Демон пучины

Глава 15

Проснувшись, Конан потянулся и, оглядевшись по сторонам, сразу вспомнил, где находится. Ни одна морская тварь не потревожила его сон, и сейчас он чувствовал себя совершенно отдохнувшим и бодрым. При появлении киммерийца из норы, целая стая крупных и мелких рыб, собравшихся на пир у останков морского чудовища, бросилась врассыпную. Лишь одна из них осталась, не испугавшись появления человека. Золотисто-оранжевая, с огромными плавниками и хвостом, тронутыми по краям черной каймой, она походила на диковинную птицу. Подплыв к самому лицу Конана, она, как ему показалось, с любопытством заглянула в глаза, потом, грациозно повернувшись, чуть отплыла, словно приглашая за собой. «По крайней мере, не придется снова гадать, куда идти», — подумал киммериец, спускаясь со скалы.

Его необычный проводник, едва шевеля плавниками, плыл чуть впереди, изредка оборачиваясь, проверяя, следует ли за ним человек. Так они двигались довольно долго, пока Конан не остановился перед невысокой скалой. Она была почти скрыта длинными водорослями. Киммериец хотел было обойти ее, но тут золотистая рыбка, затрепетав всеми своими плавниками, быстро закружилась вокруг его головы. Конан остановился. Она явно хотела привлечь его внимание. Внимательно осмотревшись, киммериец не обнаружил ничего необычного. Тогда рыбка, несколько раз ткнувшись ему в щеку, чуть отплыла назад. Он послушно последовал за ней, все еще не понимая, чего же хочет его странный провожатый. Здесь могла оказаться очередная ловушка, но чутье подсказывало Конану, что это удивительное морское создание, похожее на земной цветок, хочет помочь ему. С удивлением он обнаружил, что обычно пустые и холодные рыбьи глаза сейчас смотрят на него чуть ли не с мольбой. Сосредоточившись, он цепким взглядом вновь обшарил все окружающие предметы. Ничего. Рыбка заметалась, она доплыла до скалы, вернулась, вновь повторила этот маршрут, потом, вцепившись в длинный стебель водоросли, сильно его дернула. Ее усилия ни к чему не привели, растение почти не шелохнулось. Догадавшись, что здесь нужна его помощь, и проверяя свою догадку, Конан подошел к скале и крепко взялся за жесткую плеть, усеянную узкими коричневатыми листьями. Растение крепко сидело в песке, но под мускулистыми руками киммерийца поддалось. Медленно показался бледный корень, извиваясь, как умирающая змея, стебель опустился на песок. Рыбка меж тем уже теребила следующий. Недоумевая, зачем понадобилось выдирать водоросли около этой скалы, Конан, не спеша, принялся за работу. Ему понадобилось немало времени, чтобы расчистить довольно большую площадку. Отойдя назад, чтобы полюбоваться результатами, киммериец чуть не вскрикнул от удивления. Длинные стебли больше не скрывали скалу. В ней легко можно было узнать ту самую каменную руку с поднятым вверх пальцем, которая появилась из болота во время его последней охоты в Аквилонии. Конан вспомнил, что именно упоминание о загадочной скале привело в страшное волнение Гардевира. Что это могло означать? И зачем золотистая рыбка привела киммерийца сюда? На всякий случай он тщательно осмотрел всю доступную поверхность камня, но ничего интересного не нашел. Понимая нелепость своих действий, Конан повернулся к плавающей рядом своей морской спутнице и спросил: — Что это за скала? — Звук собственного голоса показался ему гулким и странным. Но рыбка, похоже, поняла его. Она посмотрела киммерийцу в глаза, легонько ткнулась ему в грудь, потом подплыла к самому каменному пальцу и вдруг резко взмыла вверх. Проследив за ней взглядом, Конан увидел только, как мелькнули в вышине окаймленные черным золотистые плавники. Что этим хотела сказать рыбка, так и осталось неясным.

Оглянувшись по сторонам, киммериец решил идти направо, туда, где сквозь дымку пробивалось сияние. Конан заметил его уже давно, недоумевая, что может так светиться на дне океана. Рыбка не возвращалась, на всякий случай он запомнил, где расположена необычная скала, и отправился на свет. Песок под ногами стал плотным и ровным, вскоре Конан стал замечать, что и водоросли не растут уже как попало, а выглядят словно посаженные опытным садовником кусты. Мимо них шли дорожки, выложенные по краям разноцветными ракушками и мелкими камушками. Что-то знакомое почудилось киммерийцу в темно-красных камнях. Он поднял один и с удивлением убедился, что у него в руках — настоящий рубин. «Богатый же хозяин у этого подводного парка, что украшает дорожки драгоценными камнями», — подумал Конан, но тут же вспомнил, к кому, собственно, шел, и с отвращением отбросил рубин. Теперь уже хорошо было видно, что сияние исходило от огромной лестницы. На нижней ступеньке сидел бедно одетый старик и кормил с рук мальков. Разноцветные блестящие рыбешки суетились вокруг него, дрались, хватая крошки, и издали походили на стайку птиц. В отличие от пернатых, весь переполох происходил бесшумно, слышно было только, как ласково бормочет старик: «Не балуй, не балуй, говорю, всем хватит…»

Конан остановился, озадаченно глядя на эту неожиданную идиллию. Старик поднял голову, заметил стоящего киммерийца, тяжело встал, разогнав мальков, и приветливо сказал:

— А, варвар! Дошел-таки!

Начиная тихонько звереть, Конан сообразил, что перед ним тот самый Демон океана, из-за которого вся его устроенная счастливая жизнь в последнее время пошла кувырком. Успев подумать, что этот гнусный старик зря так самоуверенно себя ведет, киммериец сделал только два мимолетных движения: он выхватил меч и что было сил рубанул, надеясь сразу рассечь злодея пополам.

Разноцветными искрами брызнули в разные стороны любопытные мальки, от страшного удара меча на широкой белой ступени появилась трещина.

Улыбающийся Од'О, как ни в чем не бывало, сидел на лестнице в нескольких локтях левее.

Бешенство Конана не имело границ, одним прыжком он вновь оказался рядом с Демоном и рубанул еще и еще раз. Казалось, вода вокруг сейчас закипит от сумасшедших взмахов меча. Он опомнился только тогда, когда осколком мраморной крошки ему оцарапало щеку. Лестница выглядела так, будто ее покорежило сильнейшим землетрясением. Ни малейших следов убитого или хотя бы покалеченного Демона океана не было. Киммериец стоял совершенно один, сжимая в дрожащей от ненависти и бессилия руке бесполезный меч. Стиснув зубы, он несколько раз вдохнул, поймав себя на мысли, что до сих пор не знает, каким образом дышит на дне, вложил меч в ножны и начал подниматься вверх. Борьба еще только начиналась.

Наверное, это был тронный зал. Непонятно, где начинались и заканчивались стены, то ли покрытые затейливыми узорами, то ли увитые водорослями, несколько рядов изящных тонких колонн уходили вверх, потолок отсутствовал, рассеянный жемчужный свет лился со всех сторон, порой казалось, что откуда-то прямо в уши проникает мягкая заунывная музыка. По ногами всеми цветами радуги переливался мозаичный пол. На мгновение странная скованность появилась в движениях, Конан остановился и обнаружил, что вместо простой одежды, порванной и залитой кровью во время стычки с пиратами, на нем теперь великолепные доспехи изумрудно-зеленого цвета. Легкий, необычный на ощупь плащ скрепляла тяжелая цепь, судя по всему, золотая. Первым желанием Конана было сорвать эту дешевую подачку, но, сдержавшись, он, стиснув зубы, двинулся дальше, решив не действовать больше сгоряча.

Зал был огромен. Через несколько десятков шагов перед киммерийцем внезапно вырос трон. Величественное сооружение, высеченное из черного с золотыми прожилками камня представляло собой пирамиду с широкими пологими ступенями, на вершине которой в креслах с высокими спинками сидели трое. По центру, чуть возвышаясь над двумя остальными, располагался мужчина с жестким некрасивым лицом. Справа от него неестественно прямо и неподвижно сидел другой, помоложе и покрасивей, но такой мертвенной бледности, что это наводило на мысль о тяжелой болезни. И, наконец, слева, чуть прикрыв обнаженное тело прозрачной голубой накидкой, зло кривила красивые полные губы его старая знакомая.

— Наша первая встреча прошла не очень удачно, — звучным голосом начал сидевший по центру мужчина. — Не могу не заметить, что ты сильно попортил мою лестницу. Чего это ты вздумал наскакивать на меня? И, кстати, откуда меч? Панора сказала, что ты остался в лодке совершенно безоружный…

— Мне кажется, вопросов многовато даже для второй встречи, хотя я не помню, где мы с тобой виделись раньше, — презрительно ответил Конан, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на сидящих на троне. Он уже догадался, что заговоривший с ним и есть Демон Од'О, который просто умеет превращаться в старика. Кто были остальные двое, его не сильно интересовало, хотя имя Панора смутило. Гардевир точно говорил, что уничтожил зловредную колдунью, но эта красотка сама называла Од'О отцом…

Пауза затягивалась. Гость не задавал никаких вопросов, да и хозяева, расположившиеся на троне, не спешили начать разговор, откровенно рассматривая киммерийца. Конан, внешне совершенно спокойный, стоял, чуть расставив ноги, сжимая рукоять меча, и глядел прямо в глаза врагу. Перед повелителем океана предстал уверенный в себе король Аквилонии. Лицо Од'О вдруг странно дернулось, словно он пытался улыбнуться, но не знал как. Он заговорил, и киммериец вновь удивился несоответствию сильного красивого голоса и отталкивающей внешности Демона. Весь он в своих великолепных одеждах, богато украшенных драгоценными камнями, походил на плохо сделанную куклу с грубо вытесанной головой из желтого камня. При разговоре еле двигалась только нижняя челюсть, глаза же вовсе походили на куски серо-голубого льда.

— Вы, люди, ужасно любите всякие церемонии. Признаюсь, я тоже перенял у вас некоторые приемы. К тому же у нас сегодня высокопоставленный гость. Если не ошибаюсь, король… — Демон неуклюже пощелкал пальцами, словно ожидая, что ему подскажут забытое слово. Никто не принял его игру, и он нехотя «вспомнил» сам: — Аквилонии?

Конана сильно подмывало ответить какой-нибудь подходящей гадостью, которых за время своего долгого пути он приготовил немало, но он лишь неслышно скрипнул зубами и продолжал слушать разглагольствования Од'О.

— Я думаю, — монотонно говорил тот, — что, следуя этикету, мы сейчас отправимся за стол, — киммериец отметил про себя, какая скука отразилась на лице девушки. — А о наших делах поговорим позже. Нашему гостю нужно отдохнуть, мне кажется, сегодняшнюю ночь он провел не самым лучшим образом? — Последний вопрос непонятно к кому относился, как, впрочем, и вся тягучая речь Демона. — Прошу прощения, что не представил сразу: моя дочь Панора, — затем последовал легкий кивок влево: — Октогирум. Сын.

Видно, Конан не сумел скрыть удивления, услышав эти имена, потому что хозяин издал неопределенный звук, лишь слегка похожий на смех:

— Ну, как же, как же, старый болтун Гардевир уже успел напеть о своих успехах в борьбе с моими детьми? Соврал, соврал…

Од'О поднялся с трона и начал медленно спускаться по ступенькам. Его угловатые движения напоминали походку краба.

— Чтобы раз и навсегда положить конец всяческим недоразумениям и неразумным выходкам со стороны нашего гостя, хотел бы заметить, что нападать на меня нет никакого смысла: земные железки не могут причинить мне никакого вреда. — Тут он снова безуспешно попытался скривить лицо в улыбке и доверительно добавил: — К тому же, моя смерть, увы, не разрушит никакие чары. Это там, на земле, достаточно треснуть второсортного мага дубинкой по голове, чтобы все его колдовство рассыпалось в пыль. Я же привык делать все добротно.

Конан невольно сделал шаг назад, когда спустившийся Демон подошел к нему почти вплотную. Од'О был почти на голову выше киммерийца, но очень худ и узок в плечах. Неловкая его фигура, казалось, поникла под тяжестью драгоценных камней, тусклыми гирляндами свисавших с одежды.

— Не бойся, не бойся, не обижу… — Од'О протянул киммерийцу руку. Смерив костлявую фигуру презрительным взглядом, Конан только и процедил сквозь зубы:

— Кто тебя боится, говорун? Просто противно. — В этот момент лицо стоящего рядом Демона начало странно покачиваться, тело вдруг сделалось гибким. Извиваясь, как змея, он стал подниматься. Одновременно с этим исчез трон черного камня вместе с сидевшим Октогирумом; сердито плеснув хвостом, уплыла ставшая русалкой Панора. Растаяли колонны, сверху быстро опустилось мутное облако, в котором и пропал Од'О. Конан остался стоять один среди непроглядной белесой мглы.