местной клиники.

- Это не имеет отношения к делу, - зажмурился Эл.

"Ну что, друг? - спросил он себя. - А как ты выкрутишься из этого? Расскажешь историю, как за тобой гнался труп? После уверений в психическом здоровье Григса это прозвучит неплохо..."

- И все-таки? - продолжал настаивать Джейкобс. - Знаете, ответить по-хорошему - в ваших интересах.

- Но не в ваших, - ляпнул Эл и тут же об этом пожалел. Детектив и сержант дружно сделали стойку на эти слова.

- Что это значит, мистер Джоунс? - здоровяк отвесил челюсть.

- Интересно, интересно... - усмехнулся красавчик.

- Я все сказал... - снова зажмурился Эл. - Мне нечего больше добавить.

- Это вы так считаете. А что должны думать мы? Сперва вы предъявляете на экспертизу человеческую кровь - правда, как показали работники лаборатории, сомневаетесь, что это такое, - затем на вас нападают. Я хотел бы знать: есть тут какая-то связь или нет?

- Вы что, хотите, чтобы я вызвал адвоката? Разве врач не имеет права провести небольшой анализ? Прежде чем разговаривать со мной в таком тоне, вам следует подумать об обвинении, которое собираетесь мне предъявить. Вот если вы докажете, что это имеет отношение к какому-то конкретному преступлению, тогда я, так и быть, отвечу. Но если я свидетель, да и потерпевший к тому же, - кстати, я лично не имею к Григсу никаких претензий, - то я могу и не отвечать вам.

- Ну-ну, посмотрим, - снова с понимающим видом кивнул Джейкобс.

- Оставьте меня в покое. Я должен отдохнуть, - не открывая глаз, закончил Эл.

Он подумал о том, сможет ли вечером добраться до ночного клуба Кампаны.

14

Красавчик Джейкобс, несмотря на самоуверенный и цветущий вид, всегда считал себя неудачником. Подобно Ремблеру, он играл в уверенность и жестокость, но малейшее психологическое неудобство делало его едва ли не больным. То, что при его внешности такую слабость никто не понял бы и не простил, делало его положение еще более мучительным.

Внешность казалась Джейкобсу его проклятием. Да, она помогала ему без труда находить девушек - но все они жаждали видеть в такой оболочке и соответствующее содержание. Он должен был всегда изображать мужественного и сильного героя боевика. Служба в полиции в какой-то мере освобождала его от необходимости доказывать свою мужественность каждому встречному - но, с другой стороны, порождала массу новых проблем. Во-первых, опять-таки из-за киношной внешности Джейкобса никто не воспринимал всерьез. Его любили выставлять в первые ряды во время визитов представителей прессы, но никто не собирался доверять ему по-настоящему серьезные дела. От этого неуверенность в себе у него только росла и в какой-то момент проявилась в самом, казалось бы, неожиданном месте - в постели. Открытие того, что он может быть не мужчиной, окончательно добило его.

Специалист-сексолог направил его к психиатру. Джейкобс с негодованием отверг это предложение: если бы хоть одна живая душа узнала о том, что он ходил к психиатру (он тоже не делал различия между врачебными специальностями), он предпочел бы покончить с собой. Служба в полиции научила его не доверять всяким "гарантиям анонимности", и он предпочел молча страдать, начав избегать встреч с девушками. Работа оставалась для него последним участком, где он мог взять жизненный реванш, но тут снова вступала в игру его внешность.

Или не внешность? Он боялся думать на эту тему. Красавчик Джейкобс не перенес бы, если бы его "разоблачили". Именно поэтому он и ненавидел всех врачей, способных, по его мнению, разгадать его суть. Именно поэтому его ненависть вздыбилась при виде Джоунса. То, что тот был психоаналитиком, в глазах неудачника-детектива было достаточным основанием, чтобы попробовать засадить его при случае, тем более, что случай, похоже, сам шел в руки. Едва прикоснувшись к этому внешне заурядному делу, Джейкобс почувствовал, что в этом его шанс. Двойной шанс: выдвинуться на работе и расквитаться с миром за собственную неполноценность. Еще не успев выйти за пределы больницы, он уже знал, как поймает Джоунса. Не случайно же тот запаниковал при вопросе о крови?! А взять его заявление насчет адвоката - это уже улика. Пусть нет тела, пусть сам Джоунс сомневался в том, что именно произошло и кровь ли это была, - и с меньшими зацепками люди отправлялись за решетку.

Правда, с другой стороны, несмотря на свою молодость и непрезентабельный вид (красавчику Джейкобсу даже на минуту показалось, что у Эла могут быть сходные проблемы), Джоунс был врачом, стало быть, человеком уважаемым. А кем был сам Джейкобс? Детективом третьего класса без особых надежд на повышение... "Ну ничего, - кипятился он, рисуя заманчивые планы наиболее эффектной расправы с этим внезапно нарисовавшимся на горизонте врагом своего спокойствия, - я до него еще доберусь!"

От этих мыслей его отвлек Пат. Он перехватил Джейкобса прямо у входа в участок.

- Быстро к шефу! - заявил он. - По данным одного осведомителя, сегодня вечером в клубе Кампаны назревает крупная разборка между людьми Большого Рудольфа и местными "невидимками". Будь я проклят, если это не замечательный шанс!

Джейкобс только кивнул.

Это действительно был шанс намного больший, чем давал ему придурок Григс вместе с придурком доктором.

15

"Невидимки" потому и были невидимками, что их никто не видел. Ни полиция, ни содержатели игорных и прочих увеселительных заведений, с которых "невидимки" брали свою "пиццу". Впрочем, налагаемая дань была весьма умеренной: многие, жившие прежде в других городах, считали, что местные рэкетиры берут очень по-божески.

Приблизительно так же считал и Большой Рудольф. В Фануме он числился под фамилией Грюнштайн, но его истинные имя и фамилию помнила разве что его родная мать. Вернувшись после очередной отсидки, он решил некоторое время пожить у одного из своих бывших подельников и был просто покорен маленьким и бесхозным на вид городишком. Вот где могли развернуться его криминальные таланты!

С первых же дней ему начали видеться сны, в которых он ощущал себя большим боссом. "Не все же тепленькие местечки отдавать макаронникам и жидам!" - гордо заявил он Робберу, который в скором времени стал его правой рукой. Со стороны каких-то "невидимок" он не ожидал серьезной конкуренции. В умеренности их аппетитов Рудольф усматривал лишь признак слабости. Правда, его удивило то, что ни один из крупных гангстерских синдикатов не успел наложить на этот городок свою лапу. Слышал он и еще кое-какие разрозненные слухи о необычности ночной жизни города, но они слишком сильно отдавали мистикой, чтобы их стоило принимать всерьез. Единственное, что его раздражало в "невидимках", - их полная анонимность. Схема их работы отличалась примитивностью: звонок, условленное место...

Несколько раз Рудольф посылал своих людей (едва заслышав о возможных перспективах, они собирались под его крылышко со всех краев страны) проследить за "посылками" - и был очень недоволен, что деньги всякий раз исчезали бесследно. Но именно эта мелочь удерживала его от решающего наступления по всему фронту - ему хотелось сперва потолковать хоть с одним из "невидимок" с глазу на глаз. Впрочем это не помешало ему взять под свой контроль несколько мелких заведений на окраине.