Дело о странном доме

Глава 14

Аля долго не могла уснуть. Эхо ее шагов, меряющих комнату, гулко раздавалось по этажу. Почти до часу ночи сверху доносился запах сигарет. Наконец, шаги стихли — видимо, гостья легла.

Ксения тоже не спала, не в силах дождаться утра. Она читала книгу, но вскоре сон сморил ее. Во всем доме погас свет. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием людей и редким тоскливым завыванием пса.

Аля задремала. Неясные образы превращались во все более четкие очертания знакомых людей, она словно слышала их живую и эмоциональную речь. Вот она уже не в чужом доме, а в таборе. В большом богатом доме, украшенном коврами, лепниной — у приемного отца, цыганского барона Джуро. Вот уже он ласково журит ее за какую-то вещь, взятую без спроса… Аля тогда жила, словно птица в золотой клетке. Все у нее было, что душе угодно. Лучшая одежда, машина, водитель. Много золотых украшений. И еды всегда готовилось очень много — мало ли кто заглянет на огонек. Цыган никогда не выпустит из дома человека, не напоив его хотя бы чаем. В памяти всплывали картины, как Роза готовит любимое блюдо брата — тушеного ежа или заваривает крепкий чай, добавляя в него дольки лимона и яблока. Как они все вместе пьют его из хрустальных бокалов…

А цыганские песни — протяжные, волнующие, берущие за душу? А танцы и костер во дворе? Наверное, атмосфера, в которой она сейчас очутилась, напомнила ей далекое прошлое… Картины в памяти вновь заторопились, закружились. Вот Роза учит ее гадать по руке, определять судьбу человека по картам. Совсем отчетливо Аля видит кружевной подол ее юбки, золотые украшения, обильно нанизанные на пальцы. Огромные золотые серьги в форме колец — и жутковатые бельма слепых глаз. Роза была единственным человеком из всех, кого она знала, кому слепота абсолютно не мешала в жизни.

— Смотри, драгоценная, внимательно и запоминай, — все повторяла Роза. — Одни лишь карты — это только картинки. Без дара они ничего, пыль земная. Я не вижу их — но я чувствую. Попробуй и ты так. Не читай только картинку, не надо. Попробуй почувствовать, что за ней стоит. Что кроется внутри. Твой дар — вот в чем настоящая сила…

Аля освоила эту науку — гадание на картах. Изучила старшие и младшие арканы. Колода карт Таро стала частью ее самой, срослась с ней, часто помогала советом в трудную минуту не только ей, но и окружающим.

— Неужели, если захочу, я буду знать все и обо всех? — до Али донесся ее собственный голос, только детский. — Это же так интересно!

— Эх, драгоценная… Конечно, гадание — исконно цыганское мастерство и передается из поколения в поколение… Но это не только хлеб, радость, но и горе для гадалки. Если ты видишь беду и не можешь ничего сделать — это ох, как тяжело! Только со стороны может показаться, что все просто. Непросто, девочка моя. На самом деле, это тяжкий труд для души, для ума. Чтобы увидеть прошлое, настоящее, будущее, надо настроиться, войти в нужное состояние. Много сил потеряешь. Потом придется долго восстанавливаться. Но когда тебя благодарят люди, которым ты помогла — это лучшая награда…

— Когда я вырасту, то стану цыганкой? Такой же, как ты? И у меня будет такая же длинная юбка из бархата, как у тебя? — продолжала вопрошать маленькая Аля.

— Юбка такая же у тебя будет, не сомневайся, — громко смеялась Роза. — И не одна! Хоть десять или все сто!!!

В ушах раскатистым эхом раздавался ее хохот. Звенящий, свободный, от души…

Неожиданно Аля очнулась и поняла, что смех прозвучал не только во сне, но и наяву. Она вздрогнула, осознав, что прямо над ней, на чердаке, кто-то есть. Ощущая гулкие удары сердца, Аля открыла глаза. Словно почувствовав ее пробуждение, этот «кто-то» замер, затих… Через мгновение Аля почувствовала, что кто — то появился совсем рядом. Высокая, крепкая фигура возвышалась над ее кроватью больше минуты. И эта минута показалась Але вечностью. Затем что-то тяжелое прыгнуло к ней на кровать, кошачьими лапами пробралось к голове, легло на грудь… Дыхание остановилось. Ноги и руки не шевелились. Чувствуя, как одеревенело все тело, Аля попыталась взять себя в руки и начала читать молитвы. Одну, вторую… Стало отпускать. Она, наконец-то, смогла набрать в легкие воздуха и вздохнула полной грудью, продолжать нашептывать «Отче наш». Затем пошевелилась и быстро зажала нательный крестик меж зубов. И вдруг все исчезло, будто привиделось. Аля поняла, что в комнате она уже одна.

Женщина вздохнула немного свободнее. Но тут раздался ясно различимый скрип половиц над ее головой. Послышались осторожные шаги взад — вперед по чердаку. Затем они замерли, и почти над Алиным ухом снова раздался смех — громкий, злобный, полный силы, вседозволенности…

Аля, все так же зажав крестик меж зубов, до утра продолжала читать молитвы. И лишь когда солнце ярким диском показалось на небе, уснула…