Дескрит

ГЛАВА 11

Столица встретила нас пасмурной погодой, суетой множества людей вокруг и нетерпеливыми звонками сотовых телефонов сразу по приземлению у меня и Давида.

— Дуся, как долетели? Ты сразу ко мне? Еще столько всего сделать надо! Один день остался, я ничего не успеваю! — паниковала подруга.

— Оксан, сегодня уже поздно, все равно ничего полезного решить не успеем. Я утром приеду, а сейчас в гостиницу, с ребятами.

— Ну вот, а Толик тоже в гостинице, сказал, так романтичней будет. Встретимся уже на свадьбе, будет ждать меня у алтаря, прямо как в старину. Я тут места себе одна не нахожу, может, ты все же приедешь?

— Ксаночка, прекращай метаться, выпей какую-нибудь микстурку успокоительную и баиньки, — попыталась уговорить я её. — Ты молодец и всё обязательно пройдёт так, как ты задумала. Если что — звони, я побежала, за нами такси уже прилетели.

Пока я разговаривала, мы успели дойти до парковки, где нас действительно ждали три беспилотника. Парни закинули в багажные отделения чемоданы, мы разделились на пары, как сидели в самолете и, пристегнувшись ремнями безопасности, полетели над городом. Уже стемнело, за окном переливался огнями большой мегаполис, перечеркнутый фигурными линиями автострад, вырастая то с одной, то с другой стороны от нашего маленького летательного аппарата гигантскими, светящимися всеми цветами высотными башнями, между которыми мы пролетали. Это было очень красиво, в городе, где я живу, таких зданий не строили, поэтому я с удовольствием любовалась зрелищем, и настроение было праздничное. Приземлились на специальной площадке прямо перед центральным входом гостиницы, которая порадовала хорошим сервисом, быстрым размещением и приятным интерьером. Парни взяли двухместные номера, мы с Фаей одноместные, все же мы не являлись подругами, и так было комфортнее. Ужин сразу прихватили с собой из ресторана на первом этаже, поднялись на лифте на свой шестнадцатый. Помахав всем на прощание ручкой и сославшись на ранний подъем, я зашла к себе в комнату, быстро перекусила, умылась и отключилась до утра.

На следующий день, встав раньше всех и глотнув на ходу сока, вызвала авиатакси и помчалась к Оксанке. Подруга порадовала видом помятой и сонной, зевающей мордашки. Оказывается, она долго не могла уснуть, теперь сил на то, чтобы переживать и нервничать, как вчера вечером, у неё не было. Может, это и к лучшему. Мы с ней позавтракали, выпили крепкий кофе и стали просматривать планы на оставшееся до свадьбы время. Я обнаружила, что все готово, как и ожидала, только оставалось надеяться, что не подведут курьерская доставка цветов и мастер по прическам завтра утром.

— Оксан, а где будет свадьба проходить? В пригласительных только адрес указан, что это за место?

— О, там очень красиво! Это большой парк и в нем находится старинная, необыкновенного вида часовня, где будет проходить торжественная часть. И там же неподалеку чудесный ресторан, куда мы отправимся веселиться и отмечать нашу свадьбу, — Ксанка мечтательно подняла глаза, уже представляя, как это будет замечательно. — Всё уже заказано, ты сегодня ночуешь здесь, утром сделаем прически, макияж и поедем.

— Молодец, а предупредить меня не могла? У меня платье в гостинице осталось! Или я в джинсах пойду? — возмутилась я.

— Прости, совсем вылетело из головы, — подруга рассеянно хлопала ресницами. Понятно, надо просить кого-то из парней завезти или самой слетать. Вздохнула, понимая, что это не последняя накладка в предстоящем мероприятии. Как в воду глядела…

За платьем я отправилась сама, помня, что к нему ещё необходимо бельё, украшения, обувь, сумочку, да и любимые духи прихватить не помешает, мужчине такое не поручишь. Пока я ездила, Оксане доставили мой подарок, большой столовый сервиз из тончайшего фарфора, украшенный красивым узором. Вернувшись, я получила благодарность и заверения, что очень угадала с подарком.

На следующее утро погода была хмурой и пасмурной, впрочем, это уже второй день, но никто на это не обращал внимания в суматохе свадебных сборов. Мастер не подвела и пришла даже раньше времени, сделала прическу и макияж невесте, потом мне. Девушка оказалась с хорошим вкусом и опытом работы. Мы с Оксанкой, придирчиво оглядев друг друга, остались довольны результатом. У невесты была традиционная свадебная прическа, к которой крепилась фата, оставалось украсить живыми цветами. А у меня красиво завитые локоны затейливо переплетались в сложную укладку и несколько длинных прядей спускались на спину. Курьер с букетом невесты, цветами для прически и бутоньерками для подружек невесты и друзей жениха опаздывал.

Я помогла Оксане облачиться в шикарное свадебное платье. С открытыми плечами, красивыми ассиметричными складками на корсаже и юбке, оно было сшито из белоснежного дорогого шелка и украшено серебряной геометрической аппликацией на одной стороне груди и на нижней юбке, которая виднелась в расходящихся полах верхнего полотнища со шлейфом. Мы с парикмахершей восхищенно выдохнули:

— Восхитительно! Какое красивое платье!

Невеста довольно оглядывала себя в зеркале.

— Мне не хотелось традиционных кружев и органзы, похожей на занавеску. А это просто с первого взгляда понравилось. Дуся, достань украшения из шкафа, в коробочках.

Колье и серьги были сделаны из белого серебра с искристыми прозрачными камнями прямоугольной формы и необычной огранки. Они очень подходили своим дизайном под аппликацию платья и казались сделанными специально под этот наряд. Туфли были из того же шелка, что и платье, украшенные камушками, на небольшом устойчивом каблучке. Курьера с цветами все не было. Я позвонила ему пятнадцатый раз и вновь услышав заверение, что он будет уже вот-вот, громко рявкнула со злости, что ему это будет стоить многократной денежной компенсации за моральный ущерб. Спустя короткое время после этого раздался долгожданный звонок в дверь. Мастер быстро заканчивала крепить фату и цветы.

— Оксан, а на чем мы поедем на церемонию? — решила между прочим уточнить я и увидела, как лицо невесты стремительно бледнеет.

— Я забыла! Я забыла заказать такси! — в голосе послышались истерические нотки.

— Да не волнуйся ты так, сейчас вызовем авиатакси и оно будет через несколько минут, — не поняла я её паники.

— Там запрещено приземляться летающим аппаратам, нет ни одной площадки поблизости и доехать можно только на автомобиле! — Оксана судорожно схватила телефон и начала выяснять, как скоро может приехать машина. Из её прически на пол печально спланировали несколько цветочных лепестков. Мы проводили их взглядом и подруга, заподозрив, что это только начало, энергично потрясла головой. Лепестки посыпались активнее и красивым узором легли вокруг неё на полу. Невеста с ужасом и отчаяньем подняла на меня глаза.

— Спокойно, сейчас все исправим. Такси едет, мы одеты и причесаны, а мелочи… — бормотала я, одновременно набирая номер флориста. То, что я сказала от души и каким тоном, услышав, что взяли трубку, в приличном обществе произносить не полагается. Зато оказалось очень эффективным ускорителем для цветочников. Где и как они добыли с такой скоростью новый букет и украшения, не представляю, но до приезда автомобиля все было исправлено. Вот она, волшебная сила пенделя, выданного с нужной энергией и злостью.

Все, мы готовы и уже едем в такси. Вроде успеваем вовремя, хотя подруга сильно нервничает, часто поглядывая на часы, доставая их из крохотной сумочки со стразами, и с тревогой смотрит в окно на хмурое небо с темными тучами. Уже несколько раз ей звонил Анатолий, что-то ворковал в трубку, но надолго этого успокоительного сеанса не хватало, и невеста опять начинала подпрыгивать и заламывать тонкие пальцы с красивым маникюром. Да, едем медленно, рывками, то трогаясь и бодро набирая скорость, то вставая в дорожную пробку. Таксист виновато оглядывается и разводит руками, от него ничего не зависит, делает что может. Мне позвонил Давид.

— Ева, вам еще долго? Мы уже на месте собрались, возле часовни. Все, кто проводит церемонию, тоже готовы, — друг говорил спокойно, но я хорошо представляла себе эту картину. Толпа нарядных и гомонящих гостей, подгоняющие официальные лица, ежеминутно напоминающие, что наша свадьба здесь сегодня не единственная — вскоре следующие счастливые молодожены прибудут. Жених, в режиме маятника протаптывающий новую тропинку перед зданием часовни.

— Едем, Дев, быстрее не получиться, успокой там всех, подлететь было нельзя, заповедный парк, — я покосилась на бледную, с розовыми пятнами на лице, Оксану. И тут на лобовое стекло машины упала первая капля дождя. Потом вторая, третья и вот уже ливень забарабанил по крыше автомобиля, по боковым окнам потекли струи воды. Мы с подругой обреченно переглянулись.

— Впереди часовая пробка, мне жаль, но другой дороги нет, — забил финальный гвоздь в крышку нашего отчаяния водитель с искренним сочувствием в голосе. Ксанка решительно сжала губы и о чем-то задумалась.

— Скажите, а где здесь ближайший вход в подземку и как близко вы можете подъехать? — выдала, наконец, она.

— На улице ливень, а у нас даже зонта нет! — попыталась я воззвать к её благоразумию.

— Меня Толик ждет, мой любимый, и я приду на свою собственную свадьбу в любом виде! Церемония состоится сегодня, откладывать её я не намерена!

Таксист с пониманием оглянулся через плечо и сообщил:

— Если повернуть направо вон на том перекрестке, то метрах в ста пятидесяти от парковки будет вход на станцию метро. Ближе подъехать не смогу.

— Хорошо, мы согласны, только побыстрей пожалуйста, — решилась моя уже не совсем адекватная от переживаний подруга. Мужчина кивнул, вывернул руль, сигналя и мигая фарами, подрезал большой внедорожник в соседнем ряду и, не обращая внимания на возмущенные гудки вокруг, остановился у тротуара. Дождь лил, не ослабевая, выбора у нас не было и вот, из открытой двери машины показалась стройная ножка, и шелковая белая туфелька со стразами нырнула в грязную лужу у обочины. Я выскочила с другой стороны такси и, подхватив подол платья, побежала за невестой, разбрызгивая из-под каблуков фонтанчики воды. Думаю, сидящие в машинах люди наблюдали потрясающую картину, как под дождем, придерживая шлейф, несется невеста в красивом белом платье и рядом, не отставая, подружка в вечернем наряде и остатками прически на голове. Холодные капли падали на мою голую кожу сзади и струйками стекали ниже, под кромку выреза, которая проходила по самому низу спины, едва прикрывая ягодицы. Длинная нитка жемчуга подпрыгивала и стукалась об меня ледяными шариками, добавляя озноба. Бр-р, замерзла.

Почти скатившись по лестнице вниз, мы помчались дальше по переходу и перрону, не поправляя макияж и волосы, так как главное было успеть на регистрацию брака, остальное потом. Люди расступались, удивленно оглядывались, показывали на нас друг другу, но нам было уже все равно. Несколько раз звонили наши телефоны, но отвечать было некогда. Ворвавшись в вагон подземки, мы перевели дыхание и, оглядев друг друга, нервно рассмеялись.

— Дальше куда, Оксан? На какой станции выходить? — попыталась я понять, сколько нам ехать.

— Через три остановки пересадка на другую линию и до конечной. Думаю, минут за двадцать доберемся, — обрадовала виновница торжества. Она достала из сумочки косметические салфетки, зеркальце и мы попытались вытереть под глазами размазавшуюся водостойкую тушь. Остановки пролетели быстро, косметика не смывалась и в итоге, став похожими на свеженьких зомби мы выбежали опять под дождь и оказались недалеко у центральных ворот парка.

— Куда теперь, Оксан? Здесь далеко? — огляделась я и, не увидев ни одного человека на аллеях, поняла, что надежда только на подругу, что она знает дорогу.

— По центральной аллее вглубь парка ещё метров триста приблизительно, — уже на бегу выкрикнула невеста, задрав платье и не обращая внимания на ливень, который, казалось, усилился. На нас не было ни одной сухой нитки и, для полноты картины, вдруг сверкнула яркая молния, потом, с небольшой задержкой, громыхнул такой гром, что мы аж присели от неожиданности. Тут же подпрыгнув и подняв юбки выше колен, сделали финишный рывок, увидев в конце широкой дорожки нужное нам здание.

Наше появление на пороге часовни было поистине незабываемым и эффектным для всех гостей и случайных прохожих, прятавшихся здесь от дождя. После немой сцены и театральной паузы, первым отмер Анатолий и кинулся к любимой, на ходу снимая пиджак. Я посмотрела на Оксану. Дежавю. Такая же мокрая, в луже натёкшей с неё воды, она стояла в коридоре моей квартиры, когда Толик сообщил, что они женятся.

— На счастье, — шепнула я подруге и ободряюще улыбнулась. — Дождь в день свадьбы — на счастье, примета такая. А так как у тебя, то это к огромному счастью, дорогая.

Она засияла и, повернувшись к будущему мужу, сообщила:

— Я успела, дорогой, ты рад?

Толя накинул ей на озябшие и мокрые плечи пиджак и обнял, согревая. Потом оглянулся на подошедшего Давида и, увидев его кивок на боковую дверь, позвал нас:

— Девочки, пойдемте на минутку выйдем.

Прежде, чем я шагнула в указанном направлении, моей практически обнаженной спины коснулась мягкая ткань костюмного сюртука Дева, согретая его теплом. Благодарно улыбнулась и, потянув за лацканы, закуталась плотнее.

За дверью оказалась комната отдыха для невест перед церемонией, с большими зеркалами, столиком, на котором стояли напитки и бокалы, диванами и креслами. В углу вход в туалет и шкаф, в котором обнаружилась большая аптечка, фен и различные гигиенические и косметические средства. Когда мы заходили сюда, я обратила внимание на Мартироса, незаметно подошедшего и вставшего за дверями. Посторонние не зайдут, поняла я.

— Оксаночка, любимая, закрой глазки, я посушу тебя, ты насквозь мокрая, — проворковал Анатолий, подмигивая мне и беря в руки фен. Он развернул подругу к нам спиной, а я поняла, что они задумали. Давид снял линзы, встал недалеко за Оксанкой и, не моргая, стал смотреть на неё. Зрачок пропал под жидким золотом, закрасившим его, и глаза дескрита начали немного светиться. Я завороженно смотрела, как от одежды и волос подруги поднимается пар, и её платье приобретает вполне приличный вид. Что удивительно, на белоснежном шелке даже пятен не остаётся. Толик старательно жужжит возле лица Ксанки электроприбором, отвлекая. Надеюсь, в такой спешке и после нервной беготни Оксана не будет обращать внимания на некоторые странные вещи. С прической было сложнее, высохшие волосы торчали, словно после торнадо. Невесте пришлось их просто закрутить жгутом, и, соорудив из него «улитку», приколоть сверху фату. Получилось даже неплохо. Пока Оксанка умывалась в туалете и заново красилась, Дев высушил магией меня и, поцеловав в висок, подтолкнул к зеркалу, поторапливая. Он прав, надо быстрей. Волосы, распустив и расчесав, сбрызнула немного лаком и оставила как есть. Через семь минут экспресс-макияжа мы вышли в зал и, наконец, торжественная церемония бракосочетания началась. Внутреннее убранство часовни было стилизовано под старину, со светлой каменной кладкой на стенах, балкончиком по всему периметру под потолком, красивой мозаикой на полу и шикарной хрустальной люстрой, свешивающейся в центре зала. Всё помещение щедро украшали композиции из живых цветов, изящные статуи полуобнаженных и идеально сложенных девушек и юношей, высокие напольные подсвечники с позолотой и ангелочками. В воздухе пахло чем-то цветочно-сладковатым и как будто пряностями.

Пока все слушали красивые напутствия молодоженам, я, стоя недалеко от невесты, незаметно оглядела гостей. Среди компании дескритов ярким пятном выделялась Фая. На ней сегодня опять было красное платье, правда другое, подлиннее, до колена, и более приглушенного оттенка. На тонких лямках и, разумеется, с глубоким вырезом на груди. Высокая прическа и вызывающий макияж заставляли цепляться за неё взглядом каждый раз, как я смотрела в сторону парней. Она стояла возле Давида, взяв его под руку. И когда успела, он ведь только подошел к ним. Пришлось быстро отвести взгляд, потому что захотелось подбежать к ним, оттолкнуть посильней Фаю, чтоб она упала, не устояв на высоченных шпильках, и желательно больно шмякнулась о каменный пол. Воображение услужливо нарисовало эту картинку, и я удивилась своей кровожадности. Фая не сделала и не сказала мне ничего плохого, но почему-то вызывала раздражение и желание держать её подальше не только от себя, но и от Дева.

В это время музыканты, расположившиеся в углу часовни, заиграли что-то романтичное, молодожены, уже обменявшиеся кольцами, потянулись друг к другу и нежно поцеловались. Фотограф щелкал аппаратом, еще один мужчина снимал видео, родственники, разделившиеся на две кучки, утирали слезы умиления. У меня в горле тоже запершило, и к глазам подступили слезы. Оксанка, моя самая близкая и родная подруга вышла замуж. Как же хочется, чтобы она была счастлива, чтобы это на всю жизнь, чтобы Толик души в ней не чаял.

Молодые повернулись к гостям, и те по очереди стали подходить и поздравлять новобрачных. Я, пожелав им долгой семейной жизни, подхватывала вручаемые Оксане букеты и ставила их в большие вазы вдоль стен. Потом, в конце праздника, отправлю ей домой с курьером.

Новоиспеченные муж и жена пригласили всех друзей и родственников в ресторан, находящийся неподалеку, здесь же, в парке, отпраздновать их свадьбу. Дождь, к счастью, уже прекратился, лужи на дорожках как-то быстро исчезли, и все присутствующие на церемонии дружно отправились за распорядителем праздника, который, как оказалось, всё дальнейшее мероприятие вел сам. Оксана с Толиком по пути фотографировались у наиболее живописных растений и фонтанчиков, при этом подруга небрежным жестом швыряла в мокрые кусты пиджак мужа, чтобы не портил её наряд. Не сомневаюсь, что фото будут шикарные, а вот с костюмом Толе придется расстаться.

Ресторанчик оказался одноэтажным и очень уютным, с уже приветливо накрытыми столами, тихой музыкой со стороны невысокой сцены и приглушенным светом, льющимся непонятно откуда. Гости расселись согласно карточкам, стоящим возле приборов и я обнаружила, что моё место справа от Оксаны, а с другой стороны от меня сидит Давид. Поискала глазами красное платье, и оно нашлось возле Руслана и Тимура в другом конце стола. Фая улыбалась парням и нисколько не расстраивалась, что рядом нет Дева. Может, мне всё мерещилось и это паранойя? Возможно, но подружиться с этой девицей у нас точно не получится.

Дальше праздник потек по традиционному сценарию — гости угощались, поздравляли молодоженов, танцевали, вручали подарки. На сцену вышла девушка с короткой стрижкой черных волос, в темном элегантном платье и очень красивым, мелодичным голосом поздравив Оксану и Анатолия, объявила первую песню. Про любовь, конечно. Аккомпанировали ей трое музыкантов, музыка была лирической, и Давид пригласил меня танцевать. Когда его теплые руки легли на мою обнаженную спину, и дыхание перехватило, то промелькнула мысль, что я что-то не учла. Может, надо было выбрать лососевое платье? Вон, Фая светофором светит среди гостей и ничего. Дев притянул меня к себе и уверенно повел в танце.

Свет приглушился сильнее, замелькали вокруг разноцветные огни в такт музыке, голова закружилась, и я невольно прислонилась к груди друга. Запах скошенной травы, горького одеколона и немного мускуса. Дыхание участилось. Моё или его? Закрыла глаза, медленно двигаясь за Девом, его ладони немного прошлись вверх и вниз вдоль позвоночника, большие пальцы нежно погладили кожу и под ними прыснули мурашки, разбегаясь веером и вниз. Давид наклонился к моему уху и тихонько прошептал, шевеля дыханием волосы:

— Белочка, ты сегодня такая очаровательная, такая соблазнительная… — я вздрогнула и немного отстранилась.

— Дев, пожалуйста, не надо так, — посмотрела ему в глаза.

— Как, хорошая моя, я сказал что-то не то? — таким же проникновенным голосом промурлыкал он, опять легонько поглаживая вдоль позвоночника под жемчужными бусами. Моё сердце сильно колотилось, хотелось прервать танец, уйти и одновременно непреодолимо тянуло прижаться к Деву сильнее, чтоб он крепко обнял и… Я не додумала, потому что увидела, что рядом танцуют Фая и Мартирос. Девушка, поняв, что я на них смотрю, неожиданно подмигнула мне, отчего я опешила. А Мартирос задумчиво оглядывал сцену с поющей на ней девушкой, музыкантов и ни разу не перевел взгляд на нас с Девом. Фая что-то попыталась сказать Давиду, но из-за громкой музыки я не расслышала что. Тот ответил, несомненно обладая не только особенным зрением, но и слухом. Фая значит, ну-ну! Мелодия закончилась и друг, галантно придерживая за локоток, проводил к моему стулу. Я села в пол-оборота к Оксане так, что платье при посадке натянулось, немного открывая ложбинку между ягодиц. Давид за моей спиной сдавленно выдохнул. А что, я ничего, это само так получилось. У меня скромное, ну почти скромное платье пастельного цвета, не то, что у некоторых безвкусных дескриток. Я довольно про себя улыбнулась, чувствуя, как Дев передвинул стул и сел, загораживая мой тыл от всех остальных.

На сцене тем временем что-то происходило. Заинтересовавшись, я с удивлением увидела возле музыкантов Мартироса. Он что-то объяснял трем парням, те улыбались и кивали, соглашаясь. Дескрит подошел к микрофону, стоящему у края сцены и гости притихли, ожидая продолжения. Послышалась негромкая мелодия, основной свет приглушили, и в луче прожектора остался только Мартирос. Я невольно залюбовалась им. Высокий брюнет с зелеными глазами, точёными чертами лица и спортивной фигурой. Волнистые волосы до плеч красиво уложены и в светлом классическом костюме-тройке парень был так хорош, что мог разбить сердце любой девушке. А с учетом его веселого и легкого характера, удивляюсь, что поклонницы не караулят его на каждом углу.

— Я хочу подарить молодоженам красивую песню о любви. Оксана, Анатолий, желаю вам только счастливых дней, чтобы шли по жизни рядом, поддерживая друг друга. Постройте свой самый лучший, самый добрый, самый волшебный мир, — и музыка заиграла громче, а Мартирос запел. Голос у него оказался необыкновенный — глубокий, бархатный, лиричный.

Если б не было тебя,

Скажи, зачем тогда мне жить?

В шуме дней как в потоках дождя

Сорванным листом кружить.

У меня по спине побежали мурашки. Я очень хорошо знала эту песню и очень её любила. За спиной поющего появился прозрачный экран и на нем засветился текст первых двух куплетов.

Если б не было тебя

Я б выдумал себе любовь

Я твои не искал бы черты

И убеждался вновь и вновь

Что это всё ж не ты

Мартирос снял микрофон со стойки, задумчиво глядя вдаль, медленно прошел вдоль края сцены и, продолжая петь, начал спускаться по лестнице в зал.

Еt si tu n’ехistаis раs,

Dis-mоi роurquоi j’ехistеrаis?

Роur trаinеr dаns un mоndе sаns tоi,

Sаns еsроir еt sаns rеgrеts?

Еt si tu n’ехistаis раs,

J’еssаiеrаis d’invеntеr l’аmоur,

Соmmе un реintrе qui vоit sоus sеs dоigts

Nаitrе lеs соulеurs du jоur

Еt qui n’еn rеviеnt раs.

Это было так романтично, так проникновенно, что гости затаили дыхание, не сводя глаз с Мартироса. А он, все так же медленно подошел ко мне и неожиданно протянул руку. Почувствовала, как рядом напрягся Давид, но не смогла отказать и, вложив свою ладонь в раскрытую Мартироса, поднялась со стула и встала рядом. Парень подал мне микрофон, я растерялась и взяла его, а парень улыбнулся и кивнул на экран. Слова я знала и без подсказок, музыканты играли дальше, и я вынуждена была запеть.

Если б не было тебя,

То для чего тогда мне быть?

День за днем находить и терять,

Ждать любви, но не любить

Приятель вдруг из ниоткуда выхватил прекрасную розу и поменял микрофон в моей руке на цветок. Он продолжил песню, но при этом так пристально, так остро посмотрел мне прямо в глаза, что у меня замерло дыхание. Тук. Тук. Два удара сердца и Мартирос отвел взгляд, поворачиваясь к зрителям. Что это было? Я незаметно вздохнула и начала дышать дальше. Это он играет или… Музыка так на меня повлияла, что мерещится неизвестно что? Да, слишком трогательная мелодия, слишком берущие за душу слова.

Если б не было тебя

Я б шел по миру как слепой

В гуле сотен чужих голосов

Узнать пытаюсь голос твой

И звук твоих шагов

Еt si tu n’ехistаis раs,

Dis-mоi роur qui j’ехistеrаis?

Dеs раssаntеs еndоrmiеs dаns mеs brаs

Quе jе n’аimеrаis jаmаis.

Еt si tu n’ехistаis раs,

Jе nе sеrаis qu’un роint dе рlus

Dаns се mоndе qui viеnt еt qui vа,

Jе mе sеntirаis реrdu,

J’аurаis bеsоin dе tоi.

Мартирос пел на двух языках, его голос завораживал, гипнотизировал, все слушатели смотрели на него восторженными глазами. Я даже не догадывалась до сегодняшнего дня, каким талантом обладает этот дескрит. Ему надо обязательно петь, много, нельзя зарывать такие способности, это просто преступление. Пока я думала об этом, он, не отпуская моей руки, повел за собой на сцену. На автомате поднялась за ним по лестнице и уже не удивилась, получив опять микрофон. Мартирос взял у музыкантов второй и оставшиеся куплеты мы пели вместе. У меня в душе от любимой песни поднялся восторг и я, уже не смущаясь, а получая непередаваемое удовольствие, дуэтом с другом выводила знакомый мотив. Конечно, мои скромные вокальные данные меркли на фоне редкого тембра дескрита, но он не подавлял, а поддерживал, вел за собой, и это звучало красиво. Когда мы закончили, гости встали и бурно нам зааплодировали. Мартирос, склонившись, аккуратно поцеловал мне тыльную сторону ладони. Я смутилась от всего этого. Вообще-то я никогда не пела на сцене, только в дружеских компаниях во время посиделок у кого-нибудь дома. Здесь, конечно, тоже праздник у близких друзей, но довольно много малознакомых родственников молодоженов.

Мартирос, придерживая за локоток, помог спуститься по ступенькам и поводил до места за столом. Дев сидел мрачный и одарил своего помощника злым взглядом. Тот невозмутимо хмыкнул и ушел в другой конец зала. На сцене появился один из музыкантов, объявил следующую песню, и опять поздравив молодых, продолжил вечер.

— Белочка, пойдем, подышим свежим воздухом, — предложил Давид.

Я согласно кивнула и он, отодвинув мой стул, обнял одной рукой за талию и направил к выходу.

Уже стемнело. После дождя воздух был прохладным и свежим, в парке горели фонари, на листьях деревьев и кустов переливались хрусталем капельки воды, отчего всё вокруг казалось загадочным и сказочным. Давид снял пиджак и молча надел на меня. Потом осмотрев, улыбнулся, подкатал очень длинные рукава и, взяв за руку, повел по дорожке. Медленно и всё так же молча мы шли по мокрому тротуару, вокруг были красивые деревья, фигурно стриженые кусты, ухоженные клумбы. Кое-где попадались мраморные статуи богов и животных, влажные скамейки с коваными спинками и небольшие фонтанчики. Людей не было видно, наверное, в это время здесь находились лишь посетители ресторана, а просто гулять сегодня было сыро и неуютно.

Мы остановились на небольшой плохо освещенной площади под тусклым фонарем. В центре её украшала круглая клумба с несколькими садовыми каскадными кашпо, из которых свисали яркие ампельные цветы.

— Белочка, мне нужно многое тебе сказать, но сейчас не могу, есть обстоятельства, которые необходимо уточнить, — нарушил тишину Дев. Он повернулся, потянул за руку к себе поближе и, обнимая за плечи, тихонько спросил:

— Замерзла? Иди ко мне, — и прижал ещё сильнее, не дожидаясь моего ответа. Я почувствовала его дыхание на своих волосах, сама почти уткнулась носом в широкую мужскую грудь и поняла, что мне очень комфортно и уютно в кольце его рук. Не хотелось ничего говорить, ни о чём думать, как-то анализировать, был порыв вот так просто стоять и ощущать его запах, тепло его тела, защиту и надежность. Я глубоко вздохнула, обняла Дева за талию и прислонилась щекой, чувствуя под тканью рубашки твердые рельефные мышцы, услышала гулкие удары сердца. Постепенно биение стало учащаться, дыхание парня все сильнее шевелило волосы у меня над ухом.

— Белочка, моя любимая Белочка, — прошептал Давид, чуть отстраняясь и, наклонившись, поцеловал меня в уголки глаз, скулы, щеки. Его руки скользнули под пиджак на спине и гладили мою обнаженную кожу, заставляя прижиматься к нему еще сильнее. Сердце заныло, дыхание стало прерывистым, голова закружилась и я не нашла в себе сил остановить это. Только закрыла глаза и подставила лицо под нежные поцелуи Дева. Он легонько прикоснулся к уголкам моих губ и, помедлив секунду, поцеловал по-настоящему. Мне показалось, что внутри, в груди, плеснули обжигающей лавой. Его прикосновения были горячие, нежные, язык осторожно провел по моим губам и я невольно их приоткрыла. Дев прижал меня спиной к фонарному столбу. Поцелуй стал более страстным, глубоким, одна рука провела по лопатке, проникла под край выреза платья на боку и, отодвигая ткань, провела по груди, накрывая её ладонью, вторая гладила поясницу, вынуждая прогнуться. Мир вокруг нас кружился, расплывался туманом, дыхания не хватало, ноги не держали и если бы Дев не прижимал меня своим телом к широкой опоре, я бы упала. Неожиданно он замер, напрягся и, отстранившись, резко обернулся. Я, пытаясь сфокусировать зрение, посмотрела поверх плеча Дева и поняла, что на дорожке кто-то стоит. Мартирос. Его лицо не выражало ни одной эмоции, как застывшая маска и он просто на нас смотрел.

Невозможно, невозможно — вдруг ворвался в моё восприятие действительности голос певца из ресторана, который пел незнакомую лирическую песню.

Расскажи всем, что я был счастлив,

Но мое сердце разбито,

А раны мои до сих пор не зажили.

Расскажи всем, что все, на что я надеялся,

Невозможно, невозможно,

Невозможно, невозможно.

(песня «Imроssiblе» автор текста Ина Вролдсен)

У меня по спине пробежал озноб от происходящего, я замерла, не зная, что происходит. Давид повернулся, посмотрел мне в глаза, аккуратно убрал руки из-под пиджака и взял меня за плечи.

— Он прав, Белочка, я не должен… Не сдержался, сейчас нельзя… Прости, — глаза дескрита выглядели странно. Зрачок расширился, золото в радужке не светилось, но переливалось, как жидкий перламутр. Это было так красиво, что я просто смотрела на его лицо, плохо понимая, что он говорит. Наклонила голову и выглянула из-за плеча Дева — Мартироса на дорожке уже не было, певец исполнял что-то веселое, и у меня создалось впечатление, что ничего не было, что это игра моего не совсем трезвого воображения. В отличие от дескритов я позволила себе выпить за здоровье молодых шампанского и вина. Выпрямившись, глубоко вздохнула и предложила:

— Пойдем назад, в другой раз поговорим, ладно? — не хотелось сейчас что-то выяснять и расспрашивать парня, который явно не настроен на объяснения. Давид облегченно перевел дыхание, которое, как оказалось, задержал ожидая моей реакции, улыбнулся и, обняв одной рукой за плечи, повел к ресторану.

Остаток вечера я много танцевала, в основном с дескритами. Только один раз, когда Давида пригласила Фая, и он согласился, меня ангажировал незнакомый симпатичный парень и то, Дев, танцуя рядом, злобно прожигал моего партнера взглядом, так что тот сбежал, едва стихла мелодия. Дескритку такое невнимание не смущало, она мне весело и многозначительно подмигивала и громко смеялась, что-то шепча Деву на ушко. Под конец свадьбы я очень устала и сильно хотела спать, все же мы с Оксанкой встали рано. Да и тостов за здоровье и счастье молодых было немало, поэтому, как мы добирались до гостиницы, помню смутно, кажется, на такси. И как оказалась в кровати тоже не знаю, мне привиделось, что Дев нес меня на руках, потом стянул с меня платье и, поцеловав в висок, укрыл одеялом и ушел. Возможно, это был уже сон.