Дескрит

ГЛАВА 24

Как только Дев и я оказались в знакомом помещении храма, за спиной снова оказалась стена с барельефом. Мы услышали крик Руслана:

— Они вернулись!

Толик и Лёша, в это время пролистывающие и фотографирующие кадры голограммы, кинулись к нам.

— У вас всё в порядке? Что там? — с волнением принялись нас расспрашивать и осматривать.

— Всё хорошо, сейчас расскажу. — Давид кивнул на голограмму и показал принесённый накопитель, — не мучайтесь, у меня уже всё есть.

Толик помолчал, осмысливая размер наших предыдущих усилий и, тряхнув головой, произнес:

— Я всё равно поработаю с этим. Язык интересный, может пригодиться.

Потом мы с Девом рассказали всё, что узнали, правда, предварительно опять взяв клятву с Алексея, что он никому ничего не расскажет. На всех произвело большое впечатление, что дескриты являются экспериментом в обоих мирах. Руслан с Девом, стиснув от злости зубы, помолчали некоторое время, не в силах обсуждать это. А я никак еще не могла ассоциировать себя с этой расой. Непросто так быстро перестроиться и переосмыслить такие кардинальные изменения в своей жизни. Я только сейчас подумала, как мне повезло, что у меня была семья, мама и папа, пусть и не родные по крови, но очень любимые и любящие.

— А назад мы когда? Завтра утром пойдем? — спросила парней.

— Поедем, — сердито буркнул Дев, а я с удивлением на него посмотрела. — Для спуска с горы, и, кстати, подъема тоже, есть внутренний лифт.

— Что?! И эти… нелюди нам про него не сказали?! — возопила я, всё больше увеличивая счет к этим… экспериментаторам. И когда-нибудь я им его обязательно предъявлю, обещаю.

Закрыв за собой дверь комнату с порталом, Давид опять запечатал её своей магией, на всякий случай, от всяких сумасшедших ученых. Потом мы с трудом нашли колонну, в которой скрывался лифт, так как она не отличалась от остальных, и если бы не Дев, сами бы не определили нужную. Он нажал на что-то у основания, и нам открылась цилиндрическая кабина. Всё ещё не веря в такую ужасающую несправедливость, что нас вынудили подниматься пешком, и в результате погиб Мартирос, осмотрели обычный лифт. Помещалось здесь только двое, поэтому первыми уехали мы с Девом. Вышли в пещере у подножия горы и, дождавшись остальных, пошли обратным маршрутом.

Переночевали в уже знакомом лесочке, где Дев опять лёг рядом со мной, прижав к себе. На следующее утро все молча собрались и в подавленном настроении отправились к аэродрому. После обеда он показался впереди, но радости это не добавило. Здесь, на острове, оставался наш друг, навсегда.

Пока Алексей и Давид заправляли самолёт, Толик включил сеть на планшете, встроенном в подоконник возле его места, и спустя пять минут поднял на меня потрясённые глаза.

— Что у нас ещё плохого и ужасного случилось? — устав от всех новостей и событий, равнодушно спросила я.

— Ева, у нас на горе не работали у всех телефоны. А где твой?

Я пожала плечами:

— Потеряла, а что?

— А где ты его потеряла? — продолжил вкрадчиво спрашивать Толик. Я насторожилась.

— Скорее всего, в ресторане гостиницы. Что случилось, Толя? Ты меня заставляешь нервничать.

— А то, что на твоём телефоне была диктофонная запись, где я рассказываю про дескритов. И нашедший его человек получил максимальную прибыль в истории журналистики, продав её службе новостей одного крупного канала.

Я похолодела. Даже не смогла сразу представить себе последствия такой сенсации.

— Толя, это… — я сглотнула горькую слюну. — Извини, это только моя вина. Я не думала, что…

Оправдываться сейчас было глупо. Зашли Давид и наш пилот и, увидев моё бледное лицо, испугались:

— Что? Что случилось?! — Давид подскочил и стал трясти меня.

— Ева, на тебе лица нет, — Алексей стоял у двери, не торопясь поднимать трап.

— Это из-за меня… Теперь все про дескритов знают… Там кошмар…

— Фух, напугала, — выдохнул Давид, выслушав от Толика полную и более связную версию происходящего. — Так даже лучше, не волнуйся. Нам всё равно пришлось бы легализоваться для нормального существования здесь. Ты ведь не хочешь туда, — он кивнул в сторону горы, и я поняла, что он имеет в виду приглашение Сан-Али.

— Нет, — испуганно помотала головой, отказываясь даже думать об этом.

— Пошумят и успокоятся, правда, не скоро. Теперь ты от меня ни на шаг! — строго приказал он. Потом подумал, встал в проходе на одно колено перед моим креслом и, глядя в глаза, торжественно произнес:

— Евдокия, предлагаю тебе свою руку, сердце, душу, жизнь и прошу стать моей женой, — и замер, напряженно ловя мой взгляд и ожидая ответ. А я онемела от такого неожиданного поворота и сильных эмоций. В самолёте повисла абсолютная тишина. Потом Анатолий, порывшись в кармашке рюкзака, подал Деву маленькую коробочку.

— Успел купить в городе, жене. Потом еще куплю.

Давид благодарно ему кивнул и протянул мне симпатичное серебряное колечко с голубым камушком. Я, отмерев, прошептала:

— Я согласна…

Давид взял мою безвольную руку и надел на пальчик кольцо. Поцеловал сначала возле колечка кисть, потом, очень нежно, в губы.

— Поздравляю, — немного с грустью произнес Алексей, а потом, улыбнувшись, продолжил, — уважаемые пассажиры, прошу занять свои места и приготовиться к взлёту. Давайте покинем это негостеприимное место побыстрей.

После его слов все зашевелились и стали рассаживаться и пристегиваться. Давид, сев рядом, довольно мурлыкнул:

— Всё, теперь ты под моим присмотром. Как приедем, куплю жильё, и ты переезжаешь ко мне. Ты что хочешь — квартиру или дом, как у Руслана? До этого у него ночуешь, не отпущу одну никуда. И увольняешься, сразу.

Обалдев от такого напора, я только рот открывала, как моя рыбка Алка. Интересно, как она там поживает?

По прилёту на аэродром, где нужно было вернуть арендованный самолёт, первым, кого мы увидели, был начальник аэропорта. Он поднялся на борт и сообщил:

— Вас сейчас тихо увезут через служебные ворота в машине с затемнёнными окнами. Если, конечно, не хотите отбиваться от сотен журналюг, что вас караулят. Попрошу соблюдать конспирацию, мне здесь кровавые побоища не нужны. Ума не приложу, как они узнали, где вы находитесь и на каком аэродроме вас поджидать, — мужчина хмуро нас оглядел, безо всякого любопытства. Было видно, что мы лишь дополнительная проблема в его работе, а не диковинка другой расы.

Когда прямо у трапа остановилась обещанная машина, мы быстро по очереди нырнули в открытую дверь и водитель, обернувшись, спросил:

— Вас куда подвести?

Руслан назвал адрес.

— Это хорошо, что за городом, может, не найдут. Хотя, сомневаюсь.

Руслан нахмурился, видимо, мысленно уже продумывая дополнительную сигнализацию и замки и возводя вокруг дома забор.

Дома нас ждала Фая с вкуснейшим ужином и с деликатными расспросами о поездке. Мы были ей благодарны за чуткость, вдаваться в подробности сейчас просто не было сил, ни моральных, ни физических.

Потом мы разбрелись по своим комнатам. Как всегда, Давид пришел пожелать мне спокойной ночи. Я немного волновалась, боясь, что он захочет остаться, потому что пока была не готова к таким отношениям. Но он, видимо, что-то поняв, просто поцеловал в висок и ушел к себе, прошептав:

— Люблю тебя.

Давид с Русланом после завтрака сразу умчались на работу, а мне строго перед этим несколько раз повторили, чтоб одна никуда из дома не уезжала. Пришлось пообещать. Подумав, я позвонила маме и попросила взять такси и приехать. У меня накопилось к ней множество вопросов, а задать их по телефону я не могла.

Заглянул попрощаться Алексей, который тоже ночевал здесь.

— Ева, поздравляю с помолвкой. Желаю счастья, ты его заслуживаешь.

Он помолчал и спросил:

— А почему Давид тебя Евдокией назвал?

— Это моё полное имя. Только не люблю, когда Дусей называют, — улыбнулась парню. — Надеюсь, приглашение на свадьбу примешь?

Он согласно кивнул и тоскливо посмотрел в окно, отведя от меня взгляд.

— Лёша, у меня к тебе просьба, — сглотнула подступившие слёзы и продолжила, когда он опять посмотрел на меня. — Помнишь фото у самолёта, перед вылетом на этот треклятый остров? Можешь мне прислать? Там Мартирос… — я замолчала, не в силах продолжать. Алексей понятливо кивнул и, замявшись, осторожно обнял меня.

— Береги себя, Ева. Помни, я навсегда твой преданный друг и приду по первому зову. Пиши, я буду ждать.

Он поцеловал в щёку и, развернувшись, вышел из дома. Я не пошла провожать, только смотрела в окно, как он сел в такси, стоявшее у калитки.

Через час приехала мама, и я позвала её в свою спальню. Усадила в кресло, где обычно сидит Дев, а сама привычно забралась с ногами на кровать. Мама оглядела комнату.

— Уютно здесь. — Потом спокойно произнесла, — Я думаю, так лучше для дескритов, что всё стало известно.

— Мам, я всё знаю. Про себя.

Она вздрогнула, но взяв себя в руки, посмотрела мне в глаза:

— Ты моя дочь. Я очень люблю тебя, и папа любил, даже не думай больше ни о чём.

Я, не выдержав, кинулась ей на шею, обнимая, и почему-то по щекам потекли слёзы.

— Я тоже тебя очень люблю! Ты моя родная мамочка, я не думаю, ты не думай… — запуталась я в объяснениях, но она поняла и улыбнулась, тоже плача и обнимая меня. Потом, немного успокоившись, я осторожно спросила:

— Расскажешь?

Она кивнула и стала говорить.

— Я была молодой помощницей у твоего папы и влюбилась в него без памяти. Когда понадобились женщины для вынашивания дескритов, не задумываясь, предложила себя, потому что видела, как он одержим этим проектом. Поскольку, в отличие от остальных женщин, я продолжала работать с ним уже будучи тобой беременной, то он уделял мне внимания больше других. И когда подошел срок рожать, мы были уже женаты. Твой папа принял абсолютно неожиданное для меня решение — уничтожить все документы о моём участии в проекте и признать тебя родной дочерью. Это было так не похоже на него, учитывая его отношение к работе и науке. Но он это сделал. Потом продолжал внимательно наблюдать за твоим развитием, для этого иногда брал с собой на работу, чтобы сделать некоторые тесты и анализы.

— А я думала, что он просто так это делает. Ну, чтобы мне интересно было.

— Ты была маленькой, ребенком, вот тебе всё игрой и казалось, — улыбнулась мама. — Но когда вы с Давидом неожиданно подружились, нас с папой это напугало.

— И тогда мы переехали.

— Да. Я уже рассказывала тебе, что он поклялся найти тебя.

— Давид мне предложение сделал… — я внимательно смотрела маме в лицо, ожидая её реакции. Она тяжело вздохнула.

— Что ж, видимо, от судьбы не уйдешь. Я так понимаю, ты согласилась? — она не пыталась спорить, просто констатировала факт.

— Я люблю его. И я согласилась. Знаешь, а мы нашли портал к нашим… тоже дескритам, — и я рассказала ей про поездку на остров. Мы поплакали вместе над судьбой Мартироса и повозмущались, какими гадами оказались те, по ту сторону храма. Когда она уехала, я осталась сидеть в спальне с красными глазами и грустной физиономией.

— Белочка, как… — Давид осёкся, увидев меня, мгновенно подскочил, обнял. Целуя лицо и заглядывая в глаза, обеспокоенно спросил, — что случилось, любимая? Почему ты плакала?

У меня от его тона, заботы защемило сердце, и еще не отойдя от разговора с мамой, я сначала всхлипнула, а потом и вовсе разрыдалась.

— Родная моя, кто обидел? Ты только скажи!

Тут я вообще в голос подвывать стала и с трудом смогла произнести:

— Ни…никто не… обидел… Мама приезжала… Ууу…

— Она против нашей свадьбы? — пытался понять, что происходит, любимый.

— Не-е-ет!

— А чего тогда ревёшь? — уже более спокойным тоном допытывался Дев.

— Сама не зна-аю-ю… ууу…

— Ну, ты и чудо у меня! — рассмеялся он и стал еще неистовей зацеловывать моё лицо.

Потом поцелуи как-то изменились и он, наконец, поцеловал меня в губы. Сначала нежно, а потом всё сильней и настойчивей. Его язык хозяйничал у меня во рту, поглаживая мой и лаская нёбо, а я почувствовала, как в животе скручивается горячая спираль, опускаясь всё ниже. Дыхание участилось и стало глубже, сердце колотилось, как безумное.

Руки любимого гладили везде, где могли достать, а потом забрались под одежду и коснулись кожи. Я невольно застонала и прогнулась. Он глухо, по-звериному, рыкнул в ответ. Захотелось провести языком у него по груди, поцеловать кубики на животе, и эти мысли не вызвали ни малейшего смущения. Мой, только мой мужчина.

Я потянула вверх его футболку, чтобы добраться до желаемого и обнаружила, что на мне мало что осталось. Не заметила, когда он меня раздел. Дев быстро помог мне стянуть свою одежду кроме белья и, уложив меня удобно на кровати, стал медленно целовать шею, плечи, опускаясь всё ниже. Не пропуская ни одного сантиметра и продолжая гладить меня руками.

Я затихла, тяжело дыша, прислушиваясь к своим ощущениям и, когда он осторожно прикоснулся губами к вершинке груди, вскрикнула. Любимый поднял на меня затуманенные страстью глаза с расширенным зрачком и продолжил дорожку поцелуев. Когда Дев добрался до моего живота, то неожиданным рывком, упираясь на свои ладони, подтянулся вверх и лёг на меня, придавив тяжестью мужского тела. Мрр…

Услышав мою реакцию, он опять накинулся на мои губы, прижимаясь, но всё же удерживая основной вес тела на локтях, чтобы мне не было тяжело. Я отвечала со всей страстью и любовью, отдавала всё накопленное, долго сдерживаемое и нерастраченное. Животом чувствовала твердую горячую мужскую плоть, которая пульсировала даже через ткань и понимала, что Давид с трудом сдерживает себя. Обвила ногами его бёдра и крепко обняла за шею.

— Любимая… Моя девочка… Моя единственная… — шептал Дев, между поцелуями, а я уже стонала не переставая, подаваясь навстречу его ласкам. В какой-то момент он неожиданно приподнял меня и, сев на край кровати, посадил на свои бёдра верхом. В голове немного прояснилось от удивления.

— Так тебе не будет больно первый раз, — тихо-тихо прошептал он на ухо и заглянул мне в глаза. А я согласно кивнула, утопая в золотом перламутре его глаз. Да, да, я хочу его, это мой мужчина, я согласна… Он страстно впился в мои губы глубоким поцелуем и мир вокруг исчез, растворился, время остановилось…

Когда я немного пришла в себя и дыхание начало успокаиваться, подняла на Дева счастливые глаза, лёжа в его объятьях.

— Как ты? Как себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он.

— Хорошо-о, — мурлыкнула я. — Мне не было больно, — я потерлась о его немного колючую щёку носом. — В душ надо, — опять прижалась покрепче боком, никак не в силах заставить себя отлепиться от него. Чувствовала себя довольной кошкой, хотелось тереться о своего мужчину и ластиться. Он не возражал, поглаживая меня по спине и легонько целуя. Потом Дев не торопясь встал и, подхватив меня на руки, понес в ванную. Я, вцепившись в его шею, подождала, пока он включит воду в душе и зайдет, не отпуская меня, под горячие тугие струи.

— Дев, отпусти, я так не смогу помыться.

— Не-а, я тебя теперь никогда не отпущу, не надейся.

Я, хитро прищурившись, спросила:

— И на работу со мной так пойдешь?

Он, улыбаясь, прижал посильнее, а потом всё же нехотя поставил на ноги. Хитро прищурившись, налил на ладони гель для душа и сам стал меня намыливать. Я немного подумала и последовала его примеру, с удовольствием намыливая любимого мужчину. Это оказалось неимоверно приятно, скользить ладонями по сильному, тренированному телу, чувствовать стальные канаты мышц под кожей и слышать, что его дыхание, как и моё, тоже учащается.

— Малышка, я больше не могу, — прохрипел он и быстро полив меня из душа, опять подхватил на руки и потащил в кровать.

Уставшие, но счастливые, мы лежали прижавшись друг к другу, когда в дверь постучали.

— Вы ужинать будете, влюблённые? — раздался весёлый голос Руслана. — Или невесту полагается голодом морить?

Дев внимательно на меня посмотрел.

— Да, надо тебя покормить и вообще, откормить немного. А то я ненасытный, оставлю от тебя одни косточки, — кровожадно рассматривая моё обнаженное тело, сказал этот… дескрит и стал легонько покусывать меня везде. Я взвизгнула и мигом слетела с кровати, кидаясь в ванную. Дев, угрожающе рыча, не торопясь, направился за мной.

— И-и-и, не трогай меня, боюсь, — верещала я, хохоча, закрывая створку душевой кабинки у него перед носом

— Р-р-р, сейчас съем тебя! — продолжал дурачиться Дев, врываясь ко мне и притискивая в сильных объятиях к своему телу.

— Отпусти, нас ждут, пора идти, — старалась вырваться я и отбрыкивалась руками и ногами. Куда там, парень был словно железный и держал крепко, продолжая легонько покусывать плечи и шею.

— Ну хватит, Дев, мне помыться надо!

Он, вздохнув, нехотя отпустил и опять сам намылил меня, только в этот раз очень быстро и, не дав помочь ему, первый ополоснулся и выскочил из душа. И чего он? Я спокойно домылась и, накинув свой любимый мужской махровый халат, вышла в комнату.

Давид уже оделся и ждал меня. Какой же он у меня красивый! Чёрные рубашка с коротким рукавом и брюки необычайно ему шли, волнистые каштановые волосы, ещё мокрые, свободно спадали на широкие плечи, глаза светились мягким светом.

— Иди сюда, моя малышка, я тебя одену.

— Что я тебе, кукла, чтоб играться в одевание-раздевание, — притворным и капризным тоном пробурчала я.

— Да-да, ты моя куколка, я буду за тобой ухаживать, пока не подаришь мне другую. Маленькую и хорошенькую, как ты, в пелёночках, — потом подумав, добавил, — хотя, потом тоже буду.

Поняв, о чём он говорит, я замерла и впервые подумала, хочу ли я ребёнка. Да, от этого мужчины очень хочу. Поэтому подошла к нему, чмокнула в губы и прошептала:

— Я не против…

Он подхватил меня и покружил по комнате, чудом не натолкнувшись на кресло и столик. А потом поставил, стянул халат и действительно одел, забавно поправляя на мне всё.

К ужину мы выползли в приличном виде. Правда, к этому времени все уже поели, но еще сидели за столом, неспешно допивая чай и не торопясь убирать еду. На нас понимающе и с улыбкой посмотрели, когда мы жадно накинулись на приготовленное Фаей. После того, как перешли к десерту, Дев сказал:

— Белочка, как ты смотришь на то, чтобы через неделю сыграть свадьбу?

— Так быстро? — растерялась я. — А подготовиться? И платье, и ресторан… — тут я замолчала, поняв, что моё торжество может быть омрачено печальными воспоминаниями. Дев понял правильно.

— Любимая, ты выбери платье, которое тебе больше всего понравится, деньги я тебе на счет переведу. И не возражай! — пресек он мою попытку поспорить, увидев, что я уже набрала воздуха. Я сдулась, не став упрямиться. Раз ему так приятней, пусть.

— А празднование подготовлю я, будет для тебя сюрприз, — задумчиво продолжил мой суженый, видимо, размышляя, как это можно организовать.

— Это как в храме сюрприз? Чтобы я упала? — не выдержав, ехидно ляпнула. А Давид укоризненно на меня посмотрел.

— Нет, я учту свои ошибки. Тебе понравится, обещаю, — серьёзно произнес он. — Приглашения всем вручу лично, — Дев обвел взглядом друзей за столом, широко улыбаясь в предвкушении нашего праздника.