Дети Арахна

Глава 25

Из окна ей было видно серое небо, затянутое дымовой завесой большого пожара, о котором говорил воевода Луверика.

Немферис перестала уже понимать, сколько времени провела в одиночестве в закрытой комнате, возле которой – она чувствовала это – дежурил страж. Это последнее обстоятельство казалось жалким и ненужным. Будь у нее малейшее желание бежать, тот, кто стоял у двери, не смог бы остановить ее. Но желания не было, только безразличие, отчужденность и нереальность всего происходящего.

Глядя в окно, царевна видела череду серых дней и пустых ночей, отсчитанных до возвращения в Улхур…

Князь не сдержал слова, и Рута не появлялась. После обморока, тяжело, как никогда, Немферис требовалась помощь. Но даже и это казалось неважным. Предостерегающие слова матери о том, что «не принятое вовремя снадобье после общения с духами Теней, может привести к безумию», только поначалу казались неприятны. Теперь и безумие не страшило. Да и не было ли безумием все, что произошло с ней с тех пор, как по собственной воле она покинула подземелья, оставила в опасности больную мать, уничтожила братьев и отдала свою жизнь в руки чужестранца?

Жрицы Арахна говорят: «путей много, и из всех мы выбираем один, который можем и должны пройти до конца». Она предпочла вот этот путь. И это ее вина, что он привел к тому, что уже свершилось или еще свершится.

Что-то стукнуло за дверью. Монотонно прозвучал голос дружинника, перекрывая чей-то взволнованный шепот.

- Царевна!

В комнату поспешно вошла Рута и как всегда сияла радостью.

Немферис вяло улыбнулась в ответ и снова повернулась к окну, никак не желая оторваться от картины неотвратимого бедствия, что надвигалось с востока.

- Что произошло? – подходя к ней, спросила корнуотка. – Что он сделал с тобой?

- Кто?

- Князь! – Рута повернула царевну к себя, крепко держа за плечи. – Ты посмотри на себя!

- А что?

Корнуотка подхватила локон Немферис. Он был серым, тусклым и жестким.

- Твое лицо словно маска, вымазанная желтым воском. А глаза…

- Все это не имеет значения, Рута. Взгляни на небо. Огонь скоро пожрет твою землю.

- Князья не допустят этого! – с горячностью воскликнула та, пытаясь казаться убедительной хотя бы перед царевной.

Но она смотрела пустыми глазами, в глубине которых тоже клубился ядовитый дым.

- Правда? Что они намерены делать? И почему ничего не сделали до сих пор?

- Многие семьи уже ушли к Лакрису, где пожар не достанет их.

- Бегут? Все, что могут твои господа?

Корнуотка опустила голову.

- А как можно противостоять стихии?

- Прибегнуть к помощи другой стихии, например.

- Я не понимаю.

- Может, князь поймет. Я хочу видеть Луверика. Поможешь?

- Да.

Скоро Немферис уже стояла перед владыкой Арбоша. И тот с изумлением смотрел на нее, не понимая, что так разительно и дурно повлияло на ее внешность и душу.

- Прости, - проговорил он виновато, приближаясь к недавней своей невесте. – Я был занят, и не приходил. Но это не значит, что я забыл о тебе.

- Теперь, глядя на меня, тебе больше не хочется говорить о любви, не так ли, князь? Ведь об этом ты подумал только что?

Он промолчал, и глубокие тени пролегли под глазами, от чего еще больше омрачилось всегда открытое лицо.

Немферис медленно подошла к зеркалу, что украшали стены княжеских покоев, и без особого удивления осмотрела себя.

Она стала неузнаваемой. Из глубины серебристого пространства взирало на царевну истрепанное, иссохшее существо. Бледное это создание было подобно тени прежней Немферис.

- Что случилось с тобой? – тихо спросил князь.

Она резко обернулась.

- Нет времени говорить об этом! Нет времени что-то менять для меня. Слушай, князь! – царевна подошла к нему. – Я избавлю Арбош от огня. Но ты должен обещать мне, что избавишь меня от Арбоша.

- Обещаю, – Луверик подавил тяжкий вздох, рвавшийся из груди. – Ты свободна.

- Хорошо, – она устало прикрыла глаза. – Скоро над лесами разразится гроза, и ливень будет продолжаться до тех пор, пока не погибнет пожар, и станет возобновляться каждую ночь, сменяя жаркие дни. Не в моей власти остановить детей Арахна, но в моих силах помешать им погубить лес. Сейчас я должна уйти, чтобы свершить ритуал. Никто из смертных не должен быть его свидетелем. Я буду оставаться одна все время. Ты верь мне, князь. Я обещаю не покидать пределов твоей земли, пока не отведу беду.

- Никто не помешает тебе, царевна. Обещаю. И верю тебе.

Она пронзительно взглянула на него – как будто даже прежняя Немферис показалась на миг. Но когда опустила ресницы, вновь стала бесцветным созданием жутких подземелий.

- Пусть боги берегут тебя и твой народ, князь.

Никем не остановленная, Немферис прошла по тихим залам княжеского терема. Появилась во дворе, где собиралась дружина. Алый плащ её мелькнул на окраинах поселения. А потом одинокую фигурку поглотил сумрачный, наполненный предсмертной тишиной лес…

Её нашли в глухой чаще на рассвете следующего дня, когда стихла гроза, всю ночь терзавшая землю и небо. Великий князь отправил на поиски Немферис воинов еще вечером, увидев, как черные тучи обложили Арбош, и полился на иссушенную землю благодатный дождь. Но дружинники вернулись ни с чем. Гроза усиливалась. Над лесом что-то страшно выло, сокрытое непроницаемой мглой. Всполохи молний высвечивали чернильную темноту, не останавливаясь ни на минуту. Жители Варда попрятались в домах, что не всегда выдерживали напора тугих струй ливня и порывов ветра, который к ночи достиг ужасающей силы, вырывая из размокшей земли кусты и молодые деревца, разбивая хлипкие строения из веток и ломая старые стволы утративших силу лесных исполинов.

В эту ночь сердца многих наполнились страхом. Та гроза была не просто грозой – то было буйство демонов, затеявших пляску смерти. За полночь люди стали зажигать священные лучины, прося богов леса защитить их от того, что стояло у дверей, смотрело дикими очами, требуя впустить внутрь, хуля весь род человеческий.

Когда не сомкнувшему глаз князю уже казалось, что эта гроза убьет их вернее пожара, ветер стих. И сразу очистилось небо, налившись нежными, светлыми красками.

- Найдите Немферис, - сказал он корнуотам, пришедшим разделить с ним радость избавления от ужасов прошедшей ночи. – За плохие вести я казню каждого!

Не раз царевну помянули в ту ночь недобрым словом. Многие догадывались, кто наслал на эту землю нечисть. И с большой неохотой был выполнен приказ князя. Никто не слышал уговора господина Арбоша с Немферис, но даже последний из лесного народа знал, кем вызвана гроза, какой не видывали со времен первого корнуота, поселившегося возле старого дуба…

Царевну нашли ближе к полудню среди бурелома.

- Эта она спасла нас от пожара, - проговорил дружинник, опасаясь подойти к арахниде. – Она – ведьма. Все говорят об этом.

- Удушим ее, - предложил другой, приближаясь, - а князю скажем, что отыскали мертвой.

- И поплатимся головой? Я не отдам свою жизнь за жизнь паучихи.

- Кто-то должен избавить свободных жителей лесного царства от этого существа. – Корнуот поднял тяжелую ветку, намериваясь прикончить ведьму.

- Постой! – не выдержал первый. Сердце его дрогнуло от вида нежно-беззащитной красоты. Угольно-черные ресницы едва заметно трепетали, оттеняя жемчужную белизну тонкой кожи. Чуть приоткрылись карминовые губы. – Постой. Не изверг же ты, что убивает умирающего! Посмотри на нее. Она еле дышит.

- Нет, брат, я не стану смотреть! Хватит с нас князя, который смотрел, и оказался околдован! Отойди, если не хочешь забрызгаться кровью.

- Даже звери не убивает себе подобных!

- Не мешай мне!

Но тот уже выхватил меч, наступая на опешившего сородича, который не успел обнажить оружия.

- Стой! Стой! Не будем биться из-за дочери демона! Отнесем ее князю и помолимся Астуу-му, чтобы отправил проклятую душу арахниды прямо в пекло! – предложил корнуот, только что жаждавший крови, и демонстративно отбросил палку. – Будь по-твоему. Забирай ее. Я не хочу к ней прикасаться.

- А я не стану брезговать той, что уже завтра может стать великой княгиней. Посмотришь, как будет благодарен ей князь за то, что, приняв мучения, она остановила пожар.

- Тогда и я поклонюсь ей, будь спокоен.

Луверик встретил их на крыльце высокого терема. Едва завидев корнуота с царевной на руках, он бросился к нему, принимая драгоценную ношу и с тревогой всматриваясь в обескровленное, но ставшее вновь прекрасным лицо.

- Ты будешь щедро вознагражден, - сказал он воину, - как и тот, что был с тобой.

Дружинники поблагодарили господина, добавив, что наивысшая награда для них – служить ему, и удалились, очень довольные собой и случившимся.

А Луверик срочно созвал ведунов Варда, моля их вернуть Немферис к жизни.

- Ильвиг сделал бы это с большей охотой, - шептались между собой врачеватели, услав великого князя, чтобы не стоял над душой. – Уж он-то был мастак. И по редким болезням, и по хорошеньким девицам. А нам и нужды нет возиться с виновницей стольких бед.

Неизвестно, чем кончились бы эти разговоры для царевны, если бы она не очнулась без посторонней помощи. Довольные таким исходом, мудрецы удалились, предварительно напоив её эликсиром для поддержания силы.

И Луверик, наконец, остался с ней наедине, радуясь, что видит прежнюю Немферис.

- Как ты, голубка моя?

- Я жива, князь – все, что могу сказать. Плохо это или хорошо, судить трудно. Но сил для того, чтобы покинуть эту землю у меня достаточно. Я выполнила свое обещание, выполни и ты свое.

- Подожди, подожди, царевна. Не могу же я отправить тебя в болота Маакора в таком состоянии!

Она нахмурилась.

- Пусть это не тревожит тебя, господин. Я мхарка, и влажный воздух мне благоприятен.

- Еще одну ночь, Немферис. Я прошу у тебя только одну ночь.

- Для чего она тебе, князь? – удивилась царевна его настойчивости.

Он сам не знал. Но изо всех сил оттягивал тот момент, когда вынужден будет навсегда проститься с ней.

- Но ведь и для тебя одна ночь не изменит ничего?

- Ну, хорошо, - нехотя уступила она. – Гроза не будет такой сильной. Не опасайся повторения. И прости мне, если можешь – силы, что вызваны были с помощью кольца Хефнет, оказались не по плечу ее дочери.

- Как я могу оставаться недовольным, когда ты отвратила от всех нас гибель в пожаре? Мой народ…

- Я не заблуждаюсь по-поводу отношения ко мне твоего народа, князь. Я никому ничего и не обещала, только тебе. Поэтому, и благодарности не жду.

Неожиданное появление в комнате советника князя, прервало их разговор.

- Прости, владыка, - кланяясь, проговорил он, - но ты сам сказал, что эту новость докладывать немедля.

- Говори.

- Ильвиг пойман.

- Отлично! – Луверик стремительно поднялся, подавая руку царевне. – Пошли. Ты должна это видеть.

Сопровождаемые советником, они прошли в тронную залу, где уже ожидали двое корнуотов, что выследили и вернули колдуна.

Сам Ильвиг, грязный, исхудавший и ободранный, стоял на коленях перед тронным помостом, низко опустив всклокоченную голову. Руки его были связаны за спиной. Пояс валялся рядом с разбитыми колбочками, распространявшими крепкие ароматы эликсиров.

- Поймали возле Тропы, как и предполагали, – доложил один из воинов, не забыв отвесить низкий поклон князю, и с восхищением осмотрев улхурскую госпожу, которую видел впервые.

- Может, удача вновь пожелала обернуться ко мне лицом, - заметил Луверик, с тайным торжеством в голосе.

- Если ты обо мне, князь, то моя поимка – это большая твоя беда. Лесные духи, что служат мне, накажут тебя, отступник.

А князь, развеселившись вдруг, подошел к колдуну и наклонился, внимательно рассматривая его.

- Хорош! И это ты называешь меня отступником? Ты – бежавший в Улхур? Ты – искавший общества черной жрицы?

Колдун разразился хохотом.

- Ты не отстаешь от меня, князь, надеясь на руку наследницы Кхорха! Что еще поставишь ты мне в вину? – и, подняв голову, плюнул владыке под ноги.

Дружинник с размаху ударил его плеткой, потом еще и еще раз, пока князь движением руки не остановил его. Ведун стойко выдержал наказание, не издав ни звука, только вздрагивал и все ниже наклонялся вперед после каждого удара.

- Оставь. Он получит свое. Слышишь, Ильвиг? Ты обвиняешься в самом тяжком для корнуота преступлении – в предательстве родового стяга! Ты предал свой народ!

Колдун снова рассмеялся, но смех его прервался тяжелым кашлем. Сплюнув кровавый сгусток на белые плиты тронной залы, он поднял на владыку горевшие безумством глаза.

- Предал народ? Я? – хрипло переспросил он, кривя рот. – А что делаешь с народом ты сам, предлагая разделить с тобой княжеский трон врагу? – Ильвиг перевел побелевший от ненависти взор на царевну. Лицо его мелко задрожало то ли от беззвучного смеха, то ли от нервного плача. Сплюнув еще раз, он отвернулся, втянув голову в плечи.

- Отведите его на задний двор и приготовьте к казни, – распорядился князь, не справившись с дрожью гнева в голосе. Потом повернулся к Немферис и добавил мягко:

- Прости, госпожа, за эту сцену.

Ведуна подхватили под руки, и, не давая встать на ноги, потащили из княжеского покоя. А он замотал головой, вновь разражаясь истерическим хохотом.

- Что с тобой? – спросил князь побледневшую и покачнувшуюся вдруг царевну, поддерживая ее.

- Я чувствую холод, - еле выговорила она, - холод разливается внутри меня.

Закрыв лицо руками, Немферис упала бы на пол, но князь успел подхватить её.

- Где Рута? – крикнул он стражнику. – Пусть побудет со своей госпожой!

Он сам отнес бесчувственную царевну в комнату, где она уже провела несколько дней, и, не желая больше обращаться к ведунам, доверил ее заботам той, что была с ней с самого начала.

Мрачный, с тяжелым сердцем, покинул он Немферис, и отправился во двор, где все уже было готово. Рослый корнуот, одетый в длинный черный балахон с широким капюшоном, приготовил ножи и чашу с раскаленной смолой. Приговоренный, с которого сняли плащ ведуна, лишив его этого звания, стоял на коленях на высоком деревянном помосте, привязанный к столбу заведенными за спину руками. Низко свесив голову, он тихо бормотал что-то, временами вздрагивая всем телом.

Когда звук труб возвестил о появлении князя, Ильвиг разогнул исполосованную плетью спину и дико взглянул вначале на владыку, затем, на собравшихся.

На казнь колдуна пришли посмотреть все свободные корнуоты: те, кто не покинул еще Варда, вновь прибывшие дружинники и князья. Небольшой двор, предназначенный только для вардовцев, не мог вместить всех желающих видеть последние минуты жизни Ильвига. В толпе с интересом и жаром, свойственным этому народу, обсуждались деяния преступника, ходили разговоры о тайной его связи с Улхуром, Валаис и даже юной царевной. Последняя подозревалась в том, что, будто бы, не найдя отклика на свою любовь к ведуну, направила на него ярость князя, который сам выгнал Ильвига из Арбоша, а теперь казнит, как преступника. Как водится, находились свидетели всем этим странным и, порою, лживым, но от этого еще более соблазнительным толкам. Свидетели клялись лесными богами в истинности того, что довелось им узнать. И уже вспыхивали в толпе ссоры, и уже одни жалели колдуна, павшего жертвой мести арахниды, другие открыто называли его отступником и заговорщиком, желающим гибели Арбоша.

Шум стих, стоило Луверику появиться в сопровождении советника и личной охраны.

На помост взобрались обвинители, которые попеременно зачитали приговор, вынесенный свободным народом Арбоша и самим великим князем.

Преступнику вменяли тайный сговор с арахнидами, приведший к войне, бегство, а также гнусную связь со служительницей Арахна, труп которой был найден близ Серого мыса.

По мере того, как зачитывался приговор, чистое небо над Вардом стало темнеть. Поднялся горячий ветер, принесший с болот Маакора зловоние.

В толпе вновь началось волнение.

- Это царевна снова вызвала грозу!

- Спасает своего любовника!

- Казните их обоих!

Бранные выкрики прекратились только после того, как охранники князя обнажили мечи, и, спустившись к собратьям, выловили парочку самых буйных.

- Скверное настроение у народа, - хмурясь, проговорил князь Малавик, обращаясь к владыке, который хранил молчание. – Плохо говорят про твою гостью. Есть ли в этом хоть толика правды? Ведь дыма без огня не бывает, - заметил он, потирая лоб рукой, видя, что князь не желает отвечать ему.

- Малодушным свойственно винить в своих бедах других, - через какое-то время нехотя отозвался Луверик. – Перед лицом угрозы мой народ оказался трусливым.

- Всели в него уверенность, владыка!

- Как? Утолив жажду крови, что тлеет в крови каждого корнуота? Пойдя на уступки, не стану ли я заложником их прихотей? Да и что ты предлагаешь? Отдать толпе царевну Улхура? Это нужно моему народу?

- Ему нужно подтверждение того, что господин Арбоша слышит его, понимает и разделяет нужды.

- Немферис – моя гостья, попросившая защиты от воинов Арахна, напавших теперь на корнуотов. Она спасла нас от огня, что шел с юга. Она едва не умерла сама, вызвав грозу. И ее я должен теперь выдать народу, который, видно, надеется, уничтожить всех марлогов, убив её одну! Я говорю тебе, князь, - сурово произнес Луверик, - любой, нарушивший указ мой – взойдет на этот помост вслед за Ильвигом!

Он встал, сделав знак рукой палачу.

На площади восстановилась тишина.

Новый порыв ветра обрушился на колдуна, загородившегося рукой от пыли и мелкого сора, резавшего лицо.

- За измену и бегство в Улхур, - заговорил судья, восседавший на возвышении, построенном справа от столба позора, - этот житель земли лесного народа приговаривается к лишению зрения. За тайный сговор с Улхуром, приведший к нападению марлогов, корнуот приговаривается к вырыванию языка.

По толпе пронесся ропот – листы, что держал судья, бывший еще крепким стариком с ясным взором умных глаз, вырваны были небольшим смерчем, закружившим прямо на помосте.

- Это она! Она! – вновь послышалось среди корнуотов.

- Кто – она, братья? – раздался сильный и молодой женский голос.

На помост поднялась владычица Крайних земель, госпожа Церра, единственная княжна в Арбоше. Она имела огромное влияние на корнуотов, благодаря своему уму, отваге и количеству побед, одержанных ее дружиной в битвах с ягмарами. Только ее подданные жили, как некогда их предки, постоянно находясь в состоянии войны с племенем, желавшим отбить земли, что когда-то принадлежали им. - Почему вы вините девушку-чужеземку в том, в чем повинен вардовский колдун? - Разве не властны наши ведуны над силами природы? – продолжала Церра тем зычным голосом, каким ни единожды призывала воинов на битвы. – Разве не видите вы все – кто перед вами? – она указала на Ильвига рукой к кожаной перчатке, на которой красовался изумрудный перстень ее древнего рода. – Разве не предал этот человек нас всех? Разве не накликал беду, имея связь с Валаис, которая ненавидит весь мир? Разве не он выступал на последних ристалищах, крича, что времена войн позади и корнуотам нужно забыть мечи, занявшись земледелием и охотой? Не он ли подстрекал князя Луверика распустить дружину, что тратит слишком много золота и мяса на свое содержание?

- Преступник! Казнить его! Выгнать с позором из Варда, срезав рога! – забушевала толпа.

Княжна подняла руки, успокаивая соплеменников. Она была прекрасна в рыжих, как огонь мехах. Ладная, красивая и молодая - с ярким блеском синих глаз под черными бархатистыми бровями, с сиявшим юной свежестью лицом, с прелестной грацией лесной кошки в каждом движении.

- Вот какая спутница тебе нужна, князь! – восхитился Малавик. – С ней Арбош станет великим царством!

Словно услышав его слова, Церра бросила победоносный взгляд в сторону Луверика, склонила голову, и спустилась вниз, вызвав восторженный рев соплеменников, забывших в эту минуту обо всем.

Великий князь поднялся. Корнуоты немного угомонились, но самые ярые еще продолжали выкрикивать имя княжны:

- Пусть станет хозяйкой Арбоша! Хотим ее госпожой! За Церру!

Луверик слушал это, нахмурившись.

Встал и Малавик, грозно глядя на своих дружинников. Вновь двинулась стража владыки, тесня собравшихся. Загудели трубы.

Кое-как восстановился порядок.

- Народ Арбоша! – проговорил Луверик, возвысив голос. – Пусть свершится приговор!

Ильвиг, что все это время не проявлял к происходящему ни малейшего интереса, поднял голову. Прищурившись, он посмотрел на князя, потом на небо с наползающими на Вард тучами. И что-то в этой мрачной картине развеселило колдуна - тряхнув головой, он тихо рассмеялся.

Палач, ждавший от владыки знака, поежился, и перекинул деревянный черпак для смолы с руки на руку.

- Молчи, - бросил он с неприязнью. – Если не хочешь длительных пыток от меня лично.

- Я не боюсь тебя, - бросил ведун. – Это ты должен бояться. Сделав меня калекой, ты сохранишь мне жизнь на свою беду.

Палач хмыкнул. Он не стал сообщать колдуну об особом поручении князя – «мучить до смерти».

- Исполняй! – произнес Луверик в абсолютной тишине.

Грянул гром. Гигантская молния рассекла черную пелену грозовых туч.

Закинув голову и прогнувшись назад, Ильвиг разразился демоническим хохотом. Прямо над ним ослепительно сверкнул новый разряд, на секунду заслонив от шарахнувшегося народа фигуру колдуна.

- Исполняй!

Голос князя потонул в оглушительном треске и истошных криков. Веревки, свисавшие со столба, занялись огнем.

Ильвиг поднялся на ноги, извиваясь в попытках освободиться от пут.

Но крепкий удар опрокинул его на спину. Сильная рука палача ухватила за рог, лишив возможности пошевелиться, другая рука охватила шею, парализовав окончательно.

- Что ж ты не вызвал грозу, чтобы спасти Арбош, злыдень? – прохрипел ему в лицо каратель, стискивая горло колдуна.

- Это не я, - прохрипел тот.

- Только меня ничем уже не остановишь. Получай!

Следующая вспышка высветила ужасную картину – палач из последних сил удерживал бившегося в судорогах Ильвига, который уже не мог даже кричать от боли. Лицо его залито было клейкой смолой. А над ними нависала черная колыхавшаяся зеленым мерцанием зыбкая фигура женщины.

- Смотрите! Смотрите! Улхурка!

Те из храбрецов, что еще оставались во дворе княжеских хором, стали свидетелями этого странного явления, приведшего в трепет даже сердца видавших виды.

- Что же ты делаешь, Немферис! – закрыв лицо руками, простонал Луверик. Не зная, что на гибель ведуна явилась посмотреть сама Хефнет, он сам малодушно поверил словам корнуотов.

Огненный вихрь занялся в глубине клубившихся туч. Нижний край его вытянулся, вращаясь, пока не скрыл в себе устремившуюся навстречу таинственную фигуру. Чернильные клубы пронзила очередная вспышка молнии, голубое сияние которой затмило слабеющие огни вихря.

- Что же это такое? – выговорил Малавик, не веря своим глазам.

Тучи над Вардом стали быстро блекнуть, сворачиваясь и превращаясь в серые кучевые облака. Мрак рассеивался. Но в самой небесной глубине, ожидая, осталось затаившееся нечто.

А на помосте жалобно и протяжно выл ослепший Ильвиг.

Палач поднял его, ухватив за рога.

- Что с ним делать, княже? – спросил он. – Продолжить?

Луверик осмотрел площадь, на которой оставались еще корнуоты, что притихнув, ожидали, чем же закончится это светопреставление.

Колдун перестал кричать.

- Стой, князь, стой! – взмолился он вдруг. – Стой…

Какое-то время Ильвиг молчал, свисая с рук палача и набираясь сил.

- Пока ты не лишил меня языка, владыка, - заговорил он, обращая к князю ослепшее, испачканное смолой и кровью лицо. – Я хочу передать тебе слова отца, который, умирая, оставил предсказание об Арбоше. Лишь стоя на границе жизни, отделяемой меня от мира мертвых, где ждет меня отец, я выполню неосторожно данное ему обещание. Я всегда ненавидел тебя, князь. Пусть сегодня, в день смерти Ильвига, не останется тайн. Мой отец всегда уважал тебя и пророчил большое будущее. Я не мог простить ему этого. Ведь меня, своего сына, он считал дураком и отступником, – он помолчал, свесив голову и тяжело дыша, потом снова повернулся к господину, которого не мог больше видеть. - Слушай, князь! Тебе не избежать войны с марлогами! Но одолеть их ты сможешь только «когда ночь наступит в начале дня».

- Останови казнь, палач! – тронутый откровением, приказал Луверик, привыкший многое прощать даже врагам.

Ильвиг в который раз разразился сумасшедшим хохотом.

- Нет, князь, нет! Не будь трусом, чтобы показаться благородным! Дух той, в чьей смерти я повинен, не оставит меня! И Арбошу твоему грозит беда, пока не отступится от него гнев той, что даже за гранью смерти имеет власть над живыми! Делай свое дело, палач!

Но тот разрезал веревки, что связывали руки колдуна, и вопросительно взглянул на князя. И тут же мощный удар в грудь отшвырнул его от страшного, искалеченного, но все еще опасного корнуота, который скаля зубы, медленно поднимался на ноги, сжимая в руке снятый с пояса карателя большой нож.

- Прими мою жертву, Арахн! Пусть войду я в царство мертвых твоим сыном! – завопил он, вонзая себе в горло тонкий стальной клинок…