Глава 32


Вместо того чтобы отправиться к неспокойным северным границам, я забаррикадировалась в комнате, прячась от собственного брата. Полдня я проторчала в ванне, окружив себя пушистой пеной, но всё равно не чувствовала себя в безопасности. Прокручивая в голове слова Иберии и то, что случилось потом, мне хотелось лезть на стену. Боги, как так вышло? Отец был этому явно не рад. И Индра оказался не готов к тому, чем всё обернулось. Но он всё равно продолжал настаивать на своём.

— Эла, завязывай с этим! — навестил он меня однажды. — Ты же слышишь меня, я знаю. Открой дверь, и мы спокойно всё обсудим. — Когда я не отозвалась, Индра, поправ гордость, пообещал: — Клянусь, я не трону тебя больше.

Проблема не в этом. После того, что он делал и говорил, я была не уверена, что смогу на него снова взглянуть без последствий. Даже не видя его, а просто почуяв запах его сигарет, я могла вновь впасть в истерику. Я совершенно перестала себе доверять, я не знала, что моя нервная система выкинет в следующую секунду.

— Хорошо, я понял, — сдался он в итоге. — Тогда хотя бы отвечай на звонки. Нам надо поговорить.

Нам надо было поговорить до того, как он решил жениться на мне! Если ему не хотелось обсудить со мной даже это, то что он собирался обсуждать теперь? Едва ли Индра откажется от своих слов. Не теперь: если ему уступил даже отец, я должна была уступить тем более. Значит, он будет настаивать, ещё более упорно, откровенно и нетерпеливо, чем в прошлый раз.

Самое забавное? Что только я считала произошедшее небывалым событием. Весь дом ждал этого последний год, о чём мне и сказал Лайз. Он, к слову, единственный, кого я не боялась к себе подпускать, но на то он и мой телохранитель.

— А я вам говорил…

— А теперь умолкни.

— Бросьте, мастер, все его любовницы были похожи на вас. — Лайз поставил поднос с едой на журнальный столик. — А эта последняя? Вылитая, ну.

— Вот пусть на ней и женится!

— Если уж ему настолько без разницы, то пусть тогда на мне. — Я уставилась на него с открытым ртом, и Лайз развёл руками. — Титул, который вам предлагается, — это большее, чего может достичь в жизни обычный человек. Да, я в курсе, что молодой босс бывал с вами жесток, но теперь он перед вами на коленях ползает. Пользуйтесь моментом. Берите своё. Для вас сейчас самая жизнь начинается.

Я упрямо покачала головой.

— Нет, ты не знаешь его. Перед тем, как наказать, он всегда необычайно щедр.

— Может, так было раньше, потому что вы пренебрегали его чувствами? Даже не знаю, что может быть хуже для влюблённого мужчины с его запросами… А! Только если вы решите его в открытую отвергнуть. — Лайз со вздохом указал себе за спину. — Если всё так и продолжится, то Нойран уничтожит не противник, а наш озверевший наследник.

— А что Иберия? — напряжённо спросила я, садясь на пол перед столиком.

— Выглядит даже более бодрым, чем обычно. Наслаждается благами триумфа.

— Он меня точно выгонит теперь. Куда-нибудь сошлёт. «С глаз долой — из сердца вон». Вот увидишь, приятель, готовься.

— Да я-то всегда готов. А вот о вас такого не скажешь: устроили тут аскезу, панибратствуете с рядовыми, игнорируете начальство… Вам вести себя так по званию не положено.

— Какому званию? — проворчала я, принимаясь за еду. — Я уже запуталась в том, кто есть кто. Тот, кого я считала братом, теперь мой жених. А я сама, ещё толком не оправдав своё назначение на пост командира карательного, теперь должна выполнять обязанности хозяйки Тавроса.

— Ну, одно точно не изменилось: Иберия всё ещё ваш хозяин, — сказал Лайз. — И он вряд ли обрадуется тому, что вы воротите нос от его сына. Даже если бы он вам кинул обноски, вы должны были бы прыгать до потолка. А тут его кровь и плоть, его наследник — ничего ценнее у Иберии нет. Отвергая Индру, вы точно навлечёте немилость его отца.

— Это забавно, потому что я уже навлекла его немилость обратным. То, что Индра выбрал меня в жёны, Иберии тоже не понравилось.

— Слушайте, я не семейный психолог, я — солдат. Поэтому, как по мне, так вам остаётся только подчиниться, — рассудил Лайз, ведь, по его мнению, там особо и нечему было подчиняться. Наоборот, этот безнадёжный романтик считал, что быть женой — это господствовать. Ведь брак ограничивает мужчину, а женщине даёт сплошные преимущества.

Я коротко кивнула, отпуская его. Закончив ужинать в одиночестве, я в итоге взяла передатчик, чтобы выйти на связь. Но не с Индрой. Я чувствовала себя более виноватой в этой ситуации перед Иберией и хотела ему всё объяснить. Но когда я попросила Адсона соединить меня с боссом, он отправил меня к Индре.

— Не сбрасывай, Эла! — выпалил он вместо приветствия.

Похоже, молодой босс отдал приказ переключать все мои звонки на его передатчик. Я молчала, прислушиваясь: кажется, Индра искал уединения. Очередное совещание или переговоры? В отличие от меня ритм его жизни никогда не менялся.

— Ты не хочешь меня видеть, я понимаю, — его голос звучал максимально мягко. — Но выслушать меня ты хотя бы можешь? Я сейчас далеко от дома, не в Тавросе, и точно не трону тебя. Можешь расслабиться и поговорить со мной?

— Да, — ответила я напряжённо, и он шумно вздохнул.

— Для начала ты должна понять: я не собираюсь принуждать тебя. Я знаю, тебе претит близость, я это понял. Но дело не только в этом. Если бы мне был интересен только секс, я бы уже давно добился своего, поверь. А я просто устал притворяться. Я устал ждать, когда ты сама заметишь. Я не знал, что моя откровенность сделает лишь хуже… — Он глухо выругался. — Но теперь ты всё знаешь, и я готов ждать дальше. Я сделаю так, что ты сама этого захочешь, просто доверься мне.

— Никогда.

Выдержав паузу, Индра раздражённо хмыкнул.

— Вот как? Я настолько отвратителен тебе?

— Ты, блин, о чём?! Ты мой брат!

— Я тебе не брат! — отрезал он холодно, и я вздрогнула. — Мы с тобой не родственники. Понимаешь?

— Это ты, похоже, не понимаешь, чего мне стоило стать твоей сестрой! — прошипела я. — Мы — родственники! Ты сам признал меня! А теперь снова отрекаешься?! Как ты можешь слать к чёрту три года унижений и издевательств?! Может, для тебя они ничего не значили, но для меня они значили всё. И теперь я хочу называть тебя братом! Я заслужила это! Это больше, чем то, на что ты хочешь это променять! Это лучше любых других уз!

— Ладно. Хочешь называть меня братом? Давай, делай и говори, что пожелаешь, я тебя ни в чём не стану ограничивать. Ты должна понять, Эла, что я буду для тебя, кем угодно.

Я покачала головой, потому что он опять думал о сексе. Его интересовало именно это, что бы он там ни говорил и во что бы сам ни верил.

— Зачем тебе это, Индра? Ведь всё было прекрасно и так. Почему ты хочешь променять чистоту наших отношений на грязь?

— «Грязь»? — Очередной тяжелый вздох. — Эла, ты боишься этого, я знаю. В первый раз всегда страшно, а после того, что я сделал — тем более. Тот придурок-врач прав, в происходящем виноват только я. И я готов взять на себя ответственность. Я собираюсь всё исправить. Позволь мне искупить вину. Пойди мне навстречу и для начала постарайся понять, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной нормальны.

— Ты в этом точно уверен? А то не так давно ты мне доказывал обратное, причём чертовски убедительно. Или ты забыл, как кричал на меня, наказывал и ставил на колени…

— Хочу поцеловать эти коленки.

— …а потом ты сам себя превзошёл и устроил мне дефлорацию! Ты понятия не имеешь, как больно и унизительно это было!

— Там я тебя хочу поцеловать тоже.

— Хватит это повторять, боги! — сдавленно выпалила я, не зная, куда деться от стыда. — Кто в здравом уме будет делать такое?!

— Ты, похоже, решила, что я женщин только в пыточных насилую и больше ни на что не способен. — Индра старался сдерживать гнев, это было слышно. — Но я умею быть нежным. Я хочу быть нежным с тобой, Эла. Заботливым. Щедрым. Моя невеста должна быть самой счастливой женщиной на свете. Прямо сейчас тебе позволено всё, неужели ты не понимаешь? Почувствуй это.

— Индра…

— Тебе понравится быть моей, клянусь, я сделаю так, что ты захочешь меня, — прошептал он хрипло. — И когда дело дойдёт до постели, твоё наслаждение будет в приоритете. Я буду ласкать тебя, пока ты сама не попросишь о большем. Я не причиню тебе боль снова, особенно так.

— Индра, прекрати, или меня снова стошнит! Ты что, так и не понял? Я не контролирую это! Это не прихоть, не капризы, ты ничего не добьёшься уговорами! Думай об этом, как о неизлечимой болезни! Я никогда, повторяю — никогда не смогу делать что-то подобное! Тем более, с тобой!

— «Тем более»? — переспросил он ледяным тоном. — Я — единственный, Эла. Даже в мыслях не допускай, что кто-то может подходить тебе лучше, чем я. — Он усмехнулся, заключая: — Но ведь в этом наша основная проблема. Это не ты была бесполой всё это время, а я — для тебя. Ты меня никогда не воспринимала как мужчину. Даже назвав меня однажды красивым, ты не имела в виду, что я тебе нравлюсь. И даже говоря, что любишь, ты совсем не это чувствовала.

— Я люблю тебя как брата.

— Но я тебе не брат. Не был им никогда. От того, что кто-то так сказал, мы не породнились.

— Это сказал не «кто-то». Это сказал сам Иберия.

— А теперь он согласился со мной и назвал тебя моей женой. Что будешь делать с этим? — раздражённо спросил он. — Не сопротивляйся мне, Эла, это бессмысленно. Ты лишь оттянешь неизбежное, причинив тем самым лишнюю боль себе и мне.

Индра поменял тактику, перейдя от уговоров к угрозам. Но он был прав, мне ли не знать: молодой господин всегда добивался желаемого. Ему бесполезно, даже опасно перечить. Тот дом, который он мне однажды подарил, отличное тому подтверждение.

— Значит, это не предложение руки и сердца, это приказ. Став твоей невестой, я всё равно остаюсь твоим солдатом? — уточнила я. — А став женой, я, наверное, превращусь в рабыню, за которую не позволено будет вступиться даже Иберии.

Индра долго, напряжённо молчал.

— На что ты намекаешь?

— Твои желания меняются слишком быстро. Я не успеваю привыкнуть к одной роли, как ты придумываешь мне другую.

— Хочешь сказать, что я слишком тороплюсь? — Он невесело рассмеялся. — Ты понятия не имеешь, как долго я ждал…

— Гарантийный срок.

— Что?

— У твоего намерения должен быть гарантийный срок, — ответила я. — Ты мне задолжал три года свободы.

В динамике раздался тихий щелчок — зажигалка. Я слышала, как Индра раскуривает сигарету, дыша глубоко, неторопливо.

— Значит, три года? — переспросил он, очевидно, уверенный в том, что не перегорит за это время. — На меньшее и не рассчитывал, мне столько всего нужно успеть. И с чего бы мне начать свой путь искупления?

— Тебе вообще ничего делать не надо. Просто оставь всё, как есть. Просто оставь… оставь меня в покое, — попросила я, сбрасывая вызов.

Загрузка...