Депорнографизация

*16

Гвен было зверски любопытно, как на это фантасмагорическое псевдо-андерсеновское произведение отреагировал этический комитет Панамериканской Ассоциации Кино, но восприятие было перегружено, поэтому она решила сейчас привести мысли в порядок. Ничего особенного для этого не требовалось: лишь море, небо, пойло и смартфон, чтобы делать заметки. В качестве пойла идеально годился кофе со льдом, но приготовить его можно было только на камбузе, который совмещен с кают-компаний, и сейчас там Хью читал лекцию студентам. Так что Гвен, применив некоторые гимнастические навыки из времен колледжа, покинула каюту через люк в потолке. Далее она заглянула на ходовой мостик, и взяла там жестянку сидра. Теперь можно было спокойно устроиться на корме лодки в тени регулируемого козырька, сделать первый глоток, и открыть на смартфоне приложение «мнемонические заметки» (что-то вроде стенографии для чайников).

Главное, что отметила для себя Гвен в «Дюймовочке» — явная реклама четырех боевых платформ широкого профиля применения: краб, бражник, плавунец и локри. Любая из платформ могла оснащаться современным оружием формата «man-pad» (сделаным для переноски человеком и запуска «с руки»). Казалось, это исключает серьезную роль при современной войне, где рулят реактивные истребители-бомбардировщики и эсминцы с тяжелыми ракетно-артиллерийскими системами. Но военная практика 1-й четверти XXI века выявила множество секторов боевого применения легких роботов. Так что битвы роящихся железных мошек против тяжелых боевых машин из романа Станислава Лема «Непобедимый» уже выглядели не совсем фантастикой…

…Конечно, есть широкий каньон, заполненный рыночной тенью между состоянием «не совсем фантастика» и состоянием «товар, востребованный потребителями оружия». На противоположных краях этого каньона, по капризу Фортуны, оказались Гвен и Хью. В голове Гвен закружились мифические метафоры, среди которых ящик Пандоры был не самым тревожным вариантом. Когда Гвен вписалась в эту историю с подачи друзей из движения суверенитета Республики Южно-Молуккских Островов (Малуку-Селатан) и компании Antaconshelf — то полагала, что шримпшарк это локальное Wunderwaffe. Чудо оружие против хищных флотов второсортных государств австронезийского региона. А теперь оказывалось, что шримшарк это лишь частный случай широкого класса нового роботизированного оружия, готового прыгнуть на простор глобального черного рынка. Воображения Гвен не хватало, чтобы представить себе последствия этого прыжка. А с другой стороны ясно, что прыжок все равно произойдет — с ней или без нее, раньше или позже. Никогда в истории не было так, чтобы созданное эффективное оружие не нашло потребителя, и не расползлось по планете, собирая жатву в честь богов войны. Можно возразить, что с оружием массового поражения (прежде всего — ядерным) это все же не случилось. Но любой маркетолог скажет: ядерное оружие было негодно упаковано. Так например: не выйдет продать бытовой спрей против насекомых в столитровых бочках. Напротив: шримпшапрк и роботизированные боевые платформы из «Дюймовочки» это пример правильной упаковки под желания потребителя. Интуиция подсказывала: такой продукт обречен на рыночный успех. Если еще учесть кастомизацию…

…Пещера короля локри, в которой можно собирать роботизированные платформы под индивидуальный запрос потребителя, это классика кастомизации, будто из учебника по маркетингу. Гвен подумала об этом, и мысль потянула за собой другую: о любопытном сходстве пещеры и свалки в Нью-Орлеане, служившей для Хью источником деталей. А вдруг у всех и этих роботизированных платформ тоже свалочное происхождение? Ведь актуатроника вызвала не только 3-ю робототехническую революцию, но еще лавинное размножение разных самоделок из бешено подешевевших KIT-наборов или из деталей, массово попадающих на свалку после каждой волны модернизации в погоне за модой.

…Будто за ниточку потянулась еще одна мысль. Гвен вспомнила эпизод на вечеринке с мальчишками. Неро сказал: роботы не размножаются, Хью поправил: пока, и напомнил несколько проектов самосборки роботов. Что, если боевые платформы начнут собирать собственные копии из деталей на свалках? Вдруг тогда вправду начнется новая Юга?

…

Успокоив себя фразой: «Эй, алло! Ты не подписывалась спасать мир!», Гвен выбросила апокалипсические мысли из головы, залпом допила сидр и (опять через люк в потолке) вернулась в каюту, чтобы посмотреть заседание этического комитета Панамериканской Ассоциации Кино. Ей стало весело уже заранее, как только она увидела Хью в команде защитников «Алмазной воли Дюймовочки». Именно Хью отвечал на первую и главную претензию: что сериал полон запредельными актами скотоложества, причем в деталях показаны коитусы. Ответ Хью был построен на том, что «Дюймовочка» Андерсена это пересказ сатурнического мифа о семи сестрах-плеядах — дочерях океаниды Плейоны и титана Атласа. Сестры даны через сюжетные перевоплощения Дюймовочки в сериале, точнее через ее меняющихся сексуальных партнеров. Андерсен указывает, что на своем последнем шаге Дюймовочка получила имя Майя (изобилие). Это имя седьмой плеяды, подруги Гефеста-Вулкана, и образ короля локри аутентичен образу кузнеца богов.

Комитет счел это недостаточным арт-обоснованием детализации полового акта между человеческой девушкой и животными. Тогда Хью завил, что такой половой акт лежит в русле античной традиции, и начал цитировать (внезапно) библию. Оказалось, что секс женщины со скотом отмечен в 18 и 20 главах книги Левит. Кстати, соитие женщины с быком есть на фресках Крита и Египта, с конем – на барельефах храма в Кхаджурахо (Индия), с собакой и опять-таки с конем — на шелковых гравюрах и на статуэтках-нэцкэ (Япония), с ослом – на мозаике по «Метаморфозам» Апулея (Византия).

Кто-то из бюрократов комитета возразил, что не следует бездумно подражать отсталым антигуманным примерам из античности и средневековья. Хью оказался готов к такому обороту и предъявил совместный научно-социологический репорт ACLU, GLAD и Cato Institute – о влиянии продукта-франшизы «Locri-Sexobot» на гендерное равноправие, на расширение инклюзивности в кибернетизацию сексуальных услуг и на снижение риска объективизации женского тела при коммерциализации аспектов секса.

Пожалуй (решила Гвен, глядя в видеозаписи на растерянные лица бюрократов) данный отчет был неспортивным приемом — как удар ниже пояса в английском боксе. Конечно, этический комитет Панамериканской Ассоциации Кино совсем не обязан принимать во внимание репорты по гуманистическим исследованиям частных институтов, пусть даже авторитетных. С другой стороны, систематическое игнорирование таких репортов, как показывает опыт, может привести к децимации (те же институты выяснят, что какой-то участник комитета что-то не то сказал или кого-то не того трахнул четверть века назад, прогрессистская общественность вознегодует и участником придется пожертвовать). В общем: комитет решил не обострять, и «Алмазная воля Дюймовочки» получила вместо приговора «три икса», исключающего обычный прокат — почти нейтральное «18-плюс».

Вся эта игра оказалась довольно ясной для Гвен — кроме лишь одной детали: продукта-франшизы «Locri-Sexobot». По смыслу выходило, что это роботизированная секс-кукла, сделанная по образцу сказочной саранчи-сверчка, локри. Несложный сетевой поиск дал больше конкретики. Локри стал рыночным прорывом: компактный и малобюджетный сексобот для клиента любого пола и любой сексуальной ориентации, причем с хорошо развитой функцией биореалистичности. И это была идеальная операция прикрытия для оружейной разработки. Боевой потенциал такого автономного дрона был замаскирован истеричными дебатами о половой морали — чуть более чем полностью. «Чуть более» — в смысле: так замаскировался еще один продукт-франшиза: «Sumbee» — по образцу жука-плавунца из той же «Дюймовочки». Гвен перескочила на этот продукт случайно (из-за выдачи в списке сетевого поиска через строчку от «Locri-Sexobot»). Продукт «Sumbee» обладал столь явными признаками роботизированного оружия, что, казалось, нет такой хитрости, которая прикрыла бы такое. Но позиционирование, как «транспорта и робота-инструктора по ама-дайвингу с сексуально-рекреационной опцией» — четко сработало.

Ама-дайвинг это японский средневековый женский стиль промыслового фридайвинга, адаптированный для западных дамочек, заразившихся новой волной моды на японский фитнес с особыми атрибутами «четырех Э» (эзотерика, экология, эстетика, эротика). В цивилизованных странах обеспечить все это мешало бюрократическое регулирование спортивных клубов, поэтому ама-дайвинг развивался «в тени». Популярным теневым клубом стал «Mariposa Azul» (Синяя Бабочка) на юге Никарагуа около костариканской границы на огромном озере Кокиболка. Здесь обкатывался Sumbee: штука, похожая на полузатонувший двухметровый весельный рафт овальной формы. Более внимательный взгляд отмечал: это гигантский водяной жук с веслообразными лапами по бокам. Если точнее — то биоморфный робот, приспособленный к ролям транспортера, компаньона и защитника для фридайвера-любителя – чаще всего неопытного и нетерпеливого. Озеро Кокиболка бывает коварным: температура воды почти всегда +28 Цельсия, и вся фауна холоднокровного типа – весьма активна, включая аллигаторов и пресноводных акул.

Казалось бы, ясно, что Sumbee, катающий фридайвера по озеру с периметром 200 миль, может быть носителем серьезного минно-взрывного оружия. Но, представив его (через блоги клиенток) как сексобота — хозяева проекта волшебно избежали всех подозрений в черном оружейном бизнесе. Из любопытства, Гвен нашла одно видео с такого блога…

…