Дело о странном доме

Глава 4

Аля со своим мужем Олегом проживали в двухкомнатной «хрущевке» — убогом наследии прошлого и его философии, которая гласила, что для передовика Советского Союза, которым Олег являлся, такое жилье — в самый раз. В прихожей негде было развернуться — там убиралась лишь скамейка для обуви. Аля присела на лавку, отметила, что ботинки супруга уже стоят на месте, затем стянула тугие сапоги и с довольным выдохом прошествовала на кухню.

Кухня также не отличалась большими размерами: сюда смог убраться маленький польский гарнитур белого цвета и белый же мини-столик на двоих с двумя табуретками. На полу лежал небольшой, затертый и облитый не раз супом и чаем коврик — подарок тетки Олега на день рожденья. Аля не раз пыталась придать коврику былой вид, но ее попытки не увенчались успехом.

Прямо по коридору располагались две комнаты, — большая, шестнадцатиметровая и маленькая, метров десяти. В первой Алины домочадцы смотрели телевизор, делали уроки, ели, спали. Сейчас, когда Леша женился, семейство сократилось до двух человек, и Олег, возвращаясь с работы, уже привычно занимал диван целиком. Дверь же в маленькую комнату была, как правило, закрыта на ключ и являлась «резиденцией» Али. Никто и не пытался побеспокоить хозяйку в ее пространстве, поскольку чувствовал себя там не в своей тарелке — Сочина сделала комнату под себя, на свой вкус. Пол ее прибежища устилал толстый ковер темно — коричневого цвета, по периметру которого были разбросаны пестрые подушки. Стены Аля оклеила пестрыми обоями. А единственной мебелью являлась книжная полка, на которой разместился иконостас — огромная икона Иисуса Христа, такая же Богородицы и маленькие иконы святых, к мощам которых Але удалось приложиться. Аля старалась как можно чаще ездить по святым местам и из каждой такой поездки возвращались с дорогой сердцу и памяти реликвией. Бывало, в своей комнате, Аля исчезала на целый день, настраиваясь на нужную волну и пытаясь найти истину. Или, наоборот, чтобы забыть обо всем и восстановиться.

Налив себе чашку крепкого кофе, она зажгла сигарету и прошествовала в зал.

— Привет! — кивнула она Олегу. — Уже поужинал?

— Да, — откликнулся тот. — Суп вчерашний доел. Тебе оставил макароны с сосиской.

— Ты же знаешь, что я вечером ничего не ем, — улыбнулась Аля.

Она давно приучила мужа готовить самого. Аля могла под настроение убраться в квартире, но в основном домашним хозяйством занимался супруг. В этом она сильно отличалась от большинства цыганских женщин, которые, как правило, вели хозяйство и обеспечивали семью, не смея перечить мужу. Аля же от природы была строптива и независима.

Олег, уроженец Украины, привык к тому, что дома в закромах всегда были запасы на зиму и не на одну. В холодильнике — ломти соленого сала. Он всегда мечтал о рачительной хозяйке рядом. Но, женившись на Але, понял, что все его мечты — пустое. После многочисленных ссор он сделал единственно верный вывод — если он не хочет рвать отношения с женой, то все свои мечты ему придется исполнять для себя самому…

— Лешка тебе не звонил? — уточнила Аля мимоходом.

— Нет… По идее, должны уже были вернуться.

— Вот и я все об этом думаю, — протянула Аля. — Хоть бы проведал! Так странно, что нас в квартире теперь двое…

— Может, потратишь волшебный волосок и увидишь, как он там?

— Ты же знаешь, что я своих вообще не могу смотреть. Ладно, пошла. Убавь звук, мне нужно поработать.

Чмокнув мужа в щеку, Аля направилась сначала в коридор за внушительных размеров сумкой, затем ушла к себе.

Женщина помолилась, присела на корточки. Достав толстую стопку фотографий, с чисто женским любопытством присмотрелась к снимкам, но ничего примечательного не нашла — привлекательных физиономий не оказалось. Лица, как и судьбы, были какие-то искалеченные, изломанные. Вздохнув, она отложила часть в сторону, чтобы не сбиться, выбрала одну — мужчины с широким лицом и близко посаженными глазами — и провела над снимком рукой. Почувствовав холод, еще раз внимательно всмотрелась. Фотография была тусклой, пустой, человек словно ушел в тень. «Точно нет в живых, — констатировала Аля. — Очевидно, оперативную проверку насчет того, жив человек или нет, не провели…»

Она сосредоточилась, работая над каждым из снимков и стараясь увидеть жизнь незнакомых людей, ее основные события. Но ничего не выходило. Мысли о Лешке, вернее, об отсутствии от него звонка, перебивали все. Аля попыталась выкинуть личные тревоги из головы, снова и снова пытаясь «включиться». Но через час поняла, что окончательно выдохлась.

— Ну и начхать! Завтра посмотрю! — вслух пробормотала она и отшвырнула от себя фотографии. Потом набрала на сотовом номер сына. Абонент был недоступен.

Аля включила свет и прошла на кухню. Она любила засесть там в одиночестве, выпуская наружу клубы дыма и иногда прислушиваясь к звукам за стенкой. Муж, как правило, смотрел футбол, и из комнаты время от времени доносилось то разочарованное «Ну…», то «Ну!», но уже громкое и возбужденное.

Неожиданно в дверь позвонили. Аля сильно удивилась, поскольку никого не ждала. Когда же она открыла, то обнаружила на пороге двух смущенных девушек и свою соседку.

— Алечка, добрый вечер, — затараторила Тамара Федоровна, поглядывая на нее хитрыми глазками. — Еще не спишь, моя хорошая? Ты извини, что беспокою на ночь глядя, но тут вот племянницы приехали… И решили погадать. Видишь ли, Татьяна наша замуж собралась. Толик у нее — парень неплохой, но мало ли… Вдруг жизнь не сложится? Все ведь бывает. А ты у нас — человек авторитетный, знаменитость…

— Я дома не принимаю, — сухо выдала Аля. — И зачем ей знать будущее, если парень неплохой?

— Я только узнать, буду ли с ним счастлива, — робко протянула одна из девушек, очевидно, Татьяна. — Вдруг не сойдемся характерами…

— Каждый сам свое счастье строит, — так же сухо ответила Аля. — Вижу, твой жених — парень действительно неплохой, работящий. Хотя у всех есть недостатки…

— Какие недостатки? — оживилась соседка. — Вроде непьющий…

— Да, но деньги в руках держать не умеет, — машинально откликнулась Аля, получив информацию, и тут же об этом пожалела. Она давно дала себе зарок не говорить ничего плохого о близких клиентов. Каждый раз это заканчивалось обидами или ссорой. И точно: лицо Татьяны напряглось, почерствело.

Аля тут же пояснила, стараясь исправить ошибку:

— Ну и что? Приладишься. Ты же тоже не святая. И какая тебе разница, что у него за характер, если ты его любишь?

— Может, все же погадаешь? — с прищуром повторила соседка, которая нашла обидным тот факт, что ее держат в коридоре, да еще на глазах у молоденьких родственниц.

— Пусть приходит ко мне в салон. Прием с одиннадцати до восьми. Сейчас там Света работает — хороший специалист. Только к ней запись по телефону.

— А к вам как попасть? — не менее обиженным тоном протянула Татьяна, удивившись отказу.

— Я сама веду прием редко. У меня сейчас других забот хватает. И стоит это дорого.

Соседка казалась все более и более возмущенной.

— К тебе сходить погадать — словно к Путину на прием, — протянула она, сделав несколько шагов назад и нажимая кнопку лифта. — Всего делов — в карты глянуть. А я думала, что ты поможешь. Как говорится, по — свойски, по-соседски… Вот, какая важная птица ты у нас стала, оказывается…

— Спокойной ночи! — откликнулась Аля и с шумом захлопнула дверь.