День их возвращения

Глава 16

Первые лучи рассвета появились над морем и обозначили резкие синие тени. Из большой Башни горн приветствовал солнце.

Яан ушел из дома матери и шел по улице, которая извивалась между серых домов с закрытыми ставнями, вниз к причалу. Немногие люди, которые встречались ему, скрещивали руки и кланялись, некоторые со священным ужасом, некоторые с осмотрительным уважением. Б узком пространстве, заключенном между стенами, все еще преобладали сумерки, делавшие людей похожими на привидения.

Причал был работой Древних, поразительным контрастом с серостью и бедностью города людей. Его пыльная поверхность играла радугой. Миллионы лет откололи от причала угол, но не выветрили породу. Волны, которые когда-то лизали его нижний край, сейчас поросший кустарником, сонно плескались в километре внизу.

Город растянулся по склону горы на километр, его безликие жилые дома скапливались вокруг Арены, которая венчала верхушку горы. Арена тоже была построена Древними, и даже руины ее стояли в славе. Построена Арена была из того же светящегося стойкого материала, как и причал, эллиптическая по форме, главная ось протяженность почти с километр, а стены, до того, как обрушиться, возвышались метров на тридцать. Тогда на них было семь башен, а осталось три. Стены были не простыми, они изобиловали колоннами, террасами, арками, галереями, нишами, легкими мостами, похожими на крылья балконами, так что свет и тень играли бесконечно, а здание мерцало, как один вечный холодный огонь.

Золотые и ярко-красные знамена поднимались к вершинам на парапетах. Компаньоны меняли караул.

Взгляд Яана обратился к северному горизонту, где высился континент над Морем Оркуса. Так как Вергилий только поднимался, высоты казались черными, за исключением вулкана Линна. Его приглушенный гром сотрясал воздух и землю.

- Я не вижу, чтобы они летели, - сказал Яан.

- Нет, они не летят, - ответил Карунф. - Из-за боязни преследования они приземлились возле Алсы и попросили горожанина доставить их на грузовике. Смотрите, вон он идет.

Яан был неуверен, кто подсказал ему обернуться, свой ум или ум Древнего, глаза его зашарили по грунтовой дороге, петляющей от береговой линии вверх по горам. Сознание Яана и Карунфа уже начинали сливаться в одно? Так было обещано. Быть частью, нет, характерной чертой, памятью Карунфа… о-о, чудо из чудес…

Яан увидел помятую машину, нет, скорее облако пыли, которую она поднимала. Машина была далеко, и еще не скоро будет в городе. Это был не единственный транспорт в столь ранний час. Несколько наземных каров двигались по шоссе, которое опоясывало море, в горах пара тракторов: черные точки на коричневой и тусклой зелени, они пытались добыть урожай из скудной почвы; по большой воде скользила лодка, промышляющая существа, чьи ткани содержали минералы, которые можно было использовать. А над Ареной висел воздушный корабль, принадлежавший Компаньонам. Хотя согласно Имперскому декрету он был не вооружен, но стоял наготове. Это были нелегкие времена.

- Хозяин.

Яан обернулся на голос и увидел Робхара, самого молодого из своих учеников. Мальчик, сын рыбака, почти утонул в своем оборванном халате, но поклонился вдвое ниже обычного.

- Хозяин, - спросил он, - могу я услужить вам в чем-либо?

"Он караулил часами, пока мы не появились, но затем не осмелился обратиться к нам, пока мы остановились здесь, - сказал Карунф. - Его преданность превосходна".

"Я не думаю, что у остальных она меньше, - ответил Яан. - Большинство старше, им не хватает выносливости, чтобы ждать без сна на морозе момента, когда они нам понадобятся; кроме того, у них есть дневная работа, и большинство имеет жен и детей".

"Близится время, когда им воздатут за это, и всем другим, которые следуют за нами".

"Они знают об этом. Я уверен, они полностью это принимают. Но тогда почему бы им не испить тех маленьких радостей, которые они могут иметь сейчас?

"Ты сам еще слишком человек, Яан. Ты должен стать сильнее".

Тем временем пророк говорил:

- Да, Робхар. Это день судьбы. - А глаза перед ним сияли. - Тем не менее, мы должны многое сделать, нет времени на излияния радости. Мы остаемся только людьми, прикованными к миру. Сюда направляются двое - человек и иттрианин. Они могли бы быть очень полезными для освобождения. За ними гонятся земляне, и конечно скоро их будет здесь много, чтобы найти и схватить беглецов. До этого беглецов следует надежно спрятать, и о них должны знать как можно меньше горожан, чтобы слухи не помогали землянам в поисках.

Спеши. Иди в платную конюшню Брата Бораса и попроси дать нам стата с достаточно большой корзиной, чтобы спрятать иттрианина - приблизительно с тебя размером, но ему еще понадобится одеяло, чтобы закрыть крылья, если они будут видны снаружи. Не говори Борасу, зачем нам все это нужно. Он верный, но у тиранов для дознания есть наркотики и кое-что похуже, если они заподозрят что кто-то хоть что-то знает. Поэтому, не давай объяснений и Брату Эззару, когда ты остановишься у его дома, чтобы одолжить халат, сандалии и красный плащ с накид-

кой. Прикажи ему оставаться дома и ждать следующего указания.

И поторопись!

Робхар хлопнул в ладоши в знак повиновения и поспешил в город.

Яан остался ждать. Грузовик не мог не проехать мимо причала. А ему здесь никто не мог помешать. Да и кто бы осмелился нарушить одиночество пророка.

"Они приближаются, и я уже могу прочитать, что твориться в голове у водителя, - шептал Карунф. - Мне не нравится то, что я вижу".

"Что? - спросил Яан, вздрогнув. - Разве он не верен нам? Зачем же он взялся перевозить двух изгнанников?"

"Он верен, в смысле желания Аэнеасу свободы от Империи и, в частности, свободы Оркуса от Иова Рома. Но он не полностью принял наше учение, не полностью предан нашему делу, так как он импульсивный и колеблющийся человек. Ивар Фридериксон и Эраннат из Авалона разбудили его, рассказав о том, что они ученые, потерпевшие аварию самолета, им нужен транспорт до горы Кронос, где они могли бы получить помощь. Он, конечно, понял, что это всего лишь легенда, но поскольку это во вред землянам, согласился отвезти их. Однако он уже сожалеет о своем посгупке, его пугают возможные последствия, если земляне доберутся до него. Сам он ничего не выдаст, но чтобы снять напряжение, как только он освободится от пассажиров, наверняка напьется. А выпивка развязывает язык…"

"Разве не будет достаточным, если их дальнейший путь будет ему неизвестен?.. Нет! Не убийство!"

"Многие умрут ради освобождения. Будешь ли ты сомневаться в том, что их жертвы напрасны, во имя этой одной жизни сегодня?"

"Может все же спрятать и запереть, как и иттрианца? Ведь не хочешь же ты…"

"Исчезновение человека, у которого есть друзья и соседи, труднее объяснить, чем его смерть. Поговори с Братом Велибом. Он был среди немногих оркан-цев, которые вышли вместе с Мак-Кормаком, он мно-

гое видел. Нетрудно создать правдоподобный "несчастный случай". "Нет".

Яан боролся с собой, но память, которая была у него в мозгу, была слишком мощной, слишком правдоподобной. Правильно, что один человек умирает за свой народ. Разве сами Яан и Карунф не готовы сделать то же самое? К тому времени, когда прибыл грузовик, пророк уже совсем успокоился.

К тому времени вернулся Робхар со статом и одеждой. Все узнавали Эззара по его любимому красному плащу. Его капюшон скроет голову северянина, длинные рукава и грязь на обутых в сандалии ногах, скроют светлую кожу. Люди не увидят никого, кроме пророка, сопровождаемого двумя учениками, идущими к Арене через ворота, а с ними животное, нагруженное, скажем, Древними книгами, найденными в катакомбах.

Грузовик затормозил. Яан принял приветствие шофера, стараясь не думать о нем как о реальном человеке. Человек открыл заднюю дверь, а внутри машины сидели иттрианин и Первенец Илиона.

Яан, который никогда раньше не видел иттриан во плоти и нашел, что сильно поражен вызывающей красотой чужеземца (которая должна быть уничтожена, сожалело что-то внутри него), чем юношей блондином обычного вида, который так неожиданно стал стержнем Судьбы. Яан чувствовал, что голубые глаза просто рассматривают его, а золотистые что-то ищут.

Гости, в свою очередь, увидели приземистого молодого человека низкого роста, в безупречно белом халате, с веревочным поясом, в сандалиях, которые он сделал сам. Лицо широкое, нос загнут, полные губы, светло-коричневая кожа, наверное, по-своему красивого: длинные волосы и короткая борода были рыжевато-коричневыми, чистыми и хорошо ухоженными. Глаза у него были самой поразительной чертой: широко посаженные, серые и огромные. Вокруг лба шел металлический обод, разнообразно украшенный, единственный внешний признак, что он является Древним, возвращенным к жизни после шести миллионов лет.

Яан заговорил своим обычным медленным и мягким голосом:

- Добро пожаловать, Ивар Фридериксон и посланник чужого мира.

Ночь лежала вокруг дома Десаи. Ближайшие уличные фонари светились, как отдаленные звезды, и оттуда не было слышно ни малейшего шума транспорта. Для Десаи это было почти облегчением, когда он занавесил окна.

- Пожалуйста, садитесь Проссер Тэйн, - сказал он. - Что из освежающих напитков вам предложить?

- Ничего, - ответила высокая молодая женщина. Помолчав секунду, она прибавила неохотно и необычно: - Спасибо.

- Это не потому, что вы не хотите попробовать соли врага? - Улыбка Десаи была задумчивой: - Не могу представить, чтобы традиции требовали от вас отказаться от чая.

- Как вам угодно. Комиссионер.

Татьяна уселась, ноги и руки ее были напряжены. Десаи разговаривал с женой, которая принесла поднос с дымящимся чайником, двумя чашками и тарелкой с печеньем. Она поставила его, попросила извинения и вышла. Дверь за ней закрылась.

Для Десаи это было равносильно тому, что над ним сомкнулось пространство. Это было так дискомфортно, так… обедняло, несмотря на то, что физически все было как обычно. Его письменный стол и пульт связи занимали один угол, поблизости стояла полка со справочной литературой, а все остальное: выцветший ковер, мебель, не предназначенная для человека его расы и культуры, кроме одной или двух картин, все было взято в аренду. Не было дорогих сердцу вещей, которые и составляли дом.

"Наша семья переезжает слишком много, слишком часто и слишком далеко - как катушка, ткущая полотно, хотя оно уже давно прогнило. На Рамануджане нас всегда учили, что по жизни надо путешествовать налегке. Но какое это имеет отношение к детям, все эти метанья с места на место, оставляющие нас среди одного и того же окружения из имперской гражданской службы".

Десаи вздохнул. Эта мысль давно преследовала

его.

- Я ценю ваш приход сюда, - начал он. - Надеюсь, что вы, конечно же, приняли меры предосторожности.

- Да, я сделала это. Я проскользнула в аллею, сменила плащ, и надела ночную маску.

- Это необходимость, вызвана опасением за вашу жизнь. Поэтому я не посетил вас лично. Было бы совершенно невозможно скрыть этот факт. Ведь наверняка террористы держат вас под наблюдением.

Татьяна воздержалась от возражений. Десаи продолжал развивать мысль.

- Мне ненавистна сама мысль о том, что вы подвергаете себя даже такому малейшему риску. Если вас заподозрят в сотрудничестве с властями, вы вполне можете продолжить список уже убитых видных горожан. Но мне необходимо поговорить с вами. Поэтому еще раз благодарю, что вы отозвались на мою просьбу.

- Если я не на их стороне и не пришла сюда за информацией для сопротивления, - сказала Татьяна голосом, в котором звенел металл.

Десаи позволил себе улыбнуться.

- Есть и такая вероятность. Но… это мой риск. И я не думаю, что он очень велик.

Десаи поднял чайник и вопросительно взглянул на нее. Татьяна кивнула. Десаи налил чая ей и себе, поднял свою чашку и отпил глоток. Горячая влага успокаивала.

- Как насчет того, чтобы перейти к делу? - заявила она.

- Действительно. Я полагаю, что вам бы хотелось узнать последние новости об Иваре Фридерик-соне?

Это застало Татьяну врасплох. Она ничего не сказала, лишь напряженно выпрямилась, и ее карие глаза расширились.

- Конечно, это конфиденциально. Из источника, который я не буду раскрывать, я узнал, что он ушел с группой кочевников, позднее попал там в неприятности и уехал на корабле речного народа, направляющегося на юг, вместе с иттрианцем, который, может быть, встретил его случайно, а может быть и нет, но почти с уверенностью можно сказать, что он является секретным агентом Владений. Они были у водопада, когда я получил сообщение и выслал отряд моряков, чтобы привезти его сюда. Из-за неразберихи - очевидно организованной речниками, хотя я не хочу настаивать на обвинениях - он и его спутник убежали.

Лицо Татьяны становилось то красным, то белым. Дыхание ее участилось, она схватила чашку и сделала большой глоток.

- Вы знаете, что я не хочу, чтобы его наказывали, если этого можно избежать, - сказал Десаи. - Я хочу получить возможность поговорить с ним.

- Я знаю, что вы так заявляете, - резко сказала Татьяна.

- Если бы только люди могли понять, - взмолился Десаи. - Да, Империя причинила вам зло. Но мы пытаемся поправить это. А другие сделали бы из вас орудие, чтобы разорвать это единство и раздробить цивилизацию на мелкие беспомощные осколки.

- Что вы хотите этим сказать? Иттрианцы? Мерсейцы? - Голос ее выражал насмешку.

Десаи решился.

- Мерсейцы. О-о, они так далеко. Но что, если они снова хотят попробовать нас на прочность на этой границе? В прошлый раз им это не удалось, потому что восстание Мак-Кормака застало врасплох и их. Более тщательно спланированная акция имела бы другой результат. Земля могла бы потерять весь этот сектор, а в то же самое время Мерсея отхватила бы кусок на противоположной границе. А результатом была бы урезанная, потрясенная, ослабленная Империя - с одной стороны, и окрепший, окрыленный успехом Ройдгунат - с другой.

Он говорил, видя перед собой ее молчаливое, но безошибочно видимое недоверие.

- Вы не верите? Вы считаете Мерсею простым пугалом? Пожалуйста, я вам кое-что расскажу. Их специальный агент разгуливает на Аэнеасе. Не простой шпион и смутьян. Существо с уникальными способностями, такое важное, что ради его миссии была изобретена и введена в файлы данных в Катаврана-

нисе целая несуществующая планета; такой способный - включая фантастические телепатические возможности - он легко все это сделал один, буквально чудом обошел все наши меры предосторожности и исчез в дикой местности. Проссер Тэйн, Мерсея рискует больше, чем одной личностью. Ясно, что в случае провала, мы уже будем знать о существовании такого вида разумных в Ройдгунате и второго раза у них не будет. Ни одна компетентная разведывательная служба не пошла бы на подобный риск ради чего-то меньшего, чем самые высокие ставки.

Теперь вы видите, в какую сеть может попасть ваш любимый?

Лицо ее практически ничего не выражало. После минутной паузы она сказала:

- Я должна обдумать это, Комиссионер. Ваши опасения могут быть преувеличенными. Давайте остановимся на частных практических деталях. Вы тут рассуждали об Иваре и этом его спутнике… который предполагает, что Иттри тоже может вонзать когти в нашу добычу, правильно? Прежде чем я могу что-то предложить, лучше расскажите мне, что вы еще знаете.

Десаи нахмурился.

- Предположительно, они убежали в страну Оркан, - сказал он. - Я только что получил сообщение от отряда, направленного туда, чтобы найти их. После нескольких дней интенсивных усилий, включая глубокий опрос многочисленных людей, которых подозревают в том, что они могли бы что-то знать, они ничего не нашли. Я не могу их там оставить после столь безуспешных попыток. Это ничего не даст, за исключением лишнего разжигания ненависти к нам их присутствием, когда и так подстрекательство к бунту, саботаж и насилие так быстро растут по всей планете. Они нужны нам, чтобы патрулировать улицы, ну, скажем, Нова Рома.

- Может быть, Ивар не отправлялся в Оркус, - предположила Татьяна.

- Может быть. Но это было бы логичным, разве нет?

- Может быть, - согласилась она, а затем удивила его. - А ваши люди допрашивали нового их пророка?

- По существу, да. Никакого результата. Он выдавал фантастические квазирелигиозные идеи, о которых мы уже немного знаем; они антиимперские, но, кажется, лучше позволить ему проповедовать, чем делать из него мученика. Нет, он не дал никаких сведений о том, что знает нашего Первенца. Не знают этого и так называемые апостолы мессии

Было ясно, что безразличный вид дается Татьяне с большим усилием. Бее ее существо, должно быть, стремится к возлюбленному.

- Я действительно дал указания пропустить вождей культа через микроманипуляторы. Но в то время, как шел поиск, этот… Яан… добровольно предложил пройти наркодопрос своим людям, чтобы положить конец подозрениям, как он выразился. Безуспешность этой акции не оставила дальнейшего повода для пребывания там землян. Проницательный ход, если он хотел избавиться от них. После такой большой уступки с его стороны, им ничего больше не оставалось, как уйти.

- Ну, - с вызовом сказала она, - разве вам не пришло на ум, что Ивара может не быть на той территории?

- Конечно. Хотя… ведущий техник команды допросов сообщил, что Яан показал энцефалограмму не похожую ни на одну, когда-либо записанную ранее. Если бы его заверения были правдой, что… что он одержим какого-то рода духом… Конечно, его тело - как у обычного человека. Нет причины предполагать, что наркотик не подавил его способности лгать. Но…

- Я бы предположила, что мутация могла бы оказать влияние на волны мозга. Орканцы странный народ с врожденными качествами, каких нам эволюция не дала.

- Вероятно. Я бы хотел использовать способности телепата-райэллианца, который работает у губернатора… серьезно рассматривал такую возможность, но решил, что мерсейский агент, с теми возможностями и знаниями, которыми он должен обладать, мог бы знать, как защититься от наших попыток его обнаружить, если бы он попал в такую ситуацию. Если бы у меня был миллион опытных исследователей, чтобы изучить каждый аспект этой планеты и различных народов в течение сотни лет напряженного труда…

Десаи прервал свои Грезы.

- Мы не исключаем возможности, что Ивар и иттрианин находятся в том регионе и об этом неизвестно пророку, - сказал он. - Отдельная группа, могла бы провезти их туда контрабандой. Я знаю, что Гора Кронос изрезана туннелями и сводами, изрыта расой Старших и никогда не была полностью исследована людьми.

- Но тогда было бы бесполезно продолжать там поиски, правильно? - спросила Татьяна.

- Да. Особенно, когда потайные места могли бы находиться далеко в пустыне. - Десаи помолчал. - Вот почему я просил вас прийти сюда, Проссер Тэйн. Вы знаете своего друга. И, конечно, у вас больше знаний об орканцах, чем наши исследователи могут выкопать из книг, банков данных и поверхностных наблюдений. Скажите мне, если можете, насколько вероятно, что Ивар и орканцы могли бы, м-м, ужиться вместе?

Татьяна притихла. Десаи вставил в мундштук новую сигарету й курил, курил. Наконец, она медленно сказала:

- Я не думаю, что возможно такое сотрудничество. Различия уходят слишком глубоко. И у Ивара, по крайней мере, достаточно здравого смысла, чтобы понять это и не пытаться сотрудничать с орканцами.

Десаи воздержался от комментариев, просто сказав:

- Я бы хотел, чтобы вы описали мне это общество.

- Вы, должно быть, читали отчеты.

- Да, и немало. И собственный взгляд землян, и те резюме, которые делают мои сотрудники из работ северян. Но это мертвые, бесчувственные бумаги. В них нельзя понять больше, чем в них написано. Вы же живой человек. Заметный ученый. И у нас с вами, как мне кажется, есть какое-то взаимопонимание.

Ваш народ и орканцы живете вместе в этом мире несколько веков. И с вашей помощью я надеюсь что-нибудь понять, скажем, на уровне интуиции, разобраться не в общественно-экономических связях, а в чувстве, понять дух, напряжение, взаимное влияние ваших культур.

Татьяна некоторое время сидела, собираясь с мыслями. Наконец она сказала:

- Вряд ли я много могу вам сказать, Комиссионер. Вы хотели бы историю в предельно сжатой форме? Вы ее уже должны знать.

- Я не знаю, что вы считаете важным. Пожалуйста.

- Ну… они являются, пожалуй, самыми крупными и лучше сохранившимися остатками древней культуры Строителей на горе Кронос. Но они были мало изучены, так как главное внимание уделялось Дидо. Затем пришли Беды, набеги, вторжения, переход к феодализму. Некоторые южане нашли приют на Арене, из-за отсутствия лучшего убежища.

- Арена? - поинтересовался Десаи.

- Гигантский амфитеатр на вершине горы, если конечно он таковым является.

- А-а, это не совсем то, что обозначает слово "арена", но это не важно. Я понимаю, что в местных диалектах значения слов изменяются. Продолжайте же.

- Орканцы жили в этом строении похожем на крепость, соблюдая строгую дисциплину. Когда они выходили за стены, чтобы заниматься сельским хозяйством, ловить рыбу, пасти скот, их охраняли вооруженные люди. Постепенно они стали военными подразделениями, Компаньонами Арены, которые были также магистрами, техническими исполнителями решений - землей они владели сообща - и, наконец, они стали вождями религиозных ритуалов. Естественно, ядром их религии стали эти загадочные остатки цивилизации Древних.

Когда порядок был восстановлен, Компаньоны сначала сопротивлялись планетарному правительству, и за это были побиты. Это привело к тому, что они стали больше проповедниками, хотя сохранили и воинские традиции. С тех пор они не причиняли Нова

Рома особых неприятностей; но они держались особняком, и считали своей высшей целью узнать, кем были Строители, кто они есть, кто они будут.

- Хм, - Десаи потер подбородок. - А что их народ - эти полмиллиона или около того, которые населяют этот регион - вы бы назвали их в равной степени изолированными от остального Аэнеаса?

- Не совсем. Многие из них торгуют, ходят караванами по дну Моря Антония, в другие плодородные места, предлагают минералы и биопродукты в обмен на пищу, мануфактуру и всякое прочее. Некоторые из их молодых людей находятся на службе у северян по несколько лет, зарабатывая на жизнь. У них большой талант находить подпочвенные воды, что подтверждает то, что я сказала ранее, о мутациях среди них. Хотя в целом, обычный житель континента никогда не видит жителей Оркана. Они действительно держатся особняком, запрещают браки на стороне под страхом ссылки, держатся как особый народ, который, наконец, сыграет особую роль относительно Строителей. Их история полна пророков, которые видят сны об этом. Этот Яан является, наверное, последним.

Десаи нахмурился.

- Все же, не является ли такое притязание уникальным - то, что он является, наконец, воплощением божества, и что раса Старших возвратится при его жизни - или что там еще он проповедует?

- Я не знаю, - Татьяна затаила дыхание. - Видимо, это именно то, зачем вы позвали меня сюда, правильно? Несмотря на то, что они называют свое превосходство скорее объективным, чем сверхъестественным, все же их мировоззрение больше похоже на религию. Но, Ивар является скептиком, фактически, он убежденный неверующий. Не могу себе представить, чтобы он бросился в объятья группы прорицателей. Они бы быстро стали конфликтовать.

Десаи встал и расхаживал, размышляя. "Точка зрения понятна. Это не означает, что она правильная, но…

И все же, что я могу сделать? Только принять ее… если или пока я не получу известий от своего

шпиона, что же там случилось с Иваром? А этого я могу никогда и не узнать". Десаи встряхнулся.

- Итак, принял ли Ивар помощь от одного орканца или двух, или не принимал ее - вы сомневаетесь в том, что у него могут быть серьезные контакты с кем-нибудь из их лидеров, или что у него есть какие-то причины оставаться в этой запретной зоне. Я правильно вас понял, Проссер Тэйн?

Она кивнула.

- Бы не могли бы высказать какую-либо идею относительно того, куда бы он мог повернуть, как нам его найти? - продолжал настаивать Десаи.

Татьяна не намерена была отвечать на этот вопрос.

- Как хотите, - устало сказал он. - Помните, Ивар в смертельной опасности до тех пор, пока он в бегах: например, опасность получить пулю от патруля. Или он может натворить таких дел, что прощение станет невозможным.

Татьяна закусила губу.

- Я не буду беспокоить вас некоторое время, - пообещал Десаи. - Но я прошу вас - вы ученый, вы должно быть, привыкли принимать радикально новые гипотезы и исследовать их последствия - я прошу вас рассмотреть предложение, касающееся реальных интересов вашего жениха и интересов аэнеанцев, которые могут совпадать с интересами Империи.

- Мне, пожалуй, пора уходить, - сказала она.

Позднее Татьяна взволнованно говорила Габриэлю Стюарту:

- Он должен быть среди орканцев. Иначе все это не имеет смысла. Он наш настоящий мирской вождь, Яан наш духовный вождь. Молва пойдет, как огонь в сухой траве под ветром зуски.

- Но если пророк не знал, где он, - усомнился разведчик.

Татьяна не сдержалась и засмеялась.

- Пророк наверняка все знал! Бы что, считаете, что мозг Строителя не может контролировать реакции человеческого тела на ничтожные дозы наркотиков? Как же, простая шизофрения может вызвать это.

Стюарт внимательно рассматривал ее.

- Вы верите этим слухам, девушка? Слухи они и есть слухи, вы понимаете, ничего более. Наша аппаратура не имеет связи с Ареной.

- Вам следовало бы разработать такую… Я согласна, мы не имеем доказательств, что Строители уже готовы к возвращению. Но в этом есть смысл. - Она сделала жест, как бы на звезды, которые были скрыты за ее завешанными окнами. - Косменоис… Что было бы поистине фантастичным… - Подумав добавила: - Десаи говорил о мерсейском агенте, действующем на Аэнеасе. Но он не мерсейской расы. Кто-то очень странный, может быть… предвестник Строителей?

- Не понял?! - воскликнул Стюарт.

- Лучше я больше ничего не буду говорить в данный момент, Гэйб. Однако Десаи также говорил о принятии рабочей гипотезы. Пока мы не получим другого известия, я думаю эта может быть нашей гипотезой, но, по крайней мере, что-то есть в этих историях. Мы должны покопать глубже, собрать информацию. В худшем случае, мы найдем, что остались при своих. В лучшем случае… кто знает?

- Если ничего не случится, это послужит хорошей пропагандой, - цинично заметил ее собеседник. Он вернулся на Аэнеас Сравнительно недавно и не успел еще окунуться в атмосферу ожиданий. - Да, но как нам сдержать врага от рассуждений и исследований в этом же русле?

- У нас нет гарантированного пути, - сказала Татьяна. - Хотя я думала и… Послушай, предположим я пойду к Десаи завтра или через день, и заявлю, что изменила решение, попытаюсь выведать у него побольше всего, что касается его агента. Но, самое главное, что я сделаю, так это предложу, чтобы он поискал на высокогорьях Чалса. Там живет жесткий, независимо мыслящий клан, ты, вероятно, припоминаешь. Вполне правдоподобно, что они бы собрались вокруг Ивара, если бы он к ним пошел, и если бы он сделал это по своей собственной инициативе. Это большая и труднопроходимая страна, потребуется много времени и много людей, чтобы поискать там. А тем временем…

Пространство внутри горы было просторным, а его отделка из древнего материала добавляло иллюзии подобные снам. Люди установили обогревающееся ковровое покрытие, флюоропанели, мебель и другие предметы первой необходимости, включая книги и эйдофон, чтобы коротать время. Тем не менее, по мере того, как часы растягивались в дни, которых он не видел, Ивар слегка одичал. Эраннат, конечно, страдал больше; с точки зрения человека, все иттрианцы рождаются с той или иной степенью клаустрофобии. Но он с печальной угрюмостью держал себя в когтях (ведь не скажешь же о нем - в "руках").

Им обоим помогало общение. Эраннат даже предавался воспоминаниям:

- Свободные крылья. Когда я был юношей, я обследовал весь Авалон… хай-ха, штормы на морях и снежных вершинах! Охота на спатодонта с копьями! Ветер на равнинах, которые пахли солнцем и вечностью! Позднее я выучился на космического бродягу. Вы не знаете, что это такое? Иттрианская интуиция. Такой член экипажа может оставить свой корабль, когда пожелает остаться на некоторое время на какой-нибудь планете, при условии, что его могут заменить; а замена обычно есть. - Взор его устремился за пределы мерцающих стен. - Хр-р-р, это вселенная чудес. Цени ее, Ивар. То, что вне нашего ума, оказывается намного больше того, что мы можем вместить внутрь его.

- Вы до сих пор космонавт? - спросил человек.

- Нет. Я вернулся, наконец, в Авалон с Хлиррой. Я встретил и обвенчался с ней на одном из миров, где кольца мелькали радугами над океанами цвета старого серебра. Это тоже здорово - охранять дом и растить потомство. Но они сейчас выросли, а я, в поисках последнего приключения перед тем, как Бог наступит на меня, я здесь, - он издал звук, примерно соответствующий смешку. - В этой пещере.

- Бы шпионите для Владений, не так ли?

- Я уже объяснил, я ксенолог, специализирующийся в антропологии. Это был предмет, которому я обучался все оседлые годы на Авалоне, и в котором я в настоящее время провожу полевые, работы.

- То, что вы являетесь ученым, не запрещает вам быть шпионом. Послушайте, я ничего против вас не имею. Земная Империя - такой же мой враг, как и ваш, если еще не больше. Мы естественные союзники. Вы бы не могли передать от меня послание на Иттри?

Перья Эранната зашевелились.

- Является ли каждый противник Империи вашим другом автоматически? Что относительно Мерсеи?

- Я слышал пропаганду против мерсейцев, которая сводилась к тому, что они расисты и имеют территориальные претензии, что мне совершенно непонятно. Разве Земля никогда не провоцировала их, да, разве она не угрожала им? Кроме того, они очень далеко отсюда! Это проблема Земли, а не наша. Почему Аэнеас должен давать молодых людей, чтобы Император вытаскивал из огня свой жир? А что он когда-нибудь сделал для нас? И, о Боже, что он нам сделал?

Эраннат медленно спросил:

- - Вы действительно надеетесь провести вторую успешную революцию?

- Я не знаю на что надеяться, - покраснев, сказал Ивар. - Я надеюсь на помощь.

- Для какой цели?

- Свобода.

- Что такое свобода? Делать то, что вы, личность, найдете нужным? Тогда, как можете вы быть уверены, что осколок Империи не предъявит к вам еще большие требования? Скорей всего, так и будет.

- Вздор. Я готов служить своему народу, сколько ему надо.

- А как хочет сам ваш народ, чтобы вы ему служили - как личность - по вашим понятиям? Вы нё видите ущемления своей свободы, в каких бы там ни было требованиях политически независимого региона Альфа Круцио, лишь бы он был таким. Но вы просто не заглядываете вглубь. Ведь такое ущемление возможно даже в законах против убийства и грабежей… Допустим, это совпадает с вашими желаниями. Но другие могут иметь иное мнение. Что есть свобода, за исключением того, что каждый имеет свою собственную клетку?

Ивар заглянул в желтые глаза.

- Бы говорите странно для иттрианца. А для авалонца, особенно. Ведь ваша планета сопротивлялась поглощению Империей!

- Это бы повлекло за собой фундаментальное изменение в нашей жизни: например, неограниченную иммиграцию, в результате мы из первоначально перенаселенной превратились бы в малонаселенную планету. Однако вернемся к вам - чем совершенно принципиально могла бы Республика Альфа Круцио или провинция Владений Альфа Круцио отличаться от сектора Империи Альфа Круцио? Вы получили только один краткий экскурс в реальность, Ивар Фридериксон. Вам не хотелось бы вместо путешествий среди идеологий по-настоящему путешествовать среди звезд?

- Боюсь, что вы не понимаете. У вашей расы нет нашего понимания правительства.

- Оно неприменимо к нам. Мои друзья авалонцы, которые примыкают к расе людей, стали мыслить, как я. Я должен узнать, почему вы чувствуете напряженность до такой степени, что доводите себя до состояния смертельной гордости из-за структуры политической организации. Почему бы вам вместо этого не сконцентрировать усилия в том направлении, чтобы эта структура вообще оставила вас и ваших людей в покое?

- Ладно, если наша мотивация здесь представляет для вас загадку, тогда вы скажите им на Иттри… - Ивар перевел дыхание.

Пауза затянулась, и вдруг неожиданно пришел человек. Не в простом одеянии, который приносил пищу и уносил мусор; но появилась фигура в униформе, которая проследовала к двери и объявила: - Верховный Командующий!

Ивар вскочил. На голове Эранната перья гребня встали дыбом. Наконец-то они дождались.

Вошел отряд, выстроился в две шеренги, замершие по команде смирно. Это были типичные мужчины Оркана: высокие и худые, со смуглой кожей, черными густыми волосами и коротко стриженными бородами; лица у большинства овальные и немного плоские, ноздри расширены, губы полные. Но они были обучены и одеты, как солдаты. На них были стальные шлемы, которые опускались над шеей и имели защитный козырек, который сейчас был поднят вверх; синие туники со знаками отличия на груди у каждого, серые брюки, заправленные в мягкие ботинки. Кроме ножей и кастетов они носили на поясе, как вызов Имперскому декрету, бластеры и ружья, которые, должно быть, сохранили от конфискации.

Вошел Яков Харолосон, Верховный Командующий Компаньонов Арены. Он был одет так же, как его люди, за исключением пурпурного плаща. Хотя борода его была белой, а черты шероховатые, тело сохраняло выправку. Ивар отдал ему честь.

Яков в ответ отдал честь и на носовом англике этого региона сказал:

- Приветствую, Первенец Илиона.

- Земляне… ушли… сэр? - спросил Ивар. Кровь стучала в висках и он почувствовал внезапное головокружение, а в горло сжимал густой холодный поземный воздух.

- Да, вы можете выходить. - Яков нахмурился. - Конечно, замаскировавшись: одежда, волосы, цвет кожи, инструкции, как вести себя. Мы не осмеливаемся предположить, что враг не оставил шпионов или, что более вероятно, не имеет их уже давно на самой Арене. Тем не менее, ты выйдешь, чтобы подготовиться к Освобождению.

Эраннат пошевелился:

- Я плохо могу сойти орканца, - сухо сказал он. Взгляд Якова стал обеспокоенным, когда встретился с его золотыми глазами.

- Нет. Мы предусмотрели и это после того, как держали совет.

Что-то в его поведении насторожило Ивара и заставило воскликнуть:

- Сэр, он представляет Иттри, которая может стать нашим союзником.

- Действительно, - сказал Яков бесцветным голосом. - Мы могли бы просто держать вас здесь.

сэр Эраннат, но из того, что я знаю о вашей расе, вы бы нашли это нетерпимым. Поэтому мы приготовили вам другое безопасное место. Потерпите еще несколько часов. После наступления темноты вас выведут.

"Далеко на пик в пустынную местность, решил Ивар, и успокоился, - там Эраннат сможет парить в небесах, охотиться, думать свои думы, пока мы подготовим все, чтобы он снова был с нами - или мы присоединимся к нему - а после отправим его домой".

Импульсивно Ивар схватил иттрианца за правую лапу. Когти сомкнулись остро, но мягко на его пальцах.

- Спасибо за все, Эраннат, - сказал Ивар. - Я буду скучать, пока мы снова не встретимся.

- Будет так, как укажет Бог, - ответил его друг.

Арена получила свое название от пространства, которое она замыкала. Через окно убежища Командующего Ивар осмотрел ярус за ярусом, охватывая взглядом на суровом, но тонком рисунке огромные эллипсы, идущие вниз к центральному тротуару. Все уровни были достаточно широки, чтобы быть террасами, а не местами в цирке. Стены между уровнями были изрезаны проходами, оформленными красивыми арками, которые вели к залам и палатам внутренних помещений. Бее это сооружение сильно напоминало античный театр.

Группа Компаньонов проводила учения. Хотя они редко сражались за последние несколько столетий, порядок оставался по своему характеру военным, они оставались и полицией и квазижречеством. Расстояние и размеры пространства превращали людей в насекомых. Команды и топот марширующих терялись в жаркой тишине, как и шумы города. Казалось, что основная жизнь протекает в самом здании, с его изменяемым радужным свечением и энергией изгибов.

- Почему Старшие сделали его таким? - размышлял Ивар вслух.

Научная база, соединяющая жилые дома и рабочие комнаты? Но рампы, которые соединяли этажи, извивались так причудливо; а сами этажи имели неожиданные подъемы и непонятные спуски; коридоры со сводами проходили среди жилых помещений, и меж ними не было двух одинаковых. А какие пути вели в средние кратера? Просто сады, дающие устающим от пустыни глазам отдых или парк? (Но эти парки были плодородными шесть миллионов лет назад). Эксперимент? Игры? Ритуалы? Что-то такое, для чего у человека, у любой расы, известной человеку, не было определений?

- Яан говорит, что главной целью было обеспечить место сбора, где умы могли объединиться и таким образом достичь превосходства, - ответил Яков. Он повернулся к своему эскорту. - Свободны, - резко бросил он. Караульные отдали честь и удалились, закрыв за собой дверь, установленную людьми.

Дверь должна была иметь особую форму, чтобы подойти к порталу этих покоев. Внешне офис, где стояли два человека, был подобен внутренности многогранной драгоценности; цвета не светили мягко, как они светились снаружи Арены, а сияли и сверкали с яркостью огня, как только на них падал луч солнца. На этом фоне несколько предметов мебели и оборудования, принадлежащих тем, кто жил здесь в настоящее время, казались вдвойне суровыми: стулья, изготовленные из гнутого старкового дерева; такой же стол, ряд полок, на которых были книги и установка связи; ковер, сотканный из ископаемых растений, которые росли на поверхности Оркана.

- Присядьте, если желаете, - сказал Яков и опустил свое худое тело на стул.

"Не предложит ли он мне все же чашку чая? - промелькнуло в голове Ивара. И сразу вспомнилось: В этой стране совместная трапеза создает узы взаимного обязательства. Будем считать, что он не чувствует, что я совершенно к этому готов".

"А я с ним разделил бы пищу?" - Ивар занял место напротив строгого старого лица Якова. Возникло небольшое замешательство. Яков ждал, что Ивар начнет разговор. После минуты гнетущего молчания Ивар попытался это сделать.

- Этот Яан, о котором вы говорили, сэр, ваш пророк, правильно? Я не принижаю вашу веру, по-

верьте мне, пожалуйста. Но я могу задать вам несколько вопросов?

Яков кивнул; белая борода коснулась знака вечности на его груди.

- Любые, какие пожелаете. Первенец. Правду можно прояснить только с помощью вопросов. - Он помолчал. - Кроме того, давайте будем откровенны с самого начала - во многих умах еще не стало очевидным, что Яан действительно принадлежит Карунфу Древнему. Компаньоны Арены не заняли официальной позиции относительно этой загадки.

Ивар начал:

- Но я думал ваша религия… Яков поднял руку:

- Молю выслушайте, Первенец. Мы здесь не служим религии.

- Что? Сэр, вы полагаете, вы сотни лет верили в Старших?

- Как мы верим в Вергилия, в луны - Мелькнула слабая, как привидение, улыбка: - В конце концов, мы ежедневно видим их. Так же, как видим реликвии Древних.

Яков стал серьезным.

- Прошу вашего терпения. Первенец, позвольте мне немного объяснить. Религия означает веру в сверхъестественное, не так ли? Большинство орканцев, как большинство аэнеанцев имеют такой вид веры. Они согласны, что существует Бог, и соблюдают различные церемонии и предписания на этот счет. Однако, если у них есть образование, они признают, что их вера ненаучна. Это не предмет эмпирического подтверждения или не подтверждения. Чудеса могут происходить с помощью сверхъестественного вмешательства; но определение чуда включает приостановление закона природы, а, следовательно, не может быть экспериментально повторено. Да, его историческая правда или ошибочность может быть исследована косвенным образом. Но подтверждение события ничего не доказывает, так как его можно научно объяснить. Например, если бы мы смогли показать, что был Иисус Христос, который действительно поднимал мертвых, это можно было бы объяснить, что то были не мертвые, а люди в коме. Подобно этому, и не подтверждение ничего не доказывает. Например, если оказывается, что данный святой никогда не жил, это просто показывает, что народ наивен, а не то, что основное учение неправильно.

Ивар уставился перед собой. "Такой разговор - сколько раз мы говорили об этом с Таней и друзьями - со жрецом необразованных изолированных жителей пустыни?"

Он напряг память. "Ну, хорошо, никто при изобилии электронной связи не изолирован по-настоящему. И я бы не удивился, если бы Яков учился в Университете. Я сам встречался там с несколькими ор-канцами.

Если человек живет отдельно, соблюдая особый образ жизни, это еще не означает, что он неограниченный или тупой… М-м, а земляне не думают так же о нас?" - Этот вопрос вызвал обостренное неприятие.

- Я повторяю, - говорил Яков, - в моем понимании этого слова, мы здесь не проповедуем религию. У нас действительно есть доктрина.

Это же факт, подтверждаемый нормативными стратиграфическими и радиоизотопными методами сбора данных, факт, что могучая цивилизация держала аванпост на Аэнеасе шесть миллионов лет назад. И разумно логическое заключение, что эти существа не погибли, а, скорее всего, куда-то ушли, отложив в сторону детские забавы, когда достигли нового этапа эволюции. И совершенно понятно желание надеяться, и это действительно кажется более вероятным, нежели остальное, что более высокая материя космоса проявляет должный интерес к низшей и стремится помочь ей подняться выше.

Эта надежда, если вы пожелаете назвать ее так, а не чем-то более большим, чем просто надежда, является тем, что всегда поддерживала нас.

Слова эти сами по себе были бесстрастными; и хотя голос креп, интонации в основном были спокойные. И, все же, Ивар посмотрел на выражение лица и решил воздержаться от ответа.

"Какое доказательство у нас есть о какой-либо дальнейшей эволюции? К этому времени мы уже встретили много различных рас и некоторые поразительно отличны от нас не просто своими телами, а по образу мышления и своим способностям. Пока мы не нашли ни одной; которую мы бы могли назвать божественной. И почему должен разум развиваться бесконечно? Ничто другое в природе не делает этого. За той точкой, где техника становится неотъемлемой частью существования вида, какие еще формы естественного отбора могут двигать эволюцию?

Он осознавал: "Это конечно, ортодоксальное современное мышление. Может быть, отражающее горькие плоды цивилизации или усталость декадентского общества. Нет смысла отрицать - то что мы уже исследовали - является лишь одним атомом одной отдаленной галактики…

Вслух он выдохнул:

- Сейчас Яан заявляет, что Старшие готовы вернуться? И он уже соприкоснулся с их разумом?

- Это слишком упрощенно, - сказал Яков. - В конце концов, вы можете поговорить с ним сами. - Он помолчал. - Скажу вам, что Компаньоны официально не так уж безоговорочно принимают его заявления. Но мы и не отрицаем их. Мы действительно Признаем, что вдруг неожиданно, каким-то образом скромный сапожник обрел определенные способности, определенные знания. "Замечательным" является совершенно беспрецедентная молва о том, что произошло.

- Кто он? - осмелился спросить Ивар. - Я слышал о нем не больше, чем простые слухи, намеки, догадки.

Яков говорил сейчас, как прагматичный лидер.

- Когда он впервые возник из неизвестности, и, более того, люди стали принимать его проповеди; мы, офицеры Арены увидели, какой в этом заложен взрывной потенциал, и стремились не давать этой истории распространиться, пока мы не смогли бы, по крайней мере, оценить ее последствия. Сам Яан всегда стремился сотрудничать с нами. Мы не могли совсем воспрепятствовать распространению молвы о нем за пределы страны. Но дошло уже до того, что вся планета знает хоть что-нибудь о новом культе в этом бедном уголке.

"Она не может знать что-либо больше, чем то что хотят рассказать, - подумал Ивар, - однако люди готовы поверить большему. Вполне возможно, что у меня есть новости для вас, Командующий".

- Кем он является в действительности?

- Отпрыск обычного семейства, когда-то зажиточного, судя по уровню процветания в Оркусе. Отец его, Гилеб, был торговцем, который владел несколькими автомобилями и претендовал на то, что является потомком основателя Компаньонов. Мать его, Номи, имеет еще более почетную генеалогию, восходящую к первым людям на Аэнеасе.

- Что же произошло?

- Может быть, вы припомните, что лет шестьдесят тому назад, этот регион переживал период смуты. Длительная песчаная буря погубила урожай и нанесла урон караванам; затем ссоры из-за того, что осталось, заставили старую семейную вражду вспыхнуть вновь. Она потрясла даже ближайшее окружение Компаньонов. Некоторое время разброд не затрагивал только нашу элиту.

Ивар кивнул. Он порылся в памяти, вспоминая новейшую историю, и вспомнил описания о том, как этот человек завоевал право на управление орденом Компаньонов, восстановил дисциплину и моральный дух, а далее спас все общество от хаоса. Но это было плодом работы многих лет.

- Так как его собственность была разграблена врагами, которые жаждали крови; Гилеб бежал с женой и своим маленьким сыном, - продолжал Яков ровным голосом. - Они скитались по Анпинь, едва выжив, подошли к маленькому селению северян в плодородной части этого района. Там они нашли убогое убежище.

Когда Гилеб умер, Номи возвратилась домой с полудюжиной детей - к тому времени в уже мирную страну. Яан выучился ремеслу сапожника, а мать его была, и является, искусной ткачихой. Они вдвоем содержали семью. Яану никогда не оставалось достаточно средств, чтобы он мог жениться.

Наконец, он получил откровение… сделал открытие… что бы это ни было.

- Можете вы рассказать мне как это случилось? - спросил Ивар тихим голосом.

Взгляд Якова, устремленный на него, стал строже:

- Об этом можно поговорить позже, - сказал он. - Так как сейчас, я полагаю, нам лучше следует рассмотреть вопрос о том, какую роль вы, Первенец, могли бы сыграть в освобождении Аэнеаса от Империи - может быть, человечества от землян.

В головной повязке, халате и сандалиях, с кожей, окрашенной в коричневый цвет, и с волосами, перекрашенными в черный, Ивар мог бы избежать посторонних любопытных взглядов. Черты лица, конституция и голубые глаза были нетипичны; но хотя Орканцы долго были эндогамными, не все гены их первоначально смешанного наследия ушли с поколениями и изредка появлялись отголоски прошлого; до некоторой степени сам пророк был одним из этих отголосков. Гораздо большей проблемой был его акцент и незнание местного языка, его нетипичное поведение, походка и тысяча других тонкостей.

И все же, ни один землянин, со скукой наблюдающий за изображением на шпионском устройстве, не заметил бы различий. Многим орканцам тоже едва ли бросились в глаза странности незнакомца, им просто было не до этого. Было очень много правдоподобных объяснений мелким странностям - от простой невоспитанности и до долгой отлучки, например, на службе у северян.

Те, кто имел возможность присмотреться поближе и повнимательней едва ли бы стали распространяться о том, что видели. Так как незнакомец шел в компании сапожника.

Такое случалось и прежде. Кто-то услышал проповедь Яана, а затем попросил личной аудиенции. По обычаю эти двое удалялись на гору одни.

Несколько ревнивых пар глаз следили за Яаном и Иваром из города. Они говорили мало, пока не ушли достаточно далеко от людей.

Вокруг были скалы, кусты, куски голой серой земли с резко очерченными синими тенями. Небо над головой было пустынным, за исключением солнца и кружащего одинокого валчера. Внизу местность уходила к унылым равнинам моря. Вокруг были холмы, поросшие скудной зеленью и редкие разбросанные дома. По дымящимся от пыли дорогам шел транспорт. На севере темной громадой высился Илион, на северо-востоке сверкал белизной Линн. В других местах горизонт был удручающе пуст. Теплый едкий ветер гладил лица, развевал одежду, шелестел над шумными водопадами.

Одеяние Яана развевалось и хлопало на ветру, когда он уверенно пробирался по тропе среди молодых побегов. Ивару не нужна была помощь, он шел, как охотник. Это получалось автоматически; все его сознание следовало за медленно произносимыми словами:

- Сейчас мы можем поговорить, Первенец. Спрашивайте или говорите то, что пожелаете. Вы не можете напугать или разозлить меня, ведь вы пришли как живая судьба.

- Я не посланник спасения, - тихо сказал Ивар. - Я просто человеческое существо со своими ошибками, которое не верит в Бога.

Яан улыбнулся.

- Не имеет значения. Я сам не верю, в традиционном понимании. Мы используем слово "судьба" в совершенно особенном смысле. На данный момент давайте скажем так, что вас направили сюда или помогли прийти с определенной целью, - его необычные глаза встретились с взглядом Ивара и он мрачно продолжил, - потому что вы можете стать избавителем.

- Нет, только не я.

Яан снова расслабился, похлопал его по плечу и сказал:

- Я не имею в виду что-то мистическое. Вспомните свои дискуссии с Верховным Командующим Яковом. То, что нужно Аэнеасу - это объединяющая вера и объединяющий мирской вождь. Первый человек Илиона, а таковым вы станете в свое время, имеет самое большое, принадлежащее ему по закону право говорить от имени всей планеты, и это право широко признается. Более того, память Хуго Мак-Кормака заставит весь сектор сплотиться вокруг вас, как только вы вновь поднимете знамя освобождения.

То, что провозглашает Карунф, воспламенит многих людей. Но это слишком грандиозно, слишком ново для народа, чтобы безоговорочно войти в повседневную жизнь. Общество должно иметь… политическую структуру, которую оно понимает и принимает. Любым восстанием нужно грамотно руководить, у него должен быть лидер. Бы станете этим лидером, Ивар Фридериксон.

- Я, я не знаю… Я ни в коей мере не генерал и не политик, фактически; я ничтожно провалил ранее начатое и…

- У вас будут опытные помощники. Но не подумайте, что вы нужны нам в качестве символа. Помните, борьба займет годы. Когда вы наберетесь опыта и мудрости, вы сами придете к настоящему руководству.

Ивар блуждал в лабиринте сомнений, и осторожно сказал:

- Пока я едва ли знаю многое о ваших планах… Яан… за исключением того, что мне сказали Яков и пара его старших офицеров. Они все время продолжали настаивать на том, что объяснить религиозный, нет, сверхъестественный… объяснить сверхъестественный аспект движения могли бы только вы.

- Баше представление о нашей вере запутано и неполно, - сказал Яан.

Ивар кивнул.

- То, что я узнал… Поправьте меня там, где я не прав.

Весь Аэнеас готов взорваться снова. Малейшая искра была бы надеждой на освобождение. Если начало будет успешным, то все больше и больше людей в секторе Альфа Круцио стали бы присоединяться к восставшим. Но с чего начать? Мы разбиты, разоружены, оккупированы.

Ну, хорошо, вы проповедуете, что близится сверхчеловеческая помощь. Стало быть, моя задача - обеспечить политическую преемственность. Аэнеанцы, особенно северяне, пошли бы напролом за Первенцем, знай они, что за его спиной стоят Старшие. И даже истинные верующие приветствовали бы такого рода альянс, понимая, что люди всю грязную работу должны сделать сами. Яан кивнул:

- Да, - сказал он. - Освобождение, которое не заработано, стоит мало и свобода вряд ли будет длительной. И уж конечно не поможет в деле поднятия нас на следующий уровень эволюции. Древние помогут нам. Как и мы потом поможем им, в их тысячелетней битве… Я повторяю, мы не должны ждать момента революции. Чтобы подготовиться к ней, потребуются годы, а после этого последуют годы еще более жестокой борьбы. Чтобы это время пришло, ваша главная роль будет в том, чтобы просто остаться в живых, а по большому счету, быть символом, который постоянно поддерживает надежду на настоящее освобождение.

Ивар заставил себя задать вопрос:

- А вы тем временем, что будете делать?

- Я несу свидетельство, - сказал Яан; голос его был скорее скромный, чем гордый. - Я сею семена веры. Как Карунф, я могу дать вам, Компаньонам, вождям свободы, какую-то практическую помощь: например, читать мысли при благоприятных обстоятельствах. Но, в конечном счете, я являюсь воплощением прошлого, которое также является будущим.

Конечно, в конце концов, я тоже должен буду уйти и спрятаться в пустынных местах от землян, после того, как они узнают о моей роли. Или, возможно, они убьют меня. Что не имеет значения. Уничтожат только это тело. А сделав так, они создадут мученика, что только на пользу делу и лишь замыкает цикл. Так как Карунф должен снова восстать.

Казалось, ветер пронзает холодом все кости Ивара.

- Кто такой Карунф? Кем он является?

- Умом Древних, - торжественно сказал Яан.

- Никто не смог толком объяснить мне, что это значит. По-моему, они сами до конца не понимают.

- Ученики чувствовали, что будет лучше, если я сам расскажу вам. Во-первых, вы не полуграмотный мастеровой или пастух. Вы хорошо образованы; вы отрицаете сверхъестественное; для вас Карунф должен использовать другой язык, чем тот, которым я пользуюсь в своих проповедях простым орканцам. Ивар продолжал идти, ожидая продолжения. Яан смотрел перед собой. Он говорил монотонно, нараспев.

- Я начну со своего возвращения сюда, после долгих лет ссылки. Я был простым сапожником, профессия, которой я научился в свободное от поиска средств к существованию время, которая помогла нам выжить. Все же, я успевал и пользоваться экранами общественных данных чтобы читать, следить, изучать, учиться чему-то в этом мире; а ночью я часто ходил под звездами и думал.

Потом мы вернулись к горе Кронос. Я мечтал поступить добровольно на военную службу к Компаньонам, но это у меня не получилось; подготовка у них должна начинаться в возрасте, намного моложе того, в каком был я. Однако один из их сержантов, советник и магистр нашего района, проявил ко мне интерес. Он помогал мне в занятиях. И, наконец, он организовал мне в помощь почасовую с малой зарплатой должность в археологических работах.

Вы понимаете, что археология является сейчас движущей силой у Компаньонов. Они начинали в качестве военной группы, а продолжили в качестве гражданских властей. Нова Рома мог легко реорганизовать нас, пожелай мы изменений. Но поколения… пророков убедили нас, что Древние не могли умереть, и должны до сих пор жить в космосе. Тогда что может быть лучше, чем искать следы и намеки, оставленные среди нас? А кто может лучше сделать это, чем Компаньоны?

Ивар кивнул. По этой причине Университет прекратил раскопки в этих местах; чтобы избежать конфликтов с местными жителями и их руководством. Мизерное количество открытий совсем охладил интерес Университета к этому району. Теперь Ивар понял, как много держалось в секрете.

Гипнотизирующий голос продолжал:

- Эта работа заставила меня почувствовать в самой глубине души, как широко космическое время переплетает нас и как мы все принадлежим ему. Я также размышлял над идеей, которую я впервые услышал, находясь в ссылке, что дидоанцы обладают таким качеством ума, существования, который намного шире нашего, как наш выше слепого инстинкта. Могли Древние иметь такой же? - не в примитивных зачатках, как у наших соседей, а в совершенстве? Могли бы мы когда-нибудь подняться на другой уровень разума?

Итак, я размышлял и все чаще и чаще один совершал походы в туннели под горой, когда там никого не было. А сердце мое вымаливало ответа, которого все не было. Пока не…

Это случилось ночью, ближе к середине зимы. Революция еще не началась, но даже здесь мы знали, что нарастает угнетение, а народ бурлит и приближается хаос. Даже у нас начались перебои в снабжении некоторыми товарами, потому что торговля с внешними мирами становилась нерегулярной. Налоги и конфискации заставляли Торговцев уезжать из этого сектора, а персонал космического порта становился все более расхлябанным, так как не было должного контроля за движением транспорта. Да несколько раз гастролирующие пираты с варварских звезд проскакивали мимо незначительной стражи, чтобы пограбить и убежать. Боль Аэнеаса сильно давила на меня.

Я посмотрел на сияние близнецов Крукс и в темноту, которая рассекает Млечный путь там, где туманность скрывает от нас сердце нашей галактики; и бродя по склону горы, я спросил, неужели, во всем этом великолепии, наша жизнь может быть бессмысленным случаем, наша боль и смерть не имеют смысла.

Было ужасно холодно и я забрел в начало вновь вскрытого коридора Древних, чтобы найти укрытие. Или может быть, что-то позвало меня? У меня был фонарик, и я, почти как слепой, обнаружил, что забираюсь все глубже и глубже в неисследованные залы.

Вы должны понимать, что сама чудесная работа Древних не разрушалась, только отдельные места, после миллионов лет землетрясений и обвалов. Однажды мы, раскопав очередной завал, нашли лабиринт, не похожий на другие. Имея скудное оборудование и мало людей, нам понадобилась бы целая жизнь, чтобы составить карту всего комплекса.

Влекомый не знаю чем, я вышел туда, где люди еще не были. Куском мела, который я оторвал от булыжника, я отмечал свой путь; но это было последнее мерцание обычного человеческого чувства во мне, когда километр за километром я приближался к своему воплощению.

Я нашел что-то в комнате, где откуда-то сверху холодно светил свет. Мне показалось, что предмет состоит большей частью из энергии, а не из материи. Перед предметом лежал обруч, который я сейчас ношу на голове. Я надел его и… Нет слов, нет мыслей для того, что пришло…

После трех дней и ночей я поднялся на поверхность, и во мне жил Карунф Древний.

Костистое чучело человека - полковник Матту Луукссон, ответил на приветствие Чандербана Десаи отдав честь, отказался от освежительных напитков и присел на кончик кресла, словно не хотел подвергать свою форму осквернению земной цивилизацией. Тем не менее, Компаньон Арены говорил достаточно вежливо с Верховным Комиссионером Земной Империи.

- Мне сообщили о вашем решении вчера. Я ценю, что вы приняли меня по первой просьбе, при такой занятости, как ваша.

- Я был бы нерадив в отношении своих обязанностей, если бы не оказал честь представителю целой нации, - ответил Десаи. Он затянулся сигаретой, перед тем, как добавить: - Дело такой важности не терпит отлагательства.

- Орден, к которому я имею честь принадлежать, не прощает спешки, - заявил Матту. - Кроме того, вы понимаете, сэр, что моя миссия ознакомительная. Ни вы, ни мы не осмелимся раскрыть все свои карты прежде, чем узнаем ситуацию и друг друга поближе.

Десаи заметил, что нервно стучит мундштуком по краю пепельницы и заставил себя остановиться.

- Мы могли бы обсудить наши проблемы до видеосвязи, - он мягко указывал на то, что чувствует себя неважно.

- Нет, сэр, личная встреча всегда лучше. Не все Можно выразить словами. Ваш электронный образ и вид вашего офиса ничего бы не сказал нам о царящих здесь настроениях.

- Понимаю. И именно поэтому вы привезли сюда своих людей?

- Да. Они проведут здесь несколько дней, походят по городу, наберутся опыта и впечатлений, чтобы доложить нашему совету, помочь нам оценить необходимость последующих контактов.

Десаи нахмурил брови.

- Вы не боитесь, что их могут подкупить? Мысль о злачных местах в Нова Рома показалась

ему ужасно смешной и он подавил смешок. Матту нахмурился.

"То ли в гневе, то ли сосредоточившись на проблеме? Как я могу читать мысли на чужом лице?" - думал Десаи.

- Лучше я попытаюсь начать объяснение с основ, Комиссионер, - сказал Матту тщательно выбирая каждое слово. - Очевидно, у вас создалось впечатление, что я здесь, чтобы протестовать против обысков в нашей общине, и выработать взаимоприемлемые гарантии от подобных инцидентов в будущем. Это лишь Малая часть миссии.

Очевидно, ваше окружение полагает, что наша страна полна мятежным духом, несмотря на тот факт, что Оркан не поддержал восстание Мак-Кормака. Подозрения оскорбительны. Мы живем отдельно, весь наш нравственный облик отличается от вашего!

"Проехался по земному прагматизму, - думал Десаи. - Намекает на упадок земной культуры".

- Являясь хранителем закона и порядка, - сказал Десаи вслух, - я верю вам, и рад любой возможности познакомиться с представителями каждого, пусть и небольшого народа этого мира.

Землянин, занимающий пост, соответствующий посту Матту, обязательно бы ухмыльнулся. Полковник оставался невозмутимым:

- Большое количество контактов должно уменьшить недоверие. Но это была бы недостаточная причина для изменения устоявшихся обычаев и политики.

Правда состоит в том, что Компаньоны Арены и общество, которому они служат, не так строги и ни так замкнуты, как о них повсюду принято считать. Наша изоляция никогда не была абсолютной, примите в расчет торговые караваны и молодых людей, которые годами отсутствуют, работая или учась в других провинциях. Причина подобного мнения о нас в тех обстоятельствах, которые сохраняли нас в обособлении и в человеческой инерции.

Но времена изменяются. Если мы, орканцы, не хотим отставать от жизни, мы должны адаптироваться к внешнему миру. В процессе адаптации мы можем улучшить свою судьбу. Хотя нас не засосало материальное богатство, а мы действительно думаем, что было бы гибельно приобретать слишком много, все же мы не ценим бедность, Комиссионер; и не боимся новых идей. Мы лишь полагаем, что и наши собственные идеи имеют право на существование, и распространяем их среди людей, которые могут принять наши мысли и верования.

Сигарета Десаи зашипела и погасла. Он выбросил дурно пахнущий окурок и взял новую.

- Тогда вы заинтересованы в расширении торговых отношений, - сказал он.

- Да, - ответил Матту. - Сейчас мы можем предложить больше товаров, чем мы обычно реализуем. Я думаю не просто о природных ресурсах, а о рабочей силе и интеллекте, если бы больше нашей молодежи могло получать необходимое современное образование.

- И, хм-м-м, туризм на вашей территории.

- Да, - рявкнул Матту. Очевидно как личности, эта мысль была ему не по вкусу. - Чтобы развить индустрию, потребуется время, которое у нас есть, но кажется, которого нет у вас. Северяне никогда не были заинтересованы… хотя я должен признать, что Компаньоны никогда и не делали никаких предложений. Мы сейчас вынашиваем надежду, что Империя могла бы помочь нам.

- Субсидии?

- Они могут быть невелики и кратковременны. Взамен, Империя получит не просто нашу дружбу, но и наше влияние, так как орканцы все дальше и все чаще путешествуют по Аэнеасу. Вы стоите перед лицом власти северян, которая в целом, противостоит вам, и маловероятно, что вы одолеете ее. Не мог бы Оркан своим влиянием помочь трансформировать систему власти на всем Аэнеасе?

- Вероятно. Но в каком направлении?

- Едва ли сейчас можно сказать конкретно. Ведь мы можем решить, что изоляция лучше. Я повторяю, что моя миссия является не более чем предварительным исследованием - для обеих сторон, Комиссионер.

Чандербан Десаи, который имел в своем распоряжении легионы Империи, посмотрел в глаза незнакомца, и Чандербан Десаи почувствовал оттенок страха.

Молодой лейтенант с горы Кронос открыто позвонил Татьяне Тэйн, чтобы спросить, не может ли он навестить ее, чтобы познакомиться с человеком, который лучше всех знает Ивара Фридериксона.

- Умоляю, поймите, уважаемая леди, мы действительно ценим его. Однако косвенно, он был причиной значительных неприятностей для нас. И мне показалось, что вы могли бы посоветовать, как нам лучше убедить власти, что мы не состоим в союзе с ним.

- Не думаю, что смогу вам помочь, - ответила Татьяна, слегка удивляясь его неуклюжей откровенности.

Когда лейтенант вошел в квартиру Татьяны, подтянутый, в новенькой форме, он предложил ей в знак признательности кулон ручной работы из своей страны. Рисунок был настолько мелким, что Татьяне пришлось поднести кулон поближе к глазам и она прочла выгравированный вопрос:

"За нами шпионят?"

Сердце ее забилось. После мгновенного замешательства она покачала головой и поняла, что жест был слишком самоуверенным. Не имеет значения. Время от времени Стюарт приглашал техника, который проверял, не поставили ли земляне подслушивающих устройств. Зато вполне возможно, что само

подполье делало это… Лейтенант извлек из туники конверт и с поклоном вручил ей.

- Почитайте, - сказал он, - но мне приказано проследить и уничтожить его.

Лейтенант уселся в кресло. Взгляд его напряженно следил за действиями Татьяны. Но она вскоре перестала замечать его. Лишь после того, как она в третий раз прочла письмо Ивара, Татьяна чисто механически отдала письмо гостю, чтобы он мог выполнить полученные указания. После его ухода Татьяна еще раз мысленно перечитала письмо.

Вслед за ласковыми обращениями, которые никого не касались, шло краткое описание его путешествий. Главное - это его последняя встреча.

"…пророк, хотя он отрицает буквальное священное вдохновение, мне интересно, какая здесь,разница? Его история является современным апокалипсисом.

Я не знаю, могу ли верить всему, что он говорил. Его спокойная уверенность порождена глубокой убежденностью, но я не претендую на глубокое знание людей. Меня можно и обмануть. Чего действительно нельзя отрицать, так это то, что при определенных условиях он может читать мои мысли лучше, чем любой человек-телепат, о котором я когда-либо слышал, лучше, чем смогли бы самые высокоодаренные люди. Или даже, представители другой расы? Меня всегда обучали, что телепатия не является универсальным языком, недостаточно почувствовать излучения субъекта, вы должны узнать, что означает для него каждый образ; а образы, конечно, у всех индивидуумов разные. Еще более разные в различных культурах и в громадной степени - у каждого вида. И до наших дней этот феномен не слишком хорошо понят. Я лучше просто передам тебе собственный рассказ Яана, хотя мои несколько слов не смогут передать ничего из того подавляющего впечатления, которое он производит.

Он говорит, что после того как нашел какой-то остаток культуры Древних, о котором я упоминал, он надел "корону" на голову. Я полагаю, что это было вполне естественно. Она саморегулируемая, украшена, и может быть радиоуправляема. Во всяком случае, произошло что-то неописуемое. Небеса и ад в одном месте. Сначала в основном ад - из-за страха, непонимания; позднее - небеса. А сейчас, говорит Яан, ни одно слово не несет добра, нет таких слов для того, чтобы описать, что он испытывает, кем он является.

В научных терминах все выглядит следующим образом: Давным-давно Старшие, или Древние, как они называют себя здесь, имели базу на Аэнеасе, такую, как на многих других планетах. Это была не просто исследовательская база. Она служили огромной цели, о которой я скажу позже. Верно то предположение, что они действительно были причиной эволюции дидоанцев - лишь один эксперимент среди многих, с целью создания большего разума, большего сознания, по всему космосу.

Наконец, они ушли, но оставили одного, которому Яан дал имя Карунф, хотя он говорит, что это имя просто для удобства восприятия нашим ограниченным разумом. Первоначально остался не Карунф, и этот первоначальный был не индивидуальность, как ты или я, но часть - осколок? - элемент? - часть славной общности, слабый намек на которую являют собой дидоанцы. То, что сделал Карунф, было по сути сканированием его (ее?) личности, нейрон за нейроном и записью ее каким-то невообразимым способом.

Извини, дорогая, я решил не употреблять местоимение он/она, которое годится для Соседей, но слишком уничижительно для Древних. Я скажу "он", потому что более привычен к этому; но, конечно, можно с таким же успехом сказать "она".

Когда Яан надел обруч, аппарат заработал, и заложенный образец был наложен на его нервную систему.

Ты можешь представить себе связанные с этим трудности. Какое ничтожное маленькое слово, "трудность"! У Яана человеческий мозг, человеческое тело; а вероятней всего, Старшие надеялись что их сокровище найдет дидоанец. Яан не может сделать ничего, для чего его собственный организм не приспособлен. Первоначальный Карунф мог, может быть, одновременно решать в уме тысячу дифференциальных урав-

нений, в долю секунды, но Карунф, использующий примитивный мозг Яана, не может. Ты улавливаешь мысль?

Тем не менее, Старшие понимали, что дидоанцы могут не быть первыми, кто войдет в ту комнату. Они встроили в систему определенную гибкость. Более того, все организмы имеют потенциал, который обычно не используется. Позволь мне привести один неуклюжий пример. Ты играешь в шахматы, рисуешь картины, управляешь самолетом и анализируешь языки. Но предположим, что ты родилась в мире, где никто не изобрел шахматы, краску, воздушную машину или семантический анализ. Понимаешь? Или подумай, как простая физическая и умственная подготовка могут выявить способности почти у каждого?

Через три дня обработки, в течение которых он вообще не мог ни думать, ни действовать, к Яану вернулся контроль над его разумом и телом. Но в нем уже жил и разум Карунфа. Сначала это были две различных личности, существующие в одном мозгу. Это и сейчас так, но Яан все больше и больше интегрируется в этот чужой огромный интеллект. Он говорит, что, в конце концов, они станут одним, больше Карунфом, чем Яаном, и он очень этому рад.

Да, о чем он проповедует? Что хотят Старшие? Почему они делали и что они сделали?

И снова, невозможно выразить это несколькими словами. Я попытаюсь, но знаю, что мне не удастся. Может быть, твое воображение сможет заполнить пробелы. У тебя же хорошая голова, любимая.

Древние, Старшие, Строители, Высшие, Старые Шен, как только мы их не называем - а Яан не дает им отдельного имени, он говорит, что это было бы хуже для понимания, чем просто "Карунф", - появились триллионы лет тому назад, возле центра галактики, где звезды старше и ближе друг к другу. Мы же находимся вдали на тонком ободе спиральной руки. В то время, не было еще многих звезд, элементы тяжелее гелия, были редки, планет пригодных для жизни было мало. Старшие ушли в космос и нашли, что он более пуст, чем мы могли мечтать, мы, которые имеем больше населенных миров вокруг, чем кто-нибудь рассчитывал. Они ушли внутрь себя, они преднамеренно заставили себя продолжать развивать разум, поколение за поколением, потому что им не с кем было поговорить. Как бы я хотел, иметь возможность выслать тебе записи объяснения Яана!

Потом что-то произошло. Он говорит, что еще не совсем способен понять, что. Что-то вроде раскола расы, растянувшегося на миллионы лет. Расхождение во взглядах. Не на две идеологии, а на два различных способа восприятия мира, оценки реальности, две различных цели, которые предписаны вселенной. Нельзя сказать, что одна хороша, другая дурна; мы можем только сказать, что они непримиримы. Назови их Янь и Инь, но не пытайся сказать, что есть что.

Если говорить чрезвычайно упрощенно, то Первые видят цель существования в созидании, в превосходстве материального, унификации разума не только в этой галактике, но и во всей вселенной: так чтобы финальное крушение не было бы концом, а было бы началом. В то время как Другие стремятся к мистической общности с энергией, наивысшим смыслом считают Познание, признавая неизбежность конца вселенной.

Яану очень нравится изречение землян, которое, по-моему, очень подходит к Первым Старшим: бороться и искать, найти и не сдаваться. Другие же… Я даже не могу найти слова, которое также точно бы их охарактеризовало. Во всяком случае, не Судьба, потому что это подразумевало бы подчинение Божьей воле, а Другие вообще отрицают Бога. И не "нигилизм", который, мне кажется, подразумевает стремление к хаосу. Но то, за что выступают Другие, так чуждо хаосу… Скорее всего, я все равно буду неточен, но я бы сказал, что они верят в подъем, падение и бесконечное исчезновение. Отсюда единственным смыслом, который должна иметь жизнь, является гармония с этой кривой.

Яан говорит, что если разумная жизнь следует путем Первых, то, в конце концов, создает Бога, сама становится Творцом.

Следуя этой цели Старшие не только внимательно следили за появлением и развитием разума на новых планетах, но и сами разносили его, как, например, с дидоанцами. При этом им еще надо было противостоять Другим.

Это не война в нашем понимании, это совсем другой уровень. Хотя и война тоже.

Попробую еще одну аналогию. Допустим, ты пытаешься принять какое-то жизненно-важное решение, которое определит все твое будущее. Ты анализируешь, рассуждаешь, пытаешься подавить эмоции. Все это, на первый взгляд, происходит в твоем уме. Работает только мозг.

На самом деле это не так. Нездоровое тело может породить нездоровое мышление. Если в этот момент твои белые кровяные тельца ведут напряженную борьбу с чужими микробами, то исход этой борьбы может очень сильно повлиять на происходящее у тебя в голове. Может быть даже решающим образом.

Любые действия разумной жизни могут оказать влияние на всю вселенную. И даже наш небольшой кусочек галактики может оказаться поворотным пунктом. Ты же знаешь как все взаимосвязано в этом мире. И эти взаимосвязи и взаимодействия все множатся и множатся.

И любая разумная раса рано или поздно приходит к такому же выбору, как и Древние. Перед таким выбором и мы. Раздвигать ли стены своего мира устремляясь в бесконечность или искать самый гармоничный, самый красивый благородный путь в ничто, к забвению.

Существа, которые неизмеримо выше нас имеют два противоположных пути восприятия реальности. Какой выберем мы?

Избежать этого выбора мы не можем. Мы можем принимать власть, ограничения, инструкции, мы можем создавать компромиссы; мы можем прожить свою личную жизнь в безопасности; и это победа для Других в известном нам космосе, потому что именно сейчас случилось так, что хомо сапиенс является ведущим видом в этой части вселенной. Или мы можем рискнуть, бороться за свободу и, - если завоюем ее - поищем Старших, которые возвратятся и поднимут нас, как своих собственных детей, к тому большему, чем мы никогда не были раньше.

Бот, что говорит Яан, Таня, дорогая. Я просто не знаю…"

Она заглянула себе в душу и поняла: А я уже знаю.

Номи жила со своими детьми в двухкомнатной квартире в дальнем конце серой аллеи. Их окружала нищета и бедность. Но воздух здесь был свеж, так как даже самые бедные орканцы были приучены к чистоте, а когда было мало воды для мытья, ветер быстро уносил любые дурные запахи. Бедняки не были попрошайками; Компаньоны принимали участие в судьбе остро нуждающихся и давали им работу, которую те были в состоянии сделать. Но оборванные фигуры наполняли этот район суматохой: ревущие и хнычущие дети; женщины, перегруженные кувшинами и корзинами; мужчины, занимающиеся своим ремеслом; дневной рабочий, погонщик мула, извозчик, мусорщик, ремесленник, мясник, кожевник, священник, менестрель, продавец, расхваливающий или спорящий о цене своего товара. Среди разбитых коричневых стен, на запутанных дорогах, изрытых камнями, жесткой, как железо, земле, Ивар чувствовал себя в большем одиночестве, чем посреди пустыни.

Мать пророка не удерживала сына около себя и видела его теперь изредка и урывками. На вопрос Ивара о Яане она ответила, что его нет, но пригласила в дом и угостила чаем. Ивар чувствовал себя немного виноватым, поскольку заранее был уверен, что Яана нет дома. Наверняка он сейчас где-то ходит и беседует с учениками. Не столько обучая их, сколько проверяя на них свое понимание наследия Древних. Объясняя другим, и сам лучше разбираешься в проблеме.

"Я же должен сначала все понять сам, разобраться в себе и уяснить, кто же такой Яан, прежде чем смогу взять на себя те обязательства, которые он от меня требует. А кто лучше может помочь понять его, чем эта женщина?"

Она была одна, молодые были на работе или в школе. Поэтому внутри хижины было тихо, если закрыть дверь и отгородиться от уличного шума. Солнечный свет косо падал через узкие окна. Мало кто из орканцев мог позволить себе витрилл. Комната была холодная, затемненная, тесная, но очень опрятная и прибранная. Ткацкий станок Номи занимал один угол, на не законченном куске ткани виднелся тонкий рисунок в приглушенных тонах. Напротив станка располагался набор примитивной кухонной утвари. Кровати для нее и старшего сына занимали большую часть остающегося пространства. В середине комнаты стоял стол из досок, окруженный скамейками. Туда она и посадила своего гостя. Пища лежала на высоких полках или свисала с крюков - немного сушеного мяса, больше сушеных овощей и сухарей - они наполняли воздух ароматом. Сзади, за открытой дверью, была видна вторая комната, занятая в основном койками.

Номи, мягко двигаясь по земляному полу, приготовила свежего чаю, налила и села напротив Ивара, шурша юбками. В молодости она была красива и до сих пор была красива, хотя и измождена тяжелым трудом. Более всего на ее худом лице выделялись чудесные серые глаза. Такие же получил от нее в наследство Яан. Грубое синее одеяние, капюшон, который в этом патриархальном обществе надевали на головы вдовы, на ней не выглядели унижающими достоинства; в ней было слишком много внутренней гордости, чтобы нуждаться в тщеславии.

Они беседовали ни о чем, пока она готовила горький орканский чай. Номи знала, кто он: Яан сказал, что не держит от нее секретов, потому что она может сохранить в тайне все, что он скажет. Сейчас Ивар извинился:

- Я не хотел отрывать вас от работы. Номи улыбнулась:

- Приятно прерваться, Первенец.

- Но вы… от нее зависит ваша жизнь. Если вы предпочитаете продолжать…

Она усмехнулась:

- Прошу, не лишайте меня повода для безделья.

- О-о, понятно. - Ивар не любил вмешиваться в чужую жизнь, это шло вразрез со всем его воспитанием, но он должен был как-то продолжить откровенную беседу. - Мне кажется… что вы не особенно богаты. Я имею в виду, что Яан давно не делает обувь… как это с ним случилось.

- Нет. Он выбрал цель выше. - Казалось, что она сама удивилась неадекватности этой фразы.

- М-м, мне говорили, что он никогда не просит плату. Разве это не затрудняет вам жизнь?

Она покачала головой.

- Два его младших брата уже могут брать временную работу, они могли бы работать и целый день, но я не хочу этого; они должны получить хоть какое-нибудь образование. А… последователи Яана помогают нам. Мало кто из них может много дать, так, немного пищи, бесплатно выполненный заказ. Но такие дары возвышают.

Ее легкость исчезла. Она нахмурилась над чашкой и продолжала с некоторым трудом.

- Сначала, для меня было совсем не просто принимать эти дары. Мы всегда зарабатывали на жизнь сами, как мои родители и Гилеба, с тех пор как поженились. Но то, что делает Яан, так жизненно важно, что… Да, то что мы принимаем, это крохотная, но жертва.

- Значит, вы действительно поверили в Карунфа?

Она подняла на него глаза, а он опустил свои, когда она ответила:

- Разве могу я не верить своему собственному хорошему сыну?

- О, да, конечно, моя леди, - ответил он. - Я прошу у вас прощения, если показался… Послушайте, я здесь чужой, я знаю его всего несколько дней и… Вы понимаете? Вы наверняка знаете что-то, что позволяет вам решать, не является ли он жертвой заблуждения. У меня пока таких оснований нет.

Номи сочувственно улыбнулась, протянула через стол руку и похлопала его по плечу.

- Это так, Первенец. Вы действительно, имеете право спрашивать. Я рада, что в вас он нашел достойного товарища, в котором сильно нуждается.

"Неужели?"

Вероятно она прочла на его лице сомнения, так как продолжила тихим голосом, не глядя собеседнику в глаза.

- Почему я должна удивляться, что вы сомневаетесь? Я тоже сомневалась. Когда он исчез на те три страшных дня, и пришел домой совершенно полностью изменившийся… Да, я подумала, что у него в голове лопнул какой-то сосуд, и плакала о моем добром, трудолюбивом первом сыне, который так мало получил от жизни.

Потом я стала понимать, что он стал выделяться среди людей, как ни один человек раньше во всем пространстве и времени. Но это не принесло радости, Первенец. Вероятнее всего он должен будет умереть. На днях я видела во сне, что он снова Яан-сапожник, женился на девушке, о которой я привыкла думать как о его невесте, и они положили мне в руки своего первого ребенка. Я проснулась, смеясь… - Пальцы Ивара сильно сжали чашку. - Но этому не суждено сбыться.

Ивар не знал, что ему следовало сказать дальше. Но их прервали и это спасло его. В дверь постучал Робхар, самый младший ученик.

- Я подумал, что вы могли бы быть здесь, сэр - сказал мальчик, переводя дыхание. - Карунф скоро придет. - Он быстро вытащил конверт. - Для вас.

- А? Что это? - уставился на него Ивар.

- Вернулась миссия из Нова Рома, сэр, - сказал Робхар, все еще тяжело дыша от волнения. - Они привезли вам письмо. Посланник передал его Карунфу, но он сказал, чтобы я доставил его прямо вам.

На письме было написано - Харазу Хайронссону. Ивар вскрыл конверт. В конце нескольких страниц шла смелая подпись: Таня. В своем письме к ней он предупредил ее, как к нему обращаться в ответе.

- Прошу меня простить, - пробормотал он и сел, сосредоточившись на письме.

Потом Ивар на некоторое время притих, уйдя в себя. Затем извинился, сказал, что должен идти, обещал скоро связаться с Яаном и поспешно ушел. Ему следовало серьезно подумать.

Никому среди Компаньонов, кроме нескольких офицеров высокого ранга, не было сказано, кто такой Ивар. Они обращались к нему, как к Харазу, когда их могли услышать другие. Ивар показывался по возможности редко, обедал в покоях Командующего с Яковом, спал он в комнате рядом, выбирал для своих прогулок дальние залы, рампы и выходы. В этом огромном строении, больше половины было незаселенным, и он не мог вызвать чьего-нибудь подозрения. Сотрудники знали, что их шеф держит у себя кого-то особого, но были слишком дисциплинированы, чтобы шептаться об этом.

Таким образом, они с Яковом почти невидимыми прошли в помещение, используемое в качестве гаража. Яан уже пришел, откликнувшись на просьбу, переданную с посыльным. Часовой отдал честь, когда троица забралась в аэрокар. Несомненно, в голове у часового происходило многое, но он будет держать язык за зубами. Главная дверь отошла в сторону. Старые руки Якова умело прошлись по консоли. Машина плавно двинулась вперед, вышла на открытое пространство, поднялась вверх на километр и медленно направилась на юг.

Ветер усилился, когда день склонился к вечеру. Он завывал вокруг вздрагивающего корпуса машины. На стальной поверхности моря Оркуса бесились белые барашки волн. Волны яростно штурмовали берег и отступали, оставляя после себя частицы соли.

Яков перевел управление на автопилот, повернулся кругом на своем сидении и внимательно посмотрел на двух людей, сидевших перед ним.

- Очень хорошо, у нас есть место встречи, которую вы хотели, Первенец, - сказал он. - А сейчас не скажите ли вы зачем?

У Ивара по всему телу побежали мурашки. Он метнул взгляд на мягкое выражение лица Яана, вспомнил, что за этим стоит, и снова впился взглядом в бегущий по воде за самолетом отблеск габаритных огней.

"Предполагается, что я должен сотрудничать с ними?" - безнадежно думал он.

Но для этой задачи нет больше никого другого. Никого в целой бескрайней вселенной. Чтобы противостоять одиночеству, Ивар лелеял мысль о том, что они могут оказаться его истинными товарищами в деле освобождения.

- Я боюсь возможных шпионов, подслушивающих устройств, - сказал Ивар.

- Но не в моей части Арены, - резко ответил Яков. - Бы знаете, как часто и тщательно мы проверяем помещения.

- Но у землян много возможностей, у них ресурсы всей Империи. У них может быть шпион, о котором мы даже не подозреваем. Например, телепат. - Ивар заставил себя повернуться спиной к Яану. - Вы читаете мысли.

- В определенных пределах, - предупредил пророк. - Я уже объяснял.

"Да. Он привел меня в сердце горы и показал машину… устройство… что бы это ни было, которая содержала код Карунфа. Он не позволил мне ни к чему прикасаться, за что его нельзя упрекать. Но внутренне я был только рад, что имел уважительную причину не делать этого. И там он читал мои мысли. Я проверял его всеми способами, которые мог себе представить, а он точно говорил мне, о чем я думаю, а также некоторые вещи, о которых я и не знал, что думаю.

Вероятно, ему бы и не понадобилась телепатия, чтобы увидеть как все мои чувства взбунтовались. Яан улыбнулся и сказал Ивару.

- Не бойтесь. У меня лишь человеческая нервная система, а она не такая уж исключительная, ,у нашего вида бывает и получше. Сам по себе, я не могу резонировать лучше, чем вы, Первенец. - И холодно добавил: - Для Карунфа это ужасно, подобно глухоте и слепоте. Но он терпит, принимая существующее положение вещей. Но здесь, внизу - слава Древним! - здесь действует его прежняя оболочка. С ее помощью можно перекодировать мозговые центры. Здесь Карунф-Яан становиться тем, чем он должен быть, и чем он будет вновь, когда его народ вернется и даст нам то тело, которого мы заслуживаем.

Во всяком случае, я мог поверить в некоторые способности Яана. Телекинез и телепатия находятся за пределами возможностей земной науки, но я читал об экспериментах в прошлых эрах, когда земная наука была более прогрессивна, чем сейчас. Подобная технология не совсем уж недоступна способностям людей, это вопрос скорее технического развития, а не чистых исследований.

Конечно, это все мелочи, по сравнению с записью и переносом на представителя другого вида целой личности".

- Хорошо, - сказал Ивар, - если вы, используя артефакт в действительности не предназначенный для вашего организма, читаете мысли в радиусе примерно сотни метров - тогда существо, природно одаренное телепатией, должно делать это лучше!

- На территории Оркана нет представителей других рас, - сказал Яков.

- За исключением Эранната, - возразил Ивар. Напряглись ли черты белобородого? Сморщился ли Яан?

- Ах, да, - согласился Командующий. - Временное исключение. Никаких ксенофонтов нет на Арене или в городе.

- Могут быть человеческие мутанты, могут быть генетически созданные, - пожал плечами Ивар. - Или может не быть вовсе никаких телепатов; может быть какое-то устройство, которые ваши детекторы не регистрируют. Я повторяю, вероятно вы и я не оцениваем, какое разнообразие должно существовать на тысячах планет Империи. Никто не может за этим уследить. - Он вздохнул. - Ладно, назовите меня параноиком. Назовите эту поездку излишней. Вероятно, вы будете правы. Однако остается факт, что я должен решить, что же делать - вопрос, затрагивающий не просто меня, но судьбу моего общества - и я чувствую себя спокойнее, обсуждая его вне любого воображаемого наблюдения.

"Такого, как устройство внутри горы Кронос.

Если оно действует, я надеюсь, что ему не удастся засечь мои мысли в последние несколько часов. Иначе мои неожиданные подозрения, полученные из письма Тани, могли бы меня выдать".

Яан проницательно спросил:

- Не взвинтило ли вас возвращение нашей Нова Ромской миссии?

Ивар кивнул с излишней энергичностью.

- Послание, которое вы получили от возлюбленной?

- Я уничтожил его, - признал Ивар. Если бы его попросили показать его содержание, этого нельзя было бы избежать. - Из-за сведений личного характера.

Они не удивились, большинство людей поступили бы именно так.

- Однако вы можете догадаться, что она обсуждала эти вопросы с освободительным движением. Мое письмо и разговор с вашим эмиссаром убедили ее в том, что наши и ваши интересы в деле избавления от ига Империи совпадают.

- И сейчас вы желаете дальнейших подробностей, - сказал Яков.

Ивар снова кивнул.

- Я бы хотел понять… Тем более, что вероятнее всего Комиссионер Десаи откликнется на ваш план… Это будет означать, что сюда придут земляне, чтобы обсуждать и воплощать планы экономического роста этого региона. Что это несет для нашего освобождения?

- Я думал, что объяснил, - терпеливо сказал Яан. - Это план Карунфа. Поэтому он долгосрочный, как и должен быть; что до надежд, которые на него возлагаются, то они касаются оружия! Давайте копить силы, пока не наступит наше время, иначе Империя раздавит нас, как блоху ногтем.

План Карунфа. Аэрокар пересек море и сельскохозяйственные угодья, окаймлявшие южный берег, и летел теперь над настоящей пустыней. Выветренные остроконечные скалы поднимались над испепеленными дюнами; пыль поднималась и вихрилась; Ивар заметил высохшие кости океанского монстра, ненадолго открытые ветром.

- Идея неплохая… шанс тут действительно есть… однако слишком все тонко… Может ли представитель совершенно отличного от людей вида так хорошо постичь наш характер? - заволновался Ивар.

- Поймите, во мне он получеловек, - ответил Яан. - и… у него на вооружении многомиллионная история. Люди же не более уникальны, чем другие софонты. Карунф находит среди рас общие черты, которых мы не видим.

- Я тоже стал беспокоиться, - вздохнул Яков.

- Я жажду увидеть нас свободными, но едва ли проживу так долго. И все же, Карунф прав. Мы должны подготовить всех аэнеанцев с тем, чтобы, когда наступит день, мы поднялись все вместе.

- Расширение торговли является средством в этом направлении, - уверил Яан. - Оно должно заставить орканцев путешествовать по всей планете, встречаться с другими представителями Аэнеаса, в которых живет вера и огонь. О-о, наши агенты не собираются проповедовать, они не будут знать ни о чем, кроме того, что должны совершать практические сделки и делать необходимые приготовления. Но они неизбежно будут вступать в контакты, а это разбудит интерес, и их будут слушать и северяне, и речной народ, и тинеранцы и кто бы там ни был. Кто же не захочет послушать новости из далеких краев.

- Я слышал это несколько раз, - ответил Ивар,

- и все таки не совсем понимаю. Послушайте, вы ведь не ожидаете, что произойдет массовое обращение в веру орканцев, не так ли? Говорю вам, что это невозможно. Наши культуры слишком сильны своими особенными священными привязанностями - традиционными религиями, язычеством, служением предкам, и всяким другим.

- Конечно, - мягко сказал Яан. - Но разве вы не можете понять, Первенец, что в счет идет само их убеждение? Орканцы своим примером и заповедями заставят каждого аэнеанца удвоить свои особые надежды. И ничего в моем послании не противоречит никакому основному принципу веры молодых. Возвращение Древних укрепит наши надежды независимо от того, какую бы форму они не приняли.

- Я знаю, знаю. Простите, я продолжаю быть скептически настроенным. Но не обращайте внимания. Я не думаю, что это может принести какой-нибудь вред, и, как вы говорите, мешало бы сохранять живым дух сопротивления. А что касается меня? Что по вашим расчетам должен делать я тем временем?

- Б недалеком будущем наступит время, - сказал Яков, - вы поднимете знамя независимости. Сначала нам надо подготовиться; мы не должны рисковать тем, что вас сразу же схватят враги. Вполне вероятно, вы должны будете провести несколько лет на другой планете, ведя партизанскую войну на Дидо, например, или посещать иностранные дворы и вести переговоры об их поддержке.

Ивар собрался с силами и прервал:

- Как Иттри?

- Ну… да. - Яан даже не заметил своего мимолетного колебания. - Да, мы могли бы получить помощь от Владений, но не сейчас, пока вы представляете маленькую группу, стоящую вне закона, а позднее, когда наше дело будет выглядеть более многообещающим. - Он наклонился вперед. - Если говорить откровенно, то ваша роль, в самом начале, будет ролью овода. Вы будете отвлекать Империю от того, чтобы она не заметила ничего опасного для себя во влиянии орканцев, путешествующих по Аэнеасу. Вы не можете надеяться на совершение чего-то большего, по крайней мере, в первые несколько лет.

- Не знаю, - сказал Ивар с упрямством, достойным лучшего применения. - Мы могли бы получить помощь у Иттри скорее, может быть, совсем скоро. Из тех намеков, которые делал Эраннат… - Он выпрямился на своем сиденье. - Почему бы не отправиться и не поговорить с ним прямо сейчас?

Яан смотрел в сторону. Яков сказал:

- Боюсь, что в данный момент это нецелесообразно, Первенец.

- Как знать? Где он? Яков стал суровее.

- Вы сами беспокоитесь о том, что еще может пустить в ход враг. То, чего вы не знаете, вы не можете разгласить. Я должен просить вашего терпения в этом деле.

Внутри Ивара все дрогнуло, словно ветер подул между ребрами. Интересно, насколько ему удалось сымитировать согласие и покорность.

- Хорошо.

- Нам лучше отправиться назад, - сказал Яков. - Близится ночь.

Яков развернулся сам и развернул аэрокар. В кабине стало темнее, так как буря усилилась. Ивару это помогло скрыть выражение лица. А внешний шум помог заглушить стук его сердца. Он медленно сказал:

- Вы знаете, Яан, есть одна вещь, о которой, по-моему, вы никогда говорили. Как выглядит раса Карунфа?

- Это не имеет значения, - ответил пророк. - Они являются больше мозгом, чем телом. В действительности, их общность включает многочисленные различные виды. Подумайте о Дидо. В конце концов, все расы будут принадлежать одному виду.

- Хм-м. Однако не могу удержаться от любопытства. Давайте изложим это так. Как выглядело тело, которое действительно лежало под сканнером?

- Ну…

- Давайте же. Может быть ваши орканцы так не привычны к образам, что не настаивают на описании. Уверяю вас, компаньон, другие аэнеанцы совершенно не такие. Они наверняка спросят. Почему бы не рассказать мне?

- Ах-хм-ах, - что-то невнятно пробормотал Яан. Казалось, он немного смущен, словно сознание, наложенное поверх него, не очень хорошо работает на большом расстоянии от излучений подземного сосуда. - Да. Он… мужчина… представитель двуполого теплокровного вида… не млекопитающее; потомок орнитоидов… во многом похож на людей, но красивый, намного более утонченный чем мы и похож на скульптуру. Тонкие черты, расположенные под острыми углами; голос звучит, как музыка. Нет. - Яан прервался. - Больше я ничего не могу сказать, и в конце концов, это не имеет значения.

- Вы уже сказали достаточно много, - подытожил Ивар.

Все оставшееся время спутники молчали. Когда самолет двигался вниз к Арене, Первенец заговорил:

- Пожалуй, я хотел бы побыть один и подумать. Я привык к пространству и одиночеству, если мне следует принять важное решение. Не одолжите ли мне этот самолет. Я слетаю в спокойное место, приземлюсь, посмотрю на луны и звезды… Вернусь к

утру и дам вам знать, как обстоят у меня дела. Можно?

Ивар хорошо продумал и мысленно отрепетировал свою речь. Яков не возражал. Яан высказал движением плеча свое сочувствие.

- Конечно, - сказал пророк. - Да пусть пребудут с вами храбрость и мудрость, дорогой друг.

Когда они покинули машину, Ивар быстро поднялся и взял курс через надвигающуюся грозу, стремясь умчаться как можно быстрее и как можно дальше. Страх перед возможным преследованием наступал ему на пятки.

А в голове у него стучало:

"Они тоже подвержены ошибкам. Я застал их врасплох. Яан явно не был готов к тому, что я попробую его обмануть, несмотря на все его способности".

После захода солнца холодный ветер наполнил воздух вокруг гор мелким песком. Тусклый диск малой луны не давал света, звезд тоже не было видно. Не светились окна в деревнях и фермах, разбросанных по горам. Видимость ограничивалась несколькими метрами.

Посадка по приборам, решил Ивар, ему на руку. Он может приземлиться невидимым. При других обстоятельствах ему пришлось бы парковать машину за горной грядой или гротом в нескольких километрах от цели и прокрадываться дальше пешком. В действительности, у него был скудный выбор. Идти через пустыню без элементарного компаса, значит наверняка заблудиться. Но бродить около Арены - возбуждать подозрения часовых. Как ни крути, и то и другое плохо.

И, конечно, Ивар очень не хотел быть выслеженным, пойманным и с позором возвращенным в свои покои. Но страх прошел, волнение смыло голод и жажду и Ивар занялся подготовкой к длинному путешествию. Он надел плащ и спрыгнул на землю.

Ветер гудел и завывал, как потерянная душа. Он нес с собой зябкую дрожь и запах железа. На зубах скрипел песок. Ивар натянул ночную маску и направился вперед.

С минуту Ивар беспокоился, как бы не уйти в сторону от маршрута, несмотря на план местности.

Но затем он запнулся носком об осколок скалы, который упала с кучи, наваленной на новых раскопках. Перед ним был свободный проход по горе к туннелю, по которому его водил Яан.

Пока он стоял у входа, Ивар не включал фонарь, который взял из оборудования кара. Только после того, когда он вошел внутрь, Ивар включил фонарь, и нащупал люк.

Дверь, сделанная людьми скорее для защиты от непогоды, чем от охотников за реликвиями, была без замка и легко открылась. Закрыв ее за собой, Ивар остался стоять в полной тишине. Неподвижный, холодный мрак прерывался лишь тусклым лучом от фонаря. Ивару казалось, что он дышит слишком громко. Пальцы нервно нащупывали тяжелый нож, который Ивар носил с тех пор, как ушел из Винохума. Нож был его единственным оружием. Более серьезное оружие привлекло бы излишнее внимание, а Ивар не мог себе этого позволить.

"Что я там найду?

Вероятно, ничего. Я смогу поближе рассмотреть машину Карунфа, но у меня нет инструментов, чтобы открыть ее и исследовать. Если бы найти еще что-нибудь… Но коридоры образуют сумасшедший лабиринт…

Там не менее, если и стоит что-либо искать, то только в районе последних раскопок. Может по свежим следам я обнаружу что-то интересное, скрытое от остальных людей и учеников пророка".

Ивар медленно продвигался вперед. Его шаги гулко отдавались от сводов, хранивших тишину веками.

"Почему я это делаю? Потому что мерсейцы могут иметь к этому отношение? А это плохо, если они причастны. Таня была счастлива после того, как она услышала об этом. Она думает, что Ройдгунат мог бы действительно прийти к нам на помощь, и надеется, что я могу каким-то образом войти в контакт с их агентом".

Но Иттри тоже могла бы помочь. В таком случае, почему вожди Оркана не хотят позволить мне увидеться с Эраннатом? Отговорки их звучат неубедительно.

А что, если Древние работают посредством мерсейцев? Но тогда, почему они обманули Яана? Может быть, он не должен был знать?

Я должен выяснить правду или я потеряю право вести свой народ, если такое право у меня когда-либо было".

Ивар шагнул в темноту.

На глубине одного километра Ивар остановился. Он оказался около комнаты канонизации Яана. Фонарик скользнул по металлической эмблеме, затем снова вернулся на пол туннеля.

За последнее время сюда было сделано немало визитов, поэтому вековая пыль была потревожена. Ивар прошел по проходу. Предмет в комнате последний раз блеснул в свете фонаря и скрылся из вида. Спутником Ивара осталось только слабое пятно света. Он продвигался медленно, осторожно. Тишина была почти абсолютной. Бух-бух, стучало сердце, бух-бух, бух-бух.

Открыв очередную дверь, Ивар обнаружил нечто странное. Он не удивился бы если бы обнаружил чьи-то следы. Кроме Яана, кое-кто из офицеров Компаньонов, которых пророк приводил сюда, отваживался ходить и дальше. Нет, Ивара остановило другое - аккуратно убранная пыль по всему коридору.

Ивар постоял несколько минут, собираясь с мыслями. Когда он двинулся дальше, в правой руке у него был нож.

Поворот, еще поворот. По логике здесь следовало остановиться. Дальше начинался лабиринт, пройти по которому можно было бы только после тщательных исследований. Но ученых пустят сюда еще очень не скоро. Ивар заметил, что метла, или что там еще было, прошлось мимо всех входов в лабиринт. Что ж, резонно. Иначе сразу бы стало ясно, в какой из них вели следы, которые хотели скрыть. А прятали явно не обычные следы, каких тут было немало, а какие-то особенные, странные…

Ивар прошел в каждый из коридоров и обнаружил, что следы уборки заканчивались через несколько шагов в двух из них. Дальше была вековая пыль. В третьем подметали несколько дальше, а потом шли цепочки следов. Две пары следов были оставлены

людьми, одна - иттрианцем. Возвращались только люди. Но поверх старых были еще одни следы, более свежие.

Это были следы существа, которое ходило на лапах, похожих на птичьи.

И снова Ивар замер. Его слегка знобило.

"Может быть, мне следует повернуться и убежать? Куда я побегу? А Эраннат…"

Это заставило его решиться. Какой аэнеанец оставит друга? Если иттрианин еще жив.

Ивар призадумался. На его пути было две двери. Он посветил в них, но увидел только пустые, причудливой формы, комнаты.

Затем пол резко уходил вниз, и коридор опять повернул. Впереди, из-под арки в правой стене забрезжил тусклый желтый свет.

Ивар не позволил себе испугаться, выключил фонарь и проскользнул к таинственному месту. Приготовившись к прыжку, он заглянул за край.

Еще одна комната, на этот раз гексогональная и с высоким куполом, уходила на семь метров в скалу. Посередине комнаты стоял массивный стальной стол, к которому были припаяны круглый светильник, переносное гигиеническое устройство, и цепь метровой длины. На столе стоял пластиковый стакан и сосуд с водой. Прямо на полу лежал матрас, единственное удобство среди разноцветной жесткости.

- Эраннат! - крикнул Ивар.

Иттрианин сгорбившись сидел на матрасе. Его перья потускнели и поникли, голова превратилась в изможденный череп. Цепь заканчивалась браслетом, который охватывал его левое запястье.

Ивар вошел. Иттрианин стряхнул с себя дрему и узнал его. Гребень его встал, желтые глаза загорелись.

- Привет, - выдохнул он.

Ивар встал на колени, чтобы обнять его.

- Что они сделали? - закричал человек. - Почему? Бог мой, эти ублюдки…

Эраннат встряхнулся. Голос его звучал хрипло, но в нем звенела сила.

- Нет времени для сантиментов. Что привело вас сюда? За вами не следили?

- Я с-с-стал подозревать, - Ивар встал на ноги, потер колени, приходя в себя. Пленник был слишком уверен в опасности. Это можно было видеть по каждому колебанию его перьев. А кто мог лучше знать, какие опасности живут в этой могиле? Никогда еще раньше мозг Ивара не работал так быстро.

- Нет, - сказал он, - Я не думаю, что они меня подозревают в подобном поступке. Я улетел под предлогом желания побыть одному, вернулся назад и приземлился под прикрытием песчаной бури. Меня заставило задуматься письмо от моей девушки. Она узнала о тайном агенте Мерсеи, который находится на Аэнеасе. Телепат какого-то мощного вида. Его описание соответствовало описанию Яаном Карунфа. Вот тогда я подумал, что может быть здесь разыгрывается какой-то жестокий фарс. Яан, видимо, что-то почувствовал и пытался узнать, что мне написали, но письмо я уничтожил, а потом старался держаться подальше от Арены. До того как все посмотрю сам

- Вы хорошо сделали. - Эраннат провел когтями по руке Ивара; человек знал, что это знак благодарности. - Будьте осторожны. Айчарайч где-то здесь. Будем надеяться, что он спит, и будет спать, пока вы не уйдете.

- Пока мы не уйдем.

Эраннат хохотнул. Цепь зазвенела. Он не стал даже спрашивать, как предполагается разрезать ее.

- Я принесу инструменты, - сказал Ивар.

- Нет. Слишком ненадежно. Вы должны бежать и унести сообщение. При этом если вы сумеете прояснить ситуацию, вероятно, меня могут освободить, не причинив вреда. Айчарайч не мстителен. Я верю ему, когда он говорит, что сожалеет о том, что вынужден пытать меня.

Пытать? Следов пыток не видно… Конечно. Держать короля неба на цепи, заживо погребенным, изо дня в день без солнца, звезд, ветра. Было бы менее жестоким держать его над медленным огнем. Ивар подавил ярость.

Эраннат заметил это и предупредил.

- Бы даже гнева не можете себе позволить. Послушайте. Айчарайч разговаривал со мной без утайки. Я думаю ему, должно быть, одиноко здесь взаперти, не имея ничего, кроме манипуляций и эпизодической возможности подержать за ниточки свою марионетку - пророка. А возможно ему нужны разговоры со мной, он вызывает в моем сознании ассоциации и, таким образом, читает больше моих мыслей? Бот почему меня оставили здесь живым. Он хочет высосать из меня информацию.

- Кто он? - прошептал Ивар.

- Житель планеты, которую он называет Черионом, где-то в Мерсейском Ройдгунате. Это старая-старая цивилизация, некогда широко распространенная и могучая… Да, он говорит, что чериониты были Строителями, Древними. Он не сказал, что их заставило уйти. Он признается, что сейчас их мало, а те способности, которые они имеют, целиком порождены их разумом.

- Они не супер-дидоанцы, … интеллекты, объединяющие галактику как верит Яан?

- Нет. И у них нет философского конфликта между собой по поводу окончательной судьбы сознания. Эти истории просто выгодны для целей Айчарайча. - Эраннат сгорбился над своими крылатыми лапами. Голова его выдавалась вперед на фоне перламутра и теней.

- Послушайте, - сказал он. - У нас осталось лишь кроха времени. Не перебивайте, если только я не буду выражаться непонятно. Слушайте. И запоминайте.

Слова вырывались резко, как порывы осеннего ветра:

- На Черионе они сохраняют остатки технологии, которыми они не поделились со своими хозяевами мерсейцами - если мерсейцы действительно их хозяева, а не орудия. Я размышляю над этим. Однако мы не должны сейчас об этом задумываться. Как Можно предположить, технология эта способна преобразовать разум. Потому они являются превосходнейшими телепатами, более одаренными, чем представляет наука, известная нам.

Существует какое-то окончательное качество ума, которое идет глубже, чем язык. На близком расстоянии Айчарайч может читать мысли любого существа - любую речь любого вид, так он утверждает - само собой разумеется, что это преувеличение. Я подозреваю, что то, что он делает - почти молниеносно анализирует образец, определяет универсализм логики и смысла, а отсюда идет к реконструкции всей умственной конфигурации… Как если бы его нервная система включала не только чувствительность к излучению других, но и органичный семантический компьютер, фантастически превосходящий все, что техническая цивилизация когда-либо построила.

Не в этом дело! Эти способности привели черионских ученых к необходимости сосредоточиться на технологии и нейрологии. Их наука окостенела за миллионы лет, как вся их цивилизация окостенела, отступая, умирая… Вероятно, Айчарайч один старается воздействовать на действительность, стараясь остановить вымирание своего народа. Я не знаю. Что я действительно знаю, так это то, что он служит офицером разведывательных служб Ройдгуната с разъездными миссиями. Сюда входит и то, чтобы подогревать беспорядок в Империи, как только возможно.

Во время режима Снелунда он рыскал в секторе Альфа Круцио. Это было нетрудно. Ошибки в управлении уже повсюду привели к распущенности и неразберихе. Конфликт вокруг Джиханната подводил к этому кризису, а Мерсее нужны были горячие точки на границе с Землей.

Айчарайч тайно высадился на Аэнеасе и рыскал в округе. Он нашел несколько планет, на которых готовились восстания. Он нашел источник напряжения, способный разорвать Империю. Потому что все народы здесь, со всеми их различиями, глубоко религиозны. Дать им общую веру, миссионерское дело, и они могут стать фанатиками.

- Нет, - Ивар не мог сдержать протест.

- Айчарайч так думает. Он потратил очень много времени и энергии на ваш мир, однако, этот его ценный дар мог бы служить ему везде.

- Но одна планета против нескольких миллионов…

- Культ бы распространился. Он говорит о воинственных религиях вашего прошлого - ислам, так кажется, называется одна из них? - религии, которые выводят неизвестные племена к мировому господству и стряхивают старые доминионы к своим корням в течение одного поколения.

Я должен торопиться. Он нашел, что самое подходящее место для первой искры здесь, где Древние свили гнездо в центре каждого сознания. В Яане, мечтателе, чья жизнь и обстоятельства по случайности соединились, чтобы стать правдоподобным человеческим образцом, он нашел самый подходящий легковоспламеняющийся материал.

Он не может сам ввести мысль в мозг, который не рожден, чтобы воспринять ее. Но у него есть машина, которая может. В этом нет ничего фантастического. Человеческие, иттрианские или мерсейские инженеры могли бы разработать подобное приспособление, если бы у них был достаточный стимул.

Айчарайч, другое дело. Телепатия различных видов присуща эволюции на его планете. Вы помните вонючек, которых держат тинеранцы? Я спрашивал и он подтвердил, что они выходцы с Чериона. Несомненно, эффект их воздействия на человека подсказал ему этот план.

Айчарайч позвал Яана вниз, туда, где обитал в лабиринтах. Он дал ему наркотики и… думал над ним… лишь ему известным способом, используя машину… пока не внедрил в Яана набор фальшивых понятий, памяти, и идеологию, сопровождающую их. Затем он выпустил свою жертву.

- Искусственная шизофрения. Раздвоение личности. Человека вздравом уме заставили слушать голоса. - Ивар вздрогнул.

У Эранната была более жесткая душа; или, может быть, он просто успел свыкнуться с этим фактом в своей тюрьме? Он продолжал:

- Айчарайч удалился, так как у него было много других злых умыслов, которые он должен осуществить. То, что он сделал на Аэнеасе могло бы и не принести плодов. В случае провала он не терял ничего, кроме своего времени.

Недавно он вернулся и нашел, что опыт оказался успешным. Яан завоевывал сторонников по всему Оркану. Слухи о новом послании распространились по всей планете от новоявленных апостолов, всегда готовых на все, что может питать веру. А у вас сейчас все ждут слово надежды.

События должны направляться с мастерством и терпением или движение ни к чему не придет. Вместо революции и крестового похода возникнет еще одна секта. Айчарайч устроился, чтобы наблюдать, замышлять, чаще внушать Яану с помощью своего проектора мысли - откровение Карунфа.

Вдруг иттрианин задохнулся и зашипел. Его свободная лапа рассекла воздух. Ивар подскочил и обернулся.

В дверном проеме, как на картине, на фоне беспросветной тьмы стояла очень похожая на человека фигура. Высокий, стройный, в сером одеянии, он был даже красив, вот только ноги его заканчивались птичьими лапами с когтями. Кожа отсвечивала золотом, гребень, который располагался на совсем голой голове, стоял, отливая синим цветом, глаза были сочно бронзовые. Лицо было очень худым, превосходной формы. В одной тонкой руке он наготове держал бластер.

- Приветствую, - с улыбкой почти пропел Айчарайч.

- Бы проснулись и почувствовали, - проскрипел Эраннат.

- Нет, - сказал Айчарайч. - Мои сны не мешают мне слушать. Потом я с интересом ждал развития вашего разговора.

- И что теперь? - спросил Ивар.

- Так ведь это зависит от вас, Первенец, - ответил Айчарайч с неизменной мягкостью. - Могу я с полной откровенностью поприветствовать вас?

- Вы… работаете на Мерсею.

Бластер не дрогнул и слова текли плавно:

- Правильно. Бы возражаете? Ваше желание - свобода. Желание Ройдгуната - чтобы вы ее получили. Так обстоят дела.

- П-п-предательство, убийство, пытка, вторжение в разум человека…

- Существование всегда имеет огорчительные необходимости. Не будьте чрезмерно горды, Первенец. Вы, если сможете, готовы начать революцию, где погибнут миллионы, еще миллионы будут искалечены, будут голодать, преследоваться, подвержены горю. Не так ли? Я лишь помогаю вам. Разве это ужасно? Какое счастье потерял Яан, которое не восполнило бы его потерю в тысячекратном размере?

- А как насчет Эранната?

- Не обращайте на него внимания, - прохрипел иттрианин человеку. - Подумайте, почему Мерсея хочет, чтобы Империя зашаталась и рухнула? Не ради свободы Аэнеаса. Нет, чтобы пожирать нашу пищу.

- Следовало ожидать, что Эраннат заговорит в этом духе. - В голосе Айчарайча слышались следы насмешки. - В конце концов, он служит Империи.

- Что? - Ивар застыл там, где стоял. - Он?

Нет!

- Кто еще по логике вещей мог предать вас на реке, как только удостоверился в том, кто вы такой?

У него не было средств предотвратить ваш побег, так уж случилось. Поэтому его задачей было сопровождать вас, в надежде что позже появится возможность отправить другое послание, а тем временем собирать подробную информацию о местных движениях сопротивления. По той же самой причине он еще раньше помог вам убежать из деревни, когда у него были только догадки относительно вашей личности.

Я знал его цель - я не вечно скрывался под землей, я ездил взад и вперед по миру. Отдавал Яану приказы, который передавал их Якову. - Айчарайч вздохнул. - Это было отвратительно, то что пришлось сделать с Эраннатом. Но мой долг был извлечь все, что он знает.

- Эраннат, - умолял Ивар. - Это неправда! Иттрианин поднял голову и сказал надменно.

- Правду вы должны найти в себе, Ивар Фридериксон. Что вы намерены делать. Стать еще одной марионеткой Айчарайча или бороться за жизнь своего народа?

- У вас есть выбор! - пробормотал черионит. - Я вам не желаю зла. Тем не менее, я тоже на войне и не могу прекратить свою деятельность. Или вы присоединитесь к нам полностью и по доброй воле, или умрете.

"Как я могу сказать, чего я хочу?" - Сквозь страх и муку Ивар чувствовал на себе пустой взгляд Айчарайча. За ним, должно быть, сконцентрирован интеллект, наблюдающий, ищущий, читающий. - "Он узнает, что я собираюсь делать до того, как я сам буду это знать". - Его нож упал на пол. Почему бы не сдаться? Для Аэнеаса это может быть правильно… и не важно, что говорит Эраннат. И все же…

Все взорвалось. Иттрианин схватил нож. Балансируя на одном огромном крыле, он другим закрыл Ивара, опрокинув человека назад и прикрыв своим телом.

Айчарайчу должно быть, было неважно, что происходит в голове охотника. Он выстрелил. Луч сверкнул ослепительной вспышкой. Ивар увидел слепящую синеву, почувствовал запах озона и разорванной спаленной плоти. Смерть проскочила мимо.

Эраннат рванулся вперед. Сзади осталась его кисть на цепи, Эраннат отрезал себе лапу в запястье.

Второй залп бластера разорвал Эранната на части. Но здоровое крыло успело нанести удар. Отброшенный назад к стене, оглушенный, Айчарайч осел. Бластер выпал из его рук.

Ивар подхватил оружие. Эраннат шевелился. Кровь хлестала из-под почерневших перьев. Глаза закрылись. В груди у него свистело и булькало.

Ивар опустился на колени, чтобы поддержать друга. Глаза Эранната еще могли видеть.

- Так бог… преследует меня… я бы хотел, чтобы это было под небесами, - закашлял Эраннат. - Эян хаа-харр, Хлирталя.

Свет золотистых глаз потух навсегда.

Боковым зрением Ивар заметил движение и поднял бластер. Айчарайч пришел в себя и направился к выходу.

Вместе с биением сердца Ивар готов был завыть: остановись, мы союзники! Минутного колебания было достаточно, чтобы Айчарайч исчез. И тогда Ивар понял, что увидел черионит: никакого союза не могло быть.

"Я должен выбраться, иначе Эраннат… Все… пойдет прахом". Ивар вскочил на ноги и побежал. За ним тянулся кровавый след.

Со смутным удивлением Ивар заметил, что в какой-то момент проверил оружие. Его луч наискось прорезал тоннель.

"Не могу печалиться. Не могу бояться. Ничего не могу делать, только бежать и думать.

Айчарайч впереди меня? Он оставил следы в обоих направлениях. Нет, уверен, он не впереди. Он понимает, что я направляюсь на поверхность. Я обог нал бы его. Поэтому он направляется в свое логово. Из него есть выход наверх? Вероятно, нет. А даже, если есть, разве он откроет его? Это бы спутало всю его игру. Нет, он будет следовать за мной, используя свою адскую машину, чтобы внушить подсознательные действия Яану".

Показалась комната откровения. Ивар остановился и потратил минуту, посылая пламя на адскую машину внутри. Он не мог сказать, разрушил ее или нет, но очень хотел надеяться на это.

Вперед из дверей. Вниз по склону горы, через густую пыль к ветру, который не довелось ощутить Эраннату перед смертью. К аэрокару. Взлет.

Буря завывала и швыряла песок.

Ивар прорвался сквозь пелену облаков и уверенно лег на курс. Сияли неисчислимые звезды. Впереди высились высоты Илиона; внизу мерцал и гремел Линн.

Это наш мир. Ни один иноземец не будет строить его будущее.

Сигнал на экране радара заставил его обернуться. Сзади появились две чужие машины. Неужели Айчарайч послал погоню? У Ивара созрело решение, оно жило в нем все последние часы, а может скрыто созревало в нем всю жизнь. Он включил радио.

Имперцы построили несколько станций спутниковой связи. Если он назовет себя и вызовет военный эскорт, то вероятно, получит его - через несколько минут.

Таня, думал он, я лечу домой.

Звон раздавался из колокольной башни Университета. Мелодия была старой, но, а сегодня она звучала мирно.

Или Чандербан Десаи намеренно обманывал себя? Он не был уверен в наступлении мира и размышлял о том, могли бы он или любой другой человек когда-либо быть уверены.

Конечно, молодой человек и молодая женщина, которые сидели бок о бок, смотрели на него с настороженностью, которая все еще могла маскировать враждебность.

- Я прошу извинения, что вторгся к вам так скоро после вашего воссоединения, - сказал Десаи. Он прибыл три минуты назад. - Я пробуду недолго. Бы сможете снова наладить свою личную жизнь. Но я подумал, что несколько объяснений и заверений с моей стороны могли бы помочь вам.

- Не такая большая беда - полчаса в вашей компании. Особенно после десяти дней под замком, в полном одиночестве, - резко бросил Ивар.

- Я сожалею о вашем задержании, Первенец. Это неприятно. Мы действительно вынуждены были изолировать вас на некоторое время. Несомненно, вы понимаете, что мы должны были проверить ваши сведения. Мы вынуждены были позаботиться и о вашей безопасности. Это потребовало времени. Без сотрудничества Проссера Тэйн это заняло бы еще больше времени.

- Безопасность… угу…

Ивар перевел упрямый взгляд с Десаи на Татьяну.

- Террористы из самозваного движения освобождения, - заявил Десаи, а голос его звучал тверже, чем ему хотелось, - уже уничтожили ряд аэнеанцев, которые поддерживали правительство. Ваше возвращение к нам, разоблачение вами заговора, который мог бы действительно отторгнуть сектор от Империи - все это могло бы толкнуть их на очередное убийство.

Ивар некоторое время сидел молча. Звон за окном затих. Наконец, он спросил Татьяну:

- Что ты сделала?

Она сжала его руку сильнее.

- Я убеждала их. Я никогда не называла имен… Комиссионер Десаи и его офицеры никогда не спрашивали у меня никаких имен… но я разговаривала с лидерами, я была посредником. Будет всеобщая амнистия.

- За последние проступки, - напомнил Комиссионер. - Но мы не можем позволить еще что-либо подобное. Я надеюсь на вашу помощь в предотвращении дальнейшего террора. - Он помолчал. - Если Аэнеас должен снова установить законность и спокойствие, вы, Первенец, должны возглавить это движение.

- Из-за того чем я являюсь или был? - резко сказал Ивар.

Десаи кивнул.

- Люди будут внимать вам, говорящему о примирении, больше, чем кому-либо другому. Особенно после того, как ваша история стала достоянием гласности, или ее большая часть, что тоже мудро.

- Почему не вся?

- Разведка Флота, вероятно, захочет сохранить некоторые детали в секрете. Незачем раскрывать все наши карты противнику. И, м-м-м, несколько высокопоставленных офицеров просто не захотели выставляться на посмешище из-за своего головотяпства.

- Бы, например? Десаи улыбнулся.

- Между нами, я имел в виду таких лиц, как губернатор сектора Муратора. Я не являюсь достаточно важным лицом, чтобы вызвать сенсацию. И на Ллинтавре будут благодарны. Начиная с этого времени, я могу рассчитывать на полную свободу действий в Вергилианской Системе. Я провожу твердую политику, использую непосредственные консультации с представителями каждого общества Аэнеаса. Постепенно правление полностью перейдет в их руки.

- Хм. Включая орканцев?

- Да. Командующий Яков был потрясен, когда узнал правду, а он жесткий человек и верит только в благополучие своего народа. Он согласен, что Империя лучше всех может помочь им выйти из создавшихся трудностей.

Ивар переживал все заново. Татьяна наблюдала за ним. На ее ресницах блестели слезы. Она, должно быть, ощущала ту же самую боль. Наконец, он спросил:

- А Яан?

- Сам пророк? - ответил Десаи. - Он знает только, что по какой-то причине вы убежали. Он думает, что вас засекли - а затем силы Империи еще раз обыскали гору Кронос, более тщательно. И шефы Компаньонов не возражали. Вероятно, вы можете посоветовать мне рассказать ему правду до того, как будет сделано публичное заявление.

Ивар спросил холодно:

- Что относительно Айчарайча?

- Он исчез, как и его чертова машина. Конечно, мы охотимся за ним. - Десаи скорчил гримасу. - Но боюсь, что не добьемся успеха. Так или иначе, этот злостный негодяй уберется с планеты. Но, по крайней мере, он не уничтожил нас.

Ивар отпустил руку девушки, словно сейчас ни она, ни что-либо другое не могли согреть его. Из-под упавшей пряди светлых волос взгляд его отливал синевой зимы.

- Вы действительно полагаете, что он смог бы?

- Второе пришествие, которое он изобретал, думаю могло бы, - ответил Десаи ровным тихим голосом. - Мы не можем быть уверены. Возможно Айчарайч знает нас лучше, но мы знаем себя. Но… смута случается из-за неблагополучного существования человека. Священная война, которую нельзя остановить и которая уносит королевства и империи, хотя первых солдат революции бывает мало и они обычно ни куда не годятся.

Но вы видите, что их число растет. Населения целых планет присоединяются к восставшим. В действительности, человек никогда не хотел удобного Бога, разумного или доброго. Он хотел веру, дело, которое обещает все, но, главным образом, требует всего.

- Как мошки на пламя свечи…

- Я все больше убеждаюсь, что во вверенном мне округе Аэнеас, несмотря на обилие разных народов, есть одна общая черта - все они верят в какую-то легенду о могучих и мудрых предках. И никто не хочет признать, что эти предки могли быть такими же ограниченными, как мы.

Аэнеас шел в фарватере борьбы за политические цели. Последовавшее поражение повернуло жителей и их энергию назад к абстрактным вещам. И тогда Айчарайч изобрел для них учение, которое мог бы в одинаковой степени принять и самый преданный верующий, и самый закаленный ученый.

Я не думаю, что прилив этой Святой войны мог бы быть остановлен военными мерами. Концом ее была бы гуманность, а друзья гуманности распадаются на две сферы. Нет, больше, чем на две, так как существуют противоречия в вере, которые, как я полагаю, были внесены туда преднамеренно. Например, является ли Бог Создателем или Созданным.

Ереси, преследования, восстания… Государства, изувеченные и хаотичные, ненавидящие друг друга больше, чем пришельцев.

Десаи сделал вдох прежде, чем закончить:

- Таких, как Мерсея. А это то, что и нужно Мерсее, сначала натравить нас друг против друга, а затем победить и покорить.

Ивар сжал кулаки.

- Действительно? - спросил он.

- Действительно, - сказал Десаи. - О-о, я знаю, как часто мерсейская угроза была полезна для политиков, промышленников, военных лордов и бюрократов Империи. Это не означает, что угроза нереальна. Я знаю, как пропаганда чернила мерсейцев, когда они, согласно.своим и многим нашим понятиям, являются вполне приличным народом. Это не означает, что их лидеры не рискнут установлением Длинной Ночи после завоевания превосходства.

Первенец, если вы хотите быть достойным того, чтобы руководить своим миром, вы должны лишиться приятных иллюзий. И не верьте мне на слово. Изучайте. Спрашивайте. Идите и смотрите сами. Опирайтесь на личные размышления. Но всегда следуйте правде, чтобы ни происходило.

- Как тот иттрианин? - пробормотала Татьяна.

- Нет, все Владения Иттри, - сказал ей Десаи. - Эраннат был моим агентом, это так. Но он был также и агентом Владений. Они посылали его по предварительной договоренности, потому что сам факт, что он иностранец, его отличительная внешность и кажущаяся беспристрастность, могли помочь ему узнать то, что не могли земляне.

- Зачем иттрианам это было нужно? - спросил Ивар с вызовом. - Чтобы мы не вели с ними войну и не отняли часть их территории?

- Ну это все в далеком прошлом, вы понимаете. Эта территория давно ассимилирована нами. Подобная политическая платформа является идиотизмом. Земля никогда не пыталась захватить саму Иттри или какие-то ее колонии. Каковы бы ни были ошибки Империи, а их много, она признает определенные пределы, до которых может поступать мудро.

Мерсея нет.

Естественно, Эраннат ничего не знал об Айчарайче, когда прибыл сюда. Но он знал, что Аэнеас является ключевой планетой этого сектора, и ожидал, что Мерсея работает где-то в подполье. Так как Земля и Иттри имеют много общих интересов - мир, стабильность, сдерживание ненасытного агрессора - он оказывал помощь, какую смог.

Десаи откашлялся.

- Простите, - сказал он. - Я не намеревался произносить такую длинную речь. Для меня она тоже оказалась сюрпризом. Я никакой не оратор, просто прославленный бюрократ. Но это дело, от которого зависят жизни миллиардов людей.

- Бы нашли его тело? - спросил Ивар бесцветным голосом.

- Да, - сказал Десаи. - Его роль - другое дело, мы не можем предать это гласности: слишком разоблачительная и слишком вызывающая. Фактически, мы вынуждены сыграть на руку Мерсее из-за страха потрясти хрупкий мир. Однако, тело Эранната отправилось домой на корабле Империи с почетным караулом.

- Это хорошо, - сказал Ивар, немного подумав.

- У вас есть какие-нибудь планы в отношении бедного Яана? - спросила Татьяна.

- Мы предоставим ему психиатрическую помощь, чтобы избавить от псевдодвойника, - пообещал Десаи. - Мне сказали, что это возможно.

- А если он откажется?

- Тогда он может доставить неприятности - потому что его движение не вымрет так быстро, если он сам не осудит его. Мы хотим оставить Яана в

покое. Вы можете не поверить этому, но я не одобряю использование людей.

Взгляд Десаи вернулся к Ивару.

- Как вас, Первенец, - сказал он. - Вас не будут принуждать. Никто не будет давить на вас. Хотя я предупреждаю, что работа с моей администрацией за реставрацию Аэнеаса в Империи будет тяжелой и неблагодарной. Она будет стоить вам друзей и долгих лет жизни, которую вы могли бы провести более приятно. И будет боль, когда вы должны будете принимать трудное решение или пойти на непопулярный компромисс. Я могу только надеяться, что вы будете с нами.

Десаи поднялся.

- Я думаю, что на этом ситуацию в данное время можно считать урегулированной, - сказал он. - Вы двое заработали право на личную жизнь. Пожалуйста, подумайте об этом, и, пожалуйста, навестите меня, когда пожелаете. А сейчас, доброго вам дня, Проссер Тэйн, Первенец Фридериксон. - Верховный Комиссионер Земной Империи раскланялся. - Благодарю вас.

Ивар и Татьяна медленно поднялись, что бы пожать ему руку. И они сразу, словно возвысились над этим невысоким человеком.

- Я думаю, мы поможем, - сказал Ивар. - Аэнеас должен пережить Империю.

Татьяна воспользовалась этим:

- Сэр, я подозреваю, что мы обязаны вам большим, чем кто-либо может это признать, и меньше всего вы.

Когда Десаи закрыл за собой дверь, он услышал, как мышонок запел.

Яан до рассвета отправился в поход. Один.

Улицы еще были окутаны ночью, и он часто спотыкался. Но когда он вышел на пристань, о которую билось море, утреннее небо улыбнулось ему. Перед мерцающим пространством моря город был каменной грудой, заколдованной лунным сиянием.

Лучше всего Яан знал небо. Звезды толпились в темноте, которая сама казалась объятой огнем, пока не таяли скопом в катаракте Млечного пути. Самыми величественными были Круцио Альфа и Бета. Но он знал намного больше звезд, друзей жизненных странствий. Звезды свысока посматривали на неудавшегося пророка, мерцали и вращались. Ливиния была внизу, а Креуза спешила наверх. Низко над песчаными равнинами висела Дидо, утренняя звезда.

За исключением шума далеких водопадов, здесь было совсем тихо и смертельно холодно.

- Взирай на то, что реально и вечно, - сказал Карунф.

- Позволь мне остаться одному, - ответил Яан. - Ты фантом.

- Ты не веришь в это. Мы не верим.

- Тогда почему твоя комната сейчас пуста, а я одинок в своей голове?

- Другие победили - выиграли даже не битву, схватку в стремлении жизни стать Богом. Ты не одинок.

- Что нам следует делать?

- Отвергайте их вероломство. Провозглашайте правду.

- Но тебя со мной нет! Ты просто воспоминание, которое можно забыть или стереть.

- О-о, да, - сказал Карунф с ужасным презрением. - Они могут стереть мои следы; они могут также выхолостить тебя, если я позволю. Иди, стань домашним; снова делай свою обувь. А эти звезды будут продолжать светить.

- Наше дело в этом поколении, на этой планете, сломлено, - взмолился Яан. - Мы оба знаем об этом. Что нам остается делать? Только ходить несчастными, осмеянными, оскорбленными?

- Мы можем поддержать правду и умереть за нее.

- Правду? Где доказательства что ты реален, Карунф?

- Пустота, которую я оставил после себя, Яан. И это, думал он, действительно будет так. Бороться бесполезно… бесполезно… бесполезно…

пока смерть не даст ему покоя.

- Храни меня, - настаивал Карунф, - и мы умрем только раз, и это будет во имя последних солнц.

Яан обратился к своим ученикам. Помогите мне. Никто не ответил, за исключением Карунфа.

Небо засияло белизной на востоке, и Вергилий принес ясный Аэнеаский рассвет. Мир просыпался. Птицы захлопали крыльями и запели, радуясь солнцу. Над Ареной поднялись знамена и трубы возвестили начало нового дня.

Яан думал:

"Я сам хозяин своей жизни. И я могу наполнить свою жизнь содержанием. Я пойду искать помощи у людей".

Он никогда раньше не знал, как крут путь вверх.

THE DAY OF THEIR RETURN © 1974 by Poul Anderson