Давным давно была война ...

Глава 27

Исповедь и отповедь.

-Деда, откуда у тебя столько силы? – охая удивлялся разомлевший Илья. – И лечить, и мозги «вправлять»?

-Откуда? Оттуда! – завершающий шлепок веником по пятой точке был чувствительным, мальчишка даже рукой слегка потер зад.

Дед Илюху и распарил, и помял – проверил суставы, и «выпорол»: мальчишка сбросил с себя все непростые думы и забыл о бедах – досадах и проблемах.

Когда Илья учился в школе СМЕРШа наравне с матерыми разведчиками, то сперва к нему относились так, словно он чей-то сынок и приставлен наблюдать и «постукивать». Через некоторое время все поняли, что он хоть и мальчишка, но боевого опыта, умений, соображалки и бесстрашия хватит на пару матерых бойцов (особенно после спаррингов).

Руководство прекрасно понимало, что парню нет тех лет, которые были заявлены при поступлении, но офицерское звание присвоили. Правда всем «не офицерам» дали лейтенантов, а вот Илюхе дали младшего лейтенанта. Получить офицерское звание в 14 лет! Кто на такое способен? Если только Аркадий Голиков…

Сперва это радовало и тешило самолюбие, от увеличившихся возможностей и власти. Да, у Ильи, как и у всех мальчишек, тоже иногда начинало поигрывать самолюбие, но Папа ему его то, которое «самолюбие», слегка подправил в спаррингах. Папа часто любил повторять, что хорошего офицера всегда можно распознать по тому, как он использует свою власть…

Но оказалось, что офицерское звание, кроме некоторых привилегий и общего внимания, требовало принимать решения, от которых зависела жизнь и судьба другого человека. Если для Ильи, после его решений, возможен был шанс вернуться в другую жизнь (на что Илюха очень надеялся), то для других такой возможности не было.

Уже стемнело. Дед и Илья, одетые в чистое исподнее, сидели перед домом, маленькими глотками пили дедов травяной чай.

-Давай, рассказывай, что случилось?

-Деда.. тяжело мне. За неделю потерял двоих: брата и товарища…Брата я сам застрелил, а у товарища сердце не выдержало от воспоминаний, что с ним фашисты вытворяли…

-Сердечко не выдержало, так это его Господь забрал, чтоб не мучился… А как брата застрелил? Он что, германцам служил? – удивился Дед.

Он в разведке был, как мне рассказали, пришел на явку, а она провалена… Попал к фашистам… Что они делают, ты все знаешь… Я – то у них несколько часов пробыл, а он дольше. Проще говоря, калеку они из Сережки сделали… как будто специально, лицо не сильно увечили, а вот все остальное… Особенно старались по самым больным местам… Спасти его возможности не было: фрицы его к столбу примотали, а столб перед своими окопами поставили. Мне предлагали его отбить, но менять его жизнь на жизни нескольких десятков человек… А до вечера он бы не дожил. И тогда я выстрелил ему, в сердце… попал.

Дед и Илья помолчали.

-Что, тебе Илюша сказать? Ты не дурачок, так что много чего понимаешь и без подсказок. У меня тоже не все так просто – не просто так в глуши живу, а ведь был блистательный офицер… - начал было мечтательно дед, но – осекся. – Вот сам посуди… Не окажись я здесь, выжил бы ты? Спас бы тогда своего Егорку? Стал бы офицером? О! То-то… Ты ведь не верующий... Без креста тебя мне привезли, хотя… какой крест? На тебе и нитки не было, только кожа в лохмотья… А вот сейчас тоже нет, значит – неверующий.

-Крещеный я, только вот…

-Помолчи, - раздосадовано остановил Илью дед. – Не об этом сейчас речь. Все было бы по-другому, если бы не было так, как есть. Пойми, все что не делается, все так и должно быть, как говорится, все что Бог ни делает, все – к лучшему. У каждого свой Крест, вот и неси его до конца…

-Деда… -начал Илья. – Я не знаю, сон это или правда, только … только я уже умирал. И я не здешний. Я не могу понять, что происходит… Я оказываюсь здесь не по своей воле. Я не хочу, а попадаю. Это будто сон, я хочу проснуться, но не могу, пока меня не убьют. А когда просыпаюсь, то все, что происходило во сне оказывается правдой – все шрамы, что я получил во сне, остаются и после сна. Я помню сон до мельчайших подробностей… Как было больно, как было стыдно, как плакал, как было обидно - я все это помню. Деда, что со мной не так? Почему это со мной?

-Умирал уже, говоришь? – вздохнул Дед. –То-то я смотрю, не по мальчишечьи себя ведешь, словно тебе не 14 лет, а лет 20-25, как солдат после службы.

-Папа у меня офицер…

-И это заметно, не крестьянский сын. И говоришь учено, и сокольскую гимнастику знаешь, и спину ровно держишь… Дворянин?

-Не знаю…

-Отец по званию кто? – спросил Дед.

-Гвардии майор

- Гвардии майор? Ничего не путаешь? А-а-а! Красной Армии?

-Почему Красной Армии? Российского флота. – пояснил Илья.

Дед немного задумался.

-Путаешь ты меня. Нет в Российской армии и флоте звания майор. Сколько полос на погоне?

-Две.

-О! Две! А звезд?

-Одна. – ответил Илья.

-Опять путаешь! - взорвался дед. – Две полосы и две звезды – капитан-лейтенант, три звезды – капитан 2 ранга, без звезд – капитан 1 ранга, а одной звезды в Российском флоте не бывает.

-Деда, теперь бывает… Это старше капитан-лейтенанта.

-До солидного чина дослужился твой отец. Но, не о нем речь. Давай-ка, расскажи о своем сне.

-Деда! Да я сейчас в нем! - улыбнулся Илья.

- Знаешь что, Илюша, а расскажи-ка мне все и с самого начала…

Илья рассказал. Рассказал все, без прикрас и утайки, рассказал даже о дурацких мыслях, которые посещали его голову.

-Вот и батюшкой я стал, исповедался ты мне, - то ли шутя, то ли на полном серьезе выдал Дед. – Одно тебе повторю. Даже если это сон, все будет так, как должно быть. Видать, что-то случилось, что Господь вас призывает что-то исправить, чтоб все продолжало идти так, как должно было произойти. Ты глянь… Светает уже! Всю ночь проговорили…

-Деда! Я же ушел и не сказал куда! Меня же ищут! Что я творю!

-Успокойся… Я же тебе что говорил? Все будет так, как должно быть, но и от тебя зависит, как все дальше пойдет, от того, что ты дальше делать будешь, как дальше жить… Верит Он в тебя, что все правильно сделаешь…

-Тогда мне пора, деда, надо возвращаться… Мне еще на Рейхстаге расписываться…

-Тогда, с Богом, Илюша… А то я Его уже и позабыл, а вот ты мне о Нем напомнил… А я ждать тебя буду, береги себя, нет у меня кроме тебя больше никого.

Когда Илья подбегал к комендатуре (он всю дорогу от Деда до поселка бежал – торопился), то заметил, несмотря на раннее утро странную суету.

-Явился не запылился? – встретил Илью лейтенант Белов. – «Кашу» заварил и смылся?

-Какую «кашу»? – не понял Илья.

-Какую «кашу»? Еще спрашиваешь? Издеваешься что ли? Городок гудит, что на допросе ты мальчишку забил насмерть и сбежал. Бывшие партизаны обещали найти и … Сам понимаешь.

-Вот тебе и крестик… - задумчиво выдал Илья.

-Какой еще крестик? – не понял Белов. – Значит так, чтоб партизаны самосуд не учинили, сдавай оружие и давай под арест.

-Как под арест? – опешил Илья.

-Просто, под арест.

Илья лежал на кровати и смотрел в потолок, когда дверь его комнаты, которая стала его камерой, открылась. В комнату вошли в сопровождении лейтенанта Белова несколько мужчин, среди которых Илья узнал командира и комиссара партизанского отряда, в который его привел Егор. Илья встал с кровати, напротив встали партизаны и смотрели на мальчишку с неприкрытым презрением и злостью.

-Молчишь? – начал командир партизанского отряда. –Ты еще жив только потому, что тебя здесь спрятали. Увидел бы на улице, не пожалел бы пули…

-Почему? За что ты так его? У него же все лицо стало синее… Что ты от него требовал сказать? - это уже комиссар отряда не сдержался. – Если бы я его не попросил прийти сюда, он был бы жив! Если бы я знал…

Все, в том числе и лейтенант Белов, ждали оправданий или истерики от Ильи, но парнишка не зря получил офицерское звание, да и боевой опыт сказался – сперва думать. А потом действовать.

-А почему вы считаете, что я бил Егора? Я же его звал не допрашивать, а помочь мне… Кто пустил слух, что я его бил?

Лейтенант Белов восхитился ответом Ильи. Вместо оправдание – атака, атака по ключевой точке. Тот, кто пустил слух о гибели парнишки переврал события намеренно, а не случайно. А ведь он об этом сперва и не подумал, ведь все казалось просто, умер мальчик, не выдержало сердце, когда увидел одного из своих палачей.

-А кто еще? – удивился комиссар. – Он же только в твой кабинет зашел, а оттуда его уже вынесли!

-Кто вам это сказал? – повторил вопрос Ильи лейтенант Белов.

-Да какая разница! Сказали, и теперь не удастся скрыть, что он убил мальчишку, все местечко шумит! - начал один из партизан.

-Вы сами себя слышите? Разве кто-то скрывал, что Егор умер в комендатуре? Делал из этого тайну? Требовали молчать? Вы фельдшера спрашивали о причине смерти? – продолжал настаивать Белов. -Спрашивали?

-Нет… -ответил партизан.

-Так спросите! Она же у вас в партизанском отряде была. Или она вам врать будет?

-Не будет, - согласился командир отряда. – Зовите Любочку!

Через несколько минут в комнату вошла фельдшер.

-Люба! – комиссар не стал рассусоливать. – Скажи, от чего умер вчера мальчик в комендатурской комнате для допросов?

-Николай Викторович, так сказать сложно, но или инсульт, или сердце не выдержало. А, возможно, и то и другое одновременно. Сильнейшее потрясение и остановка сердца.

-А почему у Егора лицо было посиневшим, а местами почерневшим?

-Поэтому и посинело, что инсульт и сердечная недостаточность. – пояснила фельдшер.

-Так его младший лейтенант не бил? Не допрашивал? – не верил старый партизан.

-Да вы что, меня не знаете? Да бы первой за Егорку ему бы все лицо раскровавила! Другого он допрашивал, Егорка ему по мордасам надавал… Да вот… сердечко не выдержало. Да ну вас… Одна радость, бородатые, а ровно как дети! – фельдшер махнула рукой и вышла из комнатки.

Партизаны выглядели ошеломленными от открывшейся правды. Первым сделал шаг к Илье комиссар:

-Ты, это, Илья, не серчай, не подумавши мы это… И шлепнуть хотели, не подумавши…

-Лучше бы шлепнули, - вздохнул Илья.

-Да брось ты, я вот… - командир отряда стал копаться в своей офицерской сумке. – Вот… возьми, медаль твоя…

-Какая медаль? За что? – не понял Илюха.

-Как какая медаль? За Мишу Синевича… «Партизану… 1-ой степени»

Командир взял Илью за правую руки и вложил в нее медаль. Постоял, развернулся и пошел из комнаты, не говоря больше ни слова, не прощаясь. Вслед за ним потянулись остальные партизаны, так же молча. Только комиссар на пороге обернулся и еще раз попросил:

-Не держи на нас зла, не подумавши ляпнули… Прощай!

В комнатке остались Илья и Василий Белов. Илья стоял, держал на раскрытой ладони медаль «Партизану Отечественной войны» 1 степени, смотрел на нее почти не мигая, словно завороженный.

Из ступора его вывел Василий.

-Илья… Илюха!!!

-А… Че...

Илюха, ничего рассказать мне не хочешь? Ты во сколько воевать-то начал?

-Я-то? Вась, я с начала войны воюю, с июня 41-го…

-Да ладно! Врешь ведь?! Тебе ж сколько лет было?

-Тринадцать…

-Не может быть… Я конечно слышал, что тебе нет 18 лет, на 16 ты тянешь с натяжкой, хоть и крупный парень… - все равно не верил Василий.

-Вася, -уже пришел в норму Илюха. – Как говорил в 17 сонете Шекспир : «Гуляй, Вася!»

-Ах ты… - лейтенант обхватил своими могучими ручищами мальчишку, а Илюха даже не пытался вырываться из его захвата. Илью продолжало беспокоить то, как быстро слух, что в комендатуре убили мальчишку, распространился по городку.

-Белов! Стой! - серьезно сказал Илья. – А где арестованный полицай, что я вчера допрашивал?

-Как где? Вчера днем всех арестантов перевели в Барановичи, ты что, забыл? Ты же не делал в деле пометку, чтоб его оставили.

-А-а-а… почти зарычал Илья. – Там был полицай, который приказал казнить Егора. Ну… того мальчишку, у которого вчера, как увидел своего палача, сердце отказало. Надо срочно сообщить в Барановичи!

Лейтенант отпустил мальчишку.

-Так в чем дело? Сейчас позвоню!

-Звони срочно! Запомни, фамилия его сейчас – Дубко. Только вот может быть, что и фамилия не его… Мне срочно нужна машина!

-Илья, ты под арестом… Сперва спрошу у майора, потом будем решать с машиной.

-Хорошо, позвони майору…

Через несколько минут пришел хмурый лейтенант Белов.

-Только что сообщили, что по дороге, машина, что везла арестантов, сделала вынужденную остановку, пока ремонтировали, двое исчезли – сбежали. Один конвоир и один арестант…

-Дубко?

-Да, Дубко. Видать, что-то очень серьезное пообещал солдату…

-Вася, плевать, что он обещал или не обещал… Главное, что он сбежал, а Егорка умер ни за понюшку табака… За просто так… Моя вина, мне и исправлять… Да! Ты майору позвонил?

-Позвонил… Завтра нас с утра майор ждет в Барановичах.

- Вот такие пироги… -завершил постановку задачи майор Свиридов.

А задача была еще та! Нужно было раскрыть причину разгрома Барановичского подполья. То, как молниеносно были схвачены почти все подпольщики, говорило о том, что среди подпольщиков был предатель. В живых остались руководитель подполья Валерий Дмитриевич, хозяин одной из явок Иван Кравко и парнишка – связной Семен Загурский. Все они были в городе. Сегодня они должны были прийти в комендатуру к 15.00, чтоб помочь прояснить это запутанное дело. Только они не знают, что ты в курсе событий.

-Товарищ майор! Разрешите пройтись по городу, послушать, посмотреть? – обратился Илья.

-Что, старые воспоминания? Хорошо, Илья, погуляй… Только, советую: погуляй в гражданском. Пусть, если и произойдет «случайная встреча», то никто не должен знать, что ты из СМЕРШа, понятно? И к комендатуре придешь в гражданском.

-Товарищ майор, да нет у меня ничего из гражданского…

-Не волнуйся, найдем. А вот Белов и Ахметов походят за тобой и посмотрят…

Сперва Илья зашел на рынок. Сторожка, где он жил с дедом Матвеем, была сожжена. Дед оказался в числе схваченных подпольщиков. Постоял немного… Потом Илья бродил по рынку и пытался вспомнить, что рассказывал Никита о предателе, на голос которого «внук старосты» бросил нож, но попал в немца.

«А что рассказывал Серый? Что-то про лунную ночь, что какой-то мужик показывал рукой в сторону партизанской базы, а Серый бросил в него две гранаты и, кажется, грохнул его… Тогда кто же сдал подполье?» - думал Илья. А пока думал, незаметно для него его ноги привели к «базе» в разрушенном доме.

-Эй, паря, ты че тута забыл? - вывел из раздумий Илью голос с определенной долей вызова. А когда Илья поднял голову и посмотрел на говорившего, то интонация резко поменялась на радостную:

-Илюха! Живой! Ребя, Илюха вернулся!!!

После того, как он узнал, что все мальчишки из их с Лешкой группы остались жив, Илья словно обрел третье дыхание, теперь младший лейтенант Фролов был уверен, что найдет предателя. Второе дыхание и веру в то, что дойдет до Берлина, после всего пережитого, Илье дал Дед Иван – поручик Стрельников.

В кабинете за столом сидели четверо: юноша и двое мужчин в гражданском и один офицер – майор.

-Мы собрались здесь, чтобы пролить свет на тайну разгрома подполья в городе Барановичи. Все что вы расскажете, очень важно для следствия, все будет записываться в протокол. – объяснил причину вызова майор Свиридов.

-Тогда, как руководителю подполья, мне отвечать первому… - начал Валерий Дмитриевич. – Все было как обычно, никто из подпольщиков не пропадал…

-Валера, ты не прав. Пропадал! За два дня до начала арестов пропадал Сеня Загурский, потом появился, весь в синяках и кровоподтеках…

-Да, было такое…- согласился Валерий Дмитриевич. – Было… Сеня сказал, что был избит полицаями, за то, что то ли толкнул кого-то и из них, то ли не так посмотрел… Короче, придрались к мальчишке.

-Валерий Дмитриевич… Товарищ майор, - опустил голову парнишка. – Полицаи меня схватили, говорили, что я партизан, били, но я ничего не говорил… А потом меня выпустили…

-Вот просто так взяли и выпустили? И ты, Валера, этому веришь? Сдал всех, собака! Да? Сдал? - зло сказал Иван Кравко.

-А Вы сами, как смогли уйти от ареста? - поинтересовался майор СМЕРШа у Кравко.

-Так об этом все знают! Когда на мою явку нагрянули фрицы, я отстреливался, эти гады бросили две гранаты. Я был тяжело ранен, потерял много крови. Фашисты привезли меня в госпиталь, надеялись, что я ранен, что через меня они выйдут на Валерия Дмитриевича. Мне повезло, в госпитале умер один немецкий солдат. Так вот врач положил меня на место этого солдата, а меня записал, что я умер… Потом когда стал двигаться, сумел сбежать из госпиталя. И вот я здесь, товарищи. Если надо - могу показать, что весь в шрамах.

-Не надо... А Вы, Валерий Дмитриевич?

-Что сказать, товарищ майор… моя доля вины есть в провале подполья. Где-то я не доглядел, проворонил предателя… - сокрушался бывший учитель. - А я был во время облавы на рынке, у деда Матвея. Отстреливались, дед погиб, прикрывая мой отход и Василюка, а я был ранен в живот. Василюк меня спрятал в развалинах, а сам увел преследователей … И погиб. Меня потом нашли мальчишки. Они и спрятали. Так вот и уцелел.

-Да… Интересные у вас истории. Только вот из подполья вас уцелело не трое, а четверо…

-Четверо? А кто еще спасся? – обрадовался Кравко.

-А вот он… Фролов, заходи! - позвал Свиридов.

Илья зашел в комнату из-за приоткрытой двери. Он прекрасно слышал весь разговор. Теперь вся мозаика сложилась в единую.

-Здравствуйте, Валерий Дмитриевич! Не ждали?

-Илья?! Знал, что ты жив, но не знал, что ты в Барановичах! – руководитель подполья пожал руку и обнял Илью.

-Илюха! Живой! – обрадовался Кравко. Рукопожатие было крепким, а вот дальше… левой рукой Илья вмазал хозяину явки хук в челюсть, уронив на пол. – Говоришь, Валера, пусть мальчишки повторят пароль и отзыв? А то вдруг – забыли? Отстреливался на явке, говоришь? Две гранаты? А Лешку на явке взяли, это он по развалинам лазил? А вот две гранаты - правда… Серый в тебя в темноте бросал, когда ты направление на лагерь показывал! Жаль, что не убил, тебя, сволоту! Ну, ничего, осудят тебя и повесят!

-Фролов, ты уверен? – задал только один вопрос.

-Уверен, товарищ майор. Мне мальчишки рассказали, они видели, как Лешку с явки выводили…

Все время, пока Илья сыпал фактами Кравко лежал на полу, держался за сломанную челюсть и тихонько подвывал, а Валерий Дмитриевич схватил и не отпускал плачущего, но порывающегося «порвать» предателя, Семена Загурского.