Детектив орк

Железные сапоги

После бессонной гулящей ночи частный детектив Дрорег отпирает дверь своего кабинета-квартиры. Еще на входе чуткие ноздри детектива улавливают свежий запах мускуса, диких злаков и выделанной кожи. Запах орка.

Дрорег делает шаг обратно в коридор. Правая рука, скользнув между пуговиц плаща, ныряет во внутренний карман с пистолетом. Вынув оружие, орк ждет. В кабинете тишина. Дрорег заглядывает внутрь.

Возле окна в его кресле развалилась орчанка. В ее руках нет оружия, только письма. Не обращая внимания на Дрорега, взломщица листает его почту. На орчанке надет мужской брючной костюм. Поля шляпы закрывают лицо. Пиджак расстегнут, под черной водолазкой словно выпирают две торпеды. У взломщицы высокие пышные груди. Гордый стяг будущей матери. Молока в них на большой выводок и еще столько, чтобы побаловать мужа. Ноги орчанка закинула на стол. Крупные бедра плотно обтягивают брюки, стрелки почти сгладились. Каждый клановый орк ждет в своей жизни зрелища таких сногсшибательных бедер, чтобы сразу сделать предложение. Если заполучишь жену с широким тазом, как у орчанки, будешь уверен, что у твоих детей не будет родовых травм, что головка новорожденного пройдет легко.

Окинув быстрым взглядом привлекательную фигуру, Дрорег останавливает его на сапогах орчанки. На сверкающих железных сапогах.

Орчанка же смотрит на его искалеченный нижний клык – в тени под шляпой сверкают желтые глаза.

- Я несколько удивлена, - произносит давным-давно забытый низкий грудной голос. – Думала, наш говеный мир так устроен, что продажные шкуры вроде тебя гуляют с бриллиантовыми клыками. А твои дела, похоже, настолько плохи, что ты и свой собственный заложил в ломбард.

От хриплого тембра в голосе кружится голова. Всплывают стертые временем картины. Снова скачут по черной воде лунные блики, сотрясается на песке обнаженная орчанка. Выгибается всем телом, стонет, но выдерживает. Улыбка расцветает на ее усталом потном лице. Шеула всегда любила грубые ласки.

Сдержавшись, чтобы не коснуться языком обломка левого клыка, Дрорег вешает шляпу и плащ на вешалку. Пистолет орк засовывает за ремень брюк.

- На самом деле я открутил его, чтобы уменьшить свой шик. Сама видишь: от дамочек нет отбоя, даже вламываются ко мне ночью.

Письма сыплются из рук Шеулы на пол. Она снимает шляпу и бросает ее на стол. Короткие каштановые волосы взметаются, когда Шеула вертит головой, оглядывая узкую койку, блеклую ширму, торчащий за ней косой умывальник. Желтые глаза орчанки презрительно щурятся.

- Дешевкой ты был, Дрорег, - дешевкой остался. Предал клан за полицейский жетон, а сейчас даже его отобрали.

Грохоча сапогами, Дрорег подходит к орчанке и поднимает письма с пола. Почти все конверты – цветной рекламный мусор.

- Ты ошиблась дверью. Я не ищу секретаршу, чтобы перебирать почту.

- Рассмешил, - хмыкает орчанка. – Конечно, не ищешь: откуда у дешевки деньги на секретаршу?

Дрорег посмотрел сверху-вниз на грудь под чехлом водолазки.

- Жена мне тоже не нужна.

Шеула оскаливается и шипит.

- Ты зарываешься, ищейка.

Детектив наклоняется к ящику стола – и к лицу орчанки. Она не отшатывается, наоборот, клыки ее словно чешутся вцепиться ему в глотку. Нащупывая в ящике сигареты, Дрорег придвигается еще ближе. Ноздри Шеулы раздуваются, орчанка жарко дышит детективу прямо на губы. Дрорег изучает темные мешки под желтыми глазами. Два-три дня недосыпа, не меньше. Взгляд детектива скользит ниже и упирается в пятнышко крови на воротнике пиджака у самой шеи.

- И любовница тоже, - бросает орк и выпрямляется. Сигарету Шеуле не предлагает. Сам закуривает, отвернувшись к окну. Над Старым городом светлеют небеса – насколько позволяют нефтяные топки старого отеля.

Шеула со всей силы бьет сапогом по столу.

- Грязный скот! - орет она. – Ищейка бездарная! Я пришла нанять тебя.

Дерево с хрустом крошится под железным сапогом. Орк смотрит на разбитую столешницу.

- Попробуй еще проломить стену – может, соглашусь работать бесплатно, - Дрорег тушит сигарету в пепельницу на подоконнике. – Шеула, мы носим железные сапоги не для того, чтобы крушить столы.

- Без понятия, зачем предатель их носит.

- Чтобы помнить, когда нужно остановиться. Но ты, похоже, все равно забыла.

- И с чего такие выводы, шпик дешевый?

- С пятна у тебя на воротнике.

Она выгибает шею, разглядывая пиджак.

– На другом плече. Повезло, что не нарвалась на патруль. Под раковиной мусорное ведро, выбрось пиджак и выметайся.

Шеула вдруг хватает сигареты и зажигалку из ящика, закуривает.

- Сто аконитов аванс, - она вытягивает из кармана мятую банкноту и тянет Дрорегу. – Еще сто – после того, как выполнишь дело.

Немаленькие деньги для бедного клана с кучей детских ртов. Детектив не спешит брать банкноту.

- Преступления – не мой профиль.

- Не волнуйся, шпик,– прошипела орчанка. – Никто в клане не станет иметь серьезных дел с предателем. От тебя требуется немного – съездить в Брегстон и найти нашего.

- Кого?

- Хлорока.

- Как давно он мертв?

- С чего ты взял, что он мертв? – желтые глаза Шеулы сверкнули.

- И, правда, с чего? Может, Хлорок сидит второй день на пристани в Брегстоне и качает сапогами над волнами, пока его шестеро детей голодают?

- Второй день? Почему?

- Или третий. Тебе виднее, сколько ты не спишь.

Тяжелый кулак орчанки сжимает банкноту.

- Вот три условия, чтобы я взялся, - Дрорег ковыряет окурком в пепельнице. – Первое, рассказываешь все, как есть. Второе, рамки закона я не переступаю. И самое важное, мое кресло – только мое кресло.

Шеула секунду не шевелится, затем ее ноги с грохотом опускаются на пол. Орчанка встает резко, кресло чуть не падает. Дрорег тут же опускается в него, здоровые ладони орка соединяются на раскромсанной столешнице.

- Я вас слушаю.

Шеула кривит лицо, но рассказывает:

- Два дня назад я и Хлорок грабанули контрабандистов на заброшенном складе в Брегстоне. До их встречи с покупателями у нас был час. Все должно было выйти по-тихому. Только… только контрабандистов оказалось больше, чем нам донесла крыса из береговой охраны.

- Но вы все равно их грабанули, - подытожил Дрорег.

- Заткнись, ищейка! – рычит Шеула. Ненадолго ее хватило. – Все ты знаешь! Знаешь, насколько твой клан беден, потому и бросил нас. Конечно, грабанули! Лиловый жемчуг стоит баснословных денег. И рек крови. Три или два десятка трупов - неважно, это всего лишь бандиты.

- Всего лишь бандиты, как и вы с Хлороком, - соглашается Дрорег. – И скольких убила тем вечером именно ты?

- Семерых, - с вызовом смотрит Шеула. На лице Дрорега ни один мускул не шевелится, и она продолжает. – Их все равно было слишком много. Нам пришлось бежать. Я рванула с жемчугом к окраине города, Хлорок же взял погоню на себя и увел ее к докам.

- Жемчуг сейчас в клане?

- Да, тебя это не касается, - Шеула вдруг сникает плечами. – Хлорока точно убили…

- Точно, - Дрорег смахивает щепки со стола. – Вам нужно его тело и сапоги?

- Имущество мертвых переходит семье погибшего. Сапоги Хлорока нужно перековать на новые – для его старшего сына.

Дрорег молчит. Шеула бросает смятую банкноту на стол.

- Твои условия соблюдены. Ты не замараешься, просто найдешь труп Хлорока и свяжешься со мной.

- Пятьсот аконитов, - поднимает глаза от банкноты орк.

- Что?

- Моя оплата – пятьсот аконитов. Я нынче на мели, а клан теперь богат, как Безбожье.

- Какая же ты скотина, - шипит Шеула. Дрорег поднимает брови.

- Или все же нет?

Шеула накидывает шляпу и отворачивается. Железные сапоги громыхают прочь. На пороге орчанка вдруг замирает и снимает пиджак.

- Найди Хлорока, Дрорег, - тихо произносит она. – И будут тебе пятьсот аконитов.

Шеула бросает пиджак прямо на пол и уходит.

Дрорег поднимает пиджак с грязного пола. Отодвинув занавеску перед умывальником и мусорным ведром, орк зависает на секунду. За окном резко разбушевался ветер, деревянные створки трещат от яростных порывов. Дрорег швыряет пиджак в мусорное ведро и отходит к столу. Но тут же возвращается, вытаскивает пиджак из ведра, отряхивает. Ветер пригоняет тучи, солнце прячется от кабинета-коморки, от всего Старого города, может, от всего Джастисвилла. В полутьме орк берет щетку с полки, поворачивает кран воды и начинает чистить пятно.

Дрорег не знает, зачем стирает кровь. Пиджак все равно придется выкинуть: неизвестно, где Шеула в нем засветилась. Дрорег не знает даже, зачем взялся за это дело. Явно Шеула недоговаривает, явно хочет втянуть его в грязную игру. За полтысячи аконитов можно нанять вполне приличного детектива, который арендует в даунтауне просторный кабинет с отдельной приемной и секретаршей. Приличного детектива-не-орка. В том-то и загвоздка. Если приезжего левого орка не пришьют в Брегстоне, значит, Шеула сможет тоже туда высунуться без риска. Остается только вопрос: зачем?

Оттерев пятно, Дрорег оставляет пиджак сохнуть в раковине и выходит в коридор. По пути к телефонной будке, Дрорег кусает нижнюю губу.

- Проклятье Безбожье, - грохочет в трубке голос разбуженного Жамамбы. – Кто такой смелый и не боится, что я ему зырки на одно место натяну?

- Свои лучше протри, - советует орк. – И впредь не бери трубку, если на бровях.

- Дрорег! – сразу как загорланит шумный огр, наверняка, разбудив у себя полдома. – Ах, ты кривозубый орк, объявился наконец. Дружище, как ты?

- Давай тише, - морщится Дрорег. – А то сейчас твои соседи вломятся и тебя гурьбой в окно выкинут.

Как раз в трубке раздаются железные стуки и приглушенная стенами ругань.

- Не вломятся, - заявляет Жамамба. – Дверь поставил новую, вырезанную из толстенного листа стали, даже огру не отжать, - гигант разражается раскатистым смехом, на что соседи мигом реагируют градом ударов в хваленую дверь. – Тем более орку с эльфом.

Звон избиваемой стали резко обрывается. Жамамаба затихает, прислушиваясь. Что-то на заднем фоне тихо-тихо заскрипело, словно иглами ковырялись в механизме часов.

- Когда мы с Анодониасом проникали в твою конуру, - говорит Дрорег, - то не отжимали ломами дверь, а просто вскрывали замок с помощью отмычек.

Жамамба коротко ругается в сторону.

- Дрорег, извини, - в трубке слышно, как огр с хрустом разминает пальцы. – Похоже, сейчас у меня будет утренняя зарядка. В другой раз поговорим.

- Мне приехать?

- Зачем? - удивляется Жамамба. – Там всего-то пара-тройка гномьего молодняка, не больше десятка мелюзги-гоблинов, ну и варг, если смог подняться в рань.

Звучит не очень, размышляет Дрорег. Для человека, эльфа или даже орка. А для огра это всего лишь несколькоразмашистых взмахов пятерней. И приехать до разборки Дрорег все равно не успеет.

- Несколько секунд до «зарядки» еще есть?

- Да, гоблин все еще ковыряется в замке. Походу, придется самому открыть и сказать всем «Доброе утро».

- Подожди, пока не открывай, - Дрорег поглаживает обломанный клык. – Я собираюсь в Брегстон.

- Зачем?

- Убили моего бывшего соклановца. Нужно разобраться.

- Ну, береги там себя. Матросы – народ суровый. По мне можешь судить. Я ведь из Брегстона.

- Поэтому и позвонил. Знаешь кого-нибудь из местных, кто делится сведениями? Не задаром, понятно.

- Крошка Тадагра, - едва слышно мурлычет Жамамаба, от чего Дрорег удивленно вскидывает брови. – Пташка редкого оперения была. Сейчас поблекла, конечно, столько лет ведь пролетело. А когда-то ни один моряк мимо не мог пройти, и она никого не обижала. Добрая душенька.

- Э…а сейчас живет доносами?

- Ну, не надо так плохо, дружище, про крошку Тадагру, – басистый голос огра снова ожил. – Пойми: девушка постарела, перышки потрепались, надо бедной жить на что-то. Дружище! А ты ведь только к вечеру до Брегстона доберешься, так? Давай сразу после зарядки я позвоню крошке Тадагре и договорюсь, чтоб встретилась с тобой в трактире «Жирном окуне» в районе восьми вечера? Не против?

- Шутишь, огр? Это здорово! Спасибо.

- Договори…

В трубке громыхает железная дверь, и голос огра пропадает за грохотом ударов и ревом десятка глоток.

Ветер прекратился, и набухшие черные тучи, не разразившись дождем, стали рассеиваться. Редкое чудо для серого Джастисвилла. Выехав из города, Дрорег поворачивает машину на север. Вдоль дороги тянутся частные владения. Каждый дом выглядит как крепость внутри кольца высоких кирпичных стен, из-за которых торчат макушки пестрых апельсиновых деревьев. Вскоре вилы исчезают, уступив натиску гремучего леса.

Перед выездом Дрорег зашел в обувную лавку и купил кожаные ботинки за пятнадцать аконитов. Переобувшись, Дрорег никак не мог свыкнуться со странной легкостью в ногах. Орк словно учился заново ходить. Его как ребенка тянуло бегать по тротуарам и прыгать через перила. В то же время без железных сапог Дрорег ощущал себя так, будто ему содрали кожу с подошв. Придется привыкнуть ради шанса, что его не заподозрят в связи с двумя орками-мясниками.

Дрорег убрал сапоги в багажник, хоть везти их с собой было рискованно. Если охотники за жемчугом обыщут машину странного приезжего орка, ему, наверняка, крышка.

Почему Дрорег прикипел к тяжелым, твердым, неподатливым сапогам? Его бывший клан промышляет разбоем, братья и сестры детектива не стесняются сносить головы ради наживы. А Дрорега с детства тянуло к двум вещам. Правосудие и справедливость. Но даже став полицейским, детектив каждое утро грохотал по тротуарам и напольным плитам в железной обуви головорезов.

В клане Железные сапоги орчатам рассказывают легенду о быстроногом Гарроше. В дремучие времена, когда дикие орки добывали пищу копьями и стрелами, вождь Гаррош славился как лучший охотник и неистовейший из мужей. Однажды, когда почти все мужчины племени ушли на долгую охоту, на их деревню напала банда гнолов. Шакалоглавые твари перегрызли половину стариков, женщин и детей. Другую половину успели изувечить клыками и когтями, когда вернувшиеся с добычей охотники спугнули бандитов. Мужчины-орки падали на колени и плакали над затопленной в крови деревней. Сам Гаррош лишился жены, его детей шакалы не успели убить, но погрызли и искалечили в зверских играх. Гаррош не дал волю слезам, взъяренный вождь сразу же созвал всех охотников и погнал вслед за гнолами. Безумные от горя орки мчались по пятам быстрых тварей день и ночь, настигали отставших бандитов по одному, и тогда врага хватали, связывали, вспарывали голый волосатый живот и обматывали шакалью голову ожерельем из его собственных кишок. Остальные гнолы слышали предсмертные вопли сородича за рядами деревьев и бежали-бежали прочь от мести орков, забыв про недосып и голод. Леса сменялись желтой степью, степь – горами, горы – холмистыми долинами, а орки все преследовали убийц их родичей, разили уставших и отставших. Наконец, последний гнол, сойдя с ума от страха и бессонницы, сам бросился оркам на копья. Шакалоголового повесили на первом же дереве на веревке, скрученной из его внутренностей, и орки отправились в обратный путь.

Но войдя в пустую деревню, охотники снова рухнули на колени, снова ручьи слез полились из их глаз. Только преследовать было уже не кого, некому мстить. Разве что только себе. Могучий Гаррош целовал худые трупы детей, рыдая. Вождь рвал из своей пасти клыки и проклинал жажду мести, что ослепила его. Ослепила всех орков. В то время, как их дети и жены, искалеченные гнолами и беспомощные, умирали от голода.

Весь следующий день и ночь Гаррош не выходил из кузницы. Грохот ударов молота по металлу разносился на окрестности. Когда на утро вождь вышел из объятий горячего дыма у наковальни на росистый луг, тяжелые железные сапоги сверкали на его ногах. «Больше я не побегу, - сказал вождь своему племени. – Никогда».

Дрорег оставляет машину на улице и идет к широкому приземистому трактиру. Справа от входной двери на фоне темнеющего неба громоздится скопище портовых доков. Море шумит за спиной. Здесь, рядом с пристанью грузовых судов, пахнет солью, потом и гнилыми апельсинами. Последние напоминают Дрорегу о роскошных вилах с апельсиновыми садами, которые он видел за окраиной Джастисвилла. Где-то гниет товар, где-то - душа.

Над входом трактира висит вывеска с надписью «Жирный окунь» и нарисованным скелетом рыбы. Дрорег хмыкает. Ладно, плевать, главное, чтоб меню было честное и вместо рыбы обглоданные кости не принесли.

Только въехав в Брегстон, Дрорег набрал Жамамбу в первой попавшейся телефонной будке и убедился, что утренняя зарядка совместно с соседями только размяла мышцы огра, ничего ему не сломав. Также огр подтвердил встречу орка с «крошкой-пташкой Тодаргой» в восемь.

В небольшом трактирном зале теснятся засаленные столы без перегородок. Дрорег проходит вдоль барной стойки и среди полуголых проституток на стульях сразу узнает «пташку Тодаргу». Не столько по старческим морщинам, сколько по облезлым перьям на крыльях. Крошка Тодарга – гарпия.

«Ночная фея», глядя на орка, слегка наклоняет голову, давая понять, что тоже узнала клиента.

Дрорег же замечает, что на него смотрит не только гарпия, но и разбросанные по трактиру люди-матросы. Орк не торопясь снимает плащ, расправляет его и кладет на согнутую руку так, что рукоять пистолета во внутреннем кармане касается ладони. Затем Дрорег подходит к гарпии.

- Позволь угостить тебя выпивкой, милая.

Шурша перьями по спинке стула, Тодарга поворачивается к нему боком.

- Сегодня клыкастому мальчику не хватает материнской любви?

- Ни в коем случае, - качает головой Дрорег. Тодарга поджимает нижнюю губу и сверкает взглядом – не понимая, почему тупой орк отказывается использовать ее игру как повод уединиться вдвоем.

- Вы слишком милы и красивы, чтобы родить такого уродца, как я, - ухмыляется Дрорег, полностью обнажая обколотый клык.

Гарпия улыбается – и косметика у нее на лице идет мелкими трещинами.

- Я буду виски, мальчик.

- Напиток для настоящей леди, - одобряет выбор орк и поворачивается к бармену. – Два виски.

Рыбу орк не заказывает, хоть и голоден, как Безбожье. Кусок в горло все равно не полезет, слишком нагло матросы смотрят.

Взяв напитки, орк и гарпия усаживаются за свободный стол. Какое-то время Тодарга машет короткими крыльями и смеется с грацией тринадцатилетней девочки, несмотря десятки лет опыта старой шлюхи. Дрорег молчит.

- Выпейте, - говорит Тадарга. – Может, без этого вы не сможете вспомнить вопросы?

- Просто я жду, когда вы озвучите ценник, - хмыкает Дрорег, устраивая плащ на коленях и нащупывая во внутреннем кармане ствол пистолета.

- Пятнадцать аконитов за вопрос и еще пятнадцать за ответ, - невинно хлопает пушистыми ресницами гарпия.

Дрорег кладет двадцатку на стол.

- Мне нужен только ответ. С вопросами я со своими пришел, а пятерку возьмите на чай, - он глядит на стакан в когтистой руке гарпии. – Или на добавку.

Тадарга кривит тонкие сухие губы, но банкнота мигом исчезает в острых птичьих когтях.

- Обычно орки редкие гости в Брегстоне.

- Но не в последнее время?

- День назад у доков выловили труп вашего брата. А еще раньше, ходили слухи, пара безумных орков устроила резню на разрушенном складе на западе.

- Про труп – поподробнее. В чем его нашли? В какой одежде, обуви. В туфлях, кроссовках, сапогах?

Неожиданно матросы поднимаются с разных концов зала. Дрорег напрягается, палец ложится на спусковой крючок. Но матросы лишь обтекают их стол, как приливная волна скалу, и выходят из трактира.

- Сапогах? – вскидывает брови гарпия. – Нет, он был босой, но не голый.

- Ясно, не знаете, почему все вокруг прикипели ко мне взглядом, будто у меня сиськи выросли?

- Не все, только друзья Болтанщика. Его задушили вчера ночью в постели. Но клыкастый мальчик и сам, наверняка, знает.

- С чего бы?

- Ну, как же? Вы, орки, говорят, обожаете кровную месть, и за какого-нибудь десятиюродного кузена готовы убиться. А Болтанщик на днях хвастал, что надрал зад одному клыкастому.

Не успевает зал опустеть, как входит странная парочка. Невысокий эльф с гривой напомаженных, зачесанных на бок черных волос обводит острым господским взглядом столы. Тонкая бледная рука вертит в воздухе сложенным вдвое шелковым шнурком. За спиной длинноухого переминается с копыта на копыто рослый таурен. Налитые кровью глаза на бычьей голове тоже шарят по лицам посетителей. Оба гостя в черных костюмах с иголочки.

- Есть информация, мальчик, которую тебе жизненно важно узнать, - говорит Тодарга. – И за нее тебе лучше раскошелиться на тридцать аконитов.

Секунду подумав, Дрорег бросает три десятки, которые не успевают коснуться стола. Ловкая старая гарпия вцепляется в банкноты, как коршун в кролика.

Эльф и таурен замечают орка с гарпией и двигаются к ним. На лице длинноухого растягивается лисья улыбка. Тодарга кивает на идущих:

- Вот те господа заплатили мне, чтобы я докладывала им о каждом новом орке в городе.

- В самом деле, жизненно важная информация, - бормочет орк. – А главное, своевременная.

В ответ гарпия задорно блестит птичьими глазками. Подойдя, эльф вальяжно усаживается за их стол. Таурен остается на копытах.

- Пшла отсюда, - бросает эльф проститутке и ее словно ветром сдувает. Затем длинноухий смотрит на Дрорега и вытаскивает огромный револьвер с глушителем, - Ну, куда тебе всадить пулю, борзота?

Дрорег лишь откидывается на спинку стула. На такие вопросы не отвечают.

Здоровяк-таурен не шевелится и молчит. То, что он дышит, можно понять только по горячему пару, выходящему из широких ноздрей.

- Тебя спрашиваю. Ты немой или, правда, борзый? - продолжает прикапываться эльф. - Положи руки на стол и поразмысли пару секунд, в каком ты дерьме.

Таурен смотрит на плащ на коленях Дрорега и размыкает губы:

- Он не положит, Гелесзай.

- И почему это? – машет пушкой эльф.

- Потому что тогда мне придется вытащить из-под плаща вместе с рукой сорок пятый калибр, - говорит Дрорег, подмечая про себя, что бычьеглавый не так прост. Судя по выдержанному спокойствию, парень вылеплен из крутого замеса.

Черные глаза эльфа сверкают.

- Знаешь, кто я, борзота? Знаешь, кого вы с бешеной сукой грабанули? Думаешь мелкую шпану? Нет, нет, ты грабанул Принца, живой труп. Мой дядя не прощает наглых ублюдков. Три дня назад я пришел на склад забрать жемчуг для него, а вместо этого получил мертвых и полумертвых продавцов без товара. Есть что сказать напоследок, покойник?

- Очень интересно, а все же при чем тут я, - пожимает плечами Дрорег. – В городе только появился и то проездом.

Таурен скрещивает руки на груди – наверняка, чтобы подвинуть ладони ближе к кобурам, выступавшим под пиджаком.

- Орк, мы ведь потом допросим гарпию и узнаем, о чем вы трепались. Лучше сейчас колись, где жемчуг босса. Скажу прямо, тебе, в любом случае, крышка гроба. Но так хотя бы умрешь от честной пули, а не глотая собственные пальцы.

Дрорег смотрит в кровавые глаза полубыка.

- Сейчас один из этих пальцев на спуске. Выстрелите в меня – палец конвульсивно сожмется, и пуля угодит в промежность племянника твоего босса.

Эльф, этот Гелесзай, смеется и опускает револьвер.

- Ха, думаешь, ничья, борзота поганая? – длинноухий снова крутит в воздухе сложенным шнурком. – Как бы не так. На улице тебя ждут шестеро крепких матросов. Друзья того бедолаги, что ты задушил этим шнурком.

Эльф бросает шнурок в стакан с недопитым виски и встает. Беседа закончилась. Дрорег сидит, стиснув клыки.

- Ты кое-что забыл, - говорит орк.

- У меня их дюжина, - оскаливается Гелесзай. – Разной длины и толщины. Есть и на жирную орочью шею. Ну, пока, борзота.

Племянник местного мафиози отворачивается и ступает к выходу мягко, как кошка.

- Он долбанный псих, - говорит Дрорег полубыку. Таурен кивает.

- Опасный долбанный псих, - говорит он. – До встречи, орк. Я - Карг Черное копыто.

И здоровяк грохочет копытами вслед за эльфом.

Вскоре Дрорег выходит из трактира, тут же из ночи выныривают шестеро людей. Чокнутый эльф не наврал.

- Орк, отойди-ка с нами за угол, - бросает худой мужик в тельняшке.

Дрорег не спеша достает из пачки сигарету и сует ее в рот.

- Зажигалка есть?

Мужик хмурится.

- Орчара тупой, не слышал меня?

- Слышал, а ты меня, хмырь? Дай прикурить или жалко?

Мужик долго изучает взглядом Дрорега, точнее, его габариты, понимает, что оттащить такого здоровяка силой даже вшестером та еще задача, затем наконец начинает шарить по карманам. Оборачивается к своим:

- Бросьте, кто-нибудь, зажигалку.

- Есть только спички, Сэмми.

- Ну, брось ему драные спички.

Дрорег чиркает спичку об коготь, прикуривает сигарету и поднимает взгляд:

- Чего стоим? Ведите за свой угол.

Отойдя в темную подворотню, Дрорег поворачивается спиной к стене. Справа торчит широкая труба водостока. Матросы загораживают проход, окружив орка.

Дрорег вынимает сигарету изо рта и зажимает между пальцами.

- Ну и?

Молодой крепкий парень разбивает дно пивной бутылки об угол стены. Пиво брызгает на асфальт, попадает на ботинки орка.

- Сейчас за Болтанщика ответишь, тварь.

- Все-таки расскажите мне, о чем речь?

- Ты удушил его спящего, вот о чем! – парень высовывается вперед, явно пьяный, обколотая бутылка в его татуированной руке целится орку в глаз. Но Дрорег уже, отпустив сигарету, резко бросает кулак вперед. Удар под дых сгибает парня пополам. Бутылка падает на асфальт и катится во тьму. Другой рукой орк хватает парня за горло. Остальные матросы вскрикивают, вместе с тенями на стенах кидаются к Дрорегу. Сверкают полосками металла в темноте ножи и кастеты.

- Назад! – орет орк. – Иначе сверну этому пьянчуге шею. Мне хватит пары секунд

Судорожно дыша, как рыба, парень вцепляется обеими руками в орочьи пальцы на своем горле. Толку ноль. Дрорег отрывает матроса от земли и вдавливает его затылком в кирпичную стену рядом с водосточной трубой.

От резкого движения матросы чуть не бросаются на орка, но мужик в тельняшке Сэмми их останавливает.

- Стоять, - кричит он. – Орк, одумайся, мы же тебе нож сунем. Отпусти сопляка, не души!

- Это урок, - рычит Дрорег. – Запоминайте. Орки не душат.

Свободная рука детектива хватает металлический водосток рядом с головой вздернутого парня и из-за всех сил сжимает прочную трубу.

- Орки ломают шеи. На раз-два.

Металл хрустит, труба гнется и сминается в лепешку. Матросы застывают, их блестящие в отблесках фонаря глаза не отрываются от водостока. Наконец обе руки орка разжимаются. Хватаясь за горло, парень валится на четвереньки и кашляет. Рядом грохается сломанная труба, и парень с хриплым визгом выскакивает из подворотни. Матросы смотрят ему вслед.

- Значит…не ты грохнул Болтанщика? – бормочет Сэмми.

- Первый урок усвоили, - Дрорег достает пистолет из кармана плаща. – Урок номер два. Орки всегда мстят за семью и друзей.

Дуло целится в загорелый лоб Сэмми. Матрос мигом покрывается потом. Остальные моряки лишь крепче сжимают бесполезные ножи.

- Не надо, орк. За…что? – Сэмми слегка дрожит.

- Кровь за кровь, ребята, - оскаливается Дрорег. – Вы убили нашего, а мы вашего, как только что выяснили, не трогали. Кровь за кровь.

- Это не он, - вскрикивает матрос у стены.

- Неужели? - Дрорег переводит дуло на кричавшего. – Может, тогда ты?

- Никто из нас, - Сэмми разводит руки в стороны, закрывая товарищей. – Мы не убивали того орка, что выловили вчера в канале.

Дрорег хмыкает.

- Но что-то же вы с ним сделали?

Тишина. Орк стучит когтем по стволу пистолета, и тогда одного матроса прорывает:

- Мы всего лишь разули его и бросили в канал.

Дрорег рычит:

- Всего лишь?

Сэмми кусает нижнюю губу.

- Но не убивали. Это правда, орк. Мы шли из кабака через три улицы отсюда. И тут попался этот хрипящий орк – рожа потеет, руки трясутся, штанина в крови. Пьяный Болтанщик накинулся на беднягу, пинал и долбил его. И орк побежал по дороге, грохоча своими железными ножищами. Мы за ним. Были под градусом, не понимали… Орк забрался на крышу аптечной оранжереи по пожарной лестнице и сиганул через стену, не глядя, а там… ничего, голый асфальт.

Дрорег молчит, а потом взводит курок.

- Ублюдки! – рычит детектив. – Вам попадается раненое существо, а вы его гоните до смерти и обираете труп? - он плюет в лицо Сэмми. – Твари.

Матрос не вытирает лицо, даже не злится. Только тощие плечи под тельняшкой поднимаются и опускаются.

- Под градусом были, не понимали…

Дрорег едва сдерживается, но палец убирает со спуска:

- Веди к оранжерее, - говорит орк Сэмми и кидает остальным: - А вы свободны, пьяные куски дерьма.

Матросы никуда не уходят, хоть у некоторых поджилки и трясутся. Сэмми кивает своим:

- Идите. Хотел бы – уже палил бы.

Вслед за матросом Дрорег поднимается на стеклянную крышу оранжереи. Ржавые перила пожарной лестницы скрипят под рукой. Половинчатая луна сияет черных глубинах неба. У кирпичной стены, торчащей прямо из прозрачной кровли, детектив останавливается и осматривает царапины железных сапог на стекле. Драки не было – иначе б сапоги разбили стекло в хлам. Хлорок просто пошаркал хромающей ногой по крыше и перескочил стену, ослепленный страхом и болью.

- Вот здесь сиганул, - говорит в сторону Сэмми.

- Он был ранен, - Дрорег нагибается и касается ладонью царапин. – Кем-то из вас?

- Нет, конечно, - вздрагивает матрос. – Болтанщик только пошугал орка. Пошугал, а потом его самого задушили. Но это же не вы, орки? Не горячись только, понял уже, что не вы. Но кто же тогда?

- Гелесзай, - отвечает орк и матрос сразу сникает.

- Но зачем Болтанщик эльфам?

- Не Болтанщик, а то, что он мог отобрать у избитого орка. Что, пропал настрой мстить за товарища?

- Эльфы держат город в кулаке, орк, - матрос потирает жилистую руку. – Они владеют судами, на которых мы пашем, домами, в которых мы живем. Танмарель называет себя Принцем Брегстона, но, на самом деле, он гребаный тиран…

- Жуй сопли в другом месте, - отмахивается Дрорег. Они спускаются с крыши и отходят под обрыв за стеной.

- Мы почистили асфальт, - Сэмми отводит взгляд. – Убрали кровь.

- Не всю, - орк стирает платком темное пятно на тротуаре. – Какие вещи вы нашли при нем?

- Тесак весь в крови – выкинули в море от греха, фотографию орочьих детей – ее порвали, больше ничего.

- Сапоги, - говорит Дрорег. – Вы их сняли, иначе труп не всплыл бы так быстро.

- Их Болтанщик сдал на металлолом на юго-западе за городом. Там еще прямо на пустыре прилавок из покрышек собран, а сверху доска накинута. Заправляет мерзкий гоблин, весь в бородавках, так его и зовут все – Бородавочник.

- Ясно, ломбард здесь есть поблизости?

- Через квартал, - матрос чешет голову. – Называется «Прииск».

- Сейчас я дам тебе возможность подзаработать.

Сэмми морщится.

- А, может лучше, разойдемся подобру-поздорову? Не убивали мы вашего, ты же видишь…

- Закрой поддувало, криль. Вы загнали раненого орка до смерти, порвали фотографию его детей, обобрали труп и бросили на корм рыбам, - Дрорег прикрывает веки, ощущая себя старым и уставшим. Сколько еще мерзости он сегодня увидит этой ночью? Или обойдется – он просто не доживет до утра? – Слушай, планктон, внимательно. Сейчас пойдем к моей машине, я дам тебе пару железных сапог, ты отнесешь их в ломбард «Прииск» - смотри, чтобы ни в какой другой, - сдашь, получишь десять-пятнадцать аконитов, пойдешь в кабак, пропьешь их, как обычно, жалуясь на свою невезучую жизнь биомассы и эльфов-рэкетиров. И никому – ни одной душе! – не скажешь про сапоги, уяснил?

Моряк молча смотрит на орка. Дрорег вынимает пистолет.

- Ты должен клану этого орка, должен его семье, мне ты должен.

- Хорошо, орк, хорошо! – моряку сдают нервы, но ему хватает ума сбавить тон на полушепот, когда он произносит: – Будь проклят тот день, когда орки явились в Брегстон.

- Согласен, - кивает Дрорег и тычет пистолетом в сторону своей машины. – Будь тот день проклят.

После того, как Дрорег отдал сапоги Сэмми, орк снимает трубку в телефонной будке и заказывает разговор с кланом Железных сапог в Джастисвилле.

- Да? – когда на другом конце провода звучит этот тонкий голосок с хрипотцой, у Дрорега пропадает дар речи.

- Окрифа, - выдавливает детектив. – Какой у тебя стал взрослый голос.

- Кто это? – настороженно спрашивает девочка, которой едва исполнилось тринадцать.

- Твой старший брат, - хрипит Дрорег, и слезы наворачиваются орку на глаза.

- Дрорег? – девочка молчит несколько страшных секунд, а затем бросает: - У меня нет братьев и сестер вне клана.

В груди Дрорега словно разверзается пустота, он прислоняется спиной к двери будки.

- Так кого нужно вам? – Окифра пытается говорить деловым тоном, но голос дрожит. – Говорите же, нет, я не могу…не могу…

На той стороне плачут, стучит трубка, и другой грудной голос, от звука которого тоже саднит в груди, шипит:

- Как ты посмел позвонить сюда, предатель?

Шеула.

- Мне нужно поговорить с вожаком. Позови Девренмара.

В ответ Дрорег слышит лишь злой смех.

- Я – твой наниматель, шпик дешевый, и твой потолок. Ты нашел Хлорока?

Дрорег рычит:

- Дура, чем ты думала, когда решила ограбить Принца Брэгстона?

Орчанка хмыкает.

- Спокойно, не зарывайся, ищейка. Мы ограбили не Танмареля, а только его несостоявшихся продавцов. Этот Принц еще не являлся владельцем жемчуга.

- Какая проницательность, - язвит детектив. – Но длинноухим плевать, каких отмазок ты себе навыдумывала. Только потому что под ваши с Хлороком тесаки попали не люди Принца, он еще не отправил в Джастисвилл десять автобусов собственного спецназа и не перевернул Орочью улицу вверх дном.

- Ну, вот сам же все видишь.

- Вижу, что я труп, - Дрорег вытирает ладонью мокрый лоб. – Есть только одна причина, почему мне еще не пустили пулю в лоб. Шестерки Принца раздумывают: могу ли я привести их к жемчугу. С меня, наверняка, сняли слепок ауры, и сейчас племянник Танмареля наблюдает мои передвижения по городу. Как только ему надоест ждать, мне всадят пулю. Как только на моей ладони заблестят драгоценную камушки, мне всадят пулю. Есть, что посоветовать, милая?

Шеула молчит ровно секунду.

- Что ж, тогда жемчуг тебе все равно не поможет…

Она уже почти положила трубку, но Дрорег успевает произнести:

- Рад твоему желанию помочь, но жемчуга у тебя все равно нет.

В этот раз орчанка молчит намного дольше.

- Когда ты понял?

- Заподозрил сразу. Чтобы ты позволила Хлороку, отцу шестерых спиногрызов, взять погоню на себя, а сама сбежала б? Не в твоем стиле. Потом я допросил матросов, которые скинули его труп в воду, и все прояснилось. Хлорока ранили, но никого другого мертвого или раненого в районе доков не видели. Чтобы кто-то порезал здорового орка с тесаком и не попал в неотложку? Вряд ли. Значит, Хлорока зацепили еще на складе контрабандистов. Тогда тебе логично было б отдать Хлороку жемчуг, спрятать его в доках, а самой увести погоню. Шеула, ты все же втянула меня в грязное дело.

- Заткнись, шпик, - рычит орчанка. - Ты сам себя втянул, если понял сразу. Мог отказаться, но нет, ты захотел захапать жемчуг себе, сукин сын.

- Получи сначала лицензию, а потом уже строй из себя детектива. А пока будешь заполнять анкету сыщика, подумай над моими следующими словами. Я знаю, где жемчуг. Теперь можешь бросать трубку.

Ни Шеула, ни Дрорег трубку не кладут.

- Так где он? – спрашивает орчанка. – Тебе жемчуг не нужен: ты труп, сам сказал.

Дрорег вздыхает. В этом вся Шеула – она заботится только о клане, остальные хоть сваритесь заживо. Но и забота Шеулы опасна ничуть не меньше яда грифона. Орчанка существует только здесь и сейчас. Сейчас Шеула видит голодные глаза орочьих детей, чтобы прокормить их, она готова отобрать жемчуг у самого Принца Брегстона. Она не думает, что уже завтра Принц придет на Орочью улицу и накормит голодных детей свинцом.

- Шеула, мой труп ведь опознают, - делает последнюю попытку Дрорег. – След приведет их в Джастисвилл.

- И что? Ты больше не в нашем клане. Тебя мог нанять кто угодно. Умри с честью и молча, орк.

- Молчать начинать прямо сейчас?

- Нет, сначала скажи, где жемчуг.

- Жемчуг должен быть в одном из сапог Хлорока.

- Где сапоги?

Детектив медлит.

- Где сапоги, Дрорег? – она впервые после изгнания детектива называет его по имени. Дрорег сглатывает слюну.

- В ломбарде «Прииск».

Ну, вот и все. Шеула получила свое и сейчас бросит трубку. Но почему-то орчанка еще с ним:

- Прощай, Дрорег.

- Выпей за меня, Шеула.

И опять орк не слышит стук брошенной трубки. Вместо этого:

- Ты когда-нибудь жалел, что ушел из клана?

Дрорегу хочется соврать, очень хочется. Пусть хоть напоследок Шеула запомнит его не как дешевого шпика и бессовестного предателя.

- Нет, никогда.

Тишина.

- Прощай, Дрорег.

Тихо стукает трубка. В голове детектива же громыхают колокола.

Первым делом Дрорег заглянул в ломбард «Прииск». Когда орк подъехал, сухенький старичок уже запирал замок на входной двери. Не выходя из машины, Дрорег уточнил, есть ли в лавке железные сапоги. Старичок часто закивал и тут же принялся отпирать обратно замок. Но Дрорег отвернулся и рванул из города.

Ночь стелется черной пеленой на широкую трассу и сжимающие ее с двух сторон поля. Луну заволакивают облака или тучи, и детектив долго напрягает глаза, чтобы увидеть подходящую березовую рощу. Дрорег сворачивает с дороги и прямо по полю въезжает под сень деревьев. Только когда ветви со скрипом скребут по стеклам и ржавым бокам колымаги, орк останавливается и, не выключая мотор, выходит. В полной тьме детектив курит и размышляет.

Если с ауры Дрорег сделали слепок и положили его на карту города, то сейчас самодвижущийся светящий шарик выкатился за его границу и торчит посреди полей. Повод проверить, что делает тупой орк: выкапывает схрон или просто мочится в кусты.

Докурив, Дрорег отрывает пару березовых листьев и заворачивает их в платок. Садится за руль, дает заднюю. Когда покрышки спрыгивают с кочек на твердое полотно трассы, Дрорег поворачивает в противоположную сторону от города.

Не проходит и минуты, как дорогу преграждают три длинных, как черные фломастеры, автомобиля. Дрорег останавливается, развернуться даже не пытается: в зеркале заднего вида уже мигают фарами еще две такие же машины.

Открываются дверцы, наружу выскакивают люди в костюмах и шляпах. У кого-то в руках автоматические пистолеты, у кого-то - автоматы.

- Вылезай, борзота, - говорит Гелесзай со смешком. Эльф присаживается на капот передней тачки, рядом с ним высится рогатой горой Карг Черное копыто. – Или все еще думаешь, что ничья?

Дрорег сидит, не шевелясь. Не так-то легко высунуться под дула автоматов.

Свет фар высвечивает ухмыляющееся лицо Гелесзая и то, как эльф дергает вверх рукой. Следующим говорит автомат – всаживает короткую очередь в заднюю дверь орочьей машины. Ржавый металл хрустит, разбитое стекло летит во все стороны. Дрорег закрывает рукой лицо от осколков и выходит.

Люди в костюмах окружают орка. Гелесзай и Карг тоже шагают к нему. Эльф достает свой огромный револьвер, глаза орка словно приклеиваются к нему взглядом. И потому Дрорег не успевает избежать быстрого удара сбоку. Боль короткая, но правую руку парализует, даже пальцы не шевелятся. Дрорег поворачивает голову и видит Карга. Горячий пар из ноздрей полубыка ошпаривает лицо орка. Пока Дрорег пытается расшевелить руку, таурен обыскивает его. Пистолет из кармана плаща он оставляет себе, сложенный платок передает эльфу.

- А тут что у нас? - Гелесзай с усмешкой раскрывает складки платка и тупо смотрит на зеленые листья. – Что это?

Эльф тычет листья орку в нос.

- Это? Это ты купился на чистый блеф.

Отведя глаза вбок, Карг почти улыбается. Гелесзай швыряет платок на дорогу и бьет орка по лицу дулом револьвера. Рвется кожа на скуле, красная струя брызгает на асфальт.

- Шутки шутишь, борзота? Где дядюшкин жемчуг?

Боль в скуле расползается и охватывает всю голову. Дрорег разлепляет губы, смоченные в стекающей по щеке крови:

- Хочешь заполучить мой козырь? Отведи сначала к дядюшке.

Эльф снова лупит Дрорега по лицу:

- Закругляйся со своими карточными аналогиями. Ненавижу покер.

- Сдается мне, потому что играть не умеешь…

Лицо эльфа застывает. Гелесзай снова замахивается револьвером, но Дрорег в полсилы пинает длинноухого в пах. Тот сгибается и стонет.

Со всех сторон щелкают затворы автоматов.

- Это ты зря, орк, - пускает пар из ноздрей Карг, но кидаться на Дрорега не торопится. – Я же говорил, у тебя два варианта сдохнуть. От честной пули или…

- Или не сказав, где жемчуг, - Дрорег сплевывает кровь. – Так вы ничего не добьетесь. Орки выдерживают любые пытки.

Гелесзай бросает револьвер под ноги и лихорадочно трет раненое место, сдавленно хрипя:

- Прибей гада, Карг! Пугало из него дырявое сделайте, решето для свинца.

Таурен лишь внимательно смотрит на орка, будто даже не слушая нытье длинноухого. Может, главный у них вовсе не этот псих?

- Ты у него навроде няньки? - говорит Дрорег. – Так, слушай. Я труп при любом раскладе, понятно. Но мне так же есть, кого защищать. Гарантии приму только от самого главного.

Гелезсай дышит тяжело, будто карабкается в гору, разогнуться даже не пытается, лишь смотрит снизу на таурена.

- Ты знаешь, где жемчуг? – наконец спрашивает Карг. Дрорег поднимает с земли свой платок и ищет на нем чистое место, чтобы вытереть кровь с лица. Орку никто не мешает.

- Или знаю того, кто знает. Или знаю, где он будет через какое-то время, - Дрорег макает углом платка рану на скуле. – Если я скажу вам, что что-то из этого знаю, вы устоите перед соблазном расколоть меня? Лучше не искушайтесь. Иначе вы не получите жемчуга, а я – гарантий.

- Я не могу отвести тебя к Принцу, если тебе нечего сказать, - замечает Карг. Орк смотрит в его налитые кровью глаза.

- Мне есть, что сказать Принцу.

Хмыкнув, полубык оборачивается к своим бандитам:

- Достаньте веревки из багажника и свяжите орка. И кто-нибудь наденьте ему мешок на голову.

Ночь, день и еще ночь Дрорег провалялся связанным в какой-то кладовке с мешком на голове. Детектива не кормили и не поили – люди Принца, видимо, знали, насколько выносливы орки. Конечности онемели, скула невыносимо горела, забыться сном не выходило.

Наконец с головы сдергивают мешок. Ослепленного дневным светом орка хватают с двух сторон и тащат волоком. Тащат два человека – натужно, с хрипом, будто валун в гору катят.

Дрорега бросают на колени. Его глаза наконец привыкают к солнцу, и он видит богато обставленную гостиную. Возле двери на постаменте стоит большая фарфоровая ваза с двумя ручками. Паркетный пол устелен длинноворсным лиловым ковром. На низком диване сидит эльф и пьет чай. Одет он в серый твидовый костюм, глаза голубые как лазурное море, черты лица острые. Волосы, черные как нефть, зачесаны назад, бледная кожа на лице блестит, как будто покрыта каким-то гелем. С шеи свисает странный кулон-человечек. Одна половина человечка худая как скелет, другая – полная, с пивным брюхом. Амулет какого-то языческого бога.

Принц молча изучает Дрорега, как энтомолог жука. Рядом на подушке лежит его удостоверение частного сыщика, вытащенное из кармана плаща. В гостиной полно прислужников в одинаковых черных костюмах, в том числе Гелезсай и Карг, вся свора стоит по струнке у стены и ждет приказов.

Принц ставит чашку на журнальный столик произносит:

- Развяжите мистера…

- Дрорега, - говорит орк, - можно просто Дрорега без мистера, ваше высочество.

Эльф смеряет орка холодным взглядом:

- Развяжите только ноги, не люблю, когда передо мной ползают, как черви.

Один из людей в черном костюме достает складной нож и разрезает веревки на ногах. Но ступни так затекли, что Дрорег не может подняться. Принц слегка морщится:

- Сядьте на кресло, Дрорег, так уж и быть.

- Премного благодарен, мой Принц, - кряхтя, орк переползает на кресло напротив дивана. Сев, Дрорег устраивает связанные руки за спиной так, чтобы откинуться назад. Принц все это время полосует его на куски мяса жестокими голубыми глазами.

- Дрорег, предлагаю ускориться. Я – занятой бизнесмен, мне некогда тратить впустую время, даже если длина нашей беседы отмеряет ваш оставшийся жизненный срок.

- Безусловно, - кивает Дрорег. – Рад, что пока мое существование не противоречит вашим планам.

- Еще примерно десять минут не будет противоречить, - Принц смотрит на настенные часы над журнальным столиком. – Вот моя позиция: вы говорите мне, где ритуальный жемчуг, вас отводят в сторонку и всего лишь пристреливают.

- Только меня?

Принц щурит взгляд.

- Простите?

- Пристреливают только меня?

- Разумеется, нет, - говорит Принц с ледяной улыбкой. – Весь ваш клан должен понести наказание. Чтобы утвердить урок: никакая мерзопакостная мразь не смеет мешать моим делам – никогда, во веки вечные. Без обид, пожалуйста.

- Какие обиды, вы же занятой бизнесмен, - кивает Дрорег. – Все в циферках мерите? Убытки и прибыли соизмеряете? Балансовую черту проводите? Я скажу вам, где жемчуг, только сперва, пожалуйста, выслушайте мою рекомендацию, в какое затратное дело вам лучше не лезть.

- Дрорег, сначала вы меня выслушайте, - Принц сплетает тонкие пальцы и закидывает ногу на ногу. – Вы думаете, что совершите сейчас умный ход, но это не так. На шантаж я не ведусь. Ультиматумы ставить мне бесполезно. Либо вы даете то, что я хочу, и тогда, так и быть, я еще потрачу три минуты, чтобы выслушать вашу рекомендацию, либо мы тут же прерываем разговор, и я просто использую всю свою власть, чтобы получить жемчуг.

Дрорег пробует двигать ступнями. Мышцы отошли, но не настолько, чтобы вдавить каблук ботинка в глотку длинноухому. Выхода нет. Только бы немножко везенья. Совсем немножко – вагон или цистерну.

Принц холодно следит за орком и едва заметно кивает. Все он понял. Такие ублюдки умеют читать мысли по одним только лицам.

- Так и быть, забирайте туза, - говорит Дрорег. - Металлолом на юго-западе за городом. Там прилавок из покрышек собран на пустыре. Заправляет гоблин-симпатяга, бывшая кинозвезда, все о нем слышали, а кто не слышал – тот крот в танке, зовут – Бородавочник. Жемчуг в одном из железных сапог, которые ему принесли два дня назад.

- Джерри, иди, - велит Принц. Один из людей в костюмах тотчас срывается с места, только пятки сверкают.

Дрорег поворачивает голову и кричит ему вслед:

- И лучше поторопись, пока сапоги не расплавили.

- Три минуты, - напоминает Принц.

- Никто не смеет мешать Принцу, - говорит Дрорег, тщательно подбирая слова. – И орки вас не трогали. Они напали на контрабандистов, не зная, кто покупатель. Сейчас я исправил оплошность напавших – жемчуг вам вернут.

- Это все?

- Почти. Конечно, вы и ваши люди потратили время, чтобы все уладить. Вы лично аж где-то пятнадцать минут. И ваше желание в будущем предотвратить подобные неурядицы разумно. Но убрать клан орков – это не то же самое, что списать со счетов негодный товар. Это очень расходное дело, а выхлопа нуль.

- Время вышло, Дрорег.

- Не лезьте к оркам. Вы только потратите миллионы аконитов, от вашей армии дай Всевышний останется жалкая горстка калек. Оно вам надо?

Больше не глядя на Дрорега, Принц встает и стремительно идет к выходу, но вдруг замирает на полдороге.

- А доказательство?

Орк оскаливается во все клыки.

- Оно перед вами, - говорит Дрорег. – Я не ел и не пил почти две суток, но уделаю двоих ваших людей на раз-два.

Принц поворачивается к орку и усмехается.

- Всего лишь двоих?

- Хоть троих!

- Без рук?

Дрорег понимает, что ох как попал.

- Могу и со связанными.

Принц отрывисто бросает племяннику:

- Гелесзай, слышал? Выбери кого-нибудь в помощь и устрой проверку словам орка. Только не хватай Карга, а то уж совсем выйдет нечестно. Потом доложишь, - эльф смотрит в последний раз на Дрорега. – Если переживете сегодняшнее утро, Дрорег, я послушаюсь вашей рекомендации. До свидания.

Принц уходит, за ним следует вереница его прихлебателей. Карг замыкает процессию.

Гелесзай с двумя подручными людьми разминают запястья.

- Не хочется отбить руки об его дубовую морду, - говорит эльф и достает длинный нож. – Держите голову, чиркну быстренько по глотке.

Люди с двух сторон подходят к орку. Прямо с кресла Дрорег прыгает на парня слева, и не останавливаясь, вбивает его плечом в стену. Хрипя, парень сползает на ковер и тут же получает от орка коленом в лицо. Человек валится без чувств, из его разбитого носа хлещет кровь на длинный ворс ковра.

Второй человек быстро надевает кастет и размахивается. Дрорег подается назад, кастет проносится мимо его клыков. Орк с размаху опускает голову, бьет лбом противника в лицо. Даже у Дрорега лязгают зубы, человека же отбрасывает на журнальный столик. Орк добивает врага, прыгнув ему на живот.

Щелкает курок револьвера – отойдя к двери, эльф целится Дрорегу промеж глаз.

- Ну, все, борзота, наигрались, - шипит длинноухий, но тут сзади ему в голову прилетает большая ваза с двумя ручками. Эльф падает одновременно с фарфоровыми осколками и не встает.

Шеула переступает вырубившегося психа и громыхает сапогами прямиком к Дрорегу. На бедре орчанки болтаются ножны с тесаком.

- Дешевая ищейка, - орет она. – Шпик босой. Вздумал развести меня?

Дрорег удивленно поднимает брови:

- Не нашла жемчуг?

- Его там не было, - кричит Шеула и вынимает тесак из ножен. – В вонючих сапогах в ломбарде не было жемчуга. Где он, шпик?

- Скорее всего, уже в сейфе Принца, - Дрорег пожимает плечами. – Можешь успокоиться наконец – теперь жемчуг тебе не достать. А кстати, как ты меня нашла?

Желтые глаза Шеулы сверкают, она поднимает тесак и говорит:

- Развернись.

Поколебавшись секунду, Дрорег послушно разворачивается к ней спиной. Свистнула сзади острая сталь, и разрубленные веревки спадают с рук орк.

Дрорег принимается растирать запястья.

- Благодарю.

- Вчера я добралась до Брегстона, - говорит Шеула, опуская клинок к шее истекающего кровью из носа человека. – Обыскала ломбард. Конечно, же не нашла жемчуг. И отправилась следить за поместьем Принца. Сегодня он выехал, я села на хвост, а потом в кустах под этим окном слушала, как ты продался эльфам.

- Угу, продался за свинцовую жемчужину из револьвера, - Дрорег хватает Шеулу за плечи и отодвигает от лежавшего парня. – Не нужно их дырявить, особенно длинноухого. Принцу не понравится.

- Ты как всегда в своем репертуаре, - злится Шеула. – Шпик трусливый.

- Да, шпик! Трусливый, дешевый, жалкий, грязный шпик, - Дрорег крепче сжимает Шеулу и целует ее в губы. Мир вокруг исчезает на какое-то время.

Выйдя на улицу, Дрорег и Шеула смотрят друг на друга и снова становятся чужими. Гелезсай и его шестерки все еще безмятежно спят в двухэтажном кирпичном домике за плетеным забором.

Орки идут за поворот дороги, пока не натыкаются на машину Шеулы.

- Твою калымагу они отогнали в гараж во дворе, - говорит Шеула. – Доберешься до дому сам.

- Конечно, - Дрорег кивает. – Береги клан и больше не связывай с такими левиафанами, как Принц.

- Не твое дело, - рычит Шеула, она открывает багажник и вытаскивает пару железных сапог. – Кажется, это твое.

Она ставит сапоги на бордюр, не прощаясь, садится в машину и уезжает. Дрорег смотрит ей вслед, пока она не исчезает за следующим поворотом. Затем орк опускается на асфальт и начинает переобуваться прямо посреди дороги. Вскоре в непривычно тяжелых сапогах детектив идет обратно к кирпичному домику. Позади кожаные башмаки одиноко стоят на бордюре.

Файл создан в Книжной берлоге Медведя by ViniPuhoff